Suchergebnisse

The following article considers the origins, external and internal factors of the modern crisis in Yemen. It is particularly noted that one of the reasons that Yemen has always been the arena for a clash of interests of the powers due to its strategic position on the sea route connecting Europe with the Indian ocean. It describes in detail how, along with the external threat, North and South Yemen in the second half of the XXth century was torn by internal contradictions. It is noted that after the integration of Yemen in 1990, opposition intensified its activities against the conditions of unification, which led to a new civil war. The article has a strong focus on the fact that in Yemen in the end of twentieth century political factor has been supplemented by religious factor, i.e., the confrontation escalated between the northerners Shia zaidis and the South Sunni. Attention is drawn to the fact that the spread of Wahhabism in Yemen as an ideological and political force, the creation of "al-Qaeda of the Arabian Peninsula" has further aggravated the explosive situation in the country. The analysis of the process of transformation of the theological movement of the Houthis-zaidis into a military-political force, which managed in the Wake of the "Arab spring" and in Alliance with the supporters of former President Ali Abdullah Saleh, not only to seize power in Sana'a in January 2015, but also to expand its position up to Aden. The particular emphasis has been placed on the fact that since March 2015 the conflict in Yemen has acquired an international character, when the Saudi coalition (Saudi Arabia, Bahrain, Jordan, Kuwait, Morocco, Qatar, Sudan and UAE, Egypt) sided with the President in the exile of Abd Rabbo Mansur Hadi and forced the Houthis to retreat from Aden and Bab El-Mandeb Strait by force of arms. It is noted what changes have occurred in the US policy towards the support of the Saudi coalition in recent years. The role of Iran in Yemen and the nature of its relations with the Houthis cause disputes between researchers. Based on the analysis of recent events, it is concluded that the military actions of the Saudi coalition can lead to the elimination of Yemen as a state. The ongoing armed conflict and the futility of attempts at a political solution make the possibility of a peaceful settlement in Yemen problematical.

In the report we are going to analyze the models of political behavior of Russia in Europe at the beginning of the XIX-th century. The policy of neutrality, the alliance with Great Britain and the alliance with France were tested before 1815. Special attention will be paid to the problem of objective preconditions for strategic unit between Russia and France. The foundation of coalitions in the XX-th century had become the strait reaction to the force actions (the policy of "revolutionary expansion") conducted by Napoleon, unpredictable political and military leader. Under his leadership France first switched from defense to active foreign expansion and then to the struggle for domination in Europe, threatening the territorial identity of the European states. In this case Russia tried not only to save the "fragments" of former Europe but also not to admit war fire to reach its borders. ; В статье рассмотрены три модели поведения России в Европе в начале ХIХ в. - нейтралитет, союз с Великобританией, союз с Францией. Особое внимание уделено вопросам геополитического и стратегического союза России и Франции. Создание коалиций в XIX в. являлось прямой реакцией на силовые действия столь непредсказуемого политика и полководца как Наполеон, когда Франция, перейдя от обороны к активной внешней экспансии, а затем - к борьбе за господство в Европе, стала угрожать территориальной целостности европейских государств. Поэтому в их политике на первое место вышли оборонительные задачи. Россия преследовала определенные цели (спасения "обломков" прежней Европы) и стремилась не допустить распространения пожара войны к своим границам.

The author examines the nature of alliances and factions among the members of the Jogorku Kenesh, the Parliament of Kyrgyzstan. Theoretical approaches to parliamentary unions as well as current legislatorial practices of the Kyrgyz Parliament are analyzed. The article focuses on coalition of factions, which is specific to the post-Soviet parliamentary development.Key words: Parliamentary faction, coalition of factions, Jogorku Kenesh of the Kyrgyz Republic, political party ; В статье рассматриваются сущностные и политико-правовые признаки депутатских объединений в Жогорку Кенеше – парламенте Кыргызстана. Проводится комплексный анализ теоретических разработок ученых относительно депутатского объединения, принципов и норм конституционно-правового законодательства и опыта парламентской практики Кыргызской Республики. Особое внимание уделяется изучению политико-правовой природы, сущности и функционально-содержательной деятельности такого нового, нетрадиционного для постсоветской парламентской практики вида депутатского объединения, как коалиция фракций.Ключевые слова: депутатское объединение, депутатская группа, фракция, коалиция фракций, Жогорку Кенеш Кыргызской Республики, парламент, политическая партия.

The article discusses the features of the EU common agricultural policy, the steps and the results of its reform since the creation of the European Union till the Lisbon Treaty's adoption, which largely changed the approach and disposition of forces. The article uses the example of Italy, one of the EU countries where the share of agriculture is significant, to analyze the ability of the nation-state to influence the decision-making process.Key words: Common Agricultural Policy, center-right coalition, center-left coalition, the EU, Italy ; В статье рассматриваются особенности единой аграрной политики ЕС, этапы и результаты ее реформирования с момента создания Европейского союза до вступления в силу Лиссабонского договора, во многом трансформировавшего институциональный облик ЕС. На примере Италии – одной из стран ЕС, где доля сельского хозяйства значительна, – анализируется способность национального государства влиять на процесс принятия решений на европейском уровне.Ключевые слова: единая аграрная политика, правоцентристская коалиция, левоцентристская коалиция, ЕС, Италия.

By the end of the last century there were four areas in the mathematical theory of positional differential games: non-coalitional positional differential games, cooperative, hierarchical and, finally, the least-understood coalitional positional differential games. In their turn, coalitional games are divided into games with transferable payoffs (games with side payments when players can split profits in the course of the game) and with non-transferable payoffs (games with side payments when there are no such distributions for this or that reason). The coalitional games with side payments are being extensively explored at the Faculties of Applied Mathematics and Management Processes of St. Petersburg University and the Institute of Mathematics and Information Technologies of Petrozavodsk State University (by Professors L.A. Petrosyan, V.V. Mozalov, E.M. Parilina, A.N. Rettieva and their numerous students). However, side payments are not always present even in economic cooperation; moreover, side payments can be legislated against. We believe that the research of the equilibrium of threats and counter-threats (sanctions and counter-sanctions) in non-coalitional differential games that we have carried out over the last years allows to also cover some aspects of non-transferable payoff coalitional games. The article considers the issues of namely the internal and external stability of coalitions in the class of positional differential games. The coefficient constraints were identified for the mathematical model of a linear-quadratic differential positional game with twin-coalitional structure for six persons where this coalitional structure is internally and externally stable. ; К концу прошлого века в математической теории дифференциальных позиционных игр (ДПИ) утвердились четыре направления: бескоалиционный вариант ДПИ, кооперативный, иерархический и, наконец, наименее изученный коалиционный вариант ДПИ. В свою очередь, внутри коалиционного обычно выделяются игры с трансферабельными выигрышами (с побочными платежами, когда игроки в течение игры могут делиться своими выигрышами) и нетрансферабельными выигрышами (игры с побочными платежами, когда такие перераспределения отсутствуют по тем или иным причинам). Исследования коалиционных игр с побочными платежами сосредоточены и активно ведутся на факультетах прикладной математики и процессов управления Санкт-Петербургского госуниверситета и института математики и информационных технологий Петрозаводского госуниверситета (профессора Л.А. Петросян, В.В. Мазалов, Е.М. Парилина, А.Н. Реттиева и их многочисленные ученики). Однако побочные платежи не всегда присутствуют даже в экономических взаимодействиях, более того, побочные платежи могут быть вообще запрещены законодательно. Предпринятые нами в последние годы исследования равновесия угроз и контругроз (санкций и контрсанкций) в бескоалиционных дифференциальных играх позволяют, на наш взгляд, охватить и некоторые аспекты нетрансферабельного варианта коалиционных игр. Как раз вопросам внутренней и внешней устойчивости коалиций в классе ДПИ и посвящена настоящая статья. В ней выявлены коэффициентные ограничения в математической модели дифференциальной позиционной линейно-квадратичной игре шести лиц с двухкоалиционной структурой, при которых эта коалиционная структура внутренне и внешне устойчива.

The article studies the activities of Pope Pius II (1458–1460) on the organization of the West struggle against the Turkish threat. The first serious step in this regard was the political congress in Mantua (1459–1460) under his leadership. Contradictions among European states prevented them to use their joint potential. It was followed by the definitive discredit on the Emperor of the Holy Roman Empire in the eyes of the Pope and the attempt to undertake the role of the Crusade leader. The idea also sputtered out after the unsuccessful attempt to make the coalition of Italian states. ; The article studies the activities of Pope Pius II (1458–1460) on the organization of the West struggle against the Turkish threat. The first serious step in this regard was the political congress in Mantua (1459–1460) under his leadership. Contradictions among European states prevented them to use their joint potential. It was followed by the definitive discredit on the Emperor of the Holy Roman Empire in the eyes of the Pope and the attempt to undertake the role of the Crusade leader. The idea also sputtered out after the unsuccessful attempt to make the coalition of Italian states.

The article deals with the genesis of the so-called «party of power» in Russia, its features. The subject of the study is the political elite of the constituent entities of the Russian Federation as the main driving force for its formation and development (on the example of the regions of the Central Black Earth Region). Its goal is to study the role of the regional ruling elite in the functioning of the "party of power" through institutional and functional approaches, within the framework of various types of analysis. It describes the main trends that arose in the party construction of Russia in the early 90s. Last century, their results. The author analyzes the state of the political elite, including the ruling elite of the constituent entities of the Russian Federation, the reasons for their ideological, political and economic disunity. At the same time, emphasis is placed on the evolution of the views of the ruling elites regarding political parties and movements (on the example of the regions of the Central Black Earth Region). The article considers attempts to revive the «party of power» in new socio-political relations, its various models at the regional and federal levels (the concept of the so-called «third force»), their goals, tasks and contradictions. The author describes the reasons for the resumption of interest in the above concept in the early 2000s of the new century and the formation of the Russian «party of power» of a new type. We are also considering a set of problems that contributed to the consolidation of the Russian ruling elite, including at the regional level (using the example of the Central Black Earth Region), their results. In conclusion, an assessment is made of the possible prospects for the development of regional organizations of the «party of power», their role in socio-political processes. ; В данной статье речь идет о генезисе так называемой «партии власти» в России, её особенностях. Предметом исследования выступает политическая элита субъектов РФ как главная движущая сила её становления и развития (на примере регионов Центрального Черноземья). Её целью является исследование роли региональной правящей элиты в функционировании «партии власти» посредством институционального и функционального подходов, в рамках различных видов анализа.Здесь характеризуются основные тенденции, возникшие в партийном строительстве России в начале 90-х гг. прошлого века, их результаты. Автор анализирует состояние политической элиты, включая и правящую элиту субъектов РФ, причины их идейной, политической и экономической разобщённости. При этом делается акцент на эволюции воззрений властвующих элит в отношении политических партий и движений (на примере регионов Центрального Черноземья). В статье рассматриваются попытки возрождения «партии власти» в новых социально-политических отношениях, её различные модели на региональном и федеральном уровне (концепция так называемой «третьей силы»), их цели, задачи и противоречия. Автор характеризует причины возобновления интереса к вышеуказанной концепции в начале 2000-х гг. нового столетия и становления российской «партии власти» нового типа. Рассматривается также комплекс проблем, способствовавших консолидации российской властвующей элиты, в том числе на уровне регионов (на примере Центрального Черноземья), их результаты. В заключении даётся оценка возможных перспектив развития региональных организаций «партии власти», их роли в социально-политических процессах современной России.

Abstract: Changes in Soviet policy in 1940s exerted substantial impact on the dynamics of the Uighur separatist movement. The author claims that nuanced approach towards relations with the coalition government of the Xinjiang and specific districts of the province was generated to serve both strategic and economic interests of the USSR. ; Аннотация: На протяжении 1940-х гг. корректировки советской политики на китайском направлении оказывали существенное влияние на динамику развития уйгурского сепаратистского движения. Автор доказывает, что отношения с коалиционным правительством Синьцзяна и отдельными округами провинции выстраивались Москвой исходя из сложного переплетения стратегических и экономических интересов.

The article analyses the activity of the CPP (Croatian Peasant Party) during the participation of its members in the Yugoslavian government within the framework of coalition with the Serbian Radical party. It also considers causes and grounds for S. Radichev and party members to leave the government and break off the relations with radicals. = Анализируется деятельность Хорватской крестьянской партии (ХКП) во время участия ее членов в югославском правительстве в рамках коалиции с сербской Радикальной партией (РП). Рассматриваются причины и повод для выхода С. Радича и членов партии из правительства и разрыва с радикалами.

The article concerns a relatively brief and little-studied, but striking episode in British political history: the Centre Party project, aimed at the transformation of the British party system after the end of World War I. The author makes an attempt to examine the history of the project in its political context, the challenges that it was supposed to answer and the motives of the members of the political elite that took part in its development. Additionally, the article focuses on the different concepts of this project and the causes behind its eventual failure. The author refers to newspapers and party archive materials. The schism inside the Liberal Party, the relative growth of Labour influence and the uncertain parliamentary hegemony of the Coalition government in the first few post-war years created both the need and the opportunity for the establishment of a new party which would permanently unify the centrist elements of both traditional parties. While Prime Minister David Lloyd George and his closest supporters saw the Centre Party as a platform for their reformist social and economic policies, the leadership of the Conservative Party largely hoped to use it as a barrier against Labour. As the need for such a barrier became less apparent for rank and file Conservatives and the party elite, the project began to lose their support. Nevertheless, the final rejection of the project only came in 1923, a few months after the Coalition's dissolution, which points to its attractiveness for a certain segment of the elite. ; Статья посвящена относительно краткому и малоизученному, но яркому эпизоду в британской политической истории: проекту создания новой «партии Центра», направленному на преобразование британской партийной системы после окончания Первой мировой войны. Предпринимается попытка рассмотреть историю проекта в его политическом контексте, вызовы, на которые он должен был ответить и мотивы принявших участие в его развитии представителей политической элиты. Также уделяется внимание различным концепциям этого проекта и причинам его конечной неудачи. Автор использует периодику и материалы партийных архивов. Раскол внутри либеральной партии, относительный рост влияния лейбористов и неустойчивая парламентская гегемония коалиционного правительства в первые послевоенные годы одновременно создали как потребность, так и возможность для формирования новой партии, которая объединила бы на постоянной основе центристские элементы из обеих традиционных партий. Если премьер-министр Дэвид Ллойд Джордж и его ближайшие сторонники видели в партии Центра платформу для своей реформаторской социальной и экономической политики, то руководство консервативной партии по большому счету надеялось использовать ее в качестве преграды для лейбористов. По мере того, как потребность в такой преграде становилась менее очевидной для рядовых консерваторов и партийной элиты, проект начал утрачивать их поддержку. Тем не менее, окончательный отказ от проекта произошел лишь в 1923 г., через несколько месяцев после распада коалиции, что свидетельствует о его привлекательности для определенной части элиты.

This article considers the evolution of the French Military Commission in Russia during the First World War. Initially consisting of peacetime structures (the office of the military attaché and his aide), in 1916 the French Military Commission became a strongly centralised and multipurpose military mission whose structure was later borrowed by other Allied nations. The authors use the term 'mission' extensively in the article: its meaning depends on the specific task or duty assigned to a person or group of people and on the extent to which the group was institutionalised. As a result, the term may be understood in two different ways mission as an organisation abroad, including personnel or mission as a business trip, a temporary assignment given to an envoy. In this paper, the term 'mission' is applied to all the forms of the French Military Commission in Russia, whose personnel considerably increased during the war as it shifted into a centralised multifunctional military mission. The need to establish effective interaction among the members of the Entente and the growing number of issues the French military attaché in Russia had to deal with conditioned the transformation of French military representation. The project was initiated by Commander-in-Chief Joseph Joffre. Joffre based his decisions on the reports of Major Langlois, who visited Russia eight times between February 1915 and February 1917. Joffre managed to turn the small and rather ineffective mission, distrusted by Russian generals, into a centralised military mission. General Maurice Janin was appointed head of the new commission, and it was under his leadership that it became the centre of coordination for French military activities in Russia. ; Рассматривается эволюция института французского военного представительства в России в годы Первой мировой войны. Изначально воплощенное в структурах мирного времени (военным атташе и его помощником), французское военное представительство в 1916 г. приобрело характер централизованной многоцелевой военной миссии, модель которой была впоследствии применена в других союзных странах. Авторы неоднократно обращаются к термину «миссия», смысл которого варьируется в зависимости от круга задач, выполняемых определенной группой лиц, и степени ее институционализации. В настоящем исследовании этот термин применяется ко всем формам французского военного представительства, количественно умножившегося в ходе войны и в 1916 г. подчиненного новой модели централизованной многоцелевой военной миссии Франции в России. Показано, что необходимость организации эффективного коалиционного взаимодействия между странами Согласия, а также все возраставшее количество задач, встававших перед французским военным атташе в России, обусловили трансформацию всего военного представительства Франции. Инициатором этого проекта стал главнокомандующий Жозеф Жоффр. Опираясь на рекомендации офицера связи майора Ланглуа, посещавшего Россию в общей сложности восемь раз (с февраля 1915 по февраль 1917 г.), Жоффру удалось превратить малоэффективную и малочисленную миссию, сотрудники которой не снискали особого доверия в среде русского генералитета, в централизованный аппарат военного представительства в России. Главой обновленной миссии стал генерал Морис Жанен, под руководством которого она стала центром притяжения и координации деятельности французских военных на территории России.

The research objective was to describe the role of the North Atlantic Treaty Organization (NATO) and the European Union (EU) in the Libyan crisis. The study was based on the resolutions of the United Nations Security Council, reports of the NATO Secretary General, documents of the EU and FRONTEX, speeches of European politicians, statistics, and publications in the Western press and world news agencies. The article focuses on the reaction of the international community to the suppression of peaceful demonstrations in Libya and the reasons why the USA and the EU authorized the North Atlantic Alliance to lead a military operation. The authors summed up the outcomes of NATO's activities in Libya, analyzed the EU foreign policy instruments in Libya, and evaluated their efficiency. The disagreements between the EU states not only prevented the EU from pursuing an independent and coherent policy in Libya, but also complicated the implementation of the previously agreed measures. The leadership in resolving the Libyan crisis passed to the national states as a result of the weak position of the USA and the EU, as well as NATO's withdrawal from Libya. The authors concluded that the Libyan crisis confirms the differentiation of roles between the NATO and the EU in the Middle East and North Africa region, in which the NATO resolves military conflicts, whereas the EU is responsible for peacekeeping activities. ; Цель – выявить особенности участия Организации Североатлантического договора (НАТО) и Европейского союза (ЕС) в урегулировании ливийского кризиса. Для достижения поставленной цели были проанализированы резолюции Совета Безопасности Организации Объединенных Наций, отчеты генерального секретаря НАТО, документы ЕС и агентства «Фронтекс», статистика, речи европейских политиков, публикации в западной прессе и мировых информационных агентствах. В статье рассмотрена реакция международного сообщества на подавление мирных демонстраций в Ливии. Исследованы причины, по которым США и страны Европы доверили проведение военной операции Североатлантическому альянсу. Подведены итоги деятельности НАТО в Ливии. Проанализированы инструменты политики ЕС в Ливии, проведена оценка их эффективности. Установлено, что разногласия между странами-членами ЕС не только помешали Союзу проводить самостоятельную и последовательную политику в Ливии, но и затруднили реализацию мероприятий, о которых удалось договориться. Выявлено, что в условиях отсутствия активной позиции США, сворачивания деятельности НАТО и слабости ЕС лидерство в урегулировании ливийского кризиса перешло к отдельным государствам. Сделан вывод: ливийский кризис подтверждает тезис о том, что в регионе Ближнего Востока и Северной Африки между НАТО и ЕС сложилась четкая дифференциация ролей, при которой НАТО берет на себя решение военных задач, а Европейский союз – осуществление миротворческой деятельности. Проведенное исследование вносит вклад в понимание специфики общего сотрудничества НАТО и ЕС в вопросах обеспечения безопасности.

Interaction between interest groups and political institutions is one of the cornerstones of the European Union policy making process. Although majority of Russian and foreign works dedicated to lobbying and decision making in the EU, concentrate on a governmental stadial system and normative procedures that regulate interest groups access to policy making centers. Such institutional approach doesn't clarify why the EU has concrete policies, why not all interest groups are able to win, who sets the agenda and in whose interests decisions are made. Current article, using contemporary theories and research, analyzes process of interaction between interest groups and governmental structures in the EU. It also proposes explanations of wins and losses in the policy making process, trying to answer how interest groups interacts with each other and what patterns can be identified in the process of interest aggregation by governmental structures. ; Взаимодействие групп интересов с центрами политической власти является стержневым элементом механизма принятия решений Евросоюза. Однако большинство зарубежных и отечественных работ, посвященных анализу лоббизма и принятия решений в Евросоюзе, концентрируются на описании стадиальной системы государственного управления и существующих нормативных процедурах доступа групп интересов к ключевым центрам власти. Подобный институциональный подход не дает ясных ответов на вопросы, почему Евросоюз проводит ту или иную политику по различным вопросам, почему не все группы интересов способны осуществлять влияние, каким образом и кем формируется повестка дня, в чьих интересах принимаются решения. Основная цель данной статьи заключается в том, чтобы при помощи современных теорий и исследований рассмотреть, каким образом происходит взаимодействие между группами интересов и центрами власти Евросоюза, от чего зависят успехи и провалы в процессе влияния на принятие решений, какова логика взаимодействия заинтересованных групп между собой и какие закономерности можно проследить в агрегировании интересов органами власти.

Th e subject of the study is the image of the West as an ally as it was shaped by the Soviet media during the Great Patriotic War. For Soviet pro-paganda, the periodical press was very important because it contributed to the formation of public perceptions of both the outside world and the situation in the country. During the war, the main goal of newspapers was to mobilize the masses. Scientifi c works on similar problems were, as a rule, of an overview char-acter which did not consider the dynamics and numerous nuances in relations with the allies throughout the entire period of the Great Patriotic War, as well as the mechanisms of Soviet propaganda in the coverage of the foreign policy. An analysis of an extensive set of sources, including publications of the central periodical press (Pravda, Izvestiya, Krasnaya zvezda), allows a comprehensive study of the formation and evolution of the image of the West as an ally of the anti-Hitler coalition in the Soviet press in 1941–1945. All the activities of the media were under the control of the Directorate of Propaganda and Agitation of the Communist Party's Central Committee, and the responsibility for it was vested in the Press Department. As a result, the information conveyed to the Soviet population was selected and ideologically verifi ed. Th is certainly applied to material about the United States and Great Britain. Information about the ac-tivities and assistance of the allies was primarily intended to convince the Soviet reader that the country had not been left alone with the enemy. At the same time, the Soviet press avoided an overly enthusiastic tone toward yesterday's ideologi-cal adversaries. Th e evolution of the image of the allies within the anti-Hitler coalition in the central periodical press of the Soviet Union during the Great Patriotic war went through several stages and depended largely on the situation on the Soviet-German front.