Suchergebnisse

Женьшень в тувинской культуре является одной из почитаемых трав. В народной медицине тувинцы широко использовали корень женьшеня как чудо-траву, как лечебное средство от многих болезней. В статье рассмотрена народная терминология названий женьшеня, которая имеет различия у тувинцев России и тувинцев, проживающих в Китае.Источниковой базой послужили опубликованная научная литература по российским тувинцам, а также полевые материалы автора, записанные в ходе комплексных экспедиций 2010–2016 гг. и 2018 г., проведенных в местах расселения китайских тувинцев.По поверьям тувинцев, женьшень по своему строению имеет схожее с человеком "тело", он бывает мужской и женской особи. Поэтому считалось, что если выпить отвар травы из соответствующего "органа" — человек может вылечить свой недуг. В качестве примеров приведены рассказы о значимости женьшеня в лечебной практике, а также о знахарях-травниках, которые лечили болезни с помощью этой травы.Проанализированы обязательные ритуальные действия при выкапывании женьшеня: окропление местности, развешивание ритуальных ленточек, произнесение заклинаний, имтирующих "состояние" растения во время раскапывания, а также устойчивые формулы.Обозначены направления дальнейших исследований по этой теме.

Body and trauma in contemporary Ukrainian artIn the text I want to show how images of the body in Ukrainian contemporary art refer to the traumatic events of the past. The experience of trauma has repercussions both on mental and bodily level and is reflected in many areas of culture. In art, trauma is manifested through deformed or diseased body. In this article I discuss the selected projects of Arsen Sawadov and Kharkiv, photographers, and of the representatives of the so called Kharkov's School of Social Photog­raphy: Serhiy Bratkov and Boris Mychajłov.Тело и травма в современном украинском искусствеСтатья раскрывает инструмент трансформации травмы в образ и то, как с помощью образов тела современное украинское искусство относится к травматическим событиям прошлого. Опыт травмы имеет последствия, как на психическом, так и на телесном уровне и находит свое отражение во многих областях культуры. Искусство относится к травматическим событиям, представляя деформированное или больное тело. В этой статье автор рассматривает избранные проекты Арсена Савадова и харьковских фотографов, представителей т.н. «харьковской школы» социальной фотографии: Сергея Браткова и Бориса Михайлова.

Problem setting. This article poses the problem of understanding and applying performance as a conceptual model of the functioning of an individual in a modern multi-layered reality. The study presents an analysis of popular actionist practices and the further development of the pure action ontology. The performance serves as an approbation of the dynamism technique and the principle of action in social, digital and artistic actions. Recent research and publications analysis. The assertion of the principle of dynamism and activity in the modern cultural space explains the popularity of performative topics in a parallel scientific and philosophical discourse. At the same time, the bulk of works on performance relates to the field of theory and methodology of art. These are the works of such authors: G.Elshevskaya, E.Krylova, E.Andreeva, J.Kostincova, D.Filippova, Andrey and Yaroslava Artemenko, H.Petrovsky, S.Levitt, H.Downey and J.Sherry, A.Eckersley and C.Duff. G Reingold, M.Cuellar-Moreno and J.Antonio Cubas-Delgado, A.Loskutov, O.Novoselova and E.Kurbanova and others have studied dynamic models of bodily expressiveness in social practices, including in the information space of culture and communication. In turn, the American philosophers J.Butler, J Dean and G.Standing develop the concept of performance in relation to political actionism. They view the gatherings of social rights agents as a performative practice of their relationship to power. Paper objective. The aim of the study is to review and theoretically analyze modern creative practices of the subject's bodily expression in the field of art, politics, law and digital communication, as well as to further substantiate the methodological role of the performative concept in modern culture. Paper main body. Today's popular installations, happenings, flash mobs and challenge explicates the very essence of modern human existence in the world. Art zones and other creative social spaces (workshops) use direct body language in their functioning and, at the same time, are highly attractive and effective in today's youth environment. Silent actions demonstrate the limited possibilities for a person to manifest themselves, despite the large number of rights, freedoms and technical means to improve life. Defective self-presentation expresses the one-sided and limited nature of the subject's existence in the social, legal, political and cultural space today. The natural change of technological structures, cultural eras and political models in the world irreversibly modifies a person, his environment and the possibilities of self-realization in it. The creative space of action allows to express the conceptual ontological principle of modernity – the break between the physical and the semantic, the act and the commentary, the action and the word, the body and corporeality. In a stratified reality, a person cannot maintain integrity. His verbal-symbolic being is separated from the physical (body); they express themselves and communicate autonomously and independently. Desocialization and the dominance of virtuality led to the dismemberment and impoverishment of many human functions, in particular the localization of his speech and actions. Therefore, performance is becoming an irreplaceable alternative way of self-realization of the silent body. While language remains a way of being a person as an agent of the information environment. Conclusions of the research. Thus, the study refers to the art experience of bodily subjects as a manifestation of their anthropological authenticity, social significance, legal usefulness, epistemological activity and political will. ; Исследование представляет анализ популярных акционистских практик и дальнейшее выстраивание онтологии чистого действия. Апробацией техники динамизма и принципа действия выступает перформанс. Осуществляется проблематизация перформанса в качестве концептуальной модели функционирования индивида в полионтичной реальности. В исследовании происходит обращение к арт-опыту телесных актов субъекта как демонстрации им своей антропологической подлинности, социальной значимости, правовой полноценности, гносеологической активности и политической воли. ; Дослідження являє аналіз популярних акціоністських практик і подальшу побудову онтології чистого дії. Апробацією техніки динамізму і принципу дії виступає перформанс. Здійснюється проблематизація перформансу як концептуальної моделі функціонування індивіда в поліонтичній реальності. У дослідженні відбувається звернення до арт-досвіду тілесних актів суб'єкта як демонстрації ним своєї антропологічної автентичності, соціальної значущості, правової повноцінності, гносеологічної активності і політичної волі.

Problem setting. This article poses the problem of understanding and applying performance as a conceptual model of the functioning of an individual in a modern multi-layered reality. The study presents an analysis of popular actionist practices and the further development of the pure action ontology. The performance serves as an approbation of the dynamism technique and the principle of action in social, digital and artistic actions. Recent research and publications analysis. The assertion of the principle of dynamism and activity in the modern cultural space explains the popularity of performative topics in a parallel scientific and philosophical discourse. At the same time, the bulk of works on performance relates to the field of theory and methodology of art. These are the works of such authors: G.Elshevskaya, E.Krylova, E.Andreeva, J.Kostincova, D.Filippova, Andrey and Yaroslava Artemenko, H.Petrovsky, S.Levitt, H.Downey and J.Sherry, A.Eckersley and C.Duff. G Reingold, M.Cuellar-Moreno and J.Antonio Cubas-Delgado, A.Loskutov, O.Novoselova and E.Kurbanova and others have studied dynamic models of bodily expressiveness in social practices, including in the information space of culture and communication. In turn, the American philosophers J.Butler, J Dean and G.Standing develop the concept of performance in relation to political actionism. They view the gatherings of social rights agents as a performative practice of their relationship to power. Paper objective. The aim of the study is to review and theoretically analyze modern creative practices of the subject's bodily expression in the field of art, politics, law and digital communication, as well as to further substantiate the methodological role of the performative concept in modern culture. Paper main body. Today's popular installations, happenings, flash mobs and challenge explicates the very essence of modern human existence in the world. Art zones and other creative social spaces (workshops) use direct body language in their functioning and, at the same time, are highly attractive and effective in today's youth environment. Silent actions demonstrate the limited possibilities for a person to manifest themselves, despite the large number of rights, freedoms and technical means to improve life. Defective self-presentation expresses the one-sided and limited nature of the subject's existence in the social, legal, political and cultural space today. The natural change of technological structures, cultural eras and political models in the world irreversibly modifies a person, his environment and the possibilities of self-realization in it. The creative space of action allows to express the conceptual ontological principle of modernity – the break between the physical and the semantic, the act and the commentary, the action and the word, the body and corporeality. In a stratified reality, a person cannot maintain integrity. His verbal-symbolic being is separated from the physical (body); they express themselves and communicate autonomously and independently. Desocialization and the dominance of virtuality led to the dismemberment and impoverishment of many human functions, in particular the localization of his speech and actions. Therefore, performance is becoming an irreplaceable alternative way of self-realization of the silent body. While language remains a way of being a person as an agent of the information environment. Conclusions of the research. Thus, the study refers to the art experience of bodily subjects as a manifestation of their anthropological authenticity, social significance, legal usefulness, epistemological activity and political will. ; Исследование представляет анализ популярных акционистских практик и дальнейшее выстраивание онтологии чистого действия. Апробацией техники динамизма и принципа действия выступает перформанс. Осуществляется проблематизация перформанса в качестве концептуальной модели функционирования индивида в полионтичной реальности. В исследовании происходит обращение к арт-опыту телесных актов субъекта как демонстрации им своей антропологической подлинности, социальной значимости, правовой полноценности, гносеологической активности и политической воли. ; Дослідження являє аналіз популярних акціоністських практик і подальшу побудову онтології чистого дії. Апробацією техніки динамізму і принципу дії виступає перформанс. Здійснюється проблематизація перформансу як концептуальної моделі функціонування індивіда в поліонтичній реальності. У дослідженні відбувається звернення до арт-досвіду тілесних актів суб'єкта як демонстрації ним своєї антропологічної автентичності, соціальної значущості, правової повноцінності, гносеологічної активності і політичної волі.

Во Франции первой половины XVII в. (1610-1661 гг.) ненависть считалась главной причиной беспорядков, сотрясавших политическое тело во время Религиозных войн. Настоящая работа направлена на изучение рождения нового жанра: трактата о страстях, нацеленного на переосмысление королевской власти. Возникло рациональное понимание страстей, направленное на поиск политических средств для управления страстями в общественной сфере. С начала XVII в. рождаются настоящая политическая антропология и политическая наука. Появились новые концепции власти, в частности идея «разума, управляющего страстями», помогающего воздержаться от братоубийственных страстей в социальном теле. Восстановление сильной политической власти обосновывалось с помощью концепций «общественного договора», «божественного договора», узаконивающего абсолютную власть, «естественного закона», при этом конечной целью неизменно объявлялось «благо народа» и мирное общество. Монархическая власть стала мыслиться как рационально организованная система, которая способна умиротворять социальное тело. Стремление усмирить страсти как индивидуального, так и политического тела способствовало разработке и распространению богословско-политической мысли, благоприятной для укрепления абсолютной монархии. Абсолютная монархия мыслилась как умеренная монархия, которая разумом короля контролирует пагубные страсти. ; In the early seventeenth century France (1610-1661), hatred was held to be the primary cause of the disturbances that had shaken the political body during the French Wars of Religion. This paper seeks to study the birth of a new genre: the treatise on the passions rethinking the royal power. Rational understandings of the passions began to emerge, in order to find political means to control passions in the public sphere. From the beginning of the seventeenth century, a real political anthropology and a political science are born. New concepts of power appeared, particularly the ideas of a «reason ruling the passions» in order to refrain fratricidal passions in the social body. Many proposals have been thought to restore a strong political power: a «social contract», a «divine contract» legitimating an absolute power, a «natural law», but the final aim, every time, is the «welfare of the people» and a peaceful society. Monarchical power began to be thought as a rational organized system that brings the ability to pacify social body. The desire to pacify the passions of the individual body as well as those of the political body contributed to the elaboration and diffusion of theologico-political thought favorable to the strengthening of Absolute monarchy. An Absolute monarchy has been defined and thought as a moderate monarchy that controls evil passions due to the right Reason of the king.

Автором рассматриваются основные философские идеи спорта, как профессионального, так и любительского. Высказывается тезис о способности противодействия кризису телесности в современном обществе через организацию массовых любительских спортивных лиг и развитие теоретических основ спортивного воспитания. После деградации спортивной системы в 1990-е годы, в России возрождаются интерес и внимание общества и власти к нравственно-философским идеям спорта. Разработке некоторых из них приобщение к традиции, стремление к совершенству и др. призвана послужить эта статья. ; The author considers the main philosophical ideas of both professional and amateur sport. The thesis about the ability to counter the crisis of corporality in modern society by means of the organization of mass amateur sports leagues and the development of the theoretical foundations of sports education is proposed. After the degradation of sports system in the 1990s the interest and attention of society and the government to the moral and philosophical ideas of sport regenerate in Russia. The article is devoted to the development of some of them familiarization with the tradition, aspiration for perfection and others.

В статье описаны способы передачи эмоции страха в трех тюркских языках: тувин­ском, карачаево-балкарском и хакасском. Наиболее распространёнными формами пере­­дачи эмоции страха являются глаголы, соматические фразеологизмы и, как вспомо­гательный элемент — междометия.
Исходя из семантических особенностей, данные глаголы делятся авторами на две категории: глаголы, указывающие на переживание сильной степени страха, и глаголы, указывающие на переживание слабой степени страха. Сильная степень страха часто может передаваться парными глаголами. Например, в тувинском языке коргар-дүвү­рээр 'сильно бояться и тревожиться'; коргар-сестир 'сильно испугаться и опасаться чего-л.'. Один из компонен­тов базовый глагол коргар 'бояться', второй — синоним, придающий семантике сложного глагола дополнительный смысл.
Глаголы, указывающие слабую степень страха, как правило, во всех трёх иссле­дуемых языках несколько меняют свою семантику: признак «интенсивность страха» может быть заменён признаком длительности процесса страха «опасаться», «на­стораживаться». В русле метафорической проекции фразеологизмы описывают воз­действие страха на организм человека: дрожат конечности, цепенеет тело, бледнеет лицо, глаза лезут на лоб, теряется дар речи и т. д.
Также имеются фразеологические единицы, указывающие на причастность эмоции страха к мыслительной деятельности. Например, у хакасского языка сағыс сых- 'испы­тывать сильный страх'; букв. 'мысли улетучились' и изiн сығар- 'очень сильно напугать кого-л.'; букв. '[его] мысли вынести'.
В исследуемых языках при разнообразии семантики глагольной формы выражения эмоции, обнаруживаются одинаковые фрагменты описания воздействия страха на организм человека.

Проблема определения времени и обстоятельств гибели Римской империи является одной из ключевых проблем ее истории. Она «снимается», если рассматривать эту эпоху с позиций концепции поздней античности. Вся позднеантичная история представляется не временем гибели и крушения Рима, а особым периодом, когда в тело этого организма, со своим правом, формами собственности и культурой, как бы врастает («погружается») варварский мир. Это был эволюционный и достаточно длительный процесс. Империя не погибла, а медленно переродилась. The issue of time and circumstances of the Roman Empire's destruction is one of the key issues of its history. It becomes solvable if we consider this epoch, through the lens of the conception of «Late Antiquity». Late antique history appears to be seen not as the time of the Rome's collapse, but as the special period when the Barbarian civilization incorporates (as though "grows into") into this organism with its own law, forms of ownership and culture. It was an evolutionary and sufficiently longstanding process in the course of which the Roman Empire wasn't disintegrated but slowly regenerated. ; Ushakov S. V. The issue of the Roman Empire's destruction and the conception of «Late Antiq-uity» / Ushakov S. V. // The Black Sea region. History, politics, culture. – Series A : Antiquity and the Middle Ages. – 2018. – No XXVI (VIII). – P. 103–109.

Проблема прав человека рождается на границе юридической и философской дискурсивностей, отграничивая бытие смыслов юридического поля от смыслов философских. Ввиду того, что ее постановка во многом определяется как современная попытка переопределения человеческой сущности в условиях актуального бытия, она, бесспорно имеет онтологический статус, необходимость осмысления которого осознается далеко не всеми. Между тем, осознание ее онтологического ракурса позволяет не только обратиться к истокам представления о генезисе понимания человеческой природы, но и установить взаимосвязь между самоопределением человеческого бытия и его самопредставлением в структурах правового, политического и философского дискурсивных полей, пересекающихся в точке заданной проблемы. Конституирование человеческой природы посредством ее определения в границах тела, задает проблему прав человека в поле биологических смыслов, распределенных между крайними точками жизни и смерти. В этом случае, тема прав человека высвечивается в круге проблем «естественного права» на жизнь. Абстрактность понятия «человека вообще», к которому апеллирует идея прав человека, затрудняет самоопределение человеческого бытия в его конкретности. Первичное определение человеческой природы через ее отношение к божественному или животному, задает полемическое поле проблемы прав человека. В прояснении сущности человеческого в процессе ее бесконечного «очищения», или сегрегации человеческого общества по различным биологическим критериям, бесконечно продуцируются «остатки» деления, то есть «исключенные», или homo sacri как воплощение «голой» жизни. Движение завершается уничтожением носителей «жизни, недостойной проживания». Решение проблемы видится в ином представлении человеческой природы, где человек понимается как существо говорящее, которое способно бесконечно переопределяться в слове, и в каждом акте говорения всякий раз воспроизводить и дополнять собственное языковое бытие. ; The problem of human rights emerges on the border of legal and philosophical discourses separating the meanings of legal field from the philosophical meanings. This problem is largely stated as a modern attempt to redefine human nature in terms of actual being, that's why it undoubtedly has the ontological status which is essential for understanding but not all people recognize this fact. Meanwhile, the recognition of its ontological perspective allows not only to address the sources of ideas about the genesis of the understanding of human nature, but also to establish the relationship between self-determination of the human being and his self-representation in the structures of legal, political and philosophical discourse fields intersecting at a given problem. The constitution of human nature, by means of its determining within the boundaries of the body, sets the issue of human rights in the field of biological senses distributed between the extremes of life and death. In this case, the subject of human rights is displayed in the range of problems of "natural right" to life. The abstractness of the concept of a "man in general", to which the idea of human rights is appealing, hinders self-determination of human being in its concreteness. The primary definition of human nature through its relation to the Divine or the Animal sets the polemical field of human rights issues. In clarifying the essence of human during its endless "cleansing", or segregation of human society in various biological criteria, the "remainders" of such division are endlessly produced, i.e. the "excluded" or homo sacri as the embodiment of "bare" life. The motion ends with the destruction of the carriers of "life undeserving of living" The problem solution is seen in a different representation of human nature, which is understood as being a person speaking, having the ability to endlessly redefine himself in the word and to represent and complement his own language being in every act of speaking.

В статье выявлены метафорические модели, определяющие закономерности вербальной визуализации реалий культуры и шоу-бизнеса в медиатекстах. Привлечен материал разноструктурных неродственных / неблизкородственных языков (русского, английского, татарского, тувинского).
Установлено, что данные модели имеют различный потенциал в плане образного представления обозначаемого явления. Наименьшим потенциалом обладают системные (языковые) метафоры, широко тиражируемые и потому лишённые эффекта новизны (русс. звезда, англ. star, тат. йолдоз, тув. сылдыс). Бóльшие образные возможности характерны для метафорических моделей, отражающих специфические ассоциативные связи понятий (русс. ад; англ. bubble, cloud, тат. өзү, тув. аскымнаар и др.).
Модели во многом носят универсальный характер, то есть представлены в четырёх/трёх анализируемых языках («физическое действие → эмоциональное воздействие», «небесное тело → человек» и др.). В отдельных случаях наблюдается параллелизм семантических структур разноязычных лексем (русс. рассадник, англ. breeding и т. д.).
Уникальные модели метафоризации, в основе которых лежат трудно объяснимые с логической точки зрения ассоциативные связи понятий, характерны лишь для одного из рассматриваемых языков, например: «физиологическое воздействие → интеллектуальное/эмоциональное воздействие» (в английском языке), «движение → речевая деятельность» (в тувинском языке) и др.
Показано, что бóльшая часть метафорических образов, зафиксированных в медиатекстах, соотносится с антропоморфным и предметным кодами культуры: внутренняя форма анализируемых лексем связана либо с одушевлением процессов, состояний и т. д., либо с их опредмечиванием. Активное использование метафорических средств в медиатекстах отчасти объясняется преобладанием визуального начала в современной культуре, облегчающего восприятие сообщения и расшифровку его смысла.

Today the notion of palace is rather vague. It unites artistically and functionally heterogeneous buildings. Historically, there are two types of palaces: a palace-delubrum (Ancient times, Middle Ages) and a palace-artwork (epochs of absolute monarchies). From the middle of the 19th century different public buildings that had no relation to power representation were called palaces: the Chrystal Palace, the Palace of Nations, etc. In the USSR there were Palaces of Culture, Palaces of Soviets, Palaces of Labour, etc. Such public buildings can be called palaces-simulacrums, which are to cultivate democratic illusions in the society. The museeficated old-time palaces are a dead 'outer body' of the deceased rulers. Palaces remain alive only when they are abodes of the Power. ; Сегодня понятие «дворец» неопределенно. Оно объединяет разнородные в художественном и функциональном отношении сооружения. Исторически сложились два типа дворцов властителей: дворец-святилище (древность, Средневековье) и дворец – произведение искусства (эпохи абсолютных монархий). С середины ХIХ века дворцами начинают называть различные общественные здания, никакого отношения к репрезентации власти не имеющие – Хрустальный дворец, Дворец наций и пр. В СССР появляются дворцы культуры, дворцы советов, дворцы труда и пр. Эти общественные здания можно назвать дворцами-симулякрами, которые призваны питать некие демократические иллюзии в обществе. Дворцы прежних времен, ставшие музеями, – мертвое «внешнее тело» ушедших в небытие правителей. Дворцы остаются живыми только тогда, когда они являются обителью Власти.

В статье анализируются метафорические образы России в «Очерках русской Смуты» А.И. Деникина. По своей тематике и стилевой принадлежности очерки находятся на пересечении двух дискурсов военно-политического и публицистического. Используя метафоры испорченного механизма, разрушенного здания, больного, умирающего организма, автор описывает происходящее в России в период революционных событий, отрицательно оценивает реальность, эмоционально воздействует тем самым на читателя. Россия представляет собой объект (здание, тело, машина), на который оказывают воздействие внешние силы (революция, новая политическая власть). Метафора выполняет следующие функции: когнитивную (способ категоризации мира), коммуникативную (средство передачи информации), прагматическую (средство формирования у читателя определенного эмоционального состояния) и эстетическую (как средство образности). ; The metaphorical images of Russia in the "Essay of Russian revolt" by A.I. Denikin are under analysis in the article. This essay is at the border of politico-military and journalistic discourses, according to its subject matter and style. By using the metaphors of a broken mechanism, a destroyed building, a sick person and a dying organism the author describes the events in Russia during the revolts and revolution; evaluates the reality unfavorably, thereby influencing emotionally the reader. Russia represents the object (building, body, and machine), on which external forces (revolution, new political authority) are influencing. The metaphor fulfills the following functions: cognitive (means of world categorization), communicative (means of information transfer) and pragmatics (means of forming certain emotional state of the reader) and aesthetic (means of figurativeness).

SUMMARY:
Питер Блитстайн предлагает пересмотреть структуралистскую оппозицию между "империей" и "национальным государством" как историческими формами государственности. Как объективные институциональные критерии выделения этих двух типов, так и классификации, основанные на субъективном восприятии политии, не являются универсальными, при этом выявляемые различия мало что объясняют в логике функционирования анализируемых обществ. Блитстайн предлагает обратить внимание на социальные и политические практики и цели, которые достигались при помощи этих практик. Подчеркивая, что речь идет об идеальных типах (в веберовском смысле), а не о реальных исторических феноменах, автор противопоставляет практики "империи" и "национального государства". Сознательно упрощая схему, он связывает с национальными практиками процессы внутренней гомогенизации и поляризации с "чужими", не включаемыми в национальное тело, с имперскими же практиками – последовательное сохранение границ и различий внутри социума при относительной толерантности к Другому. Блитстайн подчеркивает, что имперские практики могут применяться национальным государством, а национализирующие – империей.

Блитстайн рассматривает СССР как общество, в котором в силу ряда причин одновременно применялись имперские и национализирующие практики, выстраивающие единую политическую нацию и при этом консервирующие или даже усиливающие многочисленные этнокультурные различия. Этот противоречивый процесс объясняет, по мнению автора, многие особенности истории Советского Союза и логику его распада. Таким образом, подход Питера Блитстайна преодолевает как логику национальных историографий, видящих в СССР репрессивное русифицирующее национальное государство и "тюрьму народов", так и ревизионистский подход "империи позитивного действия", идеализирующий политику коренизации и – косвенно – сам ранний СССР как "империю".

Результати соціологічного дослідження, отримані відповідно до опрацьованої автором соціологічної програми "Думка Людини про піст – як духовний та моральний засіб здорового способу її життя", доводять, що християнський піст у демократичному суспільстві незалежної України після наслідків радянського тоталітарного режиму, маючи обриси "постовського символізму", реально змінює свідомість Людини у напрямі "…очищення серця й ревнивого прагнення до непорочної чистоти душі". Окрім того, піст є вивіреним засобом подолання Людиною власної обмеженості над стереотипами власного життя, оскільки містить особливий духовний та моральний зміст, що дозволяє, за умови його дотримання, Людині підноситися на новий духовний та фізичний рівень життя, а також слугує чудовим оздоровчим явищем для тіла та зразком смиренності для душі, що підтвердило 81,4 % респондентів із числа опитаних, вірних Христовій церкві. Все це доречно сьогодні розцінювати як невикористаний духовно-моральний резерв у громадському здоров'ї населення незалежної України, особливо в процесі формування основ здорового способу життя в мешканця України новітнього формату. ; Результаты социологического исследования, полученные согласно разработанной автором социологической программой "Мнение Человека о посте – как духовное и моральное средство здорового образа его жизни", которые убедительно утверждают, что христианский пост в демократическом обществе независимой Украины после последствий советского тоталитарного режима очертание "постовского символизма" реально изменяет сознание Человека на подобие ".ощищення сердца и ревнивого стремлением к непорочной чистоте души". Кроме этого, пост является выверенным средством преодоления Человеком собственной ограниченности над стереотипами личной жизни, поскольку именно в посте заложено особенное духовное и моральное содержание, что позволяет Человеку, при условии его соблюдения, возвышаться на новый духовный и физический уровень жизни, а также является замечательным оздоровительным средством для тела, а для души – образцом смиренности, что подтвердило 81,4 % респондентов из числа опрошенных верных Христовой церкви. Все это уместно сегодня расценивать как неиспользованный духовно моральный резерв в общественном здоровье населения независимой Украины, особенно в процессе формирования основ здорового способа жизни. ; The results of a sociological research obtained in accordance with the sociological program "Man's conception about Lent as a spiritual and moral way of its healthy life style" elaborated by the author prove that Christian Lent in the democratic society of independent Ukraine really changes man's consciousness of the Soviet totalitarian regime, having the outlines of "Lent symbolism", in the direction of "…purifying the heart and a jealous aspiration towards soul's chaste purity". Apart from this, Lent is a verified means of Man's overcoming his own narrow-mindedness over the stereotypes of his own life, since it contains a special spiritual and moral content, enabling Man, on condition of its observance, to rise to a new spiritual and physical level of life, it is also a wonderful health-improving phenomenon for the body and a specimen of humility for the soul, the latter being confirmed by 81,4 % of respondents out of those who were questioned, faithful to the Christian church. All this taken together should be rated as an unused spiritual-moral reserve in the public health of the population of independent Ukraine, particularly in the process of forming the principles of a healthy life style in inhabitants of Ukraine of a new format.

The results of a sociological research obtained in accordance with the sociological program "Man's conception about Lent as a spiritual and moral way of its healthy life style" elaborated by the author prove that Christian Lent in the democratic society of independent Ukraine really changes man's consciousness of the Soviet totalitarian regime, having the outlines of "Lent symbolism", in the direction of "…purifying the heart and a jealous aspiration towards soul's chaste purity". Apart from this, Lent is a verified means of Man's overcoming his own narrow-mindedness over the stereotypes of his own life, since it contains a special spiritual and moral content, enabling Man, on condition of its observance, to rise to a new spiritual and physical level of life, it is also a wonderful health-improving phenomenon for the body and a specimen of humility for the soul, the latter being confirmed by 81,4 % of respondents out of those who were questioned, faithful to the Christian church. All this taken together should be rated as an unused spiritual-moral reserve in the public health of the population of independent Ukraine, particularly in the process of forming the principles of a healthy life style in inhabitants of Ukraine of a new format. ; Результаты социологического исследования, полученные согласно разработанной автором социологической программой "Мнение Человека о посте – как духовное и моральное средство здорового образа его жизни", которые убедительно утверждают, что христианский пост в демократическом обществе независимой Украины после последствий советского тоталитарного режима очертание "постовского символизма" реально изменяет сознание Человека на подобие ".ощищення сердца и ревнивого стремлением к непорочной чистоте души". Кроме этого, пост является выверенным средством преодоления Человеком собственной ограниченности над стереотипами личной жизни, поскольку именно в посте заложено особенное духовное и моральное содержание, что позволяет Человеку, при условии его соблюдения, возвышаться на новый духовный и физический уровень жизни, а также является замечательным оздоровительным средством для тела, а для души – образцом смиренности, что подтвердило 81,4 % респондентов из числа опрошенных верных Христовой церкви. Все это уместно сегодня расценивать как неиспользованный духовно моральный резерв в общественном здоровье населения независимой Украины, особенно в процессе формирования основ здорового способа жизни. ; Результати соціологічного дослідження, отримані відповідно до опрацьованої автором соціологічної програми "Думка Людини про піст – як духовний та моральний засіб здорового способу її життя", доводять, що християнський піст у демократичному суспільстві незалежної України після наслідків радянського тоталітарного режиму, маючи обриси "постовського символізму", реально змінює свідомість Людини у напрямі "…очищення серця й ревнивого прагнення до непорочної чистоти душі". Окрім того, піст є вивіреним засобом подолання Людиною власної обмеженості над стереотипами власного життя, оскільки містить особливий духовний та моральний зміст, що дозволяє, за умови його дотримання, Людині підноситися на новий духовний та фізичний рівень життя, а також слугує чудовим оздоровчим явищем для тіла та зразком смиренності для душі, що підтвердило 81,4 % респондентів із числа опитаних, вірних Христовій церкві. Все це доречно сьогодні розцінювати як невикористаний духовно-моральний резерв у громадському здоров'ї населення незалежної України, особливо в процесі формування основ здорового способу життя в мешканця України новітнього формату.