Национально-конфессиональное разнообразие населения в советских проектах и документах, регулировавших погребение ; The National and Confessional Diversity of the Population in the Soviet Projects and Documents Regulating Burial

Abstract

Поступила в редакцию 07.04.2019. Принята к печати 21.06.2019. ; Submitted on 07 April, 2019. Accepted on 21 June, 2019. ; В статье рассматривается, как проблемы национально-конфессионального разнообразия страны отражались и решались в советских официальных документах, касавшихся погребальной сферы. Анализ таких источников, как декреты, правила, инструкции, положения и их проекты, касавшихся кладбищ и похорон, показывает, что их дискурсы и содержание отражали подходы в национальной политике, смену экономического курса, объективные и субъективные условия разных этапов истории страны. Методологически изучаемые проблемы вписаны в исследовательские контексты истории национальной политики, имперской истории, экономической истории, истории советского социального проектирования. До конца Великой Отечественной войны, несмотря на артикулируемый на государственном уровне атеизм и проводившиеся антирелигиозные кампании, вопрос о целенаправленной ликвидации вероисповедальных кладбищ в контексте этих кампаний серьезно не рассматривался. Их исчезновение оказывалось, скорее, следствием роста и перепланирования городов, и, соответственно, «переноса» кладбищ из центра на окраины, возникновения новых кладбищ. Последние устраивались уже без учета национально-конфессионального принципа, нередко именовались «интернациональными», что подчеркивало их отличие от прежних вероисповедальных кладбищ. Появление проекта 1946 г., разделявшего мортальное пространство по конфессиональному принципу, фактически предлагавшего устройство конфессиональных кладбищ, фиксировало происходившие с 1930-х гг. изменения в национальной политике — усиление державно-государственнических и националистических тенденций. Однако этот слишком радикальный для государственного атеизма подход был смягчен в советских документах конца 1940-х — 1970-х гг., касавшихся погребальной сферы: ими рекомендовался учет «национальных» обычаев в погребальном деле и в погребальном пространстве при превалировании квазисекулярной «чистой» формы советскости. Как показывает анализ законопроекта 2014–2017 гг., конфессиональный критерий вновь был востребован в постсоветское время как весьма значимый для дифференцирования погребального пространства и национально-конфессионального разнообразия населения. ; This article examines how issues of national and confessional diversity of the country were reflected and resolved in Soviet official documents concerning the funerary sphere. Analysis of such sources as decrees, rules, instructions, regulations and their projects concerning cemeteries and funerals demonstrates that their discourse and content reflected approaches in national politics, changes in the economic course, and objective and subjective conditions at different stages of the country's history. Methodologically, the issues considered are included in the research contexts of the history of national politics, imperial history, economic history, and the history of Soviet social engineering. Until the end of the Great Patriotic War, despite state-proclaimed atheism and antireligious campaigns, a targeted elimination of denominational cemeteries was not seriously considered in the context of the campaigns. Rather, their disappearance was a result of growth and redevelopment of cities and, consequently, the "relocation" of cemeteries from the centre to the outskirts and the emergence of new cemeteries. The latter were arranged without considering the national-confessional principle and were often called "international", which emphasised their difference from the former denominational cemeteries. The emergence of a project in 1946 which divided burial space according to the denominational principle, in fact, proposed the establishment of denominational cemeteries and reflected changes in national policy from the 1930s, i.e. the strengthening of power-state and nationalist tendencies. However, this too radical an approach for state atheism was mitigated in Soviet documents of the late 1940s — 1970s concerning the burial sphere: they recommended to consider "national" customs with regard to the funerary issue and burial space with the prevalence of quasi-secular "clean" form of Sovietness. As the analysis of the 2014–2017 bill demonstrates, the confessional criterion is in demand in Post-Soviet time again as very significant for differentiating burial space and the national and confessional diversity of the population.