Suchergebnisse

We strive to show the direction of the Georgian foreign policy, which is fully oriented towards European integration and economic development. The focus of Georgia's foreign policy is shifting to the EU region. European integration into the economic and political space is the main direction of Georgia's development. Today, integration processes between Georgia and the European Union are going on in such areas as economy, politics, and security. The undoubted political significance of rapprochement with the EU is connected, first of all, with Georgia's concern for security. Development in a peaceful and stable environment is not only the national interest of Georgia, but also the priority of the entire civilized world. In this regard, the coincidence of interests of Georgia and the Western world is obvious. Georgia's cooperation with the European Union began in the 1990s. The first official agreement signed in 1992 with the EU and regulating the priority areas of cooperation was the 1999 Partnership and Cooperation Agreement. Georgia adopted the European Neighborhood Policy Action Plan in 2006, the Eastern Partnership Communiqué was signed in 2008 and the Mobility Partnership Joint Declaration was signed in 2009. The Association Agreement signed in 2014 is an important milestone for Georgia on the path to EU integration. The agreement is basically an action plan for the modernization of the country, it provides for the strengthening of democratic institutions and the promotion of economic growth.

Tbilisi is hoping to progress toward European integration while resisting genuine reform. In deliberating Georgia's possible EU membership, Brussels faces an uncomfortable choice between geopolitical calculus and adherence to its own democratization criteria.

The development of Russian-Georgian relations is determined by both long-term factors and situational circumstances. The former include disagreements between the two countries over security in Transcaucasia: the status of Abkhazia and South Ossetia and the attitude toward NATO activity in the region. Another persistent factor concerns the debate over interaction with Russia in Georgia's domestic politics. These factors limit the possibilities for expanding bilateral ties. Situational constraints include such phenomena as the COVID-19 pandemic or the domestic political crisis in Georgia after the 2020 parliamentary elections. Taken together, the longterm and situational factors set the general tone for bilateral relations, which are characterized by predictability and low dynamics. Despite the existing limitations, Russian-Georgian cooperation holds promise in areas of trade and societal contacts. ; Развитие российско-грузинских отношений определяется как долгосрочными факторами, так и конъюнктурными обстоятельствами. К первым относятся разногласия двух стран по безопасности в Закавказье: статусу Абхазии и Южной Осетии и отношению к активности НАТО в регионе. Устойчивый характер имеет и дискуссия по поводу взаимодействия с Россией в грузинской внутренней политикой. Эти факторы ограничивают возможности расширения двусторонних связей. К ограничителям ситуативного характера можно отнести такие явления, как пандемия COVID-19 или внутриполитический кризис в Грузии после парламентских выборов 2020 г. В совокупности долгосрочные и конъюнктурные факторы задают общий тон двусторонних отношений, которым свойственна предсказуемость и невысокая динамика. Несмотря на существующие ограничения перспективным представляется российско-грузинское сотрудничество в торгово-экономической и общественной сферах.

This article presents an attempt to analyse historical politics as politics of memory in modern Georgia in the context of perception of the images and heritage of the Democratic Republic of Georgia (DRG). The aim of the study is to analyse the images of the Democratic Republic of Georgia between 2018 and 2020 as part of the history and genealogy of the modern project of Georgian statehood in historical politics. The article is based on the methods used in studies of the politics of memory (historical politics) in modern interdisciplinary historiography. The article describes the features of the instrumentalisation of DRG images in the historical and political cultures of Georgia. The article examines the forms of participation of modern elites in the politics of memory in contexts of jubilee celebrations, memorial, and commemorative events that inspired the actualisation of the DRG images in the cultural and public spaces of Georgia. It is revealed that modern elites and heirs of DRG politicians became actors of historical politics and actual "battles for history". As a result, the author concludes that images of the DRG became a symbolic resource for the consolidation of society and the development of the political identity of Georgian statehood. It is assumed that images of the DRG are integrated into the symbolic tools that political elites used in their attempts to correct identity and historical memory in modern Georgia. It is demonstrated that by initiating memorial celebrations dedicated to the 100th anniversary of the DRG in 2018, Georgian elites launched a series of commemorative events planned until 2024 solving political problems, localising, and interpreting historical traumas in the politics of memory proposed by the state as the main former of the official historical canon. ; В статье представлена попытка анализа исторической политики как политики памяти в современной Грузии в контекстах восприятия образов и наследия Грузинской Демократической Республики (ГДР). Цель исследования — анализ образов ...

The military conflict between Georgia, South Ossetia and Russia in August 2008 led to active involvement of the European Union in the peace-making activity. The EU Observer Mission in Georgia has been operating since October 2008. The Mission was to observe the conflict resolution and promotion of humanitarian actions for those who suffered in the warfare and the ethnical conflicts, so it became directly involved in the context of the Ossetian-Georgian, GeorgianAbkhasian and Russian-Georgian conflicts. The study of the information materials reflecting the Mission's activity shows that its interaction with Georgia was positive, which allowed it, on the one hand, to restrain the Georgian authorities from radical military actions of 8 August 2008, but on the other hand, to create the informational image of Georgia as a country striving for peace and effective resolution of its revolting autonomy's problems. As for Georgia's opponents, the Mission's activity allowed to fasten the withdrawal of Russian troops and provided Georgia with external protection from Russia's direct power politics. The Mission's website interprets South Ossetia, Abkhasia and Russia's refusal to let the Mission in the observed territory for permanent work as the countries' refusal to facilitate the real peace-making process. Thus, the idea promoted among Internet users is that the Russian authorities' actions break the "Medvedev-Sarkozy" plan and hinder conflict resolution. So, the Mission's activities do not correspond to the real peace-making activity, but rather to the EU's policy to reduce Russia's influence on the post-Soviet space. ; Военный конфликт августа 2008 г. между Грузией, Южной Осетией и Россией привел к активному включению в миротворческую деятельность Европейского Союза. С октября 2008 г. начала функционировать Миссия Наблюдателей Европейского Союза в Грузии (МНЕС). Призванная наблюдать за урегулированием конфликта и продвижением гуманитарных акций для пострадавших в ходе военных действий и межэтнических столкновений, МНЕС оказалась напрямую вовлечена в контекст осетино-грузинского, грузино-абхазского и российскогрузинского конфликтов. Изучение информационных материалов, в которых представлена деятельность МНЕС, показывает, что с Грузией взаимодействие носит позитивный характер, что позволяет с одной стороны, сдерживать грузинские власти от радикальных действий образца 8 августа 2008 г., с другой – создавать информационной образ Грузии как страны, стремящейся к миру и эффективному разрешению проблем своих мятежных автономий. Что касается противников Грузии, то активная деятельность МНЕС позволила ускорить вывод российских войск и обеспечить Грузии внешнеполитическое прикрытие от прямого силового давления со стороны России. На сайте МНЕС отказ Южной Осетии, Абхазии и России допустить Миссию наблюдателей для постоянной работы на подконтрольную территорию представляется Интернет-аудитории как нежелание РФ, осетин и абхазов способствовать реальному миротоворческому процессу. Таким образом продвигается мысль, что действия российского руководства являются нарушением плана "Медведева-Саркози" и мешают урегулированию конфликта. Таким образом, действия МНЕС соответствуют не только и не столько реальной миротворческой деятельности, сколько политике ЕС по уменьшению влияния РФ на постсоветском пространстве.

The text is examined an unsolved problems Russia–Georgia relations. The author touched upon topical differences, including Russian military presence in Abkhazia and South Ossetia, recognition Abkhazia and South Ossetia as independent states. Much attention is Georgia's integration into NATO.Key words: Foreign policy of Russia, Foreign policy of Georgia, the South Caucasus, the Post-Soviet Space. ; В статье рассматриваются нерешенные проблемы российско-грузинских отношений. Автор указывает основные причины стремления Грузии стать членом НАТО. Показано, что для Москвы неприемлемо членство Тбилиси в Альянсе. Автор затрагивает вопросы, касающиеся российского военного присутствия в Абхазии и Южной Осетии. Много внимания уделено признанию закавказских республик в качестве независимых государств. Важное место в статье занимает рассмотрение политики Грузии на Северном Кавказе и реакции на нее России. Автор считает, что к настоящему времени между Тбилиси и Москвой накоплено большое количество проблем и взаимных претензий.

This article describes the mechanisms of formation of political elites that led to their ascension to the highest tier of the power hierarchy in post-Soviet Georgia. In work, in the process of theoretical analysis, drawing on empirical material, thematically describes the mechanisms of formation and recruitment of elites in example 4 of the ruling political elites, mobilized, and consolidated around, Z. Gamsakhurdia, Е. Shevardnadze, М. Saakashvili and nicknamed the "informal leader" of Georgia B. Ivanishvili. These ruling political elites differed from each other in terms of ideological and value orientations defining different paths of a hierarchical ascent to the highest stages of power structures of the modern independent Georgia. This article uses two-level form of analysis. In the first case, attention is paid to theoretical aspects of mechanisms of change of government, such as elections and saturated with elements of the coup, a revolution. In the second case, the focus has shifted to the synthesis of theoretical components and the study of empirical and factual issues of this material. The paper also contains an analysis of the factors that contributed to the formation of counter-elite in opposition to the ruling political elite. Also describes the patterns of political behavior that are counter-elite used to gain power. In the process of climbing the political forces irreconcilable opposition to the highest level of the political hierarchy, they often went beyond the permissible scope of legal and constitutional norms, achieving their political goals revolution and "revolution." In turn, the ruling political elite tried using the levers of power through authoritarian methods and illegal mechanisms of the state machine, in order to preserve themselves as the ruling political elite within the transformed political system ; В данной статье рассмотрены механизмы формирования политических элит, обусловившие восшествие их на высшую ступень властной иерархии в постсоветской Грузии. В труде, в процессе теоретического анализа, проведённого с опорой на эмпирические материалы, тематически описаны механизмы формирования и рекрутирования элит, на примере 4-х правящих политических элит, мобилизованных и консолидированных вокруг З. Гамсахурдия, Э. Шеварнадзе, М. Саакашвили и прозванного «неформальным правителем» Грузии Б. Иванишвили. Эти правящие политические элиты отличались друг от друга с точки зрения идеологических и ценностных ориентиров, определявшая разные пути иерархического восхождения на высшие ступени властных структур современной независимой Грузии. В работе использована двухуровневая форма анализа. В первом случае внимание уделяется теоретическим аспектам механизмов смены власти, таких как выборы и, насыщенная элементами переворота, революция. Во втором случае акцент перенесён на обобщение теоретических компонентов и изучение эмпирико-фактологических вопросов данного материала. В работе также содержится анализ факторов, способствовавших становлению контр-элиты в противовес правящей политической элиты. Также описаны те модели политического поведения, которые контр-элита использовала для захвата власти. В процессе восхождения политических сил непримиримой оппозиции на высшую ступень политической иерархии, они зачастую выходили за допустимые рамки правовых и конституционных норм, добиваясь своих политических целей переворотом и «революцией». В свою очередь, правящая политическая элита всячески старалась, используя властные рычаги с помощью авторитарных методов и незаконных механизмов государственной машины, дабы сохранить за собою статус правящей политической элиты внутри трансформируемой политической системы