Suchergebnisse

Abstract
In its formlessness and potentiality, prime matter is a problematic entity of medieval metaphysics and its ontological limitations drastically affect human possibility of conceiving it. In this article, I analyse three influential strategies elaborated to justify an epistemic access to prime matter. They are incidental perception, negative abstraction, and analogy. Through a systematic and historical analysis of these procedures, the article shows the richness of interpretations and theoretical stakes implied by the conundrum of how prime matter can be known by human beings. In particular, the reasons behind the later medieval acceptance of analogy as the main way to unveil prime matter become clearer by pointing out the correlation between the ontological and epistemological levels of the medieval examination of prime matter.

Статья посвящена религиозным традициям чеченцев, истоки которых находятся в глубокой древности и перекликаются с культами древнего населения Передней Азии. В работе отмечается определенная преемственность в духовной культуре племен Северного Кавказа, начиная с энеолита и заканчивая эпохой поздней бронзы и раннего железа. А позднесредневековая чеченская культура обнаруживает многочисленные параллели с последней, особенно на уровне символики, нанесенной, как на архитектурные сооружения, так и на бронзовые изделия.
В работе подробно анализируется языческий пантеон чеченцев и его трансформация под влиянием христианских идей, когда идея Единого Творца становится преобладающей, а все второстепенные божества низводятся на уровень святых и приобретают антропоморфные черты.
Культура, календарные циклы, символика несут в себе узнаваемые черты следов христианства, которое было распространено среди чеченцев в VIII-XVII вв. Важную роль в проповеди христианства в Чечне сыграла Грузия, как об этом свидетельствует использование средневековой грузинской письменности в горной Чечне. Однако отдельные эпиграфические находки подтверждают и деятельность византийских миссионеров на равнинной территории региона.
Ислам окончательно утверждается в Чечне в XVII в. С этого времени языческие и христианские черты в погребальных обрядах чеченцев, в их бытовой культуре, фольклоре постепенно исчезают или обретают другие формы.

The 13th-century Roman de Silence traces the adventures of its hero, born a noble girl, then raised as a boy to thwart a recent decree prohibiting women from inheriting. Silence – for whom the narr...

Philippe Bernardi's Maître, valet et apprenti au Moyen Âge. Essai sur une production bien ordonnée, examines the traditional triptych of master craftsman, journeyman, and apprentice, considered to be characteristic of medieval production. By focusing on "work statuses," Bernardi moves away from an overly narrow legal approach to social status, in which production tends to go largely unanalyzed or else is considered only in curtailed form—as in the model of the three orders where, applying solely to "those who work," forms of production play only a minor role in social ordering. The originality of his approach lies in the way he constructs his object of study: work hierarchies. These are systematically addressed both in historical terms, on the basis of medieval archives (using the example of Provence in from the thirteenth to the fifteenth century), and in historiographical terms, by examining the models according to which these archives have been interpreted since the nineteenth century. Applying tools drawn from the history of science to medieval history, Bernardi thus uncovers the mechanisms that have shaped our knowledge of medieval society since the nineteenth century, showing that the master-journeyman-apprentice triptych is a representation originating in normative sources that has become a historiographical model, but which does not account for medieval production as it appears in sources relating to practice. Moving beyond this normative view, Bernardi shows that work statuses were mostly relational and functioned as a series of binary oppositions—a reality concealed behind a historiographical discourse woven not only through intellectual experience and critical thinking, but also by beliefs, values, and forms of activism.