Suchergebnisse

The article studied ethno-political processes in Bukovina. We consider the social, political, scientific and theoretical aspects Rusynism beginning of the XXI century. Scientific analysis in the article indicates that "Rusyns" - the Ukrainians, and ethnological evidence of Rusynism outside the Ukrainian nation and culture there. ; Cet article examine les processus ethno-politiques en Bucovine. Nous considérons le début des aspects sociaux, politiques, scientifiques et théoriques de. L'analyse scientifique faite dans l'article montre que les "Ruthènes" sont la preuve ukrainien, et il n'existe aucune prevueethnographique de rusynism l'extérieur de la nation ukrainienne et de la culture là-bas. ; У статті досліджено етнополітичні процеси на Буковині. Розглядаються суспільні, політичні і науково-теоретичні аспекти русинства початку ХХІ ст. Науковий аналіз, здійснений у статті, показує, що "русини" – це українці, й етнологічних доказів існування русинства поза українською нацією та культурою немає. ; В статье исследованы этнополитические процессы на Буковине. Рассматриваются общественные, политические и научно-теоретические аспекты русинства начала ХХІ в. Научный анализ, прове­денный в статье, показывает, что "русины" – это украинцы, и этнологических доказательств сущест­вования русинства вне украинской нации и культуры нет.

The article studied ethno-political processes in Bukovina. We consider the social, political, scientific and theoretical aspects Rusynism beginning of the XXI century. Scientific analysis in the article indicates that "Rusyns" - the Ukrainians, and ethnological evidence of Rusynism outside the Ukrainian nation and culture there. ; Cet article examine les processus ethno-politiques en Bucovine. Nous considérons le début des aspects sociaux, politiques, scientifiques et théoriques de. L'analyse scientifique faite dans l'article montre que les "Ruthènes" sont la preuve ukrainien, et il n'existe aucune prevueethnographique de rusynism l'extérieur de la nation ukrainienne et de la culture là-bas. ; В статье исследованы этнополитические процессы на Буковине. Рассматриваются общественные, политические и научно-теоретические аспекты русинства начала ХХІ в. Научный анализ, прове­денный в статье, показывает, что "русины" – это украинцы, и этнологических доказательств сущест­вования русинства вне украинской нации и культуры нет. ; У статті досліджено етнополітичні процеси на Буковині. Розглядаються суспільні, політичні і науково-теоретичні аспекти русинства початку ХХІ ст. Науковий аналіз, здійснений у статті, показує, що "русини" – це українці, й етнологічних доказів існування русинства поза українською нацією та культурою немає.

The article studied ethno-political processes in Bukovina. We consider the social, political, scientific and theoretical aspects Rusynism beginning of the XXI century. Scientific analysis in the article indicates that "Rusyns" - the Ukrainians, and ethnological evidence of Rusynism outside the Ukrainian nation and culture there. ; Cet article examine les processus ethno-politiques en Bucovine. Nous considérons le début des aspects sociaux, politiques, scientifiques et théoriques de. L'analyse scientifique faite dans l'article montre que les "Ruthènes" sont la preuve ukrainien, et il n'existe aucune prevueethnographique de rusynism l'extérieur de la nation ukrainienne et de la culture là-bas. ; У статті досліджено етнополітичні процеси на Буковині. Розглядаються суспільні, політичні і науково-теоретичні аспекти русинства початку ХХІ ст. Науковий аналіз, здійснений у статті, показує, що "русини" – це українці, й етнологічних доказів існування русинства поза українською нацією та культурою немає. ; В статье исследованы этнополитические процессы на Буковине. Рассматриваются общественные, политические и научно-теоретические аспекты русинства начала ХХІ в. Научный анализ, прове­денный в статье, показывает, что "русины" – это украинцы, и этнологических доказательств сущест­вования русинства вне украинской нации и культуры нет.

Согласно переписи населения 1910 г., русинов (Ruthenen) в многонациональной Австро-Венгерской империи насчитывалось 3 997 831 чел. (7,78 % населения). В то время большинство русинов считали себя частью единого русского народа, как и большинство великороссов, малороссов и белорусов. Русины проживали как в Транслейтании – землях Венгерской короны, так и на территории Цислейтании – австрийских имперских землях. В Транслейтании, по данным переписи 1910 г., было 472 тыс. русинов (2,3 % ее населения), в Цислейтании – 3,5 млн (12,6 % ее населения), в восточной части Галиции (Галичине) русины составляли 62 % населения. С началом Первой мировой войны регионы компактного расселения русинов Австро-Венгрии (Галичина, Буковина, Угорская Русь), а также российская Холмщина стали ареной боевых действий. Север Бессарабии, где проживала значительная часть русинов губернии, стал прифронтовым районом. Война принесла немало бедствий местному населению. С ее началом австро-венгерские власти создали концентрационные лагеря для русских галичан и буковинцев. Всего во время Первой мировой войны австро-венгерские власти уничтожили не менее 60 тыс. русинов. Из-за военных действий на территории Прикарпатья и репрессий австро-венгерских властей 422 тыс. чел. вынуждены были покинуть регион. В России оказалось, по некоторым оценкам, около 200 тыс. галичан. Интерес представляет отношение к русинам Галичины и Буковины современников и участников боевых действий. Ценным источником информации для изучения этого вопроса являются воспоминания императора Николая II, генералов, офицеров и солдат русской армии. Большинство авторов воспоминаний, сталкиваясь с русинским населением Галиции и Буковины, подчеркивали его лояльность и доброжелательное отношение к русской армии и администрации, видели в нем таких же, как и они, представителей русского народа, схожего по обычаям и языку с малороссами. ; In the multi-national Austro-Hungarian Empire there were more than 25 different nationalities. One of these were the Rusins (Greek Catholic and Orthodox). In accordance with the Census of 1910 the Rusins (Ruthenen) numbered 3 997 831 persons (7,78 % of the populatiion of the empire). At that time the majority of Rusins considered themselves as part of the one Russian nation as did the majority of Great Russians, Little Russians and White Russians. Rusins lived in lands under the Hungarian Crown (Transleithania) and in lands under the Austrian Imperial Council (Cisleithania). In Transleithania, according to the data of the 1910 Census, there were 472 000 Rusin (2,3 % of the population) while in Cisleithania there were 3,5 million (12,6 % of the population). In the Eastern section of Galicia Rusins comprised 62 % of the population. With the beginning of WWI regions of Austro-Hungary with compact Rusin settlement (Galicia, Bukovina, Hungarian Rus') and also the Russian Kholm Province became an arena of military operations. Northern Bessarabia, in which a significant part of the province was Rusin, became a front. The war brought no little calamity to the local populace. From the onset of the war the Austro-Hungarian authorities created concentration camps for the Russian Galicians and Bukovinians. In total during WW1 the Austro-Hungarian authorities annihilated no less than 60 000 Rusins. 422 000 were required to leave the Carpathian Region because of military operations and repression. According to several accounts about 200 000 Galicians turned up in Russia. It is of interest to learn of the attitude toward the Rusins of Galicia and Bukovina by their contemporaries and participants of the military operations. A valuable source of information for study regarding this question are the memoirs of Emperor Nicholas II, Generals, Officers and Soldiers. The majority of the authors of the memoirs, who had contact with the Rusin population of Galicia and Bukovina, stress the loyalty and benevolent relationship toward the Russian army and administration shown by the Rusins. The Rusins saw them as themselves, representatives of the Russian nation similar in tradition and language to the Little Russian.

В статье приводятся данные эмпирического исследования об особенностях ментальности, политических взглядов людей, принадлежащих к русско-украинскому биэтносу. Утверждается, что специфика ментальности биэтноров позволяет рассматривать их как представителей латентного этноса, который может иметь собственные интересы и политические предпочтения. Очерчивается перспектива их влияния на государственные и политические процессы в Украине.The articles consideres the data on empirical research about political mindset peculiarities of people belonging to the ukrainian-russian ethnic group. We believe that special characteristics the mindset of these people allows to consider this group as a latent ethnic group, which can have its own political interests and preferences. We define a perspective of their influence on political processes in Ukraine.

The article is dedicated to the activity of Ukrainiansrepresentation in the Austrian parliament in 1861 – 1865 years. The authordetermined the quantitative composition of Rusyn-Ukrainians in the Reichsrat,main directions of the activity Ukrainians deputies. ; Статья посвящена деятельности украинского представительства в австрийском парламенте в 1861 – 1865 гг. Автор определил количественный состав русинов-украинцев в рейхсрате, основные направления деятельности украинских депутатов. ; Стаття присвячена діяльності українського представництва в австрійському парламенті в 1861 – 1865 рр. Автор визначив кількісний склад русинів-українців у рейхсраті, основні напрямки діяльності українських депутатів.

Неаполь, Италия, в последние десятилетия стал направлением миграции украинцев, бегущих от экономической неопределенности на родине. Знаком важности города для диаспоры стало открытие местного консульства украинским правительством. По оценкам почти миллион украинцев использовало Италию как пункт связанного с трудовой миграцией транзита, хотя только пятая часть этого числа формально зарегистрирована. Проницаемая граница, перегруженная и незаинтересованная полиция, ниша на рынке труда для женщин средних лет в качестве сиделок, амнистии по легализации мигрантов и легкий способ добраться через Европу делают Италию популярным направлением. Обширная подпольная экономика и попустительство властей в отношении нелегального статуса сделали Неаполь особенно привлекательным. В этой статье я исследую социально-экономическое развитие украинского присутствия в регионе. Особое внимание уделяется стратегиям, используемым украинскими мигрантами для организации и поддержания межнациональных связей, поиска работы и развития чувства принадлежности перед лицом неопределенностей неаполитанского общества. ; Naples, Italy has become a destination for Ukrainian migrants in the last decade escaping the economic uncertainty of their homeland. A sign of the city's importance in the diaspora is that the Ukrainian government in 2008 opened a local consulate. Estimates are that nearly a million Ukrainians have used Italy as a point of labour transit even if only a fifth of those are formally registered. A porous border, an overwhelmed and disinterested police force, niche job opportunities for middle age women as caregivers, migrant legalization amnesties and easy road transport through Europe all make Italy a popular destination. The vast underground economy and permissiveness of authorities with respect to irregular status, has made Naples particularly attractive. In this paper I explore the socioeconomic development of the Ukrainian presence in the city. Particular attention is paid to the strategies used by Ukrainian migrants to arrange and maintain transnational connections, seek work, and develop a sense of belonging in the face of the ambiguities of Neapolitan society.

В статье на основе анализа источников и литературы проанализировано миграционное законодательство Российской Федерации конца ХХ начало ХХІ столетия. Исследованы основные направления и подходы, процесс формирования и совершенствования нормативно-правовой базы миграции. Автор пришел к выводу, что разбросанность функций миграционной политики между несколькими ведомствами приводила к тому, что вопросы регулирования миграции не были ключевыми для них. ; The article based on the analysis of sources and literature, analyzed the migration legislation of the Russian Federation in the late 20th beginning of 21st century. The article examines basic directions and approaches, the process of formation and improvement of the legal framework of migration. The author came to the conclusion that the dispersion of the functions of migration policy among several agencies has resulted to the fact that the regulation of migration issues were not central to them.

Показан процесс формирования историографической традиции, связанной с изучением истории и культуры украинского населения Южного Приуралья на раннем этапе переселенческого движения. Рассмотрен вклад отдельных ученых Оренбурга, Уфы и других городов в накопление, систематизацию и анализ данных об условиях жизни, быте переселенцев, политике местных администраций. Отмечены особенности работы авторов с различными группами источников. ; The process of formation of the historiographical tradition is associated with the study of history and culture of the Ukrainians of the Southern Transurals on the early stage of their resettlement. The contribution of scientists from Orenburg, Ufa and other cities to the accumulation, systematization and analysis of data on living conditions of the settlers, local government policy are analyzed. The peculiarities of the work with the different groups of sources are also distinguished.

В статье на основе анализа интернет-дискурса исследуются особенности языкового конструирования национальной идентичности русинов по отношению к трем вариантам национального самоопределения: русскому, украинскому и русинскому. Обострение русско-украинских отношений, произошедшее вследствие событий 2014 г., стимулировало коммуникативную сетевую активность, изучение которой может стать ключом к современному состоянию общественного мнения по поводу идентификации и самоидентификации русинов. Этноним «русины» в разных контекстах отражает полярные эт-но-идентификационные статусы. Пользователи-русины считают себя: 1) самостоятельным этносом, не тождественным украинскому; 2) частью украинского этноса; 3) частью русского этноса; 4) истинными русскими, не тождественными современным русским, полагая свои язык и культуру более древними, исконными. Сложная и неоднозначная метаязыковая рефлексия в основном сфокусирована на проблеме «отстройки» от близкородственных языков и культур. Тема этнической идентификации русинов обсуждается в контексте острой полемики русских и украинцев, что эксплицируется в лейтмотивах Незалежность и Русский мир Заявления русинов об этнической принадлежности являются средством демонстрации, в том числе своей общественно-политической позиции. Процесс становления национального самосознания семантизируется посредством смыслов противостояния глобализации и этно-интеграции, стремления создать лингвистическое и культурное ядро субэтноса, «отстройки» от полюсов силы - русского и украинского. ; On the basis of the analysis of Internet discourse, the article investigates the features of the linguistic construction of national identity of Rusins in relation to the three variants of self-determination: Russian, Ukrainian and Rusinian. The aggravation of Russian-Ukrainian relations, which occurred as a result of the events in 2014, stimulated a communicative network activity, the study of which could be a key to the current state of public opinion regarding the identification and self-identification of Rusins. Ethnonym Rusins in different contexts reflects polar ethnic identity statuses. Rusins consider themselves as: 1) an independent ethnic group, not a Ukrainian identity; 2) a part of the Ukrainian ethnicity; 3) a part of the Russian ethnicity; 4) true Russians not identical to modern Russians, believing their language and culture more ancient, primordial. The complex and ambiguous metalinguistic reflection mainly focuses on the issue of "detuning" from closely related languages and cultures. The topic of Rusin ethnic identity is discussed in the context of sharp polemics of Russians and Ukrainians, which is explicated in the leitmotifs of independence and the Russian world. Rusins'' statements about ethnicity are a means to demonstrate, in particular, the social and political position. The process of formation of national consciousness focuses in the senses of opposition to ethnic integration and globalization, the desire to create linguistic and cultural core of ethnicity, "detuning" from the power poles Russian and Ukrainian.

В статье исследуется идеальный проект построения политической нации в среде австрийских и венгерских русинов, который вырабатывался в ходе дискуссий в российской прессе второй половины XIX - начала XX в. Несмотря на то что доминанта проекта - сохранение любых связей между русинами и русскими - осталась неизменной, ряд его элементов претерпел существенную эволюцию. Во-первых, расширился круг возможных альтернатив. К страху перед полонизацией в Галиции и мадьяризацией в Венгрии добавилась боязнь украинизации в Галиции и Буковине. Во-вторых, к началу XX в. утвердилось сознание полного национального единства (а не просто близости) русинов и русских. В-третьих, расширился круг критериев, являвшихся основой для суждения о национальной идентичности. Если в 1860-х гг. таковыми были только язык и религия, то в начале XX в. к ним относились также образовательные учреждения, общественные организации и деятельность интеллигенции, что отражает переход к новому этапу формирования политической нации. ; The article focuses on the ideal project of political nation building among the Austrian and Hungarian Rusyns which was constructed during the discussion in the Russian press in the second half of 19th and early 20th centuries. It is concluded that although the main idea of the project the preservation of any links between Rusyns and Russians remained invariable some of its aspects changed remarkably. Firstly, the circle of possible alternatives extended. The threats of polonizationin Galicia and magyarization in Hungary were added by the threat of ukrainiazation in Galicia and Bukovina. Secondly, by the early 20th century the entire national unity of Rusyns and Russians (and not only closeness) had been asserted. Thirdly, the quantity of national self-identification factors increased. If in the 1860s these were only language and religion, in the early 20th century these were also schools, activity of intellectuals and social institutes. This reflects the transition to a new stage of political nation building.

Статья посвящена вопросу о коренных народах Украины. Утверждается, что русские на Украине по историческому праву являются коренным народом, так как русский и украинец имеют общее этнокультурное происхождение. Однако сегодня наблюдаются попытки украинской политической элиты переписать страницы общей истории. ; Russian Russians in Ukraine are, by historical law, an indigenous people, since Russian and Ukrainian have a common ethno-cultural origin. Bearing in mind the common history until the beginning of the XX century, a significant population of the current Ukrainian lands associated themselves with Russians. At the end of the XX century, Russians and Ukrainians gained their national statehood. But the fraternal peoples have in common memories of the indigenous ethnic unity of Ancient Russia, of the epic three heroes who defended Holy Russia, of the canonical saints of the Russian Orthodox Church. However, today we are all witnessing attempts by the Ukrainian political elite to rewrite the pages of our common history.

Through the prism of the Subcarpathian press of the first third of the twentieth century, the tragic period of establishment of the Ukrainian statehood on the eve of World War II, the struggle for the free development of the Ukrainian nation on the territory of Subcarpathian Ruthenia due to the Munich Agreement and the dangerous political game of England, France, Germany and Italy, as well as Poland and Hungary, in the epicenter of ambitions of which Transcarpathia was caught, is delineated. Further development was given to the issues of struggle of the Ukrainians in Transcarpathia for the realization of the "peoples' right to self-determination" in the course of the forceful formation of the joint Polish-Hungarian border after the Second Czechoslovak crisis of 1938, which had given rise to the actual division of Czechoslovakia on the one hand, and the intensification of Ukrainians' national aspirations - on the other. The geopolitical aspects of the game of the Central Powers, as well as of Poland and Hungary in the process of "redrawing Europe", the international peculiarities of the policy of appeasement of an aggressor of 1938 as a process of concessions and losses, in which the Transcarpathian lands remained as currency and the government of the autonomous Subcarpathian Ruthenia had to struggle alone against imperial revisionism, aggressive propaganda and destructive armed sabotage, were analyzed. Based on the Transcarpathian periodicals, the development of relations between the Carpathian Ukraine and practically the only foreign-policy partner - Germany - is shown in the context of the formation of the Hitler's strategy of the "Eurasian Axis", where the Ukrainian lands had a significant role. Factors of influence on the formation of the new European political reality and the role of the Ukrainian country in it are investigated. When using the press as a key source of historical data, a comprehensive picture of the Central Powers' encroachments and aspirations and their practical intentions in an international crisis is reflected. ; Через призму подкарпатской прессы первой трети ХХ в. освещен трагический период становления украинской государственности накануне Второй мировой войны, ход борьбы за свободное развитие украинской нации на территории Подкарпатской Руси в результате Мюнхенского соглашения и опасной политической игры Англии, Франции, Германии и Италии, а также Польши и Венгрии, в эпицентре амбиций которых оказалось Закарпатье. Дальнейшее развитие получили вопросы борьбы украинского Закарпатья за воплощение «права народов на самоопределение» в процессе силового формирования совместной польско-венгерской границы после Второго Чехословацкого кризиса 1938 года, давшая начало фактическому разделению Чехословакии с одной стороны, и активизации национальных стремлений украинцев с другой. Проанализированы геополитические аспекты игры центральноевропейских государств, а также Польши и Венгрии в процессе «перекраивания Европы», международные особенности политики умиротворения агрессора 1938 года как процесса уступок и потерь, в которых закарпатские земли оставались разменной монетой, а правительство автономной Подкарпатской Руси было вынуждено самостоятельно бороться против имперского ревизионизма, агрессивной пропаганды и разрушительных вооруженных диверсий. Опираясь на закарпатскую периодику, авторы показали развитие отношений между Карпатской Украиной и практически единственным внешнеполитическим партнером - Германией - в контексте формирования гитлеровской стратегии «Евразийской оси», где украинским землям отводилась значительная роль. Исследованы факторы влияния на формирование новой европейской политической реальности и роли в ней украинского края. При использовании прессы как ключевого источника исторических данных отражена целостная картина посягательств и стремлений центральноевропейских государств и их практические намерения в условиях международного кризиса. ; Крізь призму підкарпатської преси першої третини ХХ ст. висвітлено трагічний період становлення української державності напередодні ІІ Світової війни, перебіг боротьби за вільний розвиток української нації на території Підкарпатської Русі внаслідок Мюнхенської угоди й небезпечної політичної гри Англії, Франції, Німеччини та Італії, а також Польщі та Угорщини, в епіцентрі амбіцій яких опинилося Закарпаття. Подальшого висвітлення отримали питання боротьби українців Закарпаття за втілення «права народів на самовизначення» в процесі силового формування спільного польсько-угорського кордону після Другої Чехословацької кризи 1938 р., що дала початок фактичному поділові Чехословаччини з одного боку, та активізації національних прагнень українців з іншого. Проаналізовано геополітичні аспекти гри центральноєвропейських держав, а також Польщі та Угорщини в процесі «перекроювання Європи», міжнародні особливості політики умиротворення агресора 1938 р. як процесу поступок та втрат, в яких закарпатські землі залишалися розмінною монетою, а уряд автономної Підкарпатської Русі був змушений самотужки боротися проти імперського ревізіонізму, агресивної пропаганди та руйнівних збройних диверсій. Спираючись на закарпатську періодику, автори показали розвиток взаємин між Карпатською Україною та практично єдиним зовнішньополітичним партнером - Німеччиною - в контексті формування гітлерівської стратегії «Євразійської осі», де українським землям відводилась значна роль. Досліджено чинники впливу на формування нової європейської політичної реальності і ролі в ній українського краю. При використанні преси як ключового джерела історичних даних відображено цілісну картину зазіхань і прагнень Центральних держав та їх практичні наміри в умовах міжнародної кризи.

Through the prism of the Subcarpathian press of the first third of the twentieth century, the tragic period of establishment of the Ukrainian statehood on the eve of World War II, the struggle for the free development of the Ukrainian nation on the territory of Subcarpathian Ruthenia due to the Munich Agreement and the dangerous political game of England, France, Germany and Italy, as well as Poland and Hungary, in the epicenter of ambitions of which Transcarpathia was caught, is delineated. Further development was given to the issues of struggle of the Ukrainians in Transcarpathia for the realization of the "peoples' right to self-determination" in the course of the forceful formation of the joint Polish-Hungarian border after the Second Czechoslovak crisis of 1938, which had given rise to the actual division of Czechoslovakia on the one hand, and the intensification of Ukrainians' national aspirations - on the other. The geopolitical aspects of the game of the Central Powers, as well as of Poland and Hungary in the process of "redrawing Europe", the international peculiarities of the policy of appeasement of an aggressor of 1938 as a process of concessions and losses, in which the Transcarpathian lands remained as currency and the government of the autonomous Subcarpathian Ruthenia had to struggle alone against imperial revisionism, aggressive propaganda and destructive armed sabotage, were analyzed. Based on the Transcarpathian periodicals, the development of relations between the Carpathian Ukraine and practically the only foreign-policy partner - Germany - is shown in the context of the formation of the Hitler's strategy of the "Eurasian Axis", where the Ukrainian lands had a significant role. Factors of influence on the formation of the new European political reality and the role of the Ukrainian country in it are investigated. When using the press as a key source of historical data, a comprehensive picture of the Central Powers' encroachments and aspirations and their practical intentions in an international crisis is reflected. ; Через призму подкарпатской прессы первой трети ХХ в. освещен трагический период становления украинской государственности накануне Второй мировой войны, ход борьбы за свободное развитие украинской нации на территории Подкарпатской Руси в результате Мюнхенского соглашения и опасной политической игры Англии, Франции, Германии и Италии, а также Польши и Венгрии, в эпицентре амбиций которых оказалось Закарпатье. Дальнейшее развитие получили вопросы борьбы украинского Закарпатья за воплощение «права народов на самоопределение» в процессе силового формирования совместной польско-венгерской границы после Второго Чехословацкого кризиса 1938 года, давшая начало фактическому разделению Чехословакии с одной стороны, и активизации национальных стремлений украинцев с другой. Проанализированы геополитические аспекты игры центральноевропейских государств, а также Польши и Венгрии в процессе «перекраивания Европы», международные особенности политики умиротворения агрессора 1938 года как процесса уступок и потерь, в которых закарпатские земли оставались разменной монетой, а правительство автономной Подкарпатской Руси было вынуждено самостоятельно бороться против имперского ревизионизма, агрессивной пропаганды и разрушительных вооруженных диверсий. Опираясь на закарпатскую периодику, авторы показали развитие отношений между Карпатской Украиной и практически единственным внешнеполитическим партнером - Германией - в контексте формирования гитлеровской стратегии «Евразийской оси», где украинским землям отводилась значительная роль. Исследованы факторы влияния на формирование новой европейской политической реальности и роли в ней украинского края. При использовании прессы как ключевого источника исторических данных отражена целостная картина посягательств и стремлений центральноевропейских государств и их практические намерения в условиях международного кризиса. ; Крізь призму підкарпатської преси першої третини ХХ ст. висвітлено трагічний період становлення української державності напередодні ІІ Світової війни, перебіг боротьби за вільний розвиток української нації на території Підкарпатської Русі внаслідок Мюнхенської угоди й небезпечної політичної гри Англії, Франції, Німеччини та Італії, а також Польщі та Угорщини, в епіцентрі амбіцій яких опинилося Закарпаття. Подальшого висвітлення отримали питання боротьби українців Закарпаття за втілення «права народів на самовизначення» в процесі силового формування спільного польсько-угорського кордону після Другої Чехословацької кризи 1938 р., що дала початок фактичному поділові Чехословаччини з одного боку, та активізації національних прагнень українців з іншого. Проаналізовано геополітичні аспекти гри центральноєвропейських держав, а також Польщі та Угорщини в процесі «перекроювання Європи», міжнародні особливості політики умиротворення агресора 1938 р. як процесу поступок та втрат, в яких закарпатські землі залишалися розмінною монетою, а уряд автономної Підкарпатської Русі був змушений самотужки боротися проти імперського ревізіонізму, агресивної пропаганди та руйнівних збройних диверсій. Спираючись на закарпатську періодику, автори показали розвиток взаємин між Карпатською Україною та практично єдиним зовнішньополітичним партнером - Німеччиною - в контексті формування гітлерівської стратегії «Євразійської осі», де українським землям відводилась значна роль. Досліджено чинники впливу на формування нової європейської політичної реальності і ролі в ній українського краю. При використанні преси як ключового джерела історичних даних відображено цілісну картину зазіхань і прагнень Центральних держав та їх практичні наміри в умовах міжнародної кризи.