Suchergebnisse

RESUMEN: La última década del siglo XX tiene para las escuelas normales de Colombia un significado especial, debido a los procesos de restructuración que buscaron darle una nueva fisonomía a la institución pedagógica de mayor raigambre histórica del país. La restructuración de las escuelas normales consignada en la Ley 115 representó para las escuelas normales del país un triunfo, en tanto que las reconocía como instituciones para la formación de maestros, sin embargo, también ocasionó en ellas grandes remesones y retos que aún no terminan de consolidarse. Por otra parte, en los años transcurridos del siglo XXI se ha vivido un aumento de los discursos educativos nacionales e internacionales, que reacomodan en la escena pública las políticas anudadas a la calidad de la educación, marco en el cual la evaluación de las instituciones y sus procesos son inscritos en la política educativa de carácter estatal. En este contexto la formación de maestros, sus saberes, habilidades y procesos, es puesta en el centro de las políticas públicas en tanto que se constituye en punto nodal de las transformaciones educativas erigidas para la competencia global. Desde este campo de ideas, los procesos de acreditación a los que deben someterse las escuelas normales a la vez que ponen en tensión su existencia, colocan en escena criterios de calidad ante los cuales los entes gubernamentales no asumen acciones en la generación de condiciones de posibilidad, pero actúan como dispositivos de conducción de los procesos institucionales. El trabajo investigativo aborda las escuelas normales de Colombia desde los discursos que se han constituido en torno a los procesos de restructuración y acreditación de estas instituciones. En este sentido acude al análisis histórico como herramienta para visibilizar las fuerzas, los saberes y las tensiones que la han configurado y las condiciones en las cuales ha sido cuestionada su validez en el campo de la formación de maestros en el país. Este análisis, en el trayecto metodológico se apoya en rasgos arqueológicos –genealógicos para el análisis documental y testimonial, y en las herramientas conceptuales: saber pedagógico, horizonte conceptual de la pedagogía, memoria activa-memoria colectiva de saber pedagógico, enseñanza, formación, práctica pedagógica, dispositivo formativo comprensivo y campo conceptual y narrativo de la pedagogía. ; ABSTRACT: For the normal schools of Colombia the last decade of the twentieth century has a special meaning due to the restructuring processes that sought to give a new physiognomy to the pedagogical institution of greater historical roots of the country. The restructuring of normal schools, established by Law 115, represented a triumph for the country's normal schools, recognizing them as institutions for the training of teachers. It caused great movements and challenges that are still consolidating and evolving today. On the other hand, in the intervening years of the 21st century, there has been an increase in national and international educational discourses. These discourses rearrange the policies linked to the quality of education in the public arena, in which the evaluation of institutions and their processes are inscribed in state educational policy. In this context, the formation of teachers, their knowledge, skills and processes, is placed at the center of public policies insofar as it constitutes the nodal point of the educational transformations erected for global competition. From this field of ideas, the accreditation processes to which normal schools must be subjected, while putting their existence in jeopardy, place quality criteria before which governmental entities do not take action in the generation of conditions for possible success, but act as devices for conducting institutional processes. This research addresses the normal schools of Colombia from the discourses that have been constituted around the processes of restructuring and accreditation of these institutions. In this sense, it uses historical analysis as a tool to visualize the forces, the knowledge and the tensions that have shaped it and the conditions in which its validity in the field of teacher training in the country has been questioned. This analysis, in the methodological path, is based on archaeological-genealogical traits for documentary and testimonial analysis, and on conceptual tools: pedagogical knowledge, conceptual horizon of pedagogy, active memory-collective memory of pedagogical knowledge, teaching, training, pedagogical practice, comprehensive training device, and the conceptual and narrative field of pedagogy.

The increasing scarcity of public funds, as well as the continued efforts in improving the quality and efficiency of public services, have made the public-private partnership a legal-economic scheme more attractive both for States and for industry stakeholders. Indeed, PPPs, which were developed initially because of the public budgetary constraints, have subsequently proved its suitability in allowing the retrieval of additional resources to those strictly necessary for the basic realization of projects of general interest and to operate efficiencies of the system. From this point of view they can be considered an effect of economic globalization which identifies the increasing costs that systems must support to compete into a competitive economic arena. EU Member State Governments do not seem to longer regard themselves as having a purely national dimension in an internationalized context where every entity is more inclined to act like a market player (1) (Osborne S. P., Public–private partnerships: theory and practice in international perspective, Routledge, London, 2003), nevertheless citizens demand public services with higher quantity and quality despite being willing to pay for them a consistently lower price. As detailed in this work, the European Union does not expressly provides a definition of public-private partnership, indeed all forms relate to the works, services, supplies, shall be "positively" included in the public procurement legislation. In particular, the trend towards establishing PPPs in research & development occurred and increased in various contexts to address market failures and to benefit of different spillover effects. In comparison with other policy instruments pursuing similar goals, this one respond better to the latest trends in research and innovation processes, i.e. increased scientific content of technological development, increasing dependency on external knowledge for innovation generation, changing business R&D strategies (e.g. open innovation) and rapidly evolving social needs (2) (Guinet, J., (2005), 'Public-Private Partnerships for Research and Innovation. The experience of OECD countries', Science and Technology Policy Division, OECD, Paris (unpublished paper)). The cases analyzed, both the "JTIs" (Joint Technology Initiatives) and the "cPPPs" (Contractual Public Private Partnerships) constitute absolute specificities in the PPP general domain, first for the intrinsic characteristics of the scientific & technological research (long-term nature of returns and uncertainty of outcomes), secondly because the public operator does not act in order to obtain or provide public goods but for the pursuit of its institutional goals, such as public scientific research. They cannot be considered totally as public-private partnerships at least in terms of positive law, but our cases fall down in the atypical scheme as referred for the first time by the European Commission guidelines in 2003 when the different major categories were outlined involving more or less private sector involvement (3) (DG Regional Policy: guidelines for successful public-private partnerships, March 2003). Moreover, the private component is identified, as in classic ppp cases, not by means of public evidence but on the basis of a political-strategic selection. Original goals of this work is to make a useful reconstruction of all the European Commission PPPs in research & innovation, focusing on the behavior and performance of three cases of contractual PPPs under the framework program FP7 and Horizon 2020 managed by directorate D (Industrial Technologies) of DG Research & Innovation (RTD) in which I have been professionally involved as civil servant for the years 2014 and 2015. Due to the fact that few of the projects funded have not yet been completed and the research outputs are not yet definitive, the analysis has been carried through a qualitative approach obtaining qualitative indicators extrapolated by the previous assessments done by the Commission, primary internal department sources and successful ended projects with high impact results, unstructured interviews. The research objective is to explain their ability to be attractive for the private sector and to be an effective tool to reach the EU policy targets compared to the "no PPP option", for instance the standard framework programme (FP7 and Horizon 2020). The aspect of the "attractiveness" in particular is missing in the literature of the research PPPs elaborated, therefore this work hopes to give a contribution, even if minimum, to the efforts currently in place in the academic and management community to design and configure and ideal PPP framework for effective interaction between public institutions and market players which shall feed the service of scientific and technological research targets established at European Union policy level.

All the world's financial markets and their segments are subject to risks. Fighting risk is not effective and useless, as they will still occur at varying intervals, and their appearance on one segment may affect the other or all at once. Therefore, the question is considered in terms of minimization and hedging, but it is impossible to exclude regulatory measures from the government.Currency legislation of the Republic of Kazakhstan is based on the Constitution of the Republic of Kazakhstan, the Law of the Republic of Kazakhstan "About Currency Regulation and Currency Control" and other normative legal acts of the Republic of Kazakhstan.The situation in the deposit market is an indicator not only of the banking sector, but also the economy as a whole. Fluctuations in commodity exports and adjustment of the national currency could have a serious negative impact on the stability of the whole economic system of the state.Recent events in Russia showed without government support, many banks are not able to show their worth, at a mass outflow of deposits from them. Further actions to improve the key rate and increase the guaranteed sum insured will gradually lead to normalization and return of confidence among the population.All these measures have been carried out in Kazakhstan in 2009 after a sharp devaluation (as opposed to the Russian Federation), but early enough and such a stir arose.At present, all of the risks of devaluation risk is the highest, therefore, the population tends to move their savings and savings in real assets. Nevertheless, the outflow of funds from banks is not observed and the mortgage remains one of the real instruments in the financial market. Risks that are shaking the world economy can not get around Kazakhstan, and thus the introduction of international requirements is difficult.Thus, based on our review identified some positive and negative aspects of the implementation of Basel III in Kazakhstan can be attributed to the negative, then that part of the requirements established by the regulator at this point can not be implemented by banks and there is no direct impact on the risk profile of the bank; the same applies to the pluses, what organized system of risk management and internal control and management of liquidity risk. ; Все мировые финансовые рынки и их сегменты подвержены рискам. И проблема состоит главным образом в том, что «борьба» с ними неэффективна и бесполезна, так как риски равно будут происходить с разной периодичностью, а появление их в одном сегменте может затронуть другой, а то и все сразу, вызвав принцип «домино». Поэтому рассматривать вопрос стоит с точки зрения их минимизации и хеджирования, но при этом нельзя исключать регулирующих мероприятий со стороны государства.Валютное законодательство Республики Казахстан основывается на Конституции и состоит из закона Республики Казахстан «О валютном регулировании и валютном контроле» и иных нормативных правовых актов.Ситуация на депозитном рынке является индикатором состояния не только банковского сектора, но и экономики в целом, колебания цен на экспортируемое сырье, и идущая зачастую в связке с этим корректировка курса национальной валюты способна оказать серьезное негативное воздействие на устойчивость всей экономической системы государства.Недавние события в России показали, что без поддержки государства немногие банки смогли доказать свою состоятельность при массовом оттоке вкладов. Дальнейшие действия по повышению ключевой ставки и увеличению гарантированной страховой суммы постепенно приведут к нормализации ситуации и возврату доверия у населения.Аналогичные меры были предприняты в Казахстане в 2009 г. достаточно своевременно после резкой (в отличие от РФ) девальвации, что позволило стабилизировать ситуацию.На сегодня вероятность риска девальвации наиболее высока, поэтому население стремится перевести свои сбережения и накопления в реальные активы, но, тем не менее, оттока средств из банков не наблюдается, и ипотека остается одним из реальных инструментов на финансовом рынке, что характеризует превентивные меры государства как достаточно эффективные, продуманные и грамотно, своевременно введенные. Риски, которые сотрясают мировую экономику, не могут обойти Казахстан, и при этом внедрение международных требований затруднено.Таким образом, на основании проведенного обзора определились некоторые положительные и отрицательные стороны внедрения соглашения Базель III в Казахстане: к отрицательным можно отнести то, что часть установленных требований регулятора на данный момент не может быть реализована банками и отсутствует прямое влияние на риск-профиль банка; к положительным же относится то, что организована система управления рисками и внутреннего контроля и управления риском ликвидности.

Статья посвящена развитию органического сельского хозяйства в России, при котором будут соблюдены все принципы и задачи производства органической продукции, соответствующие международным требованиям, для обеспечения конкурентоспособности органической продукции отечественных сельскохозяйственных товаропроизводителей. Определено понятие органического сельского хозяйства. Обоснована значимость производства органических продуктов питания, так как употребление в пищу экологически безопасных продуктов для человека является основой его жизнедеятельности и помогает восстановиться организму после воздействия некачественных продуктов питания и окружающей среды, а также обеспечения продовольственной безопасности страны. Спрос на органическую продукцию среди населения во многих странах мира с каждым годом увеличивается. Сегодня органическим сельским хозяйством занимаются около 160 стран. Приведены примеры стран, где успешно развивается органическое сельское хозяйство и существует высокий спрос на органические продукты питания – Европа и США. На примере Германии показаны, какие факторы поспособствовали качественному и быстрому развитию органического сельского хозяйства. В российской теории и практике вопросы развития органического сельского хозяйства исследованы не в полном объеме. Изучены действующий проект закона, нормативно-правовые акты и стандарты для производства органической продукции на территории России. Представлена процедура прохождения сертификации для российских производителей органических продуктов. Исследование позволило оценить сложившееся состояние развития органического сельского хозяйства и рынка сбыта органической продукции в России. Выявлены факторы и условия, которые сдерживают развитие органического сельского хозяйства на территории России.Цель исследования состоит в разработке рекомендаций по развитию и ведению органического сельского хозяйства в России, а также повышению конкурентоспособности отечественных сельскохозяйственных производителей органической продукции.Метод или методология проведения работы: при написании статьи были применены такие методы научного исследования, как изучение отечественной и зарубежной научной литературы и нормативно-правовой базы по теме исследования, обобщение полученной информации, экономико-статистический анализ, аналитический и сравнительный методы.Результаты: Сформулированы предложения и рекомендации, способствующие развитию органического сельского хозяйства с целью повышения конкурентоспособности отечественной органической сельскохозяйственной продукции, а также обеспечения продовольственной безопасности нашей страны.Область применения результатов: практическая значимость исследования состоит в возможности использования теоретических разработок и результатов автора в других научно-исследовательских учреждениях при проведении аналогичных исследований, при разработке или совершенствовании государственными органами нормативно-правовой базы по развитию сельского хозяйства, в том числе органического сельского хозяйства, а также в учебном процессе для подготовки специалистов в области ведения органического сельского хозяйства. ; Article is devoted to the development of organic agriculture in Russia, where all principles and problems of organic products production conforming to the international requirements to ensure the competitiveness of organic production by domestic agricultural producers will be observed. The concept of organic agriculture is defined. The importance of organic food production as consumption of ecologically safe products for the person is a basis of his activity is proved and helps to be restored to an organism after influence of low-quality food and the environment, and also ensuring food security of the country. Demand for organic production for the population in many countries increases constantly. Nowadays, about 160 countries use organic agriculture. There are some countries where organic agriculture is successfully developed and there is a great demand on organic food – Europe and the USA. It is shown for Germany, what factors promoted high-quality and fast development of organic agriculture. In the Russian theory and practice issues of development of organic agriculture are not compeletely studied. The current draft law, regulatory legal acts and standards for the production of organic products in Russia were studied. The procedure for passing certification for Russian producers of organic products is presented. The study made it possible to assess the current state of development of organic agriculture and the market for organic products in Russia. Factors and conditions that inhibit the development of organic agriculture in Russia are revealed.The aim is to prepare the recommendations for the development and maintaining organic agriculture in Russia, and to increase the competitiveness of domestic agricultural manufacturers of organic production.Methodology. Such methods of scientific research were applied as the study of domestic and foreign scientific literature and the regulatory and legal framework on the research theme, generalization of the received information, economic and statistical analysis, analytical and comparative methods.Results: Proposals and recommendations are formulated that promote the development of organic agriculture in order to increase the competitiveness of domestic organic agricultural products, as well as ensure the food security of our country.Practical implications: the practical importance of a research is the possibility to use the theoretical developments and the author results from other research fields when carrying out similar surveys, during the developing or improvement of standard and legal base by public authorities on agriculture development, including organic agriculture, and also in educational process to train the specialists in the field of maintaining organic agriculture.

The Customs administrations around the world are the first defenders on the borders Customs administrations around the world are responsible for detection and prevention of dangerous, restricted and prohibited goods. Thus the issues of crime prevention are nowdirectly related to the competence of Customs administrations. In the paper the author would like to draw attention to already existing mechanism which might be used in a more efficient way. The Regional Intelligence Liaison Office (further – RILO) Network and theCustoms Enforcement Network (further – CEN) database have a great potential for being used as the institutional prevention mechanism since both tools facilitate the exchange of information among Customs administrations globally. In general, the topic of the Global RILO Network is underestimated and little known, even among the Customs officers, especially those, who are not dealing with international cooperation. The author wants to draw attention of the Customs community worldwide, but also representatives of other law enforcement agencies to the potential of existing instruments and tools provided by the World Customs Organization (further – WCO). It is important to acknowledge the number of obtainable tools, in order to save the resources, both financial and human, which might be spent on creating completely new mechanisms. In order to achieve the main goal, the author has analyzed the basic tools and instruments of the WCO in two areas of Customs duties, namely: trade facilitation and Customs enforcement. Additionally, the role of the WCO as a unique institutional body in Customs matters has been emphasized. The author wanted to give comprehensive background information on a RILO Network and highlighted its place in a modern Customs administration using Information and Communication Technologies (ICT). The scientific methods used in the paper were as follows: characterization for experience and observation, source criticism, deduction. The final conclusion led to the fact, that in order to get the highest level of efficiency, both the technical and networking aspects of exchange of information must be in place. The proper managing of the exchange of information may cause a better allocation of human resources and technology, improve the data quality, influence on more precise risk assessment then lead to the better detection of illegal trade and finally may contribute to the growth in government revenue. Thus the information exchange, the RILO Network, is a trigger mechanism which plays a vital role in crime prevention. ; Таможенные органы во всем мире несут ответственность за обнаружение и предотвращение импорта опасных, ограниченных и запрещенных товаров. Таким образом, вопросы, связанные с предупреждением преступности, в настоящее времянепосредственно относятся к компетенции таможенных администраций. В статье автор хотел бы обратить внимание на уже существующий механизм, который может быть использован более эффективно. Информационная сеть Региональногоофиса по обмену оперативными данными между таможенными администрациями (далее – RILO) и база таможенных оперативных данных (далее – CEN) имеют большой потенциал для использования в качестве институционального механизмапредотвращения правонарушений, так как оба инструмента содействуют обмену информацией между таможенными органами по всему миру. В целом, тема глобальной сети RILO недооценена и не до конца изучена, даже среди таможенных служащих, особенно тех, кто не занимается вопросами международного сотрудничества. Автор хочет привлечь внимание к потенциалусуществующих инструментов и механизмов, предоставляемых Всемирной таможенной организацией (дальше – ВТамО). Важно правильно оценивать количество доступных инструментов, чтобы сэкономить как финансовые, так и человеческие ресурсы, которые могли бы быть потрачены на создание совершенно новых механизмов. Для достижения главной цели автор проанализировал основные инструменты и механизмы ВТамО в двух сферах ответственности таможенных служб, а именно, в сфере упрощения процедур торговли и таможенного контроля. Кроме того, подчеркнута роль ВТамО как уникальной организации, занимающейся таможенными вопросами. Автор имел цель предоставить максимально полную справочную информацию об информационной сети RILO и обозначить ее место в современной системе таможенной службы, которая использует информационно- коммуникационные технологии (далее – ИКТ). Научные методы, которые были использованы в работе, следующие: использование практического опыта и методов наблюдения, анализ источников, дедукция. В заключение автор подчеркивает, что для того, чтобы получить высокий уровень эффективности, необходимо усовершенствовать технические и сетевые аспекты обмена информацией. Надлежащее управление обменом информациейможет привести к более эффективному распределению людских ресурсов и технологий, повысить качество информации, сделать более точной оценку риска,что затем приведет к более результативному выявлению незаконных торговых операций и, наконец, может способствовать росту государственных доходов. Таким образом, обмен информацией по информационной сети RILO представляет собойпусковой механизм, который играет ключевую роль в предупреждении преступности.

Актуальность и цели. Во многих общественно-политических источниках, в том числе СМИ, сообщается о том, что в последние годы Европейский Суд по правам человека принял ряд постановлений, которые выходят за пределы компетенции, предусмотренной Европейской конвенцией о защите прав человека и основных свобод. Акты Европейского Суда вступили в противоречие не только с решениями Конституционного Суда РФ, но и непосредственно с установлениями Конституции РФ. Судебный активизм Европейского Суда породил целый ряд проблем, решение которых пытается найти европейское сообщество, включая Российскую Федерацию. Целью данной статьи является анализ имеющихся проблем и внесение предложений по преодолению возникших юридических коллизий. Материалы и методы. В статье проведен анализ теоретических источников о соотношении международного и внутригосударственного права, о способах преодоления коллизий в толковании норм между Европейским Судом и Конституционным Судом РФ, о понятии государственного суверенитета. Также проанализированы нормативные правовые акты, судебная практика Европейского Суда по правам человека и Конституционного Суда РФ. Результаты. Исследование показало, что некоторые постановления Европейского Суда по правам человека, особенно по делам «Константин Маркин против России», «Анчугов и Гладков против России», вышли за пределы Европейской Конвенции, вступили в противоречие с нормами Конституции РФ и угрожают государственному суверенитету России. Отдельные акты Европейского Суда носят не совсем правовой характер и могут являться рычагом политического и экономического давления на Российскую Федерацию. Все это стало следствием нечетко прописанной компетенции Европейского Суда и его судебного активизма. Выводы. В целом Европейский Суд по правам человека играет важную роль в защите и претворении в жизнь идеалов и принципов уважения прав человека и верховенства права. Он имеет большое значение для повышения эффективности судебной защиты европейских стран. В то же время в организации и деятельности этого Суда имеется ряд системных проблем. Поэтому Суд нуждается в дальнейшем реформировании. В ходе предстоящих изменений следует более четко закрепить его юрисдикцию, оптимизировав принцип субсидиарности, предусмотреть правовые механизмы преодоления возникающих коллизий в толковании Европейской конвенции. Акты Европейского Суда не должны угрожать государственному суверенитету государств участников Конвенции.Background. Many social and political sources, including the media, report that in recent years the European Court of Human Rights has issued a number of resolutions, which go beyond the competence specified by the European Convention on Human Rights. Court Acts come into conflict not only with the decisions of the Constitutional Court of the Russian Federation, but also directly with the regulations of the Constitution of the Russian Federation. The judicial activism of the European Court has created a number of problems, solutions to which are being sought by the European community, including the Russian Federation. The objectives of this article is to analyze the existing problems and to make suggestions to overcome any legal conflicts. Materials and methods. The present article analyzes theoretical sources of the relationship between international and domestic laws, the methods to overcome the conflicts in interpretation of rules and regulations between the European Court and the Constitutional Court of the Russian Federation, the concept of state sovereignty. Also the work analyzes normative legal acts, the court practice of the European Court of Human Rights and the Constitutional Court of the Russian Federation. Results. The research has showed that some judgments of the European Court of Human Rights, particularly in cases "Konstantin Markin vs. Russia", "Anchugov and Gladkov vs. Russia", have gone beyond the European Convention, being in conflict with the norms of the Constitution of the Russian Federation and threatening the state sovereignty of Russia. Individual acts of the European Court are not entirely legal in nature and this can be a key factor of political and economic pressure on the Russian Federation. All of this was a consequence of the unclearly defined competence of the European Court and its judicial activism. Conclusions. In general, the European Court of Human Rights has played an important role in protecting and realizing the ideals and principles of respect for human rights and the rule of law. It is important to improve the effectiveness of judicial protection of European countries. At the same time the organization and activities of the Court have a number of systemic problems. The Court therefore needs further reformation. In the course of the forthcoming changes its jurisdiction should be stated more clearly optimizing the principle of subsidiarity; there should be provided legal mechanisms of overcoming the conflicts arising in the interpretation of the European Convention. Court Acts must not threaten national sovereignty of states-participants of the Convention.

Based on the analysis of implementation of the policy of state debt management, the paper offers ways to improve the state debt policy of Ukraine and gives recommendations on the possibilities of adaptation of relevant experience of some EU countries. The research discloses the essence of government debt policy, identifies the main factors that contribute to the growth of public debt in Ukraine and analyzes the obstacles to its effective management. For example, in Ukraine during the years of independence the formation of debt was influenced by a number of factors, the most important of which are significant budget deficits, dependence on imported energy, the need to increase foreign exchange reserves to ensure stability of national currency; military conflict in the Donbas and Crimea occupation, the need for technical upgrading of industries and structural reforms. Over the years of independence, there has been a significant accumulation of public debt and an increase of debt burdens, investors have noted the inefficient use of funds raised, these factors as well as unfavorable conditions on international money markets caused worsening of loan conditions turning debt management into one of the priorities of state financial policy. The latter should be based on the adoption of the Law of Ukraine "On State Duty", the development of both medium and long-term debt policy; improvement of the assessment system and prevention from the negative impact of risks; forming a modern information infrastructure of state debt management; focus on the domestic state debt market; establishment of a system of power separation between the institutions dealing with state debt; development and implementation of a system of indicators to measure the effectiveness of management decisions in the field of state debt. ; В статье, на основании анализа практики реализации политики управления государственным долгом, разработаны направления совершенствования государственной долговой политики Украины. Рекомендации приведены с учетом возможностей адаптации соответствующего опыта некоторых стран ЕС. Раскрыт вопрос сущности государственной долговой политики, выделены основные факторы, которые способствуют росту государственного долга в Украине, проанализированы препятствия к эффективному управлению им. В Украине за годы ее независимости формирование долга происходило под воздействием ряда факторов, важнейшими из них являются: значительный бюджетный дефицит, зависимость от импорта энергоносителей, необходимость увеличения валютных резервов для обеспечения стабильности национальной денежной единицы; военный конфликт на Донбассе и оккупация Крыма, необходимость технического перевооружения отраслей экономики и проведения структурных реформ. За годы независимости произошло накопление значительного по размеру государственного долга, усиление долговой нагрузки, инвесторы констатировали нерациональное использование привлеченных средств, эти факторы, а также неблагоприятная конъюнктура на международных денежных рынках вызвали ухудшение условий заимствования и превратили управление государственным долгом в один из приоритетов финансовой политики государства. Он должен базироваться на: принятии Закона Украины «О государственном долге», разработке как среднесрочной, так и долгосрочной долговой политики; совершенствовании системы оценки и предупреждения негативного действия рисков; формировании современной информационной инфраструктуры управления государственным долгом; ориентации на внутренний рынок государственных заимствований; установлении системы разграничения полномочий между институтами, которые осуществляют управление государственным долгом; разработке и внедрении системы показателей оценки эффективности управленческих решений в сфере государственного долга. ; У статті, на підставі аналізу практики реалізації політики управління державним боргом, розроблено напрями вдосконалення державної боргової політики України. Рекомендації наведено з урахуванням можливостей адаптації відповідного досвіду певних країн ЄС. Розкрито питання сутності державної боргової політики, виділено основні чинники, які сприяють зростанню державного боргу в Україні, проаналізовано перешкоди до ефективного управління ним. Так, в Україні за роки її незалежності формування боргу відбувалося під впливом низки чинників, найважливіші з яких: значні бюджетні дефіцити, залежність від імпорту енергоносіїв, необхідність збільшення валютних резервів для забезпечення стабільності національної грошової одиниці; військовий конфлікт на Донбасі та окупація Криму, необхідність технічного переозброєння галузей економіки і проведення структурних реформ. За роки незалежності відбулося накопичення значного державного боргу, посилення боргового тягаря, інвестори констатували нераціональне використовування залучених коштів, ці фактори, а також несприятлива кон'юнктура на міжнародних грошових ринках, викликали погіршення умов запозичення і перетворили управління державним боргом в один з пріоритетів фінансової політики держави. Він повинен базуватися на: прийнятті Закону України «Про державний борг», розробці як середньострокової, так і довгострокової боргової політики; вдосконаленні системи оцінки і попередження негативної дії ризиків; формуванні сучасної інформаційної інфраструктури управління державним боргом; орієнтації на внутрішній ринок державних запозичень; встановленні системи розмежування повноважень між інститутами, що здійснюють управління державним боргом; розробці і впровадженні системи показників оцінки ефективності управлінських рішень у сфері державного боргу.

The Australian government is currently attempting to build a positive and mutually beneficial relationship with Indonesia, a country that has experienced dramatic democratic reform over the past five years. However, Australia must simultaneously continue to encourage further democratisation and discourage reversion. One area where there have been signs of reversion is in the , which is currently facing serious challenges to its ability to function freely. Press freedom can only be achieved when the press is autonomous- in other words, when censorship and government control are avoided. The media must also be healthy, with the resources and strength to report accurately and credibly. The significance of a free media lies in the role of keeping the powerful accountable, in informing the public and giving the people a voice in the democratic system. It is Australia's responsibility and in Australia's interest to promote democracy in Indonesia - one way of doing so is to support press freedom. The media in Indonesia need support because the challenges they face threaten their ability to fulfil their role in the democratic system. One of the greatest challenges is overcoming the Indonesian government's negative attitude towards the media, which has been expressed in several ways. There have been attempts to subvert or restrict the country's new press laws, which have given the media significant freedoms. These laws are also often overruled by the outdated Indonesian Criminal Code. There have also been indications that the government wishes to gain greater power over the media by empowering the Ministry of Information and Communication, and introducing new legislation such as the Broadcast Bill 2002. Australia has the ability to contribute to the furthering of press freedom in Indonesia by assisting with the drafting of new legislation and regulations, so that they recognises the needs of a free media. Another major issue is the low standard of much Indonesian journalism. This is the result of both the massive boom in media output that followed the de-regulation of the media after the fall of President Soeharto and the lack of experience many Indonesian journalists have had in writing freely. Widespread training is required to solve this problem and give the media the skills and credibility they need to perform their democratic role. This is another area where Australia has the opportunity to assist, both through imparting the skills of Australian journalists through exchange and by helping to fund journalist training programs in Indonesia. Like many professions in Indonesia, corruption is prevalent in the media. This is unsurprising, however, when the wages and working conditions of journalists are considered. Although some journalists' associations are working to eradicate bribery within the media, it will be difficult to lessen corruption until working conditions improve dramatically, and that is unlikely until the Indonesian economy improves. Campaigns to eradicate corruption should be supported by Australia nonetheless, as an important step in improving the media's credibility. Indonesian journalists are also at a high risk of being physically attacked by groups in disagreement with reportage. Although these challenges are considerable, Australia has the potential to assist the Indonesian media in tackling them, while at the same time forging closer links with its neighbour. However, the Australian government cannot forget its obligations to democracy and human rights, and must also act to ensure the fair treatment of the media in the Indonesian province of Aceh, where press freedoms have been nullified in recent months. The media play a significant role in conflict areas and can help to increase pressure on all parties to act in accordance with international human rights standards. This is certainly necessary in Aceh, where the Indonesian military and separatist rebels both have a record of human rights abuse. Unfortunately, both the Indonesian and foreign media have faced extreme difficulties in covering the conflict, largely as a result of the obstruction of the warring parties. The Australian government has the opportunity to build a positive relationship with Indonesia by donating time, effort and funds to the development of the free media within the framework of Indonesian society and law. However, at the same time Australia must fulfil its obligations to promote democratisation and protect human rights by ensuring the media have access to areas where these principles are being challenged.

This research paper is a considered response to the criticisms leveled at the Australian-led Regional Assistance Mission to the Solomon Islands (RAMSI), which question RAMSI's motives or political agenda for intervening in the Solomon Islands (SI), the comprehensive and intrusive nature of its assistance (and the implications for state sovereignty), and its failure to meet the expectations of the SI Government (SIG) and people four years since its engagement. RAMSI is a long term commitment for Australia given the scope of the assistance program, therefore it is imperative to ensure RAMSI's effectiveness as a statebuilding mission. Without generalising, RAMSI also provides a unique example of a peacekeeping intervention that is preventative rather than reactive, offering assistance to the SIG to preempt state collapse or 'failure' . If RAMSI is ultimately judged a success, the precedent that it has set may be followed in subsequent peacekeeping missions. Such intervention is comprehensive, intrusive, and expensive, but may provide the longer term stability for the SI that previous assistance missions could not. RAMI is therefore an important case study to understand the changing nature of peacekeeping. 'Political legitimacy' is a useful analytical concept particularly due to the lack of comparable interventions through which to evaluate RAMSI's relative success or failure. There is no policy model yet developed to effect the type of 'root and branch reform' that RAMSI seeks to achieve. Evaluating political legitimacy allows for an examination of the 'grey areas' that RAMS! is entering, such as how to respect the sovereignty of a state while rebuilding it from the foundations up, and how to set the boundaries of assistance realistically to ensure that expectations of what RAMSI can deliver are met. The political agenda motivating RAMSI's creation is complex, and rightly questioned given the pace of the policy back flip. A number of reasons motivated RAMSI's intervention, the foremost being the security risk posed by failed states in Australia's immediate neighbourhood, and the opportunity cost of non-intervention to prevent SI collapse. However, Australia's political agenda in the Pacific region (and motivation for creating RAMSI) cannot be dismissed as 'illegitimate' simply because national interest (self interest) was a key factor. Posing altruism against legitimacy creates a false dichotomy as selfish motives do not necessarily undermine the legitimacy of the outcome achieved. Legitimacy must be assessed by results and the way in which these results are achieved. RAMSI's respect for sovereignty is difficult to gauge. RAMSI's intervention was legally authorised by the SIG, the Pacific Island Forum (PIF), and the UN according to international law and respect for state sovereign consent. However the preemptive nature of RAMSI's intervention has made respecting SIG sovereignty more difficult as RAMSI is working through and on behalf of the SIG but does not exist as a separate legal entity to the SIG. RAMSI's accountability is therefore unclear and has caused tension. Politically respecting sovereignty has proven even more difficult in light of the SIG' distrust and suspicion of RAMSI's activity and the lack of effective partnership developed between SIG and RAMSI. RAMSI's involvement in the SI is at the invitation of the SIG, however the depth of RAMSI's involvement in governance reform of the SIG, particularly its use of in-line personnel and its anti-corruption focus, has considerably tested the SiG-RAMSI relationship. There is political will from both sides to build a more effective partnership that emphasizes accountability and consultation, which should reduce the tensions that have characterized the relationship thus far. Managing expectations has also proven challenging, with the SI looking to RAMSI as a panacea particularly in light of it substantial achievements made to date, and Australia's lack of humility and political fervour to sell the RAMSI success story further elevating expectations of what RAMSI can achieve and how fast. Ensuring that RAMSI meets the expectations placed on it requires both pragmatism in understanding the limits on the assistance that a peacekeeping mission can provide, and humility in sharing 'ownership' of RAMSI with the SIG and SI people, the PIF and Pacific region more broadly, and where appropriate, development partners such as the UN. Avoiding overselling RAMSI's success is likely to be difficult however.

Este escrito es resultado del proyecto investigativo "Sistemática acusatoria comparada en Suramérica". Metodológicamente está fundamentado en documentos y en trabajo de campo, con entrevistas y visitas a cada uno de los países que conforman el sur del continente. Se constató que el procedimiento penal, en la región, es un instrumento destinado a garantizar el acceso a la justicia para el Estado por medio del órgano de acusación, sea esta Fiscalía o Ministerio Público, como para las víctimas, imputados y terceros, afectados con la posible comisión de un delito. Todos los países incorporan en su legislación interna la Convención Americana de Derechos Humanos, comprometiéndose a cumplir con un conjunto de parámetros mínimos de justicia penal, entre ellos el derecho del imputado a recurrir el fallo condenatorio ante juez o tribunal superior establecido en el artículo 8.2 literal h) de la Convención. Sin embargo, en Suramérica, exceptuando Argentina, existe un gran déficit de protección de esta garantía mínima en los procesos penales, y una estructuración de los recursos que no consulta los derechos de los imputados, por lo que existe una reiterada omisión estatal en la protección y efectividad de los derechos humanos. Precisamente, Colombia es uno de los países donde aún no se disponen medidas legislativas idóneas que hagan plenamente efectivo el derecho a recurrir al fallo condenatorio, lo que plantea una posible responsabilidad internacional del Estado por vulneración de los derechos reconocidos en la Convención y la omisión de adoptar medidas legislativas que garanticen su protección y su efectividad. ; This paper is a result of the research project "Systematic compared accusatory in South America." It is methodologically based on documents and fieldwork, interviews and visits to each of the countries of southern Africa. It was found that the criminal proceedings in the region, were an instrument to ensure access to justice for the state by the prosecuting body is this office or prosecutors, and victims, defendants and third parties affected the possible commission of a crime. All countries incorporate in their domestic law to the American Convention on Human Rights, agreeing to meet a set of minimum standards of criminal justice, including the right of the accused to appeal his conviction to a higher court established in the literal Article 8.2 h) of the Convention. But in South America, except Argentina, there is a large gap for this minimum guarantee in criminal proceedings, and structuring of resources not see the rights of the accused, so that the settled state failure to protect and effectiveness of Human Rights. Precisely Colombia is a country where even legislatively unsuitable legislation give full effect to the right to appeal his conviction are provided, which poses a possible international responsibility of the State for violation of the rights recognized in the Convention and the omission of adopt legislative measures to ensure their safety and effectiveness. ; Este artigo é produto do projeto de pesquisa "Sistemática acusatória comparada na América do Sul". Metodologicamente está fundamentado em documentos e no trabalho de campo, com entrevistas e visitas a cada um dos países que formam o sul do continente. Comprovou-se que o procedimento penal, na região, é um instrumento destinado a garantir o acesso à justiça, para o Estado através do órgão de acusação seja esta Promotoria ou Ministério Público, como para as vítimas, imputados ou terceiros, afetados com a possível comissão de um delito. Todos os países incorporam em sua legislação interna a Convenção Americana de Direitos Humanos, comprometendo-se a cumprir com um conjunto de parâmetros mínimos de justiça penal, entre eles o direito do imputado a recorrer à sentença condenatória diante o juiz ou tribunal superior estabelecido no artigo 8.2 literal h) da Convenção. No entanto na América do Sul, excetuando a Argentina, existe um grande déficit de proteção desta garantia mínima nos processos penais, e uma estruturação dos recursos que não consulta os direitos dos imputados, pelo que existe uma repetida omissão do estado na proteção e efetividade dos Direito Humanos. Justamente a Colômbia é um dos países onde legislativamente ainda não se dispõem medidas legislativas idôneas que façam plenamente efetivo o direito a recorrer à sentença condenatória, o que apresenta uma possível responsabilidade internacional do Estado por vulneração dos direitos reconhecidos na Convenção e a omissão de adotar medidas legislativas que garantam sua proteção e sua efetividade.

Все мировые финансовые рынки и их сегменты подвержены рискам. И проблема состоит главным образом в том, что «борьба» с ними неэффективна и бесполезна, так как риски равно будут происходить с разной периодичностью, а появление их в одном сегменте может затронуть другой, а то и все сразу, вызвав принцип «домино». Поэтому рассматривать вопрос стоит с точки зрения их минимизации и хеджирования, но при этом нельзя исключать регулирующих мероприятий со стороны государства.Валютное законодательство Республики Казахстан основывается на Конституции и состоит из закона Республики Казахстан «О валютном регулировании и валютном контроле» и иных нормативных правовых актов.Ситуация на депозитном рынке является индикатором состояния не только банковского сектора, но и экономики в целом, колебания цен на экспортируемое сырье, и идущая зачастую в связке с этим корректировка курса национальной валюты способна оказать серьезное негативное воздействие на устойчивость всей экономической системы государства.Недавние события в России показали, что без поддержки государства немногие банки смогли доказать свою состоятельность при массовом оттоке вкладов. Дальнейшие действия по повышению ключевой ставки и увеличению гарантированной страховой суммы постепенно приведут к нормализации ситуации и возврату доверия у населения.Аналогичные меры были предприняты в Казахстане в 2009 г. достаточно своевременно после резкой (в отличие от РФ) девальвации, что позволило стабилизировать ситуацию.На сегодня вероятность риска девальвации наиболее высока, поэтому население стремится перевести свои сбережения и накопления в реальные активы, но, тем не менее, оттока средств из банков не наблюдается, и ипотека остается одним из реальных инструментов на финансовом рынке, что характеризует превентивные меры государства как достаточно эффективные, продуманные и грамотно, своевременно введенные. Риски, которые сотрясают мировую экономику, не могут обойти Казахстан, и при этом внедрение международных требований затруднено.Таким образом, на основании проведенного обзора определились некоторые положительные и отрицательные стороны внедрения соглашения Базель III в Казахстане: к отрицательным можно отнести то, что часть установленных требований регулятора на данный момент не может быть реализована банками и отсутствует прямое влияние на риск-профиль банка; к положительным же относится то, что организована система управления рисками и внутреннего контроля и управления риском ликвидности. ; All the world's financial markets and their segments are subject to risks. Fighting risk is not effective and useless, as they will still occur at varying intervals, and their appearance on one segment may affect the other or all at once. Therefore, the question is considered in terms of minimization and hedging, but it is impossible to exclude regulatory measures from the government.Currency legislation of the Republic of Kazakhstan is based on the Constitution of the Republic of Kazakhstan, the Law of the Republic of Kazakhstan "About Currency Regulation and Currency Control" and other normative legal acts of the Republic of Kazakhstan.The situation in the deposit market is an indicator not only of the banking sector, but also the economy as a whole. Fluctuations in commodity exports and adjustment of the national currency could have a serious negative impact on the stability of the whole economic system of the state.Recent events in Russia showed without government support, many banks are not able to show their worth, at a mass outflow of deposits from them. Further actions to improve the key rate and increase the guaranteed sum insured will gradually lead to normalization and return of confidence among the population.All these measures have been carried out in Kazakhstan in 2009 after a sharp devaluation (as opposed to the Russian Federation), but early enough and such a stir arose.At present, all of the risks of devaluation risk is the highest, therefore, the population tends to move their savings and savings in real assets. Nevertheless, the outflow of funds from banks is not observed and the mortgage remains one of the real instruments in the financial market. Risks that are shaking the world economy can not get around Kazakhstan, and thus the introduction of international requirements is difficult.Thus, based on our review identified some positive and negative aspects of the implementation of Basel III in Kazakhstan can be attributed to the negative, then that part of the requirements established by the regulator at this point can not be implemented by banks and there is no direct impact on the risk profile of the bank; the same applies to the pluses, what organized system of risk management and internal control and management of liquidity risk.

In the domain of social protection and social policy, a conventional way of trying to document "Europeanization" has always been to track European English policy discourses at the EU level and in the nations of Europe. Notions that crystallize the normative orientations promoted in the forums of political communication and in the policy communities are numerous. All of them are crafted in English and travel across national forums of political communication and national scientific forums. The present paper selects two such notions, i.e. "activation" and "flexicurity" and carefully studies the locus of their inventions and the travels across many countries and many forums – national and transnational. The precise documentation is based on participation in numerous forums, field studies in Denmark, Germany, France, the United Kingdom and Italy over a long period (1997-2008). The findings are all relevant for this period, i. e. prior to the upheaval of social policies at the EU level and in the member states provoked by the financial and economic crisis. They have in common to identify the dissemination of a standard discourse and the resilience of national substantive choices and roles of actors of social protection and labour market policies. Because the paper is written with hindsight, taking stock of the late 1990s and early 2000s, a de facto comparison unexpectedly becomes feasible with the crisis period (2008-2014). The counterfactual is easy to design: a powerful Europeanization of systems of social protection and labour markets has happened in this second period, via the highly constrained implementation of structural reform and budget cuts programmes deemed to satisfy macroeconomic and macrofiscal orientations decided at the EU level, especially within the Eurozone, and especially in the Southern member states. Whereas the Europeanization of discourse and social policy concepts remained superficial in 1997-2008, actual and hard Europeanization really bit deeply since the crisis into national arrangements, even affecting international and European labour law. ; En el ámbito de la protección social y de la política social, una forma habitual de intentar ilustrar los procesos de "europeización" ha sido la de rastrear los discursos políticos europeos en inglés a nivel de la Unión europea y de los estados nacionales. Son numerosas las nociones que cristalizan en orientaciones normativas promovidas en los foros de comunicación política y en las comunidades políticas. Todas ellas están diseñadas en inglés y se desplazan a través de foros nacionales de comunicación política y foros científicos nacionales. Este artículo selecciona dos de estas nociones, la de activación y flexiguridad y analiza cuidadosamente el origen de sus invenciones y de sus viajes a través de muchos países y foros nacionales y transnacionales. La documentación específica se basa en la participación en numerosos foros, estudios de campo en Dinamarca, Alemania, Francia, Reino Unido e Italia a lo largo de un largo periodo (1997-2008). Los resultados son relevantes para este periodo previo al revuelo provocado por la crisis económica y financiera, de las políticas sociales de la Unión europea y de los estados miembros. Comparten la difusión del discurso estándar y la resiliencia de las elecciones sustantivas nacionales y de los papeles de los actores de la protección social y de las políticas del mercado de trabajo. Ya que este artículo está escrito en retrospectiva, teniendo en cuenta finales de los noventa y principios del primer decenio del s. XXI, nos permite realizar una comparación con el periodo de crisis (2008-2014). El contraste es fácil de diseñar: se ha generado una poderosa europeización de los sistemas de protección social y del mercado de trabajo en este segundo periodo, a través de la implementación, altamente constrictiva, de reformas estructurales y de recortes presupuestarios dirigidos a satisfacer las orientaciones macroeconómicas y macrofiscales impuestas por la Unión europea, especialmente en la eurozona, y particularmente para los estados miembros del sur de Europa. Mientras que la europeización del discurso y de los conceptos de política social era superficial en el primer periodo 1997-2008, la europeización dura actual influye profundamente desde el periodo de crisis en los acuerdos nacionales, incluso afectando al derecho del trabajo internacional y europeo.

Dottorato di ricerca in Biotecnologie degli alimenti ; There is an increasing demand for reliable analytical methods verifying the authenticity of the food we eat. There is, among consumers, a growing enthusiasm for high quality food with a clear regional identity. Numerous food frauds performed by international food producers, have sensitized consumers concerning the authenticity and origin of food products. In the last few years, European Union policy on food has also been orientated towards safeguarding consumers. To achieve this goal the EU has reinforced national control activities, and has driven scientific research to obtain new markers able to control the genuineness and geographical traceability of foods, ensuring their authenticity. Stable isotope ratios of bioelements such as carbon and oxygen have been used for thirty years, in order to check the authenticity of different premium products. With regard to stable isotopes, this ability is based on isotopic fractionation occurring during physical and (bio)chemical processes, as well as along metabolic pathways. For example, in plant material, the different isotope ratios vary according to photosynthetic pathways (plants C3 and C4), climatic, hydrological or geographical conditions. In this study, isotope ratio mass spectrometry (IRMS) analyses have been used to characterise and determine the authenticity of Italian extra virgin olive oils. Furthermore, isotope composition, 13C and 18O, determined in monovarietal extra-virgin olive oils, together with fatty acid compositions, allows distinguishing samples from different cultivars at different maturation degree. Moreover, statistical analyses of obtained results (Multivariate ANalysis Of VAriance (MANOVA), Principal Component Analysis (PCA), and Linear Discriminant Analysis (LDA)), allows grouping oil samples according to their cultivar, demonstrating the usefulness of isotopic composition and fatty acids analysis in differentiating monovarietal olive oils. To conclude the approach used in this study can be proposed for the detection of mislabelling for food products, becoming a tool for checking compliance with the law. ; Vi è una crescente domanda di metodi analitici affidabili per verificare l'autenticità del cibo che mangiamo. Vi è infatti un crescente interesse da parte dei consumatori per il cibo di alta qualità e soprattutto di provenienza geografica certa. Le numerose frodi alimentari, che si verificano da parte di alcuni produttori internazionali, hanno sensibilizzato i consumatori a controllare l'autenticità e l'origine geografica dei prodotti. Negli ultimi anni, la politica dell'Unione europea in materia alimentare è stata orientata verso la tutela dei consumatori. Per raggiungere questo scopo l'UE ha rafforzato le attività di controllo nazionali da un lato, e dall'altro ha individuato nuovi marcatori in grado di caratterizzare l'autenticità e la tracciabilità geografica degli alimenti. I rapporti tra isotopi stabili di bioelementi come il carbonio e l'ossigeno sono utilizzati da circa 30 anni, al fine di verificare l'autenticità dei diversi prodotti premium. La potenzialità degli isotopi stabili in ambito di tracciabilità alimentare è dovuta al frazionamento isotopico che si verifica durante processi fisici e (bio)chimici, come quelli che avvengono nei diversi processi metabolici. Per esempio, nel materiale vegetale, il rapporto isotopico del carbonio varia a seconda del ciclo fotosintetico (piante C3 e C4). Più in generale i rapporti isotopici del carbonio e dell'ossigeno dipendono anche dalle condizioni climatiche, idrologiche e geografiche in cui una pianta è cresciuta. In questo studio, le analisi di spettrometria di massa isotopica (IRMS) sono state utilizzate per caratterizzare e determinare l'autenticità degli oli extravergini di oliva italiani. Inoltre i valori di composizione isotopica, 13C e 18O, determinati negli oli extra- vergini di oliva monovarietali, insieme alla composizione in acidi grassi, permettono una buona discriminazione dei campioni in base alla cultivar di origine e al diverso grado di maturazione della drupa al momento della raccolta. Le analisi statistiche sui parametri misurati, (analisi multivariata della varianza (MANOVA), Principal Component Analysis (PCA), Analisi Discriminante Lineare (LDA)) permettono di raggruppare i campioni di olio monovarietale in base alla cultivar, dimostrando la potenzialità delle tecniche isotopiche, combinate con le analisi tradizionali di contenuto in acidi grassi, nel distinguere e autenticare oli extravergini di oliva diversi. Per concludere, i modelli sviluppati per l'olio possono essere proposti come strumenti idonei per la rilevazione di errori di etichettatura a tutela dei consumatori, dimostrando che tali parametri analitici possono contribuire efficacemente alla certificazione di qualità di un olio extravergine di oliva diventando uno strumento efficace e valido per la verifica del rispetto della legge .

[ES]La esclavitud ha sido objeto de constante estudio a lo largo de la historia de la humanidad. Su continuidad y persistencia en pleno siglo XXI degrada a las sociedades democráticas. Un tercio del conjunto del trabajo realizado de forma esclava en Brasil sucede en las haciendas de ganado del Estado de Pará-Brasil. La existencia de prácticas esclavistas ejercidas mediante la fuerza, o mediante instrumentos más sutiles, acaba con los principios de igualdad, solidaridad y fraternidad social. La problemática abarca los ámbitos jurídico, policial y social, quedando patente la ceguera de los actores involucrados frente a las violaciones de derechos humanos cometidas. La esclavitud y el Estado Democrático de Derecho son antagónicas e incompatibles y su convivencia pone en serio riesgo los pilares fundamentales de esta última. La erradicación de la esclavitud solo se ha producido en su aspecto meramente legal. La Constitución de 1988 y los Tratados Internacionales ratificados por Brasil abolieron su práctica, sin embargo, hombres y mujeres son sometidos, tanto en Brasil como en otros países democráticos, a la realización de trabajos forzados. Es la nueva esclavitud. Esta pujante práctica se desarrolla de forma clandestina y oculta, eliminando los derechos humanos de aquellos que trabajan en las haciendas del sudeste y sur del Estado de Pará, en Brasil. La principal dificultad de problemática reside en la obtención de datos fiables para proceder a su estudio. De hecho, el Estado brasileño se inclinaba por negar la existencia de las prácticas de esclavitud, inadmisibles en sociedades democráticas, hasta la implantación de la Comisión Nacional por la Erradicación del Trabajo Esclavo (CONATRAE) en 2003. Sus características son estudiadas en esta investigación, analizándose mediante pruebas en el ámbito local para confirmar, o desmentir lo que viene afirmándose sobre a práctica esclavista en Brasil y para matizar, en su caso, lo que en esta cuestión acontece. La singularidad de la presente tesis radica en el análisis de la problemática de las haciendas de ganado del sudeste de Para, Brasil, desde la perspectiva de los derechos humanos, en el periodo comprendido entre 2008 y 2012, junto con la verificación de los discursos e intereses políticos actuales de la democracia brasileña, de un modo que hasta el momento no había sido abordado por ningún investigador. ; [EN]The Slavery has always been the object of studies throughout the history of mankind. Its appearance and persistence in the XXI century evidences a mismatch with the democratic regime. One-third of all existing slave labor in Brazil occurs in cattle farms in Pará. The existence of the slavery practice exercised by means of force or subtly inexorably causes the collapse of the postulates of equality, fraternity and social solidarity. The issue focuses on the legal field, police, social, and the actors in this play has a myopic perception toward the denial of fundamental rights. The Slavery and the Rule of Law are antagonistic and incompatible institutes coexisting in common space, which provides, in the second, concussion on his stilts. The elimination of the "slavery" institute was seen in purely legal aspect. The 1988¿s Constitution and the ratified international treaties abolished the practice of slavery; however, man issubjected to forced labor in sovereignty of democratic regimes. It is the new slavery. This practice is still in a free activity clandestinely and surreptitiously by not respecting the human rights of those who perform activities on farms in the south and southeast of Pará State, Brazil. The greatest difficulty is in obtaining reliable data for the plan of study, because the Brazilian state tended to deny such an occurrence until the establishment of the National Commission for the Eradication of Slave Labor (CONATRAE) in 2003. Its characteristics are studied in this research, analyzing evidence at the local level, to confirm or deny what comes asserting itself on the slavery practice in Brazil, and to present as the problem happens. Such a practice is incompatible with the democratic regime. The singularity of this thesis is stuck in the problem of cattle farms of southeast Pará, Brazil, with the perspective of human rights in the period 2008-2012, in addition to the critical analysis of contemporary discourses and political interests within the Brazilian democracy, where such bias has never been studied by any researcher.

У статті аналізуються внутрішні та зовнішні чинники впливу на процес європейської інтеграції України. Спираючись на ключові критерії, яким має відповідати країна­претендент на вступ до ЄС, визначено, що, окрім основних вимог, які прописані в провідних документах Європейського Союзу (зокрема, у Маастрихтському договорі та Копенгагенський Декларації Європейської Ради), на якість та швидкість інтеграційного процесу в Україні впливають ще внутрішні чинники, одним із яких є внутрішньополітична консолідація.На основі аналізу даних соціологічних досліджень провідних соціологічних служб України (Центр Разумкова, Київський міжнародний інститут соціології, Фонд «Демократичні ініціативи імені Ілька Кучеріва») визначено, що, з одного боку, мають місце певні регіональні відмінності в становленні громадської ідентичності, але з іншого – наявна тенденція до усвідомлення українцями себе як єдиної нації. На думку автора, провідну роль у формуванні національної консолідації має відігравати національна ідея, яка ґрунтуватиметься на розумінні поліетнічної природи громадян країни; послідовній демократизації суспільства та політичних інститутів; забезпеченні режиму правової держави з особливим контролем за дотриманням свободи слова; формуванні дієздатного громадянського суспільства; ефективній лінії зовнішньої політики з акцентом на європейський вектор; формуванні політичної культури як окремого громадянина, так і політичної еліти, з урахуванням ролі регіонального чинника.В результаті дослідження визначено, що очікування підписання Угоди про асоціацію та подальше прагнення стати членом ЄС стало потужним консолідуючим чинником для українства, водночас дана консолідація виступає однією із умов подальших євроінтеграційних прагнень України. ; У статті аналізуються внутрішні та зовнішні чинники впливу на процес європейської інтеграції України. Спираючись на ключові критерії, яким має відповідати країна­претендент на вступ до ЄС, визначено, що, окрім основних вимог, які прописані в провідних документах Європейського Союзу (зокрема, у Маастрихтському договорі та Копенгагенський Декларації Європейської Ради), на якість та швидкість інтеграційного процесу в Україні впливають ще внутрішні чинники, одним із яких є внутрішньополітична консолідація.На основі аналізу даних соціологічних досліджень провідних соціологічних служб України (Центр Разумкова, Київський міжнародний інститут соціології, Фонд «Демократичні ініціативи імені Ілька Кучеріва») визначено, що, з одного боку, мають місце певні регіональні відмінності в становленні громадської ідентичності, але з іншого – наявна тенденція до усвідомлення українцями себе як єдиної нації. На думку автора, провідну роль у формуванні національної консолідації має відігравати національна ідея, яка ґрунтуватиметься на розумінні поліетнічної природи громадян країни; послідовній демократизації суспільства та політичних інститутів; забезпеченні режиму правової держави з особливим контролем за дотриманням свободи слова; формуванні дієздатного громадянського суспільства; ефективній лінії зовнішньої політики з акцентом на європейський вектор; формуванні політичної культури як окремого громадянина, так і політичної еліти, з урахуванням ролі регіонального чинника.В результаті дослідження визначено, що очікування підписання Угоди про асоціацію та подальше прагнення стати членом ЄС стало потужним консолідуючим чинником для українства, водночас дана консолідація виступає однією із умов подальших євроінтеграційних прагнень України. ; This article analyzes the internal and external factors which influence on the process of Ukraine's European integration. Based on the key criteria of accession to the European Union for applicant country is defined, that in addition to the basic requirements in the European Union leading papers (in particular, the Maastricht Treaty and the Copenhagen Declaration of the European Council), the quality and speed of the integration process in Ukraine still is affected by internal factors, one of which is internal consolidation.Based on the analysis of sociological research of leading sociological services Ukraine (Razumkov Centre, Kyiv International Institute of Sociology, «Democratic initiatives named by Ilko Kucheriv) is determined that, on the one hand, there are some regional differences in the formation of social identity, but on the other – there is a tendency to realize themselves as Ukrainian union nation. The author approves that a leading role in the formation of national unity belongs to the national idea, which is based on an understanding of the multicultural nature of the country's citizens; consistent democratization and political institutions; providing the rule of law, with special control over freedom of expression; formation of a functioning civil society; effective line of foreign policy, focusing on the European vector; formation of political culture as an individual citizen and the political elite based on a regional factor.The study determined that the expectation of the Association Agreement and the subsequent desire to join the EU has been a powerful consolidating factor for Ukrainians. At the same time this consolidation serves a condition of further Ukraine aspirations to the European integration.