Suchergebnisse

In the article, the authors attempted to consider the urgent problem of the evolution of relationship between the government and the church at the everyday level of the people's faith without a chronological divide in the form of events of the 1917 revolution. Folk faith is a kind of apocrypha, generated by the daily adaptation of various religious teachings by the congregation, with their level of education and cultural development. The congregation within the boundaries of this work refers to the representatives of the simple social classes in the pre-revolutionary period, bourgeois and peasants, and ordinary residents of the Samara region in the Soviet period, that is, the so-called little man. This little man in such a multinational region as the Middle Volga region, was largely embraced, despite the russification and Christianization (Orthodox), by confessional and national traditions. In the late XIX early XX century, before the 1917 revolution, religious persecution in relation to religious dissent manifested itself in such practices of church and secular power as exhortation procedures, seizures of literature, objects of worship, in the rigorism of verbal culture, when offensive connotations were used in clerical work against Old Believers and sectarians. After the 1917 revolution, the period when the construction of ideology was only taking place is of particular interest. And, despite the ideological atheism of the new Soviet regime, despite the struggle against the church and religion, the 1920-ies were a period of some tolerance towards sectarians. This period continued until the 1930-ies, when the Soviet government already clearly led anti-religious and anti-sectarian policies. The study of the popular religiosity of the representatives of the Middle Volga during the period of social upheaval is necessary for the further improvement of religious-state relations and the formation of the spiritual consciousness of citizens, which confirms the scientific relevance of this topic. The purpose of this article is to examine the evolution of the relationship between the government and the church at the everyday level of the people's faith without a chronological divide in the form of events of the 1917 revolution. The results of the work done prove that everyday life, from the perspective of consideration, as is customary in ethnographic methods, from the inside, shows that the picture of the human world cannot change due to a change in the political system instantly. A person can adapt to the new rules of the game, but what we call the people's faith is much deeper, this is how a person behaves alone with himself. ; В статье авторы предприняли попытку рассмотрения актуальной проблемы эволюции взаимоотношений власти и церкви на повседневном уровне народной веры без хронологического водораздела в виде событий революции 1917 года. Народная вера это своего рода апокриф, порожденный повседневной адаптацией тех или иных религиозных учений паствой с ее уровнем образования и культурного развития. Под паствой в границах данной работы понимаются представители простых сословий в дореволюционный период, мещане и крестьяне, и простые жители Самарского края в советский период, то есть так называемый маленький человек. Этот маленький человек в таком многонациональном регионе, как Среднее Поволжье, был в значительной мере охвачен, несмотря на русификацию и христианизацию (православную), конфессиональными и национальными традициями. В конце XIX начале XXв., до революции 1917 года, религиозные гонения по отношению к религиозному инакомыслию проявлялись в таких практиках церковной и светской власти, как процедуры увещеваний, изъятия литературы, предметов культа, в ригоризме словесной культуры, когда использовались оскорбительные коннотации в делопроизводстве в отношении старообрядцев и сектантов. После революции 1917 года особый интерес вызывает период, когда только происходило конструирование идеологии. И несмотря на идеологический атеизм новой советской власти, в отношении сектантов 1920-е годы были периодом некоторой терпимости. Этот период продолжался до 1930-х гг., когда советская власть уже четко повела антирелигиозную и антисектантскую политику. Изучение народной религиозности представителей Среднего Поволжья в период социальных потрясений необходимо для дальнейшего совершенствования религиозно-государственных отношений и формирования духовного сознания граждан, что подтверждает научную актуальность данной темы. Результаты проделанной работы доказывают, что повседневность в ракурсе рассмотрения, как это принято в методах этнографии, изнутри показывает, что картина мира человека не может поменяться из-за смены политического строя мгновенно. Человек может адаптироваться к новым правилам игры, но то, что мы называем народной верой, это гораздо глубже, это то, как человек ведет себя наедине с самим собой.

Распространение фундаментализма в современном обществе и угрозы, которые порождают его экстремистские религиозные формы, актуализируют проблему изучения сущности и форм проявления этого социального феномена. Авторы статьи концентрируют внимание на анализе основных методологических подходов, которые используются для объяснения причин его распространенности в современном мире, а также выявлении факторов, формирующих риски его активизации в российском обществе. Прослеживается связь фундаментализма с традиционализмом и представлениями о социальной справедливости. Используя метод вторичного анализа результатов социологических опросов, авторы в работе показывают место традиции и социальной справедливости в системе ценностных ориентаций россиян. Исходными теоретическими положениями для понимания сущности фундаментализма авторами приняты его трактовки в рамках культурологического подхода. Фундаментализм понимается как мировоззренческая реакция на социальные изменения индустриальной и постиндустриальной эпох, на процессы глобализации, размывающие культурные идентичности. Согласно антропологическому подходу, фундаментализм порождается природой человека и отражает потребность в сохранении привычных форм жизнедеятельности. В статье показана необходимость исследования современного фундаментализма в контексте конструктивистского и инструменталистского подходов. Соответственно, активизацию радикальных конфессиональных форм фундаментализма можно понимать как продукт «социальной инженерии» – распространения символов и новаций, преподносимых в форме традиции, а также сознательного манипулирования религиозными чувствами и противоречиями повседневной жизни человека. Авторы придерживаются мнения, что связь фундаментализма с социально-культурной традицией существенно видоизменилась, стала нестабильной и противоречивой. Обращаясь к российскому обществу, авторы указывают, что питательной почвой фундаментализма являются издержки рыночной и политической модернизации, порождающие новые виды социальных неравенств. Отмечено, что чувствительность части россиян к фундаменталистским идеям есть реакция на мировоззренческий и ценностный вакуум. Актуальны риски, связанные с использованием радикальным фундаментализмом новых информационных технологий для влияния на потенциальных сторонников и формирования экстремистских сообществ. Авторами делается вывод, что сомнения части граждан в справедливости и эффективности развития российского общества могут порождать спрос на альтернативные общественные проекты. В заключение предлагается исследовать фундаментализм в контексте разных методологических подходов и с учетом влияния на индивидуальное и массовое сознание социально-экономических, культурных и политических факторов. ; The spread of fundamentalism in the modern society and the risks that generate its extremist religious forms emphasize the problem of identifying the essence and the ways of its manifestation as a social phenomenon. The authors of this article concentrate on the main methodological approaches used for the research and reasoning of its worldwide spreading in the modern world as well as for the exploration of factors leading to religious extremism activating in Russia. The connection of fundamentalism with traditionalism and ideas of social justice are analyzed. On the basis of the opinion polls' secondary analysis the role of traditions and social justice of the Russians value orientations is shown. The starting concept used by the authors for the treatment of the fundamentalism's essence is cultural approach. Within cultural perspective fundamentalism is explained as a reaction to the social changes of the industrial and post-industrial era, as well as the reaction to the processes of globalization that erode cultural identity. According to the anthropological approach, fundamentalism is explained by the essence of human nature and the need to preserve the usual forms of human life. The authors argue the critical role of explaining fundamentalism within constructivist and instrumentalist approaches. Respectively, the activation of radical religious forms of fundamentalism is considered as a product of «social engineering»: the spread of mythological symbols, innovations in disguise of traditions, the manipulation by religious feelings and contradictions arising in everyday life. The authors' position is that the connection of fundamentalism with social and cultural traditions has dramatically changed and became unstable and contradictory. Within the Russian perspective the authors argue that the costs of market and political modernization, generating new forms of social inequalities, stimulate fundamentalism. It is pointed out that sensitivity of some members of Russia's society to the ideas of fundamentalism is a reaction to the lack of ideology and well-structured value orientations. The usage of new information technologies by radical fundamentalists with the view to influence their prospective members and to form extremist groups lead to the emergence of new risks for Russia. It is stressed that the doubt of some Russian citizens in the justice and efficiency of the current model of the Russia society development may lead to the demand for alternative public projects. It is proposed that fundamentalism should be examined on the basis of different methodological approaches and with the view to social, economic, cultural, political, and psychological factors' influence on both individual and mass consciousness.

The article presents a comparative stylistic analysis of the political narrative of Russia and the United States during two historical periods: the Cold War (1950–1980) and the year 2015. The authors choose the cognitive theory of narrative analysis as their research methodology. Political narrative is understood as a single story uniting multiple journalistic materials over a certain historical period of up to several decades, reflecting the state ideologywith an arbitrary name, permanent positive or negative characters, and verbally presented via recurrent lexical units, stylistic and manipulation techniques. It is established that the Soviet narrative of the Cold War period had clearly defined villains – capitalists, while the role of victims belonged to ordinary citizens of the capitalist countries, and Communists were their saviors. The following specific features characterized the narrative: the formation of a clear opposition "us – them"; selective coverage of events occurring in the "hostile" countries, a tendency to the exclusion of anything positive; a one-sided, strongly biased view of the political, economic and cultural events (promoting the positive sides in this country and greatly exaggerating the negative ones in Western countries); an emotionally loaded image of "them" created by employing appropriate linguistic and non-linguistic means; the formation of a persistent negative image of "them" by the use of initially false causality (innuendo, false presuppositions, provocation); reframing cognitive representations of world events, when the same event is interpreted differently in different countries by the virtue of the existing ideology; declaration of one's own values as moral, and "their" values as immoral. The Russian political narrative of last year supports a script called "We don't care – we are not afraid of 'the sanction masters'", that is, the US President and leaders of European countries – "puppets, powerless heads of their states". The scenario of the narrative, which is now being created in the English-language media concerning relations with Russia, is that Putin/ Russia is aggressive, hostile to the United States; it is a source of military conflicts, uncompromising and unpredictable. The US defends democratic values, seeks de-escalation of the existing armed confrontations, and fears the wild unpredictability of Putin/Russia. The Russian narrative is dominated by the methods of irony, sarcasm, ridicule, and direct use of obscene language against its opponents; in the English narrative intimidation dominates, when the notion of "them" is referred to as an aggressor and unpredictable barbarian. ; Статья посвящена сравнительно-стилистическому анализу политического нарратива России и США времен холодной войны 1950–1980 гг. и 2015 г. В качестве методологии исследования выбрана когнитивная теория нарративного анализа. Политический нарратив понимается как единый сюжет, объединяющий множество публицистических материалов на протяжении определенного исторического периода и отражающий государственную идеологию с условным названием, постоянными персонажами, выполняющими положительные либо отрицательные роли, вербально представленный повторяющимися лексическими единицами, стилистическими и манипулятивными приемами. Установлено, что советский нарратив времен холодной войны имел четко прописанных отрицательных героев-капиталистов, роль их жертв принадлежала простым жителям капиталистических стран; положительными героями-спасителями выступали коммунисты. Он характеризовался определенными специфическими чертами: формирование четкой оппозиции «свой – чужой»; выборочное освещение происходящих во «враждебной» стране событий, тенденция к исключению всего положительного; однобокое, предвзятое, сильно ангажированное представление политических, экономических и культурных событий (высвечивание положительного в нашей стране, преувеличение резко отрицательного в западных странах); эмоциональная наполненность образа «чужого» благодаря соответствующим языковым и неязыковым средствам; формирование стойкого отрицательного образа «чужого» за счет использования изначально ложных причинно-следственных связей (инсинуаций, ложных пресуппозиций, провокаций); рефрейминг когнитивных представлений о событиях в мире, когда одно и то же событие трактуется по-разному в силу существующей идеологии; объявление собственных ценностей моральными, а ценностей «чужого» безнравственными. Российский политический нарратив последних лет поддерживает сценарий под условным названием «А нам все равно – мы не боимся "санкционных смотрителей"», в роли которых выступают президент США и лидеры ведущих западных стран – «безвольные марионетки, безвластные руководители своих государств». Сценарий же нарратива англоязычной западной прессы: Путин / Россия ведет агрессивные действия, враждебен США, является источником военных конфликтов, неуступчив, непредсказуем. США на словах отстаивают демократичные ценности, стремятся к деэскалации вооруженных противостояний, опасаются непредсказуемости дикой России / Путина. В российском нарративе преобладают приемы иронии, сарказма, прямых насмешек и использования обсценной лексики в адрес оппонентов; в англоязычном нарративе доминирует прием запугивания, когда «враг» номинируется агрессором, непредсказуемым варваром.

The relevance of this study due to the fact that the current situation in Russia is complemented by the negative effects of market reforms in the economy and economic sanctions adopted against our country and in particular the different level companies. In view of this, to effectively manage the activities and the development of aviation instrument companies and enterprises of different ownership forms are highly relevant issues related to the assessment of investment projects. The general crisis that engulfed almost all industry in Russia, demanded the application of a new ideology of the organization and management of investment projects, as well as their assessment at the enterprises of aviation instrument. In Russia, began a new stage in the development of project management establishment of a domestic methodology, complex tools and training for professional project management on the basis of domestic achievements, global experience and creativity of its processing based on the actual conditions of our country. The need for the use of project management methodology in Russia is determined by two factors: the increasing complexity of projects and the organizations that operate them, and the fact that project management is widely used in countries with market economies. Projects at the enterprises of aviation instrument making and evaluation are characterized by complexity and uncertainty, a significant dependence on the dynamic environment, including socio-economic, political, financial, economic, legislative influence of both the state and competing companies. In this paper, a study of modern methods of evaluating investment projects at the enterprises of aviation instrument. Methodology. The methodological basis of this paper appeared comparative and economic-mathematical analysis methods. Results. As part of the presentation of the present article the author, it was found that the activity of modern companies is not linear and is determined by a variety of environmental factors that can influence the reliability and stability of business development of the company. In the new (innovative or cognitive), the economy is not only a change of theoretical and empirical management paradigms based on a new understanding of the interaction of three key institutional actors (government, business and science), but also increases the level of uncertainty in making long-term management decisions related to investment projects. Conclusions / relevance. The proposed structure of the investment decision-making support system shows that a lot of administrative decisions should be localized in phase space is defined as a business reliability of the border. Output solutions beyond the phase space of growth and potentiates the risk may mean the loss of stability of the company. The bulk of the toolkit developed procedures formalized and rigorously justified, which greatly reduces the proportion of subjectivity inherent in all existing methods of management analysis. ; Актуальность данного исследования обусловлена тем, что в настоящее время обстановка в России дополняется негативными последствиями рыночных преобразований в экономике и экономическими санкциями, принятыми против нашего государства и в частности против компаний разного уровня. Ввиду этого, для эффективного управления деятельностью и развитием компаний авиационного приборостроения и предприятий разнообразных форм собственности весьма актуальными являются вопросы, связанные с оценкой инвестиционных проектов. Общий кризис, охвативший практически все отрасли России, потребовал применения новой идеологии организации и управления инвестиционными проектами, а также их оценкой на предприятиях авиационного приборостроения. В России начался новый этап в развитии управления проектами – создание отечественной методологии, комплексных средств и подготовка кадров для профессионального управления проектами на основе отечественных достижений, мирового опыта и творческой его переработки с учетом реальных условий нашей страны. Необходимость использования методологии управления проектами в России определяется двумя факторами: возрастающей сложностью проектов и организаций, их осуществляющих, и тем, что управление проектами широко применяется в странах с рыночной экономикой. Проекты на предприятиях авиационного приборостроения и их оценка характеризуются сложностью и неопределенностью, значительной зависимостью от динамического окружения, включающего социально-экономические, политические, финансово-экономические, законодательные влияния как государства, так и конкурирующих предприятий. В данной статье проведено исследование современных методов оценки инвестиционных проектов на предприятиях авиационного приборостроения. Методология. Методической основой данной статьи явились сравнительный и экономико-математический методы анализа. Результаты. В рамках изложения представленной статьи автором было установлено, что деятельность современных компаний не линейна и детерминирована множеством средовых факторов, которые могут оказывать влияние на надежность бизнеса и устойчивость развития самой компании. В новой (инновационной или когнитивной) экономике происходит не только смена теоретических и эмпирических управленческих парадигм, основанных на новом понимании взаимодействия трех ключевых институциональных акторов (государства, бизнеса и науки), но и возрастает уровень неопределенности при принятии долгосрочных управленческих решений, связанных с инвестиционными проектами. Выводы / значимость. Предложенная в работе структура системы поддержки принятия инвестиционных решений показывает, что некоторое множество управленческих решений должно быть локализовано в фазовом пространстве, определяемом как границы надежности бизнеса. Выход решения за рамки фазового пространства потенцирует рост рисков и может означать утрату устойчивости развития компании. В разработанном инструментарии основная часть процедур формализована и строго обоснована, что в значительной степени снижает долю субъективизма, присущего всем существующим методикам управленческого анализа.

The purpose. The article focuses on the study analysis of the theoretical and methodological preconditions of the social integrity phenomenon research. The nature of the modern social and cultural changes discloses a crisis of the social theory that is aimed to study the conditions and mechanisms of the social modernity development. Modern social theory appears against the background of the classical research methodology issues – Aristotle's political philosophy, which interprets sociality as a political aspect. However, modern social theory attempts to overcome the crisis of the rational project by forming a communitarians' ideology. In order to solve the problem of the social integrity and order, being an alternative to the rationalistic individualism of society liberal theory, the theory of communitarism reveals the potential of communities. The communities are those models of social that can overcome individualism of a modern man and society, destroy the cult of statism. Thus, as a research methodology of the social integrity issues the communitarian approach is used, as it actualizes the potential of the communities. This methodological step reveals the social at a qualitatively different socio-cultural level of analysis, as a certain model of the human relations that base not only on the economic and legal relations (relations, property, division of labor and power, etc.), but also, and above all, on the spiritual ones (culture of community, communication, informal regulation of relations, etc.). The scientific novelty of this work is to try to expand the heuristic possibilities of the com munitarian theory in terms of the analysis of the social integrity problems in order to create a comprehensive research methodology of the problem. Conclusions. Thus, the study of the community potential, its mechanisms and the logic of its generation and presentation in the modern society allows to reveal the conditions of the social integrity. Therefore, it will allow to overcome the problem of the social crisis, which is stated by the modern researchers. ; Цель работы. Фокус анализа сосредоточен на изучении теоретико-методологических предпосылок исследования феномена социальной целостности. Характер соцокультурных изменений современной эпохи обнаруживает кризис социальной теории, направленной на исследование социальности Модерна, условия и механизмы ее развития. На фоне классической методологии исследования проблемы – аристотелевской политической философии, трактующей социальность как аспект политического, и конструирующей методологию изучения современного общества, попытки преодолеть кризис рационального проекта реализуют себя в формировании идеологии коммунитаризма. В качестве альтернативы рационалистическому индивидуализму либеральной теории общества, последняя пытается решить вопрос социальной целостности, порядка через обнаружение потенциала общностных образований. Общности (сообщества, коммуны) выступают теми моделями социальности, потенциал которых способен преодолеть индивидуализм современного человека и общества, разрушить культ этатизма. Таким образом, в качестве методологии исследования проблемы социальной целостности используется коммунитарный подход, актуализирующий потенциал общностных отношений. Данный методологический шаг позволяет раскрывать социальность на качественно ином социокультурном уровне анализа, как определенную модель человеческих отношений, чьим основанием выступают не только экономико-правовые отношения (отношения, собственности, распределения труда и власти и т.п.), но прежде всего духовные (общностная культура, связи, неформальный характер регламентации отношений, семейственность и т.п.). Выводы. Таким образом, исследование общностного потенциала, механизмов и логики формирования и презентации феномена в современном обществе, позволяет выявить условия социальной целостности, а, следовательно, преодолеть проблему кризиса социальности о которой заявляют современные исследователи. Научная новизна работы заключается в попытке расширения эвристических возможностей коммунитарной теории в аспекте анализа проблемы социальной целостности с целью конструирования комплексной методологии исследования проблемы. ; Мета роботи. Фокус аналізу зосереджений на вивченні теоретико-методологічних передумов дослідження феномену соціальної цілісності. Характер соцокультурних змін сучасної епохи виявляє кризу соціальної теорії, спрямованої на дослідження соціальності Модерну, умови і механізми її розвитку. На тлі класичної методології дослідження проблеми – арістотелівської політичної філософії, що трактує соціальність як аспект політичного, і конструює методологію вивчення сучасного суспільства, спроби подолати кризу раціонального проекту реалізують себе у формуванні ідеології комунітаризму. В якості альтернативи раціоналістичного індивідуалізму ліберальної теорії суспільства, остання намагається вирішити питання соціальної цілісності, порядку через виявлення потенціалу спільнот. Спільноти (співтовариства, комуни) виступають тими моделями соціальності, потенціал яких здатний подолати індивідуалізм сучасної людини і суспільства, зруйнувати культ етатизму. Таким чином, в якості методології дослідження проблеми соціальної цілісності використовується коммунітарний підхід, що актуалізує потенціал спільнотних відносин. Даний методологічний крок дозволяє розкривати соціальність на якісно іншому, соціокультурному рівні аналізу, як певну модель людських відносин, чиєю підставою виступають не тільки економіко-правові відносини (відносини, власності, розподілу праці та влади тощо), але насамперед духовні (культура спільнот, зв'язки, неформальний характер регламентації відносин, сімейність і т.п.). Висновки. Таким чином, дослідження потенціалу спільнот, механізмів та логіки їх формування та презентації в сучасному суспільстві, дозволяє виявити умови соціальної цілісності, а, отже, подолати проблему кризи соціальності про яку заявляють сучасні дослідники. Наукова новизна роботи полягає в спробі розширення евристичних можливостей комунітарної теорії в аспекті аналізу проблеми соціальної цілісності, з метою конструювання комплексної методології дослідження проблеми.

The purpose. The article focuses on the study analysis of the theoretical and methodological preconditions of the social integrity phenomenon research. The nature of the modern social and cultural changes discloses a crisis of the social theory that is aimed to study the conditions and mechanisms of the social modernity development. Modern social theory appears against the background of the classical research methodology issues – Aristotle's political philosophy, which interprets sociality as a political aspect. However, modern social theory attempts to overcome the crisis of the rational project by forming a communitarians' ideology. In order to solve the problem of the social integrity and order, being an alternative to the rationalistic individualism of society liberal theory, the theory of communitarism reveals the potential of communities. The communities are those models of social that can overcome individualism of a modern man and society, destroy the cult of statism. Thus, as a research methodology of the social integrity issues the communitarian approach is used, as it actualizes the potential of the communities. This methodological step reveals the social at a qualitatively different socio-cultural level of analysis, as a certain model of the human relations that base not only on the economic and legal relations (relations, property, division of labor and power, etc.), but also, and above all, on the spiritual ones (culture of community, communication, informal regulation of relations, etc.). The scientific novelty of this work is to try to expand the heuristic possibilities of the com munitarian theory in terms of the analysis of the social integrity problems in order to create a comprehensive research methodology of the problem. Conclusions. Thus, the study of the community potential, its mechanisms and the logic of its generation and presentation in the modern society allows to reveal the conditions of the social integrity. Therefore, it will allow to overcome the problem of the social crisis, which is stated by the modern researchers. ; Цель работы. Фокус анализа сосредоточен на изучении теоретико-методологических предпосылок исследования феномена социальной целостности. Характер соцокультурных изменений современной эпохи обнаруживает кризис социальной теории, направленной на исследование социальности Модерна, условия и механизмы ее развития. На фоне классической методологии исследования проблемы – аристотелевской политической философии, трактующей социальность как аспект политического, и конструирующей методологию изучения современного общества, попытки преодолеть кризис рационального проекта реализуют себя в формировании идеологии коммунитаризма. В качестве альтернативы рационалистическому индивидуализму либеральной теории общества, последняя пытается решить вопрос социальной целостности, порядка через обнаружение потенциала общностных образований. Общности (сообщества, коммуны) выступают теми моделями социальности, потенциал которых способен преодолеть индивидуализм современного человека и общества, разрушить культ этатизма. Таким образом, в качестве методологии исследования проблемы социальной целостности используется коммунитарный подход, актуализирующий потенциал общностных отношений. Данный методологический шаг позволяет раскрывать социальность на качественно ином социокультурном уровне анализа, как определенную модель человеческих отношений, чьим основанием выступают не только экономико-правовые отношения (отношения, собственности, распределения труда и власти и т.п.), но прежде всего духовные (общностная культура, связи, неформальный характер регламентации отношений, семейственность и т.п.). Выводы. Таким образом, исследование общностного потенциала, механизмов и логики формирования и презентации феномена в современном обществе, позволяет выявить условия социальной целостности, а, следовательно, преодолеть проблему кризиса социальности о которой заявляют современные исследователи. Научная новизна работы заключается в попытке расширения эвристических возможностей коммунитарной теории в аспекте анализа проблемы социальной целостности с целью конструирования комплексной методологии исследования проблемы. ; Мета роботи. Фокус аналізу зосереджений на вивченні теоретико-методологічних передумов дослідження феномену соціальної цілісності. Характер соцокультурних змін сучасної епохи виявляє кризу соціальної теорії, спрямованої на дослідження соціальності Модерну, умови і механізми її розвитку. На тлі класичної методології дослідження проблеми – арістотелівської політичної філософії, що трактує соціальність як аспект політичного, і конструює методологію вивчення сучасного суспільства, спроби подолати кризу раціонального проекту реалізують себе у формуванні ідеології комунітаризму. В якості альтернативи раціоналістичного індивідуалізму ліберальної теорії суспільства, остання намагається вирішити питання соціальної цілісності, порядку через виявлення потенціалу спільнот. Спільноти (співтовариства, комуни) виступають тими моделями соціальності, потенціал яких здатний подолати індивідуалізм сучасної людини і суспільства, зруйнувати культ етатизму. Таким чином, в якості методології дослідження проблеми соціальної цілісності використовується коммунітарний підхід, що актуалізує потенціал спільнотних відносин. Даний методологічний крок дозволяє розкривати соціальність на якісно іншому, соціокультурному рівні аналізу, як певну модель людських відносин, чиєю підставою виступають не тільки економіко-правові відносини (відносини, власності, розподілу праці та влади тощо), але насамперед духовні (культура спільнот, зв'язки, неформальний характер регламентації відносин, сімейність і т.п.). Висновки. Таким чином, дослідження потенціалу спільнот, механізмів та логіки їх формування та презентації в сучасному суспільстві, дозволяє виявити умови соціальної цілісності, а, отже, подолати проблему кризи соціальності про яку заявляють сучасні дослідники. Наукова новизна роботи полягає в спробі розширення евристичних можливостей комунітарної теорії в аспекті аналізу проблеми соціальної цілісності, з метою конструювання комплексної методології дослідження проблеми.

The article analyzes the evolution of monarchical power in Moscow Rus' from the 14th to the first half of the 16th centuries. The first stage of the process began when Moscow entered the struggle for the yarlyk and title of Grand Prince. The final stage happened when Moscow princes acquired the title of tsar. We pay special attention to the understanding and interpretation of the monarch's power by both public thinkers and official ideology.The rise of Moscow has been interpreted in the light of various approaches and trends in historiography. We stress the role of church and its leaders in obtaining the yarlyk by the grand princes of Moscow. The 14th and 15th centuries were the time of transitioning from compromise to direct opposition between Rus' and the Horde.In the middle of the 16th century the evolution of power was hotly debated by such thinkers as Fyodor Karpov, Maxim Grek and Ivan Peresvetov. The subject of the debate was the historical mission of Russia, as well as the nature and role of the samoderzhaviye (autocratic rule of the sovereign). Where and how did this power find support — through royal grace, good advisors, army and other instruments of power? Each of the thinkers came up with an answer of his own.Originally, the power of the khans had been regarded legitimate, and the khan himself as a tsar. Military confrontation between Rus' and the Horde during the reign of Dmitry Ivanovich (Donskoy) was mainly due to the usurpation of the Chingizids' power by Mamai. Mamai's status in Rus' was equaled to that of the Grand Prince, no higher; the legality of his power was generally doubted.By the mid-15th century the title of tsar had been increasingly often unofficially applied to Russian princes. It marked the start of the transformation of the power of Grand Princes into that of the tsars, which completed in the mid-16th century with the coronation of Ivan IV. By the start of the century, the concept of Moscow as 'the third Rome' had become dominant in the general understanding of the royal power. The idea of Russian rulers' descent from those of Roman Empire and Byzantium was actively promoted as the foundation of the tsar status. The title "sovereign" first appeared under Ivan III and proved to mark an interim stage of power growth. It could never be equaled to that of the tsar or king.Overall, the concepts developed by official ideologists and public thinkers went through several stages, each linked to a new step in the evolution of royal power. We will be only slightly inaccurate if we assert that every century of our period (14th, 15th and 16th) had its own dominant concept of power shaped by both official ideology and public thought. ; В статье проанализирован процесс эволюции монаршей власти Московской Руси в период XIV — первой половины XVI в. Начальный этап связан со вступлением Москвы в борьбу за ярлык на великое княжение. Финальный этап характеризуется обретением московскими князьями царского титула. Основное внимание уделяется проблеме понимания и трактовки монаршей власти общественными мыслителями и официальной идеологией.Проблема феномена возвышения Москвы трактуется сквозь призму различных подходов, сложившихся в историографии. Подчеркивается роль церкви и церковных лидеров в приобретении московскими князьями ярлыка на великое княжение. XIV–XV вв. — время перехода от компромисса к противостоянию Руси и Орды. Пути эволюции власти в середине XVI в. — предмет полемики современников, таких как Федор Карпов, Максим Грек, Иван Пересветов. Предмет споров — историческая миссия России, сущность и роль самодержавия. Что является опорой власти — милость, добрые советники, войско (сила)? — различные мыслители решали по-своему.Изначально ханская власть в представлениях современников являлась легитимной, рассматривалась как царская. Военное противостояние Руси и Орды в правление князя Дмитрия Ивановича (Донского) стало возможным во многом в силу узурпации власти Чингизидов Мамаем. Власть Мамая на Руси не считали выше власти великого князя, ее законность ставили под сомнение.К середине XV в. на Руси на неофициальном уровне все чаще стали употреблять титул «царь» по отношению к своим правителям. Начался процесс трансформации великокняжеской власти в царскую, завершившийся в середине XVI в. венчанием на царство Ивана IV. К началу XVI в. важнейшим концептом трактовки власти стала идея «Москва — Третий Рим». Создавалась и утверждалась мысль о преемственности власти русских правителей от правителей Римской империи и Византии, а также о царском статусе власти. Титул «государь», появившийся при Иване III, оказался промежуточной стадией усиления власти. Он не мог быть приравнен к царскому или королевскому достоинству.В целом концепции официальных идеологов и общественных мыслителей прошли ряд этапов, связанных с каждым новым витком эволюции власти. С небольшой погрешностью можно утверждать, что каждому веку (XIV, XV XVI) был свойственен особый властный концепт, формировавшейся как официальной идеологий, так и общественной мыслью.

Introduction. The socio-philosophical and philosophical-legal analysis of the processes of law components exchange (legal norms, articles, prin­ciples, parts of legislation, legal ideology, etc.) be­tween legal systems (legal spheres) of different coun­tries has shown that this exchange takes place both in history and modernity. Its comprehension first of all began in Western law, starting from the Middle Ages. The assimilation of law components by some coun­tries from other countries is called the legal recep­tion. Historically, from the Middle Ages to the present day, the reception of Roman law componets by Euro­pean states has been the first and most widespread. But in the XX and especially at the beginning of the XXI centuries (in the era of globalization), the recep­tion of the components of law in the system of inter­actions of simultaneously existing states, as well as the interactions of countries and the international le­gal environment, developed significantly. In this case, it became necessary to study the legal mechanisms and patterns of legal interchange of the law compo­nents on an international interaction scale, in the era of globalization. The purposes of the article are: to consider some patterns of interactions between legal systems of different countries and other legal enti­ties, in the context of globalization (including legal receptions) from the standpoint of social philosophy; to identify the necessary categorical apparatus, to show the significance of introducing the results into professional legal (law) education. Methodology and research methods: dialectical and system-philosoph­ical approaches, methods of legal comparative studies, induction and deduction, analysis and synthesis, integration of the results. Results. There have been investigated the interstate processes of legal systems components interchange which lead to carrying out the reception of law by some countries and donation of legal components from other countries and legal entities. This type of diverse supranational legal rela­tions is designated and investigated in the article as the dialectic of the processes of legal receptivity and legal donation. Legal entities, participants in these processes, are designated as legal recipients and le­gal donors. The historically formed stages of legal re­ceptivity are defined: in time parameters from the past to the present; in the time parameters of the present. Different types of classifications of legal receptions have been grouped (ten such types have been iden­tified). The process of legal donation from leading countries and from international law has also been investigated; its main forms are defined as friendly, aggressive-aggressive, manipulative and competitive legal donation. It is shown that countries – non-inde­pendent legal recipients – are in the most dependent position. The specifics of legal reception – donation processes in modern Russian constitutionalism and in Russian law as a whole have been identified. Conclu­sion. The relevance of including the main laws of le­gal receptivity and legal donation as separate topics in professional legal education in the era of global­ization is substantiated. ; Введение. Социально-философский и философско-правовой анализ процессов обме­на компонентами права (юридическими нормами, статьями, принципами, частями законодатель­ства, правовой идеологии и пр.) между правовыми системами (правовыми сферами) разных стран показал, что этот обмен имеет место в истории и современности. Его осмысление раньше всего началось в западном праве, начиная со Средневеко­вья. Ассимиляция одними странами компонентов права от других стран получила название правовой рецепции. Исторически первой и наиболее распро­страненной стала рецепция государствами Европы, начиная со Средневековья и вплоть до настоящего времени, компонентов римского права. Но в ХХ в. и особенно в начале ХXI в. (в эпоху глобализации) зна­чительное развитие получили рецепции компонентов права в системе взаимодействий одновременно су­ществующих государств, а также взаимодействий стран и международно-правовой среды. В этом слу­чае появилась необходимость исследовать правовые механизмы и закономерности правового взаимооб­мена компонентами права в масштабах междуна­родных взаимодействий в эпоху глобализации. Цель статьи: с позиций социальной философии рассмо­треть некоторые закономерности взаимодействий правовых систем разных стран и др. правовых субъ­ектов в условиях глобализации (включающие пра­вовые рецепции), выявить необходимый для этого категориальный аппарат, показать значимость внедрения полученных результатов в профессио­нальное правовое (юридическое) образование. Методология и методы исследования: диалектический и системно-философский подходы, методы право­вой компаративистики, индукции и дедукции, анали­за и синтеза, интеграции полученных результатов. Результаты. Исследованы межгосударственные процессы взаимообмена компонентами правовых систем, в результате которых осуществляются рецепции права одними странами и донорство пра­вовых компонентов от других стран и правовых субъектов. Этот вид разнообразных надгосудар­ственных правовых отношений обозначен и иссле­дован в статье как диалектика процессов правового рецепторства и правового донорства. Правовые субъекты, участники данных процессов, обозначены как правовые реципиенты и правовые доноры. Опре­делены исторически сложившиеся этапы правового рецепторства: во временных параметрах от про­шлого к настоящему; во временных параметрах настоящего времени. Сгруппированы разные виды классификаций правовых рецепций (выявлено десять таких видов). Также исследован процесс правового донорства от лидирующих стран и от междуна­родного права; определены его основные формы: содружественное, агрессивно-захватническое, ма­нипулятивное и конкурентное правовое донорство. Показано, что в наиболее зависимом состоянии ока­зываются страны – несамостоятельные правовые реципиенты. Выявлениа специфика процессов пра­вового рецепторства – донорства в современном российском конституционализме и в целом в россий­ском праве. Заключение. Обоснована актуальность включения основных закономерностей правового рецепторства и правового донорства в эпоху гло­бализации в качестве отдельных тем в профессио­нальное юридическое образование.

Introduction. Currently, internationalisation is a priority for the development of higher education, as an institutional component of its academic functioning, both in terms of ensuring the quality of education, and in connection with the implementation of a multi-level integration agenda, in which a modern university is involved. In order to increase the effectiveness of the international dimension of higher education, it remains necessary to clarify a number of theoretical and fundamental questions, among them one of the most important is the problem of the institutional conditions of the academic environment that contribute to the emergence of internationalisation. Mass higher education can be found as fundamental condition and in that relation the clarification of the interrelations between massification and internationalisation of higher education can expand the theoretical understanding of current processes in higher education, providing the necessary theoretical framework for further applied research.The aim of the present article is to investigate the interrelations between the massification and internationalisation of higher education in order to clarify the institutional conditions that contribute to the development of the international dimension of the modern university.Methodology and research methods. The methodological framework of this research involves socio-philosophical tools. In particular, the research is based on a retrospective analysis and philosophical deconstruction of the socio-historical transition of higher education from elite to mass model. Both statistical data and analytical materials on the national conditions of transition to mass higher education are used to investigate the issue.Results. The massification of the higher school became reality due to the historical development of social systems, representing the further evolution of global higher education. Acting as a source of society's emancipation and democratisation, the massification of higher education ensured the reorientation of universities from upbringing needs (ideology) to professional competence (economics). Meanwhile, mass higher education is considered to be the reason of destruction of the imperialist agenda, including the problem of alienated labour. Institutionally, the massification of higher education has become possible due the state-private cooperation. The implementation of this cooperation requires two options: 1) via government subsidies to private higher education, 2) via private investments into public higher education. Mass higher education is an institutional factor of internationalisation development: 1) it creates a need to improve the quality of education; 2) it acts as an instrument of the international integration.Scientific novelty. The connection between mass education and internationalisation of higher education has been found. Mass higher education acts as an institutional factor in the formation of academic demand for the development of internationalisation processes: 1) forming the need to improve the quality of education; 2) acting as one of the tools for implementing the integration agenda. The absence of processes of massification and internationalisation in the modern system of higher education may indicate on fundamental barriers in the national development of a particular state.Practical significance. The results obtained will contribute to further fundamental research in the fields of philosophy and sociology of education. Moreover, the present findings could be applied as a theoretical basis for further practical research on modern processes of higher education development. ; Введение. В настоящее время интернационализация выступает приоритетом развития высшего образования в качестве институциональной составляющей его академического функционирования как с точки зрения обеспечения качества образования, так и в связи с реализацией многоуровневой интеграционной повестки, в которую вовлечен современный университет. В целях повышения эффективности международного измерения высшего образования необходимо прояснить ряд теоретико-фундаментальных вопросов, среди которых один из наиболее важных - проблема институциональных условий академической среды, способствующих возникновению интернационализации. Фундаментальным условием может выступать массовая высшая школа, в связи с чем прояснение взаимозависимостей между массовизацией и интернационализацией высшего образования позволит расширить теоретическое понимание его актуальных процессов, предоставив необходимый исследовательский каркас для дальнейших прикладных изысканий.Целью данной работы является исследование взаимозависимости между массовизацией и интернационализацией высшего образования для уточнения институциональных условий, способствующих развитию международного измерения современного университета.Методология и методика исследования. С точки зрения методологического аппарата данного исследования избран социально-философский инструментарий. В частности, работа основана на ретроспективном анализе и философской деконструкции социально-исторического перехода высшей школы от элитарной модели к массовой. В качестве исследуемого материала выступают работы, содержащие как статистические, так и аналитические данные относительно национальных условий перехода к массовой высшей школе.Результаты исследования. Массовизация высшей школы обусловлена эволюцией исторического развития социальных систем и является составной частью дальнейшего развития всемирного высшего образования. Выступая одним из источников эмансипации и демократизации общества, массовое высшее образование обеспечило переориентацию университетов с воспитательных нужд на нужды компетенций, тем самым став спутником разрушения империалистической повестки, включая снятие проблемы отчужденного труда. Институционально массовизация высшего образования стала возможной за счет объединения ресурсов государства и частного сектора. Оно имеет два варианта реализации: 1) за счет государственных субсидий в частное высшее образование; 2) за счет частных инвестиций в государственное высшее образование. Массовое высшее образование выступает институциональным фактором развития интернационализации: 1) формирует потребность в совершенствовании качества образования; 2) выступает инструментом имплементации интеграционной повестки.Научная новизна. Установлена связь между массовизацией и интернационализацией высшего образования: массовое высшее образование выступает институциональным фактором формирования академического запроса на развитие процессов интернационализации: 1) формируя потребность в совершенствовании качества образования; 2) выступая одним из инструментов реализации интеграционной повестки. Отсутствие процессов массовизации и интернационализации в современной системе высшего образования может свидетельствовать о фундаментальных барьерах в национальном развитии того или иного государства.Практическая значимость. Полученные результаты поспособствуют проведению дальнейших фундаментальных изысканий в философии и социологии образования, а также могут быть использованы в качестве теоретической основы для реализации практических исследований относительно современных процессов развития высшего образования.

Целью статьи является изучение основных методологических подходов к исследованию кредитно-финансовой системы Российской империи второй половины XIX – начала XX в. в дореволюционной, советской и современной историографии путем определения главных принципов и характерных особенностей исследований по данной тематике в различные историографические периоды, установления наиболее ярких представителей и самых популярных проблемных вопросов русской историографии, выявления ключевых методов исследования на разных этапах. Актуальность статьи обусловлена освещением различных точек зрения на проблемы развития кредитно-финансовой системы Российской империи второй половины XIX – начала XX в., касающиеся финансирования крупных инфраструктурных проектов, проведения модернизации, использования новых финансовых инструментов для увеличения государственных доходов, а также стабилизации неблагоприятных макроэкономических проблем в историческом контексте. Эта информация может быть полезна для решения современных стратегических задач государства и рационального использования финансовых ресурсов. Новизна исследования заключается в том, что для изучения историографии кредитно-финансовой системы Российской империи второй половины XIX – начала XX в. впервые была применена институционально-эволюционная теория. Определены основные черты историографии дореволюционной (эмпиризм, отражение идеологии своей социальной группы, плюрализм мнений, глубокая эрудиция авторов), советской (проведение исследований в рамках формационного подхода и официально утвержденных методологических принципов, критика и репрессии в отношении инакомыслящих) и современной (отказ от формационного подхода, применение информационных технологий и экономических методов исследования, изучение объекта в контексте новых направлений). Освещены методы исследования (общенаучные, исторические, экономические), характерные для различных периодов русской историографии, наиболее популярные проблемы и направления изучения кредитно-финансовой системы (гендерная история, биографика, история повседневности и др.). Показан плюрализм мнений дореволюционных исследователей, отражены результаты применения советскими историками формационного подхода, выразившиеся в жесткой критике предшественников и одностороннем освещении событий, а также рассмотрено использование современными учеными различных методов исследования, разработка ими новых направлений. ; The article is devoted to the Russian historiography of the credit and financial system of the Russian Empire of the second half of the 19th – beginning of the 20th century. Its purpose is to study the main methodological approaches to research of the credit and financial system of the Russian Empire in the second half of the 19th – beginning of the 20th century in pre-revolutionary, Soviet and modern historiography by identifying the main approaches and characteristic features of research on this topic in different historiographic periods, identifying the most prominent representatives and the most popular problematic issues of Russian historiography, identifying key research methods at different stages. The relevance of the article is determined by the coverage of different points of view on the problems of the development of the credit and financial system of the Russian Empire of the second half of the 19th – early 20th centuries, concerning the financing of large infrastructure projects, modernization, the use of new financial instruments to increase government revenues, stabilize adverse macroeconomic problems context. This information can be used to solve modern strategic tasks of the state and rational use of financial resources. The novelty of the research is determined by the fact that to study the historiography of the credit and financial system of the Russian Empire in the second half of the 19th – early 20th centuries was first applied to institutional evolutionary theory. The publication identifies the main features of pre-revolutionary historiography (empiricism, a reflection of the ideology of its social group, pluralism of opinions, deep erudition of the authors), Soviet (conducting research in the framework of the formation approach, officially approved methodological principles, criticism and repression of dissidents), modern (rejection of the formation approach, the use of information technologies, the use of economic research methods, the study of the object in the context of new directions). The author covers research methods (general scientific, historical, economic), characteristic for different periods of Russian historiography, the most popular problems, and areas of study of the credit and financial system (gender history, biography, everyday history, etc.). The article shows the pluralism of opinions of pre-revolutionary researchers, the results of the application of the formation approach by Soviet researchers, expressed in the harsh criticism of predecessors, one-sided coverage of events, the use of various research methods by modern researchers, and the development of new directions. = Мэтай артыкула з'яўляецца вывучэнне асноўных метадалагічных падыходаў да даследавання крэдытна-фінансавай сістэмы Расійскай імперыі другой паловы XIX – пачатку XX ст. у дарэвалюцыйнай, савецкай і сучаснай гістарыяграфіі шляхам вызначэння галоўных прынцыпаў і характэрных асаблівасцей даследаванняў па дадзенай тэматыцы ў розныя гістарыяграфічныя перыяды, устанаўлення найбольш яркіх прадстаўнікоў і самых папулярных праблемных пытанняў рускай гістарыяграфіі, выяўлення ключавых метадаў даследавання на розных этапах. Актуальнасць артыкула абумоўлена асвятленнем розных пунктаў гледжання на праблемы развіцця крэдытна-фінансавай сістэмы Расійскай імперыі другой паловы XIX – пачатку XX ст., якія датычацца фінансавання буйных інфраструктурных праектаў, правядзення мадэрнізацыі, выкарыстання новых фінансавых інструментаў для павелічэння дзяржаўных даходаў, а таксама стабілізацыі неспрыяльных макраэканамічных праблем у гістарычным кантэксце. Гэта інфармацыя можа быць карыснай для вырашэння сучасных стратэгічных задач дзяржавы і рацыянальнага выкарыстання фінансавых рэсурсаў. Навізна даследавання заключаецца ў тым, што для вывучэння гістарыяграфіі крэдытна-фінансавай сістэмы Расійскай імперыі другой паловы XIX – пачатку XX ст. упершыню была выкарыстана інстытуцыйна-эвалюцыйная тэорыя. Вызначаны асноўныя рысы гістарыяграфіі дарэвалюцыйнай (эмпірызм, адлюстраванне ідэалогіі сваёй сацыяльнай групы, плюралізм меркаванняў, глыбокая эрудыцыя аўтараў), савецкай (правядзенне даследаванняў на аснове фармацыйнага падыходу і афіцыйна зацверджаных метадалагічных прынцыпаў, крытыка і рэпрэсіі ў дачыненні да іншадумцаў) і сучаснай (адмова ад фармацыйнага падыходу, прымяненне інфармацыйных тэхналогій і эканамічных метадаў даследавання, вывучэнне аб'екта ў кантэксце новых кірункаў). Разгледжаны метады даследавання (агульнанавуковыя, гістарычныя, эканамічныя), характэрныя для розных перыядаў рускай гістарыяграфіі, адзначаны найбольш папулярныя праблемы і напрамкі вывучэння крэдытна-фінансавай сістэмы (гендарная гісторыя, біяграфіка, гісторыя штодзённасці і інш.). Паказаны плюралізм меркаванняў дарэвалюцыйных даследчыкаў, адлюстраваны вынікі прымянення савецкімі гісторыкамі фармацыйнага падыходу, якія выявіліся ў жорсткай крытыцы папярэднікаў і аднабаковым асвятленні падзей, а таксама разгледжана выкарыстанне сучаснымі вучонымі розных метадаў даследавання, распрацоўка імі новых напрамкаў.

Introduction. In recent decades, scholars have shown greater research interest in aspects of legal literacy of young people regarding democratic processes in the Russian society. However, despite increasing relevance of the problem of developing and strengthening the legal awareness of modern young people, including university students, this issue has not been sufficiently studied. Meanwhile, subjective misinterpretation of the concepts of law and justice, a low level of legal culture and legal nihilism can be the causes of youth offences, as well as the factors, which distort the worldview under formation.The present publication is aimed to investigate the role of ideas about the law and justice in the structure of legal awareness of students of higher education institutions.Methodology and research methods. In the course of the empirical research, the following psychodiagnostic methods were employed: the questionnaire created on the basis of L. A. Yasyukova's and the procedures of free associations. To process the obtained data, the content analysis and the methods of mathematic statistics, the criterion φ* (Fisher's angular transformation) and the Kolmogorov-Smirnov criterion λ were used.Results and scientific novelty. Theoretical approaches to the problem under discussion have been analysed, according to which legal awareness is determined by the conditions of society. Instability of these conditions generates a "paradoxical personality" (M. I. Yenikeev), who accepts and rejects social norms. It is noted that the Russian legal culture is negatively affected by such factors as the dissonance between legal ideology and legal psychology, weakness of civil society institutions, deep financial and economic crisis, etc.The conducted survey manifested that the specifics of vocational education programme do not have a significant impact on the development of student perceptions of law and justice. The peculiarities of this component of legal awareness of students are revealed. The participants of the survey were convinced that the law should be fair; otherwise, it is not necessary to obey the law. The survey revealed that recognising the priority of legislation over conscience in administrative matters, the respondents believed that only just professionals should be at the head of state, regardless of their moral qualities. According to the respondents, orientation on honor and justice should be the basis of order in the society, but the participants noted the ambiguity of these concepts. On the one hand, students understand justice from the position of social balance (everyone receives what they deserve), on the other hand, they are convinced that social justice is ensured by equality. Young people are interested in the dynamics of the current legislation and believe that everyone should have basic legal knowledge, and ignorance of the law does not exempt a person from this responsibility. The respondents are sure that the law is the same for everyone and is enforceable equally by everyone; moreover, the law is designed to protect the interests of a particular person, not society as a whole. The majority of respondents generated the estimation that the ability to defend own rights is more significant than the performance of duties. The authors of the present research draw a generalised conclusion that university students' perceptions of law and justice are inconsistent and contradictory.Practical significance. The research results can be used by teachers and psychologists of higher educational institutions, as well as by various experts to develop the programmes for formation of youth legal awareness. ; Введение. В последние десятилетия в связи с демократическими процессами в российском обществе среди ученых заметно вырос исследовательский интерес к аспектам правовой грамотности молодежи. Однако проблема становления и укрепления правосознания современных молодых людей, в том числе студентов вузов, несмотря на ее актуальность, изучена далеко не достаточно. Между тем субъективное неверное понимание права и законности, невысокий уровень правовой культуры и тем более правовой нигилизм могут быть факторами, искажающими формирующееся мировоззрение, а также причинами правонарушений в молодежной среде. Цель статьи – обозначить роль представлений о законе и справедливости в структуре правосознания студентов, обучающихся на разных специальностях в высшей школе. Методы и методики. В эмпирическом исследовании были задействованы психодиагностические методы – анкетирование, организованное с опорой на методику Л. А. Ясюковой, и процедуры свободных ассоциаций. Для обработки полученных данных применялись контент-анализ и методы математической статистики, критерий φ * (углового преобразования Фишера) и критерий λ Колмогорова-Смирнова. Результаты и научная новизна. Проанализированы теоретические подходы к обсуждаемой проблеме, согласно которым правосознание определяется условиями жизни общества. Нестабильность этих условий порождает «парадоксальную личность» (М. И. Еникеев), одновременно и принимающую, и отвергающую социальные нормы. Констатируется, что на российской правовой культуре негативно отражаются такие факторы, как диссонанс между правовой идеологией и правовой психологией, слабость институтов гражданского общества, глубокий финансово-экономический кризис и др. В ходе опроса установлено, что специфика осваиваемой программы профессионального образования не оказывает значимого влияния на развитие представлений студенчества о законе и справедливости. Выявлены особенности этого компонента правосознания обучающихся. Участники анкетирования были убеждены, что закон должен быть справедливым, в противном случае не нужно ему подчиняться. Признавая приоритет законодательства перед совестью при решении административных вопросов, они полагают, что во главе государства должны находиться профессионалы вне зависимости от их моральных качеств. Основой порядка в социуме, по мнению респондентов, должна быть ориентация на честь и справедливость, однако испытуемые отметили неоднозначность данных понятий. Сами студенты, с одной стороны, понимают справедливость с позиции общественного баланса (каждый получает то, что заслужил), с другой стороны, убеждены, что социальная справедливость обеспечивается равенством. Молодые люди интересуются динамикой действующего законодательства и считают, что иметь базовые правовые знания должен каждый человек, а незнание не освобождает от ответственности; что закон – один для всех и подлежит исполнению всеми одинаково, при этом он призван защищать интересы конкретного человека, а не общества в целом. Умение отстаивать свои права большинство опрошенных оценило выше, чем выполнение обязанностей. Авторы делают общий вывод о том, что представления студентов вуза о законе и справедливости являются непоследовательными и носят противоречивый характер. Практическая значимость. Материалы исследования могут быть использованы преподавателями и психологами высших учебных заведений для совершенствования программ формирования правосознания молодежи.

Introduction. Currently, internationalisation is a priority for the development of higher education, as an institutional component of its academic functioning, both in terms of ensuring the quality of education, and in connection with the implementation of a multi-level integration agenda, in which a modern university is involved. In order to increase the effectiveness of the international dimension of higher education, it remains necessary to clarify a number of theoretical and fundamental questions, among them one of the most important is the problem of the institutional conditions of the academic environment that contribute to the emergence of internationalisation. Mass higher education can be found as fundamental condition and in that relation the clarification of the interrelations between massification and internationalisation of higher education can expand the theoretical understanding of current processes in higher education, providing the necessary theoretical framework for further applied research. The aim of the present article is to investigate the interrelations between the massification and internationalisation of higher education in order to clarify the institutional conditions that contribute to the development of the international dimension of the modern university. Methodology and research methods. The methodological framework of this research involves socio-philosophical tools. In particular, the research is based on a retrospective analysis and philosophical deconstruction of the socio-historical transition of higher education from elite to mass model. Both statistical data and analytical materials on the national conditions of transition to mass higher education are used to investigate the issue. Results. The massification of the higher school became reality due to the historical development of social systems, representing the further evolution of global higher education. Acting as a source of society's emancipation and democratisation, the massification of higher education ensured the reorientation of universities from upbringing needs (ideology) to professional competence (economics). Meanwhile, mass higher education is considered to be the reason of destruction of the imperialist agenda, including the problem of alienated labour. Institutionally, the massification of higher education has become possible due the state-private cooperation. The implementation of this cooperation requires two options: 1) via government subsidies to private higher education, 2) via private investments into public higher education. Mass higher education is an institutional factor of internationalisation development: 1) it creates a need to improve the quality of education; 2) it acts as an instrument of the international integration. Scientific novelty. The connection between mass education and internationalisation of higher education has been found. Mass higher education acts as an institutional factor in the formation of academic demand for the development of internationalisation processes: 1) forming the need to improve the quality of education; 2) acting as one of the tools for implementing the integration agenda. The absence of processes of massification and internationalisation in the modern system of higher education may indicate on fundamental barriers in the national development of a particular state. Practical significance. The results obtained will contribute to further fundamental research in the fields of philosophy and sociology of education. Moreover, the present findings could be applied as a theoretical basis for further practical research on modern processes of higher education development. ; Введение. В настоящее время интернационализация выступает приоритетом развития высшего образования в качестве институциональной составляющей его академического функционирования как с точки зрения обеспечения качества образования, так и в связи с реализацией многоуровневой интеграционной повестки, в которую вовлечен современный университет. В целях повышения эффективности международного измерения высшего образования необходимо прояснить ряд теоретико-фундаментальных вопросов, среди которых один из наиболее важных - проблема институциональных условий академической среды, способствующих возникновению интернационализации. Фундаментальным условием может выступать массовая высшая школа, в связи с чем прояснение взаимозависимостей между массовизацией и интернационализацией высшего образования позволит расширить теоретическое понимание его актуальных процессов, предоставив необходимый исследовательский каркас для дальнейших прикладных изысканий. Целью данной работы является исследование взаимозависимости между массовизацией и интернационализацией высшего образования для уточнения институциональных условий, способствующих развитию международного измерения современного университета. Методология и методика исследования. С точки зрения методологического аппарата данного исследования избран социально-философский инструментарий. В частности, работа основана на ретроспективном анализе и философской деконструкции социально-исторического перехода высшей школы от элитарной модели к массовой. В качестве исследуемого материала выступают работы, содержащие как статистические, так и аналитические данные относительно национальных условий перехода к массовой высшей школе. Результаты исследования. Массовизация высшей школы обусловлена эволюцией исторического развития социальных систем и является составной частью дальнейшего развития всемирного высшего образования. Выступая одним из источников эмансипации и демократизации общества, массовое высшее образование обеспечило переориентацию университетов с воспитательных нужд на нужды компетенций, тем самым став спутником разрушения империалистической повестки, включая снятие проблемы отчужденного труда. Институционально массовизация высшего образования стала возможной за счет объединения ресурсов государства и частного сектора. Оно имеет два варианта реализации: 1) за счет государственных субсидий в частное высшее образование; 2) за счет частных инвестиций в государственное высшее образование. Массовое высшее образование выступает институциональным фактором развития интернационализации: 1) формирует потребность в совершенствовании качества образования; 2) выступает инструментом имплементации интеграционной повестки. Научная новизна. Установлена связь между массовизацией и интернационализацией высшего образования: массовое высшее образование выступает институциональным фактором формирования академического запроса на развитие процессов интернационализации: 1) формируя потребность в совершенствовании качества образования; 2) выступая одним из инструментов реализации интеграционной повестки. Отсутствие процессов массовизации и интернационализации в современной системе высшего образования может свидетельствовать о фундаментальных барьерах в национальном развитии того или иного государства. Практическая значимость. Полученные результаты поспособствуют проведению дальнейших фундаментальных изысканий в философии и социологии образования, а также могут быть использованы в качестве теоретической основы для реализации практических исследований относительно современных процессов развития высшего образования. ; The article was prepared in the framework of the five-year working plan of the Sino-Belarusian Research Center of Philosophy and Culture at Lingnan Normal University. ; Статья выполнена в рамках реализации пятилетнего плана работы Белорусско-китайского исследовательского центра философии и культуры Линнаньского педагогического университета.

Цель. Осмыслить феномен духовности в связи с пониманием человеческой сущности как «трансценденции», свободы в условиях глобальной цививилизации. Предложить идею мировоззренческой космо­теоцентрической парадигмы, основанной на принципе «метафизической ответственности» человека как «трансцендентного проекта». Указать на служебную роль человека в универсуме, исполнение которой автор считает основной духовной функцией человеческого сообщества. Показать узость антропо­социоцентрического мировоззрения, при котором человек, служа самому себе, не справляется с задачами собственного материального и духовного преуспевания. Дать анализ понятия обусловленности индивидов и ограниченности из смысловых интенций в круге целей и интересов потребительского общества. Подчеркнуть возросшее значение духовного авторитета, мудреца в современной либеральной, плюралистической культуре. Указать на деградацию гуманитарной компоненты в системе народного образования и подчеркнуть роль просвещения в развитии свободы личной интеллектуальной самодеятельности индивидов. Методология. Методологический подход к исследованию феномена духовности автор связывает с принципом экзистенциального единства разума, переживания, воли, веры как аспектов человеческого мироотношения. Такой подход учитывает не только факторы объективной детерминации тенденций и форм человеческого существования, но и включает возросшее значение ценностного, смыслового, мировоззренческого полагания в культурной и цивилизационной деятельности людей на партикулярном и универсальном уровнях. Автор исходит из убеждения о неуклонной активизации человеческой субъективности в духовном развитии общества. Воссоздавая космо­теоцентрическую конструкцию вектора развития общества, автор исходил также из априорно принимаемой им очевидности особого сущностного положения человека в бытии как «проекта Трансцендентного». Научная новизна. Проблема духовности человека в истории культуры, так или иначе, является сквозной, архетипической. В современных условиях она приобретает особую остроту. От того, насколько общество овладеет, космо­теоцентрическим мироотношением, зависит судьба цивилизации, а в метафизическом смысле возможность реализации человека в качестве онтологически заданного духовного существа. Размышляя о духовности, автор придает философствованию спекулятивный характер и исходит исключительно из мировоззренческих установок, поскольку, если бы он исходил из эмпирических оснований, таяли бы его вера и надежда на духовную реализацию человечества. Выводы. Переход современного общества к космо­теоцентрической парадигме мировоззрения подготовлен противоречиями его технологического и культурного развития. В условиях возрастания силы сознательного влияния социума на самого себя многое в утверждении этого мировоззрения зависит от идейного направления деятельности людей в сфере культуры и ментальных качеств субъектов культурной деятельности, духовных авторитетов, философов, мудрецов. Важнейшая роль в духовном возрастании людей принадлежит и гуманитаризации образования. Самым серьезным препятствием на пути их духовной трансформации является мировоззренческий антропоцентризм. Он превращает человека в культ для самого себя, а его жизнедеятельность – в служение себе. Антропоцент­ризм ослабляет потенцию веры человека и его волю. Демократический плюрализм, приобретающий сейчас вид догматической идеологии, порождает феномен смысловой растерянности индивидов. Слабость в сфере стратегического общезначимого нравственного предпочтения постмодерные философы представляют как силу противодействия тоталитарным идеологиям, «большим нарративам». Однако людей без идеологии нет, как нет и сомнения в наличии ценностей, в отношении которых может быть установлено решающее общественное единодушие. ; Цель. Осмыслить феномен духовности в связи с пониманием человеческой сущности как «трансценденции», свободы в условиях глобальной цививилизации. Предложить идею мировоззренческой космо­теоцентрической парадигмы, основанной на принципе «метафизической ответственности» человека как «трансцендентного проекта». Указать на служебную роль человека в универсуме, исполнение которой автор считает основной духовной функцией человеческого сообщества. Показать узость антропо­социоцентрического мировоззрения, при котором человек, служа самому себе, не справляется с задачами собственного материального и духовного преуспевания. Дать анализ понятия обусловленности индивидов и ограниченности из смысловых интенций в круге целей и интересов потребительского общества. Подчеркнуть возросшее значение духовного авторитета, мудреца в современной либеральной, плюралистической культуре. Указать на деградацию гуманитарной компоненты в системе народного образования и подчеркнуть роль просвещения в развитии свободы личной интеллектуальной самодеятельности индивидов. Методология. Методологический подход к исследованию феномена духовности автор связывает с принципом экзистенциального единства разума, переживания, воли, веры как аспектов человеческого мироотношения. Такой подход учитывает не только факторы объективной детерминации тенденций и форм человеческого существования, но и включает возросшее значение ценностного, смыслового, мировоззренческого полагания в культурной и цивилизационной деятельности людей на партикулярном и универсальном уровнях. Автор исходит из убеждения о неуклонной активизации человеческой субъективности в духовном развитии общества. Воссоздавая космо­теоцентрическую конструкцию вектора развития общества, автор исходил также из априорно принимаемой им очевидности особого сущностного положения человека в бытии как «проекта Трансцендентного». Научная новизна. Проблема духовности человека в истории культуры, так или иначе, является сквозной, архетипической. В современных условиях она приобретает особую остроту. От того, насколько общество овладеет, космо­теоцентрическим мироотношением, зависит судьба цивилизации, а в метафизическом смысле возможность реализации человека в качестве онтологически заданного духовного существа. Размышляя о духовности, автор придает философствованию спекулятивный характер и исходит исключительно из мировоззренческих установок, поскольку, если бы он исходил из эмпирических оснований, таяли бы его вера и надежда на духовную реализацию человечества. Выводы. Переход современного общества к космо­теоцентрической парадигме мировоззрения подготовлен противоречиями его технологического и культурного развития. В условиях возрастания силы сознательного влияния социума на самого себя многое в утверждении этого мировоззрения зависит от идейного направления деятельности людей в сфере культуры и ментальных качеств субъектов культурной деятельности, духовных авторитетов, философов, мудрецов. Важнейшая роль в духовном возрастании людей принадлежит и гуманитаризации образования. Самым серьезным препятствием на пути их духовной трансформации является мировоззренческий антропоцентризм. Он превращает человека в культ для самого себя, а его жизнедеятельность – в служение себе. Антропоцент­ризм ослабляет потенцию веры человека и его волю. Демократический плюрализм, приобретающий сейчас вид догматической идеологии, порождает феномен смысловой растерянности индивидов. Слабость в сфере стратегического общезначимого нравственного предпочтения постмодерные философы представляют как силу противодействия тоталитарным идеологиям, «большим нарративам». Однако людей без идеологии нет, как нет и сомнения в наличии ценностей, в отношении которых может быть установлено решающее общественное единодушие. ; The purpose of this article is to regard the phenomenon of spirituality in connection with ontological foundation of human being existence. The author suggests the concept of a new cosmo­theocentristical paradigm of human world­outlook as a ground of perspective transformation of social life activity. The author criticizes the principal of anthropocentrism of the world­outlook which dominates in present social consciousness. He underlines the role of spiritual teachers in cultural development and indicates the decline of the humanitarian component in modern system education. The author criticizes the modern system of education and gives great meaningfulness to self­dependence thought in spiritual growth of personality. Methodology. The method of philosophizing, which the author uses, is connected with unity of mind, sensuality, belief and will in mental organization of man. Such point of view takes into consideration not only objective factories. It includes the senses of human being existence and world outlook ideas. The author pays attention to the special ontological disposition of human being in the world as a «transcendent project» with «metaphysical responsibility». Scientific novelty. In the history of social culture the problem of spiritual attitude to reality is a substantial problem. Now it becomes especially important, because the survival of civilization depends on development of spirituality. The author connects the consideration of spirituality with particular ontological status of human being in the world and provides his reflection speculative character. Conclusions. The transition the world outlook of modern society to cosmo­theocentrical paradigm prepared by contradictions its technological and cultural development. The conscious influence of society to itself is growing. The anthropocentrism as a world view principle is a main obstacle in the way to spiritual transformation of modern consumptive society. This principle changed the human being into the cult for himself. Many philosophers in «postmodern situation» connect the democracy and pluralism with fighting against totalitarian ideologies. However we have not any persons without any ideology and undoubtedly it is possible to attain consonance concerning the main morality values.

The paper addresses the history of excavations of the largest Roman tomb, the Mausoleum of the Emperor Caesar Augustus. The author focuses on the results of recent archaeological activities and how they have transformed the perception of the monument. The tomb of the fi rst Roman Emperor in the post-classical era underwent various transformations and was repeatedly plundered. As a result, the tomb has preserved in a severely damaged condition. The monument had been used for utilitarian purposes until the 1930s. The mausoleum was used as a quarry, a fortress which has been repeatedly destroyed, a vineyard, a garden, an amphitheater for bullfi ghting, a theater, and a concert hall. The fi rst archaeological excavation in the territory of the monument was carried out in the 16th century. It is them which marked the beginning of the monument's study history. The material obtained during these fi eld works is still of great importance for scholars who engage in the study of the monument. For a long time after the Renaissance era the Mausoleum was studied only periodically due to construction works carried out in its territory. The archaeological study of the monument has intensifi ed since the beginning of the 20th century. Ambitious works were carried out in the 1920s and 1930s. Their implementation was not dictated by scholarly interest: Benito Mussolini sought to use the heritage of Ancient Rome for his propaganda. Nevertheless, as a result of the completed excavations, the mausoleum was not only freed from the post-antique layers, but the obtained results laid the foundation for the modern idea of the monument. New interest in the monument arose only after seventy years. The immediate reason to that was the government's plan for the reconstruction of the mausoleum and the surrounding area. Excavations were carried out by the Department of Cultural Heritage of the Capital of Rome. The obtained archaeological data have greatly changed the modern perception of the monument and make it possible to put an end to the discussion of the issue. ; В статье рассматривается история раскопок крупнейшей римской гробницы, а именно мавзолея императора Цезаря Августа. Основное внимание уделяется результатам недавних археологических работ и тому, как они повлияли на представление о памятнике. Гробница первого римского императора в пост-античную эпоху претерпела различные трансформации и неоднократные грабежи, в результате которых сильно пострадала. Памятнику находили практическое применение вплоть до 1930-х гг. За многовековую историю мавзолей использовали как каменоломню, крепость, которую не раз разрушали, виноградник, сад, амфитеатр для корриды, театр и концертный зал. Первые археологические работы на территории памятника проводились уже в XVI в. Именно с них начинается история исследования монумента и результаты, полученные тогда, до сих пор имеют большое значение для науки. На протяжении длительного времени после эпохи Ренессанса объект изучался только периодически, в связи с какими-либо строительными работами, проводившимися на его территории. Работы на памятнике активизируются с начала XX в. Масштабные раскопки состоялись в 1920-30-е гг. Их проведение диктовалось не научными целями: Бенито Муссолини стремился использовать римское наследие в своей пропаганде. Тем не менее, в результате проведенных работ мавзолей был не только освобожден от пост-античных наслоений, но полученные тогда результаты заложили современное представление о памятнике. Интерес к мавзолею возобновляется только через семьдесят лет. Непосредственным толчком было решение реконструировать мавзолей и площадь вокруг него. В результате раскопок, проведенных департаментом культурного наследия столицы Рима, были получены археологические данные, изменяющие взгляд на внешний облик монумента и позволяющие поставить точку в дискуссии по данному вопросу. Библиографические ссылки Agnoli N., Carnabuci E., Caruso G., Maria Loreti E. Il Mausoleo di Augusto. Recenti scavi e nuove ipotesi ricostruttive // Apoteosi. Da uomini a dei. Il Mausoleo di Adriano, Catalogo della Mostra / Eds. Abbondanza L., Coarelli F., Lo Sardo E. Roma: Munus, Palombi, 2014. P. 214–229. Albers J. Die letzte Ruhestätte des Augustus: Neue Forschungsergebnisse zum Augustusmausoleum // Antike Welt. 2014. №4. P. 16–24. Betti F. Il Mausoleo di Augusto. Metamorfosi di un monument // Mausoleo di Augusto. Demolizioni e scavi. Fotografi e 1928/1941 / Ed. F. Betti. Milano: Electa, 2011. P. 20–41. Borg B. Roman Tombs and the Art of Commemoration: Contextual Approaches to Funerary Customs in the Second Century CE. Cambridge: Cambridge University Press, 2019. 368 p. Boschung D. Tumumuls Iuliorum – Mausoleum Augusti // Hefte des Archäologischen Seminars der Universität Bern. 1980. №6. S. 38–41. Buchner E. Ein Kanal für Obelisken vom Mausoleum des Augustus in Rom // Antike Welt. Vol. 27. №3. S. 161–168. Carnabucci E., Agnoli N., Maria Loreti E. Mausoleo di Augusto. 2012. URL: http://www.fastionline.org/excavation/micro_view.php?fst_cd=AIAC_2307&curcol=sea_cd-AIAC_4480. Дата обращения 30.05.2020 Coletti C.M., Naria Loreti E. Piazza Augusto Imperatore, excavations 2007–2011: the late antiquetransformations // MAAR. 2016. № 61. P. 304−325. Collini M. A., Ciglioli G.Q. Relazione della prima campagna di scavo nel Mausoleo di Augusto // BCom.1926. №54. Р. 191−237. Davies P.J.E. Death and the Emperor: Roman Funerary Monuments from Augustus to Marcus Aurelius. Cambridge, New York: Cambridge University Press, 2000. 256 p. Diebner S. Tombs and Funerary Monuments // A Companion to the Archaeology of the Roman Republic / Ed. J. DeRose Evans. Malden: Wiley-Blackwell, 2013. P. 67−80. Fugate Brangers S. L. Political Propaganda and Archaeology: The Mausoleum of Augustus in the Fascist Era // International Journal of Humanities and Social Science 2013. № 3. Р. 126–135. Fugate Brangers S. L. The mausoleum of Augustus: expanding meaning from its inception to present day. PhD diss. Louissville, 2007. 220 p. Gatti G. Nuove osservazioni sul Mausoleo di Augusto // L'Urbe 1938. № 3. P. 1–17. Giglioli, G.Q. and A. M. Colini. II Mausoleo d'Augusto. Milan and Rome: Bestetti e Tumminelli, 1930. 51 p. Hase Salto M. A. von «L'augusteo» Das Augustusmausoleum im Wandel der Geschichte // Antike Welt. 1997. № 28. S. 297–308. Hesberg H., Panciera S. Das Mausoleum des Augustus. Der Bau und seine Inschriften. München: Bayerische Akademie der Wissenschaften, 1994. 199 p. Johnson M.J. The Mausoleum of Augustus: Etruscan and Other Infl uences on its Design // Etruscan Italy. Etruscan Infl uences on the Civilizations of Italy from Antiquity to the Modern Era / Ed. John F. Hall. Provo, 1996. P. 217–239. La Manna S., G. Caruso, Agnoli N., Carnabucci E., Loreti E., Documento preliminare alla progettazione. 2008 URL: http://sovraintendenzaroma.it/sites/default/fi les/storage/original/application/368fc32a188973a80557f3f49e3409f3.pdf. Дата обращения 28.05.2020. Lanciani R. Storia degli scavi di Roma e notize intorno le collezioni Romane di antichità. Vol. II. Roma: Ermanno Loescher&Co, 1903. 277 p. Lanciani R. The Ruins and Excavations of Ancient Rome. London: Mac Millan, 1897. 700 p. McFeaters, A. P. The Past Is How We Present It: Nationalism and Archaeology in Italy from Unifi cation to WWII // Nebraska Anthropologist. 2007. №33. P. 49–69. Mirabilia Romae e codicibus vaticanis emendate / G. Parthey (ed.). Berolini: in aedibus Frederici Nicolai, 1869. 85 p. Nash E. Pictorial Dictionary of Ancient Rome. Vol .I. London: A Zimmer Ltd., 1961. 532 p. Ortolani G. Ipotesi sulla struttura architettonica originaria del Mausoleo di Augusto // BCom. 2004. Vol. 105, P. 197–222. Parker J. Politics, Urbanism, and Archaeology in "Roma capitale": A Troubled Past and a Controversial Future // The American Journal of Archaeology. 1989. № 93. P. 137-141. Reeder J.C. Typology and Ideology in the Mausoleum of Augustus: Tumulus and Tholos // Classical Antiquity. 1992. № 11. P. 265–307. Riccomini A.M. La Ruina di si bela cosa. Vicende e transformationi del Mausoleo di Augusto. Milano: Electa, 1996. 202 p. Sovraintendenzaroma.it. URL: http://www.sovraintendenzaroma.it/i_luoghi/roma_antica/monumenti/mausoleo_di_augusto. Дата обращения 01.06.2020 Tittoni M.E. Introduzione // Il Mausoleo di Augusto. Metamorfosi di un monument Mausoleo di Augusto. Demolizioni e scavi. Fotografi e 1928/1941 / Ed. F. Betti. Milano: Electa, 2011. P. 11−14. Urbanistica.comune.roma.it. URL: http://www.urbanistica.comune.roma.it/citta-storica-mausoleoaugusto.html. Дата обращения 25.05.2020. Vögtle S. »ubi saepe sedebat Octavianus« Das Augustusmausoleum – Innen und Aussen eines imperialen Grabbaus // Das Marsfeld in Rom : Beiträge der Berner Tagung vom 23./24. November 2007 / Ed. J. Albers. Bern: Bern Studies in the History and Philosophy of Science, 2008. P. 63-78.

Licevoj letopisny'j svod of Ivan the Terrible is a major monument of the Old Russian written tradition of the 16th century which completed a centuries-long history of Old Russian chronicling. Stories on miracle-working icons in its multileveled system were included into a vast historical context and acquired a new publishing tone. The author aims to determine the role of icons of the Virgin Mary in Old Russia in Licevoj letopisny'j svod and how episodic and semantic memory about them is preserved.The arrival of a large number of transferred and displayed icons as well as the ones painted by hermits in Russia was a characteristic feature of the late 14th – early 15th centuries. Stories of icons developed into an established narrative form in the print culture of the 16th century and chronicling played significant role in the literary process of the epoch. This fact can be explained by the establishment of the ideology of autocracy, which was based (among other things) on the phenomenon of miracle-working icons.In the structure of Licevoj letopisny'j svod, there are stories that stand out among others, and they are those of three miracle-working icons, namely, the Theotokos of Tikhvin (1383), the Theotokos of Vladimir and the Theotokos of Kolocha (1413). It is noteworthy that these three legends found in Licevoj letopisny'j svod contain subjects connected with the names of Dmitry of the Don's three sons: Vasily, the Grand Prince of Moscow, Yuri of Zvenigorod and Andrei of Mozhaysk. This without a doubt granted them an official status in the historiographical narrative.What makes the legends in Licevoj letopisny'j svod stand out is the combination of two texts: verbal and visual. The illustrators of Licevoj letopisny'j svod added to the written text, not following it completely at times yet complying with the existing cultural tradition. The chronicle's interpretation of the stories was different for all of the abovementioned icons. The Story of the Meeting of the Theotokos of Vladimir was most likely written specially for Licevoj letopisny'j svod. One of the peculiarities of the text is its poly-figural architectonic which is congenial to the structure of Licevoj letopisny'j svod, demonstrating its connection with the history of Licevoj letopisny'j svod. It was only in the late 15th – early 16th century that the story of the miraculous manifestation of Theotokos of Tikhvin in Novgorod in 1393 appeared as an independent legend. In Licevoj letopisny'j svod it is represented as a short, chronicled account borrowed from Voskresenskaya letopis' and, according to a textological analysis, from Library Manuscript II. The brevity of the story of Theotokos of Tikhvin in the Licevoj letopisny'j svod is a characteristic feature of the monument, testifying to scant knowledge of the event during the entire 15th century. These circumstances make the rise of the importance of the icon even more meaningful. The analysis of the chronicle's history of Theotokos of Tikhvin demonstrates that its political cult grew in the 16th century, and Licevoj letopisny'j svod played a decisive role in the process. The plot describing the manifestation of the icon of Theotokos to a common villager on the Kolocha River around Mozhaysk is documented in a majority of Russian chronicles. The expansive chronicle history of Theotokos of Kolocha spreads over the period from the 15th to the 17th century. The form and content of chronicle articles on Theotokos of Kolocha are varied, which is conditioned by the aim and orientation (including both political and ideological ones) of various chronicles. According to textological analysis, Theotokos of Kolocha was transferred into Licevoj letopisny'j svod from Nikonovskaya letopis' retaining all the peculiarities of the chronicle. The role of Theotokos of Kolocha was considerably less pronounced in the political mythology of Ivan the Terrible's epoch, which is supposedly due to the fact that the text bore semantic memory of the struggle between minor appanage princes of Mozhaysk and the grand princes.Consequently, the three legends of miracle-working icons in Licevoj letopisny'j svod had different sources. The chronicle's writing in the second half of the 16th century was another stage in the history of the text's well-known subjects. The analysis of stories about icons enabled the author to reveal a number of features in the formation of Licevoj letopisny'j svod, to specify its connections with Voskresenskaya letopis' and Nikonovskaya letopis' and the chronicle of 1560 and to determine the role of the legendary "biographies" of icons in the structure of Licevoj letopisny'j svod. ; Лицевой летописный свод (ЛЛС) — монументальный памятник древнерусской книжности XVI в. — завершил многовековую историю древнерусского летописания. Сказания о чудотворных иконах в его многоуровневой системе повествований включались в широкий исторический контекст и обретали новые акценты публицистического звучания. Определить, каково положение в структуре ЛЛС сюжетов о явлении богородичных икон на Руси, каким образом сохраняется в них эпизодическая и семантическая память, — цель настоящей статьи.Приходом на Русь большого числа перенесенных, явленных и писанных пустынниками икон ознаменован период конца XIV — начала XV в. Повествования об иконах складывались в устойчивую содержательную форму в книжной культуре XVI в., и летописание в литературном процессе сыграло конструктивную роль. Этот факт объясняется формированием идеологии самодержавия, которая опиралась и на феномен чудотворного образа.В структуре ЛЛС выразительный повествовательный ряд представляют сюжеты о трех чудотворных иконах: Тихвинской (1383) (СТИ), Владимирской (1395) (СВИ) и Колочской (1413) (СКИ). Примечательно, что три сказания, представленные в ЛЛС развитыми сюжетами, связаны с именами трех сыновей Дмитрия Донского: Василия Московского, Юрия Звенигородского, Андрея Можайского, что, безусловно, обеспечивало им официальный статус в историографическом повествовании.Особенностью сказаний в ЛЛС является сочетание двух текстов: вербального и визуального. Миниатюристы ЛЛС «дописывали» словесный текст, иногда отступая от него и придерживаясь сложившейся культурной традиции. Летописные истории этих повествований сложились по-разному. «Повесть о сретении Владимирской иконы», вероятно, была специально написана для ЛЛС. Одна из особенностей текста СВИ заключена в его многофигурной архитектонике, которая конгениальна структуре ЛЛС, что лишний раз указывает на ее связи с историей происхождения свода. Рассказ о чудесном явлении в Новгородских пределах Тихвинской иконы в 1393 г. только в конце XV — начале XVI в. начал складываться в самостоятельное сказание. В ЛЛС оно представлено в виде небольшой летописной статьи, заимствованной из Воскресенской летописи, и, как показал текстологический анализ, по списку Библиотечный II. Краткость летописной истории СТИ — примечательная особенность памятника, свидетельствующая о малой известности самого события на протяжении всего XV в., и на таком фоне особенно выразительна картина возвышения Образа. Анализ летописной истории СТИ указывает на укрепление ее политического культа в XVI в., и роль ЛЛС в этом процессе стала решающей. Сюжет о явлении иконы Богородицы простому поселянину на р. Колоча в Можайских пределах зафиксирован практически всеми общерусскими летописными сводами. Богатая летописная история СКИ охватывает период с XV по XVII в. Форма и содержание летописных статей о Колочской иконе разнообразны, что обусловлено целью и направленностью, в том числе политической, идеологической, того или иного свода. Как показал текстологический анализ, СКИ перешло в ЛЛС из Никоновского свода, сохранив все особенности летописной редакции. Звучание СКИ в политическом мифе эпохи Ивана Грозного было заметно приглушено, видимо, из-за того, что текст запечатлел семантическую память о борьбе XV в. можайских удельных княжат с великокняжеским домом.Таким образом, три сказания о чудотворных иконах включены в ЛЛС из разнородных источников. Летописание второй половины XVI в. составило еще один этап в истории текста известных сюжетов. Анализ сказаний об иконах позволил выявить некоторые моменты в практике складывания ЛЛС, уточнить его отношения с Воскресенской и Никоновской летописями, сводом 1560 г., определить роль легендарных «биографий» икон в структуре ЛЛС.