Suchergebnisse

For Marxism history is the process by which man transforms himself by transforming the economic conditions of his existence through work. The expression of this process on the social level is the class struggle through which the rising class, corresponding to the economic infrastructure of the future, tends to substitute itself for the exploiting class which is the expression of the outworn infrastructure. To exist is to engage in this conflict and thus participate in the movement of history. Now very often Christians, in order to oppose Marxism, remain on the Marxist plane. They are satisfied to set up one social doctrine against the other. We propose to show in this article that while it is true that there is a Christian social doctrine, and one superior to that of Marxism, the true superiority of Christianity does not lie in this. Its superiority consists, on the contrary, in the fact that it has not only a social doctrine but very different dimensions as well and is thereby capable of giving an integral interpretation of human existence while Marxism only touches the surface of it.

'Dieser Artikel beschreibt den Gebrauch (archivierter) Oral Histories als prozess-generierte Daten. Er erklärt, wie SozialwissenschafterInnen solchen Daten sachkundig lokalisieren und benutzen, und wie sie die Eigenschaften solcher Daten systematisch und effektiv beurteilen können. Der Artikel beschreibt Oral History als eine Methode und als eine Quellen- bzw. Datenform; er beschreibt Gesichtspunkte der Oral History, die die Datenanalyse und -interpretation beeinflussen, einschließlich Projektdesign, Aufnahmetechnologie, Interviewstrategien, Interviewerfähigkeiten und -training, die Beziehung zwischen Interviewer und Interviewpartner und die dialogische Konstruktion der Quellen, rechtliche und ethische Aspekte, Zusammenfassungen und Transkripte sowie die Oralität der Quellen und die Bedeutung, sich die Quellen anzuhören. Der Artikel problematisiert dann den Gebrauch von Oral History als Quellen, indem Subjektivität, Erinnerung, Retrospektivität und Narrativität erörtert und die Bedeutungen, Werte und Gültigkeit solcher Daten untersucht werden.' (Autorenreferat)

This review article provides an overview of important, recent approaches to conceptual history from scholarship on South Asia. While conceptual history is not a consolidated field in South Asia, the colonial encounter has greatly stimulated interest in conceptual inquiries. Recent scholarship questions the uniformity even of well-researched concepts such as liberalism. It is methodologically innovative in thinking about the influence of economic structures for the development of concepts. Rethinking religious and secular languages, scholars have furthermore stressed the importance of smaller communicative units such as genre or hermeneutical practices to shape ideas e.g. of the political. As part of global and imperial formations, scholars are well aware of the link between power and colonial temporalities. Lastly, they have suggested new sources for conceptual history, such as literature, film, and sound.

SUMMARY:
Х.-Г. Хаупт исходит из назревшей необходимости переосмыслить содержание, которое историки традиционно вкладывают в концепт "Европы". Он критически пересматривает "синтетический" метод написания европейской истории как механического объединения историй отдельных стран, входивших в достаточно субъективно определяемую "Европу". Хаупт подчеркивает, что любые попытки ограничить европейское пространство "римским наследием" или "христианским Западом" имеют спекулятивную сторону и призваны гомогенизировать историческое разнообразие. Вместо этого он призывает изучать контексты, в которых использовали те или иные определения Европы, а также их политическую направленность на включение или исключение тех или иных регионов. В конечном итоге европейское пространство должно предстать как результат и как проблема европейской истории.

Ключом к новому типу европейской истории автор считает компаративный метод, цель которого – не учет максимально большого количества исторических феноменов, но их осмысление в рамках общей теоретической модели и определение специфики каждого из анализируемых фактов. Сравнительный метод написания европейской истории может реализовываться как в области количественных исследований (сравнительная статистика), которые позволят определить "европейские" процессы и структуры, так и в области структурной компаративистики (выявление структурных особенностей европейского варианта развития). Воображаемая география Европы и история ее самоопределения и самоотмежевания может писаться одновременно в жанре интеллектуальной, политической истории или истории науки.

Транснациональная перспектива (например, изучение миграций на европейском континенте и между Европой и другими континентами), а также имперская компаративистика рассматриваются в статье как вполне легитимные и необходимые аспекты создания новой европейской истории.

Labor history and public history have had a long relationship in the United States, as James Green argues in Taking History to Heart, dating back to Progressive-era historians like Mary Ritter and Charles A. Beard. Labor historians like Phillip Foner, who identified with the "Old Left," made labor history public history through ties to labor organizations and the Communist Party. Then, during the 1960s, historians identified with the "New Left" and inspired by E.P. Thompson, worked to extend social history and working-class history "from the bottom up" beyond the confines of the academy, even as they shifted their focus from the institutional histories of unions and political parties, to make the history of "ordinary people" and "everyday life" public history. The organization of history workshops and the proliferation of oral history projects reflect the ways in which historians of the working class made their practices public history in new ways during the 1960s and 1970s while expanding the sphere of both "the public" and "labor" to include histories of women, gender and patriarchy, and ethnic and racial minorities.