В статье рассматривается деятельность сотрудников Чрезвычайной следственной комиссии Временного правительства, связанная с толкованием норм российского права и решением спорных юридических вопросов, как опыт совершенствования уголовно-правовых норм отечественного законодательства. ; The article describes the activities of the staff of the Extraordinary Investigation Commission related to the interpretation of the norms of Russian law and the decision of controversial legal issues, as the experience of improving the criminal law of Russian legislation.
Existing typical and alternative means of resolving conflicts in modern criminal law and society that arise in connection with the commission of crimes and socially dangerous acts are considered. They are allocated into the legitimate and illegal by the example of Ukrainian legislation, depending on the mode of legal regulation of these means. Ideas on the ways to improve lawful means are stated. Means of resolving criminal and legal conflicts violating the criminal law are outlined and described = Рассматриваются существующие в современном уголовном праве и в обществе типичные и альтернативные средства решения конфликтов, возникающих в связи с совершением преступлений и общественно опасных деяний. На примере законодательства Украины в зависимости от режима правовой регламентации этих средств они распределены на правомерные и нелегальные. Изложены соображения о направлениях усовершенствования правомерных средств. Выделены и описаны средства решения уголовно-правовых конфликтов, нарушающие уголовный закон
The author analyzes silent forms of criminal proceedings at both the pre-trial and trialstages. Their value for detection and investigation of crimes, as well as proceedings is demonstrated.The necessity to develop statutory regulation of the use of silent forms of criminalproceedings is stated.In particular, more detailed legal regulation is required for the use of the results of operationalinvestigation in criminal proceedings. Attention is drawn to the fact that the problemcan not find proper legal authorization over the past decades. Rigid distinction of thecriminal process and operational investigation is exclusively peculiar to the Russian legislation.At the same time the judicial practice, the decisions of the judiciary and the position ofscientists reflect different approaches in solution of this issue.It is determined that the various kinds of exceptions to the rules of criminal procedure,non-procedural activities of the investigator or interrogating officers, detection, personalinvestigation, special investigation activities are considered beyond silent forms of criminalproceedings. The fact that silent forms are designed to provide quick and full disclosure ofcrimes; state protection of victims, witnesses and other participants in criminal proceedings,as well as many other problems of the criminal process is actualized. ; Автором анализируются негласные формы уголовного судопроизводства как на до-судебных, так и судебных стадиях, показано их значение для раскрытия и расследованияпреступлений, а также рассмотрения уголовных дел в суде. Излагается необходимостьразвития нормативного регулирования использования негласных форм уголовного су-допроизводства. В частности, более подробная правовая регламентация требуется дляиспользования результатов оперативно-розыскной деятельности в уголовном процессе.Обращается внимание на то, что данная проблема на протяжении последних десятиле-тий не находит должного законодательного разрешения. Жесткое разграничение уго-ловного процесса и оперативно-розыскной деятельности присуще исключительно рос-сийскому законодательству. В то же время судебная практика, решения органов судеб-ной власти и позиции ученых отражают разные подходы в решении данного вопроса.Определяется, что различного рода исключения из правил уголовного процесса, не-процессуальная деятельность следователи или дознавателя, розыск, личный сыск, про-ведение оперативно-розыскных мероприятий рассматриваются за рамками негласныхформ уголовного судопроизводства. Актуализируется тот факт, что негласные формыпризваны обеспечить быстрое и полное раскрытие преступлений, государственную за-щиту потерпевших, свидетелей и иных участников уголовного судопроизводства, а так-же многие другие задачи уголовного процесса.
The article deals with issues related to the regulation of personal non-proprietary relations of parents and children, which are relevant at the present time as they provide the child with legal protection and the realization of opportunities. The main attention is paid to the issue of determining the child's citizenship under the laws of the Russian Federation and foreign law if there is a foreign element, which is applied when establishing the legal status of the child, which connects it with the state, giving the said person political and legal status of a citizen who distinguishes him from foreign citizens and stateless persons, in each case with a set of rights and obligations and responsibilities. Often, this status remains insufficiently regulated in the legislation of foreign countries, as well as in domestic law. It covers an issue related to the law applied when a conflict arises when establishing and disputing the child's origin from specific parents in the presence of a foreign element in foreign and Russian legislation, which often causes certain difficulties in establishing and disputing this fact, conferring on those persons mutual rights and obligations and depriving their rights and obligations. The provisions contained in foreign legislation must be used in the law–enforcement practice of the Russian Federation. The establishment of paternity (maternity) is considered in the article as a legal act and as a way to protect the rights of the child, since if the claim is satisfied, the violated rights of the said person are restored: the right to live and be brought up in a family, to know their parents. The Institute of the legalization of children born out of wedlock is considered, which has wide application in foreign legislation and is relevant for fixing in Russian law.
Секция 7. Таможенное дело и международная логистика: теория и практика ; Рассмотрены и проанализированы с учетом новых положений таможенного законодательства, закрепленных в Таможенном кодексе Евразийского экономического союза, а также норм уголовно-процессуального законодательства Республики Беларусь, актуальные проблемы взаимодействия и сотрудничества таможенных органов, осуществляющих дознание по уголовным делам, отнесенным к компетенции таможенных органов с контролирующими органами, реализующими в своей деятельности специальные функции и методы. Освещены особенности реализации такой формы взаимодействия, как содействие сотрудников контролирующих органов (органов санитарно-эпидемиологического, ветеринарного, карантинного фитосанитарного, радиационного контроля (надзора) таможенным органам при осуществлении дознания по делам о преступления в таможенной сфере. ; Issues of interaction and cooperation of customs authorities, carrying out inquiry on criminal cases within the competence of customs authorities with regulatory agencies that implement the special functions and methods are reviewed and analyzed. The study is based on the new provisions of the customs legislation, enshrined in the Customs Code of the Eurasian Economic Union, as well as the norms of criminal-procedural legislation of the Republic of Belarus. Features of realization of such form of interaction as assistance of employees of controlling bodies (bodies of sanitary-epidemiological, veterinary, quarantine phytosanitary, radiation control (supervision)) to customs authorities in the implementation of inquiry on cases of crimes in the customs sphere are highlighted.
The principles of the criminal procedure as a procedural guarantee of provision of human rights = Принципы уголовного процесса – процессуальная гарантия соблюдения прав человека ; Тезисы доклада посвящены актуальному для современной правоприменительной практики вопросу о механизме обеспечения прав человека в уголовном процессе. Предлагается авторское видение составляющих этого механизма. Подчеркивается, что только в совокупности все его элементы могут работать как слаженный механизм и в конечном счете способствовать достижению задач уголовного судопроизводства. Характеризуется каждое составляющее указанного механизма, причем особое внимание уделяется такому его элементу, как правовая основа. Указывается, что надлежащее нормативное регулирование, точность, доступность, грамотность, логичность, непротиворечивость, правовая определенность норм уголовного процессуального права являются важнейшими факторами, обусловливающими эффективность уголовной процессуальной деятельности. Аргументируется необходимость применения уголовного процессуального законодательства с учетом практики Европейского суда по правам человека. Показывается роль судебного контроля в деле обеспечения прав и законных интересов граждан в уголовном процессе = The paper deals with the topical law enforcement issue of the mechanism of ensuring human rights in criminal procedure. The author suggests her view on certain components of the mechanism in question. It is emphasized that only taken as a whole all the elements can work as a well-balanced mechanism and, ultimately, contribute to the achievement of the goals of criminal justice. Each component of the mechanism is studied, special attention being paid to the legal basis element. It is specified that proper legislative regulation, accuracy, accessibility, correctness, consistency and legal certainty of the norms of criminal procedural law are the most important factors that determine the effectiveness of criminal procedural activity. The author argues the need to take into account practice of the European Court of Human Rights while applying criminal procedure laws. The role of judicial control in ensuring the rights and legal interests of citizens in criminal procedure is shown.
Traditionally, it is believed that criminal law, the science of criminal law develops around the two cornerstones of the terms "crime" and "punishment", the issues of the essence of the criminal act, its social danger, and the corresponding type and size of criminal punishment. Nevertheless, almost every source of criminal law provided for other criminal acts that had not been criminal.The consequence of the committed act, which is not punishable under the criminal law, is that it can be: 1) criminally punishable; 2) the ground for releasing a person from criminal liability; 3) the circumstance precluding the crime of the act; 4) the ground for replacing one punishment with a milder form of punishment; 5) the ground for suspending the Statute of limitations on criminal prosecution and so on.Having considered the criminal legislation of the RSFSR in the 1920-1930-s, we can conclude that it was allocated to such non-criminal criminal-legal acts as: 1) self-defense; 2) urgency; 3) voluntary refusal from committing a crime; 4) insufficiency of the act; 5) positive post-criminal behavior, affect: a) use of parole; b) deciding to release the person from criminal liability; 6) negative post-criminal behavior, affect: a) extension of limitation periods of bringing to criminal liability; b) extending the stay in the correctional-labor institution; c) replacement of one form of punishment with more severe punishment; g) imposition court cautions on the acquitted person. ; Традиционно принято считать, что уголовное законодательство, наука уголовного права развиваются вокруг двух краеугольных терминов «преступление» и «наказание», исследуются вопросы о сущности преступного деяния, его общественной опасности и соответствующего ему вида и размера уголовного наказания. Тем не менее практически каждый источник уголовного законодательства предусматривал еще иные уголовно-правовые деяния, не являющиеся преступными.Последствие совершенного непреступного деяния, предусмотренного уголовно-правовой нормой, заключается в том, что оно может быть: 1) уголовно ненаказуемо; 2) основанием освобождения лица от уголовной ответственности; 3) обстоятельством, исключающим преступность деяния; 4) основанием замены одного наказания на более мягкий вид наказания; 5) основанием для приостановления срока давности привлечения лица к уголовной ответственности и т.д.Рассмотрев уголовное законодательство РСФСР 1920-30-х гг., авторы делают вывод, что в нем выделялись такие непреступные уголовно-правовые деяния, как: 1) необходимая оборона; 2) крайняя необходимость; 3) добровольный отказ от совершения преступления; 4) малозначительность деяния; 5) положительное посткриминальное поведение, влияющее на: а) применение условно-досрочного освобождения; б) решение вопроса об освобождении лица от уголовной ответственности;6) отрицательное посткриминальное поведение, влияющее на: а) продление сроков давности привлечения к уголовной ответственности; б) продление сроков нахождения в исправительно-трудовом учреждении; в) замену одного вида наказанияболее жестким видом наказания; г) вынесение оправданному лицу судом предостережения.
The subject of the research is the criminal community, its characteristics, and features within the framework of criminology.The purpose of the research is to confirm or disprove hypothesis that a criminal community as a criminological phenomenon is nor equal to a criminal organization or an organized criminal groupMethodology. The author uses general theoretical methods (comparative analysis, generalization, deduction) and specific methods (formal legal interpretation of legal acts, questionnaires).The main results, scope of application. A criminal organization and a criminal community are different criminological phenomena that differ from each other in significant ways. The differences are both in the degree of criminal organization, and the complexity of the structure of internal and external interaction. From the point of view of a systematic approach, a criminal community is not only a more complex system compared to a criminal organization. It is characterized by an improved structure of internal interaction, in which the hierarchical structure is either complicated, or replaced or supplemented by a network structure. The peculiarity is to complement the system approach with a synergistic one: in the criminal community, the pooling of criminal efforts is carried out more effectively, mainly in the sphere of external relations. The criminal community is a more open system compared to the criminal organization. Certain features can be identified in the contacts of criminal community members with the external environment. The most important feature is a symbiosis of criminal and legal practices that affects the life of entire regions or relatively large masses of the population. The criminal community is a purposeful system with its own specifics. And this specificity is seen in the fact that the criminal community pursues (secretly or openly, at the moment or in the foreseeable future) the achievement of political goals, namely: the possession of power, infiltration into power, undermining power, its capture and retention. It is power, not wealth, that is the real goal of the criminal community, and not just because it is easily converted into wealth. Power is valuable in itself, because it also gives a lot of other advantages.Conclusions. A criminal community cannot be reduced to a criminal organization, much less – to an organized criminal group, and this conclusion requires to be included into legislation. ; Статья посвящена изучению особенностей преступных сообществ с позиций криминологической науки. Отмечается, что преступная организация и преступное сообщество – это различные криминологические феномены, отличающиеся друг от друга по существенным признакам. Преступное сообщество преследует достижение политических целей, а именно: обладания властью, инфильтрации во власть, подрыва власти, ее захвата и удержания. Подчеркивается, что именно власть, а не богатство является настоящей целью деятельности преступного сообщества. При этом, наряду с легальной властью существует криминальная власть, а также симбиоз между ними. Сделан вывод о том, что преступное сообщество не может быть сведено к преступной орга-низации и тем более – к организованной преступной группе.
Paper refers to the issues related to issues of law and legal freedom, E. Kant's considered within the critical philosophy he created, as well as views on these issues researchers of his creative work.
The subject. The legal status of self-regulatory organizations based on the principle of mandatory membership was chosen as the subject of the research.The purpose of the article is to study the features of subjects of administrative law, vested with public powers, and substantiate the possibility of attribution of self-regulatory organizations with mandatory membership to legal entities of public law.The methodological basis for the study: general scientific methods (analysis, synthesis, comparison, description) as well as formal-legal interpretation of legislation and judicial acts.Results, scope of application. Two types of subjects can take part in administrative relations, as a rule: subjects performing public functions and endowed with authority for their implementation, and subjects not endowed with appropriate powers and representing an exclusively private interest. At the same time, the first group of subjects includes not only public-territorial entities, state authorities, but also organizations performing publicly significant functions.The legal definition of a legal entity does not reflect all the features of the legal status of these subjects, that is why the author refers to the concept of a legal entity of public law. Legal entities of public law have a special nature, different from legal entities of private law, since they have the right to make decisions affecting an indefinite range of persons.Conclusions. The analysis of the features of the legal entity of public law allocated in the literature (special legal nature; special social quality; special interests and will; connection with the public power; special way of creation; public-legal character of responsibility) allowed to justify that self-regulatory organizations are the kind of legal entities of public law - organizations performing publicly significant functions. ; Рассмотрены особенности субъектов административного права, наделенных публичными полномочиями. Отмечается, что в указанную группу входят не только публично-территориальные образования, органы государственной власти, но и организации, осуществляющие публично значимые функции, все особенности правового статуса которых не отражаются легальным определением юридического лица. Автор обращается к концепции юридического лица публичного права, обладающего особой сущностью, отличной от юридических лиц частного права, поскольку вправе принимать решения, затрагивающие неопределенный круг лиц. Посредством анализа выделяемых в литературе признаков юридического лица публичного права (особая правовая природа; особое социальное качество; особые интересы и воля; связь с публичной властью; особый способ создания; публично-правовой характер ответственности) обосновывается отнесение саморегулируемых организаций к их числу.
The article highlights the role of international standards in criminal justice. The authors states that international standards are the social tool for correction of penitentiary policy of the state, ease of mechanism of state enforcement (namely in separate detention of some criminals). The implementation of recognized international standards, methods and work conditions of penitentiary organizations plays a great role of the development of this sphere.
The problematic questions related to the representation of operatively-search activity materials to the pre-trial investigation are analyzed in the article. The author accentuates the absence of legal regulation of the procedure for representation of operatively-search activity materials in the legislative acts of Ukraine. States that the materials represented by operatively-search departments can be used in criminal procedure proving as documents or material evidences. Based on this research the author proposes to introduce the amendments to the Criminal procedural code of Ukraine and to the Law about operatively-search activity
The paper is devoted to studying criminal laws defining the corpus delicti for crimes that infringe on the dignity and honour of authorities. It aims at pointing out some contradictions in the criminal laws under consideration, making recommendations to the legislators to improve some of their provisions, and helping law enforcers to duly interpret the content of the laws criminalizing the infringement on the dignity and honour of authorities. The study uses analysis, synthesis and comparative law methods. It can be applied in law enforcement, academic research and in teaching. As a result of the study, the author concludes that the legislators should use unified criteria for the criminal law protection of the honour and dignity of authorities, avoiding contradictory formulations in criminal laws. ; Настоящая статья посвящена исследованию уголовно-правовых норм, характеризующих признаки составов преступлений, посягающих на честь и достоинство представителей власти. Цель работы: указать на имеющиеся противоречия, допущенные законодателем при формулировании исследуемых уголовно-правовых норм, рекомендовать законодателю усовершенствовать некоторые положения норм, помочь правоприменителям правильно интерпретировать содержание норм, предусматривающих уголовную ответственность за преступления против чести и достоинства представителей власти. Методы исследования: анализ, синтез, метод сравнительного правоведения. Настоящее исследование может быть использовано в правоприменительной и научной деятельности, в учебном процессе. По результатам исследования автор приходит к следующим выводам: законодателю следует придерживаться единых критериев уголовно-правовой защиты чести и достоинства представителей власти, избегая противоречивого формулирования уголовно-правовых норм.
The article considers the problem of state criminal law procedure and the quality of insertionof changes. The reason was the adoption in 2013 and 2014 annually 25 and 30 laws, respectively. The state of Criminal Procedure Law in 2015 and 2016 were subjected by the author to the analysis of сentral publications. This article is the analysis of the changes adopted in 2017, continues this tradition. During the past year 14 laws reforming the Code of Criminal Procedure were adopted, 4 decisions of the Constitutional Court of the Russian Federation recognized that the criminal procedure rules are partially inconsistent with the Constitution of the Russian Federation. During the entire period of its existence, the Code of Criminal Procedure has varied 222 laws and was corrected 27 the Decisions of the Constitutional Court of the Russian Federation, and in general, 249 normative legal acts. The characteristic again of the changes is interesting: the way they are reasoned and consistent, if they improves the criminal procedure regulation, as well as the interests of citizens or agencies, if they do not produce any contradictions and gaps? It was noted that despite the trend towards stabilisation of the Criminal Procedural Law it remains highly unstable changing monthly 1.2 law. The promises of deputies to tighten the practice of amendment in the Code of Criminal Procedure were not fulfilled no more than 1 time per year. The interests of agencies in lawmaking is dominated by almost 2 times above the interests of citizens. Inconsistencies, contradictions, omissions are continues to be. However, the legislator has chosen the right way for stabilization, although it is not consistent. Attention to the changes in criminal procedure legislation is lawful, but it must not be weakened. ; В статье рассматривается проблема состояния уголовно-процессуального законодательства и качество вносимых в него изменений. Причиной послужило принятие в 2013 и 2014 годах ежегодно 25 и 30 законов соответственно. Состояние уголовно-процессуального законотворчества в 2015 и 2016 годах подвергалось автором анализу в центральных изданиях. Данная статья с анализом изменений, принятых в 2017 году, продолжает эту традицию. В прошедшем году было принято 14 законов, изменяющих УПК РФ, 4 постановления Конституционного Суда РФ признали уголовно-процессуальные нормы частично не соответствующими Конституции РФ. Всего за время своего существования УПК РФ менялся 222 законами и корректировался 27 постановлениями Конституционного Суда РФ, а в целом 249 нормативно-правовыми актами. Представляет интерес характеристика вновь вносимых изменений: насколько они обоснованы и последовательны, улучшают ли они уголовно-процессуальное регулирование, отвечают ли интересам граждан или ведомств, не порождают ли противоречий и пробелов? Констатировано, что, несмотря на наметившуюся тенденцию к стабилизации уголовно-процессуального законодательства, оно продолжает оставаться в высокой степени нестабильным, меняясь ежемесячно 1,2 закона. Не оправдались обещания депутатов ужесточить практику внесения поправок в УПК не более 1 раза в год. Интересы ведомств в законотворчестве преобладают почти в 2 раза над интересами граждан. Продолжают иметь место непоследовательность, противоречивость, пробельность. Тем не менее законодатель избрал правильный путь на стабилизацию, хотя недостаточно последовательный. Внимание к изменениям уголовно-процессуального законодательства правомерно, оно не должно ослабевать.
The article deals with the criminal law aspect of lies as a way to counter the successful activity of a lawyer (in particular, criminal law specialization) to achieve the truth as the main goal of criminal proceedings (article 6 of the Criminal Procedure Code of the Russian Federation). The analysis of the factors provoking this phenomenon, and, accordingly, actualizing the need to update the tactical and psychological arsenal of investigative bodies is given. It was found that a number of factors are due to gaps in the Federal legislation of the Russian Federation. Conclusions are drawn on possible ways to overcome this counteraction to a successful preliminary investigation, i.e. the initiating of criminal proceedings. The authors of the article came to the conclusion that it is important to improve the competence of lawyers and experts, specialists, whose goal is to overcome the opposing force of lies. As an expedient and innovative option, the psychotechnics of profiling in the direction of non-instrumental lie detection is proposed. ; Рассматривается уголовно-правовой аспект лжи как способа противодействия успешной деятельности юриста (в частности уголовно-правовой специализации) по достижению истины как главной цели уголовного судопроизводства (ст. 6 Уголовнопроцессуального кодекса РФ). Приведен анализ факторов, провоцирующих данное явление, а соответственно, актуализирующих необходимость обновления тактико-психологического арсенала органов следствия. Выявлено, что ряд факторов обусловлен пробелами в федеральном законодательстве РФ. Сделаны выводы относительно возможных способов преодоления данного противодействия успешному предварительному расследованию, т.е. назначению уголовного судопроизводства. Отмечено, что важное значение отводится именно повышению компетенции юристов и экспертов, специалистов, цель которых — преодоление противодействующей силы лжи. Как целесообразный и инновационный вариант предложена психотехника профайлинга по направлению «безынструментальная детекция лжи».
