Suchergebnisse

The evolution of sexuality as a sociocultural phenomenon at the modern stage of culture development is an attribute of transformation of social relations. Transforming practices associated with intimacy, transforming excessive sexuality to norm are connected with the impact by different elements of culture that catalyse the noted processes.The hypothesis of this research is that rock culture is one of the resources determining the evolution of sexuality. It entails a multilevel transformation of intimacy. The main theme of changings is the radical emancipation of sexuality, acquiring an excess of extensive nature and a status of ethical imperative within rock culture. The accelerator of sexual activity in biographical narrative is excessive prestige that forms around professional practices of musicians. Rock musicians are presented as centers of new sensuality. Such a position is fixed through the lifestyle where plastic sex becomes the dominant behavioral strategy. Democratization and orientation on the horizontal kind of relationship become a derivative process connected with the subject's focus on intimate relationship, excluding the hierarchy in society. For the subject, the other person does not become an object of activity, but an equal partner. ; Эволюция сексуальности как социокультурного феномена на современном этапе развития культуры является атрибутом трансформации социальных отношений. Преобразование практик, связанных с интимностью, превращение избыточной сексуальности в норму сопряжены с воздействием тех или иных факторов культуры, служащих катализаторами обозначенных процессов.Гипотеза исследования заключается в том, что одним из определяющих ресурсов эволюции сексуальности является рок-культура, предопределяющая многоуровневую трансформацию интимности. Ведущим мотивом изменений является радикальная эмансипация сексуальности, обретение ею избыточного экстенсивного характера и статуса этического императива в рамках рок-культуры. Катализатором половой активности в биографических нарративах выступает избыточный престиж, формирующийся вокруг профессиональных практик музыкантов. Музыканты подаются как своеобразные центры новой чувственности. Данная позиция фиксируется через образ жизни, в рамках которого пластичный секс превращается в доминирующую поведенческую стратегию. Производным процессом, связанным с акцентированным вниманием субъекта на интимных связях, становятся демократизация и ориентация на горизонтальный тип отношений, исключающий иерархизацию социума. Другой становится для субъекта не объектом активного действия, а абсолютно равным партнером.

How did the concept of sex relations change through ages? Physical intimacy – heterosexual and homosexual – has been described in history from the antiquity. The social components of sexual behavior – taboos, regulations, the influence of society and politics – have had a profound impact on the world cultures, starting from the prehistoric times. ; Как менялось представление о сексе? Физическая близость – гетеросексуальная и гомосексуальная описывается в истории с незапамятных времен. Социальная составляющая сексуального поведения – табу, регуляция, влияние общества и политики оказывают глубокий эффект на различные мировые культуры, начиная с доисторических времен.

The sphere of interpersonal relations, as well as the forms and mechanisms of self-identification of an individual in the modern era, are characterized by a sophisticated and often contradictory ensemble of diverse trends, many of which indicate the progressive liberalization of the subject's practices in the intimate field.The complex of cultural, symbolic, political and legal processes aimed at this liberty was called the "sexual revolution". However, it is worth asking: does such liberation bring real freedom to the subject of eros, love and sexuality? Does it expand the boundaries of the self-realization of the subject in principle? And if so, what happens at the level of external, i.e. communicational, representational, and internal, i.e. responsible for the formation of identity, structures that ensure the inclusion of the subject in the control mechanisms? In other words: does the liberation of sexuality, whose numerous manifestations we can observe in the modern world, make a person more emancipated? And is it not suddenly that the subject of this liberation is even more dependent on both one's own sexuality and the principles regulating their subjectivity? First of all, the theoretical basis of this study is the model of symbolic control proposed by J. Baudrillard, as well as by several other authors. This work is based on the principles of socio-critical, historical-philosophical and comparative methodology. The phenomenon of the sexual revolution is analyzed, as well as its consequences, which undoubtedly are concerned with including sexuality in the strategy of symbolic self-realization of the subject in the modern society. The article considers mainly the following aspects: the grounds, main tendencies and contradictions of the sexual revolution, transformations in the symbolic space coinciding with the sexual revolution, how does sexuality from the object of control become its means and how does it manifest itself in the modern economy, and, finally, how the principle of seduction can undermine the power of sexuality over the subject ; Сфера межличностных отношений, а также формы и механизмы самоидентификации индивида в современную эпоху отмечены сложным и зачастую противоречивым ансамблем разнообразных тенденций, многие из которых свидетельствуют о прогрессирующей либерализации практик субъекта в области интимного. Комплекс процессов культурно-символического, политического, юридического характера, направленных на данное освобождение, получил название «сексуальная революция». Однако было бы не лишним снова поднять вопрос, приносит ли такое освобождение действительную свободу субъекту эроса, любви и сексуальности? Расширяет ли оно принципиально границы самоосуществления данного субъекта? А если да, то что происходит на уровне внешних (коммуникационных, репрезентационных) и внутренних (отвечающих за формирование идентичности) структур, обеспечивающих включение субъекта в механизмы контроля? Другими словами: делает ли человека свободнее освобождение сексуальности, многочисленные проявления которого наблюдаем в современном мире? И не оказывается ли вдруг субъект этого освобождения еще более зависим как от собственной сексуальности, так и от принципов, регулирующих и регламентирующих его субъектность? Теоретической базой настоящего исследования выступает прежде всего модель символического контроля, предложенная Ж. Бодрийяром, а также труды ряда других авторов. В основу работы положены принципы социально-критической, историко-философской и компаративной методологии. Проанализировано явление сексуальной революции, а также ее последствия, к которым, без сомнения, относится и включение сексуальности в стратегии символической самореализации субъекта в современном обществе. Основными аспектами рассмотрения данного вопроса являются следующие: каковы основания, главные тенденции и противоречия сексуальной революции, с какими трансформациями в символическом пространстве совпадает сексуальная революция, как сексуальность из объекта контроля превращается в его средство, в чем проявляется ее включение в современную экономику и, наконец, каким образом принцип соблазна может подорвать власть сексуальности над субъектом

This historiographic essay discusses the book Seksualnaja revalucyja ŭ Savieckaj Biełarusi, 1917-1929 by Alaksandr Hužałoŭski (Minsk, 2017). Valodzin confronts archival and printed sources on same-sex desire and gender ambiguity with Hužałoŭski's treatment of these very sources. It turns out that Hužałoŭski's interpretation of his sources is too far away from the text of the source; at times, he distorts sources in order to fit them to his own politically conservative and sexophobic position. At the same time, sources found by Hužałoŭski are extremely interesting and important for writing Belarusian history of sexuality in 1920s.

The article considers the discourse on modernization, which is relevant to the native culture. Based on the special features of modern politics being analyzed, the author concludes that multiplication of discursive practices is one of the reasons why the policy of modernization does not give an anticipated result. It is shown that this state of affairs can be determined by using the concept of cultural nonsense. The article concerns the specific characteristics of nonsense in politics and relates the differences between nonsense and absurd. ; В статье исследуется актуальный для отечественного социокультурного пространства дискурс о модернизации. Анализируя особенности современной политической деятельности, автор приходит к выводу, что мультипликация дискурсивных практик является одной из причин, по которой политика модернизации не дает должного результата. Показано, что подобная ситуация может быть описана понятием социокультурного нонсенса. В статье повествуется о характерных особенностях нонсенса в политической сфере, а также о его отличиях от абсурда.

This article discusses the process of liberalization of sexual morality in the modern world. It is shown that normative beliefs about sexual relationships are significantly different between cultures, which enhance their social sustainability by erecting the boundaries of acceptable sexual behavior. In Western society, sexual morality originally based on Christian teachings, though regularly violated by its members, has remained stable for centuries. Individuals who violated the established norms in terms of sexuality never tried to dismantle the entire regulatory order. However, in the second half of the 20th century, dramatic changes occurred that destroyed many of the fundamental values and normative patterns that define human behavior. First the heterosexual youth revolution of the 1960s, which had a predominantly female face, tore down regulation concerning sexuality, marriage and fertility, and then, at the turn of the 21st century, the homosexual revolution permanently deformed traditional sexual morality.In the West nontraditional sexual relations at the moment are undergoing constitutionalization both in the informal and formal ways. The public opinion has begun to accept certain decisions affecting the interests of the LGBT community, who, in their turn, increasingly impose their culture on individuals, social groups and society as a whole. Those who disagree with the new rules are increasingly often subjected to various sanctions. Homosexuality moves from socio-cultural to the political field, entering the orbit of the geopolitical interests of Western countries.Unlike Europe and the USA, where sexual morality is being liberalized (although not in a uniform manner), in some countries the opposite trend is conspicuous. In this article, special attention is paid to Russia. Having analyzed the results of public opinion polls on the issue of homosexuality conducted in the last decades, we show that Russians' negative attitude to this phenomenon is on the rise. Perceiving homosexuality as a deviation contradicts the global trend of liberalizing sexual morality. ; В статье рассматривается процесс либерализации половой морали в современном мире. Показывается, что нормативные представления о сексуальных отношениях значительно отличаются в различных культурах, которые, выстраивая границы допустимого сексуального поведения, поддерживают тем самым свою социальную устойчивость. В западном обществе половая мораль, опирающаяся на христианское учение, хотя и регулярно нарушаемая его членами, сохранялась стабильной на протяжении веков. Индивиды, нарушая установленные нормы в сексуальной сфере, не пытались разрушить весь нормативный порядок. Однако во второй половине XX в. произошли радикальные изменения, разрушившие многие основополагающие ценностно-нормативные структуры, определяющие поведение человека. Сначала молодежная гетеросексуальная революция 1960-х годов, имеющая преимущественно женское лицо, порвала нормативную связь сексуальности, брака и рождаемости, а в конце XX — начале XXI в. гомосексуальная революция окончательно деформировала традиционную половую мораль.Страны Запада охватывает волна конституирования нетрадиционных сексуальных отношений в качестве не только неформальной, но и формальной нормы. Сформированное общественное мнение стало влиять на приятие определенных решений, затрагивающих интересы ЛГБТ-сообщества, которые начинает все активнее навязывать свою культуру различным индивидам, социальным группам и социуму в целом. Несогласные с новыми правилами все чаще подвергаются различным санкциям. Гомосексуализм переходит из социокультурной области в политическую, входя в орбиту геополитических интересов стран Запада.В отличие от Европы и США, в которых развертывается либерализация половой морали (хотя и в них не наблюдается однородной позиции), в ряде стран остального мира разворачивается противоположная тенденция. В данной статье особое внимание уделяется России. Автор, анализируя результаты опросов общественного мнения по проблеме гомосексуализма, проведенные в течение последних десятилетий, показывает не только сохранение, но и нарастание негативного отношения россиян к этому явлению, которое воспринимается как явная девиация, что противоречит мировой тенденции либерализации половой морали.

Гротеск в творчестве Петера Хакса – не просто прием, но концептуальное соединение смешного и трагического, забавного и пугающего. Произведения, жанр которых (многих из них) автор обозначил как «сказка», адресованы взрослым читателям и несут в себе палитру чувств от грустной иронии до жестокого сарказма. «Драматург двух Германий» создает образ на стыке фантастического и узнаваемого. Один из наиболее частотных способов создания гротескного образа в его произведениях – каламбур, связанный с многозначностью понятия «Величина» (Größe). Она – важная единица эстетики тонкого пародиста и автора целого корпуса гротескных пьес. Физические размеры его великанов и титанов могут совпадать или не совпадать с потенциалом личности. В первом случае персонажи попадают в поле авторского юмора, во втором – возникает гротескно-сатирический и даже гротескно-трагический эффект. Не менее важны авторские антитезы, из которых Хакс извлекает максимум смыслов. Стихия, в которой действуют его герои, создается на стыке величины и тривиальности, таланта и мещанства, духа и бытовых мелочей, силы и бессилия, уникальности и повторяемости. Автор активно использует столкновение масштабов, повторение и двойничество, столкновение телесности и сексуальности с вопросами политики, соединение человеческого и животного миров, придание сугубо абстрактным понятиям физических свойств, превращения и т. д. В совокупности череда его гротесков встраивается в авторскую концепцию исторического прогресса, базирующегося на идее объективно возникающего равновесия, вопреки часто противоположным эгоистическим стремлениям деятелей, «создающих» историю. ; A grotesque in the work of Peter Hacks is not simply reception, but conceptual connection of funny and tragic, amusing and intimidating. Genre of the works (many of them) an author designated as a «fairy-tale» are addressed to the adult readers and carry in itself the palette of feelings from sad irony to cruel sarcasm. «Dramatist of the two Germanies» creates character on a joint fantastic and knowable. One of the most frequency methods of creation of grotesque character in his works is the pun related to the polysemanticism of the concept «Size» (Größe). It is an important unit of aesthetics of thin parodist and author of whole corps of grotesque plays. The physical sizes of his giants and titans can coincide or not coincide with potential of personality. In the first case personages get in the field of authorial humour, in the second – there is a grotesquely-satiric and even grotesquely-tragic effect. Authorial antitheses from that Hacks extracts a maximum of senses are no less important. An element his heroes operate in that is created on the joint of size and banality, talent and low middle class, spirit and domestic little things, force and weakness, uniqueness and repetition. An author actively uses the collision of scales, reiteration and duplicity, collision of corporality and sex appeal with the questions of politics, connection human and animal the worlds, giving the especially abstract concepts of physical properties, transformation etc. In agregate the train of his grotesques is built in authorial conception of historical progress being based on the idea of objectively nascent equilibrium, contrary often to opposite egoistical aspirations of figures, «creating» history.

Социокультурные, философские и психологические подходы для анализа материнства, которые демонстрируют представители феминизма в эпоху постмодернизма, позволяют поставить важные вопросы, которые выходят за рамки темы материнства и позволяют изучить проблемы общественных настроений и культурных изменений относительно данного явления. Однако,исполнение материнских функций женщиной по-прежнему является определяющей характеристикой социальной организации гендера и лежит в основе мужского доминирования. И либеральный феминизм, и феминистский психоанализ утверждают: материнский опыт дает основу для политического сопротивления патриархатном режимам. ; Feminism's position in the current gender studies highlights the artificially constructed debate between «liberal feminism» and «feminist psycho-analysis». In a way this debate has served to divide liberal (modernist) feminism from radical (postmodern) feminism.Liberal feminism is a rationalistic project of emancipation, classically formulated by M. Wollstonecraft's «Vindication of the Rights of Woman» in 1792. Wollstonecraft and her followers claimed that the rights of men could be extended to women without causing large-scale disruption of the existing social institutions. Feminism since Wollstonecraft has faced the dilemma that is still unresolved: either coexist with men on the liberal route to egalitarism or come out against men on a radical separatist route. It is necessary to stress that liberal feminism is a mighty intellectual traditions and a lot of positive gender reforms have been possible thanks to it. «The body», the psychoanalist approach to gender is usually taken as irrelevant to liberalism in particular and philosophy, in general. In reaction to this idea feminists have begun to explore embodiment as a relevant site of difference between the sexes along with Lacan feminist thought (Kristeva, Ruddich, Chodorow). Gender research has included an orientation of ethical thinking towards an ethics grounded in maternal thinking (Ruddich), and directed towards an ethics of care (Jilligan). One of the principal elements of this orientation is the emphasis on our caring connection with others and against the liberal ideal of the rationalistic Carbesian thinker. The important issue in this agenda is the idea that the networks that constitute our relations both in the public and in the private spheres constitute our identities, and taking seriously our responsibility to others (maternal responsibility is of paramount significance here) thus also contributes to the very notions of our identities. C. Jilligan claims that men and women have different understanding of justice. According to L. Kohlberg's scale of moral development women do not as a rule achieve the sixth stage of the connection with the universal abstract principles of justice. Jilligan proves that women have the development sense of justice; she adds that Kohlberg's definition of the stages of moral development is biased toward the «conventions of logic». Jilligan's work alongside with the research of Ruddich, Noddings and others, contested the ground of debates over biological and psychological essentialism, the exclusionary politics of feminist theory included. The psychoanalytical approaches have been criticised mainly for their neglect of the important interrelation of race, class, sexuality and gender. Now the demand is evident both for the liberal feminism and feminist psychoanalysis: we need to balance feminist demands for equality with a recognition of differences not only between the sexes but also among women who are differently raced and classed. ; Соціокультурні, філософські і психологічні підходи до аналізу материнства, що демонструють представники фемінізму в епоху постмодернізму, дозволяють ставити важливі питання, які виходять за межи теми материнства і дозволяють вивчити проблеми суспільних настроїв і культурних змін щодо даного явища. Однак , виконання материнських функцій жінкою як і раніше є визначальною характеристикою соціальної організації гендера і підлягає основі чоловічого домінування. І ліберальний фемінізм, і феміністський психоаналіз стверджують: материнський досвід дає основу для політичного спротиву патріархатного режиму.