Suchergebnisse

The Justice and Development Party (AKP) has been central for the contemporary Turkish history due to the its novel domestic identity grounded on the moderate Islamism, and an assertive, autonomous foreign policy, beyond the Western axis. For more than a decade, Turkey developed an active agenda as an emerging middle power, thus opening new spaces and increasing its presence in global political economy forums such as G-20. Until recently, Ankara tried to generate a non-turbulent regional environment to boost its political, economic and cultural relations with the Middle East, the Caucasus and the Balkans. At the same time, Turkey started developing particular strategies for new regions like Sub-Saharan Africa and Latin America. These spaces were chosen mainly to expand global influence and presence, and pursuit market diversification through the creation of official representations, high-rank visits, and commercial initiatives. This paper attempts to bring some arguments about the sources of Ankara's diplomatic opening toward these regions in the age of the emerging middle powers, while, at the same time, comparing the similarities and differences of the opening's process and outcomes in both regional spaces. ; El Partido Justicia y Desarrollo (AKP) ha sido central para la historia turca contemporánea debido a la aún novedosa identidad nacional asociada al islamismo moderado, y una política exterior firme, autónoma, más allá del eje occidental. Desde hace más de una década, Turquía desarrolló una agenda activa como una potencia emergente de tipo medio, abriendo así nuevos espacions y haciendo sentir su presencia en los foros mundiales de política económica, como el G-20. Hasta hace poco, Ankara intentó generar un entrono regional no turbulento para impulsar sus relaciones políticas, económicas y culturales con el Medio Oriente, el Cáucaso y los Balcanes. Al mismo tiempo, Turquía comenzó a desarrollar estrategias particulares para nuevas regiones como el África subsahariana y América Latina. Estos espacios se eligieron principalmente con el fin de expandir la influencia y presencia globales, y como forma de diversificar mercados a través de la creación de representaciones oficiales, visitas de alto rango, e iniciativas comerciales. Este trabajo intenta aportar algunos argumentos acerca de las fuentes de apertura diplomática de Ankara hacia estas regiones en la era de las potencias medias emergentes, mientras que, al mismo tiempo, intenta una comparación entre similitudes y diferencias en el proceso de la apertura y los resultados en ambos espacios regionales. ; El Partit Justícia i Desenvolupament (AKP) ha estat central per a la història turca contemporània per causa de l'encara nova identitat nacional associada a l'islamisme moderat, i una política exterior ferma, autònoma, més enllà de l'eix occidental. Des de fa més d'una dècada, Turquia va desenvolupar una agenda activa com potència emergent de tipus mitjà, obrint així nous espais i fent sentir la seva presència en els fòrums mundials de política econòmica, com el G-20. Fins fa poc, Ankara va intentar generar un entorn regional no turbulent per a impulsar les seves relacions polítiques, econòmiques i culturals amb el Mig Orient, el Caucas i els Balcans. Alhora, Turquia va començar a desenvolupar estratègies particulars per a noves regions com l'Àfrica subsahariana i Amèrica Llatina. Aquests espais es van trira principalment per tal d'expandir la influència i presència globals, i com a forma de diversificar mercats a través de la creació de representacions oficials, visites d'alt rang, i iniciatives comercials. Aquest treball intenta aportar alguns arguments sobre les fonts d'obertura diplomàtica d'Ankara cap a aquestes regions en l'era de les potències mitjanes emergents, mentre que, al mateix temps, intenta una comparació entre similituds i diferències en el procés de l'obertura i els resultats en tots dos espais regionals.

Pró-Reitoria de Pós-Graduação (PROPG UNESP) ; Pós-graduação em Educação Escolar - FCLAR ; O presente trabalho caracteriza-se como pesquisa bibliográfica e tem como objetivo a compreensão da didática a partir do estudo das peças didáticas de Bertolt Brecht (1898-1956), as quais são uma tipologia do teatro épico brechtiano e compreendem as seguintes obras: "O voo sobre o oceano" (escrita em 1928/1929); "A peça didática de Baden-Baden sobre o acordo" (escrita em 1929); "Aquele que diz sim"/"Aquele que diz não" (encenadas sempre em conjunto, escritas em 1929/1930); "A decisão" (escrita em 1929/1930); "A exceção e a regra" (escrita em 1929/1930) e "Os Horácios e os Curiácios" (escrita em 1934); além dos fragmentos "O malvado Baal, O Associal" e "Decadência do egoísta Johann Fatzer". A didática é a categoria central deste trabalho, o universo são as peças didáticas de Bertolt Brecht e o método de análise é o materialismo histórico e dialético. Pretendemos contribuir com a discussão dos processos pedagógicos, sobretudo no que se refere à práxis pedagógica escolar e, para tanto, os caminhos trilhados em nossa pesquisa partiram da análise do conceito de didática presente na obra "Didática Magna", de Comênio (1592-1670), que é um marco referencial da Pedagogia Moderna, e se dirigiram ao estudo da didática nas peças didáticas brechtianas. Compomos um panorama sobre as condições sócio-históricas do teatro europeu, em fins do século XIX e início do século XX; enfatizamos as aproximações e distanciamentos do expressionismo e do teatro político de Erwin Piscator (1893-1966) em relação ao desenvolvimento do teatro épico brechtiano; discutimos o elemento didático presente em peças anteriores às didáticas; e, por fim, analisamos as peças didáticas e seus fundamentos. Assim, consideramos que a didática compreendida a partir das peças didáticas propicia que o ensino seja posto em cena e aponta possibilidades ao diálogo entre o teatro e a educação escolar na perspectiva da práxis. ; This work is characterized as bibliographic search and has aimed to understand the teaching from the study of learning plays of Bertolt Brecht (1898-1956) which are a type of Brechtian epic theater and consist the following works: "The Ocean Flight" (written in 1928/1929); "The learning play of The Baden-Baden Lesson on Consent" (written in 1929); "He Who Says Yes"/ "He Who Says No" (always together staged, written in 1929/1930); "The Decision" (written in 1929/1930); "The Exception and the rule" (written in 1929/1930) and "The Horations and the Curiatians" (written in 1934); beyond the fragments "Bad Baal, the Antisocial Man" e " Demise of the Egotist Johann Fatzer". The teaching is the central category of this work, the universe are the learning plays of Bertolt Brecht and the method of analysis is the historical and dialectical materialism. We intend to contribute to the discussion of pedagogical processes, particularly with regard to school pedagogical praxis and, therefore, the paths in our research set out the teaching this concept analysis in the work "Magna Didactics", of Comênio (1592-1670), wich is a reference point of the Modern Education, and headed to the study of teaching in Brechtian learning plays. We compose an overview of the socio-historical conditions of european theater, in the late nineteenth century and early twentieth century; we emphasize the similarities and differences of expressionism and political theater of Erwin Piscator (1893-1966) for the development of Brechtian epic theater; we discuss this didactic element in previous parts to learning; and finally, we analyze the learning plays and its fundamentals. Like this, we consider that the didactic understood from the learning plays provides that education be put into play and points out possibilities for dialogue between theater and education from the perspective of praxis.

Negara Republik Indonesia menganut sistem Presidensil dan dalam penyelenggaraan Pemerintahan Daerah menggunakan asas desentralisasi dan tugas pembantuan. Kedudukan Kepala Daerah dan Wakil Kepala Daerah memegang peran penting dalam menentukan suatu keputusan publik. Agar keputusan publik di dukung oleh masyarakat dan berpihak kepada kepentingan publik maka: 1) Kepala Daerah dan Wakil Kepala Daerah harus dipilih secara langsung oleh rakyat, sehingga Kepala Daerah terpilih memiliki dukungan yang luas dari rakyat, 2) Perumusan kebijakan publik disusun secara partisipatif dan transparan, 3) Memiliki akuntabilitas publik yang jelas, 4) Adanya pengawasan dari masyarakat dan lembaga perwakilan rakyat. Era otonomi daerah pengembangan demokrasi dan partisipasi publik daerah, merupakan konsekuensi yang tidak dapat dihindari. Diharapkan demokrasi di tingkat lokal, mampu menjadi pintu masuk bagi kemajuan daerah, karena dengan adanya pemilihan Kepala Daerah dan Wakil Kepala Daerah secara langsung legitimasi politik Kepala Daerah besar, walaupun demikian tidak berarti Kepala Daerah dapat mengeluarkan kebijakan dan bertindak semaunya.Proses demokrasi di daerah juga diharapkan akan memunculkan partisipasi politik masyarakat lokal yang tinggi dan kritis, juga diharapkan akan munculcivil societyyang kuat di daerah. Oleh karena itu, demokrasi yang berjalan dengan baik maka prinsipchek and balanceakan otomatis terjadi. Perlu dilakukan dan dijaga oleh semua kompenen di daerah kaitannya dengan demokrasi ini berupa ekses-ekses yang tidak diinginkan. Terjadinya ekses-ekses tersebut bukan demokrasinya yang salah tetapi pada perilaku demokrasi. Oleh karena itu agar proses demokrasi berjalan dengan baik diharapkan penyelenggara Pemilihan Kepala Daerah (Pilkada) tetap selalu berpegang pada peraturan perundang-undangan dan memberlakukan pasangan calon secara adil dan setara. The Republic of Indonesia adheres to a presidential system and in the administration of regional government uses the principles of decentralization and co-administration. The position of the Regional Head and Deputy Regional Head plays an important role in determining a public decision. In order for public decisions to be supported by the community and in favor of the public interest, then: 1) Regional Heads and Deputy Regional Heads must be directly elected by the people so that the elected Regional Head has broad support from the people, 2) Public policy formulation is prepared in a participatory and transparent manner, 3) Have clear public accountability, 4) There is supervision from the community and people's representative institutions. The era of regional autonomy, the development of democracy, and local public participation, is an unavoidable consequence. It is hoped that democracy at the local level will be able to become an entry point for regional progress, because with the direct election of Regional Heads and Deputy Regional Heads the political legitimacy of Regional Heads is great, although this does not mean that Regional Heads can issue policies and act as they please. It is hoped that it will lead to high and critical local community political participation, and it is also hoped that a strong civil society will emerge in the region. Therefore, if democracy is running well, the principle of check and balance will automatically occur. It needs to be carried out and maintained by all components in the region in relation to democracy in the form of unwanted excesses. The occurrence of these excesses is not the fault of democracy but the behavior of democracy. Therefore, in order for the democratic process to run well, it is hoped that the organizers of the Regional Head Election (Pilkada) will always adhere to the laws and regulations and treat pairs of candidates fairly and equally.

На фоне усложнения общественных отношений государства сталкиваются с неэффективностью прежних форм социальной поддержки уязвимых групп населения. К спектру прежних вызовов, связанных с неравенством распределения доходов, добавляется проблема обеспечения равных возможностей в реализации гражданских прав для людей, подверженных риску социального исключения. Феномен социальной эксклюзии опасен для развития общества прежде всего последствиями в виде нарастания социальной напряженности, ухудшения социального самочувствия населения. Ответом на данную угрозу служит социальная политика, предполагающая вовлечение уязвимых групп населения во все сферы жизни общества. Одним из наиболее ярких примеров групп, подверженных социальному исключению, являются инвалиды. В данной публикации на материалах социологических исследований, проведенных в Вологодской области в 2013-2015 гг., показаны особенности восприятия обществом людей с ограниченными возможностями здоровья, оценка самими инвалидами взаимодействия с окружающими людьми, наиболее распространенные проблемы, с которыми они сталкиваются в повседневной жизни, перспективы интеграции, роль государственной поддержки. Полученные результаты указывают на то, что как со стороны общества, так и со стороны изучаемой группы существуют препятствия для интеграционного процесса. Со стороны населения это стремление дистанцироваться от взаимодействия с инвалидами, а также несформированность этики общения с ними. Со стороны самих инвалидов значимым препятствием инклюзии выступает распространенность скептических и пессимистических оценок возможностей равного участия в жизни общества. Действие ментальных барьеров инклюзии сочетается с действием средовых и инструментальных барьеров. Инвалиды отмечают проблемы с доступностью транспорта, неприспособленностью инфраструктуры, качеством медицинского обслуживания, предоставлением социальных услуг (сурдоперевод), с трудоустройством. В заключительной части статьи сформулированы рекомендации по повышению эффективности социальной политики в интересах людей с ограниченными возможностями здоровья. ; On the background of social relations complication the countries of the world face the ineffectiveness of the previous forms of social support for the vulnerable groups. The problems of equal opportunities concerning implementation of civil rights for people at risk of social exclusion and income inequality are added to the list of the previous challenges. The phenomenon of social exclusion is harmful for the development of society, first of all, because of the increase of social tension and deterioration of social well-being of the population. The answer to these challenges is social policy, suggesting the inclusion of vulnerable groups into all spheres of society. One of the most striking examples of social groups at risk of social exclusion are the disabled persons. This article, based on the materials of sociological studies conducted in the Vologda Oblast in 2013-2015, shows the peculiarities of public views on people with disabilities and assessment made by disabled persons on such issues, as interaction with other people, most common problems of everyday life, integration prospects and the role of the government support. The results indicate that both on the part of the society and the studied group there are obstacles to the integration process. On the part of the society there are tendency to distance from the interaction with the disabled persons, as well as a lack of ethics of communication with them. On the part of disabled people, a significant obstacle to social inclusion is the prevalence of skeptical and pessimistic assessments concerning equal participation in social life. Performance of mental barriers for social inclusion is combined with the effect of environmental and instrumental barriers. People with disabilities note that they face problems with the availability of transport, lack of proper infrastructure, quality of medical care, the provision of social services (sign language interpretation), as well as employment. In the conclusive part of the article the author suggests recommendations to improve the effectiveness of social policy in the interests of people with disabilities.

Актуальность и цели. Аксиомой государственной политики любой страны в сфере туризма является всемерное содействие росту внутреннего и въездного туризма. Причиной такой политики в первую очередь является экономический эффект туризма. За последнее десятилетие Россия прочно вышла на международный туристский рынок, что в условиях глобальной конкуренции обусловливает необходимость повышения конкурентоспособности национальной туристской индустрии. Одним из главных факторов, сдерживающих этот процесс и препятствующих реализации туристского потенциала, является нехватка в стране конкурентоспособных туристских маршрутов. Цель работы исследование практики проектирования туристских маршрутов на уровне российских туроператоров въездного и выездного туризма, а также на уровне государства. Материалы и методы. Реализация исследовательских задач была достигнута на основе изучения нормативно-правовых актов РФ в сфере туризма, вторичного анализа результатов исследований сферы туризма. Кроме того, использовалась авторская методика исследования ассортимента туристских маршрутов российских туроператоров. Методология исследования основана на работах отечественных ученых в сфере туризма и базируется на системном подходе. Результаты. Выявлено, что большинство туроператоров внутреннего и въездного туризма практически не выполняет свою основную функцию проектирование инновационных туристских маршрутов. На уровне государства эта деятельность ведется в основном в направлении проектирования межрегиональных туристских маршрутов. При существующем потенциале развития туризма в стране отсутствуют механизмы конвертации его в ликвидный конкурентоспособный турпродукт интересные российским и иностранным туристам туристские маршруты. Выводы. В свете спроса на рынке внутреннего и въездного туризма в России в условиях глобальной конкуренции актуальным становится разработка конкурентоспособных туристских маршрутов, которые собирают воедино все имеющиеся в стране факторы, средства и технологии производства. Делать это актуально с использованием механизма государственно-частного партнерства, создавая национальные маршруты. ; Background. An axiom of the government's policy in tourism of any country is all possible assistance to increasing internal and inbound tourism. First of all, the economic effect of tourism is the reason for such policy. Over the last decade Russia strongly entered the international tourist market and it is necessary to enhance the competitiveness of the national tourism industry in conditions of the global competition. One of the main factors hindering this process and impeding the realization of the tourism potential is a deficit of competitive tourist routes in the country. The goal of the study is to research the practice of designing tourist routes at the level of Russian tour operators of inbound and internal tourism, and also at the level of the state. Materials and methods. The research tasks were implemented on the basis of studying the normative legal acts of the Russian Federation in the sphere of tourism, the secondary analysis of tourism research results. In addition, the authors' technique of researching a range of tourist routes of the Russian tour operators was used. The research methodology was based on the works by Russian scientists in the field of tourism and the system approach. Results. It has been revealed that most tour operators of internal and inbound tourism don't perform its main function of designing innovative tourist routes. At the level of the state this activity is conducted generally in the direction of designing interregional tourist routes. By the existing capacity of development of tourism in the country there are no mechanisms of its converting in a liquid competitive tourist's product tourist routes interesting to Russian and foreign tourists. Conclusions. Due to the market demand for internal and inbound tourism in Russia in conditions of the global competition it becomes urgent to develop competitive tourist routes, which collect together all existing factors, means and technologies of production. It is important to use the public-private partnership in creating national routes.

На основании сведений письменных источников и археологических материалов рассматривается проблема тюркизации населения юга Западной Сибири в эпоху раннесредневековых государственных образований Центральной Азии; предлагается наиболее аргументированный вариант ее решения. Тюркизация как процесс, включающий распространение и адаптацию в местных условиях целого ряда элементов южного происхождения (язык, особенности культуры и проникновение отдельных групп их носителей), эпизодически могла происходить на протяжении всей второй половины I тыс. н.э., но окончательно завершилась только к концу этого периода. Решающим фактором при этом явилось распространение на север племен кимако-кыпчакского объединения (сросткинская археологическая культура, середина IX 30-е гг. XI в.). ; Turcization is one of the key issues in the ethno-cultural history of Western Siberia's population in the early Middle Ages. A rather extensive body of literature is devoted to various aspects of it; however, no single universally accepted concept has been formed so far. Drawing upon written sources and archaeological materials, the article proposes a well-reasoned way of solving this issue. Southern components of culture presented in the 'North' are considered based on the specificities of development and possibility of (or a need for) such a retranslation on the part of state formations themselves, i.e. historical contexts of the 'South'. Turning to specific archaeological material, it should be said that very few archaeological sites are known which date back to the First Turkic Khanate, and this makes it even harder (except for some findings) to 'identify' them in Western Siberia. This is in line with the general vector of expansion by First Turkic Khanate rulers directed primarily at the West (to the Bosphorus) who apparently paid little attention to the population of areas further in the north. The Second Turkic Khanate period is marked by a much more intensive interaction with the south of Western Siberia: suffice it to recall the famous campaign of ancient Turks that went to Yenisei in 709-711 and then on to Northern Altai reaching the Irtysh River. However, this was a military campaign not explicitly related to either ethnic resettlement or exploration of new territories. About the same time, in Western Siberia burial sites with horses (although they were very rare) started to emerge along with quite a significant number of metal items of Turkic character which formally date back to the Katandinskiy stage in the culture of Altai-Tele Turkic people (VII to VIII centuries), according to the Altaic periodization. However, there are grounds to assume that they entered the territory of Western Siberia not at the time the Second Turkic Khanate flourished but after it had fallen, and Turks ousted toward Altai were forced to move further north. In all probability, this had to result in the formation in southern areas of Western Siberia of a specific 'bilingua', both linguistic and cultural, with local components prevailing, especially in traditional everyday culture. Apparently, processes of turcization started to the full only in the mid IX century when, after the fall of the Uyghur Khanate, on adjacent territories to the north of it there emerged one of the latest and most northern ancient Turkic ethno-social formations, i.e. a state of Kimak-Kypchaks with the centre on the Irtysh River. Within the Kimak-Kypchak Confederation (the Srostkinskaya culture, mid IX to the early XI centuries), a series of local variants of culture (these of northern Altai, Kemerovo, Novosibirsk) formed which were situated exactly on the territory of southern regions of Western Siberia. After the dissolution of the Kimak-Kypchak formation (in the 1030s), 'centrifugal' vectors of its constituent ethnic groups' resettlement took these southern elements further to the North. And the Basandai culture that followed (in the IX to the XIII centuries) adopted them genetically.

В работе рассмотрены существующие точки зрения на функции налога и выявлены причины расхождения мнений по этому вопросу. Автором изучена история введения и установления налогов, в том числе экологических, а также последствия их применения как в отечественной, так и в зарубежной практике. На основании собранного материала автором предложено свое видение функций налогов и приведено их обоснование. В заключение выделены принципы, необходимые для эффективного взимания экологических налогов. ; The issue of the functions of tax continues to be a subject hotly debatable. In scientific community, there is still no consensus on the content and composition of tax functions. The relevance of this problem stems from the fact that it has not only theoretical but also practical aspect. The fact of the matter is that functional definiteness predetermines the peculiarities of the construction of tax and the scope of their application. A clear idea about the whole range of functions ensures correct development of the state tax policy. Currently, Russia is facing a difficult decision concerning the introduction of carbon tax. It is assumed that the amount of tax at the first stage will be $15 per ton of greenhouse gases; at the second stage, $35 per ton. The way it will affect environmental and economic processes remains questionable. The author identifies the following functions of ecological taxes: fiscal, burdensome, pricing, deforming and oppositional (reactionary). In accordance with the fiscal function, the ecological tax provides revenues to the state budget. The essence of the burdensome functions lies in the fact that the tax puts the burden of unproductive costs on taxpayers. The pricing function means that tax always increases the price of taxable goods and related products. The deforming function means that tax distorts allocation of resources in the economy and also limits the level of business activity. The opposition function implies that tax infringes the rights of taxpayers and, therefore, weakens loyalty to the state; furthermore, it increases the resistance of taxpayers to introduction of a new tax, creates social and political struggle against the increasing tax burden. All the ecological taxes are divided into fiscal and corrective, depending on the purpose of regulation. A priority goal of environmental taxes should be reduction of the negative effect on nature. Therefore, we must pay attention to the ways of strengthening the deforming function of tax. With this in mind, the author formulates the following principles for setting environmental taxes: 1. Tax should be levied directly from the source of pollution. 2. We are often unable to collect environmental taxes from the source of pollution for technical reasons so, in this case, it is necessary to use objects that are associated with it. 3. It is necessary to provide alternative activities, technologies, goods, or resources that have less negative impact on the environment. 4. The tax rate should depend on the level of pollutants. 5. It is mandatory to consider the impact of tax on the solvency of the taxpayers. 6. The tax rate should be commensurate with the harm caused to the environment; 7. The tax rate may be higher than the amount of losses due to ecologically harmful activities of the taxpayer, but not below them. 8. Taxes must influence the behavior of taxpayers in both the short and long term. 9. Environmental taxes must be approved by taxpayers and be combined with other environmental policy instruments.

Проблема дестабилизации территориальных бюджетов в последние годы носит характер одной из самых насущных в экономической жизни России. Различные аспекты этой проблемы нашли отражение в ряде работ экспертов и ученых, в том числе Института социально-экономического развития территорий РАН. Кризисные процессы затронули подавляющее большинство регионов, что не дает оснований говорить о благоприятных перспективах. За январь август 2016 года не наметилась тенденция к сокращению государственного и муниципального долга, достигшего 35% объема налоговых и неналоговых доходов территориальных бюджетов. Текущие меры, принимаемые Правительством РФ, направлены на сокращение бюджетных расходов, включая финансовую поддержку регионов, обеспечивающую до 20% расходных обязательств субфедеральных бюджетов. Более того, вместо пересмотра действующих механизмов распределения доходов на региональный уровень проблема разбалансировки бюджетов субъектов РФ решается путем выделения масштабных бюджетных кредитов, которые подлежат возврату в федеральную казну. При этом региональные бюджеты несут непомерную социальную нагрузку, вызванную необходимостью финансирования мероприятий в рамках известных «майских» указов Президента РФ. Совершенно очевидно, что без должного участия федерации социализация расходов создаст для обремененных долгами бюджетов регионов дополнительные угрозы. В настоящей статье представлены результаты научного поиска резервов увеличения безвозмездной финансовой помощи бюджетам территорий в форме межбюджетных трансфертов из федерального бюджета. Анализ налогового администрирования налога на добавленную стоимость (НДС), эффективности управления государственными активами, использования остатков бюджетных средств и состояния расчетной дисциплины выявил существенные возможности по увеличению наполняемости федерального бюджета, оцениваемые не менее чем 12 трлн руб. в год, что в свою очередь позволит оказывать дополнительную финансовую поддержку на цели территориального развития. Информационной базой исследования послужили официальные данные Счетной палаты РФ, Федерального казначейства, Федеральной налоговой службы, Федеральной службы государственной статистики. ; In recent years, the problem local budgets' destabilization is one of the most urgent in the Russian economy. Various aspects of this problem are reflected in several works of experts and scientists, including those from the Institute of Socio-Economic Development of Territories of RAS (ISEDT RAS). Crisis processes have affected the vast majority of regions, which gives no grounds to speak of favorable prospects. In January-August 2016, the trend of reduction in state and municipal debt, which has reached 35% of the total tax and non-tax revenues of local budgets, has not demonstrated any significant increase. Current measures taken by the Government of the Russian Federation aimed at the reduction of budget expenditures, including financial support to the regions which provides up to 20% of expenditure obligations of subfederal budgets. Moreover, instead of reconsidering the existing mechanisms of income distribution to the regional level, the problem of budget imbalance of the RF subjects is solved by granting big public budget loans which are to be repaid to the federal treasury. Moreover, regional budgets are socially overburdened, which is caused by the need to ϔinance activities in the framework of the well-known "May" decrees of the President of the Russian Federation. It is obvious that without appropriate involvement of federal authorities in the socialization of costs will pose additional threats for the debt-ridden regional budgets. The paper presents the results of scientific inquiry of reserves for increasing financial support for local budgets in the form of inter-budgetary transfers from the federal budget. Analysis of tax administration of value added tax (VAT), state asset management efficiency, the use of budget surpluses and the state of the design discipline has identified significant opportunities to increase the federal budget supplies, estimated 12 trillion rubles or more a year, which in turn would provide additional financial support for the regions. Official data of the Accounts Chamber of the Russian Federation, the Federal Treasury, Federal Tax Service of Russia, Federal State Statistics Service.

Статья посвящена рассмотрению представлений ряда ведущих западных экспертно-аналитических центров по проблемам развития конфликтов на пространстве СНГ. Изучаются позиции «фабрик мысли» США, Великобритании, ФРГ и Франции. Из большого числа региональных конфликтов в СНГ авторы акцентируют внимание на конфликтах на Востоке Украины, в Приднестровье и в Нагорном Карабахе. Подобный выбор связан с тем, что эти конфликты являются наиболее острыми и затрагивают интересы не только России, но и других доминантных государств и международных организаций. Авторы статьи раскрывают позиции западных think tanks относительно генезиса и эволюции вооруженных конфликтов в регионе СНГ, а также перспектив их урегулирования. В статье освещаются оценки западных «фабрик мысли» причин «замороженности» конфликтов на пространстве бывшего СССР, даны их мнения о роли Российской Федерации в процессах урегулирования, а также участия внешних акторов (ЕС и США). С учетом того, что в статье презентуются подходы западных экспертно-аналитических центров, авторы приходят к выводу об определенной заданности оценок западными политологами и международниками. Это выражается в том, что в большинстве случаев ответственность за затяжной характер разрешения конфликта, а порой и за его развязывание возлагается на российскую сторону. Это особенно очевидно в случае с кризисом на Украине, главным виновником которого на Западе считается Россия. Подобная однобокость суждений является, как полагают авторы статьи, не свидетельством некомпетентности экспертов think tanks, а теми задачами, которые ставятся перед ними властными структурами тех или иных стран. ; The article considers the ideas of some leading western expert analytical centers about the problems of the conflicts development on the CIS space. The subject of research is the positions of the "think tanks" of the USA, Great Britain, Germany and France. Among a large number of the regional conflicts in the CIS the authors focused attention on the conflicts in the East of Ukraine, in Transnistria and in the Nagorno-Karabakh. Such selection is explained by the acute character and impact of these conflicts on the interests of Russia and the other leading states and the international organizations. The theoretical and methodological background of the article consists of the approaches and methods, which are used by the modern political science for the comprehensive analysis of the architecture and structure of the international relations, the mechanism of formation and functioning of the certain states' foreign policy. The research has the cross-disciplinary character and is made at the intersection of such disciplines as history, political science, conflictology and the international relations. The authors reveal positions of the western "think tanks" on the genesis, evolution and the potential settlement of the armed conflicts in the CIS region. The article highlights the estimates of the western "think tanks" of the reasons of the "frozen" conflicts on the post-USSR space, of the Russian Federation's role and the participation of external actors (the EU and the USA) in their settlement. Giving the research of the approaches of the western expert analytical centers, the authors reach a conclusion about a set course of the western political scientists' estimates. It reflects in assignment of a unilateral responsibility for a conflict inhaling or its unleashing on Russia, or on the party of a conflict, closed to the official Moscow. It is particularly obvious in the Ukrainian crisis: the Western countries consider our state as its main initiator. According to the authors, such a narrow-mindedness is coused not by the incompetence of the experts of the "think tanks", but by the political course and tasks of the power structures of those countries. The western "think tanks", especially in the USA, are capable to participate directly or indirectly in the political decision-making process. This points to the fact of the political prejudice of the activity of these "think tanks".

Актуальность и цели. Проблемам построения и функционирования современной судебной системы РФ уделяется значительное внимание со стороны законодателя, ученых и судейского сообщества. Интерес к этим вопросам объясняется во многом тем, что судебная система защищает одновременно все сферы деятельности, регулируемые правом. Она обеспечивает незыблемость основ конституционного строя, охраняя правопорядок, единство экономического пространства, имущественные и неимущественные права граждан и юридических лиц, а также гарантирует свободу экономической деятельности. Одним из первых результатов реформы экономического правосудия стало изменение компетенции арбитражных судов. Изучению данного вопроса и посвящена настоящая статья. Цель исследования проанализировать проблемы разграничения подведомственности и подсудности дел по экономическим спорам и других дел, связанных с осуществлением предпринимательской и иной экономической деятельности, а также предложить пути их решения. Материалы и методы. Методологической основой исследования явились современные доктрины юриспруденции, общенаучные методы познания, а также специальные методы: формально-логический, правового прогнозирования, системно-структурный, позволяющие рассматривать явления теории и практики и процессы в их социальной взаимосвязи и развитии. Реализация поставленной цели была достигнута посредством изучения судебной практики Верховного Суда РФ, нормативных правовых актов, в частности норм процессуального законодательства, а также научной литературы и публикаций в средствах массовой информации. Результаты. Проанализированы новеллы законодательства, затрагивающего вопросы разграничения компетенции арбитражных судов и других органов государственной власти, обозначены основные проблемы подведомственности и подсудности арбитражных дел, предложены варианты их решения. Выводы. Одной из предпосылок объединения Высшего Арбитражного Суда РФ и Верховного Суда РФ явилось устранение конфликтов по вопросам подведомственности между арбитражными судами и судами общей юрисдикции. Тем не менее анализ действующего законодательства и судебной практики позволяет сделать вывод, что, несмотря на проведенные преобразования, в этой области остается ряд вопросов, требующих законодательного разрешения. ; Background. The issues of creation and functioning of the modern judicial system of the Russian Federation are attentively considered by the legislator, scholars and the judicial community. The interest in these issues is largely explained by the fact that the judicial system protects all areas of activity regulated by law. It ensures the inviolability of the constitutional order, safeguarding the rule of law, unity of economic space, property and non-property rights of citizens and legal entities, and also guarantees freedom of economic activity. One of the first results of the reform of economic justice was the change in the competence of arbitration courts. The issue is examined and addressed in this article. The purpose of the study is to analyze the problem of separation of jurisdiction and cognizance of cases of economic disputes and other affairs connected with realisation of entrepreneural and other economic activities, as well as offer solutions. Materials and methods. The methodological basis of the study was based on the modern doctrine of jurisprudence, general scientific methods of cognition, as well as special methods: formal-logical, legal, forecasting, systemic-structural, allowing to consider the phenomena of theory and practice, and processes in their social relationships and development. Realization of this goal was achieved by studying the judicial practice of the Supreme Court of the Russian Federation, normative legal acts, in particular the norms of procedural legislation, as well as scientific literature and publications in mass media. Results. The authors analyzed the legislation affecting delimitation of the competence of arbitration courts and other state authorities, identified the main problems of jurisdiction and the jurisdiction of arbitration cases, proposed solutions. Conclusions. One of the prerequisites for unification of the Supreme Arbitration Court of the Russian Federation and the Supreme Court of the Russian Federation was the elimination of conflicts on jurisdiction between arbitration courts and courts of General jurisdiction. However, the analysis of the current legislation and judicial practice allows to draw a conclusion that, despite the conversion, there remains a number of issues requiring a legislative solution.

В статье исследован процесс формирования в субъектах Российской Федерации института специализированного уполномоченного по правам человека – защитника прав коренных народов; определены его хронологические границы и политическая география. Новые тенденции в развитии конституционного права субъектов Российской Федерации соотнесены с тенденциями развития федеральных институтов представительства и защиты прав человека, а также с опытом представительства национальностей в период социалистического государства. Показано, что перед субъектами Российской Федерации, решающими проблему защиты прав коренных народов, возникает два институциональных выбора. Во-первых, это выбор между государственным или общественным статусом защитника прав коренных народов. Во-вторых, если выбор сделан в пользу государственного статуса, то это выбор между учреждением специального омбудсмена (наряду с омбудсменом по защите прав общей компетенции) и отказом от учреждения новой государственной должности. Вместо этого омбудсмен по защите прав общей компетенции наделяется новым перечнем функций и полномочий в сфере защиты прав коренных народов. Проведен сравнительный анализ регионального законодательства, на основании которого предложена авторская типологизация уполномоченных по защите прав коренных малочисленных народов в субъектах Российской Федерации по критерию порядка формирования этого государственного органа, а именно, выделены парламентская (Красноярский край), смешанная (Камчатский край) и административная модели (Республика Алтай) наделения полномочиями защитника прав коренных народов в субъектах Российской Федерации как самостоятельного должностного лица субъекта РФ. Также в качестве типичной выделена югорская модель защиты прав коренных малочисленных народов, которая предполагает наделение новыми полномочиями омбудсмена общей компетенции Уполномоченного по защите прав человека в Ханты-Мансийском автономном округе – Югре. Названы основные юридические характеристики правового статуса защитника прав коренных народов, учрежденного в некоторых российских регионах, включая перечень полномочий защитника прав коренных народов. Показано влияние российских правовых традиций и новелл федерального законодательства на формирование института защитника прав коренных народов в субъектах Российской Федерации. ; The article considers the process of establishment of human-rights ombudsman institution (the Ombudsman for Indigenous Peoples' rights) in federal subjects of the RF. The author defines its chronological period and political geography. New tendencies in the development of the federal subjects' constitutional law are compared with those of federal institutions of representation and human rights, alongside with the practices of nationalities representation under socialism. The author underlines the fact that federal subjects in trying to solve the problem of indigenous peoples' rights are face by two institutional options. Firstly, it is the choice between state and public status of the Ombudsman for Indigenous peoples' rights. Secondly, if the choice is made in favor of the state Ombudsman, it results in the choice between the establishment of a special ombudsman (along with an ombudsman for general competence rights), and in the renunciation of a new post. Instead, an ombudsman for general competence rights is entitled with a new list of functions and powers in indigenous peoples' rights protection. The author conducts comparative analysis of regional legislation and offers her own classification of Ombudsmen for Indigenous Peoples' rights in Russia's federal subjects. The classification based on the state authority formation procedure criterion includes the following models of empowering an ombudsman as an independent official: parliamentary (Krasnoyarsk Krai), mixed (Kamchatka Krai) and administrative (Altai Republic). Ugra model of indigenous peoples' rights protection is also singled out. It presupposes a wider list of powers for the ombudsman of the general competence, the ombudsman for human rights in Khanty-Mansyisk autonomous okrug-Ugra. The author indicates the main characteristics of the legal status of the Ombudsman for Indigenous Peoples' rights established in some Russian regions, and includes a list of this official's powers.

Современный мир живет в эпоху глобализации, результатом которой будет открытая, толерантная, саморазвивающаяся, автономная личность, не утратившая национальной идентичности. При этом состояние общества во Франции, Германии, Македонии и других европейских государств из-за миграции населения приводят к конфронтации и усилению националистических настроений в обществе. Все это заставляет руководство Российской Федерации предпринимать превентивные меры к потенциальным угрозам внутри страны. Итогом этих мер является трансформация силовых органов и появление нового правоохранительного органа войска национальной гвардии Российской Федерации. Успехи России на мировой арене отразились на самосознании российского общества, экономические трудности, связанные с санкциями, не смогли внести негативный эффект на развитие гражданского общества. Сплочение гражданского общества на фоне внешних негативных факторов ярко отразились на фоне событий в Крыму. Возможно они дали толчок к формированию национальной идеи: «Своих не бросаем». Наблюдается всплеск активности населения в сфере правопорядка, борьбы с коррупцией и экстремизмом. Данные процессы протекают на фоне дестабилизации европейского общества. Незаконная миграция больших масс населения из стран Африки и Ближнего Востока вызвала противоречивые настроения в европейском обществе, привело к всплеску националистических и радикальных настроений. Волны недовольства сопровождаются нарушением общественного порядка, как коренными гражданами европейских стран, так и мигрантами. Ассимиляция мигрантов в европейском обществе идет крайне тяжело, а чаще всего на европейской территории формируется очередной национально-религиозный анклав с букетом нерешенных проблем, который становится «миной замедленного действия» для органов правопорядка этих стран. Охрана правопорядка включает в себя меры по ограждению порядка, сложившегося в обществе под воздействием экономических, политических, социальных, юридических, нравственных и других факторов, от каких бы то ни было посягательств, иных попыток причинения ему вреда. ; The modern world lives during an era of globalization which result will be an open, tolerant, spontaneous, independent personality who did not lose national identity. At the same time the condition of society in France, Germany, Macedonia and other European states because of population shift lead to confrontation and strengthening of nationalist sentiments in society. All this forces the leadership of the Russian Federation to undertake preventive measures to potential threats within the country. A result of these measures is transformation of power bodies and emergence of new law enforcement agency army of national guard of the Russian Federation. Progress of Russia on the world scene reflected in consciousness of the Russian society, the economic difficulties connected with sanctions could not bring negative effect on development of civil society. Unity of civil society against external negative factors brightly reflected against events in the Crimea. Perhaps they gave an impetus to formation of national idea: «We do not leave our natives». There is surge in activity of the population in the sphere of a law and order, fight against corruption and extremism. These processes proceed against destabilization of the European society. Illegal migration of big mass of the population from the countries of Africa and the Middle East caused contradictory moods in the European society, led to splash in nationalist and radical sentiments. Disorderly conduct, both radical citizens of the European countries, and migrants follow waves of discontent. Assimilation of migrants in the European society goes extremely hard, and most often in the European territory there is the next national and religious enclave with a bouquet of unresolved problems which becomes «train wreck waiting to happen» for law enforcement bodies of these countries. Protection of a law and order includes measures for a protection of the order which developed in society under the influence of economic, political, social, legal, moral and other factors from any encroachments, other attempts of causing harm to it.

С попытками реализации плана «Дорожная карта» по урегулированию палестино-израильского конфликта связан наиболее активный этап в деятельности «квартета» международных посредников. Значение «Дорожной карты» состоит в том, что это план мирного урегулирования, впервые коллективно разработанный основными глобальными игроками и впервые принятый обеими сторонами конфликта. Внутри «квартета» в рамках содействия реализации «Дорожной карты» сложилось своеобразное «разделение труда», которое основывалось на исторически сформировавшейся роли каждого из его участников в ближневосточном урегулировании. Деятельность «квартета» как коллективного посредника дополнялась самостоятельными действиями его участников, которые оказывали либо были призваны оказывать влияние на реализацию «Дорожной карты». Проведённый в соответствии с выработанными автором критериями комплексный анализ исследуемой проблемы показывает, что все иные направления деятельности международных посредников так или иначе были связаны с «Дорожной картой», а именно: либо реализовывались преимущественно в рамках указанного плана мирного урегулирования, либо были связаны с усилиями по созданию условий для возвращения сторон к его реализации, либо были направлены на то, чтобы вписать альтернативные программы в рамки той же «Дорожной карты». В деятельности «квартета» не удалось избежать влияния США и особого характера американо-израильских отношений на реализацию плана мирного урегулирования. События, которые явились результатом ведущей роли США в «квартете» или её следствием, значительно осложнив ситуацию в палестино израильском урегулировании, стали определяющими для последующего развития конфликта и формирования нынешней тупиковой ситуации. Тем не менее, сам факт создания «квартета» как свидетельство отсутствия даже у самого влиятельного глобального игрока возможности единолично заниматься всеми аспектами регионального конфликта стал одним из проявлений процесса постепенной трансформации однополярного мира в многополярный. ; The most active phase in the work of the Quartet of international intermediaries was connected with the attempts to implement the Road Map plan for the Israeli-Palestinian peace settlement. The significance of the Road Map lies in the fact that it is the plan on the Israeli-Palestinian peace settlement which was, for the first time ever, collectively drafted by the global actors and accepted by both conflicting parties To facilitate the implementation of the Road Map, a peculiar "division of labour" based on historical roles which each member of the Quartet had played in the Middle East settlement, emerged inside the Quartet. The work of the Quartet as a collective intermediary was complemented by individual actions of its members which influenced or were supposed to influence the Road Map implementation. The complex analysis of the examined problem conducted by the author in accordance with his own criteria revealed that all other activities of the international intermediaries were, in one way or another, connected to the Road Map. They were either implemented mainly within the framework of the aforementioned peace plan, or were connected with the efforts to create conditions to get the parties back to implementation of that plan, or were aimed at including alternative programmes into the framework of the Road Map. Quartet's activities to implement the settlement plan couldn't avoid the influence by the United States and a special character of the US-Israeli relations. The US leading role in the work of the Quartet led to a series of events which aggravated the Israeli-Palestinian peace process and became decisive for further development of the conflict which in the end led to the current stalemate. Nevertheless, the very fact of the Quartet creation, which evidenced that even the most influential global actor has no power to solve all aspects of the regional conflict on its own, became a sign of gradual transformation of a unipolar world towards a multipolar one.

В статье определена региональная модель современной этнонациональной политики в Республике Алтай (РА) с учетом как региональной специфики этносоциальных процессов, так и конкретной деятельности органов власти в области национальной политики. Модель этнонациональной политики содержит структурную и процессуальную составляющие. Элементами структурной модели выступают законодательные и исполнительные органы власти, общественные и родовые организации. Органы власти РА имеют установку на сохранение статуса республики путем укрепления единства алтайского народа. При этом они стремятся сохранить статус коренных малочисленных народов Севера за рядом субэтнических групп алтайцев для получения федеральной материальной поддержки в соответствии с федеральным законодательством. Ключевыми векторами деятельности органов власти региона названы: деятельность по гармонизации межэтнических отношений, сохранению традиционной культуры и этнокультурного многообразия народов, языковая политика, координация культурно-развлекательной деятельности, курирование работы музеев, развитие национальных видов спорта. Важная часть структурной модели гражданское самоуправление, реализуемое в трех типах общественных организаций с разными целями: консолидация алтайцев как единого этноса; отстаивание интересов коренных малочисленных народов (алтайских субэтносов); возрождение родовых организаций (зайсаната). Процессуальная модель этнонациональной политики в ее динамическом проявлении опирается на специфический региональный фундамент: полиэтничность населения республики, особый республиканский статус, проживание в республике представителей коренных малочисленных народов Севера, туристическая привлекательность региона. Дана оценка эффективности этнонациональной политики в регионе, основанная на анализе данных экспертного и массового опросов, проведенных с участием авторов в Республике Алтай в 2013 и 2014 гг. Выявлено, что реализация национальной политики в РА проводится недостаточно последовательно и эффективно. Декларируемые возможности этнополитического развития народов республики не всегда соответствуют их реализации. В представлении экспертов, реализуемая модель национальной политики в Республике Алтай характеризуется усилением регионального патриотизма с сохранением местных национально-культурных различий и избирательной поддержкой отдельных этнических групп. ; The article defines the regional model of contemporary ethnonational policy in the Republic of Altai (RA), taking into account both the regional details of ethnosocial processes and the particularities of the ethnic policy pursued by the authorities. The model includes structural and procedural components. Structural elements of the model are the legislative and executive institutions of power, public and kinship organizations. One of the priorities for the authorities of RA is to preserve the region's status by strengthening the unity of the Altaians. At the same time, they are striving to preserve the status of indigenous peoples of the North granted to some sub-groups of the Altaians. Federal legislation provides material support to these groups. Among the key priorities of the regional powers are harmonizing interethnic relations, preserving traditional cultures and ethnocultural diversity in the Republic of Altai, language policy, coordinating culture and entertainment, controlling museums and promoting ethnic sports. Another part of the structural element includes civil self-government implemented via three types of public institutions, each with its own interests consolidating Altaians as a single ethnicity, protecting the interests of small indigenous peoples (sub-ethnicities of the Altaians) and the revival of kinship organization of the zaysanat. The procedural model of ethnonational policy in its dynamic unfolding rests upon the foundations of the regional society: multi-ethnicity of Altai's population, the special status of a republic within Russia, the presence of indigenous communities on its territory and the tourist appeal of the region. In the article, we provide an assessment of how efficient the ethnonational policy is in RA. Based on both expert survey and mass opinion poll we conducted in RA in 2013-2014, our study led us to a conclusion that in RA it is not implemented consistently or efficiently enough. The declared capabilities of ethnopolitical development of all peoples of the regions are not always implemented in the same way. As experts believe, the model of ethnonational policy implemented in RA is characterized by the rise of regional patriotism, while preserving the ethnic and cultural differences and providing selective support to some ethnic groups.

Рассмотрены проблемы внедрения электронного правительства в России. По мнению автора, основной проблемой является отсутствие единого системного подхода к осуществлению административной реформы и внедрению электронного правительства. Электронное правительство России не превращается в системную концепцию, отрефлексированную и сформулированную в виде доктринальных оснований на политическом и управленческом уровнях и продолжает оставаться совокупностью прикладных решений. Отмечено, что в основе обозначенной проблемы лежит недооценка важности разработки правовой платформы электронного правительства. Кроме того, законодательство как артикуляция политической воли государства должно лежать в основе любых управленческих шагов исполнительной власти. В этом отношении недооценка значимости работы по формулировке замыслов и задач государства в реализации электронного правительства и конкретных методов осуществления государственной воли, с четким разделением функций, полномочий и ответственности каждого органа относительно промежуточных и конечных решений (причем перед государством, гражданами и бизнесом) оказалась почти роковой ошибкой при работе над концепцией электронного правительства. Правовая база электронного правительства должна осознаваться и формироваться, во-первых, раньше принятых управленческих решений, и во-вторых, представлять собой систематизированный и внутренне иерархизированный правовой подинститут. Доктрины, стратегии, планы, концепции и регламенты, принимаемые указы и постановления должны иметь единый идеологический и правовой стержень. Сделан вывод, что на фоне постепенного решения проблемы компьютеризации повседневной жизни россиян и доступности Интернета при снижении стоимости Интернет-трафиков, роста «компьютерной лояльности» граждан и государственных служащих постепенно повышается и социальная значимость электронного правительства. Вместе с тем и государство, и граждане приходят к осознанию того потенциала общественного блага, который заложен в концепции электронного правительства и может быть воплощен в практике управления социально значимыми сферамиIn the present article the author describes the problems of electronic government implementation in Russia. The main problem, according to the author's thought, is the absence of the uniform and systemic approach in realization of the administrative reform and implementation of electronic government. The electronic government in Russia doesn't transform into the systemic concept, that is reflected and formed in a form of dogmatic foundations in political and executive branches and continues to stay as a combination of applicative solutions. The basis of the problem is undervaluation of importance of law basic's development of electronic government. Moreover, legislation as a realization of political will should be in the basis of any governmental steps of the executive branch. In this meaning, the undervaluation of importance of deeds of formulation of intents and objectives of the government in relation to the electronic government and competitive methods of the governmental will realization with strict division of the functions, powers and responsibility of each governmental authority in response to the interim and final decisions (wherein behind the government, citizens and businesses), were a fatal mistake in the process of formation of the conception of electronic government. The legislation base of electronic government has to be realized and formed, firstly, before the applied administrative decisions, and, secondary, has to be represented as a systemic and internal-hierarchization legal pre-institute. Doctrines, strategies, plans, conceptions and procedures, applied directives and resolutions have to have uniform ideological and legal basis. On the ground of gradual solution of computerization problem of ordinary life of the Russian people and availability of the Internet with reducing the price of the Internet traffics, growing the computer loyalty of the citizens and governmental agents, the social importance of the electronic government is also gradually increasing. However, either the government or citizens realize the potential of the public good, which is intended in the concept of electronic government, and may be realized in practice of governing of social importance spheres