Suchergebnisse

В статье описываются особенности языковой политики, проводимой в Индии и Нигерии по отношению к английскому языку. Под языковой политикой понимаются различные виды сознательной деятельности общества, направленной на регулирование использования языка. Она затрагивает такие проблемы, как формирование, регулирование и контроль над нормами языка, а также выявление и юридическое закрепление различных вариантов языков на территории государства. В статье разграничиваются такие типы языковой политики, как негативная и позитивная, официальная и неофициальная, внутренняя и внешняя, перспективная и ретроспективная. Непростая этническая и языковая ситуация в изучаемых странах представляет собой общую проблему для общения между представителями различных народов внутри страны вследствие значительного разнообразия и многочисленности языков и диалектов, которыми владеют жители обоих стран. Установлено,что в Индии и Нигерии в постколониальный период наблюдается реализация позитивной официальной и неофициальной языковой политики.Внешняя языковая политика в Индии и Нигерии характеризуется укреплением английского языка, выдвижением его на роль посредника для общения различных народов этих стран. Она стимулирует переход к новым нормам литературного и разговорного вариантов. Внутренняя языковая по-литика, проводимая носителями разговорных разновидностей внутри Нигерии, имеет позитивную практику, т. к. способствует распространению и его креолизации. Внутренняя политика жителей Индии по отношению к английскому языку также является позитивной, что ведёт к распространению индийского английского в сферах бизнеса, развлечений, туризма, политики, международной журналистики, поп-музыки, масс-медиа, науки, медицины. ; This article describes the features of the language policy in India and Nigeria in relation to the English language. The author refers language policy to types of conscious activity of the society, aimed at regulating the use of language; it deals with such issues as the formation, regulation and control of the rules of the language as well as the identification and legal consolidation of different variants of languages in the state. The article distinguishes between types of language policy as negative and positive, formal and informal, internal and external, prospective and retrospective. Uneasy ethnic and linguistic situation is a great problem for communication between the various peoples within the country because of the great diversity and multiplicity of languages and dialects spoken by inhabitants of both countries. The article states that India and Nigeria in the post-colonial period faced the implementation of positive formal and informal language policy. External language policy in India and Nigeria is characterized by strengthening of the English language, its nomination for the role of a mediator for communication of the various peoples of these countries to stimulate the transition to the new standards of literary and spoken variants. Internal language policy dealing with native varieties of English spoken in Nigeria, has also a positive practice, as it promotes creolization of Pidgin English.Domestic policy of Indians in relation to the English language is also positive, which leads to the spread of Indian English in the fields of business, entertainment, tourism, politics and international journalism, pop music, mass media, science and medicine.

Рассматривается проблема поиска новых основ хозяйствования, ориентированных на создание низкоуглеродной экономики, формирование предпосылок и точек роста в процессе перехода к зеленой экономике. Для катализации зеленого роста необходима комплексная экологическая модернизация национальной экономики, что, безусловно, требует инвестиции в инновационные проекты, способные создать новые экономические возможности. Представлены основные индикаторы зеленого роста, разработанные международным сообществом. Индикаторы зеленого роста ОЭСР сгруппированы по стратегическим направлениям: переход к низкоуглеродной ресурсосберегающей экономике, сохранение природного капитала, повышение качества жизни людей, а также проведение политики стимулирования экономических возможностей, предоставляемых зеленым ростом. Объективная оценка прогресса зеленого роста производится на основании шести главных индикаторов: углеродоемкость, ресурсоемкость (материалоемкость), производительность с учетом потребностей окружающей среды, индекс природных ресурсов, изменения в землепользовании и растительном покрове и воздействие загрязнения воздуха на здоровье населения. При использовании модели зеленого роста важная роль отводится формированию моделей устойчивого производства и потребления. Отражены основные принципы зеленой экономики и зеленого роста, отмечена возрастающая роль экологического фактора при построении инновационной экономики, а также возможности формирования нового вектора развития российской экономики. В статье отмечено, что переход к «зеленой экономике» связан с многочисленными трудностями и проблемами.The paper discusses the issue of a search for the new development direction, which should be focused on the creation of low-carbon economy, formation of prerequisites and growth points in the course of transition to the green economy. The green growth is about fostering economic growth and development while ensuring that the natural assets continue to provide the resources and environmental services on which our well-being relies. To do this it must catalyze investment and innovation, which will underpin the sustained growth and give rise to the new economic opportunities. The main indicators of the green growth developed by the international community are provided in the article. The indicators of the green growth of OECD are grouped in the strategic directions: the transition to the low-carbon and resource-saving productivity, the increase in economic and environmental assets, environmental quality of life, economic opportunities and policy responses. The objective assessment of the green growth progress can be made on the basis of the main indicators describing the socio-economic context and the characteristics of the growth. A few headline indicators have been selected to facilitate communication with policy makers, the media and citizens. The basic principles of the green economy and the green growth are reflected in the article. The article shows the increasing role of an ecological factor in the process of creating the innovative economy. It is important to note that the green growth is a new political direction for the Russian economic development. To show the rating of the green growth we should use the indicators of innovative sectors development and green innovations introduction rates in production. The article notes that the transition to the «green economy» has numerous difficulties and problems.

Рассматривается понятие института права как элемента системы права, виды классификаций юридической ответственности. Юридическая ответственность является одним из видов правового института, в связи с чем в статье раскрываются такие понятия, как сам институт права, система права и система законодательства. После исследования отличительных признаков системы права и института права автор переходит к рассмотрению оснований классификации юридической ответственности, после которого рассматривается природа юридической ответственности как межотраслевого института права. Юридическая ответственность в сфере интеллектуальной собственности анализируется как межотраслевой институт права. Защита интеллектуальных прав осуществляется в рамках охранительного правоотношения, которое направлено на восстановление нарушенного правопорядка в сфере интеллектуальной собственности, в связи с чем реализуются меры гражданско-правовой, административной или уголовной ответственности. Рассматриваются виды и меры гражданско-правовой ответственности в сфере интеллектуальной собственности, а также виды административно-правовой и уголовной ответственности в указанной сфере. Кроме общих способов защиты гражданских прав в случае нарушения личных неимущественных прав или исключительных прав автора в статье рассматриваются специальные требования: о публикации решения суда о допущенном нарушении права, а также требование об изъятии материального носителя в случае нарушения исключительных прав автора. Кроме этого в статье рассматриваются такие способы защиты авторских прав, как изъятие и уничтожение оборудования и материалов, использованных для нарушения гражданских прав, и ликвидация по требованию прокурора юридического лица, неоднократно или грубо нарушающего исключительные права. ; The article considers the concept of law institution as the law system element, and the types of legal liability classifications. Legal liability is a type of law institution; in this connection such concepts as law institution, law system and legislative system are disclosed in the article. After studying the distinctive features of law system and law institution the author proceeds to consider the grounds for legal liability classification, after which the nature of legal liability as the interdisciplinary law institution is considered. Legal liability in intellectual property is analyzed as the interdisciplinary law institution. Defense of intellectual property rights is carried out within the frames of protective legal relationship, which is oriented to the regain of legal order in the sphere of intellectual property; in this connection the measures of civil, administrative or criminal liability are implemented. The author considers the types and the measures of civil liability in the sphere of intellectual property, as well as the types of administrative law and criminal liability in this area. Except general methods of civil rights defense in the event of violation of moral rights or the author's exclusive rights the article discusses the special requirements: regarding the publication of court decision on the law violation, as well as the requirement for the confiscation of physical media in case of violation of the exclusive rights of the author. In addition, the article discusses such methods of copyrights defense, as the confiscation and the destruction of equipment and materials used for civil rights violation, and the liquidation after demand of the prosecutor of a legal entity, repeatedly or seriously violating the exclusive rights.

Данная работа посвящена языковым средствам, повлиявшим на формирование имиджа канцлера Германии Герхарда Шрёдера до выборов и в первый год его правления. Исследование проводилось на материале печатных СМИ ФРГ и позволило выявить взаимосвязь между эволюцией оценок личности и деятельности Г. Шрёдера журналистами и уровнем его поддержки населением на выборах 1998 г. и в 1999 г. Анализ статей показал наличие значительного количества используемых при описании канцлера средств языкового воздействия, способствовавших формированию его политического портрета. Если накануне избрания на Г. Шрёдера возлагались большие надежды и при его упоминании в СМИ использовались языковые средства с преимущественно положительной коннотацией, то в течение первого года правления в журналистской среде возобладал скептицизм относительно фигуры канцлера, его стали описывать с использованием языковых компонентов с отрицательной коннотацией. Наиболее часто употреблявшимся средством до и после выборов является метафора. Помимо неё, для формирования положительного образа политика журналисты нередко использовали антономазию, эпитеты и сравнения. Использование антитезы было обусловлено желанием выгодно противопоставить Г. Шрёдера его предшественнику. С ростом разочарования канцлером антономазия уступает место иронии, ранее употреблявшиеся в положительной коннотации метафоры и эпитеты получают антонимическое значение. Результаты анализа представлены в таблице. Из неё следует, что накануне избрания Г. Шрёдера в печатных СМИ в пропорции 5:1 преобладали языковые средства, характеризовавшие его с положительной стороны. Отрицательные языковые средства терялись в потоке позитивной информации. В результате сложился субъективный имидж, идеализировавший политика. Увеличение в 3,5 раза количества языковых средств с отрицательной коннотацией, которые стали преобладать в печатных СМИ при описании Г. Шрёдера после его избрания на пост, в корне изменили его восприятие обществом. ; This article is dedicated to the analysis of the linguistic means that influenced image development of the German Chancellor Gerhard Schroeder in the run-up and during the first year in office. Based on printed Media materials, this survey educed the linkage between the evolution of journalists' assessments of personality and activities of G. Schroeder and his public support at the elections in 1998 and parliamentary elections in 1999. The analysis of the articles about the Chancellor showed a great number linguistic means that were used to describe him and that contributed to his image development. Linguistic means with positive connotation were primarily used to describe G. Schroeder in the run-up, since he was reliant on. In contrast, the journalists became more skeptical about the Chancellor after his first year in office and started to describe him with linguistic means with negative connotation. Metaphor is the most widely used linguistic means before and after elections. Beside it, the journalists often used antonomasia, epithets, and similes to form the positive image of the politician. The use of antithesis was connected with the desire to put up Schroeder in a positive light against his predecessor. With growing disappointment with the Chancellor many metaphors and epithets receive their antonymous meaning. The survey results are presented in the table.

In 2006, the Ontario government passed the Traditional Chinese Medicine Act, which granted Traditional Chinese Medicine practitioners and Acupuncturists (TCM/A practitioners) self-regulatory status under the Regulated Health Professions Act, 1991. The goal of the legislation was to create a new regulatory college that would set and enforce high standards of care and safety in order to enhance public protection and access to a range of traditional and alternative therapies. In April 2013, the College of Traditional Chinese Medicine Practitioners and Acupuncturists of Ontario was officially launched. Several factors account for the government's decision to delegate self-regulatory authority to TCM/A practitioners through the creation of a regulatory college. In particular, the government's decision seems to have been influenced by lobbying of some practitioners, greater public acceptance of alternative medicines, patient safety concerns related to acupuncture cases in the media, and the precedence of self-regulatory status being granted to these practitioners in other provinces. The degree to which the legislation has achieved its goals is difficult to determine given the short period of time the regulatory college has existed. However, the fact that the college has developed standards of practice to guide TCM/A practitioners and has a process in place to address public complaints is an early indication of movement toward achieving the policy's goals. Le gouvernement de l'Ontario a fait voter en 2006 la Loi sur les praticiens en médecine traditionnelle chinoise, qui accorde aux praticiens en médecine traditionnelle chinoise et aux acupuncteurs (praticiens en MTC/A) le statut de profession autonome dans le cadre la Loi sur les professions de la santé réglementées de 1991. Le but de la Loi était de créer un ordre professionnel capable d'établir et appliquer des normes de qualité et de sécurité des soins, ceci dans le but d'améliorer la protection du public et l'accès à un éventail de thérapies traditionnelles et alternatives. L'Ordre des praticiens en médecine traditionnelle chinoise et des acupuncteurs de l'Ontario a été officiellement créé en avril 2013. Cette décision du gouvernement de déléguer l'autorité de la régulation aux praticiens en MTC/A à travers un Ordre peut s'expliquer de plusieurs manières. Entre autres, la décision du gouvernement semble avoir été influencée par la pression exercée par certains groupes de praticiens, l'acceptation croissante par le public des médecines alternatives, des cas de mise en danger de la santé de patients d'acupuncteurs relatés dans la presse, et l'autonomie professionnelle accordée à ces professions dans d'autres provinces. Il est encore trop tôt pour évaluer le succès de cette Loi et de l'Ordre. Cependant, le fait que l'Ordre ait développé des normes de pratiques pour guider les praticiens en MTC/A et ait mis en place un protocole pour traiter les réclamations du public est un signe de progrès en direction de ces objectifs.

У статті стверджується, що реалізація ідей основних цінностей демократичної держави можлива лише тоді, коли буде існувати надійний механізм контролю над владою. Подібний контроль є передумовою не тільки легітимації органів публічної влади, але й забезпечення прав людини.Автор використовує концепцію трьох епох в історичному розвитку демократії Дж. Кіна (демократії зібрань, представницької демократії та контролюючої демократії), підкреслюючи, що механізми контролюючої демократії забезпечують захист від тиранії більшості, реагують на вихід владою за межі своїх повноважень.Наголошується на необхідному зв'язку контролю над публічною владою з принципом верховенства права через інститути народного суверенітету, поділу влади, представницького правління, обмеженого і відповідального врядування, конституційного та адміністративного контролю.Підкреслюється, що важливими чинниками реалізації соціального контролю в демократичній державі виступають такі елементи, як вибори, референдуми, громадські рухи та організації, політичні партії, незалежні ЗМІ, громадська думка, різні форми соціального протесту. Відзначається тенденція до збільшення ролі приватних структур у виконанні функцій публічної влади у сучасному світі. ; В статье утверждается, что реализация идей основных ценностей демократического государства возможна лишь тогда, когда будет существовать надежный механизм контроля над властью. Подобный контроль является предпосылкой не только легитимации органов публичной власти, но и обеспечения прав человека.Автор использует концепцию трех эпох в историческом развитии демократии Дж. Кина (демократии собраний, представительной демократии и контролирующей демократии), подчеркивая, что механизмы контролирующей демократии обеспечивают защиту от тирании большинства, реагируют на выход властью за пределы своих полномочий.Отмечается необходимая связь контроля над публичной властью с принципом верховенства права через институты народного суверенитета, разделения властей, представительного правления, ограниченного и ответственного управления, конституционного и административного контроля.Подчеркивается, что важными факторами реализации социального контроля в демократическом государстве выступают такие элементы, как выборы, референдумы, общественные движения и организации, политические партии, независимые СМИ, общественное мнение, различные формы социального протеста. Отмечается тенденция к увеличению роли частных структур в выполнении функций публичной власти в современном мире. ; The article states that the implementation of the ideas of the fundamental values of a democratic state is possible only when there will be a reliable mechanism of control over the power. Such control is a prerequisite not only legitimize public authorities, but also human rights. The author uses the concept of three periods in the historical development of democracy J. Keane (assembly democracy, representative democracy and controlling democracy), stressing that the control mechanisms of democracy provide protection from the tyranny of the majority, responsive to the output power beyond its mandate. It is noted at the required connection control public authority with the rule of law through the institutions of national sovereignty, separation of powers, representative government, limited and responsible governance, constitutional and administrative review. Emphasized that the important factors in the implementation of social control in a democratic state are such elements as elections, referendums, public movements and organizations, political parties, independent media, public opinion, various forms of social protest. The tendency to increase the role of private institutions in the exercise of public power in the modern world is stated.

Строительство советского Тихоокеанского флота в предвоенные годы и во время Великой Отечественной войны проходило в условиях нарастающей напряжённости военно-политической обстановки и активной деятельности разведывательных служб Японии и её союзников. Они интересовались составом и дислокацией сил флота, строящимися кораблями, их вооружением и боевыми возможностями, моральным состоянием личного состава и многими другими вопросами, являющимися военной и государственной тайной. Для сохранения в секрете состава и характера действий сил Тихоокеанского флота военно-политическим руководством страны были предприняты меры, которые могли бы воспрепятствовать деятельности разведслужб. Сложная обстановка на Дальнем Востоке сохранилась и после окончания Второй мировой войны: гражданская война в Китае, а затем и война в Корее, в которую были втянуты США и СССР, не позволяли ослабить бдительность. В статье рассмотрены основные мероприятия советского руководства, направленные на создание таких условий, при которых эффективность органов зарубежной разведки свелась бы к минимуму. В первую очередь это было ограничение свободного перемещения в районе Владивостока (главной базы Тихоокеанского флота), в пределах дислокации воинских частей Приморского края, в пограничных районах и др. местах базирования армии и флота, контактов с носителями секретной информации. Во-вторых, ставилась цель исключить получение необходимой информации из печатных изданий (местных и гарнизонных газет, листовок и т.п.). В-третьих, создавались зоны особого режима в пределах Владивостока и края, где, во избежание утечки информации, запрещалось находиться лицам, не имеющим отношения к армии и флоту. ; The Soviet Pacific navy was built in the pre-war years and during the Great Patriotic War under the conditions of growing tension of the military political situation and energetic activity of intelligence agencies of Japan and its allies. Their concern was the composition and stationing of the fleet's forces, the ships being built, their armament and combat capabilities, the personnel's morale and many other matters pertaining to war and state secrets. To keep the Pacific navy fleet's composition and nature of actions private, the state military and political authorities took measures which could prevent the intelligence' activity. Complicated situation in the Far East remained unchanged upon end of World War II: civil war in China and Korean war into which USA and USSR were drawn did not allow the government to decrease its security awareness. The paper reviews the essential measures of the Soviet government intended to create the conditions minimizing the efficiency of the foreign intelligence's actions. First, free travel near Vladivostok (main base of Pacific navy) within the positioning area of Primorsky Krai's military units, in border regions and other base areas of army and navy, and contacts of secret information carriers were restricted. Second, no secret information had to be derived from print media (local and garrison newspapers, leaflets, etc.). Third, special areas were created in Vladivostok and Primorsky Krai where, in order to avoid data leakage, no persons having no regard to army and navy were admitted.

В Японии нет единства мнений о том, кто должен нести ответственность за войны 1930-1940-х гг. В обществе этой страны не произошло глубокого критического переосмысления захватнической политики, проводившейся японским милитаризмом до 1945 г. В политических, научных и журналистских кругах сохраняют позиции апологеты милитаризма. Заметным событием в ведущейся в Японии дискуссии об ответственности за агрессивные войны стал выход в 2006 г. книги «От моста Марко-Поло до Пёрл-Харбора. Кто несёт ответственность?». Она стала результатом работы Комиссии по новому изучению проблем ответственности за войны, созданной в августе 2005 г. в редакции крупнейшей японской газеты «Ёмиури». В связи с приближением 70-й годовщины окончания Второй мировой войны в прессе страны вновь активизировалось обсуждение этой темы. В материалах, опубликованных ведущими общественно-политическими японскими журналами в 2014-2015 гг., признаётся ответственность Японии за войны 1930-1940-х гг. Эксперты возлагают вину за милитаристскую политику главным образом на военные круги Японии. Правительство страны непоследовательно в трактовке исторического прошлого. Остаются нерешёнными проблемы ритуальных посещений японскими политиками синтоистского святилища Ясукуни символа милитаризма, компенсаций корейцам, подвергавшимся насильственной мобилизации для работы на японских предприятиях во время войны на Тихом океане, а также материального возмещения ущерба кореянкам, бывшим сексуальными рабынями в японских вооружённых силах. Это по-прежнему осложняет отношения Японии с другими государствами, прежде всего с КНР и РК. ; There is no agreement in Japan as to who is responsible for the wars of the 1930-1940's. The expansionist policy pursued by Japanese militarism until 1945 has not been rethought deeply and critically. Apologists of militarism have maintained their positions in political, research and journalist circles of this country. Release of book Who Was Responsible? From Marco Polo Bridge to Pearl Harbor in 2006 was a remarkable event in the discussion held in Japan on responsibility for aggressive wars. This was a result of the work performed by the War Responsibility Reexamination Committee created in August 2005 in the editor's office of Yomiuri, the major Japanese newspaper. In connection with the oncoming 70th anniversary of the end of World War II, the discussion on this topic in the country's printed media has gained in intensity again. The materials published in the leading Japanese public and political magazines in 2014-2015 admit its responsibility for the wars of the 1930-1940's. The experts blame mainly Japan's military circles for militarist policy of the country. Japanese government is inconsistent in interpretation of its past. The problems of Japanese politicians paying ritual visits to Yasukuni, a Shinto shrine and a militarist symbol, compensations to Koreans subjected to forced mobilization for work at Japanese enterprises during the war at the Pacific, and material damage compensation to former sexual slave women in Japanese armed forces continue to be relevant. As before, they complicate Japan's relationships with other states, primarily with PRC and Republic of Korea.

Цель данной статьи обосновать приоритет культуры и образования как гарант нравственного оздоровления российского общества начала XXI в. Методы. Методы анализа научно-публицистических исследований, социологических опросов и анкетирования выявили на фоне социокультурной нестабильности российского социума вполне зрелые качества гражданского самосознания молодежи, активности, добровольного служения на благо общества. Резулътаты и научная новизна. Рассмотрены проблемы, породившие низкий уровень культуры и образования подростков и молодежи в условиях современного политического строя и утраты прежних идеологических ориентиров. Отмечены дестабилизирующие факторы снижения мотивации подростков и студенческой молодежи к восприятию и усвоению культурно-образовательных идеалов. Указана деструктивная роль средств массовой информации, включая телевидение и радио, способствующих нравственной деформации подрастающего поколения и его интеллектуальному обнищанию. Подчеркивается, что субъектная позиция старшеклассников и студентов как базовый показатель развития культурно-образовательных компетенций заметно проявляется в волонтерском движении. Мотивами волонтерской деятельности являются инициатива, самостоятельность целеполагания и планирования, стремление к самореализации, умение без давления извне реализовывать свои идеи. В данном контексте значение образования охарактеризовано как воспроизводство и обогащение жизненных ценностей и идеалов человека, обеспечивающее связь времен и преемственность поколений. Собственные рассуждения автора о роли образования в жизни современного человека сопровождаются суждениями студентов по данному вопросу. Практическая значимость. Материалы статьи представляют интерес для широкого круга специалистов, занятых в сфере образования и воспитания. ; The aim of the investigation is to justify the priorities of culture and education as a guarantor of moral improvement of the Russian society at the beginning of the XXI century. Methods. Despite the socio-cultural lack of stability of the Russian social medium, quite mature qualities of the youth's civic consciousness, activity and volunteering for the good of society have been revealed on the basis of the methods of analyzing scientific and publicistic researches, surveys and questionnaire. Results and scientific novelty. The article deals with the problems that generated low level of culture and education amongst teenagers and youth under conditions of modern political regime and lack of former ideological guidelines. Destabilizing factors of the teenagers and students' motivation decrease towards perception and acquiring cultural-educational ideals are noted. The destructive role of the mass media including television and radio encouraging moral deformation of the coming generation and its intellectual immiseration is shown. It's underlined that undergraduates and students' subjective position as a basic index of cultural-educational competence development is expressed in the volunteering movement. The motives of volunteering movement are as follows initiation, independence of goal-setting and planning, self-realization aspiration, ability to put ideas into practice without external pressure. The meaning of education is characterized as reproduction and enriching of people's life values and ideals providing times connection and continuity of generations. The author's own thoughts about the role of education in the life of a modern person are accompanied by the analysis of students' attitudes and judgments on the matter. Practical significance. The research findings appeal to specialist audiences involved in the sphere of education.

Late medieval English king operated in an increasingly public political society. Monarch sound it expedient to persuade their people of the rectitude of their politics, and the English public found ways to express their opinions, from petitioning to gossip and rebellion. This article examines some of the consequences of this state of affairs. In particular: What effect did the public nature of kingship have upon the relationship between ideals of conduct applicable to kings and norms of masculinity which applied to al men? This question is addressed by comparing proclamations of Edwards III (1327-77), and reports of treasonous words under Henry VI (1422-61), with earlier attacks on Edward II (1307-27). The first two were judged by ideals of manhood which applied to all men. The latter was criticized for potentially manly pursuits which were nonetheless inappropriate for a king. Still, it would be unwise to impose a developmental narrative on these diverse political circumstances. The variety of interpretations of manhood available made it possible to criticize or praise kings as manly or unmanly according to particular political circumstances. What is certain, however, is that the public nature of kingship made the king´s manhood a powerful political tool throughout this period. ; Los Reyes de Inglaterra durante la baja Edad Media actuaban en el marco de una sociedad política cada vez más abierta. Los monarcas consideraban oportuno persuadir a su gente de la rectitud de su política, y el público inglés encontró mecanismos para expresar sus opiniones, desde la elevación de peticiones, a la murmuración y la rebelión. Este artículo examina algunas de las implicaciones que estas cuestiones plantean. En particular: ¿qué efecto tuvo la naturaleza pública de la monarquía sobre la relación entre los ideales de comportamiento aplicables a los reyes y las normas de masculinidad aplicables a todo hombre? Trataré de responder a esta cuestión comparando las proclamaciones de Eduardo III (1327-77) y las acusaciones de injurias al rey durante el reinado de Enrique VI (1422-61), con algunos ataques efectuados con anterioridad contra Eduardo II (1307-27). Los dos primeros fueron juzgados con arreglo a ideales de virilidad aplicables a todo hombre. El último fue criticado por conductas potencialmente masculinas que sin embargo eran inadecuadas para un rey. De todos modos, sería imprudente aplicar una narrativa secuencial a estas circunstancias políticas diferentes. La variedad de las interpretaciones disponibles sobre la virilidad posibilitaba la crítica o el elogio de los reyes por su hombría o su falta de ella, dependiendo de las circunstancias políticas concretas. Lo que es seguro, sin embargo, es que la naturaleza pública de la monarquía hizo de la hombría del rey un poderoso instrumento político a lo largo de este período.

Al mismo tiempo que la vida muestra que es imprescindibles la aparición de líderes para la consecución de un bien común, ella misma presenta casos en donde ese poder de liderar se desvía hacia la conquista de un bien particular o personal. Los medios de comunicación se encargan de divulgar esos casos que van desde plagio hasta corrupción, pasando por: escándalos sexuales, estafa, violencia doméstica entre otros. Todos esos casos manifiestan que si se pretende mantener el liderazgo no basta ser "profesionalmente competente" sino que es necesario también ser "moral o éticamente" correcto. No obstante, si lo que se pretende es ser "líder temporal" y vivir en la "angustia" de no saber cuándo se va a caer o en la 'prepotencia u orgullo' de considerarse realmente 'el mejor', simplemente bastará fingir lo que no se es. Este liderazgo está basado casi siempre en la manipulación comercial, ideológica, política o afectiva. Pero si lo que se desea es ser un buen líder o, lo que es lo mismo, un líder permanente, es obligatorio poner los medios para alcanzar un desarrollo armónico en todas las áreas humanas. La reflexión acerca de este nuevo modo de ver el liderazgo es el propósito de este artículo. Esta visión puede resumirse en una breve expresión: el liderazgo es un asunto personológico, es decir, la persona completa es el que es líder y no solo un ámbito de esa persona. El reto que se le presenta a cualquier organización es formar a un verdadero líder. ; While life shows that the emergence of leaders is essential to achieve a common good, it also presents examples in which that power is diverted to lead to the conquest of a private or personal gain. The media is responsible for disclosing these cases ranging from plagiarism to corruption, including sex scandals, fraud, domestic violence, among others. These occurrences demonstrate that to maintain leadership it is not enough to be "professionally competent" but it is also necessary to be "morally or ethically" correct. However, if the aim is to be a "temporary leader" and live in the "distress" of not knowing when one will fall to 'arrogance or pride' by considering oneself as 'the best', then one can simply pretend that you are not. This leadership is usually based on commercial, ideological, political or emotional manipulation. On the other hand, if what one's wish is to be a good leader, a permanent leader, it is necessary to provide the means to achieve harmonious development in all human areas. The objective of this work is to analyze this new way to perceive leadership. This view can be summarized in a brief phrase: leadership is a personological matter, in which the whole human being is the one who leads and not just a fragment of that person. An organization's challenge is to form a true leader. ; 257-266 ; personalizar9@gmail.com ; Semestral

Late medieval English king operated in an increasingly public political society. Monarch sound it expedient to persuade their people of the rectitude of their politics, and the English public found ways to express their opinions, from petitioning to gossip and rebellion. This article examines some of the consequences of this state of affairs. In particular: What effect did the public nature of kingship have upon the relationship between ideals of conduct applicable to kings and norms of masculinity which applied to al men? This question is addressed by comparing proclamations of Edwards III (1327-77), and reports of treasonous words under Henry VI (1422-61), with earlier attacks on Edward II (1307-27). The first two were judged by ideals of manhood which applied to all men. The latter was criticized for potentially manly pursuits which were nonetheless inappropriate for a king. Still, it would be unwise to impose a developmental narrative on these diverse political circumstances. The variety of interpretations of manhood available made it possible to criticize or praise kings as manly or unmanly according to particular political circumstances. What is certain, however, is that the public nature of kingship made the king´s manhood a powerful political tool throughout this period. ; Los Reyes de Inglaterra durante la baja Edad Media actuaban en el marco de una sociedad política cada vez más abierta. Los monarcas consideraban oportuno persuadir a su gente de la rectitud de su política, y el público inglés encontró mecanismos para expresar sus opiniones, desde la elevación de peticiones, a la murmuración y la rebelión. Este artículo examina algunas de las implicaciones que estas cuestiones plantean. En particular: ¿qué efecto tuvo la naturaleza pública de la monarquía sobre la relación entre los ideales de comportamiento aplicables a los reyes y las normas de masculinidad aplicables a todo hombre? Trataré de responder a esta cuestión comparando las proclamaciones de Eduardo III (1327-77) y las acusaciones de injurias al rey durante el reinado de Enrique VI (1422-61), con algunos ataques efectuados con anterioridad contra Eduardo II (1307-27). Los dos primeros fueron juzgados con arreglo a ideales de virilidad aplicables a todo hombre. El último fue criticado por conductas potencialmente masculinas que sin embargo eran inadecuadas para un rey. De todos modos, sería imprudente aplicar una narrativa secuencial a estas circunstancias políticas diferentes. La variedad de las interpretaciones disponibles sobre la virilidad posibilitaba la crítica o el elogio de los reyes por su hombría o su falta de ella, dependiendo de las circunstancias políticas concretas. Lo que es seguro, sin embargo, es que la naturaleza pública de la monarquía hizo de la hombría del rey un poderoso instrumento político a lo largo de este período.

The aim of the investigation is to justify the priorities of culture and education as a guarantor of moral improvement of the Russian society at the beginning of the XXI century.Methods. Despite the socio-cultural lack of stability of the Russian social medium, quite mature qualities of the youth's civic consciousness, activity and volunteering for the good of society have been revealed on the basis of the methods of analyzing scientific and publicistic researches, surveys and questionnaire.Results and scientific novelty. The article deals with the problems that generated low level of culture and education amongst teenagers and youth under conditions of modern political regime and lack of former ideological guidelines. Destabilizing factors of the teenagers and students' motivation decrease towards perception and acquiring cultural-educational ideals are noted. The destructive role of the mass media including television and radio encouraging moral deformation of the coming generation and its intellectual immiseration is shown.It's underlined that undergraduates and students' subjective position as a basic index of cultural-educational competence development is expressed in the volunteering movement. The motives of volunteering movement are as follows initiation, independence of goal-setting and planning, self-realization aspiration, ability to put ideas into practice without external pressure. The meaning of education is characterized as reproduction and enriching of people's life values and ideals providing times connection and continuity of generations. The author's own thoughts about the role of education in the life of a modern person are accompanied by the analysis of students' attitudes and judgments on the matter.Practical significance. The research findings appeal to specialist audiences involved in the sphere of education. ; Цель данной статьи – обосновать приоритет культуры и образования как гарант нравственного оздоровления российского общества начала XXI в. Методы. Методы анализа научно-публицистических исследований, социологических опросов и анкетирования выявили на фоне социокультурной нестабильности российского социума вполне зрелые качества гражданского самосознания молодежи, активности, добровольного служения на благо общества.Результаты и научная новизна. Рассмотрены проблемы, породившие низкий уровень культуры и образования подростков и молодежи в условиях современного политического строя и утраты прежних идеологических ориентиров. Отмечены дестабилизирующие факторы снижения мотивации подростков и студенческой молодежи к восприятию и усвоению культурно-образовательных идеалов. Указана деструктивная роль средств массовой информации, включая телевидение и радио, способствующих нравственной деформации подрастающего поколения и его интеллектуальному обнищанию.Подчеркивается, что субъектная позиция старшеклассников и студентов как базовый показатель развития культурно-образовательных компетенций заметно проявляется в волонтерском движении. Мотивами волонтерской деятельности являются инициатива, самостоятельность целеполагания и планирования, стремление к самореализации, умение без давления извне реализовывать свои идеи. В данном контексте значение образования охарактеризовано как воспроизводство и обогащение жизненных ценностей и идеалов человека, обеспечивающее связь времен и преемственность поколений. Собственные рассуждения автора о роли образования в жизни современного человека сопровождаются суждениями студентов по данному вопросу.Практическая значимость. Материалы статьи представляют интерес для широкого круга специалистов, занятых в сфере образования и воспитания.

В публикации приведен обзор материалов ведущих международных организаций здравоохранения, касающийся нутриционных аспектов глобальной стратегии, направленной на прекращение детского ожирения. Показано, что основной особенностью эпидемии ожирения является ее предупреждаемость. В рамках выводов комиссии наивысшего уровня по прекращению детского ожирения (ECHO) приведены литературные данные, являющиеся доказательной базой стратегии. Указано, что наиболее ранним значимым интервенционным профилактическим фактором является поддержка грудного вскармливания, избегание чрезмерной нагрузки белком и углеводами в раннем возрасте. Приведены нормы калоража и его распределения при использовании основных групп продуктов питания, рекомендованные Американской кардиологической ассоциацией в 2014 году, целесообразные с точки зрения обеспечения кардиоваскулярного здоровья. Также указаны рекомендованные рабочей группой по здоровой гидрации объемы употребления воды в разных возрастных периодах. Продемонстрирована необходимость учета порций и правильного чтения маркировки продуктов. Подчеркнута необходимость комплексных мероприятий с участием не только сектора здравоохранения, но и социального, экономического, образовательного, политического секторов, а также привлечения масс-медиа к профилактике детского ожирения. ; У публікації наведено огляд матеріалів провідних міжнародних організацій охорони здоров'я, що стосуються нутриційних аспектів глобальної стратегії, спрямованої на припинення дитячого ожиріння. Показано, що основною особливістю епідемії ожиріння є її попереджуваність. У рамках висновків комісії найвищого рівня з припинення дитячого ожиріння (ECHO) наведені літературні дані, що є доказовою базою стратегії. Зазначено, що найбільш раннім значимим інтервенційним профілактичним фактором є підтримка грудного вигодовування, уникнення надмірного навантаження білком і вуглеводами в ранньому віці. Наведено норми калоражу та його розподілу при використанні основних груп продуктів харчування, що рекомендовані Американською кардіологічною асоціацією в 2014 році, які доцільні з погляду забезпечення кардіоваскулярного здоров'я. Також указані рекомендовані робочою групою зі здорової гідрації обсяги вживання води в різних вікових періодах. Продемонстрована необхідність урахування порцій і правильної трактовки маркування продуктів. Підкреслена необхідність комплексних заходів із профілактики дитячого ожиріння за участю не тільки сектора охорони здоров'я, а й соціального, економічного, освітнього, політичного сегментів, а також залучення мас-медіа. ; The publication provides an overview of materials from leading international health organizations concerning the nutritional aspects of the global strategy aimed at ending childhood obesity. It is shown that the main feature of the obesity epidemy is the fact that it is preventable. Within the framework of the conclusions of the highest level commission to end childhood obesity (ECHO), literature data of evidence-based strategy were presented. It is indicated that the most significant early interventional preventive factor is the support of breastfeeding, avoidance of protein and carbohydrates overloading in infancy. Norms of energy intake and its distribution when using basic food groups recommended by the American Heart Association in 2014, suitable in terms of cardiovascular health, are provi­ded. Also there are shown the volumes of water consumption in different age periods recommended by the working group on healthy hydration. The need to account portions and to read correctly food labels is shown. The need for comprehensive measures involving not only the healthcare, but also the social, economic, educational and political sectors, as well as for participation of media in the prevention of childhood obesity, is emphasized.

AbstractReligious threats continue to pose a real threat to security and survival of the nascent democracy in Nigeria, especially with the widespread and incessant killings of Igbos in some selected Northern States. Bombs explode regularly, killing huge numbers of people, especially at crowded squares in these states. Igbos who, dominate the Northern commercial landscape, have in their large numbers have been one of the worst hit. And one of the more notorious groups, the Boko Haram, the ultraviolent Islamic militant group that condemns western education, has always accepted responsibility for the killings. Their unwholesome activities which, have been impacting negatively on the various segments of society; creating the psychological basis for arbitrariness are compounded by the intense use of State authority by an effective minority of the Northern extraction to cover up and dismiss these detestable killings and abuses as being only the maturation of long festering extremist impulses that run deep in the social reality of Northern Nigeria, while doing nothing to halt the incessant atrocities against Igbos, as if they are responsible for the decades of failed government and elite delinquency finally ripening into social chaos therein. Thus, the main thrust of this paper is to assess religious threats to security and democracy in Nigeria with special focus on the incessant killings of Igbos. To achieve the purpose of this study, four research hypotheses and two theories, the Strain and differential association theories are used as theoretical framework to guide the study. Literatures related to the variables are reviewed including the adoption of the survey research and the construction of a four-point Likert type questionnaire to elicit information from a total of 290 respondents who constituted the data for the research. To test the hypotheses, the Pearson Product Moment Correlation Analysis Statistical technique was employed. The findings show among others that the group, Boko Haram itself, is an effect and not a cause; a symptom of decades of failed government and elite delinquency in Northern Nigeria and queries the rationale why Igbos should be sacrificed to correct the failings of the Northern elite. In addition, the paper also finds out that religious threat is a clog to the corporate existence of Nigeria despite democratization. As a result, this study recommends that the Federal Government should brace up to whatever are the grievances of the Boko Haram with a view to seeing how its members can be persuaded to renounce their warring posture, allow peace to reign in order to save the country's nascent democracy. Finally, the paper concludes that since Nigeria is a pluralist society, the Government through the mass media should enlighten the people on the essence of peaceful co-existence so as to engender national integration and save the country's nascent democracy.