Suchergebnisse

The intention of this text is the study of the ontological status of borders. The main conclusions of this study are applied to sociocultural phenomena of duality, historicity of human being and self-knowledge. The analysis is extended to include the essential problems of contemporary society such as interaction and clash of cultures, the political conflicts and protest, the role of media and advertising in everyday life as well as the formation of moral concepts. ; Данный текст посвящен исследованию онтологического статуса границ. Основные выводы исследования применяются к таким социокультурным явлениям, как двойничество, историчность бытия человека, самопознание. Анализ распространяется на актуальные проблемы современного общества: контакт и столкновение культур, политические конфликты и протест, роль СМИ и рекламы в повседневности, формирование нравственных концептов.

В статье представлен обзор Международной научной конференции "Политическая коммуникация", прошедшей на базе Уральского государственного педагогического университета 24-25 сентября 2013 г. в Екатеринбурге.

В статье дан пространный обзор современных подходов к проблеме описания модерна как литературной эпохи и к возможному установлению ее хронологических границ. Рассмотрены основные терминологические варианты, связанные как с самопоименованием эпохи, так и с попытками исследователей подобрать адекватное сложносоставному эстетическому феномену определение. Дискутируется расширительное толкование модерна как макроэпохи, ведущей отсчет с конца XVIII столетия и связываемой прежде всего с художественной системой романтизма. На материале эстетических манифестаций немецкого натурализма выявляется роль и значение литературной ситуации 1880-х годов в Германии, в которой повсеместное прокламирование эстетической революции и модерных установок в культуре уживается со следованием детерминистской эстетике прошлых десятилетий. Ведущие тенденции в культуре конца века связываются с формированием первого этапа модерна в искусстве и литературе в 18901900 гг., на смену которому уже с началом второго десятилетия нового века приходит искусство авангарда, взрывающее установившиеся было художественные формы, максимально соотносящее себя с современностью. Высказывается предположение, что литературный авангард как проект будущего утилитаризирует установки порубежного модерна, разворачивает их в сторону массы, выводит художника в пространство политического взаимодействия с обществом, в этом усматривая свою современность. ; The article offers an extensive overview of modern approaches to definition of art nouveau as a literary era and to establishing its chronological boundaries. There have been analyzed main variations of the self-definition of the era as well as researchers attempts to find an appropriate definition to this complex aesthetic phenomenon. The extended interpretation of art nouveau as a macroepoch is examined, the period dating back to the end of the 18th century and connected primarily with the artistic system of Romanticism. Based on the aesthetic manifestos of German Naturalism, the meaning of the literary situation in 1880th Germany is examined, where the widespread proclamations of the aesthetic revolution and modern attitudes coexisted with the adherence to the deterministic aesthetics of the previous decades. The leading trends in the culture of the fin de sicle are connected with the onset of the first stage of art nouveau in the art and literature of 1890-1900, soon to be replaced by avant-garde art at the turn of the second decade of the new century. Avant-garde, which associated itself with modernity, was mainly destroying already established art forms. This article suggests that the literary avant-garde as a project of the future manifests a utilitarian approach to the attitudes of the art nouveau on the brink of the new century, making art nouveau accessible for the audience and bringing the artist into the space of political interaction with the society.

Deformation and destruction of the personality arise in her life's journey under the influence of personally significant for her crisis situations. The non-adaptive mental mechanisms dis-tort reality, lead to emotional disorders and social disadaptation of the personality and be-come the driving force of its deformation. The definition of a personal psychological boundaries in the inner and outer worlds and the individual cognitive styles of information processing are implemented in their asymmetric synergistic determinism. Deformation of the individual, violation of psychological boundaries and the non-adaptive mental mecha-nisms are mutually determined.

The paper presents the recent response of dark coniferous forest and cedar undergrowth in the forests of the Western Tannu-Ola Range to the observed climate change in the region. According to the nearby Chadan meteorological station, the anomaly of the average annual air temperature was 1,6 ± 0,8°С, the anomaly of the growing season was 1,0 ± 0,7°С. Key study areas are located in the Tyva Republic within 50°55′-51°15′N and 91°30'-92°20'E, which corresponds to three altitudinal levels: the lower belt of the middle mountains (1100-1300 m a.s.l.) bordering the steppe and covered with larch forests with birch; the middle belt of the middle mountains (1300-1800 m a.s.l.) covered with larch and cedar forests; larch and cedar forests of the upper belt of the middle mountains (1800-2120 m a.s.l.). In the course of field work, the increment of the top shoot of cedar sapling (Pinus sibirica Du Tour) was measured, as well as its height, age and total number. Correlations between the increment, air temperature and relative humidity were quantitatively determined using data from the Chadan weather station for a number of years. The results indicate a positive correlation with humidity in the lower zone of the middle mountains and with air temperature in the upper zone of the middle mountains. Higher amounts of cedar sapling in the lower zone of the middle mountains and in the upper zone of the middle mountains confirm the shift of dark coniferous forests down and up the ridge under the regional climate warming. Space images of Landsat TM/ETM+/OLI show the increasing values of NDVI and NDWI vegetation indices. According to satellite images, an increase in the area of dark coniferous forests over the past decades was calculated for the territory of key areas; however, the reliability of these data was not evaluated statistically. The work needs to be continued in the field.

В статье рассматривается проблема политических альтернатив германского консерватизма в конце XIX - первой половине XX столетия. Автор дает общую характеристику идейной и политической эволюции германского консерватизма и выделяет его основные черты, к числу которых следует отнести: традиционализм, национализм, монархизм, антимодернизм и антидемократизм. Учитывая тот факт, что немецкие консерваторы долгое время занимали лидирующие позиции в политической жизни Германии, политические альтернативы развития страны были ограничены. Несмотря на наличие в идеологии и практике германского консерватизма в этот период определенных реформаторских течений, немецким консерваторам не удалось предложить обществу реальную политическую перспективу. Поэтому капитуляция традиционного германского консерватизма перед национал-социализмом стала логическим завершением его эволюции. Возрождение консерватизма в Германии произошло только после краха Третьего рейха в форме христианской демократии и создания консервативно-либерального консенсуса в обществе. ; In article the problem of political alternatives of the German conservatism at the end of XIX - the first half of the XX century is considered. The author gives a general characteristic of ideological and political evolution of the German conservatism and marks out his main lines to which number it is necessary to carry: traditionalism, nationalism, monarchism, anti-modernism and anti-democratism. Considering the fact that the German conservatives long time took the leading positions in political life ofGermany, political alternatives of development of the country have been limited. Despite existence in ideology and practicians of the German conservatism during this period of certain reformatory currents, the German conservatives didn't manage to offer society real political prospect. Therefore capitulation of traditional German conservatism before national socialism became a logical conclusion of his evolution. Revival of conservatism inGermanyhas happened only after crash of the Third Reich in the form of Christian democracy and creation of conservative and liberal consensus in society.

The notion of boundaries is one of the main philosophical questions that is arising necessary in the interpretation of geography from a geo- ontological point of view, and its relevance to contemporary discussions has been emphasized and studied by various authors. But what kind of objects are geographic boundaries? What kind of borders were defined by modern ontologists of geography? How can boundaries be categorized from a geo-ontological point of view? What are the main modern classifications of geographical boundaries? How can culture and human beliefs influence such classifications? These questions represent a starting point in this paper aimed at examining how the concept of boundaries is defined by modern ontologists of geography, how types of geographical boundaries have been identified and classified, and the influence of cultural differences and human beliefs on such geo- ontological classifications. First, we will rely on the taxonomy of B. Smith and E. Galton, who offer the most cited complex classifications of geographical boundaries covering physical, biological, psychological, social and political phenomena. Secondly, we will discuss the importance of cultural differences and human beliefs for geo-ontological classification based on the considerations of B. Smith and D.M. Mark. ; Понятие границ представляет собой один из основных философских вопросов, возникающих и необходимых при осмыслении географии с гео-онтологической точки зрения, и ее актуальность для современных дискуссий подчеркивалась и изучалась различными авторами. Но какого рода объектами являются географические границы? Какого вида границы были определены современными онтологами географии? Как границы могут быть классифицированы c гео-онтологической точки зрения? Каковы основные современные классификации географических границ? Как культура и человеческие убеждения могут влиять на такие классификации? Эти вопросы представляют собой отправную точку в данной работе, направленной на рассмотрение того, как понятие границ определяется современными онтологами географии, как были выявлены и классифицированы виды географических границ, а также влияние культурных различий и человеческих убеждений на такие гео-онтологические классификации. Во-первых, мы будем опираться на таксономии Б. Смита и Э. Гальтона, которые предлагают наиболее цитируемые комплексные классификации географических границ, охватывающие физические, биологические, психологические, социальные и политические явления. Во-вторых, мы будем обсуждать важность культурных различий и человеческих убеждений для гео-онтологической классификации, исходя из соображений Б. Смита и Д.М. Марка.

This article is dedicated to the work of famous British historian Steven Ellis. In this article the concepts of the role of borders in Tudor England and place of nobility in the Crowns politics toward the boundaries is analyzed. From the historians point of view the fate of territorial barons was in close association with the development of this lands and their place in Tudor monarchy. The interconnections between the Crown and boundary barons from S. Ellis opinion dont mean the crisis of aristocracy. They show the situation in which the boundary nobility found itself - the situation of contradiction between the demands of the Crown and the boundary communities. ; Статья посвящена творчеству известного британского историка Стивена Эллиса. В статье анализируется концепция роли пограничья в тюдоровской Англии и места знати в королевской политике по отношению к пограничью. По мнению историка, судьба территориальных магнатов пограничных земель была тесно связана с развитием этих областей и их положением в составе монархии Тюдоров. Отношения Короны и пограничных баронов, по мнению С. Эллиса, не являются показателем кризиса аристократии. Они показывают ситуацию, в которой оказалась пограничная знать - противоречие между требованиями пограничных сообществ и Короны.

The paper deals with the polysemantic term "ulus" and its meaning used in the political practices of the historical period under review. Some original Mongolian sources of the 17th century often show uncertainty of the term "ulus" that can be interpreted as "people" or "nation" and simultaneously as a form of a community – "polity". The borders of the latter were marked differently. First of all, it is necessary to keep in mind the description of the all-Mongolian identity. The connection between revived Mongolia and Genghis Khan's Empire is marked. Mongolia of the "Six tumens" is described as the Great ulus established by the eminent ancestors. At the same time the sources mention the historical name of Mongolia. Both the forty-tumens' Mongolian ulus and six-tumens' ulus are the objects of external influence: they can be divided or even destroyed. All the variants of the term "ulus" usage show that its meaning depended on the way it was used by a governor or a claimant for possession over the community. This allows saying with sufficient degree of confidence that this term was not used for "state" in institutional sense as the texts show that the term did not designate a political subject. ; В монгольских текстах XVII в. термин «ulus» имеет различные значения: он может интерпретироваться и как «люди, народ», и как некая форма общности – «полития». При этом границы последней маркируются по-разному. «Mongγol ulus» выступает в качестве политонима в тех случаях, когда приводится сравнительное обозначение Монголии – прежней («сорок тумэнов») и периода XVII в. («шесть тумэнов»). И сорокатумэнный монгольский улус, и шеститумэнный улус являются объектами влияния внешних субъектов: их можно разделить, оставив часть; их можно разрушить. Все случаи использования термина «ulus» демонстрируют его значение в качестве объекта манипуляций правителя или претендента на владение этой общностью, что позволяет с достаточной степенью уверенности говорить об отсутствии употребления этого термина в значении «государство» в институциональном смысле, поскольку в тексте не обнаруживаются его проявления в качестве политического субъекта.Ключевые слова: монгольская культурная идентичность, история Монголии, ulus.The historical experience of constructing the borders of the Mongolian community in the 17th century The paper deals with the polysemantic term "ulus" and its meaning used in the political practices of the historical period under review. Some original Mongolian sources of the 17th century often show uncertainty of the term "ulus" that can be interpreted as "people" or "nation" and simultaneously as a form of a community – "polity". The borders of the latter were marked differently. First of all, it is necessary to keep in mind the description of the all-Mongolian identity. The connection between revived Mongolia and Genghis Khan's Empire is marked. Mongolia of the "Six tumens" is described as the Great ulus established by the eminent ancestors. At the same time the sources mention the historical name of Mongolia. Both the forty-tumens' Mongolianulus and six-tumens' ulus are the objects of external influence: they can be divided or even destroyed. All the variants of the term "ulus" usage show that its meaning depended on the way it was used by a governor or a claimant for possession over the community. This allows saying with sufficient degree of confidence that this term was not used for "state" in institutional sense as the texts show that the term did not designate a political subject.Keywords: Mongolian cultural identity, history of Mongolia, ulus.

The authors analyze the advantages and disadvantages of some possible models for expanding the boundaries of Moscow City: the association of Moscow City and the Moscow region into a single subject of the Russian Federation, the uniformly expansion of the city boundaries at the expense of the Moscow region, the creation of a satellite town, and the ongoing accession of the specially designated part of the Moscow region territory to Moscow City. ; Авторы анализируют преимущества и недостатки возможных моделей расширения границ Москвы: объединения Москвы и Московской области в один субъект федерации, равномерного расширения городских границ за счет территории Подмосковья, создания города-спутника и осуществляемого в настоящее время проекта присоединения к Москве специально выделенной территории Московской области.

This article deals with several conflicts between Flemish cities in the fourteenth century that concerned export-oriented drapery. The focus is made on the contradictions between one of the powerful Flemish cities, Ypres, and two of the smaller neighbouring towns, the monastic town of Poperinge and Langemark that produced drapery resembling that manufactured in Ypres. The author also draws a comparison with a similar conflict between Saint-Omer and the monastic town of Arques in the county of Artois.The study of these contradictions is mostly based on documental sources and gives an opportunity to find out what measures the cities resorted to in order to protect the well-being of their artisans and drapers. For example, Ypres and Saint-Omer obtained privileges over their neighbouring regions with monopoly rights to produce cloth meant for export; their rivals (Langemark, Poperinge) made attempts to get excluded from such "monopolies"; the cities in question also used legal methods of regulation (arbitrage, appeals to supreme courts) and sometimes employed force to convince smaller towns to observe their "monopoly", especially during revolts.Additionally, the author defines various forces that took part in the process of balancing the interests of the rival cities and towns: the count, the lords of the towns, urban authorities, supreme courts (the Council of Flanders, the Parliament of Paris), and deans of the craft guilds of the cities. The measures used by the rival towns often brought no durable results, but the search of means to protect their interests in long-time conflicts itself shows the high level of self-organisation reflected in what urban authorities, city craft-guilds, and the urban communities did. ; Статья посвящена анализу ряда конфликтов, возникавших на протяжении XIV в. из-за конкуренции между фламандскими городами — центрами экспортного сукно­делия. Внимание сосредоточено на противоречиях между одним из наиболее могущественных городов Фландрии Ипром и двумя его соседями: монастырским городом Поперинге и Лангемарком, производившими похожие на ипрские виды тканей. Проводится сравнение с действиями Сент-Омера в ходе схожего конфликта с монастырским городком Арком в графстве Артуа.Изучение противоречий, проводимое на основе документальных источников, позволяет выявить меры, предпринимаемые городами для защиты экономических интересов своих ремесленников и торговцев тканями: получение крупными городами (Ипром, Сент-Омером) привилегий с «монопольными» правами на производство в их окрестностях экспортных видов сукна; стремление их соперников (Лангемарка, Поперинге) добиться исключения их из сферы действия подобных привилегий; использование правовых (арбитраж, обращение в высшие судебные инстанции) и силовых (попытки крупных городов добиться признания своих прав и обеспечения их соблюдения насильственными методами, в первую очередь во время восстаний) способов урегулирования.В ходе исследования выявлена роль в поддержании баланса интересов между соперничавшими городами различных сил: графа, сеньоров городов, городских властей, высших судебных инстанций (Совет Фландрии, Парижский парламент), глав ремесленных цехов крупных городов. Хотя предпринимавшиеся конкурировавшими городами меры зачастую не давали длительного эффекта, сам поиск способов организовать защиту своих интересов в затяжных конфликтных ситуациях выявляет высокий потенциал самоорганизации, проявлявшийся в действиях городских властей, цеховых объединений крупных городов и городских общин в целом.