Suchergebnisse

We strive to show the direction of the Georgian foreign policy, which is fully oriented towards European integration and economic development. The focus of Georgia's foreign policy is shifting to the EU region. European integration into the economic and political space is the main direction of Georgia's development. Today, integration processes between Georgia and the European Union are going on in such areas as economy, politics, and security. The undoubted political significance of rapprochement with the EU is connected, first of all, with Georgia's concern for security. Development in a peaceful and stable environment is not only the national interest of Georgia, but also the priority of the entire civilized world. In this regard, the coincidence of interests of Georgia and the Western world is obvious. Georgia's cooperation with the European Union began in the 1990s. The first official agreement signed in 1992 with the EU and regulating the priority areas of cooperation was the 1999 Partnership and Cooperation Agreement. Georgia adopted the European Neighborhood Policy Action Plan in 2006, the Eastern Partnership Communiqué was signed in 2008 and the Mobility Partnership Joint Declaration was signed in 2009. The Association Agreement signed in 2014 is an important milestone for Georgia on the path to EU integration. The agreement is basically an action plan for the modernization of the country, it provides for the strengthening of democratic institutions and the promotion of economic growth.

The development of Russian-Georgian relations is determined by both long-term factors and situational circumstances. The former include disagreements between the two countries over security in Transcaucasia: the status of Abkhazia and South Ossetia and the attitude toward NATO activity in the region. Another persistent factor concerns the debate over interaction with Russia in Georgia's domestic politics. These factors limit the possibilities for expanding bilateral ties. Situational constraints include such phenomena as the COVID-19 pandemic or the domestic political crisis in Georgia after the 2020 parliamentary elections. Taken together, the longterm and situational factors set the general tone for bilateral relations, which are characterized by predictability and low dynamics. Despite the existing limitations, Russian-Georgian cooperation holds promise in areas of trade and societal contacts. ; Развитие российско-грузинских отношений определяется как долгосрочными факторами, так и конъюнктурными обстоятельствами. К первым относятся разногласия двух стран по безопасности в Закавказье: статусу Абхазии и Южной Осетии и отношению к активности НАТО в регионе. Устойчивый характер имеет и дискуссия по поводу взаимодействия с Россией в грузинской внутренней политикой. Эти факторы ограничивают возможности расширения двусторонних связей. К ограничителям ситуативного характера можно отнести такие явления, как пандемия COVID-19 или внутриполитический кризис в Грузии после парламентских выборов 2020 г. В совокупности долгосрочные и конъюнктурные факторы задают общий тон двусторонних отношений, которым свойственна предсказуемость и невысокая динамика. Несмотря на существующие ограничения перспективным представляется российско-грузинское сотрудничество в торгово-экономической и общественной сферах.

This article presents an attempt to analyse historical politics as politics of memory in modern Georgia in the context of perception of the images and heritage of the Democratic Republic of Georgia (DRG). The aim of the study is to analyse the images of the Democratic Republic of Georgia between 2018 and 2020 as part of the history and genealogy of the modern project of Georgian statehood in historical politics. The article is based on the methods used in studies of the politics of memory (historical politics) in modern interdisciplinary historiography. The article describes the features of the instrumentalisation of DRG images in the historical and political cultures of Georgia. The article examines the forms of participation of modern elites in the politics of memory in contexts of jubilee celebrations, memorial, and commemorative events that inspired the actualisation of the DRG images in the cultural and public spaces of Georgia. It is revealed that modern elites and heirs of DRG politicians became actors of historical politics and actual "battles for history". As a result, the author concludes that images of the DRG became a symbolic resource for the consolidation of society and the development of the political identity of Georgian statehood. It is assumed that images of the DRG are integrated into the symbolic tools that political elites used in their attempts to correct identity and historical memory in modern Georgia. It is demonstrated that by initiating memorial celebrations dedicated to the 100th anniversary of the DRG in 2018, Georgian elites launched a series of commemorative events planned until 2024 solving political problems, localising, and interpreting historical traumas in the politics of memory proposed by the state as the main former of the official historical canon. ; В статье представлена попытка анализа исторической политики как политики памяти в современной Грузии в контекстах восприятия образов и наследия Грузинской Демократической Республики (ГДР). Цель исследования — анализ образов ...

The military conflict between Georgia, South Ossetia and Russia in August 2008 led to active involvement of the European Union in the peace-making activity. The EU Observer Mission in Georgia has been operating since October 2008. The Mission was to observe the conflict resolution and promotion of humanitarian actions for those who suffered in the warfare and the ethnical conflicts, so it became directly involved in the context of the Ossetian-Georgian, GeorgianAbkhasian and Russian-Georgian conflicts. The study of the information materials reflecting the Mission's activity shows that its interaction with Georgia was positive, which allowed it, on the one hand, to restrain the Georgian authorities from radical military actions of 8 August 2008, but on the other hand, to create the informational image of Georgia as a country striving for peace and effective resolution of its revolting autonomy's problems. As for Georgia's opponents, the Mission's activity allowed to fasten the withdrawal of Russian troops and provided Georgia with external protection from Russia's direct power politics. The Mission's website interprets South Ossetia, Abkhasia and Russia's refusal to let the Mission in the observed territory for permanent work as the countries' refusal to facilitate the real peace-making process. Thus, the idea promoted among Internet users is that the Russian authorities' actions break the "Medvedev-Sarkozy" plan and hinder conflict resolution. So, the Mission's activities do not correspond to the real peace-making activity, but rather to the EU's policy to reduce Russia's influence on the post-Soviet space. ; Военный конфликт августа 2008 г. между Грузией, Южной Осетией и Россией привел к активному включению в миротворческую деятельность Европейского Союза. С октября 2008 г. начала функционировать Миссия Наблюдателей Европейского Союза в Грузии (МНЕС). Призванная наблюдать за урегулированием конфликта и продвижением гуманитарных акций для пострадавших в ходе военных действий и межэтнических столкновений, МНЕС оказалась напрямую вовлечена в контекст осетино-грузинского, грузино-абхазского и российскогрузинского конфликтов. Изучение информационных материалов, в которых представлена деятельность МНЕС, показывает, что с Грузией взаимодействие носит позитивный характер, что позволяет с одной стороны, сдерживать грузинские власти от радикальных действий образца 8 августа 2008 г., с другой – создавать информационной образ Грузии как страны, стремящейся к миру и эффективному разрешению проблем своих мятежных автономий. Что касается противников Грузии, то активная деятельность МНЕС позволила ускорить вывод российских войск и обеспечить Грузии внешнеполитическое прикрытие от прямого силового давления со стороны России. На сайте МНЕС отказ Южной Осетии, Абхазии и России допустить Миссию наблюдателей для постоянной работы на подконтрольную территорию представляется Интернет-аудитории как нежелание РФ, осетин и абхазов способствовать реальному миротоворческому процессу. Таким образом продвигается мысль, что действия российского руководства являются нарушением плана "Медведева-Саркози" и мешают урегулированию конфликта. Таким образом, действия МНЕС соответствуют не только и не столько реальной миротворческой деятельности, сколько политике ЕС по уменьшению влияния РФ на постсоветском пространстве.

The text is examined an unsolved problems Russia–Georgia relations. The author touched upon topical differences, including Russian military presence in Abkhazia and South Ossetia, recognition Abkhazia and South Ossetia as independent states. Much attention is Georgia's integration into NATO.Key words: Foreign policy of Russia, Foreign policy of Georgia, the South Caucasus, the Post-Soviet Space. ; В статье рассматриваются нерешенные проблемы российско-грузинских отношений. Автор указывает основные причины стремления Грузии стать членом НАТО. Показано, что для Москвы неприемлемо членство Тбилиси в Альянсе. Автор затрагивает вопросы, касающиеся российского военного присутствия в Абхазии и Южной Осетии. Много внимания уделено признанию закавказских республик в качестве независимых государств. Важное место в статье занимает рассмотрение политики Грузии на Северном Кавказе и реакции на нее России. Автор считает, что к настоящему времени между Тбилиси и Москвой накоплено большое количество проблем и взаимных претензий.

This article describes the mechanisms of formation of political elites that led to their ascension to the highest tier of the power hierarchy in post-Soviet Georgia. In work, in the process of theoretical analysis, drawing on empirical material, thematically describes the mechanisms of formation and recruitment of elites in example 4 of the ruling political elites, mobilized, and consolidated around, Z. Gamsakhurdia, Е. Shevardnadze, М. Saakashvili and nicknamed the "informal leader" of Georgia B. Ivanishvili. These ruling political elites differed from each other in terms of ideological and value orientations defining different paths of a hierarchical ascent to the highest stages of power structures of the modern independent Georgia. This article uses two-level form of analysis. In the first case, attention is paid to theoretical aspects of mechanisms of change of government, such as elections and saturated with elements of the coup, a revolution. In the second case, the focus has shifted to the synthesis of theoretical components and the study of empirical and factual issues of this material. The paper also contains an analysis of the factors that contributed to the formation of counter-elite in opposition to the ruling political elite. Also describes the patterns of political behavior that are counter-elite used to gain power. In the process of climbing the political forces irreconcilable opposition to the highest level of the political hierarchy, they often went beyond the permissible scope of legal and constitutional norms, achieving their political goals revolution and "revolution." In turn, the ruling political elite tried using the levers of power through authoritarian methods and illegal mechanisms of the state machine, in order to preserve themselves as the ruling political elite within the transformed political system ; В данной статье рассмотрены механизмы формирования политических элит, обусловившие восшествие их на высшую ступень властной иерархии в постсоветской Грузии. В труде, в процессе теоретического анализа, проведённого с опорой на эмпирические материалы, тематически описаны механизмы формирования и рекрутирования элит, на примере 4-х правящих политических элит, мобилизованных и консолидированных вокруг З. Гамсахурдия, Э. Шеварнадзе, М. Саакашвили и прозванного «неформальным правителем» Грузии Б. Иванишвили. Эти правящие политические элиты отличались друг от друга с точки зрения идеологических и ценностных ориентиров, определявшая разные пути иерархического восхождения на высшие ступени властных структур современной независимой Грузии. В работе использована двухуровневая форма анализа. В первом случае внимание уделяется теоретическим аспектам механизмов смены власти, таких как выборы и, насыщенная элементами переворота, революция. Во втором случае акцент перенесён на обобщение теоретических компонентов и изучение эмпирико-фактологических вопросов данного материала. В работе также содержится анализ факторов, способствовавших становлению контр-элиты в противовес правящей политической элиты. Также описаны те модели политического поведения, которые контр-элита использовала для захвата власти. В процессе восхождения политических сил непримиримой оппозиции на высшую ступень политической иерархии, они зачастую выходили за допустимые рамки правовых и конституционных норм, добиваясь своих политических целей переворотом и «революцией». В свою очередь, правящая политическая элита всячески старалась, используя властные рычаги с помощью авторитарных методов и незаконных механизмов государственной машины, дабы сохранить за собою статус правящей политической элиты внутри трансформируемой политической системы

The Georgian and Ukrainian tax systems both emerged after the collapse of the USSR, yet the tax reforms in the two countries pursued different trajectories and produced different outcomes. The article systematizes and compares the results of the tax reforms in Ukraine and Georgia. The study applies qualitative methods for historical analysis, for periodization of the reforms and for classifying their key priorities and the factors that influenced them. Quantitative methods are applied to compare the tax burden in Ukraine, Georgia and OECD countries. The success and failure of the tax reforms was measured by the index of economic freedom (including its component – the index of tax burden). The first hypothesis suggested that a reduction in the tax burden had a positive impact on the indicators of economic freedom; the second hypothesis stated that a reduction in the tax burden affected fiscal freedom but did not affect the index of economic freedom. Regression dependences of the average tax burden (including the tax burden resulting from social security contributions) and the index of economic freedom (including the index of tax burden) were built in the R environment. The regression analysis confirmed the first hypothesis for Ukraine and the second, for Georgia. This result can be explained by the fact that, unlike Ukraine, the Georgian tax reforms focused on institutional changes, which determined their success. In 1996–2018, Georgia rose in the ranking of economic freedom and joined the group of economically free countries. Moreover, this country has been steadily improving its position in the ranking. Ukraine, on the contrary, has remained in the group of economically unfree countries. Due to the unbalanced reforms and insufficient structural changes, the country's government failed to ensure the desired effect from the tax burden reduction.For citationBedianashvili G., Ivanov Yu. B., Paientko T. V. Tax Reforms in Ukraine and Georgia: Changing Priorities. Journal of Tax Reform. 2019;5(2):107–128. DOI:10.15826/jtr.2019.5.2.063Article infoReceived June 25, 2019; accepted July 27, 2019 ; Становление и развитие налоговых систем Грузии и Украины имели одну отправную точку – распад СССР, но пути реформирования были разными, что повлияло на результаты реформ. Целью статьи является систематизация и сравнительный анализ результатов налоговых реформ двух стран. Качественные методы исследования применены для исторического анализа и периодизации налоговых реформ в Украине и Грузии. Выявлены факторы и приоритеты налоговых реформ в исследуемых странах. Изменения налоговых систем структурированы в соответствии с выделенными этапами. Количественные методы использованы для аналитического сравнения налоговой нагрузки в Украине, Грузии и странах ОЭСР. В качестве индикатора результатов налоговых реформ выбран индекс экономической свободы, и его составляющая – индекс налоговой нагрузки. Сформулированы две гипотезы: (1) снижение налоговой нагрузки положительно отразилось на показателях экономической свободы; (2) снижение налоговой нагрузки повлияло на фискальную свободу, но не повлияло на индекс экономической свободы. С помощью программной среды R построены регрессионные зависимости средней налоговой нагрузки (включая налоговую нагрузку по взносам на социальное страхование) и индекса экономической свободы (включая индекс налоговой нагрузки). Результаты регрессионного анализа показали, что для Украины подтвердилась первая гипотеза, для Грузии – вторая. Полученный результат объясняется тем, что проводя налоговые реформы, Грузия, в отличие от Украины, сделала акцент на институциональных изменениях в сфере налогообложения. Как результат, грузинские налоговые реформы оказались более успешными, и страна за период с 1996 по 2018 г. в рейтинге экономической свободы смогла подняться в группу экономически свободных стран и ежегодно повышать рейтинг в этой группе. Украина так и осталась в группе экономически несвободных стран, поскольку несбалансированность налоговых реформ, недостаточные институциональные и структурные изменения не дали ожидаемого эффекта от снижения налоговой нагрузки.Для цитированияБедианашвили Г., Иванов Ю. Б., Паентко Т. В. Налоговые реформы в Украине и Грузии: эволюция приоритетов // Journal of Tax Reform. – 2019. – Т. 5, № 2. – С. 107–128. – DOI:10.15826/jtr.2019.5.2.063Информация о статьеДата поступления 25 июня 2019 г.; дата принятия к печати 27 июля 2019 г.

в статье речь идет о взаимном торгово-экономическом сотрудничестве между Арменией и Грузией. Автор подчеркивает ; что сложившаяся политическая ситуация в регионе Южного Кавказа ; расстановка сил – все это способствуют созданию предпосылок для развития армяно-грузинских отношений ; что поднимает их на качественно новый уровень. Эти отношения основаны не на политических ; а на экономических соображениях ; ориентированных на выгоды. Автор приходит к выводу ; что политическое и экономическое сотрудничество между Арменией и Грузией во многом основано на торговом и энергетическом транзите через территорию Грузии ; и оно сравнительно невелико ; хотя и продолжает постоянно расти. Например ; уже в 2017 году Грузия была шестым по величине торговым партнером Армении по объему экспорта (155212,5 тыс. долларов США). ; the article is devoted to the mutual trade and economic cooperation between Armenia and Georgia. The author points out that current political situation in the South Caucasus region and balance of power contribute to creation of preconditions for the development of Armenian-Georgian relations and raise them to a qualitatively new level. These relations are based not on political ; but on trade economic benefit-oriented considerations. The author comes to the conclusion that political and economic cooperation between Armenia and Georgia is in many ways based on trade and energy transit through Georgian territory and it is comparatively small ; though it keeps gradually growing. For example ; already in 2017 Georgia was the sixth largest trade partner of Armenia in export volume (USD 155212.5 thousand).

Paper provides the analysis of state-owned and private media companies during parliamentary pre-election race in Georgia in 2020. An attempt to measure the influence of variously interpreted information by different media and how this process, precisely, affects elections was made in this work. It should be noted, the closer the elections are, the more aggressive and radical Georgian media-companies become in their relation to each other and to their audience on a whole.Political polarisation, as consequence of the fierce clash over political power, results in politization of all the social processes, and strongly affects information environment in Georgia. Despite following the democratic blueprint of state formation and announced course for the democratization of political processes, Georgian reality remains far distant from the set goals. Significant role in destabilization of the situation belongs to mass media, whose political activity prevents us from speaking about healthy political environment, nevertheless about flexible state-model in Georgia. ; В статье анализируется роль государственных и частных телекомпаний в ходе предвыборной гонки в парламент Грузии в 2020 году. В данной работе определена степень влияния информации, интерпретируемой различными СМИ, на формирование политической ситуации в стране и на предвыборный процесс. Отмечается, что чем ближе избирательный процесс, тем агрессивнее и радикальнее становится грузинская медийная среда, а отдельные средства массовой информации становятся более агрессивными как по отношению друг к другу, так и по отношению к обществу в целом. Политическая поляризация, как следствие ожесточённой борьбы за власть, выражается в политизации всех общественных процессов в республике, в том числе, оказывает сильное влияние на информационное пространство в Грузии. Несмотря на следование демократической модели развития государства и заявленного курса на демократизацию политических процессов, грузинская реальность далека от поставленных целей. Значительную роль в ...

The article is devoted to the analysis of the role of public diplomacy in Turkey's foreign policy towards Georgia. Special attention is paid to the processes of conceptualization and institutionalization of Turkish public diplomacy. The author examines its goals and objectives. The attention is focuses on main institutions of Turkish public diplomacy, which implement cultural, humanitarian and educational projects in Georgia. The phenomenon of Turkish TV series are analyzed as one of the tools for creating an attractive image of the country in Georgian society. The level of effectiveness of Turkish public diplomacy towards Georgia is determined. In the context of this assessment, the image of Turkey is studied, as well as its ability to influence the political decisions of Georgia. General conclusions are made in regard to the Turkey foreign policy towards Georgia for the effectiveness of vector, its shortcomings are pointed out and further progress is noted. ; Статья посвящена анализу роли публичной дипломатии во внешней политике Турции в отношении Грузии. При рассмотрении вопроса особое внимание уделено процессам концептуализации и институционализации турецкой публичной дипломатии. Обозначены ее цели и задачи. Исследованы основные институты турецкой публичной дипломатии, которые реализуют культурные, гуманитарные и образовательные проекты в Грузии. Рассмотрен феномен турецких сериалов, как один из инструментов создания привлекательного имиджа страны в грузинском обществе. Определен уровень эффективности турецкой публичной дипломатии в отношении Грузии. В контексте данной оценки изучены имидж Турции, а также ее способность влиять на политические решения Грузии. Сделаны обобщающие выводы относительно успешности этого инструмента «мягкой силы», указаны ее недостатки, а также определены перспективы ее применения в отношении Грузии.

The collapse of the USSR led to a number of military and political conflicts emerging in the post-Soviet area. The conflict between Georgia, South Ossetia and Abkhazia triggered the factor of the EU, Russia and the USA influencing the international relations in the South Caucasus. Since August 2008, the EU has found itself directly involved in the Ossetia-Georgia, GeorgiaAbkhazia and RussiaGeorgia conflicts. The EU influence on Georgia allows, on the one hand, restricting the Georgian authorities from the military solution of the conflict, and on the other hand, creating the image of Georgia as a country seeking for political dialogue and opposing the Russian expansion plans in the South Caucasus. The creation and activities of the European Union Monitoring Mission provided Georgia with a foreign policy cover from the possible military and political pressure from the rebelling ―autonomies‖ and the Russian federation supporting them. Abkhazia's refusal to accept the EUMM for permanent work in the territory of the un-recognized republic was seen by the EU as Russia's and Abkhazia's authorities refusal to facilitate the solution of the conflict in the political way. Thus, the EU actions can be regarded not only as real peace-making activities, but rather an aspect of political struggle for authority in the South Caucasus and in the postSoviet area ; Распад Советского Союза привел к возникновению на постсоветском пространстве ряда военнополитических конфликтов. Конфликт между Грузией, Южной Осетией и Абхазией активизировал в международных отношениях на Южном Кавказе фактор влияния Европейского Союза, России и США. С августа 2008 г. ЕС оказался напрямую вовлечен в контекст осетино-грузинского, грузино-абхазского и российско-грузинского конфликтов. Влияние Европейского Союза на Грузию позволяет, с одной стороны, сдерживать грузинские власти от военного решения конфликта, с другой – создавать информационной образ этой страны, как стремящейся к политическому диалогу и являющейся противовесом экспансионистским планам России на Южном Кавказе. Создание и деятельность Миссии Наблюдателей Европейского Союза позволила обеспечить Грузии внешнеполитическое прикрытие от возможного военно-политического давления со стороны мятежных "автономий" и стоящей за ними Российской Федерации. Нежелание Абхазии допустить Миссию наблюдателей для постоянной работы на территорию непризнанной республики, представляется Европейским Союзом как отказ абхазского и российского руководства способствовать реальному разрешению конфликта политическим путем. Таким образом, действия ЕС могут рассматриваться не только и не столько как реальная миротворческая деятельность, сколько как аспект политики за влияние на Южном Кавказе и постсоветском пространстве.

Tourism is one of the leading industries of economics in the World and of course in Georgia too. In the article we talk about the types of tourism which are developed in Georgia and which Georgia currently can offer to domestic and international tourists. The author also supposes that touristic potential of Georgia is not learnt and used enough. It is important to implement active governmental policy for reaching high quality service for tourists. It is important that the policy of the country development should accord to the politics of tourism development. In reality we need to keep balance between price of concrete touristic product and its quality, which makes it competitive, and this approach must work first of all for domestic market. ; Հոդվածում ներկայացված են Վրաստանում զբոսաշրջության զարգացման արդի միտումները, իրականացվող բարեփոխումները, հիմնավորվում են Վրաստանի աշխարհագրական և մշակութային առանձնահատկությունների օգտագործման հեռանկարները միջազգային և ներքին զբոսաշրջության խթանման համար: Բերվում են թարմ տվյալներ աշխարհի տարբեր երկրներից Վրաստան կատարվող այցելությունների թվաքանակի աճի մասին: Ներկայացված են նաև այն գործոնները, որոնք խոչընդոտում են պետության տնտեսության այս ճյուղի զարգացումը: ; Հոդվածում ներկայացված են Վրաստանում զբոսաշրջության զարգացման արդի միտումները, իրականացվող բարեփոխումները, հիմնավորվում են Վրաստանի աշխարհագրական և մշակութային առանձնահատկությունների օգտագործման հեռանկարները միջազգային և ներքին զբոսաշրջության խթանման համար: Բերվում են թարմ տվյալներ աշխարհի տարբեր երկրներից Վրաստան կատարվող այցելությունների թվաքանակի աճի մասին: Ներկայացված են նաև այն գործոնները, որոնք խոչընդոտում են պետության տնտեսության այս ճյուղի զարգացումը:

The study is carried out in the framework of diachronic linguopolitical metaphorology and linguopolitical personology. Linguopolitical personology deals with verbal images of politicians, Heads of State, and historical figures. The diachronic analysis allows revealing specific features of development of the metaphorical image of a politician. The diachronic analysis of the metaphorical image of the President of Georgia E. Shevardnadze simultaneously employs the principles of incremental and focus fragmentation. Two synchronous cross-sections have been analyzed within focus fragmentation: the first focus covers the time of Shevardnadze's office; the second – the period after his resignation. The article considers the dominant metaphorical models found in the course of the study: THE PRESIDENT OF GEORGIA IS A WARRIOR; THE PRESIDENT OF GEORGIA IS A TRAVELER, as well as some less frequent and rarely used metaphorical models, which make up the metaphorical image of the former president of Georgia. Thus, the study allows making the conclusion that the metaphorical image of Shevardnadze is changing over the periods of time frames under consideration: 1) the number of dominant metaphorical models changes; 2) there is a shift of semantic emphasis; 3) different metaphorical models can express similar meanings. The results of the study could be of interest to specialists in the field of imageology, politology, history, psychology, linguistics, etc. ; Исследование выполнено в рамках диахронической лингвополитической метафорологии и лингвополитической персонологии. Лингвополитическая персонология предполагает изучение вербального облика политиков, первых лиц государства, исторических персоналий. Диахронический анализ позволяет выявить особенности динамики метафорического образа политического субъекта. При диахроническом анализе метафорического образа одного из президентов Грузии Э. Шеварднадзе были одновременно применены принципы равномерной и фокусной фрагментации. В рамках фокусной фрагментации было проанализировано два синхронных среза: первый — период правления Э. Шеварднадзе; второй — период после правления Э. Шеварднадзе. В статье рассмотрены выявленные в ходе анализа доминантные метафорические модели: «ПРЕЗИДЕНТ ГРУЗИИ — ЭТО ВОИН», «ПРЕЗИДЕНТ ГРУЗИИ — ЭТО ПУТЕШЕСТВЕННИК», а также некоторые средне- и низкочастотные метафорические модели, составляющие метафорический образ бывшего президента Грузии. Таким образом, исследование позволяет сделать вывод о том, что метафорический образ Э. Шеварднадзе эволюционирует на протяжении рассмотренных временных отрезков: 1) изменяется количество доминантных метафорических моделей; 2) наблюдается изменение смысловых акцентов; 3) разные метафорические модели могут передавать одинаковые смыслы. Результаты исследования могут представлять интерес для специалистов в области имиджелогии, политологии, истории, психологии, лингвистики и др.

The current crisis in the countries of liberal democracy is not a crisis of the liberal democracy itself, but only a result of its un preparedness against the huge waves of migrants, refugees, anti-Western propaganda and disinformation, interference in democratic elections, terrorist and hacker attacks, and transnational organized crime that came from undemocratic countries and have struck it. It does not mean that the end of democracy and the triumph of authoritarianism have come. The terms "illiberal democracy", "sovereign democracy" or "socialist democracy" are essentially forms of verbiage, they only cover up various forms of author it arianism or to talitarianism and, despite the statements of their political leaders, have nothing to do with the principles of democracy and the freedom of the individual. Despite the current crisis in the countries of liberal democracy and criticism of the European Union, Georgia stands firmly on the positions of European and Euro-Atlantic integration, setting as the ultimate goal the full entry into the European Union and NATO. From 1991 to 2018, Georgia made essential transformation from totalitarianism towards liberal democracy. However, in recent years, itisincrea singly approaching the oligarchic and kleptocratic way of government and moving away from democracy. ; Obecny kryzys w krajach liberalnej demokracji nie jest kryzysem samej liberalnej demokracji, a jedynie wynikiem jej nieprzygotowania przed ogromnymi falami migrantów, uchodźców, antyzachodnią propagandą i dezinformacją, ingerencją w demokratyczne wybory, terrorystami oraz atakami hakerów i międzynarodową przestępczością zorganizowaną, które pochodzą z krajów niedemokratycznych i uderzyły w nią. Nie oznacza to, że nastał koniec demokracji i triumf autorytaryzmu. Określenia: "demokracja nieliberalna", "demokracja suwerenna" lub "demokracja socjalistyczna", są zasadniczo formami słownictwa, ukrywają jedynie różne formy autorytaryzmu lub totalitaryzmu i, pomimo oświadczeń przywódców politycznych, nie mają nic wspólnego z hasłami: "demokracja" i "wolność jednostki". Pomimo obecnego kryzysu w krajach liberalnej demokracji i krytyki Unii Europejskiej, Gruzja zdecydowanie stoi na stanowisku integracji europejskiej i euroatlantyckiej, ustanawiając jako ostateczny cel pełne wejście do Unii Europejskiej i NATO. Od 1991 do 2018 r. Gruzja dokonała zasadniczej transformacji z totalitaryzmu w kierunku liberalnej demokracji. Jednak w ostatnich latach coraz bardziej zbliża się do oligarchicznego i kleptokratycznego sposobu rządzenia i odchodzi od demokracji. ; Нынешний кризис в странах либеральной демократии – это не кризис самой либеральной демократии, а только результат ее не готовности противостоять огромным волнам мигрантов, беженцев, антизападной пропаганды и дезинформации, вмешательства в демократические выборы, террористических и хакерских атак, и транснациональной организованной преступности, которые обрушились на нее из недемократических стран. Это не означает, что наступил конец демократии и триумф авторитаризма. Термины «нелиберальная демократия», «суверенная демократия» или «социалистическая демократия» являются, по существу, формами словоблудия, они лишь прикрывают различные формы авторитаризма или тоталитаризма и, несмотря на заявления их политических лидеров, не имеют ничего общего с принципами демократии и свободы личности. Несмотря на нынешний кризис в странах либеральной демократии и критику Европейского Союза, Грузия твердо стоит на позициях европейской и евроатлантической интеграции, ставя в качестве конечной цели полный вход в Европейский Союз и НАТО. С 1991 по 2018 год Грузия совершила существенную трансформацию от тоталитаризма к либеральной демократии. Однако, в последние годы она все больше приближается к олигархическому и клептократическому способу правления и уходит от демократии.

In a scientific article, the reader is invited to become familiar with the development of administrative justice in the Transcaucasian states: Azerbaijan, Georgia and Armenia.The article describes the judicial system of Azerbaijan, Georgia, Armenia, the system of development of administrative justice and administrative courts, the competence of administrative courts in reviewing various categories of cases, the timing of appealing decisions of administrative bodies, their actions or inaction, as well as territorial jurisdiction.The provisions of the Constitution of Azerbaijan, the Administrative Procedure Code of Azerbaijan, the Law of Azerbaijan on Courts and Judges, the Law of Azerbaijan on Administrative Procedure, the Constitution of Georgia, the Administrative Procedure Code of Georgia, the General Administrative Code of Georgia, the Organic Law of Georgia on General Courts as well as the Constitution of Armenia, the Judicial Code of Armenia, the Code of Administrative Procedure of Armenia, the Law of Armenia "On the Principles of Administration and administrative proceedings."The problems of different approaches in the legislation of Azerbaijan, Georgia and Armenia in the development of administrative justice are studied. In the final part of the article, the author draws conclusions about the uneven development of administrative justice in the Transcaucasian states. On the greatest development of administrative justice in Armenia, since in this country there is a separate branch of the judicial system - administrative courts. The author draws attention to the fact that in all three states Administrative Procedure Codes have been adopted and put into effect, which completely determine the order of administrative proceedings in Azerbaijan, Georgia and Armenia. ; Исследуется развитие административной юстиции в государствах Закавказья – Азербайджане, Грузии, Армении, правовые основы организации специализированных административных судов в государствах Закавказья, Изучается проблематика разного подхода в законодательстве Азербайджана, Грузии и Армении к разрешению административных споров в судах этих стран, а именно в Административно-процессуальном кодексе Азербайджана, Грузии и Армении.