Suchergebnisse

В статье делается попытка обосновать необходимость рассмотрения военной экономики не как отраслевой, а как составной части макроэкономической теории. ; The article attempts to justify the need for consideration of the military economy is not as an industry, but as an integral part of macroeconomic theory

В статье анализируются возможности и перспективы формирования общего экономического пространства (ОЭП) между Россией и ЕС в соответствии с подписанной ими в 2005 г. «дорожной картой». В поиске ответа на вопрос, возможна ли в складывающейся международной политической и экономической ситуации перспектива реализации проекта общего с ЕС экономического пространства, автор не только анализирует внутренний экономический контент Евросоюза, к которому придётся в таком случае адаптироваться российской экономике. Он также рассматривает опыт создания между ЕС и ЕАСТ Европейской экономической зоны (ЕЭЗ) для подключения стран ЕАСТ к режиму свободного перемещения товаров, капиталов, рабочей силы и услуг, то есть к созданию общего рынка. В результате последние получили льготный таможенный режим, возможность расширять сотрудничество со странами Евросоюза, но не получили права участвовать в принятии решений в руководящих органах Евросоюза. Кроме того, автор оценивает положение, в котором оказались страны Центральной и Юго-Восточной Европы, которые были приняты в Евросоюз, и приходит к выводу, что «надежды восточноевропейских новичков ЕС на то, что они получат от своих западных партнёров бескорыстную, близкую к филантропической, экономическую и финансовую помощь, не оправдались». Л втор считает, что особенности и последствия вхождения стран ЦВЕ в Евросоюз побудили ЕС разработать «Европейскую политику соседства» (ЕПС) и проект «Восточное партнёрство» в отношении стран, не входящими в Евросоюз. Он критически исследует основные цели «Европейской политики соседства» и возможные последствия их реализации для государств, входящих в «круг друзей» ЕС. На этом фоне рассматриваются возможности и перспективы создания ОЭП между ЕС и Россией с учётом особенностей интеграционных процессов на постсоветском пространстве, в результате чего делается вывод о том, что этот проект вряд ли осуществим на условиях, которые предлагает Европейский союз. ; The possibilities and prospects of building a Common Economic Space (CES) between Russia and the EU in accordance to the "Road map", signed by the parties in 2005, are analyzed in this article. It outlines the economic essence of the different measures being undertaken within the EU and the benefits for countries and companies with high level of competitiveness on the EU markets, being gained from participation in the EU integration processes. The main elements of the European Economic Area (EEA), which has been created by the agreement between EU and EFTA in 1993, are examined as well as the rights and obligations of the parties involved. The author considers the peculiarities and consequences of participation of Central and Eastern European countries in the EU that prompted the European Union to initiate the "neighborhood policy" and Eastern partnership project for the Eastern Europe countries, which are not members of the EU. The author analyses the main purposes of the "neighbourhood policy", as they are outlined by the EU Directorate General for external affairs, as well as the possible consequences of their implementation for the states, included by the EU in its "circle of friends". On this background the possibilities and perspectives for the creation ofaCES between the EU and Russia with particular regard to the peculiarities of integration processes within the post-Soviet space are considered. The author concludes that the creation of a CES between the EU and Russia is hardly feasible on the grounds, envisaged by the EU.

Проблемы социальной ориентации экономических реформ приводят к общему выводу о том, что результатом всех преобразований может быть только социальное государство, в основе которого заложена практика социального рыночного хозяйства многоукладной смешанной экономики. Ее институциональной основой является баланс интересов частного капитала, государственного регулирования и общества с учетом демократических и гражданских принципов. В результате формирование социально стабильной и устойчивой экономики становится ключевой целью государства. ; Problems of social orientation of the economic reforms lead to a general conclusion that the result of transformation can only be a social state, which lies at the heart of the practice of social market economy mixed economy mixed. Its institutional framework is the balance between the interests of private capital, government regulation and society in the light of democratic and civic principles. As a result, formation of a socially stable and sustainable economy is a key objective of the state.

В статье обоснована необходимость целостного подхода к управлению развитием экономического и жизненного пространства в регионе с учетом их причинно-следственной связи. Обоснованы два источника пространственного саморазвития: демократизация межбюджетных отношений и создание дееспособной информационно-коммуникационной инфраструктуры в муниципальных районах на примере Республики Бурятия. ; The article substantiates the necessity of the holistic approach to managing of the region economic and living space development, taking into account their causations. Two sources of spatial self-development democratization of interbudget relations and establishment of a viable information and communication infrastructure in municipal areas on the example of the Republic of Buryatia are justified.

Статья подготовлена по результатам поддержанного грантом Правительства Ленинградской области проекта «Социально-экономические и социально-психологические аспекты жизнедеятельности переселенцев-соотечественников в Ленинградской области: современное состояние и перспективы развития». В статье показана специфика использования и адаптации трудовых мигрантов в муниципальных районах Ленинградской области. На основании результатов социально-психологического исследования авторы анализируют основные проблемы трудовой миграции в регионе и обосновывают рекомендации по их разрешению. ; The article is based on results supported by a grant from the government of the Leningrad oblast of the project "Socio-economic and socio-psychological aspects of life of migrants-compatriots in the Leningrad region: current state and prospects of development". The article shows the specific use and adaptation of labor migrants in the municipal districts of the Leningrad region. Based on the results of socio-psychological research, the authors analyze the main problems of labor migration in the region and justify recommendations for their resolution.

In 2014, the Russian government adopted a law on strategic planning. In the period from 2015 to 2017, regional development strategies were shaped in accordance with this law. Further, in the period from 2018 to 2019, the government has been developing the national strategy of spatial development, which is clashing with both regional strategies and fundamental principles of the economic theory of spatial development. The article considers the set of such conflicts and assesses their possible consequences. I use the method of comparative analysis, examining how special (for Russian conditions) and theoretical models of spatial development respond to the decisions proposed by the strategy. The strategy includes various concepts that aim to maximize agglomeration effects, identify priority regions, create homogeneous macro-regions, suppress economic and social heterogeneity, and maximize the regions' competitiveness. I demonstrate that in the strategy, none of the concept's fragments achieve the proposed decisions correlating with canonical theoretical concepts (the concept of placement of firms and industries, models of spatial development and growth, concepts of spatial diversity and inequality, principles and forms of regional state policy). The strategy identifies the directions of spatial development, which formally correspond to the traditional theoretical models of regional development. However, these directions either are implemented within the inertial development of the spatial system of the Russian Federation, or are modified according to Russian economic and geographical space, while the strategy does not consider these modifications. This leads to a conflict between the goals declared in the strategy and the real problems of the Russian economic space's functioning in terms of socio-economic inequality, and maximized effects of agglomeration, regional rents, and the regions' competitiveness. Additionally, I pay particular attention to the problem of shaping the target for strategic spatial planning. The paper has demonstrated that a productive strategy is possible in case of considering the economic space as a system of economically interacting regions, and not an additive set of administrative regions. © 2019 Institute of Economics, Ural Branch of the Russian Academy of Sciences. All rights reserved. ; Проанализировано содержание Стратегии пространственного развития Российской Федерации на период до 2025 года. Рассмотрены проблемы формирования объекта стратегического пространственного планирования. Представлены эффекты агломерации в пространственном развитии.

В статье рассматриваются проблемы развития дальневосточного региона и его интеграции в советское экономическое пространство в 20-е гг. XX века. Местная власть, представленная Дальревкомом, предлагала меры наиболее эффективного развития региона с учётом его специфики и близости к странам АТР. И, хотя эти меры не были оценены по достоинству центральной властью, не исключено, что спустя многие десятилетия они будут проведены в жизнь современной российской властью.The article deals with the problems of the Far East region and its integration into the Soviet economic space in 1920-s. XX century. Local authorities, represented by Dalrevсom, proposed measures for the most effective development of the region, taking into account its specificity and affinity for the Asian-Pacific countries. Although these measures were not appreciated by the central government, it is possible that after many decades, they will be held in the life of modern Russian authorities.

Статья посвящена проявлениям в политической сфере основных содержательных аспектов глобализации как многомерного процесса. Рассматриваются перспективы национального государства в условиях несовпадения политического и экономического суверенитета. ; Article is dedicated to manifestations in the political sphere of the basic meaningful aspects of globalization as multidimensional process. The prospects of national state under the conditions of the noncoincidence of political and economic sovereignty are examined.

Адаптация регионов России к условиям членства в ВТО связана с целым рядом проблем, решить которые предстоит в ближайшее время. Одна из них согласованность и координация действий федеральной, региональной и местной власти. При этом, меры, принимаемые на уровне субъекта федерации, будут уникальны для каждого региона и должны разрабатываться с учетом специфики влияния условий членства в ВТО. В работе раскрыт пошаговый алгоритм разработки территориальной экономической политики адаптации к условиям ВТО с учетом специфики регионов. Его особенность заключается в использовании прогнозных оценок последствий вступления Российской Федерации в ВТО, скорректированных с учетом структуры валового регионального продукта. Первой процедурой является определение типа региона по влиянию условий членства в ВТО и соответствующего ему характера адаптационной политики по авторской методике. Тип региона по влиянию условий членства в ВТО устанавливается в зависимости от значения структурно-динамического коэффициента влияния условий членства ВТО на ВРП региона. По значению индекса можно установить направленность воздействий условий ВТО на региональную экономику: позитивные; нейтрально-позитивные; нейтральные; нейтрально-негативные; негативные. Следующим шагом является дифференциация видов экономической деятельности по значимости для региона и направлению влияния условий ВТО. В основу такой дифференциации положено значение коэффициента влияния условий ВТО на развитие отдельных отраслей регионального хозяйственного комплекса, показывающих вектор и степень воздействия. Далее осуществляется процедура разработки специфических для региона мер территориальной экономической политики по смягчению негативных последствий вступления в ВТО. Завершающим этапом разработки территориальной экономической политики по смягчению негативных последствий вступления в ВТО является разработка специфических для региона мер по усилению положительного эффекта от вступления в ВТО. Реализация предложенного алгоритма позволяет отобрать приоритетные виды экономической деятельности региона для включения в программы адаптации с целью усиления положительного эффекта от международной экономической интеграции, а также смягчения ее отрицательных последствий. ; Adaptation of regions of Russia to conditions of WTO membership connects with a number of problems, which is necessary to solve soon. One of them is coherence and coordination of actions of federal, regional and local government. Thus, the measures taken at the level of the subject of federation will be unique for each region and have to take into account specifics of influence of conditions of WTO membership. In work authors opened the step-by-step algorithm of development of territorial economic policy of adaptation to conditions of the WTO taking into account specifics of regions. Its feature consists in use of projections of the consequences of the entry of the Russian Federation into the WTO corrected taking into account structure of a gross regional product. The first procedure is definition like the region on influence of conditions of WTO membership and the character of adaptation policy on an author's technique corresponding to it. The region type on influence of conditions of WTO membership establishes depending on value of structural and dynamic coefficient of influence of conditions of membership of the WTO on region GRP. On value of an index it is possible to establish an orientation of impacts of conditions of the WTO on regional economy: the positive; the neutral and positive; the neutral; the neutral and negative; the negative. The following step is differentiation of types of economic activity on the importance for the region and to the direction of influence of conditions of the WTO. Value of coefficient of influence of conditions of the WTO on development of the separate branches of a regional economic complex showing a vector and extent of influence is the basis for such differentiation. Further there is a procedure of development of measures of territorial economic policy for mitigation of negative consequences of accession to WTO, specific to the region. The final stage of development of territorial economic policy on mitigation of negative consequences of accession to WTO is a development of measures for strengthening of a positive effect, specific to the region, from accession to WTO. Realization of the offered algorithm allows to select priority types of economic activity of the region for inclusion in programs of adaptation for the purpose of strengthening of a positive effect from the international economic integration, and also mitigation of its negative consequences.

Європейський економічний простір став одним з перших прикладів розбудови відносин ЄС з країнами-партнерами європейського континенту, що відмовляються від повноправного членства у цьому інтеграційному об'єднанні. Цей формат співпраці вже понад двадцять років забезпечує стабільність, передбачуваність та конструктивну розбудову відносин із трьома європейськими партнерами, зокрема Норвегією. Нині ЄЕП розглядається як модель найглибшої інтеграції без формального набуття членства в ЄС. Варто також зазначити, що цей формат довів свою стійкість щодо зовнішніх потрясінь, як скорочення кількості членів ЄАВТ, розширення ЄС та ухвалення нових угод. Тому в Брюсселі схвально ставляться до функціонування ЄЕП та ніколи офіційно не ставили на порядок денний питання про припинення цієї угоди чи перегляду її положень. Зі свого боку, переважна більшість норвезьких політичних сил теж обстоює статус-кво. Водночас все частіше лунають голоси про необхідність оновлення ЄЕП, особливо після ухвалення Лісабонського договору. Також необхідно ствердити, що норвезька модель взаємодії з ЄС втратила свою первинну винятковість, зокрема також і після набуття чинності угоди про Асоціацію з Україною. Осло доводиться все частіше конкурувати з цілою низкою інших країн, неурядових організацій та інших лобістських груп за увагу з боку ЄС. Ускладнює відносини Норвегії з ЄС асиметричність зобов'язань у межах ЄЕП, адже вона зобов'язана в односторонньому порядку імплементувати комунітарний доробок, при цьому не маючи дієвих важелів впливу на процес ухвалення рішень у ЄС. Іншим викликом є слабкість опори ЄАВТ у ЄЕП, адже доводиться взаємодіяти з інтеграційним об'єднанням, членами якого є 28 європейських країн. Існують також інші негативні аспекти, що поступово зменшують роль Норвегії у відносинах з ЄС. З огляду на наявні виклики, опрацьовуються різні сценарії щодо подальшої розбудови відносин Норвегії з Євросоюзом. У відповідності до одного з них в Осло є три основні опції: збереження статус-кво у межах ЄЕП; пошук іншого формату відносин з ЄС поза межами ЄЕП; набуття повноцінного членства у ЄС. Однак найбільш продуктивним підходом стало б оновлення ЄЕП, яке б належним чином врахувало виклики сьогодення. ; Європейський економічний простір став одним з перших прикладів розбудови відносин ЄС з країнами-партнерами європейського континенту, що відмовляються від повноправного членства у цьому інтеграційному об'єднанні. Цей формат співпраці вже понад двадцять років забезпечує стабільність, передбачуваність та конструктивну розбудову відносин із трьома європейськими партнерами, зокрема Норвегією. Нині ЄЕП розглядається як модель найглибшої інтеграції без формального набуття членства в ЄС. Варто також зазначити, що цей формат довів свою стійкість щодо зовнішніх потрясінь, як скорочення кількості членів ЄАВТ, розширення ЄС та ухвалення нових угод. Тому в Брюсселі схвально ставляться до функціонування ЄЕП та ніколи офіційно не ставили на порядок денний питання про припинення цієї угоди чи перегляду її положень. Зі свого боку, переважна більшість норвезьких політичних сил теж обстоює статус-кво. Водночас все частіше лунають голоси про необхідність оновлення ЄЕП, особливо після ухвалення Лісабонського договору. Також необхідно ствердити, що норвезька модель взаємодії з ЄС втратила свою первинну винятковість, зокрема також і після набуття чинності угоди про Асоціацію з Україною. Осло доводиться все частіше конкурувати з цілою низкою інших країн, неурядових організацій та інших лобістських груп за увагу з боку ЄС. Ускладнює відносини Норвегії з ЄС асиметричність зобов'язань у межах ЄЕП, адже вона зобов'язана в односторонньому порядку імплементувати комунітарний доробок, при цьому не маючи дієвих важелів впливу на процес ухвалення рішень у ЄС. Іншим викликом є слабкість опори ЄАВТ у ЄЕП, адже доводиться взаємодіяти з інтеграційним об'єднанням, членами якого є 28 європейських країн. Існують також інші негативні аспекти, що поступово зменшують роль Норвегії у відносинах з ЄС. З огляду на наявні виклики, опрацьовуються різні сценарії щодо подальшої розбудови відносин Норвегії з Євросоюзом. У відповідності до одного з них в Осло є три основні опції: збереження статус-кво у межах ЄЕП; пошук іншого формату відносин з ЄС поза межами ЄЕП; набуття повноцінного членства у ЄС. Однак найбільш продуктивним підходом стало б оновлення ЄЕП, яке б належним чином врахувало виклики сьогодення. ; European Economic Area was one of the first examples of developing the relations between the EU and other partner countries on the continent that rejected a full membership in this organization. This form of cooperation for over twenty years provides stability, predictability and constructive development of relations with the three European partners, including Norway. Currently, the EEA is seen as a model of deeper integration without getting a full-fledged membership in the EU. It should also be noted that this arrangement has proven its resistance to external shocks as reduction of members of EFTA, EU enlargement and adoption of new EU treaties. Therefore, Brussels supports the existence of the EEA and never officially put on the agenda of the termination of the agreement or revision of its provisions. For their part, most Norwegian political parties also defend the status quo. However, there are voices on the need to modernize the EEA, especially after the adoption of the Lisbon Treaty. It is also necessary to point out that the Norwegian model of cooperation with the EU has lost its original exceptionality, especially after the entry into force of the Association Agreement with Ukraine. Oslo has also to compete with a number of other countries, NGOs and other lobby groups for attention from the EU. Relations between Norway and the EU are characterized by the asymmetry of obligations under the EEA, as Oslo is obliged to unilaterally implement acquis communautaire, while having no effective leverage over decision-making in the EU. Another challenge is the weakness of the EFTA pillars in the EEA, as it is necessary to interact with an organization, which has 28 European member-countries. There are other negative aspects that gradually reduce the role of Norway in relations with the EU. Given the current challenges, different scenarios have been prepared focusing on for the further development of relations between the EU and Norway. According to one of them, Oslo has three basic options: maintaining the status quo within the EEA; explore another format of relations with the EU outside the EEA; get a full membership in the EU. However, the most productive approach would be to modernize the CEA, which would appropriately take into account current challenges.

Статья посвящена интеграционным процессам, происходившим в центрально-азиатском регионе с участием Российской Федерации и постсоветских республик. В статье рассматриваются факторы, способствовавшие и препятствовавшие кооперации стран региона. Авторы в работе отводят важную роль эволюции внешнеполитического курса Российской Федерации в Центральной Азии в сложившихся политических и социально-экономических условиях ; This paper is devoted to the integration processes that took place in the Central Asian region with the participation of the Russian Federation and former Soviet republics. The article examines factors contributing to and impeding cooperation between the countries of the region. Authors highly appreciate the role of the Russian Federation's foreign policy evolution towards Central Asia in the current political and socio-economic conditions

Исследуется специфика процессов правового регулирования территориального зонирования как основной формы организации деятельности органов государственной власти и органов власти местного самоуправления по развитию территорий. За основу анализа взята конструкция конституционно-правового статуса территорий в проекции понятий «экономическое пространство»,«единое экономическое пространство». ; The paper examines the processes of legal regulation of territorial zoning as the main form of organization of public and local government authorities for the development of territories. The study is based on the construction of constitutional and legal status of territories within the projection of the concepts of economic space and single economic space.

Рассмотрено потенциальное сотрудничество стран СНГ в политической и экономической сферах. Показаны взаимоотношения России со странами европейского региона СНГ, Закавказья и Центрально-Азиатского региона. Отмечено, что для России постсоветское пространство это сфера жизненно важных интересов, взаимодействия на котором должны стать безусловным внешнеполитическим приоритетом. Для стран Запада постсоветское пространство это полигон игры против России. The potential cooperation among CIS countries in the political and economic spheres is analyzed. The relationship between Russia and the CIS states located in the European, TransCaucasian and Central-Asian regions is shown. It is noted that the post-Soviet space for Russia is an area of vital interest, and the interaction therein should be an absolute foreign policy priority. For the Western economies the post-Soviet space is a ground for the game against Russia.