Suchergebnisse

According to the author in the United State the attitude to N.S. Khrushchev is better then in Russia. This, in particular, had an affect on the attention to fiftieth anniversary of the XX-th CPSU congress. In the article conferences held in New York and Washington on this occasion are commented on. N. Khrushcheva also describes how American researchers use psychological hypothesis trying to explain certain political decisions of that time. Besides, the author raises a problem of how far it was possible to reveal Stalinism and communism at large in 1956.

В статье обращено внимание на причины быстрого падения интереса к III программе КПСС, согласно которой целью партии и советского государства являлось построение коммунизма. Автор указывает, что введение доктрины «развитого социализма» было формой скрытого отказа от программы построения коммунизма. Иное дело, что форма этого отказа была приспособлена к нормам официального дискурса и поэтому была почти невнятна для большей части населения. Утверждая, что в стране построен развитой социализм, власти давали понять, что построение коммунизма больше не входит в повестку дня. Образованная часть населения утратила интерес к тексту Программы еще раньше, в 1960-е гг. Эти годы задали совсем иное мироощущение и совсем иную конфигурацию ценностей. К концу 1960-х гг. советские люди стали все больше интересоваться не столько материальными и энергетическими перспективами общества, о которых так много написано в данной Программе, сколько информационными и духовными аспектами своего индивидуального развития. Программа построения коммунизма была написана в эпоху безраздельного господства естественнонаучного понимания мира. В 1970-е годы завершилось время безраздельного господства естественнонаучного понимания мира, а именно в рамках такого понимания написана Программа, и интерес сместился с изучения физического мира на изучение состояний сознания. В образованных кругах возник спрос на сложный дискурс, на язык эзотерики, на неочевидные истины. В этих условиях текст Программы обескураживал своей простотой и отсутствием подтекста, тайны, непонятного. Этот текст настолько морально устарел за 10 лет, что не предполагал даже критического комментария. Поэтому и введение в словесный оборот термина «развитой социализм» всерьез не воспринимали, а того политико-идеологического решения, что за ним стояло, не заметили. ; The article draws attention to the causes of rapid decline in interest in the III-d Party program, according to which the Party and the Soviet state was to build the communism. The author points out that the introduction of the doctrine of "developed socialism" was a form of implicit rejection of the program of building communism. It is a different case that the rejection to build the communism was intentionally fit into the norms of official discourse and, therefore, was almost indistinct for most of the population. Arguing that the country had already built developed socialism, the government made it clear that the building of communism was not included in the agenda. Educated part of the population had lost interest in the text of the program even earlier, in 1960. 1960s needed a completely different attitude and a completely different configuration values. By the end of the 1960s, the Soviet people became more and more interested not only in the material and energy perspectives of society, which were one of the main concerns of the program, but in information and the spiritual aspects of their personal development. The program of building communism was written in the era of unchallenged dominance of natural science paradigm. In the 1970s society was more concerned with the problem of physical reflection of the world and interested in the study of consciousness. In educated circles there was a demand for sophisticated discourse on an esoteric language, the non-obvious truth. In these circumstances, the text of the Programme discouraged people by its simplicity and lack of subtext, mystery, incomprehensibility. In a course of 10 years this text was out-of-date, which even did not imply its further critical comment. Therefore, the introduction of the term "developed socialism" was not taken seriously, and that the political and ideological solutions that were behind it remained unnoticed.

Рассмотрена логика (модель) распада СССР через потерю возможности партией-государством (КПСС) контролировать (готовить, расставлять, перемещать) кадры политического управления. Цель показать, как партия-государство теряет рычаги кадрового управления и в итоге собственно власть. Считается, что процесс распада СССР проходил в том числе через ослабление этой функции КПСС. Сила партии была в полном контроле кадровых процессов. С 1988 г. начались процессы, существенно меняющие кадровую политику в стране, следом каналы и механизмы элитного рекрутирования. Множественность таких каналов, где партия уже не была единственным центром принятия политических (кадровых в том числе) решений, порождала явления потери партией управляемости кадрами государства. Дан модельный анализ этого процесса в 1990-1991 гг. и говорится о его завершающем этапе, начавшемся после выборов президента РСФСР 12 июня 1991 г. Выборы молниеносно нарушили стабильные кадровые практики, привели номенклатурную систему в хаотичное состояние. Последовавший за ними указ «О департизации» сделал невозможным существование прежней модели кадрового рекрутинга. Угроза потери КПСС кадрового контроля перешла в фазу ее полной потери и, как следствие, потерю власти и собственности. ; The logic (model) of the breakup of the Soviet Union through the loss by the party-state (Communist Party of the Soviet Union) of ability to control (prepare, arrange, replace) the personnel of political administration is considered. The aim is to show how the party-state loses the levers of personnel management and at the result the power itself. It is thought that the breakup process of the Soviet Union was through the weakening of this function of the CPSU (Communist Party of the Soviet Union). The power of party was in absolute control of personnel processes. From 1988 the processes, significantly changing personnel policy in the country and consequently the channels and mechanisms of this recruiting had begun. The multiplicity of such channels, where the party was not the only center of taking political (including personnel) decisions gave birth to the loss of the manageability of personnel by the party. The model analysis of this process in 1990-1991 is presented and its final stage, which started after the election of the president of the Russian Soviet Federative Socialist Republic in July 12, 1991. The elections disturbed very fast stable personnel practice, lead the nomenclature system to chaos. And the following decree "About departization" made the existence of the previous model of personnel recruiting impossible. The menace of the loss by CPSU (Communist Party of the Soviet Union) of personnel control came to the phase of absolute loss and consequently the loss of power and private property.

Предпринята попытка осмысления того места, которое занимает в истории СССР Двадцатый съезд Коммунистической партии Советского Союза. Показано, что это крупное историческое событие учитывалось прорабами горбачевской перестройки, стратегами постсоциалистической трансформации. Рассматривается настоящий съезд в контексте тех моделей социализма, которые были заложены в марксизме. ; In the article an attempt is made to reflect on the place that 20th Congress of the Communist Party of the Soviet Union takes in USSR's history. The author shows that this major historical event was taken into account by the supervisors of Gorbachev's perestroika, strategists of post-socialist transformation. He considers this Congress in the context of those models of socialism, which were founded in Marxism.

Рассматриваются историко-правовые аспекты эволюции статуса партийных организаций КПСС в позднесоветской политической системе 1985-1991 гг. на примере конституционного опыта Удмуртской АССР. ; The present article considers the historical-and-legal evolutionary aspect of the status of CPSU organizations in the late-soviet political system of 1985-1991s by the example of the constitutional experience of the Udmurt ASSR.

Статья посвящена деятельности одного из ярких представителей советской партийной номенклатуры Л. Н. Ефремова, возглавлявшего в 1950-е годы Курскую областную организацию КПСС. Политический портрет Л. Н. Ефремова анализируется на фоне событий общественно-политической жизни страны и Курской области, при этом ключевое место автор отводит периоду так называемого «хрущевского десятилетия». ; The article deals with the personal history of L. Efremov who was the outstanding representative and the head of the Kursk Committee of the USSR Communist Party in 1950s. The author analyses his social and political activity and his contribution to the Kursk Region development during the so-called "Khrushchev's era".

В статье анализируется вопрос о степени идеологической преемственности между Коммунистической партией Российской Федерации и КПСС. Автор выделяет ряд существенных отличий между двумя партиями и формулирует основы политической идентификации современной российской Компартии. ; The article considers the degree of ideological continuity between the Communist Party of the Russian Federation and the Communist Party of the Soviet Union. The author points out a number of significant differences between the two parties and formulates the basis of the political identity of the modern Russian Communist Party.

Статья посвящена актуальным вопросам политической науки. ; The article is devoted to current issues of political science.

Анализируются выступления на XXII и XXIII съездах КПСС, посвященные литературе. Партийная риторика рассматривается и как отражение процессов внутриписательской корпорации, противостояние «либералов» и «консерваторов», и как реакция на внелитературные события. Показывается, что литература была тесно связана с идеологией и воспринималась как инструмент политического воздействия. Творческий процесс должен был быть подчинен идеологическим установкам. В обмен на лояльность писатели получали партийное покровительство. ; The article analyzes the speeches devoted to literature at the XXII and XXIII Congress of the CPSU. The party's rhetoric is seen as a reflection of the processes within the literary corporation, confrontation "liberals" and "conservatives", and as a response to the extra-literary event. It shows that the literature was closely connected to the ideology and was also perceived as a tool of political influence. The creative process had to be subordinate to the ideological purposes. In exchange for their loyalty writers would receive party patronage.

Анализируются выступления на XXII и XXIII съездах КПСС, посвященные литературе. Партийная риторика рассматривается и как отражение процессов внутриписательской корпорации, противостояние «либералов» и «консерваторов», и как реакция на внелитературные события. Показывается, что литература была тесно связана с идеологией и воспринималась как инструмент политического воздействия. Творческий процесс должен был быть подчинен идеологическим установкам. В обмен на лояльность писатели получали партийное покровительство. ; The article analyzes the speeches devoted to literature at the XXII and XXIII Congress of the CPSU. The party's rhetoric is seen as a reflection of the processes within the literary corporation, confrontation "liberals" and "conservatives", and as a response to the extra-literary event. It shows that the literature was closely connected to the ideology and was also perceived as a tool of political influence. The creative process had to be subordinate to the ideological purposes. In exchange for their loyalty writers would receive party patronage.

В статье исследуется тема участия западноукраинских обкомов в заговоре ГКЧП, который был последней попыткой КПСС вернуть монополию на политическую власть в СССР. ; The article examines the participation of the Western Ukrainian regional committees of the CPSU in the coup of the State Committee on the State of Emergency (GKChP), which was the last attempt to bring back the Communist Party's monopoly on the political power in the USSR.