Suchergebnisse

Социокультурные, философские и психологические подходы для анализа материнства, которые демонстрируют представители феминизма в эпоху постмодернизма, позволяют поставить важные вопросы, которые выходят за рамки темы материнства и позволяют изучить проблемы общественных настроений и культурных изменений относительно данного явления. Однако,исполнение материнских функций женщиной по-прежнему является определяющей характеристикой социальной организации гендера и лежит в основе мужского доминирования. И либеральный феминизм, и феминистский психоанализ утверждают: материнский опыт дает основу для политического сопротивления патриархатном режимам. ; Feminism's position in the current gender studies highlights the artificially constructed debate between «liberal feminism» and «feminist psycho-analysis». In a way this debate has served to divide liberal (modernist) feminism from radical (postmodern) feminism.Liberal feminism is a rationalistic project of emancipation, classically formulated by M. Wollstonecraft's «Vindication of the Rights of Woman» in 1792. Wollstonecraft and her followers claimed that the rights of men could be extended to women without causing large-scale disruption of the existing social institutions. Feminism since Wollstonecraft has faced the dilemma that is still unresolved: either coexist with men on the liberal route to egalitarism or come out against men on a radical separatist route. It is necessary to stress that liberal feminism is a mighty intellectual traditions and a lot of positive gender reforms have been possible thanks to it. «The body», the psychoanalist approach to gender is usually taken as irrelevant to liberalism in particular and philosophy, in general. In reaction to this idea feminists have begun to explore embodiment as a relevant site of difference between the sexes along with Lacan feminist thought (Kristeva, Ruddich, Chodorow). Gender research has included an orientation of ethical thinking towards an ethics grounded in maternal thinking (Ruddich), and directed towards an ethics of care (Jilligan). One of the principal elements of this orientation is the emphasis on our caring connection with others and against the liberal ideal of the rationalistic Carbesian thinker. The important issue in this agenda is the idea that the networks that constitute our relations both in the public and in the private spheres constitute our identities, and taking seriously our responsibility to others (maternal responsibility is of paramount significance here) thus also contributes to the very notions of our identities. C. Jilligan claims that men and women have different understanding of justice. According to L. Kohlberg's scale of moral development women do not as a rule achieve the sixth stage of the connection with the universal abstract principles of justice. Jilligan proves that women have the development sense of justice; she adds that Kohlberg's definition of the stages of moral development is biased toward the «conventions of logic». Jilligan's work alongside with the research of Ruddich, Noddings and others, contested the ground of debates over biological and psychological essentialism, the exclusionary politics of feminist theory included. The psychoanalytical approaches have been criticised mainly for their neglect of the important interrelation of race, class, sexuality and gender. Now the demand is evident both for the liberal feminism and feminist psychoanalysis: we need to balance feminist demands for equality with a recognition of differences not only between the sexes but also among women who are differently raced and classed. ; Соціокультурні, філософські і психологічні підходи до аналізу материнства, що демонструють представники фемінізму в епоху постмодернізму, дозволяють ставити важливі питання, які виходять за межи теми материнства і дозволяють вивчити проблеми суспільних настроїв і культурних змін щодо даного явища. Однак , виконання материнських функцій жінкою як і раніше є визначальною характеристикою соціальної організації гендера і підлягає основі чоловічого домінування. І ліберальний фемінізм, і феміністський психоаналіз стверджують: материнський досвід дає основу для політичного спротиву патріархатного режиму.

This article analyzes the transformation of gender discourse within contemporary Catholicism after Vatican II Council. The author shows how numerous discussions among Catholic intellectuals and ordinary Catholics on gender equality, women's role in the church tradition, respect to sexual minorities and other out-groups historically discriminated within the traditionalist conservative approach are being actualized at the current stage of development of Catholic thought. Particular attention is paid to the comparative analysis of the gender concept interpretation on the part of secular and religious theorists. The transformation of gender discourse in Catholic thought is profound in nature and is related both to the development of scientific knowledge and the change in value orientations. That reflects the qualitative changes of religious and political identity. Carrying out the detailed analysis of current debate in the Catholic community linked with the Catholic complementarity theory, which shows the traditional understanding of gender, the author focuses on its critical reflection from the perspective of the later gender theories, in particular those proposed by Judith Butler. The author attempts to point out the interrelation between changes in the perception of gender issues among Catholics and the democratization process. Results of the Global Survey of Catholics' values are cited to confirm this thesis. Finally, the author carries out a comparative analysis of debates on the gender concept between so-called "conservative" and so-called "liberal" Catholic thinkers. The article notes the specific role of the French and American Catholic thought in the implementation of the gender mainstreaming. © 2018 Russian Presidential Academy of National Economy and Public Administration. All rights reserved.

The research is an attempt to analyze gender peculiarities in a lyrical text, investigate specific features of «women's writing» and means of its realization in the poetry of the famous American 20th century women-authors Anne Sexton, Sylvia Plath, Adrienne Rich. The motif analysis, that constitutes framework of the research, enables us to single out leading recurrent motifs and major themes in the poetry of Sexton, Plath, Rich, and see similarities in their poetry as well as individual features of every author. The study is centered on various means of motif realization in poetry typical not only of the given authors, but also American women's poetry in general. For the first time in Ukrainian literary studies the motif structure of the poetry of Anne Sexton, Sylvia Plath, and Adrienne Rich has been thoroughly investigated and compared in the light of modern gender and feminist approaches. Moreover, a fundamental research of the «women's language» peculiarities in their texts has been carried out. The analysis gives ground to suggest that alienated 'confessional' poetry of Anne Sexton and Sylvia Plath is mostly preoccupied with themes of death and dying which encompass a large spectrum of motifs from isolation, otherness, and duality to childbirth and motherhood. This motif complex is picked up and developed by Adrienne Rich, though receiving a different focus. While Sexton and Plath have concentrated on the isolated innerself, Adrienne Rich has always written poems on great public themes. She actively campaigned for gay and lesbian rights, reproductive freedom, and for the progressive Jewish movement. Rich's poetry focuses on militarism, sexual identity, anti-Semitism and other forms of racism, the use of language as means of power and thought, women's role within and beyond marriage. What is common for the poetry of all three authors is the portrayal of women's existence in the masculine world, concentration on the female body, experience,and female creativity, critical vision of marriage and motherhood as social institutes.Keywords: gender, «women's writing», femininity, masculinity, patriarchy, motif, theme, motif analysis, lyrical subject, autobiographical approach, bodiness ; Рассматрены особенности мотивно-теоретической организации поэзии известных американских поэтесс второй половины ХХ века Энн Секстон, Сильвии Плат, Эдриенн Рич в свете современной гендерной теории. Целью работы является изучение системы мотивов и способов их реализации в поэзии Э. Секстон, С. Плат, Э. Рич с гендерных позиций, объединив, таким образом, методики мотивного анализа и гендерного подхода. Очевидно, что при таком подходе к исследованию индивидуальные черты поэзии этих авторов не могут быть отдельно рассмотрены в рамках данной работы, но нас, прежде всего, интересует, как эти поэтессы разрабатывают в своемтворчестве схожие темы и мотивы, на каких уровнях возможно проследить эту подобность, и в чем лежит разница между воплощением схожих тем и мотивов в творчестве Э. Секстон, С. Плат и Э. Рич. Теоретической базой работы стала методика мотивного анализа, которая дает возможность проанализировать структуру и семантические «поля» художественного текста, обозначить общие тенденции в творчестве Э. Секстон, С. Плат, Э. Рич. В работе детально сопоставлены особенности мотивно-тематической организации лирики трех поэтесс в свете современной гендерной теории,проанализированы способы воплощения женского мировоззрения в ведущих темах и мотивах, а также образах лирических героинь, исследовано преломление автобиографического материала и социокультурного феномена телесности в творчестве поэтесс, определяющее способы реализации «женского письма» в их поэтических текстах.Ключевые слова: гендер, «женское письмо», феминность, маскулинность, патриархат, мотив, тема, мотивный анализ, лирический субъект, автобиографизм, телесность. ; Розглянуто особливості мотивно-тематичної організації поезії відомих амери-канських авторок другої половини ХХ століття Енн Секстон, Сильвії Плат, Едріенн Річ у світлі сучасної ґендерної теорії. Метою роботи є дослідження системи мотивів і способів їх реалізації в поезії Енн Секстон, Сильвії Плат, Едріенн Річ з ґендерних позицій, поєднавши, таким чином, методики мотивного аналізу та ґендерного підходу. Зрозуміло, у цьому світлі індивідуальні риси поезії названих авторок не можуть бути окремо розглянуті в рамках пропонованої студії, власне, це і не є її метою, адже насамперед нас цікавить, як ці мисткині розробляють у своїй ліриці спільні теми тамотиви, на яких рівнях простежується подібність, і в чому полягає різниця.Теоретичною базою розвідки стала методика мотивного аналізу, яка дала можливість проаналізувати структуру і семантичні «поля» художнього тексту, позначити загальні тенденції у творчості Е. Секстон, С. Плат, Е. Річ. У роботі докладно порівняно та зіставлено особливості мотивно-тематичної організації поезії Е. Секстон, С. Плат, Е. Річ, досліджено мотивну структуру їх поезій крізь призму ґендерного підходу, вивчено специфіку художнього відображення жіночого життєвого досвіду, проаналізовано своєрідність його втілення в образах ліричних героїнь, досліджено суб'єктивне осмислення автобіографічного матеріалу та соціокультурного феномена тілесності у творчості Е. Секстон, С. Плат, Е. Річ, що визначає способи реалізації «жіночого письма» у їхніх поетичних текстах.Ключові слова: ґендер, «жіноче письмо», фемінність, маскулінність, патріархат, мотив, тема, мотивний аналіз, ліричний суб'єкт, автобіографізм, тілесність.

The problem of political and economic regulation of contemporary global transformations, taken in the context of the New World Order discourse, attracts attention in Russia and abroad alike. Considering this problem, British analysts Ken Booth and Nickolas Wheeler underline three major approaches to security dilemma, namely, fatalist, mitigator, and transcender logics. Followers of the fatalist approach (neo-realists, globalists) believe that world order is a zero-sum game, where interstate interactions are mostly confrontational, and their pattern depends on the current balance of power. Mitigators (neo-liberals, functionalists, constructivists, etc.) insist that the emerging world order is a win-win game, where nations opt for investing some of their sovereignty into newly created international institutions (regimes and organizations), hoping that conventional rules adopted by them would help to decrease international uncertainty, which otherwise might lead to confrontation. Transcenders (neo-Marxists, feminists, anarchists, federalists, etc.) consider the existing world order an archaic one, calling for a new, fair and humane pattern of international relations. According to their logic, the new world order is the end of the game among sovereign states, because it derives from the idea of humankind not divided by national boundaries but united into a global transnational society. ; Проблема политико-экономического регулирования современных глобальных трансформаций приобретает для России особое звучание в контексте формирования «нового мирового порядка». Британские исследователи К. Бут и Н. Уилер выделяют три основных подхода к её анализу: фаталистский, посреднический и трансцендентный. Сторонники фаталистского подхода (неореалисты, глобалисты) полагают, что мировой порядок представляет собой игру с нулевой суммой, в которой взаимодействия между государствами осуществляются преимущественно на конфронтационной основе, а принципиальный характер их взаимодействий определяется конъюнктурной расстановкой сил на мировой арене. Последователи посреднического подхода (неолибералы, функционалисты, конструктивисты и др.) считают, что складывающийся мировой порядок напоминает игру с ненулевой суммой, в которой государства предпочитают инвестировать часть своего суверенитета в создаваемые ими международные институты – режимы и организации – в расчете на то, что добровольное соблюдение коллективно установленных правил поможет снизить степень неопределенности в международных отношениях, ведущей к росту взаимного недоверия, и предотвратить потенциальную конфронтацию между ними. Приверженцы трансцендентного подхода (неомарксисты, феминисты, анархисты, федералисты и др.) рассматривают существующий мировой порядок как архаизм, который должен уступить место новому, справедливому и гуманному мироустройству. Новый мировой порядок в их понимании означает «конец игры», в которой суверенные государства взаимодействуют друг с другом, поскольку в его основе лежит идея объединения всего человечества, разъединенного национальными границами, в глобальную транснациональную общность.

The present article is concerned with the nexus of masculinities and environment. The authors present their critical analyses of two configurations of masculinities the authors refer to as 'industrial/breadwinner' and 'ecomodern' masculinities that dominate politics worldwide. The authors stated their opinion on the fact that the first two configurations of masculinities are acutely but distinctly in conflict with the wellbeing of the planet. The paper presents an empirical and theoretical analysis of 'ecological masculinities', which considers the insights and limitations of masculinities studies, deep ecology, ecological feminism and feminist care theory. In this article, the authors focus their attention on the necessity of ecologisation of masculinities as well as on the need for men and masculinities to 'ecologise' relationally and create more caring encounters with self and others. In support of the need in a transition from hegemonisation to ecologisation, necessary configurations beyond the constraints of industrial/breadwinner and ecomodern masculinities are presented. The authors also argue that the potential to expose and resolve the anthropocentric discord between Earth, others and human beings is possible within the very constructs of manhood. The notion of ecological masculinities suggested in the article is a constructive response to the roles of men and masculine identities in the Anthropocene. The exit politics central to the notion of ecological masculinities represent a theoretical framework and plurality of practices reflective of a masculine ecologisation process. The authors encourage scholarly masculinities inquiries and practices towards broader, deeper and wider care for the 'glocal' (global and local) commons.

В статье рассматривается историография женского движения в Российской империи второй половины XIX – начала ХХ в. на предмет использования терминов применительно к данному историческому явлению, классификации женщин-участниц движения и методологии исследования. Основными источниками являются наиболее значимые публикации современных отечественных и иностранных ученых, занимающихся указанной проблематикой. На основе анализа представленной в тексте историографии можно сделать вывод, что в исторической ретроспективе при изучении женской общественной деятельности использовались такие термины, как феминизм, эмансипация женщин, женский вопрос, суфражизм, женское движение. На сегодняшний день наиболее часто употребляемым термином является женское движение, а методологией – теории социологии общественного движения. В вопросе классификации женщин-участниц нет устоявшегося деления. Cуществующий терминологический и методологический инструментарий не позволяют осмыслить разнообразие форм протекания социальных процессов и реальных феминистских стратегий в позднеимперский период. Для анализа проблемы женской активности второй половины XIX – начала ХХ в. предлагается использовать более широкие термины – женская общественная деятельность, новая женщина, а также концепции Ю. Хабермаса, Х. Арендт о публичной и приватной сферах и теорию И. Гофмана о гендерном дисплее. При этом «политизацию» публичной сферы дляженской деятельности не политико-правового характера позволит произвести высказывание Кэрол Ханиш – «личное есть политическое». В этом ключе женская общественная деятельность будет «политическим» поступком в сфере публичной, поскольку происходит выход за рамки существующих патриархальных институтов и практик. В заключительной части статьи делаются выводы о том, что расширение терминологического и методологического аппарата за счет внедрения понятия женская общественная деятельность и применения теорий/концепций Ю. Хабермаса, Х. Арендт, И. Гофмана позволит заполнить лакуны региональной и общероссийской женской истории путем включения в историческую память женщин, вышедших из частной приватной сферы в публичное пространство и реализовавших себя через высшее образование, благотворительность, предпринимательство, получение профессий, считавшихся ранее сугубо мужскими.
The article deals with the historiography of the women's movement in the Russian Empire in the second half of the 19th – early 20th century. It addresses the terms related to this historical phenomenon, classification of women-members of the movement, and research methodology. The main sources are the publications of the most significant modern Russian and foreign researchers working on this rahge of problems. Based on the analysis of the historiography presented in the text, we can conclude that in historical retrospect, researchers used such terms as feminism, women's emancipation, the woman question, suffragism, and women's movement. Nowadays, the most commonly used term is women's movement. The most commonly used methodology rests upon the theories of social movement sociology. There is currently no well-established classification of female participants in social movements. The existing terminological and methodological tools do not allow us to comprehend the diversity of forms of social processes and real feminist strategies in the late imperial period. To analyze the problem of women's activism in the second half of the 19th and early 20th century, we suggest using broader terms women's social activism and the new woman, the concepts of J. Habermas and H. Arendt of the public and private spheres, and E. Goffman's theory of gender display. At the same time, the slogan "The Personal is Political" coined by Carol Hanisch allows us to make certain "politicization" of the public sphere for women's activism of a non-political and non-legal nature. In this regard, women's social activism will be a "political" act in the public sphere because it transcends the existing patriarchal institutions and practices. The final part of the article concludes that the expansion of terminological and methodological framework due to the introduction of the concept of women's social activismand the application of theories/concepts of J. Habermas, H. Arendt, and E. Goffman will make it possible to fill the gaps of regional and all-Russian women's history by including in the historical memory those women who went out of the private sphere into the public space and fulfilled their potential through obtaining higher education, charity, entrepreneurship, and acquiring the professions that had been considered exclusively male earlier.