В статье анализируются прагматические аспекты производства документальных телебиографий и причины их популярности у современной аудитории. Автор приходит к выводу, что в «коммуникативном сообществе» создателей фильмов и их зрителей существует своего рода прагматическая конвенция, негласно заключенная между ними и реализуемая имплицитно в процессе телевизионного общения, контролируемого политической элитой. ; The paper analyzes the pragmatic aspects of the production of the documentary celeborty and the reasons of their popularity among modern audience. The author comes to the conclusion that the «communicative community» of filmmakers and their audiences there is a sort of pragmatic Convention, tacitly concluded between them and which is realized implicitly in the process of television communication is controlled by the political elite.
Орхусская конвенция конвенция Европейской Экономической Комиссии ООН «О доступе к информации, участию общественности в принятии решений и доступе к правосудию по вопросам, касающимся окружаю- щей среды». Конвенция была подписана в г. Орхусе в Дании 25 июня 1998 г. Цель Конвенции поддержка за- щиты прав человека на благоприятную окружающую среду для его здоровья и благосостояния, на доступ к информации, на участие общественности в процессе принятия решений и на доступ к правосудию по вопро- сам, касающимся окружающей среды. ; The UNECE Convention on Access to Information, Public Participation in Decision-making and Access to Justice in Environmental Matters. Convention was signed on June 25, 1998 in the Danish city of Aarhus. The Convention purpose support of protection of human rights on favorable environment for its health and welfare, on access to information, on participation of the public in governmental decision-making process and on access to justice on the questions concerning environment.
Статья посвящена исследованию проблематики реализации в России Конвенции ООН по правам инвалидов. Сегодня одной из целей, набирающей силу реформы образования в России, является улучшение ситуации в области свободы доступа к образованию. Эта реформа связана с ратификацией Россией «Конвенции о правах инвалидов» и потребует внесения изменений и дополнений в федеральное законодательство. Вместе с тем ратификация Конвенции ООН создаст дополнительные гарантии защиты прав лиц с ограниченными возможностями здоровья и обеспечения им равных возможностей реализации своих конституционных прав и свобод и полного участия в жизни общества. ; The article is devoted to research of the problematic of The United Nations Convention on the Rights of Persons with Disabilities realize in Russia. One of the goals of education reform gaining momentum in Russia is to improve the situation of freedom of access to education. This reform is associated with Russia's ratification of the "Convention on the Rights of Persons with Disabilities" and will require changes and additions to federal legislation. However, the ratification of the UN Convention will provide additional safeguards to protect the rights of persons with disabilities and ensuring their equal opportunity implementation of their constitutional rights and freedoms and to full participation in society.
В статье описан порядок принятия конвенций Международной организации труда, а также затронута проблема ратификации конвенций с учетом российского законодательства. ; This article describes the order of acceptance of conventions of International Labour Organization, and also the problem of ratification this conventions with the account of Russian legislation.
В статье осуществлен анализ норм Конвенции ООН против коррупции от 31 октября 2003 года с нормами уголовного законодательства Российской Федерации. ; The article is devoted to the analysis of the norms of the UN Convention against the corruption of 31 October 2003 with the norms of the criminal legislation of the Russian Federation.
Исследуются Европейская конвенция о защите прав и основных свобод в качестве источника российского права, значение постановлений Европейского Суда по правам человека для российского законодательства. ; The article investigates European Convention on Human Rights and Fundamental Freedoms as a source of Russian law, the value judgments of the European Court of Human Rights for the Russian legislation.
В статье проводится сравнительный анализ Бернской конвенции об охране литературных и художественных произведений и части четвертой Гражданского кодекса Российской Федерации. В современной юридической науке проблема кодификации норм права является актуализированной вследствие признания Россией приоритета норм международного права и стандартизации своей законодательной базы. Автор настоящей статьи, анализируя указанные нормативно-правовые акты, выявляет конкретные недостатки в гражданском законодательстве РФ и дает практические рекомендации по их устранению. ; The author presents the comparative analysis of Berne Convention for the Protection of Literary and Artistic Works and the fourth part of the Civil Code of the Russian Federation, tells that in modern legal science the problem of the codification of legal norms is actualized as the result of Russia's recognition of the priority of international legal norms and the standardization of its legislative framework, by analyzing these normative-legal acts reveals specific drawbacks in the civil legislation of the Russian Federation, and suggests practical recommendations for their elimination.
Рассмотрена эволюция языкового образования в послевоенной Европе от передачи большого объёма пассивных знаний об иностранных языках ограниченному контингенту учащихся к всеобщему языковому и культурному обучению, способствующему усилению экономических, политических и культурных связей, росту международных обменов и поддержанию, сохранению и дальнейшему развитию общего европейского языкового и культурного наследия ; The paper is devoted to the evolution of language education in the postwar Europe from passing over a large volume of passive knowledge of foreign languages to a limited number of school students towards a universal language and culture teaching and learning, promoting the strengthening of economic, political and cultural ties, the growth of international exchanges and support, maintenance and sustained development of the common European linguistic and cultural heritage. The European Cultural Convention of 1954 called for coordination of European countries" activities in the sphere of culture and education with the aim of preservation and further development of the common European cultural heritage. Special attention in the convention was accorded to the study of European languages, history and civilization of Europe"s countries. The adoption by the Council of Europe of the European Cultural Convention turned the study of modern languages and cultures into a priority field of European cooperation and led to a number of initiatives, which in the course of their realization in the form of language projects, transferred the ideas about the role of languages in society and their place in educational programs at all stages of teaching and learning. The paper shows, on the basis of an analysis of the Council of Europe"s language projects and the European Union"s activities in the field of language policies, that close cooperation of the national education systems in enhancing the effectiveness of language and cultural education prepared the ground for constructing in Europe of a multilingual and multicultural society. In the course of the realization of the Main Project in modern languages in the period from 1964 to 1974, the cooperation of the European national systems of education entered a new stage of harmonization of 238 educational systems on the basis of coordination of curricula and teaching methods. Also, the efforts continued in overcoming the rift between the theory and practice that led to limiting the linguistic research in universities to literature and philology, while the integration of Europe put forward new demands to improve the quality of language teaching and to the introduction of objective ways and means of assessing the results of teaching and learning. The awareness of the need for a transfer from a formal learning of language structures to a language policy in the field of education directed at the preservation and maintenance of the rich and diverse linguistic and cultural heritage in Europe came as a result of a successful completion of a number of language projects and important political and economic changes during the 1980s and 1990s in the course of the information revolution. With the establishment of the European Union in 1992 and coming into force of the Lisbon Treaty in 2009, the conceptual shift of European education to multilingualism on the basis of purposeful language and cultural policy received a legislative support
Европейский Суд по правам человека выявил и сформулировал четыре принципа правового регулирования, заложенные в Европейской конвенции о защите прав человека и основных свобод: принцип соразмерности (пропорциональности), принцип свободы усмотрения государств - участников Конвенции, принцип положительных обязательств и принцип динамичного толкования Конвенции. Этими принципами следует руководствоваться при приведении национального, в частности, уголовно-процессуального законодательства в соответствие с конвенционными положениями и реализации их в правоприменительной практике. ; Four basic principles of the legal regulating which are contained in the European Convention on Human Rights were found out and formulated by the European Court on Human rights. They are: the principal of proportionality, the principal of the power of appreciation of Contracting States, the principle of the positive obligations and the principal of the dynamic interpretation of the Convention, These principles are to be taken into consideration when the national and, in particular, criminal procedural legislation and practice are being improved in accordance with conventional provisions.
The Russian Parliament has modified the Civil Code recently. This reform has also covered the regime of uncertificated securities. Under the modified Civil Code (RCC) uncertificated securities do not constitute chattels but claims and other rights against the issuer. The legislator has also precised such issues as the methods of transfer and the creation of an interest upon those securities (Art. 149.2 of the RCC), the protection of the titleholder including the rights of a bona fide purchaser (Art. 149.3 of the RCC) and the liability of an intermediary resulting from the loss of the records (Art. 149.5 of the RCC). In 2008, in Switzerland, the Parliament has adopted the Federal Intermediated Securities Act (FISA). The present Act has introduced a new object to the Swiss legal order: an intermediated security. The intermediated securities are distinguished from those in paper form and from the immobilized securities. The Swiss delegation has participated actively in the preparatory works that resulted later in the adoption of the UNIDROIT Convention on Substantive Rules for Intermediated Securities, also known as Geneva Securities Convention. However, this Convention has not been ratified by Switzerland. The author analyzes the key issues of the reform in relation to uncertificated securities. We examine in particular whether the provisions governing the regime of uncertificated securities under the modified Civil Code of the Russian Federation have become more compatible with Geneva Securities Convention. Finally, we will try to explain why this Convention is not in force and whether the Russian Federation and Switzerland could ratify it.
The Johannesburg Convention on Mutual Administrative Assistance in CustomsMatters as of 2003 is a crucial breakthrough and important legal tool for theimplementation of risk analysis systems by customs authorities governed by the the WorldCustoms Organization (WCO) around the globe. However it has not entered into force yet.Is this new legal tool failing early? The old Nairobi Convention from 1977 is outdated andhas never been widely accepted. This paper addresses the need for mutual Customs assistance, a common legal basisand analyses the current situation. The author underlines the idea that the JohannesburgConvention recognises the increased global concern for the security and facilitation of theinternational trade supply chain, and that offences against customs law are prejudicial tothe security of the Contracting Parties and their economic, commercial, fiscal, social, publichealth and cultural interests. It also recognises that the international exchange ofinformation is an essential component of effective risk management and that such exchangeof information should be based on clear legal provisions. The author also points out that though mutual customs assistance is possible on thebasis of the Nairobi Convention or on the basis of bilateral agreements and other binding ornon-binding WCO and/or UN legal tools, the Johannesburg Convention would make thingsbetter, clearer and modern. In conclusion the author argues that in case the JC is not going to be ratified by mostcountries the overall aim of a more secure supply chain is about to fail due toadministrational hindering and hesitating governments. The methods used during the study are analysis, synthesis, comparison,generalization, systematic and functional analysis. ; Йоханнесбургская конвенция о взаимной административной помощи втаможенных делах, подписанная в 2003 году, является существенным достижениеми важным правовым инструментом для внедрения систем анализа рисковтаможенными органами под эгидой Всемирной таможенной организации (ВТамО) повсему земному шару. Однако, принимая во внимание тот факт, что данная конвенцияеще не вступила в силу, возникает закономерный вопрос: является ли она новымправовым инструментом, который уже на начальном этапе оказалсянеэффективным? Опыт показывает, что Найробийская конвенция от 1977 года насегодня устарела и так никогда не была широко принята. Исходя из вышесказанного, в данной статье автор рассматриваетнеобходимость взаимной таможенной помощи и общей правовой базы, а такжепроводит анализ текущей ситуации. Автор подчеркивает, что Йоханнесбургскаяконвенция подчеркивает важность вопросов безопасности и упрощения процедурмеждународной цепи поставок товаров, а также определяет нарушениятаможенного законодательства как такие, которые угрожают безопасностисторон договора и их экономическим, коммерческим, финансовым, социальныминтересам, а также вопросам здравоохранения и культуры. Она такжепредусматривает, что международный обмен информацией является важнымкомпонентом эффективного управления рисками, и что такой обмен долженосновываться на четких правовых положениях. Автор также утверждает, что хотя взаимная административная помощь втаможенных вопросах возможна на основе Найробийской конвенции или на основедвусторонних соглашений и других, обязательных или необязательных правовыхинструментов ВТамО и/или ООН, Йоханнесбургская конвенция включаетусовершенствованные, четкие и современные положения. В заключение автор делает вывод, что в случае, если Йоханнесбургскаяконвенция не будет ратифицирована большинством стран, общая цель,заключающаяся в более безопасной цепочке поставок, не будет достигнута. В ходе исследования использовались следующие методы: анализ, синтез,сравнение, обобщение, системно-функциональный анализ.
The aim of the work is to study the experience and features of the implementation of the MEDICRIME Convention in Ukraine and to develop recommendations for improving the organization in Ukraine of counteracting the falsification of medical products.Results. An analysis of research, both by Ukrainian scientists and foreign ones, testifies to the one-sidedness of counteracting the circulation of falsified medical products. Most studies deal only with counteracting the circulation of counterfeit medicines. Although the MEDICRIME Convention deals with other types of counterfeit pharmaceutical products, including medical devices in the form of medical devices and medical equipment. That is, without attention, including domestic scientists, the problem of the circulation of other pharmaceutical products other than medicines remained, which also negatively affected the implementation of the MEDICRIME Convention. Meanwhile, the use of the concept of "falsified medical products" in Ukrainian legislation does not comply with international legal definitions of such products. And although Ukraine was part of the 13 countries that signed the Convention on the day of its adoption, October 28, 2011, and is one of the first to ratify and enforce the Convention, de facto ratification did not take place in full.Conclusions. That is, the study of the international mechanism to counter the falsification of medical products requires, first of all, a clear definition of the concept of «falsified medical products.» Since international practice, this term is understood not only by counterfeit medicines, but also medical devices and medical equipment. Meanwhile, if the concept of "counterfeit medicines" is defined in the Law of Ukraine "On Medicines", then the full implementation of the MEDICRIME Convention is possible only after the legislative definition of the concepts of "counterfeit medical devices" and "counterfeit medical equipment" precisely at the level of a special law. ; Целью работы является исследование опыта и особенностей имплементации Конвенции MEDICRIME в Украине и выработки рекомендаций по совершенствованию в Украине организации противодействия фальсификации медицинской продукции.Результаты. Анализ исследований как украинских ученых, так и зарубежных свидетельствует об однобокости противодействия обороту фальсифицированной медицинской продукции. В большинстве исследований речь идет лишь о противодействии обращения фальсифицированных лекарственных средств. Хотя Конвенция MEDICRIME имеет ввиду и другие виды фальсифицированной фармацевтической продукции, включая и медицинские изделия в виде изделий медицинского назначения и медицинского оборудования. То есть без внимания, в том числе и отечественных ученых, осталась проблема обращения иной фармацевтической продукции, кроме лекарственных средств, что также негативно отразилось и на вопросе имплементации Конвенции MEDICRIME. Между тем использование в украинском законодательстве понятия «фальсифицированная медицинская продукция» не соответствует международно-правовым определениям такой продукции. И хотя Украина была в составе 13 стран, подписавших Конвенцию в день ее принятия 28 октября 2011 года, и является одной из первых, где Конвенция была ратифицирована и введена в действие, все равно де-факто ратификация состоялась не в полном объеме.Выводы. Исследования международного механизма противодействия фальсификации медицинской продукции требуют прежде всего четкого определения понятия «фальсифицированная медицинская продукция». Так как международная практика под этим термином понимает не только фальсифицированные лекарственные средства, но и изделия медицинского назначения и медицинскую технику. Между тем, если понятие фальсифицированные лекарственные средства» определено в Законе Украины «О лекарственных средствах», то и полноценная имплементации Конвенции MEDICRIME возможна только после законодательного определения понятия «фальсифицированные изделия медицинского назначения» и «фальсифицированная медицинская техника» именно на уровне специального закона. ; Метою роботи є дослідження досвіду та особливостей імплементації Конвенції MEDICRIME в Україні та вироблення рекомендацій щодо вдосконалення в Україні організації протидії фальсифікації медичної продукції.Результати. Аналіз досліджень як українських науковців, так і закордонних свідчить про однобокість протидії фальсифікації медичної продукції. У більшості досліджень мова йде лише про протидію обігу фальсифікованих лікарських засобів. Хоча Конвенція MEDICRIME передбачає й іншу фальсифіковану фармацевтичну продукцію, що включає і медичні вироби у вигляді виробів медичного призначення та медичного обладнання. Тобто поза увагою, в тому числі вітчизняних науковців, залишилася проблема обігу іншої фармацевтичної продукції, окрім лікарських засобів, що такожнегативно відобразилося і на питанні імплементації Конвенції MEDICRIME. Між тим використання в українському законодавстві поняття «фальсифікована медична продукція» не відповідає міжнародно-правовим визначенням такої продукції. І хоча Україна була в складі 13 країн, які підписали Конвенцію в день її ухвалення 28 жовтня 2011 року, та однією з перших, де Конвенція була ратифікована і введена в дію, однак де-факто ратифікація відбулася не в повному обсязі.Висновки. Тобто, дослідження міжнародного механізму протидії фальсифікації медичної продукції потребує, насамперед, чіткого визначення поняття «фальсифікована медична продукція». Так як міжнародна практика під цим терміном розуміє не лише фальсифіковані лікарські засоби, а і вироби медичного призначення та медичну техніку. Між тим якщо поняття «фальсифіковані лікарські засоби» визначені у спеціальному Законі України «Про лікарські засоби», то і повноцінна імплементації Конвенції MEDICRIME можлива лише після законодавчого визначення поняття «фальсифіковані вироби медичного призначення» та «фальсифікована медична техніка» саме на рівні спеціального закону.
The aim of the work is to study the experience and features of the implementation of the MEDICRIME Convention in Ukraine and to develop recommendations for improving the organization in Ukraine of counteracting the falsification of medical products.Results. An analysis of research, both by Ukrainian scientists and foreign ones, testifies to the one-sidedness of counteracting the circulation of falsified medical products. Most studies deal only with counteracting the circulation of counterfeit medicines. Although the MEDICRIME Convention deals with other types of counterfeit pharmaceutical products, including medical devices in the form of medical devices and medical equipment. That is, without attention, including domestic scientists, the problem of the circulation of other pharmaceutical products other than medicines remained, which also negatively affected the implementation of the MEDICRIME Convention. Meanwhile, the use of the concept of "falsified medical products" in Ukrainian legislation does not comply with international legal definitions of such products. And although Ukraine was part of the 13 countries that signed the Convention on the day of its adoption, October 28, 2011, and is one of the first to ratify and enforce the Convention, de facto ratification did not take place in full.Conclusions. That is, the study of the international mechanism to counter the falsification of medical products requires, first of all, a clear definition of the concept of «falsified medical products.» Since international practice, this term is understood not only by counterfeit medicines, but also medical devices and medical equipment. Meanwhile, if the concept of "counterfeit medicines" is defined in the Law of Ukraine "On Medicines", then the full implementation of the MEDICRIME Convention is possible only after the legislative definition of the concepts of "counterfeit medical devices" and "counterfeit medical equipment" precisely at the level of a special law. ; Целью работы является исследование опыта и особенностей имплементации Конвенции MEDICRIME в Украине и выработки рекомендаций по совершенствованию в Украине организации противодействия фальсификации медицинской продукции.Результаты. Анализ исследований как украинских ученых, так и зарубежных свидетельствует об однобокости противодействия обороту фальсифицированной медицинской продукции. В большинстве исследований речь идет лишь о противодействии обращения фальсифицированных лекарственных средств. Хотя Конвенция MEDICRIME имеет ввиду и другие виды фальсифицированной фармацевтической продукции, включая и медицинские изделия в виде изделий медицинского назначения и медицинского оборудования. То есть без внимания, в том числе и отечественных ученых, осталась проблема обращения иной фармацевтической продукции, кроме лекарственных средств, что также негативно отразилось и на вопросе имплементации Конвенции MEDICRIME. Между тем использование в украинском законодательстве понятия «фальсифицированная медицинская продукция» не соответствует международно-правовым определениям такой продукции. И хотя Украина была в составе 13 стран, подписавших Конвенцию в день ее принятия 28 октября 2011 года, и является одной из первых, где Конвенция была ратифицирована и введена в действие, все равно де-факто ратификация состоялась не в полном объеме.Выводы. Исследования международного механизма противодействия фальсификации медицинской продукции требуют прежде всего четкого определения понятия «фальсифицированная медицинская продукция». Так как международная практика под этим термином понимает не только фальсифицированные лекарственные средства, но и изделия медицинского назначения и медицинскую технику. Между тем, если понятие фальсифицированные лекарственные средства» определено в Законе Украины «О лекарственных средствах», то и полноценная имплементации Конвенции MEDICRIME возможна только после законодательного определения понятия «фальсифицированные изделия медицинского назначения» и «фальсифицированная медицинская техника» именно на уровне специального закона. ; Метою роботи є дослідження досвіду та особливостей імплементації Конвенції MEDICRIME в Україні та вироблення рекомендацій щодо вдосконалення в Україні організації протидії фальсифікації медичної продукції.Результати. Аналіз досліджень як українських науковців, так і закордонних свідчить про однобокість протидії фальсифікації медичної продукції. У більшості досліджень мова йде лише про протидію обігу фальсифікованих лікарських засобів. Хоча Конвенція MEDICRIME передбачає й іншу фальсифіковану фармацевтичну продукцію, що включає і медичні вироби у вигляді виробів медичного призначення та медичного обладнання. Тобто поза увагою, в тому числі вітчизняних науковців, залишилася проблема обігу іншої фармацевтичної продукції, окрім лікарських засобів, що такожнегативно відобразилося і на питанні імплементації Конвенції MEDICRIME. Між тим використання в українському законодавстві поняття «фальсифікована медична продукція» не відповідає міжнародно-правовим визначенням такої продукції. І хоча Україна була в складі 13 країн, які підписали Конвенцію в день її ухвалення 28 жовтня 2011 року, та однією з перших, де Конвенція була ратифікована і введена в дію, однак де-факто ратифікація відбулася не в повному обсязі.Висновки. Тобто, дослідження міжнародного механізму протидії фальсифікації медичної продукції потребує, насамперед, чіткого визначення поняття «фальсифікована медична продукція». Так як міжнародна практика під цим терміном розуміє не лише фальсифіковані лікарські засоби, а і вироби медичного призначення та медичну техніку. Між тим якщо поняття «фальсифіковані лікарські засоби» визначені у спеціальному Законі України «Про лікарські засоби», то і повноцінна імплементації Конвенції MEDICRIME можлива лише після законодавчого визначення поняття «фальсифіковані вироби медичного призначення» та «фальсифікована медична техніка» саме на рівні спеціального закону.
