Suchergebnisse

The author pay attention on the problem еthic of the sufism in the relative field ethos, when the ethical thought … the man experience the difficultys in the cultural and spiritual attitude, anexample for his the gods, to spend the time in the intence reconnaissance raid of the meaning life and further life program. Trying to save his individuality, the man long the best shape, but no strugle with the realism, for touch the ethical sufism. The different cultures and the different traditions, inherent to the peoples of the Russia, compile the unity carpet of the unitycultur field of the ethoc. Showing influence jn the each concrete man, the ethos how the general ways and manners of the mankind – has the right to give for him the suchas field of the activities, the such as possibility for the interaction with another culturs, which can to fortify in him the belief the hope on the further perspective of the life, in which no was sinking performance and more concrete useful and construction actions, so need the further time. The unity of the culture must to bring to the allworld, global prossec: from integration – to the trancformation of the social structures.

The Soviet government's post-WWII resettlement policy as well as the spontaneous migrations of highlanders to the lowlands in the 1990s has deeply modified vectors and contents of the development of Dagestan's religious culture. Despite the harsh measures successively taken by the Soviet power against Sufism, and the overall secularization policy implemented in the USSR, rural mass migration from uplands to lowlands produced unprecedented change in the level of religious consciousness and of religious culture among open country dwellers. Lowland districts, initially secularised after the antireligious campaigns of the 1920s-30s, were transformed in the 1950s-80s by the immigration of settlers from the highlands into major religious centres with different types of religious culture, from the Sufis of varied affiliations to non-Sufi bearers of the Shafii juridical tradition and recent Salafis, endowed with the diverse confessional cultures borne, respectively, by dwellers and settlers. ; Политика переселений, проводившаяся советским правительством в период после Второй мировой войны, а также стихийная миграция горных жителей на равнины в 1990-е гг. кардинально изменили направление и суть развития религиозной культуры в Дагестане. Несмотря на жестокие меры, принимавшиеся советской властью против суфизма, и на массовую политику секуляризации, проводившуюся в СССР, массовая миграция сельского населения с гор на равнину породила беспрецедентное изменение уровня религиозного сознания и религиозной культуры среди равнинных сельских жителей. Равнинные районы, первоначально секуляризированные в ходе антирелигиозных кампаний 1920−30-х гг., в результате миграции горных жителей в 1950−80-е гг. превратились в важные религиозные центры с различными типами религиозной культуры, он суфизма различных толков до несуфийского шафиизма и, позже, салафизма, привнесённых различными типами религиозных культур местного и приезжего населения соответственно.

This part completes the exposition of the state of research on the thought of Abu Hamid al- Ghazali (1058–1111), the greatest Islamic jurist and theologian, which started in the first part of the present paper. This part describes the main approaches to al- Ghazali's heritage, developed by Russian scholars at the end of the 20th century and the beginning of the 21th century. The author demonstrates that Russian scholars during the aforementioned period conducted a comprehensive analysis of some important parts of al- Ghazali's philosophy, including metaphysics, epistemology and ethics. The author summaries the results of their studies on al- Ghazali's social and political thought. Moreover, this part of the article examines studies on al- Ghazali's logic carried out by Russian scholars. The author outlines specific directions for future research on al- Ghazali's philosophy and theology. ; Во второй части статьи* автор продолжает рассмотрение состояния исследований творчества Абу Хамида ал- Газали (1058–1111) в советский и постсоветской периоды истории нашей страны. Здесь разбираются основные подходы, сложившиеся в российском исламоведении в кон. XX в. — нач. XXI в., к изучению письменного наследия этого крупнейшего мусульманского мыслителя, теолога и правоведа. Показано, что в данный период в рамках отечественного исламоведения был осуществлен комплексный анализ онтологических, гносеологических и этических концепций ал- Газали. Рассмотрены итоги изучения российскими исламоведами его социально- политических взглядов. Показаны конкретные достижения российских исследователей в анализе логических идей у ал- Газали. Указаны перспективные направления дальнейших исследований в области газалиеведения.

в статье рассматриваются механизмы подмены традиционных религиозных ценностей политико-экспансионистскими амбициями различных политических групп. Автор поднимает вопрос о правомерности отождествления догматов религиозного вероучения и политических действий ; декларативно совершённых от имени данной религии. ; The article examines the mechanisms for replacing traditional religious values with the political aggressive ambitions of various political groups. The author studies the question of the fairness of the identification of religious dogma and political actions ; declaratively performed on behalf of this religion.

Purpose of Article. The problem of research of art of the Crimean khanate of XIV-XVI centuries is analysed in the article from positions of interdisciplinary methodology of intervality. The analysis of the literary sources, published by the researchers of different directions is conducted. Methodology. Using historical, cultural, philosophical methods of study and analysis of art, the author of the article gives preference polimethodological theory of intervality which is the product of Post-modernism. The interval approach is based on exposure and coordination of intervals in the separately taken contexts. Scientific novelty. The author underlines the necessity of the using in modern Cultural discourse the Post-modernism interval methodology, which assists more scalene and multidimensional analysis of different types of art in the arts and culture of the Crimean khanate. Conclusions. The culture of the Crimean khanate represents the Eastern Black Sea type of medieval traditional Muslim culture. It has been developing as many others ethnoses of that region. The author highlights the impact of the different ethoses (Armenians, Greeks, Jews, Circassians, the Georgian etc.) on the art culture of the Crimean Tatars. Since the15th century the Crimean khans, understanding advantage of policy of tolerance, gave the chance to numerous ethnoses to keep and create the culture. Today in the Crimea the art monuments, created during the period of the Khanate by Armenians, Greeks, etc. have been remained. Although, it should be noted that the epoch of the Crimean khanate was interval. So it means that in the Crimea the Islamic culture dominated. Analyzing the art culture of the Crimean Khanate, we should note a role of the cross-cultural interference of different ethnoses. The Intervality allows to consider culture as a multilevel phenomenon in which all intervals are democratic and pluralistic. It is expedient to analyse a phenomenon of the art culture of the Crimean Khanate as a system of intervals such as "fine arts", "literature", "music", "folklore". They are divided into types and genres. ; Цель статьи. В статье анализируется проблема исследования искусства Крымского ханства XIV–XVI вв. с позиций междисциплинарной методологии интервальности. Проводится анализ литературных источников, опубликованных исследователями разных направлений. Целью статьи является также выявление образных и стили- стических признаков искусства Крымского ханства с позиций отдельных интервалов или субинтервалов. Используя историко-культурный, философский, искусствоведческий методы анализа, автор статьи отдаёт предпочтение полиметодологической теории интервальности, являющейся продуктом постмодернизма. В соответствии с методологией интервального анализа, культура является многоуровневым феноменом, в котором все интервалы плюралистичны и относительны. Интервальный подход основывается на выявлении и координации интервалов в отдельно взятых кон- текстах. Научная новизна заключается в том, что автор обосновывает необходимость использования в современном культурологическом дискурсе постмодернистской, в частности интервальной методологии, которая способствует более разностороннему и многоаспектному анализу разных видов искусства в художественной культуре Крымского хан- ства. Сделан вывод, что несмотря на значительный интерес исследователей разных направлений к проблеме культуры Крымского ханства, обращение к теории интервального подхода открывает возможности многомерного пос- тижения специфики искусства рассматриваемой эпохи с перспективой его изучения и развития. ; Мета статті. У статті аналізується проблема дослідження мистецтва Кримського ханства XIV-XVI ст. з позицій міждисциплінарної методології інтервальності. Проводиться аналіз літературних джерел, опублікованих дослідниками різних напрямів. Метою статті також є виявлення образних і стилістичних ознак мистецтва Кримського ханства з позицій окремих інтервалів або субінтервалів. Використовуючи історико-культурний, філософський, мистецтвознавчий ме- тоди аналізу, автор статті віддає перевагу поліметодологічній теорії інтервальності, яка є продуктом постмодернізму. Інтервальний підхід ґрунтується на виявленні та координації інтервалів у окремих контекстах. Наукова новизна полягає в тому, що автор обґрунтовує необхідність використання в сучасному культурологічному дискурсі постмодерністської, зокрема інтервальної методології, яка сприяє більш різнобічному і многоаспектному аналізу різних видів мис- тецтва в художній культурі Кримського ханства. Зроблено висновок, що, незважаючи на значний інтерес дослідників різних напрямків до проблеми культури Кримського ханства, звернення до теорії інтервального підходу відкриває можливості багатовимірного осягнення специфіки мистецтва даної епохи з перспективою його вивчення і розвитку.

Islam in the Caucasus cannot be described in black and white colors as official and non-official, traditional and non-traditional Islam. Islam is now playing a more distinctive role in the social and political life of the republics in the North Caucasus. However, its role in the conflicts cannot be explained by Islam itself which plays the role of disguise for the real reasons of the conflicts. The article examines strengthening of Islam on the Caucasus, as well as its globalization, and politization and the rise of jihadism. It analyses complex relations among its many different forms and schools. ; Исламское поле Кавказа не представляет собой упрощенной черно-белой картины «официального» и «неофициального», «традиционного» и «нетрадиционного» ислама, а напоминает пеструю мозаику разных направлений, толков, течений, интерпретаций. Ислам занимает все большее место в общественно-политической жизни республик Северного Кавказа, активно заполняя прежний идеологический вакуум. Проблемные территории региона полны конфликтов, в которые ислам волей или неволей оказывается вовлечен, но ислам служит лишь знаменем, прикрывающим истинные причины конфликтов. В статье рассматриваются вопросы укрепления позиций ислама на Кавказе, его глобализации, политизации и радикализации, анализируется сложный клубок отношений между его направлениями и течениями.

The article considers the types of cynicism that appeared in the Eastern civilizations, whose cores were the world religions – Buddhism and Islam.The mystical direction of Buddhism (the Zen tradition) acquires in the twentieth century the features of a "global cultural and symbolic nebula" (A. Aghajanyan) – global Neo-Buddhism. It is free from the worship of God, specific traditions and, at the same time, imposes a certain spiritual fashion on the world. Although it seems an alternative to the Western traditions, yet it manifests itself as a "tamed alternative". The image of global Neo-Buddhism can be described as follows: a transnational network structure with centers around charismatic teachers; meditation as a key practice; new Buddhist missionary (charity, public participation, advertising in mass media); the creation of reformatory settings for "cleansing the core" or "scientific" Buddhism. As exemplified by Buddhism, it appears that Western culture tests, filters, and manipulates spiritual phenomena of various cultures, taking them out of the national soil and embedding them in the global mass culture.The core of the middle East, Arab world, is Islam, which has its mystical direction — Sufism. In the late 20th century, Sufism turns into a national holiday, a kind of performance, between mystery and the circus, no longer assuming spiritual practices. Meanwhile, traditional Islam creates political and religious organizations and groups, which are defined as "radicalism", "extremism", and "terrorism" with the addition of the attribute "Islamic". Thus the well-functioning system of global state terror that was created by the West launched a response mechanism — the terrorism of groups and singles, which attempts to counter globalization in its own cynical coordinate system. Cynicism is reinforced by the fact that "warriors of Allah" are gradually becoming global mercenaries who are beginning to serve the force against which they were originally created — the West.The author concludes that spiritual movement is always a movement against entropic reification and objectification of the world perception. When the anti-entropic process is terminated, the world undergoes the diffusion and weakening of spirituality. Both world religions and great civilizations have gone their entropic way, creating their own types of cynicism. Universal cynicism is a wake-up call of the global "de-deification" of the world. ; В статье рассматриваются типы цинизма, возникшие в восточных цивилизациях, ядром которых были мировые религии — буддизм и ислам. Мистическое направление буддизма (традиции дзен) в ХХ в. обретает черты «глобальной культурно-символической туманности» (А. Агаджанян) — глобального необуддизма. Она свободна от поклонения Богу, конкретных традиций и одновременно навязывает миру определенную духовную моду. Хотя она кажется альтернативной западным традициям, но проявляет себя как «прирученная альтернатива». Облик глобального необуддизма можно описать так: транснациональная сетевая структура с центрами вокруг харизматических учителей; медитация как ключевая практика; новое буддийское миссионерство (благотворительность, общественное участие, реклама в массмедиа); создание реформаторских установок на «очищение ядра» или «научный» буддизм. На примере буддизма видно, как западная культура тестирует, фильтрует, обрабатывает духовные феномены различных культур, вырывая их из национальной почвы и встраивая в глобальный масскульт.Ядром ближневосточного, арабского мира, является ислам, имеющий мистическое направление — суфизм. В конце ХХ в. суфизм превращается в народный праздник, некое действо, промежуточное между мистерией и цирком, не предполагающее отныне духовных практик. В то же время традиционный ислам создает религиозно-политические организации и группировки, которые обозначаются как «радикализм», «экстремизм», «терроризм» с добавлением определения «исламский». Так отлаженная система глобального государственного террора, созданного Западом, запустила ответный механизм — терроризм групп и одиночек, который пытается противостоять глобализму в его же цинической системе координат. Цинизм усиливается тем, что постепенно «воины Аллаха» превращаются в глобальных наемников, которые начинают служить силе, против которой изначально создавались, — Западу.Делается вывод, что духовное движение — это всегда движение против энтропийного овеществления и объективирования миропонимания. Когда антиэнтропийный процесс прекращается, в мире происходит распыление и ослабление духовности. И мировые религии, и крупные цивилизации прошли свой энтропийный путь, создав собственные типы цинизма. Всеобщий цинизм — тревожный сигнал глобального «разбожествления» мира.

This paper is devoted to the source research analysis of the collection works and letters of a famous Dagestani Sheikh Muhammad al-Yaragi, which are written in Arabic and known as 'Al-Athar'. Despite a keen interest in the personality of the sheikh, practically nothing was known about the content of this book, the only one extant from his written heritage. Meanwhile, the research of these collected works allows us to provide unique insight into the views and beliefs of this famous sheikh. In this regard, the authors examined in detail the structure of 'Al-Athar', having determined the genre variety of the manuscript materials included in it. The collection consists of two qasids, texts of several duas and instructions, a biography of the sheikh written by his son, as well as his extensive correspondence with various Dagestani theologians and communities. The collection ends with a small work in poetic form by Jamaluddin al-Gazigumuki, in which he quotes his silsila, i. e. a consistent chain of succession of the sheikhs of the Naqshbandi tariqa. The materials under research provide interesting information about the political and spiritual life of Dagestan society in the first half of the 19th century. At the same time, they provide an insight into the resumption of the interrupted Sufi tradition in the region. ; Статья посвящена источниковедческому анализу сборника сочинений и писем на арабском языке, принадлежащих перу знаменитого дагестанского шейха Мухаммада ал-Йараги и известного под названием «Асар». Несмотря на пристальный интерес к личности шейха, о содержании этой книги, единственной дошедшей до нас из его письменного наследия, практически ничего не было известно. Между тем исследование данного сборника позволяет значительно расширить наши представления о взглядах и убеждениях ал-Йараги. В связи с этим авторы подробно рассмотрели структуру «Асар», установив жанровую принадлежность включенных в него рукописных материалов, а также раскрыли содержание ряда вопросов, на которых акцентировал свое внимание ал-Йараги. Сборник состоит из двух касыд, текстов нескольких дуа и наставлений, биографии шейха, написанной его сыном, а также из его обширной переписки с различными дагестанскими богословами и общинами. Завершает сборник небольшое сочинение в стихотворной форме Джамалуддина ал-Газигумуки, в котором он приводит свою силсила, т. е. последовательную цепь преемственности шейхов накшбандийского тариката.В нескольких вступлениях к своим касыдам, которые занимают большую часть сборника, ал-Йараги подробно говорит о причинах, побудивших его к написанию этих сочинений. Их язык изобилует метафорами и аллегориями, особым стилистическим своеобразием отличается вымышленный диалог автора с собственным нафсом. Исследуемые материалы содержат интересные сведения о политической и духовной жизни дагестанского общества в первой половине XIX в. В то же время они позволяют получить представление о возобновлении прерванной суфийской традиции в регионе, а также раскрыть новые черты многогранной личности шейха ал-Йараги.

The purpose of this article is to show the dynamics of Islam using the history of Islam in the North-East Caucasusas an example. The Islamic tradition has never remained static; it has historically changed in accordance with the requirements of the time and rational expediency. Using the example of the history of Islam in the Caucasus and especially in Dagestan, we can trace the logic of the complex interaction of various factors of history, primarily political, ethnic and religious, which have most influenced the multiple social transformations in this region. The question of the cultural complexity of socio-political and ethno-confessional processes in heterogeneous societies that have experienced numerous influences at various stages of Islamization, starting from the period of early Islam, is connected with the question of the political expediency of disseminating certain ideological and worldview interpretations of the Muslim religion. ; Цель настоящей статьи — показать историческую динамику процессов исламизации на примере Северо-Восточного Кавказа. Исламская традиция никогда не оставалась статичной, она исторически менялась в соответствии с требованиями времени и рациональным выбором локальных обществ. На примере истории ислама на Кавказе, и особенно в Дагестане, мы можем проследить логику комплексного взаимодействия различных факторов истории, прежде всего, политического, этнического и религиозного, которые в наибольшей степени влияли на множественные общественные трансформации в этом регионе. Вопрос о культурной сложности общественно-политических и этноконфессиональных процессов в разнородных обществах, испытывавших на себе многочисленные влияния на различных этапах исламизации, начиная с периода раннего ислама, связан с вопросом о политической целесообразности распространения тех или иных идеологических и мировоззренческих интерпретаций мусульманской религии.

This article has a historiographic and methodological nature and is devoted to the problematic interpretations of the esoteric content of Dante's ideas and works by French and Italian scholars from the middle of the nineteenth century to the second half of the twentieth century. Various definitions of Western esotericism are discussed in the light of contemporary approaches. The current interest in the study of Dante's esotericism and the relevance of this topic are substantiated. The tradition in the interpretation of Dante's esotericism in Italy and France can be traced back to the occultists of the 19th century, who referred to each other's works: G. Rossetti, E. Arou, F. Boissard, J. Péladant, G. Pascoli and others. It has been demonstrated that the studies of Dante's esotericism during 1920s reached a new level of quality, which was adequate to the contemporary scientific requirements for Dante studies: in Italy, this happened in the person of Luigi Valli and his students, Arturo Reghini and then Julius Evola; and in France, at the same time, in the person of René Guénon. The criticism of Valli in the works by Guénon is analyzed in detail. The context of Dante's interpretation by Guénon is revealed in connection with the issue of Templar, Rosicrucian and Islamic influences (Sufism, Arab Neoplatonism). In this respect, a significant difference of tones was observed in the perception of Dante's esotericism within the general paradigm of integral traditionalism between Guénon and his Italian colleagues Julius Evola and especially Guido de Giorgio, whose fundamental work is still unknown to Russian scholars. An intense politicization of the perception of Dante's heritage by Evola and de Giorgio is also remarked in this article. Special attention is then paid to the study of Dante's esotericism by one of the leading Roman Catholic theologian of the twentieth century, Romano Guardini, who engaged a polemic correspondence with the integral traditionalists. Based on the results of our study, it was concluded that the research of Dante's esotericism by French and Italian authors for more than a hundred years can be characterized as a continuous chain of dialogue and polemics of various authors who knew about each other's works and used the appropriate links.