Suchergebnisse

Known as "the father of Russian Marxism," G.V. Plekhanov (1856-1918) was an outstanding theoretician of prerevolutionary Marxism whose works were relegated to virtual oblivion during the Stalin era. In the wake of the collapse of Marxism-Leninism, his interpretation of Russian history and of the Bolshevik revolution are once again attracting the attention of Russian scholars

Source at https://doi.org/10.17238/issn2221-2698.2017.27.117 . English version of the article: http://hdl.handle.net/10037/12533 . ; Статья посвящена истории саамов и историческим методам. В реляционном контексте рассматриваются основные результаты и центральные аспекты истории саамов. Какие последствия — как в отношении методологии, так и стилей повествования — эти аспекты имели и должны были иметь для процессов проведения исследований и составления истории саамов? Основное внимание уделяется политике в истории саамов и её исследовании. Рассматриваются вопросы, кому «разрешено» составлять историю саамов и выбирать способ проведе-ния исследований с целью удовлетворения различных социально-культурных потребностей саамов. Рассматривается история саамов в целом и возможности реализации более ограниченных усилий по представлению сведений о саамских культурных практиках, их традициях и опыте отношений с другими народами. В заключение представлены методологические подходы и рекомендации по истории саамов с упоминанием ряда источников. ; The article focuses on Sámi history and historical methods. The main results and central aspects of Sámi history, in its relational context, are gone through. What effects and consequences – regarding both methodology and narrative styles – these aspects have had, and ought to have, for the processes of doing research on and writing Sámi history? The focus is on the politics of Sámi history and research. The issues, who is "allowed" to write Sámi history and the way Sámi research is demanded to stand in the ser-vice of different societal-cultural needs of the Sámi is dealt with. This expectation of applicability concerns Sámi history in general, and the more delimited efforts of presenting situated accounts of Sámi cultural practices, traditions and experience with relations to other folk groups. Finally, methodological considera-tions and recommendations of Sámi history are presented, in which a number of methodological competences and in-Depth usage of numerous Source categories are called for.

The article deals with the problems of historiography of the armed conflict in the Chechen Republic. The active phase of the military operations of the armed conflict in Chechnya was completed in 2001. At that time, historians, analysts and journalists created a wide range of theoretical works concerning the conflict. A number of common features on the use of basic resources are discussed in these publications. The degree of accessibility of the sources which focus on the description of the conflict and its socio-political assessment is of great importance for researchers and their objectives. The author analyzes the European (French) historiography of the armed conflict in the Chechen Republic, considers publications and specialized monographs by French authors on the given subject. The author reveals the ideas about the consequences of the armed conflict in the Chechen Republic, articulated in the works of the European researchers. For the first time within the study of the Western historiography of the war in Chechnya the author analyzes these consequences for both the Russian and Chechen sides. Being one of the most influential historical traditions, French historiography dedicated to the armed conflict in Chechnya is in the stage of development and is characterized by a number of qualitative changes and conceptual approaches.

The article deals with the problems of historiography of the armed conflict in the Chechen Republic. The author analyzes the approaches to disclosure of the nature and the causes of the armed conflict in Chechnya, existing in modern Polish historiography. The active phase of the military operations of the armed conflict in Chechnya was completed in 2001. At that time, historians, analysts and journalists create a wide range of theoretical works concerning the conflict. A number of common features on the use of basic resources are discussed in these publications. The degree of accessibility of the sources which focus on the description of the conflict and its socio-political assessment is of great importance for researchers and their objectives. Modern Polish historiography, dedicated to the armed conflict in Chechnya, is in the stage of development and the state of its documentary complex is characterized by a number of qualitative changes. The article highlights the scientific and objective truth, comparing it with the comments of the contemporaries. In terms of methodological aspects it is an interesting work for specialists in the fields of history and political science. The author urges us to meditate on the objective truth and subjective opinion about the events. Versions of the causes of the conflict, conflict results and prospects set out in the Polish historiography may have significance not only for understanding of the situation in the Chechen Republic itself but also for the international relations.

Статья посвящена анализу историографического наследия России и Франции в свете выявления интересантов франко-русского сближения, а также механизмов принятия решения во французском и российском руководстве. Несмотря на то, что отношения России и Франции в XIX в. были напряженными, две страны сумели выстроить стратегический диалог и объединиться перед лицом германской угрозы, преодолев политические и культурные противоречия. Автор представляет следующие группы интересантов в Российской империи и Третьей Республике: дипломаты и военные, представители финансовой элиты, хозяйки литературных и политических салонов, политически активные представители элиты. На сегодняшний день в историографической традиции продолжает оставаться основополагающей идея о стратегическом значении франко-русского альянса, прямым следствием которой является положение о его очевидности и безальтернативности для политической и военной элиты обеих стран. Между тем, подобная точка зрения могла бы обогатиться при рассмотрении широкого круга сторонников и противников франко-русского сближения. В качестве перспективных направлений для будущих исследований возможно определить проблему участия в сближении Франции и России французского банковского капитала, выявить его связи с представителями Министерства иностранных дел Франции, а также более внимательно изучить механизмы формирования политического мнения в рамках т.н. «салонной дипломатии»: оказывали ли встречи политиков, деятелей культуры, лидеров общественного мнения влияние на принятие внешнеполитических решений и каким образом это происходило.
The article is devoted to the analysis of the historiographical heritage of Russia and France. The author focuses on the problem of identifying those interested in the Franco-Russian rapprochement and on the decision-making mechanisms in the French and Russian/Soviet leadership. Even though the relations between Russia and France in the 19th century were tense, the two countries managed to build a strategic dialogue and unite in the face of the German threat, overcoming political and cultural contradictions. The author represents the following interest groups in the Russian Empire and the French Third Republic: diplomats and the military, the financial elite, holders of salons and periodicals, and politically active members of the elite. Today, in the historiographical tradition, the idea of the strategic significance of the Franco-Russian Alliance continues to be fundamental, which means (as a direct consequence) its obviousness and lack of alternative for the political and military elite of the two countries. Meanwhile, such a point of view could be enriched by considering a wide range of supporters and opponents of the Russo-French Rapprochement. As promising areas for further research, it is possible to consider the problem of the participation of French banking capital in the rapprochement between France and Russia, to identify its connections with representatives of the French Ministry of Foreign Affairs, and to take a closer look at the mechanisms for forming political opinion within "salon diplomacy": whether the meetings of politicians, cultural figures, and opinion leaders influenced decision making in foreign policy and how exactly that happened.

The article addresses debates within the historiography of Italian Fascism that were engendered by R. De Felice's works. R. De Felice argued that the Fascists' rise to power was largely due to accelerated modernization of Italian society after the First World War. The author focuses on the following issues debated in historiography: the intellectuals' impact on politics; definitions of Fascism; the Fascist regime's «betrayal» of the Fascist movement's ideals; the role of violence and the "consensus" in the relations of Italian society and the Fascist regime; Fascism's role in nation-building Risorgimento, the Fascist regime's crisis and fall. The author also discusses the problems of post-fascist transit. The survey of the current historiography of Fascism allows for determining salient questions in research on Fascism and outlining new directions of study.Key words: historiography of Fascism, R. De Felice, definition of Fascism, Fascist ideology, the Fascist regime, the problem of «consensus», nation-state. ; В статье рассматриваются дискуссионные вопросы истории итальянского фашизма, прежде всего вызванные исследованиями научной школы Р. Де Феличе. В них приход фашистов к власти девять десятилетий назад связывается с ускоренными процессами модернизации итальянского общества, проходившими под влиянием Первой мировой войны. В статье анализируются историографические концепции пределов влияния интеллектуалов на политику, определения фашизма, «предательства» фашистским режимом идеалов фашистского движения, роль насилия и «консенсуса» в отношениях между обществом и режимом, роль фашизма в реализации идей Рисорджименто строительства национального государства, периодизации кризиса фашистского режима и причин его падения. В статье рассматриваются проблемы постфашистского транзита. Анализ современной историографии фашизма позволяет определить современный уровень исследований фашистского феномена и спрогнозировать новые направления исследований.

The article estimates the degree to which the Turkish historiography of Turkey's participation in the Korean war has been studied, as well as the evolution thereof. The author mainly analyzes historical literature in the Turkish language devoted to the diplomatic and political aspects of the Turkish contingent being sent to the Korean war, its participation in the military activities and the role of the aforementioned factor in the process of this country's joining NATO. ; В статье рассмотрена степень изученности в турецкой историографии вопроса об участии Турции в Корейской войне. Проведен анализ, главным образом, исторической литературы на турецком языке, посвященной дипломатическим и политическим аспектам отправки контингента Турции на Корейскую войну, участия его в боевых действиях и роли этого фактора в процессе вступления этой страны в НАТО.

в последнее время на Северном Кавказе наблюдается тенденция на пересмотр вопроса этногенеза и прошлого осетинского народа. Попытки фальсифицировать историю существовали всегда ; и предпосылки к этому были самыми разными. В основном это обуславливалось существующей политической конъюнктурой ; которая требовала соответствующего мифологического сопровождения. Современные фальсификаторы истории неоправданно политизируют вопрос языкового и культурного наследия алан ; пытаясь при этом перечеркнуть более чем двухсотлетнюю историографию проблемы. ; in recent years in the North Caucasus there is a tendency to review the question of ethnogenesis and the past of the Ossetian people. Attempts to falsify history have always existed and the prerequisites for this were very different. Basically it is is stipulated by the current political situation ; which requires the corresponding mythological support. Modern falsifiers of history unnecessarily politicize the issue of linguistic and cultural heritage of the Alans while trying to erase more than two centuries of historiography problems.

Исследованию российской многопартийности положила начало конференция 1990 г., состоявшаяся в 1990 г. в Институте марксизма-ленинизма, важнейшими моментами его можно считать конференцию 2003 г. в Институте истории РАН в ноябре и международный круглый стол Российская многопартийность и российские кризисы XXXXI вв. (Москва, 27 марта 2015 г.). Основными системными принципами многопартийности на первых порах называли целостность, структурность, иерархичность; обусловленность развития системы ее отношениями с окружающей средой, а складывание системы политических партий датировали концом 1905 г. началом 1906 г. Считалось, что партии выражали интересы определенных социальных групп-классов и были связаны с массами. В последующем исследователи пришли к заключению, что чисто классовых партий ни по своему социальному составу, ни по социальным группам и слоям, интересы которых декларировались в программах и лозунгах, в России не существовало, а характерной чертой российской многопартийности являлось то, что ее творцом и основным действующим лицом была интеллигенция. В дальнейшем ряд авторов настаивали на чисто интеллигентской сути отечественных партий, называя российскую многопартийность мифом; большинство авторов, отмечая ведущую роль интеллигенции в организации и функционировании партий, были связаны с определенными массами. В целом российская многопартийность существенно отличалась от многопартийной системы развитых стран. ; The study of the Russian multi-party system was laid by the 1990 conference held in 1990 at the Institute of Marxism-Leninism, the most important points of it can be considered the 2003 conference at the Institute of History of the Russian Academy of Sciences in November and the international round table Russian multi-party system and Russian crises of the XXXXI centuries (Moscow, March 27, 2015). At first, the main systemic principles of a multi-party system were called integrity, structurality, hierarchy; conditionality of the development of the system by its relations with the environment, and the folding of the system of political parties was dated from the end of 1905 the beginning of 1906. It was believed that parties expressed the interests of certain social group classes and were associated with the masses. Subsequently, the researchers came to the conclusion that there were no purely class parties either in terms of their social composition or social groups and strata, whose interests were declared in programs and slogans; and a characteristic feature of the Russian multi-party system was that its creator and main character was the intelligentsia. Subsequently, a number of authors insisted on the purely intellectual essence of domestic parties, calling the Russian multi-party system a myth; most authors, noting the leading role of the intelligentsia in the organization and functioning of parties, were associated with certain masses. In general, the Russian multi-party system was significantly different from the multi-party system of developed countries.

The article deals with works devoted to various aspects of Bulgaria's European integration in the context of democratic transition. The goal of the article is the classification the historiographic array and identification the main features inherent in various groups of publications. The works differ not only in the profile of the authors, but also in the research methods used. Due to these circumstances, each historiography group focuses on certain aspects of transit, which ultimately allows a researcher to form an integral picture of this process. Author considers the problem in accordance with the regional geographic principle and divides historiography into 4 groups: Western, Bulgarian, Ukrainian and Russian. Within the national–state framework, scientific works are considered in chronological and problematic aspects. The article concludes that Western scholars generally view Bulgaria in the general context of the region's democratic transit. Bulgarian authors focus on governance and reform coordination, as they have the opportunity to observe the process from the inside. Ukrainian authors adhere to Euro-optimistic rhetoric. In addition to the methodological features of the presentation of the material, some authors (especially russian) are influenсed by the ideology of residence country. Therefore, in Russian historiography, authors often focus on the negative aspects of democratic transit. ; В статье представлен обзор историографии, связанной с переходом (транзитом) Болгарии от тоталитарной модели управления к демократической. Работы исследователей различаются не только научной специализацией авторов, но и использованными методами исследования. В силу данных обстоятельств каждая группа историографии концентрируется на определенных аспектах транзита, что в итоге позволяет сформировать целостную картину данного процесса у исследователя. ; У статті представлено огляд історіографії, пов'язаної із переходом (транзитом) Болгарії від тоталітарної моделі управління до демократичної. Роботи дослідників розрізняються не тільки науковою спеціалізацією авторів, а й використаними методами дослідження. В силу даних обставин кожна група історіографії концентрується на певних аспектах транзиту, що в підсумку дозволяє сформувати цілісну картину даного процесу у дослідника.

The historiography of World War II is one of the most extensive research topics in historical science. Over the years, a comprehensive study of the military, political and economic history of wartime has been conducted. Particular attention during recent decades has been given to the social aspects of the war. However, the topic of social cohesion in the warring countries remains insufficiently analyzed. Thus, the main objective of the article is to analyze the current state of research on social cohesion in the context of World War II in contemporary British, German and Russian historical literature. The present study of the reflection of cohesion problems in Soviet Union, Great Britain and Germany during World War II is based on the principles of a new interdisciplinary branch of social science – anthropology of war. It integrates the achievements, subject areas and research tools of history, sociology, military psychology, cultural studies, pedagogy, medicine and other disciplines that study the existence of people and society at large in wartime conditions. A comparative analysis of the chosen historiography shows that at the present stage there is a commonality of approaches among historians related to interest in certain personalities, everyday life during World War II and war's gender dimension. The differences in assessments and methods are determined by the role and place of a particular state in the military-political confrontation as well as by prevailing historiographical paradigms. In any case, the theme of social cohesion was not adequately reflected in these studies. In conclusion, the authors note the research potential of analyzing the problems of social cohesion during World War II.

The article is devoted to the new trends in modern Arabic historiography of the Crusades, in which ideological work involving the ideas of Arab nationalism and Islamic fundamentalism is gradually giving way to a truly scientific works. In the last four decades, the Arab historians has been publishing dozens of papers devoted to the Turkic military leaders and rulers in this period of the Middle East history and the decisive contribution of the Turks in the expulsion of the crusaders from the region of the Muslim world. Arab authors have noted the leading role of the Seljuks and the Mamluks in the struggle of the Muslims with the crusaders. ; Статья раскрывает новую тенденциию в современной арабской историографии Крестовых походов, в которой идеологизированные работы, несущие идеи арабского национализма и исламского фундаментализма постепенно уступают место подлинно научным трудам. В последние четыре десятилетия арабскими историками были опубликованы десятки трудов, посвященных тюркским военачальникам и правителям этого периода истории Ближнего Востока, а также решающему вкладу тюрков в изгнание крестоносцев из этого региона мусульманского мира. Арабские авторы отмечают ведущую роль сельджуков и мамлюков в борьбе мусульман с крестоносцами.

Ключевые слова: холодная война, современная историография, подходы к изучению окончания холодной войны, развал СССР, глобальное противостояние. = Key words: the Cold War, modern historiography, perspectives on the process of the end of the Cold War, the collapse of the USSR, a global confrontation. ; Исследование проблем окончания холодной войны в мировой историографии по-прежнему актуально. Цель статьи – показать некоторые из наиболее популярных в научно-политическом сообществе точки зрения относительно процесса окончания холодной войны. Автор рассматривает взгляды отдельных ученых и политиков на ряд актуальных вопросов, касающихся процесса завершения глобального противоборства двух супердержав. = Study of the problems end of the «Cold War» is still relevant in world historiography. Purpose of the article – to show some of the most popular perspectives on the process of the end of the «Cold War» presented by academics and politicians. The author examines the views of scientists and politicians on a number of pressing issues that affect the completion of the global confrontation between the two superpowers.

An important aspect of the modernisation of Russia in the 18th century was the creation of academic institutions that relied on European traditions of research and education. Translation was the main mechanism of the 'transfer of knowledge', as well as a scientific method. Translation, however, was not restricted to the mere translation of academic texts into Russian: it also played a crucial role in the development of the sciences themselves in Russia and facilitated the exchange of scientific and scholarly knowledge with Western Europe (the 'circulation of knowledge'). History was one of the disciplines where translation was particularly crucial. This article studies in detail the dynamics of translation within 18th-century Russian historiography. Based on statistical data derived from the Slovar' russkikh pisatelei XVIII veka and the Katalog lichnykh arkhivnykh fondov otechestvennykh istorikov XVIII v., the article draws some interesting conclusions with regard to the constantly changing relationship between translators and historians (who were not infrequently the same people). Most of the article (and its sequel in the next issue of QR) deals with the role of translation in the emergence of Russian history as an academic discipline. It developed from a tool used for political purposes under Peter I into a method for the study of historical sources. This development led to the establishment of historiography as a discipline that relied both on verifiable sources and followed the rhetorical logic of narrative texts. At the beginning of the 19th century, translation as a tool and a historical methodology lost its significance. What did remain was the profound tradition of reference to international knowledge. Later on, Russian historiography was considerably enriched by translations of historical works. This argument makes up the first part of the article. ; Одним из главных аспектов модернизации России в XVIII в. было создание академической науки. Европейский исследовательский опыт, сложившиеся научные школы были конструктивно восприняты в нарождающейся российской науке. Важным механизмом трансляции знаний и методов исследования был перевод. Однако перевод не ограничился простым «переложением» научных работ на русский язык, но играл решающую роль как в развитии самой науки в России, так и в обмене научными знаниями и опытом с Европой («циркуляция знаний»). Среди наук, которые особенно активно обращались к переводческой деятельности, оказалась историография. В статье подробно рассматриваются динамика переводческой деятельности и ее соотношение с потребностями исторической науки. На основании статистических данных, почерпнутых из «Словаря русских писателей XVIII в.», а также материалов «Каталога личных архивных фондов отечественных историков XVIII в. и первой половины XIX в.», автор делает интересные заключения о процессе взаимоотношений переводчиков и историков, иногда представленных одним лицом. В статье оценивается роль перевода в развитии российской исторической науки от цели распространения политической пропаганды при Петре I через задачу раскрытия исторических источников (в середине XVIII в.) до становления историографии как науки, опирающейся на источники, но в то же время соответствующей правилам нарратива (риторики). Сыграв свою конструктивную роль в формировании академической истории, в начале XIX в. перевод как историографический прием и метод отодвинулся на задний план. Но осталась глубокая традиция обращения к международному опыту, и в последующие времена российская историография многократно обогащалась переводами исторических штудий. В этом номере печатается первая часть статьи.

Круглый стол. Люблинская уния ; В статье выявлены главные концептуальные положения белорусской исторической мысли периода между Первой и Второй мировыми войнами, которые касаются истории Речи Посполитой. По своему характеру белорусская историография тогда была национально-демократической и национально-романтической. Позиция белорусских историков, писателей, общественных деятелей была изложена в научно-популярной, учебной, публицистической литературе в советской Беларуси (до конца 1920-х годов), Западной Беларуси в составе Польши, в среде белорусской эмиграции в Литве, Чехословакии и других странах. Великое княжество Литовское признавалось полиэтническим (белорусско-литовским) государством, только часть радикальных белорусских авторов считала ВКЛ исключительно белорусским государством. XVI столетие пропагандировалось как «золотой век» в истории Беларуси. Люблинская уния 1569 г. и Брестская церковная уния 1596 г. оценивались негативно, т.к. они способствовали упадку государственности ВКЛ. Отрицательно были оценены и разделы Речи Посполитой в конце XVIII в. С конца 1920-х годов в советской Беларуси произошли кардинальные изменения в исторической науке. Речь Посполитая рассматривалась как государство, которое было чужим и враждебным для белорусского народа. ; The article identifies the main conceptual provisions of the Belarusian historical thought of the period between the First and Second World Wars, which relate to the history of Rzeczpospolita. By its nature, Belarusian historiography was then national democratic and national romantic. The position of Belarusian historians, writers, public figures was set forth in popular science, educational, journalistic literature in Soviet Belarus (until the end of the 1920s), Western Belarus as part of Poland, among Belarusian emigrants in Lithuania, Czechoslovakia and other countries. The Grand Duchy of Lithuania was recognized as a multi-ethnic (Belarusian-Lithuanian) state, only a part of the radical Belarusian authors considered the GDL to be exclusively a Belarusian state. The 16th century was promoted as the "golden age" in the history of Belarus. The Union of Lublin in 1569 and the Church of Brest Union in 1596 were evaluated negatively, as they contributed to the decline of statehood on. Divide of Rzeczpospolita at the end of the 18th century were also negatively evaluated. Since the end of the 1920s, Soviet Belarus underwent dramatic changes in historical science. Rzeczpospolita was regarded as a state that was alien and hostile to the Belarusian people.