Suchergebnisse

The subject. The paper is devoted to the issues of the system of constitutional legal guarantees of unity, stability and consistency of the Russian legal system, the problems of their effective implementation.The purpose of the paper is to reveal the actual problems of constitutional legal support of the unity, stability and coherence of the Russian legal system.The methodology of the study includes general scientific methods (analysis, synthesis, comparative method, description) as well as particular academic methods (formal-legal method, interpretation of legal acts).Results, scope of application. It is revealed that the constitutional legal support of unity, stability and consistency of the Russian legal system occurs by means of action of two types of special constitutional legal guarantees: conflict and competence ones. A number of problems of effective support of the unity, stability and consistency of the domestic legal system are identified. The problems include gaps and other defects of constitutional regulation, the lack of a legal mechanism to ensure the supremacy of the foundations of the constitutional system and others.Conclusions. There is a number of amendments to the existing constitutional legislation proposed to solve the identified problems. ; Приводится авторское видение системы конституционно-правовых гарантий един-ства, стабильности и согласованности российской правовой системы. Выявлены от-дельные проблемы конституционно-правового обеспечения данных конституцион-ных ценностей.

Раздел I «Актуальные проблемы международного публичного права» ; В статье раскрывается сущность института обращения в международные органы для защиты прав и свобод человека, закрепленного в статье 61 Конституции Республики Беларусь и конституционном законодательстве ряда зарубежных стран. Автор вносит предложения по совершенствованию белорусского законодательства в данной сфере. = The article is devoted to the institution of an appeal to international organizations for defence of one's rights and freedoms, which was envisaged in the Constitution of the Republic of Belarus in 1996. Several proposals for the amendment of Belarusian legislation are introduced.

The subject of the study is the constitutional concept of federal territories in Russia. The purpose of the article is to confirm or disprove hypothesis that constitutional status of federal territories in Russia consists of system of elements and identify such elements. The authors use the method of formal legal interpretation of Russian Constitution, the methods of comparative constitutional law, complex analysis, systemic interpretation of Russian laws and drafts of laws. The main results of research, scope of application. When making an amendment to part 1 of Article 67 of the Constitution of the Russian Federation, the content of this innovation was not disclosed. Therefore the federal law on federal territories will be of decisive importance. The authors define the constitutional characteristics of the federal territories based on the literal content of the constitutional norm and the conclusion of the Constitutional Court of the Russian Federation. The federal territory is an element of the state territory that is not a subject of the federal structure and has a status different from the status of the constituent entities of the Russian Federation. There are specific features of the organization of public power in federal territory. The authors' vision of the content of each of the elements of the federal territories is presented. It is noted that the defining element of the status of federal territories will be the purpose of their creation. The authors propose a conceptual division of federal territories in Russia into two types: inhabited and uninhabited. It is stated that at the moment, the status elements can be clearly defined only in relation to uninhabited federal territories. The formation of the concept of inhabited federal territories will depend on definition of the purpose of their creation. Conclusions. It is proposed to consider the elements of the status of federal territories in Russia, based on the elements of the status of the subject of the Russian Federation, and in comparison with them. Such elements are: territory, population, subjects of jurisdiction, responsibilities, state power organization, property and budget, system of taxes and fees, names and symbols, population's role in the state affairs management. ; Исходя из буквального содержания конституционной нормы и заключения Конституционного Суда РФ, определяются конституционные характеристики федеральных территорий. Предлагается рассматривать статус федеральных территорий исходя из элементов статуса субъекта Российской Федерации: территории, населения, предметов ведения, организации государственной власти, имущества и бюджета, системы налогов и сборов, наименования и символов, участия населения в управлении делами государства. Предлагается их деление на два вида: населенные и ненаселенные. Отмечается, что новая редакция ч. 1 ст. 67 Конституции РФ не раскрывает содержание федеральных территорий, в связи с чем определяющее значение для определения их правового статуса будут иметь цели создания федеральных территорий и положения соответствующего федерального закона.

Федеральным законом от 30 октября 2018 года № 376-ФЗ система участников уголовного процесса дополнена лицом, в отношении которого уголовное дело выделено в отдельное производство в связи с заключением с ним досудебного соглашения о сотрудничестве. Судя по содержанию внесенных в УПК РФ изменений, такое лицо является самостоятельным участником уголовного судопроизводства лишь в тех случаях, когда оно привлекается к участию в процессуальных действиях по уголовному делу в отношении соучастников преступления. В уголовном деле, по которому это лицо заключило соглашение о сотрудничестве, оно имеет статус подозреваемого, обвиняемого, подсудимого. Принятие этого закона является реакцией на Постановление Конституционного Суда РФ от 20 июля 2016 г. № 17-П По делу о проверке конституционности положений частей второй и восьмой статьи 56, части второй статьи 278 и главы 40.1 Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации в связи с жалобой гражданина Д. В. Усенко, которым федеральному законодателю было предписано внести в УПК РФ изменения, касающиеся участия лица, обвиняемого по уголовному делу, выделенному в отдельное производство в связи с заключением досудебного соглашения о сотрудничестве, в судебном разбирательстве по основному делу в целях дачи показаний в отношении лиц, обвиняемых в совершении преступления в соучастии с ним. ; According to the Federal Law No. 376 as of October 30, 2018 the system of criminal procedure participants is complemented by a person, whose case is allocated into separate proceeding because of conclusion of pre-trial cooperation agreement with him/her. According to the amendments introduced into the Criminal Procedure Code (CPC), such person can be considered as a separate participant of criminal proceeding only in situations where he/she is involved in procedural actions with respect to him/her crime accomplices. A person has a procedural status of suspect, indictee, defendant within the criminal case, in which this person concluded a pre-trial cooperation agreement. The adoption of this Law can be regarded as a reaction on Constitutional Court Decision No. 17 as of July 20, 2016 Case of checking Article 56 parts 2, 8, Article 278 part 2 and chapter 40.1 of the Criminal Procedure Code of Russian Federation in relation with complaint of Mr. D.V. Usenko. By this decision the federal legislator was obliged to introduce amendments into the CPC of the RF concerning the participation of an indictee in separate proceeding because of conclusion of pre-trial cooperation agreement with him/her, in trial of main case in order to testify against his/her crime accomplices.

This volume of the edition presents exceptional documents from the early period of European constitutionalism with the constitution of May 3rd, 1971 from the closing phase of the Polish Aristocratic Republic, and the Grodno constitution of 1793. It incorporates the constitutional texts of the Napoleonic epoch, such as those concerning the duchy of Warsaw of 1807 and of the period in which Poland ceased to exist as a sovereign state (the so-called Constitution of 1815, the 1825 amendment, and the "organic statute" of 1832). Among the most interesting and hitherto almost unknown constitutional p

МЕЖДУНАРОДНО-ПРАВОВЫЕ ТЕРРИТОРИАЛЬНЫЕ РИСКИ СТРАН АЗИАТСКО-ТИХООКЕАНСКОГО РЕГИОНА В РЕЗУЛЬТАТЕ ИЗМЕНЕНИЯ КОНСТИТУЦИИ ЯПОНИИ / В. В. Загородний // Сборник научных работ серии «Право». - Вып. 24 : Правовое обеспечение деятельности органов государственной власти и местного самоуправления в современных условиях. – Донецк : ГОУ ВПО «ДОНАУИГС», 2021. – С. 206-214. Статья посвящена исследованию проблемы конституционно-правового изменения внешней политики Японии через изменение статьи 9 конституции. В работе проанализированы характерные особенности в сфере конституционного законодательства деятельности вооружённых сил и обороны в период с конца XIX по XXI вв. Анализируются причины и предпосылки изменения внешней политики и потенциальные риски для государств, граничащих с Японией. Область исследования: конституционное право. Ключевые слова: Япония, конституционное регулирование внешней политики, силы самообороны, статья 9 Конституции Японии, мирный договор. INTERNATIONAL LEGAL TERRITORIAL RISKS OF THE COUNTRIES OF THE ASIA-PACIFIC REGION AS A RESULT OF THE AMENDMENT OF THE CONSTITUTION OF JAPAN / V. V. ZAGORODNIY // Collection of scientific works of the series "Law". - Issue. 24 : Legal support of the activities of public authorities and local self-government in modern conditions. – Donetsk : SEE HPE "DAMPA", 2021. - Р. 206-214. The article is devoted to the study of the problem of constitutional and legal changes in Japan's foreign policy, through the amendment of Article 9 of the Constitution. The paper analyzes the characteristic features in the field of constitutional legislation of the activities of the armed forces and defense in the period from the end of the XIX to the XXI centuries. The reasons and prerequisites for changes in foreign policy and potential risks for states bordering Japan are analyzed. Research area: constitutional law. Keywords: Japan, constitutional regulation of foreign policy, Self-Defense Forces, article 9 of the Constitution of Japan, peace treaty.

В данной статье рассматриваются случаи ограничения конституционного права на тайну телефонных переговоров и иных сообщений, допускаемое в целях обеспечения безопасности свидетелей в ходе производства по уголовному делу. Частным случаем оправданного ограничения указанного права является применение контроля и записи переговоров свидетелей по основанию, предусмотренному ч. 2 ст. 186 УПК РФ. Автором проводится разграничение между контролем и записью телефонных и иных переговоров, используемых как следственное действие и в качестве меры безопасности по критериям цели, наличия фактических и формальных оснований. Автор сравнивает контроль и запись переговоров и прослушивание телефонных переговоров как способы получения сведений об осуществлении посткриминального воздействия на свидетелей и делает вывод об идентичности указанных действий с точки зрения их правовой сущности. В статье очерчен круг проблем применения контроля и записи переговоров как меры безопасности, выявлены несоответствия между нормами уголовно-процессуального законодательства. В статье представлены обширный анализ практики применения контроля и записи переговоров, в том числе данные опросов практических работников и примеры из судебной практики, обзор и сопоставление мнений ведущих ученых, а также авторские позиции и предложения о внесении поправок в действующий уголовно-процессуальный закон в целях устранения обнаруженных противоречий, приведения норм к единообразию и повышения эффективности обеспечения безопасности свидетелей по уголовным делам. ; The article deals with the cases of limitation of constitutional right to the secrecy of phone and other negotiations permissible in order to provide witnesses security during crime investigation. The particular case of such limitation is control and recording of witnesses negotiations based on the rules of Article 186 part 2 of the Russian Criminal Procedure Code (CPC). The author differentiates the control and recording of phone and other negotiations as an investigative action and as a security measure on criteria of purpose, factual and formal grounds. The author compares both control and recording of phone negotiations andwiretapping as the ways to receive information about realisation of post-criminal impact on witnesses and makes a conclusion about the identity of these actions from the point of their legal nature. The article encircles the problems of control and recording of negotiations as a security measure, reveals the discrepancy between some rules of criminal procedure legislation. The article presents the vast analysis of practical usage of control and recording of negotiations including the data of questionnaire survey of specialistpractitioners, the examples of judicial practice, the review and comparison of leading researchers opinions as well as authorial positions and suggestions about rectifi cation of Criminal Procedure Сode in force. Such amendments are necessary for elimination of founded contradictions, achieving of consistency between rules and increasing of effi cacy of witnesses security within criminal procedure.

Odkąd B. Janukowycz został prezydentem Ukrainy w 2010 państwowy system władzy doświadczył poważnych przemian. We wrześniu 2010 r. ukraiński Trybunał Konstytucyjny odrzucił przyjęte w 2004 r. zmiany konstytucji ponownie przekształcając Ukrainę w republikę o ustroju para-prezydenckim. Spowodowało to zmianę charakteru stosunków łączących władzę ustawodawczą i wykonawczą. Zwiększyły się uprawnienia prezydenta w zakresie formowania i kontroli Rady Ministrów, które uprzednio leżały w gestii parlamentu. Tym samym, obecnie prezydent Ukrainy jest au-torem podstaw polityki państwowej. Autor artykułu próbuje dokonać analizy pozytywnych i negatywnych skutków zmian państwowości współczesnej Ukrainy. ; Since B. Yanukovych was elected President of Ukraine in 2010 a great deal has changed in the state power system. In September 2010 the Constitutional Court of Ukraine abolished the amendments to the Constitution adopted in 2004, and Ukraine became a semi-presidential republic again. It caused a change in the character of the co-operation between the legislative and executive powers in the country. The President was granted more plenary powers in the forming and control of the Council of Ministers that earlier belonged to parliament. Thus the President of Ukraine forms the main basis of public policy today. In this article the author tries to analyse the positive and negative consequences of these constitutional changes in modern Ukraine.

Исследуются вопросы кредитного информирования в контексте соблюдения конституционных прав человека и гражданина. Подчеркивается важность кредитных бюро для экономики, банковской системы, кредиторов и кредитополучателей. Обосновывается целесообразность уравновешивания частных и публичных интересов в процессе создания системы кредитного информирования. На основе анализа принципов кредитного информирования автор формулирует предложения по внесению изменений и дополнений в законодательство Республики Беларусь. ; The article discusses the issues of credit information in the context of the observance of the constitutional rights of man and citizen. The importance of credit bureaus for the economy, the banking system, lenders and borrowers is emphasized. It justifies the expediency of balancing private and public interests in the process of creating a credit reporting system. Based on the analysis of the principles of credit information, the author formulates proposals for making changes and amendments to the legislation of the Republic of Belarus.

The article considers the problem of state criminal law procedure and the quality of insertionof changes. The reason was the adoption in 2013 and 2014 annually 25 and 30 laws, respectively. The state of Criminal Procedure Law in 2015 and 2016 were subjected by the author to the analysis of сentral publications. This article is the analysis of the changes adopted in 2017, continues this tradition. During the past year 14 laws reforming the Code of Criminal Procedure were adopted, 4 decisions of the Constitutional Court of the Russian Federation recognized that the criminal procedure rules are partially inconsistent with the Constitution of the Russian Federation. During the entire period of its existence, the Code of Criminal Procedure has varied 222 laws and was corrected 27 the Decisions of the Constitutional Court of the Russian Federation, and in general, 249 normative legal acts. The characteristic again of the changes is interesting: the way they are reasoned and consistent, if they improves the criminal procedure regulation, as well as the interests of citizens or agencies, if they do not produce any contradictions and gaps? It was noted that despite the trend towards stabilisation of the Criminal Procedural Law it remains highly unstable changing monthly 1.2 law. The promises of deputies to tighten the practice of amendment in the Code of Criminal Procedure were not fulfilled no more than 1 time per year. The interests of agencies in lawmaking is dominated by almost 2 times above the interests of citizens. Inconsistencies, contradictions, omissions are continues to be. However, the legislator has chosen the right way for stabilization, although it is not consistent. Attention to the changes in criminal procedure legislation is lawful, but it must not be weakened. ; В статье рассматривается проблема состояния уголовно-процессуального законодательства и качество вносимых в него изменений. Причиной послужило принятие в 2013 и 2014 годах ежегодно 25 и 30 законов соответственно. Состояние уголовно-процессуального законотворчества в 2015 и 2016 годах подвергалось автором анализу в центральных изданиях. Данная статья с анализом изменений, принятых в 2017 году, продолжает эту традицию. В прошедшем году было принято 14 законов, изменяющих УПК РФ, 4 постановления Конституционного Суда РФ признали уголовно-процессуальные нормы частично не соответствующими Конституции РФ. Всего за время своего существования УПК РФ менялся 222 законами и корректировался 27 постановлениями Конституционного Суда РФ, а в целом 249 нормативно-правовыми актами. Представляет интерес характеристика вновь вносимых изменений: насколько они обоснованы и последовательны, улучшают ли они уголовно-процессуальное регулирование, отвечают ли интересам граждан или ведомств, не порождают ли противоречий и пробелов? Констатировано, что, несмотря на наметившуюся тенденцию к стабилизации уголовно-процессуального законодательства, оно продолжает оставаться в высокой степени нестабильным, меняясь ежемесячно 1,2 закона. Не оправдались обещания депутатов ужесточить практику внесения поправок в УПК не более 1 раза в год. Интересы ведомств в законотворчестве преобладают почти в 2 раза над интересами граждан. Продолжают иметь место непоследовательность, противоречивость, пробельность. Тем не менее законодатель избрал правильный путь на стабилизацию, хотя недостаточно последовательный. Внимание к изменениям уголовно-процессуального законодательства правомерно, оно не должно ослабевать.

The article discusses the constitutional category of «labour», the definition of which is not enshrined in legislative acts because it is considered to be a well-known category, which is not a special legal one and does not require any clarification. However, this approach creates difficulties for legal regulation, as it blurs the boundaries for the legislator and the executor. Lack of awareness of the concept of a regulated category can lead to a situation when the legislator, creating a new law or making amendments to an existing one, will subject to regulation the area that does not pertain to the relevant legal phenomenon, or vice versa - will ignore part of the content of the regulated category, which is certain to negatively affect the quality of legal regulation. Law enforcement practices similarly face difficulties in having only doctrinal understandings of statutory concepts, which creates inconsistency in decisions made by lawyers in course of their professional work. The 1993 Constitution of the Russian Federation enshrined the category of «labour» in a number of articles, but did not clarify the interpretation of its concept. The analysis of economic and legal views on labor allows us to conclude that, despite the status of a well-known category, which, it would seem, does not need an explanation, only the presence of clear criteria for recognizing an activity as labor, provides high-quality legal regulation, in particular, it allows not only to separate the types of activities that are not subject to legal regulation, but also to choose the right branch of law that regulates social relations in each particular case. ; Статья посвящена исследованию конституционной категории «труд», дефиниция которой не закрепляется в законодательных актах потому, что считается, что общеизвестная категория, не являющаяся специальной юридической категорией, не нуждается в каком-либо разъяснении. Однако такой подход создает сложности для правового регулирования, так как размывает границы для законодателя и правоприменителя. Отсутствие осознания сущности регулируемой категории может привести к ситуации, когда законодатель, создавая новый закон или внося изменения в уже существующий, подвергнет регулированию ту сферу, которая не имеет отношения к соответствующему правовому явлению или наоборот – проигнорирует часть содержания регулируемой категории, что, несомненно, негативно скажется на качестве правового регулирования. Правоприменительная практика аналогично сталкивается с трудностями наличия только доктринальных пониманий юридических конструкций, что порождает разрозненность в решениях, принимаемых юристами в рамках их профессиональной деятельности. Конституция Российской Федерации 1993 года закрепила категорию «труд» в ряде статей, но не внесла ясность в понимание ее сущности. Проведенный анализ экономических и правовых взглядов на труд позволяет сделать вывод о том, что, несмотря на статус общеизвестной категории, которая, казалось бы, не нуждается в объяснении, только наличие четких критериев признания деятельности трудовой позволяет провести качественное правовое регулирование, в частности, позволяет не только отделить виды деятельности, не подпадающей под правовое регулирование, но и правильно выбрать отрасль права, регулирующую общественные отношения, сложившиеся в каждом конкретном случае.

The article analyzes the changes made to the CPC in 2019 and the first half of 2020. It is concluded that despite a significant reduction in overactive legislative drafting since 2019, the quality of the changes made leaves much to be desired. Unjustified repetition of general provisions without any novelty continues to occur. Substantive issues are the subject of regulation, while the subjects are persons who do not perform procedural functions. The amendments ignored citizens' rights and freedoms, were adopted in the interests of law enforcement agencies and were formal and bureaucratic in nature. All this does not contribute to the stability of legislation and respect for the law, distorting the meaning of legality. Under these conditions, it is proposed to return to a legal understanding of the law, to revive moral and ethical principles of criminal procedure, to resume and intensify discussions on the protection of individual rights and freedoms in criminal proceedings. ; В статье автор анализирует изменения, внесенные в УПК РФ в 2019 году и первой половине 2020 года. Делает вывод, что, несмотря на существенное сокращение гиперактивного законотворчества с 2019 г., качество вносимых изменений оставляет желать лучшего. Продолжают иметь место необоснованные повторения положений общего характера без внесения какой-либо новизны. Предметом регулирования выступают несущественные вопросы, а субъектами лица, не выполняющие процессуальных функций. Во вносимых поправках игнорируются права и свободы граждан, они принимаются в интересах правоохранительных ведомств и носят формально-бюрократический характер. Все это не способствует стабильности законодательства и уважительному отношению к закону, искажается смысл законности. В этих условиях автор предлагает вернуться к правовому пониманию законности, возрождению морально-этических начал уголовно-процессуальной деятельности, возобновлению и активизации дискуссий по теме защиты прав и свобод личности в уголовном судопроизводстве.

The subject. An attempt is made to analyze the evolution of the relationship between the Russian Presidents and local self-government in modern Russia over the past 30 years.The methodology of the research is based on the application of the historical method and the method of comparative legal analysis of normative legal acts of the Russian Federation of different years.The purpose of the article is to confirm or dispute hypothesis that the President's relations with local self-government developed non-linearly and contradictory on the different stages.The main results, scope of application. The paper examines the dynamics of the relationship between the Russian Presidents and local self-government, determines the five stages of the development of such relations and their characteristic features, as well as the prospects for these relations after the adoption of amendments to the Constitution of the Russian Federation in 2020.Stage 1. The absence of specific regulatory legal provisions on the participation of the President in local self-government issues and the actual practice of their interaction (July 1991 – October 1993).Stage 2. Arbitrary or authoritarian President's participation in local self-government issues (October 1993 – August 1995). This stage is connected with the period of the constitutional crisis of 1993 and is characterized, first of all, by two decrees of the Russian President directly changing the provisions of the Law of the Russian Federation on Local Self-Government of 1991.Stage 3. Bringing the powers of the President in the field of local self-government in accordance with the Russian Constitution of 1993, the approval by the President of the main directions of state policy in the field of local self – government development in the Russian Federation, the creation of the Council for Local Self-Government under the President of the Russian Federation (August 1995 – August 2000).Stage 4. Strengthening the role of the President in the field of local self-government. The beginning of this stage is connected with the coming to power of the new Russian President (August 2000 – July 2020). So far, this is the longest stage in our chronology. This stage is characterized by additional regulation by the President of certain point issues in the field of organization and implementation of local self-government, directly provided for by federal law. Stage 5. The integration of local self-government bodies into a single system of public power and the receipt by the Russian President of hidden, virtually unlimited powers in the field of local self-government (from July 2020 to the present). The starting point of this stage was the adoption of amendments to the Russian Constitution in 2020.Conclusions. The interaction between the Russian President and local self-government developed in a zigzag pattern: from the complete absence of contacts to the direct intervention of the Russian President in the legal regulation of relations in the field of local self– government, violating and actually canceling the legislative regulation of these relations in 1993-1995. From bringing these relations into line with the Russian Constitution of 1993, which proclaimed the organizational independence of local self-government, to strengthening the role of the Russian President and regulating certain issues in the field of organization and implementation of local self-government. The expansion of the powers of the Russian President in connection with the amendments to the Russian Constitution in 2020 actually means an aside from the organizational independence of local self-government and the integration of local self-government bodies into a single system of public authorities. In this regard, the question arises: do the above amendments mean an actual return to the second stage of the development of relations between the Russian President and local selfgovernment in the period of 1993-1995, when the use of "hidden (implied)" powers of the President was allowed, and, consequently, theoretically unlimited participation of the Russian President in local self-government issues? ; На основе применения исторического метода и метода сравнительно-правового анализа нормативных правовых актов Российской Федерации разных лет сделана попытка исследования эволюции взаимоотношений Президента РФ и местного самоуправления в современной России за последние 30 лет. Определены пять этапов развития взаимоотношений Президента РФ и местного самоуправления, их характерные черты, а также перспективы после принятия поправок к Конституции РФ 2020 г. Сделаны выводы о том, что взаимодействие Президента РФ и местного самоуправления развивалось зигзагообразно. Расширение полномочий Президента РФ в связи с поправками к Конституции РФ 2020 г. фактически означает отход от организационной самостоятельности местного самоуправления и встраивание органов местного самоуправления в единую систему публичной власти.

The subject. The implementation of external municipal financial control cannot be called fully competent in Russia. Many practical problems are currently being addressed mainly through the transfer of powers to implement external financial control to a higher level. Amendment to Art. 131–133 of the Russian Federation's Constitution in terms of clarifying the powers of local self-government and incorporating it into public authority, predetermines subsequent amendments to the legislation on local self-government, which can be aimed, among other things, at improving the system of external municipal financial control. The aim of the article is to confirm or disprove the following hypothesis. The reform of public authority will lead to a change in the system of external municipal financial control. Therefore it is possible to propose ways to improve the activities of municipal auditing and accounting authorities on the basis of constitutional novels and the analysis of the existing problems of implementing external municipal financial control. The methodology. The authors apply general scientific methods of comparative, logical and statistical research. The study is based on the analysis of academic literature, statistical data about the practice of the auditing and accounting bodies of municipalities. Russian judicial practice is also analyzed. The main results, scope of application. The organization of a modern system of external municipal financial control shows that it actually works only at the level of urban districts and municipal regions, and that is not always effective. Municipal control and accounting bodies are not created in settlements and the authority to exercise external financial control is transferred either to the level of the municipal district or to the level of the region of the Russian Federation. Conclusion. The municipal auditing and accounting body should retain the authority to exercise control without transferring it to the level of the constituent entity of the Russian Federation. However, at the same time, its role should be strengthened by increasing its status (for example, fixing at the federal level the criteria for the number of employees of the control and accounting body, financial support guarantees). ; В статье обозначен ряд проблем деятельности муниципальных контрольно-счетных органов и обозначены пути их решения. Отмечается неэффективность внешнего муниципального финансового контроля и бесперспективность попыток решать проблемы в этой сфере только за счет передачи полномочий по его осуществлению на вышестоящий уровень. Отмечается, что поправки к ст. 131–133 Конституции РФ в части уточнения полномочий местного самоуправления и включения его в состав органов публичной власти могут быть использованы для совершенствования системы внешнего муниципального финансового контроля. Делается вывод о том, что муниципальный контрольно-счетный орган должен сохранить за собой полномочия по осуществлению контроля без передачи их на уровень субъекта Российской Федерации. Однако в то же время роль такого органа должна быть усилена за счет повышения его статуса (закрепления на федеральном уровне критериев численности работников контрольно-счетного органа, гарантий финансовой поддержки).

Настоящее исследование посвящено определению места и роли правовых позиций высших судебных органов России (судебных правовых позиций) в механизме правового регулирования. Заранее оговоримся, что под высшими судебными органами России автор понимает Конституционный Суд Российской Федерации, Верховный Суд Российской Федерации и Высший Арбитражный Суд Российской Федерации (принимая во внимание поправки 2014 г., внесенные в законодательство относительно ликвидации Высшего Арбитражного Суда Российской Федерации). Установление значения и роли судебных правовых позиций в механизме правового регулирования осуществляется автором данного исследования через анализ и демонстрацию основных источников формирования правовых позиций Конституционного Суда Российской Федерации, Верховного Суда Российской Федерации и Высшего Арбитражного Суда Российской Федерации. В связи с этим автор данной работы выделяет в качестве источников формирования судебных правовых позиций: юридические и неюридические. Неюридические источники формирования правовых позиций высших судебных органов России отличаются от юридических тем, что изначально не обладают материальным выражением, существуют абстрактно, между тем оказывают не меньшее значение на процесс формирования судебных правовых позиций. К юридическим источникам создания правовых позиций высших судебных органов России автор относит: формальные источники права, текущую юридическую практику, правовую доктрину. В качестве неюридических источников формирования правовых позиций Конституционного Суда Российской Федерации, Верховного Суда Российской Федерации и Высшего Арбитражного Суда Российской Федерации выделяются: внутреннее убеждение судьи и профессиональное правосознание судьи. Автор данного научного исследования последовательно раскрывает значение и роль каждого источника формирования судебных правовых позиций. Проведенное исследование наиболее значимых источников формирования судебных правовых позиций позволило лучше понять место правовых позиций высших судебных органов России в правовой системе и их роль в правовом регулировании, которая сводится не просто к интерпретации судебных актов, но и к формированию новых правовых положений, которые, в конечном счете, формируют единообразную судебную практику. Методологическую основу исследования составили: анализ, синтез, сравнительно-правовой метод, дедукция, индукция и иные способы познания, используемые в науке. Содержащиеся в настоящем труде научные выводы и предложения могут выступать основой для дальнейшего теоретического исследования проблематики судебных правовых позиций и использованы в деятельности законодательных и правоприменительных органов. ; The present study is devoted to determining the place and role of legal positions of higher judicial bodies of Russia (judicial legal positions) in the mechanism of legal regulation. Let us specify in advance that the author means the Constitutional Court of the Russian Federation, the Supreme Court of the Russian Federation and the Supreme Arbitration Court of the Russian Federation (taking into account the 2014 amendments made to the legislation concerning the liquidation of the Supreme Arbitration Court of the Russian Federation) as the higher judicial bodies of Russia. Establishing the meaning and role of judicial legal positions in the mechanism of legal regulation is carried out by the author of this study through the analysis and demonstration of the main sources of formation of legal positions of the Constitutional Court of the Russian Federation, the Supreme Court of the Russian Federation and the Supreme Arbitration Court of the Russian Federation. In this regard, the author of this work identifies as sources of formation of judicial legal positions: legal and non-legal. Non-legal sources of formation of legal positions of the highest courts of Russia differ from the legal ones in the fact that initially they do not have material expression, exist in the abstract, however, have no less importance for the process of formation of judicial legal positions. To the legal sources of creating legal positions of the highest judicial bodies of Russia the author includes: formal sources of law, current legal practice, legal doctrine. As non-legal sources of formation of legal positions of the Constitutional Court of the Russian Federation, the Supreme Court of the Russian Federation and the Supreme Arbitration Court of the Russian Federation are: the inner conviction of a judge and professional legal consciousness of a judge. The author of this scientific research consistently reveals the importance and role of each source of formation of judicial legal positions. The conducted study of the most significant sources of formation of judicial legal positions allowed to better understand the place of legal positions of higher courts of Russia in the legal system and their role in legal regulation, which is reduced not just to the interpretation of judicial acts, but also to the formation of new legal provisions, which ultimately form a uniform judicial practice. Methodological basis of the study consisted of: analysis, synthesis, comparative-legal method, deduction, induction and other ways of knowledge used in science. Scientific conclusions and proposals contained in this work may serve as a basis for further theoretical study of the problems of judicial legal positions and used in the activities of legislative and law enforcement bodies.