Suchergebnisse

The contribution of geographers in the military-geographical provision of the army and the rear is shown from the analysis of "The list of works of the Institute of Geography of the USSR Academy of Sciences, made during the Great Patriotic War (1941–1945)"; archival materials (maps, descriptions, and reports of 1941–1945), handed over to the Museum of the history of the Institute in 2014 with the participation of the author; and numerous publications in the geographical editions to the 40th and the 50th anniversaries of the Great Victory. Quantitative and qualitative estimations of cartographic and reference materials prepared in the Institute of Geography during the Great Patriotic War are presented. Inter alia, direct participation of I.P. Gerasimov and K.K. Markov in these works is mapped. It is supposed that due to the refusal from the ideological struggle with Alfred Hettner's direction in geography in war years, the national geography returned to regional studies, landscape approach, and sectoral-statistic approach in economic geography. All this helped to quickly generate the required for the front and the rear military mapping and reference materials, including maps: landscapes of the territories of the fronts and the rear, trafficability, distribution of population, productive forces, natural resources, the mobilization potential of the territories, and etc. It is shown that each of scientific directions of the Institute of Geography during the War received its innovative development in the postwar years. ; В статье на основе анализа материалов "Списка работ Института географии АН СССР, выполненных за время Отечественной войны (1941–1943 гг.)" [10] и многочисленных публикаций в географических изданиях к 40-летию и 50-летию Великой Победы, рассматривается вклад ученых-географов в военно-географическое обеспечение армии и тыла, приводятся количественные и качественные оценки объема картографического и справочного материалов, подготовленных в Институте географии в годы ВОВ, в том числе сопоставляется непосредственное участие в этих работах И.П. Герасимова и К.К. Маркова. Высказывается предположение, что благодаря некоторому отходу в годы ВОВ от идеологической борьбы с "деновщиной" и "геттнерианством" отечественной географии удалось вернуться к ее страноведческой сути, ландшафтному подходу и статистико-отраслевому направлению экономической географии, что помогло оперативно создавать требуемые для фронта и тыла картографические и справочные материалы, в том числе карты – ландшафтов территорий фронтов и тыла, проходимости, размещения населения и производительных сил, природных ресурсов, мобилизационного потенциала территорий и пр. Показано, что каждое из направлений деятельности Института географии в период ВОВ в послевоенные годы получило свое инновационное развитие.

In the new educational standards of the compound there is a problem of local knowledge in each subject in a broad holistic view of the world. In geography lessons the author used a technique of drawing mental maps - representation of any natural process or object in a comprehensive, systematic, visual (graphic) form. All training information is displayed graphically on a large sheet of paper to reflect semantic, causal, associative links between concepts and is often considered a natural object or phenomenon.

In 1922, a firstever stationary general geographical field training for students of the Moscow University was held in the Moscow region. The paper is inspired by a hundred-year-old publication by a trainee, then student B. Shustov, which describes the reasons for organizing the students' fieldwork at the geographical station in the Vereya district of Moscow Governorate, the place and the format of training, and the research program including mainly meteorological, geomorphologic, geodetic and biogeographic components. Due to various circumstances, the first experience of stationary training in the Moscow region went to nowhere. Later, there were further attempts to arrange a permanent base for training, but they became successful only after almost a quarter of a century. At the same time, the first experience of such training formed some initial principles for conducting general geographical research for educational and practical purposes in the Moscow area. The article also provides information about the author of the publication, B.S. Shustov, who after graduating from the university was for a decade and a half actively engaged in scientific and teaching activities at the Research Institute of Geography and at the geographical department (later - the faculty) of the Moscow State University, and then in the Ryazan oblast.

Comparative studies of the problems of political geography and geopolitics. ; Сравнительные исследования проблем политической географии и геополитики.

In the «Ancient Armenian Geography» (or «Ashkharatsuyts», literal translation – «The World Show») among all Asian countries, the 35th authors of this work mention India, which the above-mentioned source represents as a single, whole and finally unified state. The aim of the authors of «Ashkharatsuyts» (Movses of Khorene and Ananias of Shirak) is not to describe or analyze the historical development of the Indian state from beginning to end. For them the most important and top priority is to acquaint the reader with this exotic country as a whole. The authors describe not only borders (from the extreme north to the south of the country), but also pay great attention to orography, hydrography, nature, beliefs, minerals, customs and traditions of the country's inhabitants. Unfortunately, there are no detailed references to the administrative-territorial divisions that we find in «Ashkharatsuyts», when describing almost all other countries of the then known to the authors of the world. The source details the natural resources and wealth of early and ancient India, there is much information about incense. The «Ashkharatsuyts» is supplemented with information about India, which we can extract from such famous works as Strabo's «Geography» and Claudius Ptolemy's «Geography». The most important mention of the Armenian primary source, in our opinion, is a testimony about the island of Taproban, the location of which is still disputed. According to the «Ashkharatsuyts», it corresponds to the modern Sri Lanka (or Lanka). In description of India the first author of the «Ancient Armenian Geography» the historian Movses of Khorene adheres to his former style of exposition (not to submit information already mentioned in another work). In his «History of Armenia» author refers to those issues of India that are not mentioned in the «Ancient Armenian Geography». Comparing these data, we can come to the conclusion that India in those distant times, as well as now, was a mighty and peace-loving power, one of the main factors of international politics. ; В «Древнеармянской географии» (или «Ашхарацуйце»; дословный перевод – «Показ мира») среди всех стран Азии 35-ой авторами этого труда упоминается Индия, которую высшеназванный источник представляет как единое целое и окончательно объединенное государство. Целью авторов «Ашхарацуйца» (Мовсес Хоренаци и Анания Ширакаци) не является описание или анализ исторического пути развития индийского государства от начала до конца. Их первоочередная задача знакомить читателя с этой экзотической страной в целом. Авторы описывают не только границы страны (с крайнего севера до юга), но и уделяют большое внимание орографии, гидрографии, полезным ископаемым, живой природе, верованиям, обычаям и традициям жителей страны. К сожалению, мы не находим развернутых упоминаний об административно-территориальных делениях, которые мы находим в «Ашхарацуйце» при описании других стран в то время известного авторам мира. В источнике подробно рассмотрены природные ресурсы и богатства ранней и древней Индии, в часности, сведений о ладане. Своими упоминаниями «Ашхарацуйц» дополняет сведения об Индии, которые мы можем извлечь из таких известных трудов, как «География» Страбона и «География» Клавдия Птолемея. Важнейшим упоминанием армянского первоисточника, на наш взгляд, является свидетельство об острове Тапробана, о местонахождении которого до сих пор идут споры. По «Ашхарацуйцу», он соответствует современной Шри Ланке. Что касается первого автора «Древнеармянской географии» Мовсеса Хоренаци, то при описании Индии он придерживается своего прежнего стиля изложения (не повторять сведения, уже упомянутые им в другом труде). В своей «Истории Армении» он обращается к тем вопросам об Индии, о которых не упоминается в «Древнеармянской географии». Сопоставляя эти данные, мы можем прийти к выводу, что Индия в те далекие времена, равно как и сейчас, была мощной и миролюбивой державой, одним из главных факторов международной политики.

The notion of boundaries is one of the main philosophical questions that is arising necessary in the interpretation of geography from a geo- ontological point of view, and its relevance to contemporary discussions has been emphasized and studied by various authors. But what kind of objects are geographic boundaries? What kind of borders were defined by modern ontologists of geography? How can boundaries be categorized from a geo-ontological point of view? What are the main modern classifications of geographical boundaries? How can culture and human beliefs influence such classifications? These questions represent a starting point in this paper aimed at examining how the concept of boundaries is defined by modern ontologists of geography, how types of geographical boundaries have been identified and classified, and the influence of cultural differences and human beliefs on such geo- ontological classifications. First, we will rely on the taxonomy of B. Smith and E. Galton, who offer the most cited complex classifications of geographical boundaries covering physical, biological, psychological, social and political phenomena. Secondly, we will discuss the importance of cultural differences and human beliefs for geo-ontological classification based on the considerations of B. Smith and D.M. Mark. ; Понятие границ представляет собой один из основных философских вопросов, возникающих и необходимых при осмыслении географии с гео-онтологической точки зрения, и ее актуальность для современных дискуссий подчеркивалась и изучалась различными авторами. Но какого рода объектами являются географические границы? Какого вида границы были определены современными онтологами географии? Как границы могут быть классифицированы c гео-онтологической точки зрения? Каковы основные современные классификации географических границ? Как культура и человеческие убеждения могут влиять на такие классификации? Эти вопросы представляют собой отправную точку в данной работе, направленной на рассмотрение того, как понятие границ определяется современными онтологами географии, как были выявлены и классифицированы виды географических границ, а также влияние культурных различий и человеческих убеждений на такие гео-онтологические классификации. Во-первых, мы будем опираться на таксономии Б. Смита и Э. Гальтона, которые предлагают наиболее цитируемые комплексные классификации географических границ, охватывающие физические, биологические, психологические, социальные и политические явления. Во-вторых, мы будем обсуждать важность культурных различий и человеческих убеждений для гео-онтологической классификации, исходя из соображений Б. Смита и Д.М. Марка.

The purpose of the author is to find the main motive why Auerbach chose to use the non-disciplinary term "European philologists" and what he meant by that. I argue that Auerbach's consciousness of Europe as a historical entity was formed in the 1920s, but his exile turned this consciousness into a position. A basic question is about the symbolic geography of European culture in the works of Auerbach. The synonymous use of Europe and Abendland distinctly reveals Auerbach's dual, unifying/divisive understanding of the identity and symbolic geography of European culture. If we accept the opinion that the European has been represented for centuries by the Romance, then the tasks of Romance philology as European philology will become clearer and the cultural geography of Europe narrower. The cultural-historical identification of Europe and Abendland after the Second World War solidified the anyway existing division of Europe in to two blocs. Literary history and philology divided Europe in the way this was done by the relevant political doctrines too. The human sciences also contributed significantly to the creation of value-attitudes, and an investigation of the former from this perspective gives us additional reason to assume that the agreement on the division of Europe after the Allied victory was not based solely on strategic interests. ; Цель работы – исследовать значение внедисциплинарного определения "европейская филология" в понимании Эриха Ауэрбаха. Автор приходит к выводу, что осознание Европы как исторической целостности формируется у Ауэрбаха в 1920-е, но эмиграция превращает эту весьма общую идею в четкую позицию. Существенный вопрос: какова символическая география "европейской филологии" Ауэрбаха. Синонимия Европы и Абендлянда свидетельствует о том, что для Ауэрбаха Европа – это Западная Европа, единство романских и германских языков и литератур. Социальной значимостью гуманитарных научных дисциплин является формирование ценностей, которые способны превращаться в пред/убеждения и руководить поведением. Разделение Европы на две части в конце Второй мировой войны – результат прежде всего военных и политических мотивов, но, вместе с тем, и сформировавшихся убеждений и ценностей. Филология также может разделять Европу соответствующим образом. ; Мета роботи – дослідити значення позадисциплінарного визначення "європейська філологія" в розумінні Еріха Ауербаха. Автор приходить до висновку, що усвідомлення Європи як історичної цілісності формується в Ауербаха у 1920-ті, але еміграція перетворює цю досить загальну ідею в чітку позицію. Істотне питання: яка символічна географія "європейської філології" Ауербаха. Синонімія Європи і Абендлянду свідчить про те, що для Ауербаха Європа – це Західна Європа, єдність романських і германських мов і літератур. Соціальною значущістю гуманітарних наукових дисциплін є формування цінностей, які здатні перетворюватися в переконання (/упередження) і керувати поведінкою. Поділ Європи на дві частини в кінці Другої світової війни – результат, передусім, військових і політичних мотивів, але, водночас, і сформованих переконань і цінностей. Філологія також може розділяти Європу відповідно.

The purpose of the author is to find the main motive why Auerbach chose to use the non-disciplinary term "European philologists" and what he meant by that. I argue that Auerbach's consciousness of Europe as a historical entity was formed in the 1920s, but his exile turned this consciousness into a position. A basic question is about the symbolic geography of European culture in the works of Auerbach. The synonymous use of Europe and Abendland distinctly reveals Auerbach's dual, unifying/divisive understanding of the identity and symbolic geography of European culture. If we accept the opinion that the European has been represented for centuries by the Romance, then the tasks of Romance philology as European philology will become clearer and the cultural geography of Europe narrower. The cultural-historical identification of Europe and Abendland after the Second World War solidified the anyway existing division of Europe in to two blocs. Literary history and philology divided Europe in the way this was done by the relevant political doctrines too. The human sciences also contributed significantly to the creation of value-attitudes, and an investigation of the former from this perspective gives us additional reason to assume that the agreement on the division of Europe after the Allied victory was not based solely on strategic interests. ; Цель работы – исследовать значение внедисциплинарного определения "европейская филология" в понимании Эриха Ауэрбаха. Автор приходит к выводу, что осознание Европы как исторической целостности формируется у Ауэрбаха в 1920-е, но эмиграция превращает эту весьма общую идею в четкую позицию. Существенный вопрос: какова символическая география "европейской филологии" Ауэрбаха. Синонимия Европы и Абендлянда свидетельствует о том, что для Ауэрбаха Европа – это Западная Европа, единство романских и германских языков и литератур. Социальной значимостью гуманитарных научных дисциплин является формирование ценностей, которые способны превращаться в пред/убеждения и руководить поведением. Разделение Европы на две части в конце Второй мировой войны – результат прежде всего военных и политических мотивов, но, вместе с тем, и сформировавшихся убеждений и ценностей. Филология также может разделять Европу соответствующим образом. ; Мета роботи – дослідити значення позадисциплінарного визначення "європейська філологія" в розумінні Еріха Ауербаха. Автор приходить до висновку, що усвідомлення Європи як історичної цілісності формується в Ауербаха у 1920-ті, але еміграція перетворює цю досить загальну ідею в чітку позицію. Істотне питання: яка символічна географія "європейської філології" Ауербаха. Синонімія Європи і Абендлянду свідчить про те, що для Ауербаха Європа – це Західна Європа, єдність романських і германських мов і літератур. Соціальною значущістю гуманітарних наукових дисциплін є формування цінностей, які здатні перетворюватися в переконання (/упередження) і керувати поведінкою. Поділ Європи на дві частини в кінці Другої світової війни – результат, передусім, військових і політичних мотивів, але, водночас, і сформованих переконань і цінностей. Філологія також може розділяти Європу відповідно.

The purpose of the author is to find the main motive why Auerbach chose to use the non-disciplinary term "European philologists" and what he meant by that. I argue that Auerbach's consciousness of Europe as a historical entity was formed in the 1920s, but his exile turned this consciousness into a position. A basic question is about the symbolic geography of European culture in the works of Auerbach. The synonymous use of Europe and Abendland distinctly reveals Auerbach's dual, unifying/divisive understanding of the identity and symbolic geography of European culture. If we accept the opinion that the European has been represented for centuries by the Romance, then the tasks of Romance philology as European philology will become clearer and the cultural geography of Europe narrower. The cultural-historical identification of Europe and Abendland after the Second World War solidified the anyway existing division of Europe in to two blocs. Literary history and philology divided Europe in the way this was done by the relevant political doctrines too. The human sciences also contributed significantly to the creation of value-attitudes, and an investigation of the former from this perspective gives us additional reason to assume that the agreement on the division of Europe after the Allied victory was not based solely on strategic interests. ; Цель работы – исследовать значение внедисциплинарного определения "европейская филология" в понимании Эриха Ауэрбаха. Автор приходит к выводу, что осознание Европы как исторической целостности формируется у Ауэрбаха в 1920-е, но эмиграция превращает эту весьма общую идею в четкую позицию. Существенный вопрос: какова символическая география "европейской филологии" Ауэрбаха. Синонимия Европы и Абендлянда свидетельствует о том, что для Ауэрбаха Европа – это Западная Европа, единство романских и германских языков и литератур. Социальной значимостью гуманитарных научных дисциплин является формирование ценностей, которые способны превращаться в пред/убеждения и руководить поведением. Разделение Европы на две части в конце Второй мировой войны – результат прежде всего военных и политических мотивов, но, вместе с тем, и сформировавшихся убеждений и ценностей. Филология также может разделять Европу соответствующим образом. ; Мета роботи – дослідити значення позадисциплінарного визначення "європейська філологія" в розумінні Еріха Ауербаха. Автор приходить до висновку, що усвідомлення Європи як історичної цілісності формується в Ауербаха у 1920-ті, але еміграція перетворює цю досить загальну ідею в чітку позицію. Істотне питання: яка символічна географія "європейської філології" Ауербаха. Синонімія Європи і Абендлянду свідчить про те, що для Ауербаха Європа – це Західна Європа, єдність романських і германських мов і літератур. Соціальною значущістю гуманітарних наукових дисциплін є формування цінностей, які здатні перетворюватися в переконання (/упередження) і керувати поведінкою. Поділ Європи на дві частини в кінці Другої світової війни – результат, передусім, військових і політичних мотивів, але, водночас, і сформованих переконань і цінностей. Філологія також може розділяти Європу відповідно.

This paper is an overview of the IGU Thematic conference "Practical Geography and Challenges of the XXI Century" dedicated to the centennial of the Institute of Geography of the Russian Academy of Sciences and held in Moscow on June 4–6, 2018. The conference gathered over 750 participants from 37 countries. Its vast scientific program was in particular focused on adaptation of nature and society to climate change. Much attention was paid to such themes as urbanization and urban geography, population mobility, the developments in polar areas, water resources and their use, political geography and border studies, the perspectives of mountain territories, the organization and the functioning of natural parks and reserves. Special symposia were devoted to the formation of "Big Eurasia" and the implementation of Chinese "One Belt – One Road" initiative, and to geographical education shaping the knowledge and skills vitally important for citizens of the XXI century. The papers submitted to the conference concerned the territories of different size, which corresponds to the multi-scale character of geographical problems and approaches used in contemporary geographical studies. ; В статье представлена информация о Тематической конференции Международного географического союза, посвященной 100-летию Института географии РАН, "Практическая география и вызовы XXI века", прошедшей в Москве 4–6 июня 2018 г. В конференции участвовали более 750 исследователей из 37 стран. Научная программа была очень обширной, одной из основных тем стали климатические изменения и адаптация к ним природы и общества. В центре внимания были такие направления исследований, как урбанизация, география городов и мобильность населения; проблемы полярных областей; водные ресурсы и водопользование; политическая география и границы; изучение горных регионов; организация и функционирование особо охраняемых территорий; география туризма и др. Специальные сессии были посвящены развитию географического образования, формирующего жизненно важные для граждан XXI в. знания и навыки. Представленные исследования охватывали различные по географическому масштабу территории, отражая полимасштабный характер как проблем (от глобальных до локальных), так и научных подходов.

100 years ago, in 1913, there was committed last geographical discovery of world importance in the Russian Arctic. Icebreaking transports «Taimyr» and «Vaygach» discovered and photographed the eastern and southern shores of the unknown land separating the Kara and Laptev seas. Boris Vilkitski Strait was opened by the north of Taimyr Peninsula as well as two small islands. Coast of the newly discovered lands received a legal name «Emperor Nicholas II Land», one of the islands was named in honor of the heir of the monarch – Tsarevich Alexei. After 1924 there was introduced the common name for a geographic feature – «Severnaya Zemlya» (North Land). Since 1926, the name «Emperor Nicholas II Land» was removed for political reasons. North shore land remained anonymous until now. In world practice (on the map of Greenland, Antarctica) the description of shores by the names of monarchs shores coexist with the common name of the main geographical object. In 1930–1932 a full examination of Severnaya Zemlya was carried out by Ushakov–Urvantsev expedition. There was found that an archipelago consists of several islands. «Not-simultaneous» shore opening and land surveying all over the archipelago led to divergent assessments of the events and facts.Preservation of historic names as a cultural and historical heritage, the inadmissibility of the historical names abolition are supported by the acting Russian Federation Law on the names of geographic features. The authors emphasize the need to return to the historical names with the application of national legislation and with justification of solutions Russian Arctic toponymy problems from international practices. ; Статья посвящена памятной дате – вековому юбилею последнего географического открытия мирового значения, столь неожиданного для начала ХХ в., – обнаружению 3 сентября 1913 г. (по новому стилю) протяжённых берегов огромной островной суши в водах Северного Ледовитого океана. Это открытие было сделано Гидрографической экспедицией Северного Ледовитого океана (ГЭСЛО) с ледокольных транспортов «Таймыр» и «Вайгач», обнаруживших и заснявших восточный и южный берега неизвестных земель, разделяющих моря Карское и Лаптевых. Полное обследование архипелага Северной Земли было выполнено только в 1930–1932 гг. экспедицией Г.А. Ушакова – Н.Н. Урванцева. В связи с постепенными открытием берегов и съёмками всего архипелага возникли разноречия в оценке событий и исторических фактов. Отметим и сложную историю топонимики архипелага. Авторы подчёркивают необходимость возвращения исторических названий с применением национального законодательства и обоснованием топонимики Российской Арктики на основе мировой практики.

The lack of fresh water is becoming the one of the most threatening challenges to mankind. It is pertinent to solve the problem of finding ways to overcome the impending danger. The features of the allocation of water resources and their use in the modern world are considered. Based on correlation analysis it is shown a relatively high correlation between the population and water resources, on the one hand, and volumes of water consumption, on the other, in the context of different world parts, and the absence of such correlation in the context of individual countries of the world.It describes the state and dynamics of world industrial, communal and domestic water consumption. There are calculations on the forecast of the state of water resources, taking into account the increasing volume of their exploitation, irrevocable water losses and pollution of water sources. It shows that the dynamics of their use leads to a threatening water management imbalance on a global scale. The measures taken toupgrade the water supply systems for population and economy will not lead to an improvement of the situation. It is necessary to find ways of solving the problem on the international level, including organizational, political, economic, and technical aspects. One of such ways is to improve the water consumption territorial structure on a planetary scale based on the strengthening importance of the water factor in the organization of industrial and, in particular, agricultural production.Conclusions: the water factor should become decisive in determining the economic specialization of countries within the framework of the international division of labor. The second way includes the extension of the practice of inter-basin redistribution of river flow with the creation of interregional and international zones of unified water consumption with the appropriate water management complexes. ; Дефицит пресной воды становится одним из угрожающих вызовов человечеству. Является актуальным решение задачи поиска путей преодоления надвигающейся опасности. Рассматриваются особенности размещения водных ресурсов и их использования в современном мире. На основе корреляционного анализа показывается относительно высокая корреляционная связь между населением, ресурсами вод, с одной стороны, и объёмами водопотребления – с другой, в разрезе частей света и отсутствие этой связи в разрезе отдельных стран мира.Характеризуется состояние и динамика мирового промышленного, коммунально-бытового и сельскохозяйственного водопотребления. Сделаны расчеты по прогнозу состояния водных ресурсов с учетом возрастающего объёма их эксплуатации, безвозвратных потерь воды и загрязнения водных источников. Показано, что динамика их использования ведет к угрожающему водохозяйственному дисбалансу в глобальном масштабе. Принимаемые меры по усовершенствованию систем водоснабжения населения и экономики не приведут к улучшению ситуации. Требуется поиск путей решения проблемы на международном уровне, включающие организационные, политические, экономические, технические аспекты. К одному из таких путей можно отнести совершенствование территориальной структуры водопользования в планетарном масштабе на основе усиления значения водного фактора при организации промышленного и, в особенности, сельскохозяйственного производства.Выводы: водный фактор должен стать определяющим при определении хозяйственной специализации стран в рамках международного разделения труда. Ко второму пути следует отнести расширение практики межбассейнового перераспределения речного стока с образованием межрегиональных и международных зон единого водопользования с соответствующими водохозяйственными комплексами. ; Дефіцит прісної води стає одним із загрозливих викликів людству. Стає актуальним вирішення завдання щодо пошуку шляхів подолання небезпеки, яка насувається. У статті також розглядаються особливості розміщення водних ресурсів та їх використання в сучасному світі. На основі кореляційного аналізу показується відносно високий кореляційний зв'язок між населенням, ресурсами вод, з одного боку,та обсягами водоспоживання – з іншого, в розрізі частин світу, та відсутність цього зв'язку у розрізі окремих країн світу.У роботі характеризується стан і динаміка світового промислового, комунально-побутового й сільськогосподарського водоспоживання. Проведені розрахунки щодо прогнозу стану водних ресурсів з урахуванням зростаючого обсягу їх експлуатації, безповоротних втрат води та забруднення водних джерел. У статті зроблено акцент на те, що динаміка їх використання веде до загрозливого водогосподарського дисбалансу в глобальному масштабі. Заходи, що вживаються з метою вдосконалення систем водопостачання населення й економіки, не забезпечать до поліпшення ситуації. Зазначається, що необхідним є пошук шляхів з вирішення проблеми на міжнародному рівні, що включають організаційні, політичні, економічні, технічні аспекти. До одного з таких шляхів можна віднести вдосконалення територіальної структури водокористування в планетарному масштабі на основі посилення значення водного чинника при організації промислового й особливо сільськогосподарського виробництва.Висновки: водний фактор повинен стати визначальним при визначенні господарської спеціалізації країн у рамках міжнародного поділу праці. До другого шляху слід віднести розширення практики міжбасейнового перерозподілу річкового стоку з утворенням міжрегіональних і міжнародних зон єдиного водокористування з відповідними водогосподарськими комплексами

The article describes the geographical features and trends of emigration of Russian citizens to the countries of Southeast Asia on the basis of a comparative analysis of domestic and foreign statistics. The results of sociological research in these countries have been used: interviews with experts and migrant citizens of various countries of the former USSR who live or stay in Southeast Asia for more than six months. In the course of the study, a comprehensive methodology was developed and the degree of favorableness of the migration and visa regimes of the Southeast Asian countries for Russian citizens has been assessed for a number of characteristics. Factors attracting Russian citizens to the countries of the region in the context of the migration theory of the factors of "pull and push" have been revealed. The socio-demographic structure of migration flows and the geographical features of the resettlement of Russian citizens in the Southeast Asian countries have been considered. The main channels of migration of Russian citizens to the region are given: temporary labor migration, migration for permanent residence, and tourism. Several groups of Russian-speaking migrants in the Southeast Asian countries have been singled out: migrants who have moved to permanent residence, as a rule, opened their own businesses; temporary migrant workers who work for several years in Southeast Asia, are tied to work and are planning to return to Russia after some time; temporary migrants who live in Southeast Asia for several months and periodically return to Russia; Russian women who married citizens of Thailand, Vietnam, Cambodia and other Southeast Asian countries – former students who studied in the USSR and Russia. On the basis of expert assessments, the types of migration and visa regimes of the countries of Southeast Asia for Russian citizens have been highlighted. Specifics of the formation of Russian-speaking communities in the countries of the region are established, including the specificity in the main countries – Thailand, Vietnam, Cambodia and Singapore. It has been determined that Russian-speaking communities are becoming an important social and economic phenomenon and influence the political relations of Russia with the countries of the region. ; В статье описываются географические особенности и тенденции эмиграции россий- ских граждан в страны Юго-Восточной Азии на основе сравнительного анализа отечественной и зарубежной статистики. Были использованы результаты социологических исследований в этих странах: интервью с экспертами и мигрантами из разных стран бывшего СССР, которые живут или находятся в Юго-Восточной Азии более шести месяцев. В ходе исследования была разработана комплексная методика и оценена степень благоприятности миграционного и визового режима стран Юго-Восточной Азии для российских граждан по ряду характеристик. Выявлены факторы, привлекающие российских граждан в страны региона в контексте миграционной теории факторов «выталкивания и притяжения». Рассмотрены социально-демографическая структура миграционных потоков и географические особенности расселения российских граждан в странах Юго-Восточной Азии. Описаны основные каналы миграции российских граждан в регион: временная трудовая миграция, миграция на постоянное жительство и туризм. Выделено несколько групп русскоговорящих мигрантов в странах Юго-Восточной Азии: мигранты, переехавшие на постоянное место жительства, как правило, открывшие свой бизнес; временные трудовые мигранты, которые работают в течение нескольких лет в Юго-Восточной Азии, привязаны к работе и планируют вернуться в Россию; временные мигранты, которые живут в Юго-Восточной Азии в течение нескольких месяцев и периодически возвращаются в Россию; русские женщины, которые вышли замуж за граждан Таиланда, Вьетнама, Камбоджи и других стран Юго-Восточной Азии – бывших студентов, обучавшихся в СССР и России. На основе экспертных оценок выделены типы миграционных и визовых режимов стран Юго-Восточной Азии для российских граждан. Установлена специфика формирования русскоязычных сообществ в странах региона, в том числе в Таиланде, Вьетнаме, Камбодже и Сингапуре. Установлено, что русскоязычные общины становятся важным социально-экономическим явлением и влияют на политические отношения России со странами региона.