Suchergebnisse

The article is devoted to consideration of the specific "soft power" of the European Union. As the theoretical foundations of the study dedicated the American, Russian and European approaches to the essence and content of "soft power" of the state, as well as other similar concepts such as "civilian power", "normative power." The basic criteria of "soft power" was proposed by the founder of the conception J. Nye and by other experts. The major European countries with the greatest potential of "soft power" influence are considered to be the UK and France. They make the greatest contribution to the process of creation of "soft power" in the EU. The article deals with the attempts of the EU to institutionalize the mechanisms of "soft power". The main two criteria are cultural and educational attractiveness of Europe. The identified trends, which suggest that the cultural identity of individual European countries is falling by the wayside, represent the elements of the EU diplomacy. This is substantiated by the fact that it is a legal and regulatory framework of the European "soft power", that is also confirmed by the official representatives of the EU. However, as within any integration process, in the process of "soft power" building the EU has a number of obstacles. The authors make conclusions about the prospects for the European Union to apply the elements of "soft power", as well as the readiness of the European countries to delegate a part of their cultural potential to the European community.

Relying on security measures alone to counter the al-Shabab insurgency has so far proved ineffective, and any hope of defeating the al-Qaeda affiliate in Somalia and throughout the African Horn is becoming increasingly illusive.

В статье сформулированы основные вербально-иконические механизмы воздействия технологии "soft power", реализуемые посредством политизированных интернет-мемов, активно фигурирующих в социальных сетях. ; This article formulates the main verbal-iconic manipulative mechanisms of the soft power technology, realized via politicized Internet memes that are actively featured on social networking sites.

Введение. В данной статье общественная дипломатия Российской Федерации рассматривается в качестве одного из основных инструментов реализации идей и принципов современной российской «мягкой силы». В условиях сложной международной обстановки усиливается значимость реализации различных направлений деятельности общественной дипломатии. Многие из них находятся на этапе формирования, вместе с тем комплексная работа в данной области позволит укрепить позиции общественной дипломатии в качестве эффективного инструмента реализации российской «мягкой силы». Была предпринята попытка разграничить понятия «общественная дипломатия», «публичная дипломатия» и «мягкая сила». Выделены подходы российских исследователей к пониманию общественной дипломатии и направлений деятельности, выявлены наиболее реализуемые направления. Методы. Использование сравнительного метода позволило сопоставить основные особенности деятельности общественной дипломатии и реализации «мягкой силы» и установить, что средства реализации общественной дипломатии и «мягкой силы» являются в основной массе идентичными. Анализ. В результате анализа деятельности российской общественной дипломатии и ее соответствия основным принципам «мягкой силы», реализуемой современным российским правительством, выявлены отличные черты данных феноменов. Особо обращается внимание на то, что многие функции общественной дипломатии совпадают с основными задачами «мягкой силы», подчеркнута возможность дальнейшей институционализации общественной дипломатии, охарактеризованы особенности единой направленности в действиях «мягкой силы» и российской дипломатии. Результаты. В результате проведенного исследования было выявлено, что общественная дипломатия является прямым инструментом проявления «мягкой силы». В данной статье Е.Ф. Парубочей были выявлены ключевые различия в понятиях «общественная дипломатия» и «публичная дипломатия» и определена взаимосвязь российской общественной дипломатии и «мягкой силы». Н.В. Пискуновым были определены основные проявления современной российской «мягкой силы».

В мировой политике последних десятилетий идеи использования «мягкой силы» получили широкое распространение как один из возможных способов по осуществлению внешнеполитических стратегий государств. Однако в академическом сообществе до сих пор ведутся дискуссии о том, что стоит относить к «мягкой силе» и как избежать отсутствия ясности между определениями самой силы, ее ресурсами и инструментами достижения. Данная работа призвана показать альтернативный взгляд на процесс формирования «мягкой силы». Авторы обращаются к основным положениям оригинальной концепции, предложенной видным ученым А.Л. Вавиным. В статье подробно анализируются компоненты «мягкой силы», которые влияют на потенциальное создание положительного образа акторов международных отношений. Рассматриваемый подход позволяет минимизировать теоретические недостатки трудов предшественников с их тенденцией отождествлять наличие ресурсов акторов непосредственно с их силой. Активное обращение научного сообщества к концепции «мягкой силы» является важным шагом к ее дополнению и развитию. Эффективное использование такого подхода в международных отношениях требует детального теоретического разбора всех компонентов, влияющих на формирование и трансформацию положительного имиджа государства в возможность оказывать влияние на других и достигать запланированных целей и задач на мировой арене.

В современном мире образование играет важную роль, традиционно выступая в качестве института передачи знаний. Вместе с тем, в условиях многополярного мира роль образования значительно расширилась. Оно прочно входит во внешнеполитический арсенал целого ряда государств, являясь неотъемлемой составляющей и формой их внешнеполитической стратегии.

В статье рассмотрены подходы ряда российских и зарубежных политологов к проблеме определения образования в качестве одного из инструментов политики «мягкой силы». Данная проблематика еще не занимает достаточного места в отечественных политологических исследованиях. Это обусловлено тем, что Россия с некоторым опозданием восприняла концепцию «мягкой силы» в качестве реального инструмента политического влияния на международной арене.

Говоря о географии исследований, следует отметить, что западные авторы проявляют интерес к различным регионам мира и в первую очередь к наиболее активно развивающимся государствам, таким как, например, Китай. Российские же работы в основе своей посвящены либо анализу отечественного опыта по реализации политики «мягкой силы» с использованием ресурса образования, либо европейской политике в контексте участия Российской Федерации в Болонском процессе. Все это говорит о том, что рассматриваемая проблема требует дальнейшего изучения и концептуализации.

The concept of «soft power» has long been the subject of domestic social, political and scientific discourses. At the same time, the current specificity of the Russian understanding of "soft power" as "comprehensive toolkit" for achieving country's foreign policy objectives without the use of armed violence leads to attempts to define its structure, measure its effectiveness and further optimization. Such an approach has a number of consequences. Firstly, it impoverish the scientific discussion, secondly, it leads to an inefficient building of a communication system with the foreign policy environment. An instrumental approach that prevailed in the domestic political science and foreign policy practice deflect the attention and the resources to create channels and forms of communication to the detriment of its content. The key problem, according to the author, is the content of communication channels, the use of historical memory, as the main resource of "soft power". An appeal to a common historical past makes it difficult to communicate in the Post-Soviet space, especially during the creation by the Post-Soviet community their national versions of the "long" history and it causes the alarm among political elites in Post-Soviet space. ; Концепция «мягкой силы» давно уже стала предметом отечественного общественно-политического и научного дискурса. Вместе с тем сложившаяся в России специфика понимания «мягкой силы», как «комплексного инструментария» решения внешнеполитических задач без применения средств вооруженного насилия, приводит к попыткам выявления ее структуры, измерения ее эффективности и последующей оптимизации. Подобный подход порождает целый ряд последствий. Во-первых, он обедняет научную дискуссию, а, во-вторых, приводит к неэффективному выстраиванию системы коммуникаций с внешнеполитическим окружением. Инструментальный подход, сложившийся в отечественной политической науке и внешнеполитической практике, отвлекает внимание и ресурсы на создание каналов и форм коммуникации в ущерб ее содержанию. Ключевая же проблема, по мнению автора, заключается в содержании каналов коммуникации, использовании исторической памяти, как основного ресурса «мягкой силы». Апелляция к общему историческому прошлому затрудняет затрудняют коммуникацию на постсоветском пространстве, особенно в период создания постсоветским государствами национальных версий «длинной» истории и вызывает настороженность у политических элит на постсоветском пространстве.

В статье рассматривается роль интернет-мемов в реализации технологии "мягкая сила". ; Today, the current digital space is a source of information and emotions, a way of communication, a platform for self-expression and performs many other functions. The study of social activity in a virtual environment is becoming an important and urgent task. A significant number of tools for influencing the "right" target audience are being formed and actively used on the Internet. Because of the insufficient formation of critical thinking, young people can easily fall prey to provocations organized by manipulating images and meanings through the use of soft-power technology. The protests observed in many regions of Russia today are caused not so much by active calls for aggressive behavior, as by a soft, unobtrusive, implicit, but consistent influence on the addressee's consciousness. The purpose of this research is to develop the conceptual apparatus necessary to describe the concept of soft power in the aspect of studying the ways of world modeling of young people, as well as to determine the role of Internet memes in the implementation of the soft power technology. It is noted that soft power, initially considered on an international scale, also manifests itself in the intra-national cultural and political space, therefore it can be used to create an idea, consolidating society, as an axial factor of development. In this regard, it becomes clear why young people frequently turn to Internet memes, which have become a popular language of communication among them.

В статье предпринята попытка выявить и проанализировать историю происхождения, системные характеристики, предназначение, политические и предметные составляющие идеи «мягкой/умной силы» в современном геополитическом дискурсе. Главное внимание концентрируется на обосновании тезиса, согласно которому один из главных авторов этой идеи известный американский политолог и государственный деятель Дж. Най-мл. дал собственное название политико-культурному феномену, который использовался власть имущими в течение всей писаной истории. Показано, что при всех претензиях на объективность, идея выдержана в духе известных конструкций западного триумфализма и победы во всемирном масштабе западного либерализма. По сути дела, за ее основу взята идея культурной гегемонии как предварительное условие для завоевания власти, выдвинутая идеологом итальянских коммунистов в 30-х годах прошлого века. Рассматривая ценности политической демократии, прав и свобод человека, как системных и структурных составляющих «мягкой/умной силы», ее авторы подспудно проводят мысль об их использовании для завоевания американской гегемонии в культурной сфере как одного из возможных направления сохранения политической гегемонии США в современном мире.

In information society, the information delivered by mass media and becoming the most effective weapon in "information wars" plays a huge role in the formation of public consciousness, the dominating ideological principles and motives of social actions. In the last decades, the strategy of "soft power", which different states treat in different ways, has become more relevant. Russia implements the policy of "soft power" as using the opportunities of civil society, informational and communicational, humanitarian and other methods and techniques, in addition to traditional diplomatic methods, which is defined by the Concept of Foreign Policy of the Russian Federation. There is another practical application of the policy of "soft power" that includes informational "brainwashing" and manipulation of consciousness and is directed at destabilization of political regimes. It acts as a technological resource of the USA, which has developed and field-tested the strategy of nonviolent change of political regimes. The author critically comprehends the techniques of "soft power" and "nonviolent resistance", analyzes ways of protection against destructive informational and psychological influence, define the backbone spheres in the course of any state counteracting a similar strategy. ; В информационном обществе огромную роль в формировании общественного сознания, доминирующих идеологических принципов, мотивов социальных действий играет информация, представляемая массмедиа и становящаяся наиболее эффективным оружием в «информационных войнах». В последние десятилетия более актуальной стала стратегия «мягкой силы», которая различными государствами трактуется различным образом. Россия реализует политику «мягкой силы» как использующую возможности гражданского общества, информационно-коммуникационных, гуманитарных и других методов и технологий, в дополнение к традиционным дипломатическим методам, что определяет Концепция внешней политики России. Есть и другое практическое применение политики «мягкой силы», которое включает информационную «обработку» и манипулирование сознанием, направлено на дестабилизацию политических режимов и выступает технологическим ресурсом США. Штаты выработали и апробировали таким образом стратегию ненасильственной смены политических режимов. Автор критически осмысливает технологии «мягкой силы» и «ненасильственного сопротивления», анализирует способы защиты от деструктивного информационного и психологического воздействия, определяет те сферы, которые являются системообразующими в процессе противодействия любого государства подобным стратегиям.

This article analyzes the soft power of the People's Republic of China (PRC) in Mongolia from 2009 to 2016. To determine the scope of Chinese policy in this area, the author analyzes the indicators of two other influential actors in the region: the Russian Federation and the United States. The author uses a comparative approach to evaluate the effectiveness of China's soft power and a quantitative method to calculate a soft power index based on the system proposed by the author drawing on the experience of a British think-tank, the Institute for Government. Four components of the soft power toolkit are analyzed: foreign policy principles, a successful economic model, a successful social model and cultural and civilizational values. This analysis reveals which of the components is most actively used by the state-subject and which has the greatest degree of influence on the formation of a positive image of China in Mongolia. Based on this analysis, the author identifies flaws in the projects of the PRC, Russia and the U.S. in Mongolia which clearly demonstrate the ineffectiveness of policy in this area. The dominance ofChina is demonstrated in several ways, from its economic influence to its penetration of the national language and culture. China is gradually increasing its emphasis on cultural and civilizational valueswithin the framework of its soft power policy due to the lessening significance of a successful economic model as a component of soft power. This is due not only to a slowdown in the growth of the Chinese economy but also to the economic crisis inside Mongolia. Nevertheless, the author concludes that, despite quite good indicators, the PRC also experiences certain difficulties with the implementation of its soft power policy. Sinophobia is prevalent in Mongolia, and as a result, the most important part of soft power - the formation of a positive image - is absent. © HSE, 1993-2018.

This article is dedicated to the issue of operationalizing the concept of "soft power", which was introduced into the discourses of social sciences and practical politics by American political analyst Joseph Nye. The main aspects of the issue are examined on the example of the widely popularized, and consequently bearing considerable political resonance, studies carried out by the British PR-agency Portland Communications, which is known for annually publishing "soft power" ratings of the world's leading countries (the Top-30 Soft Power list), as well as analytical reports on the topic. The methodology proposed by said agency can basically be considered the first ever serious attempt at operationalizing the term "soft power". This article comprehensively reveals the specifics of their methodology. The author describes how exactly it is constructed, while providing a detailed characterization of the indicators and sub-indicators it uses, and while showing how exactly it is used in actual research.

Based on the conducted analysis, both the strong and weak points of the operationalization developed by Portland Communications are determined. In particular, the article highlights the well-known randomness when it comes to choosing indexes, defining their significance and the degree of their contribution to the end result. At the same time, the author points out the ideological nature of the methodology used by western countries to put together their "soft power" ratings. A defining characteristic of these ratings is putting emphasis on such parameters that would give western countries, especially the USA and Great Britain, the opportunity to garner the most points. Meanwhile certain vital forms of exercising soft power were not adequately represented, namely those which are not currently possessed by the US or Western Europe (for example, issues associated with the political influence of religious ideas and values were completely neglected). As a result, the trends identified based on the methodology in question appear to be rather questionable in many cases.

The article also substantiates the need for developing new methods of describing and evaluating soft power, which would provide a more comprehensive and objective representation of the political experience of countries not belonging to the western world, including Russia.

The author examines the notion of "soft power" as a political science concept that helps to analyse the government's particular means to compete on the global scale. The main element of "soft power" is the attractive image of the country. "Soft power" is the government's ability to attract others by demonstrating values and achievements in different areas. The antithesis to "soft power" is "hard power" that implies military and economic pressure. The correlative use of "soft" and "hard power" in the government strategy is designated as "smart power." The author focuses on Chinese, Japanese and Indian national models of "soft power," because these countries are engaged in developing new brands and images of their nations; in particular, the soft power strategies that create the Chinese national brand, «Cool Japan» brand and «Springing India» brand are described.Key words: soft power, hard power, smart power, national model of soft power, state brand, Chinese soft power strategy, "Cool Japan" brand, Indian soft power ; В статье понятие «soft power» рассматривается как концепт политической науки, который применяетсяиспользуется для анализа «мягких» инструментов политического влияния государств в условиях глобальной конкуренции. Основным инструментом soft power является привлекательный имидж страны. Soft power – это cпособность государства привлекать других на свою сторону путем демонстрации ценностей и достижений в разных областях жизни. Антитезой «мягкой силы» выступает «жесткая сила», к которой относятся инструменты военной и экономического давления. Диалектическое соединение «мягкой» и «жесткой» силы в государственной стратегии обозначается понятием «smart power» («умная сила»). Особое внимание уделяется национальным моделям soft power Китая, Японии и Индии, которые формируют бренд страны. Дается анализ стратегий мягкой силы, направленных на создание китайского национального бренда», японского бренда «Cool Japan» и индийского бренда «Sprinning India».

This article considers the use of "soft power" as an instrument of China's political strategy. Within the context of the issue of combining forms of international political influence, the notion of "soft power" is unveiled as interpreted by its author – American political expert J. Nye – while analyzing the adaptation of said notion to Peking's political strategy, which in turn is associated with China's rise to the position of global superpower number 2. Highlighted is the fact that this notion is attune to China's centuries-old political tradition, as well as Peking's current objective to relieve its neighbors traditional unease on account of a possible threat on their behalf, due both to the sheer size of the country, with its population of almost 1.5 billion people, and its relatively recent aggressive behavior during the time of Maoism. The article gives a characteristic of the main instruments used to implement the Chinese strategy of "soft" influence, particularly broadening the network of Confucius institutes and classes, taking advantage of hosting high-profile international events, education in China's educational facilities, establishing control over certain global media corporations etc. Especially considered is the use of "soft power" in China's collaboration with post-Soviet states, primarily with Russia and republics of central Asia. Demonstrated are features of the political context of Peking's use of "soft power" on post-Soviet territory, highlighted among which is a rather strong prejudice against China in countries of central Asia, as well as the need to achieve a friendlier relationship with the Russian Federation, which in turn possesses "soft power" potential comparable to China, and also strives to play a leading role on post-Soviet territory. Based on the analysis conducted, the author comes to the conclusion that "soft power" methods were able to solidify a strong foundation of public support for a strategic partnership between Russia and China. This in no small part helped in gradually increasing the level of mutual trust throughout the last decade, which, on one hand, helped calm Russian people's anxiety on account of Chinese migration to regions of the Far East and Siberia, and on the other – without any serious incidents lighten certain delicate aspects of Russian-Chinese relations which had emerged in the past.