Suchergebnisse

The article analyzes the evolution of the organizational structure and tactics of the Ural liberal committees. It was noted that the organizational structure of the Ural liberals were actually in a state of decay, as in the country as a whole. In order to maintain ties with the masses in a Third of the political system, they have taken a wait. The tactic of "strong opposition" has been replaced by business cooperation with the ruling circles. The outbreak of World War I made some adjustments in the strategy and tactics of the liberals. On a wide range of sources, including federal and regional archives, local periodical presents the main flow in the liberal committees in the Urals during the war. Right wing Cadets adheres to the idea of loyalty monarchical regime. They advocated the abandonment of the use of illegal forms of activity, any contact with the left-wing parties and organizations. Left — insisted on increasing confrontation with the government in wartime conditions and the use of not only legal, but also illegal forms of work are not excluded revolutionary methods. Reveals the main activities of the Ural cadet committees. The desire to take a leading position in the growing social and labor movement that is increasingly oriented them to seek contacts with the democratic forces. This facilitated the struggle against the existing power, but to create an additional chance to revolutionary settlement of the conflict. The Cadets had hoped that they would be able to keep it in a constitutional way. However, their hopes were not realized. ; В статье анализируется эволюция организационной структуры и тактики уральских либе-ральных комитетов в годы Первой мировой войны. Отмечено, что организационные структуры уральских либералов были фактически в состоянии распада, как и в стране в целом. В целях сохранения связи с массами в условиях третьеиюньской политической системы, они заняли выжидательную позицию. Тактика «решительной оппозиции» была заменена деловым сотрудничеством с правящими кругами. Начавшаяся Первая мировая война внесла определенные коррективы в стратегию и тактику либералов. На широком круге источников, в том числе федеральных и региональных архивов, местной периодики представлены основные течения в либеральных комитетах на Урале в годы войны. Правое крыло кадетов придерживалось идеи лояльности монархическому режиму. Они выступало за отказ от использования нелегальных форм деятельности, каких-либо контактов с левыми партиями и организациями. Левое — настаивало на усилении конфронтации с властью в условиях военного времени и использование нетолько легальных, но и нелегальных форм работы, не исключались революционные методы.Раскрываются основные направления деятельности уральских кадетских комитетов.Стремление занять лидирующие позиции в растущем общественном и рабочем движении,все более ориентировало их к поиску контактов с демократическими силами. Это облегчало борьбу с существующей властью, но создавало дополнительный шанс к революционной развязке конфликта. Кадеты надеялись, что им удастся удержать ее в конституционном русле. Однако надежды их не оправдались.

The article is devoted to the description and introduction of the translation into Russian of one of the little-known theological and juridical works 'Ma'ida' ('The Meal') which was written by the prominent Tatar religious thinker Musa Jarullah Bigeev. The book published in 1914 is devoted to the identifi cation, analysis and solution of the Shari'a problems in determining, what is permitted and what is forbidden in the Muslim diet. The work of the Tatar theologian is a good example of evolution of the Islamic fi qh and the actualization of Shari'a in the conditions of Russian society on the eve of the great upheavals. It was written as a review on a number of social processes that took place in 1913–1914. In particular, the work is a response of Islamic traditional scientist to the legislative initiative of right-wing parties regarding the ritual slaughtering, submitted to the Duma in November 1913, which indicated a strong activity of M. Bigeev in the integration of the mechanisms of Islamic law in state institutions of the Russian Empire. ; Настоящая статья предваряет первую публикацию на русском языке одной из малоизвестных богословско-правовых работ Мусы Джаруллаха Бигеева «Маида» («Трапеза»), вышедшей в свет в 1914 г. Этот труд выдающегося татарского религиозного мыслителя направлен на выявление, анализ и решение шариатских проблем в области определения запретного и дозволенного в мусульманской пище. Работа М. Бигеева являет собой живой пример эволюции исламского фикха и свидетельствует об актуализации шариата в условиях российского общества накануне великих потрясений. Она была написана как ответ на ряд социальных процессов, имевших место в 1913–1914 гг. В частности, работа стала откликом ученого на законодательную инициативу правых партий относительно ритуального забоя скота, внесенную в Думу в ноябре 1913 г., и явилась, таким образом, подтверждением активной деятельности М. Бигеева по интеграции норм исламского права в правовую систему Российской империи.

в работе показано ; что в современной отечественной либеральной историографии русской эмиграции обнаруживается тенденция сокрытия и замалчивания политических проблем ; поднятых русскими монархистами. И ; наоборот ; в работах представителей патриотического направления исследуется значительный спектр взглядов русских монархистов ; сконцентрированных вокруг масонской проблемы и борьбы с большевизмом. Реконструирована система оценок русскими правыми представителей «философского парохода» как «апологетов масонства» и носителей идей «масонской демократии» ; а также как «реформаторов православия». Показана специфика борьбы русских патриотических кругов белой эмиграции с возрожденными за границей русскими масонскими ложами. Рассмотрена антимасонская деятельность русской Церкви за рубежом. В качестве высшего достижения антимасонской публицистики рассматривается религиозно-политическая философия истории русских монархистов. Автор полагает ; что основным историографическим критерием различения политической деятельности русской эмиграции следует признать ее промасонскую или антимасонскую направленность. В результате исследования автор приходит к выводу ; что антимасонская деятельность русских правых во многом объективно отражала основное противоречие русской истории «послеоктябрьского зарубежья» как борьбу русских патриотов-монархистов и православной Церкви за рубежом с русофобским силами Запада ; концентрированным выражением которых являлось масонство. ; summary: The work shows that in the modern domestic liberal historiography of Russian emigration ; there is a tendency to conceal and hide political problems raised by Russian monarchists. And ; on the contrary ; in the works of representatives of the patriotic direction ; a wide range of views of Russian monarchists ; centered around the Masonic problem and the struggle against Bolshevism ; are being explored. The system of estimations by Russian right-wing representatives of the «philosophical steamer» as «apologists of Freemasonry» and the bearers of the ideas of «Masonic democracy» and also as «reformers of Orthodoxy» was reconstructed. The specifics of the struggle of Russian patriotic circles of white emigration with the Russian Masonic lodges restored abroad are shown. The anti-Masonic activities of the Russian Church abroad are considered. As the highest achievement of anti-Masonic publicism is considered the religious and political philosophy of the history of Russian monarchists. The author believe that the main historiographic criterion for distinguishing the political activity of Russian emigration should be recognized as its pro-Masonic or anti-Masonic orientation. As a result of the research ; the author come to the conclusion that the anti-Masonic activities of the Russian right largely objectively reflected the main contradiction of the Russian history of «post-October abroad» as the struggle of Russian patriotic monarchists and the Orthodox Church abroad with the Russophobic forces of the West ; whose concentrated expression was Freemasonry.

Как и в ряде других регионов Востока, в Бирме/Мьянме – одной из крупнейших стран Юго-Восточной Азии – на протяжении колониального и постколониального периодов мьянманской истории возникли и начали стремительно расти города современного типа – центры распространения рыночных отношений, современного образования и европейского политического дискурса. Показывается, что в упомянутый период истории в стране происходило разрастание пауперизированных городских слоев, формировалась урбанизированная протестная среда – питательная почва для возникновения местной праворадикальной контрэлиты. Доказывается, что деятельность данной контрэлитной группировки с 1988 г. оказалась неразрывно связана с именем До Аун Сан Су Чжи – дочери национального героя Бирмы/Мьянмы генерала Аун Сана. Обосновывается вывод о том, что на протяжении всей своей политической карьеры Су Чжи купировала угрозы, исходящие со стороны наиболее опасных контрэлитных групп и способствовала стабилизации формирующейся в Мьянме гражданской политической системы. ; Myanmar history, cities of a modern type emerged and began to grow rapidly – centers for the spread of market relations, modern education and European political discourse . The article shows that in the mentioned period of history in the country there was an expansion of paruperized urban layers, and an urbanized protest environment was formed – a nutrient soil for the emergence of a local right-wing radical counter-elite. It is proved that the activities of this counter-elite group since 1988 have been inextricably linked with the name of Daw Aung San Suu Kyi, the daughter of the national hero of Burma/Myanmar, General Aung Sanah. The conclusion is that during the course of her political career, Daw Suu managed to overcome the threats emanating from the most dangerous counter-elite groups and contributed to the stabilization of the civilian political system that was taking shape in Myanmar. = Як і ў шэрагу іншых рэгіёнаў Усходу, у Бірме/М'янме – адной з найбуйнейшых краін Паўднёва-Усходняй Азіі – на працягу каланіяльнага і посткаланіяльнага перыядаў м'янманскай гісторыі паўсталі і пачалі імкліва расці гарады сучаснага тыпу – цэнтры распаўсюджвання рыначных адносін, сучаснай адукацыі і еўрапейскага палітычнага дыскурсу. Паказваецца, што ў згаданы перыяд гісторыі ў краіне адбывалася разрастанне паўперызаваных гарадскіх слаёў, фармiравалася ўрбанізаванае пратэстнае асяроддзе – урадлiвая глеба для ўзнікнення мясцовай праварадыкальнай контрэліты. Даказваецца, што дзейнасць дадзенай контрэлiтнай групоўкі з 1988 г. стала непарыўна звязана з імем До Аун Сан Су Чжы – дачкi нацыянальнага героя Бірмы/М'янмы генерала Аун Сана. Абгрунтоўваецца выснова аб тым, што на працягу ўсёй сваёй палітычнай кар'еры Су Чжы купіравала пагрозы з боку найбольш небяспечных контрэлiтных груп і спрыяла стабілізацыі грамадзянскай палітычнай сістэмы, якая фармiравалася ў М'янме.

The study of the psychological features of young people of the Southern Russiareceived special relevance in the conditions of the changing political, economic andsocial situation. The youth was a reflector of progressive ideas on improvement ofsociety at all times, and defended the human rights by the meetings, revolts andprotests, which are in essence aggression manifestations. If earlier protection of humanrights and thirst of changes to the best were the purpose of similar performances,but now on the rise of extremist and terrorist groups, the creators of which usethe desire of young people to achieve justice for their own purposes, making themdangerous to society actors. The question about the nature of similar processesremains to be opened.The article presents the results of a study on the types, severity and context ofaggressive and hostile behavior, preferred strategies of behavior in conflict, the typesof socially approved aggression and level of motivation of achievement / failureavoidance at 105 young girls of the Russian and Karachay nationalities, agedfrom 18 till 29 years. The analysis of contemporary literature, that demonstratesinsufficient knowledge of the problem of aggressive and hostile behavior amongyoung people, as well as its relevance, is carried out. The biological and socialfactors, that underlie aggressive behavior of the personality, are considered.According to the results of statistical data processing, the common features,inherent in representatives of both nationalities, and intra-group features arerevealed. The emphasis is placed on the need to adjustment of ethno-culturaldialogue and on need of society in a significant reduction of the range of legitimizedaggression and in the strengthening of social control, because the legitimizedaggression is a source of learning specific forms of aggressive behavior and waysfor their implementation. ; Изучение психологических особенностей молодежи Южного региона России получило особенную актуальность в условиях меняющейся политической, экономической и социальной обстановки. Молодежь во все времена была отражателем прогрессивных идей по усовершенствованию общества, а также отстаивала человеческие права митингами, восстаниями и протестами, являющимися по своей сути проявлениями агрессии. И если раньше целью подобных выступлений была защита прав человека и жажда перемен к лучшему, то сегодня отмечается рост экстремистских и террористических группировок, создатели которых используют желание молодых людей добиться справедливости в своих корыстных целях, делая их опасными для общества субъектами. Вопрос о природе подобных процессов остается открытым.В статье представлены результаты исследования, посвященного изучению видов, степени выраженности и связи агрессивного и враждебного поведения, предпочтительных стратегий поведения в конфликте, видов социально одобряемой агрессии, а также уровня мотивации достижения успеха / избегания неудач у 105 молодых девушек русской и карачаевской национальностей в возрасте от 18 до 29 лет. Проведен анализ современной литературы, демонстрирующий недостаточность изученности проблемы агрессивного и враждебного поведения у представителей молодежи, а также ее актуальность. Рассмотрены биологические и социальные факторы, лежащие в основе агрессивного поведения личности. По итогам статистической обработки данных выявлены общие черты, присущие представительницам обеих национальностей, а также внутригрупповые особенности. Сделан акцент на необходимости налаживания этнокультурного диалога, а также на потребности общества в существенном снижении диапазона легитимизированной агрессии и усиления социального контроля над ней, т. к. последняя является источником научения конкретным формам агрессивного поведения и способом их осуществления.

The article analyzes the features of the modern system of organization of state power. The author substantiates the position that the domestic model of the state and territorial structure and the system of organization of the supreme bodies of state power result from reflecting of certain features of the legal nature of the Russian state administration, which is characterized by a monocratic style. The essence of Russian monocracy is manifested in the concentration of competence in one center, the complexity of manifestation of opposition forces in the political and legal field, the dominance of executive and administrative authorities in the system of public administration, the lack of a mechanism for the implementation of legal responsibility, primarily constitutional and legal, for the results of its activities. The modern problems of the organization of higher bodies of state power, as well as the further development of the domestic model of federalism, including both the improvement of the state and territorial structure and the modernization of federal relations, require their scientific comprehension and identification of ways and their optimization, taking into account the prospects for the formation of a right-wing state in Russia.In this regard, it is concluded that there is a need for a constitutional limitation of Russian monocracy in state administration in order to avoid excessive authoritarianism and centrism in state administration, the creation of certain sorts of conditions and circumstances that hamper the further monocraticization of state administration that is enshrined in the provisions of the Constitution of the Russian Federation.DOI 10.14258/izvasu(2017)6-04 ; Анализируются особенности современной системы организации государственной власти.Обосновывается позиция, что отечественная модель государственно-территориального устройства и система организации высших органов государственной власти являются результатом отражения некоторых особенностей юридической природы российского государственного управления, для которого характерен монократический стиль. Сущность российского монократизма проявляется в концентрации компетенционных полномочий в одном центре, сложности проявления в политико-правовом поле оппозиционных сил, доминировании исполнительно-распорядительных органов власти в системе публичного управления, отсутствии механизма реализации юридической ответственности, прежде всего конституционно-правовой, за результаты своей деятельности.Современные проблемы организации высших органов государственной власти, а также вопросы дальнейшего развития отечественной модели федерализма, включая как совершенствование государственно-территориального устройства, так и модернизацию федеративных отношений, требуют научного осмысления и определения путей их оптимизации с учетом перспектив становления правового государства в России.В связи с этим делается вывод о необходимости конституционного ограничения российского монократизма в государственном управлении во избежание излишнего авторитаризма и центризма в государственном управлении, создания определенного рода условий и обстоятельств, препятствующих дальнейшей монократизации государственного управления, нашедшего закрепление в положениях Конституции Российской Федерации.DOI 10.14258/izvasu(2017)6-04

Современная российская карта угроз религиозной безопасности многогранна. Согласно многим исследованиям, первое место в иерархии угроз занимает деятельность радикальных исламистов, пропагандирующих экстремистские цели, на втором месте – активность нетрадиционных религий. Статья посвящена анализу методического инструментария и результатов региональных и всероссийских социологических опросов, направленных на выяснение качества межконфессиональных отношений и места религиозных рисков в системе национальной безопасности. Исследования религиозной сферы требуют известной деликатности, что лишь усложняет процесс составления эмпирического инструментария. В статье проанализирован опыт социологических опросов в регионах Поволжья (Башкирии, Пензе, Ульяновске, Мордовии, Астрахани) и Северного Кавказа, привлекались также и данные всероссийских опросов. Целью статьи является определение наиболее эффективных методических стратегий измерения межконфессионального напряжения и определения уровня опасности совершения насилия на религиозной почве. Анализ методического инструментария показывает, что высокая тревожность массового сознания фиксируется с помощью вопросов о допустимости или недопустимости насилия в межрелигиозных отношениях; о необходимости предоставить той или иной конфессии особые права (официально закрепить ее господствующее положение); о пользе или вреде перехода из одной религии в другую; об отношении к демонстрации в публичной сфере религиозных символов (например, хиджаба). Анализ стратегий эмпирических исследований позволил зафиксировать тенденцию представлять нетрадиционные для России конфессии как серьезную угрозу религиозной безопасности, а также объединять под единой шапкой такие разнородные явления, как ваххабизм, движение свидетелей Иеговы, протестантизм, кришнаизм. Напротив, традиционные религии российскими политологами рассматриваются в качестве главных союзников государства в сфере поддержания религиозной безопасности. Сформулирован вывод, согласно которому именно выбор методики исследования, в немалой мере определяющей его результаты, может формировать адекватные или иллюзорные представления о степени религиозной безопасности как у заказчиков исследования, так и в целом у населения нашей страны. ; The contemporary Russian map of threats to religious security is multifaceted. The first place in the hierarchy of threats is the activity of radical Islamists promoting extremist goals, while the second place belongs to the activity of non-traditional religions. This article is devoted to the analysis of methodological tools and results of regional and All-Russian sociological surveys aimed at determining the quality of interfaith relations and the place of religious risks in the national security system. Research into the religious sphere requires a certain sensitivity, which only complicates the process of compiling empirical tools. This article analyzes the experience of sociological surveys in the Volga Region (Bashkortostan, Penze, Ulyanovsk, Mordovia, Astrakhan) and the North Caucasus, using the data from All-Russian surveys. The purpose of this article is to identify the most effective methodological strategies for measuring sectarian tension and determining the risk of religious violence. The analysis of methodological tools shows that the high anxiety of mass consciousness can be recorded using questions on a number of issues. They include the admissibility or inadmissibility of violence in interreligious relations; the need to grant special rights to a denomination (to formalize its dominant position); the benefits or harms of the transition from one religion to another; the attitude towards the demonstration of religious symbols in the public sphere (e. g. hijab). The analysis of empirical research strategies allowed recording the tendency to present non-traditional faiths for Russia as a serious threat to the religious security, as well as to unite under a single cap such diverse phenomena as Wahhabism, the movement of Jehovah's Witnesses, Protestantism, and Krishnaism. On the contrary, Russian political scientists consider traditional religions the main allies of the state in the field of maintaining religious security. The author concludes that the choice of methods can influence individual and collective perceptions of religious security.

The author analyzes the policy of the Russian Federation in the sphere of external labour migration, reveals the peculiarity of formation of the Russian labor market for foreign workforce, focusing on its basic focus on the integration model of the Eurasian economic Union and the Commonwealth of independent States. The article discusses the scheme of formation of migration policy and identifies a number of problematic issues of management of external labour migration, which the author attributed the imperfection of the migration system and peculiarities of political processes in the post-Soviet space. According to the author, this approach is not conducive to quality development of external labour migration, however, is one way of lobbying foreign policy interests in the post-Soviet space. In turn, Central Asian autocrats are interested in the maximum outflow of the economically dissatisfied citizens to prevent anti-state speeches. The quality of the existing risks management of external labor migration indicates the potential of growth of popularity of right-wing political forces and destabilization of the Russian political system. Taking into account the need to balance national security interests and supported by loyal Russian foreign political elites, the author proposes to separate the management of migration on the field of law enforcement and socio-economic part, which requires a political decision of government institutions. Proposed dualism in the author's opinion, will promote increase of efficiency of counteraction of illegal migration and activation mechanisms, presence on the labour market demand for migrants. As a tool of migration management, the author highlights the Institute of international agreements, the potential of which is currently used does not fully. ; Автор анализирует политику Российской Федерации в сфере внешней трудовой миграции, выявляет особенность формирования российского рынка труда иностранной рабочей силы, акцентируя внимание на его базисной ориентированности на интеграционные модели Евразийского экономического союза и Содружества независимых государств. В статье рассматриваются формирования миграционной политики и указывается ряд проблемных вопросов управления внешней трудовой миграцией, которые автор связывает с несовершенством миграционной системы и особенностями политических процессов на постсоветском пространстве. По мнению автора, такой подход не способствует качественному развитию внешней трудовой миграции, однако является одним из способов лоббирования внешнеполитических интересов на постсоветском пространстве. В свою очередь, центрально-азиатские автократии заинтересованы в максимальном оттоке экономически неудовлетворенных граждан в целях пресечения антигосударственных выступлений. В качестве имеющихся рисков управления внешней трудовой миграции указывается потенциальная возможность роста популярности правых политических сил и дестабилизация российской политической системы. Принимая во внимание необходимость соблюдения баланса интересов национальной безопасности и поддержки лояльных России зарубежных политических элит, автором предлагается разделить управление миграционной сферой на правоохранительную и социально-экономическую части, что требует принятия политического решения властных институтов. Предложенный дуализм, по мнению автора, будет способствовать повышению эффективности противодействия нелегальной миграции, а также активации механизмов присутствия на рынке труда востребованных мигрантов. Как один из инструментов управления миграционными процессами автор выделяет институт международных соглашений, потенциал которого в настоящее время используется не в полной мере.

The first outbreak of mass political terrorism in the 20th century took place in the Russian Empire, especially in the First Russian Revolution of 1905-1907. However, these events have not received proper attention in the historical memory of Russia and Europe and in the history of world terrorism. The author examines the factors enabling the continued existence of a huge "blank spot" in the memory of Russia and the world. The under-evaluation of the significance of terrorism in the first decade of the 20th century is closely connected with the under-evaluation of the First Russian Revolution as an independent revolution. In the Soviet Union, historians emphasized that the Revolution of 1905-1907 was "the dress rehearsal" for the Great October Socialist Revolution of 1917. In post-Soviet Russia, many historians and publicists consider the Revolution of 1905-1907 "the dress rehearsal" for the "Golgotha" of 1917. There is a strong tendency to idealize the autocracy and right-wing movements and to demonize socialists and liberals. Many solid monographs and articles about terrorism are now being published in Russia. However, we still do not have exhaustive investigations covering the entire period of terrorism between 1866 (attempted assassination of Tsar Alexander II on April 4, 1866 by the revolutionary D.V. Karakozov) and 1911, examining the ideologies and tactics of different parties and movements, the government's policies on political crimes, the relationships of society, especially among different political movements, to terrorism, and the differences between terrorism and other types of mass violence such as mass protest movements of different strata of the population and criminal violence. Only through a painstaking and multi-sided analysis of the terrorist phenomenon in the European-wide historical context we can determine the place of terrorism in the historical memory of Russia and Europe. ; Первая вспышка массового политического терроризма в ХХ в. имела место в Российской империи, особенно во время Первой русской революции 1905-1907 гг. Тысячи терактов, совершенных левыми революционерами, унесли жизни тысяч людей. Однако эти события еще не получили должного внимания ни в исторической памяти России и Европы, ни в истории мирового терроризма. Автор исследует факторы, способствовавшие сохранению большого «белого пятна» в памяти России и мира. Недооценка значения терроризма в первом десятилетии ХХ в. тесно переплетается с недооценкой Первой русской революции как самостоятельной революции. В Советском Союзе историки подчеркивали, что революция 1905-1907 гг. явилась «генеральной репетицией» Великой Октябрьской социалистической революции. В постсоветской России многие историки и публицисты считают Революцию 1905-1907 гг. «генеральной репетицией» «Голгофы» 1917 г. Прослеживается тенденция идеализировать самодержавие и правые движения и демонизировать социалистов и либералов. В России теперь публикуется много солидных монографий и статей о терроризме, но до сих пор нет исчерпывающих исследований, охватывающих период терроризма с 1866 г. (с покушения Д.В. Каракозова на жизнь царя Александра II 4 апреля 1866 г.) по 1911 г., касающихся идеологии и тактики разных партий и движений, правительственной политики в отношении политических преступлений, общественного отношения, особенно среди различных политических движений, к терроризму, а также различий между терроризмом и другими видами массового насилия — такими, как массовые протестные движения разных слоев населения и уголовное насилие. Только через кропотливый и всесторонний анализ явления терроризма в общеевропейском историческом контексте можно определить место терроризма в исторической памяти России и Европы.

Vasily Vereshchagin visited Turkestan twice — in 1867 and then in 1869. His first visit to Turkestan was on special commission from the Governor General of Russian Turkestan Konstantin Kaufman. Vereshchagin's well-known Turkestan series is based on images created during these trips.There is no single opinion about how to interpret this cycle among art historians. On the one hand, in Soviet times Vereshchagin's reputation was that of a progressive artist and a pacifist. On the other, contemporary scholars prefer to locate the Turkestan series within the Orientalist discourse, and the artist himself, in the vanguard of imperialist propaganda. In order to re-examine the works of the painter from multiple perspectives, it is thus important to understand how Vereshchagin's contemporaries responded to the first exhibitions of his Turkestan series.Our analysis of media responses to the first two of such exhibitions has shown that Vereshchagin's main opponents published their articles in right-wing papers (The "Russkiy Mir", "Moskovskie Vedomosti", "Sovremennye Izvestiia"). It is thus highly doubtful that the Turkestan cycle was perceived as part of the official colonial project.Nevertheless, the postcolonial interpretation of the cycle does have a reason. Vereshchagin's commission from the Governor General, his participation in the Turkestan Exhibition of 1869, as well as the paintings he exhibited there — all of these factors leave some ground for speculating that his works could have been planned to form a part of Kaufman's project for Central Asia as part of the empire.We can conclude that the analysis of the publications discussing Vereshchagin's first exhibitions of the Turkestan series both puts little-known works of art criticism in the limelight and helps us understand the historical context of the series and locate it within Russia's political and social thought of the time. ; Мнение историков искусства относительно картин из среднеазиатской серии (Туркестанский цикл) русского живописца и литератора В. В. Верещагина (1842–1904) сильно разнятся. Так, в советском искусствознании за Верещагиным закрепилась репутация прогрессивного художника-антимилитариста. В последние годы стало модно рассматривать Туркестанский цикл в рамках ориенталистского дискурса, где Верещагин предстает в образе художника, находившегося в авангарде имперской пропаганды. Видится целесообразным выяснить, как же современники Верещагина отозвались на первые выставки работ туркестанской серии. Это поможет взглянуть на творчество живописца с разных точек зрения и понять историческую обоснованность каждой из них.Проанализировав отзывы прессы на две первые российские выставки Туркестанского цикла, можно заключить, что самые яростные критики художника сотрудничали с изданиями правоконсервативного толка («Русский мир», «Московские ведомости», «Современные известия»). Это факт, заставляющий усомниться в том, что данные работы Верещагина были восприняты как часть государственного (кауфмановского) проекта представления Туркестана и истории его завоевания.Отчасти можно согласиться и с приверженцами трактовки Туркестанского цикла в рамках постколониального дискурса. То, что Верещагин впервые посетил Среднюю Азию в качестве художника, состоявшего при генерал-губернаторе края, его участие в Туркестанской выставке 1869 г. и характер большинства работ, представленных на ней, может свидетельствовать о том, что изначально действительно планировалось сделать произведения Верещагина частью государственного проекта репрезентации среднеазиатских владений империи.Анализ публикаций, сопровождавших первые выставки туркестанских работ Верещагина, не только вводит в научный оборот неизвестные или малоизвестные публикации художественных критиков второй половины XIX в., но и позволяет лучше понять исторический контекст, в котором был создан Туркестанский цикл, наметить его взаимосвязи с течениями политической и общественной мысли России того периода.

The author conducts a comparative analysis of authoritarian liberalism's concepts in contemporary political theory. The article deals with the main directions of interpretation of authoritarian liberalism in the framework of methodological approaches and conceptual models of neoliberalism, ordoliberalism, John Rawls' theory of political liberalism, Jan-Werner Mueller's "restrained democracy", Jürgen Habermas' "legitimation crisis", Colin Crouch's "post-democracy", Michael Wilkinson's "de-democratization", Crawford Macpherson's "participatory democracy", Wolfgang Streeck's "democratic capitalism crisis", Giandomenico Majone's «crypto-federalism». The basic analytical concept is the idea of authoritarian economic liberalism, fi rst proposed by H. Heller and K. Polanyi. For the purpose of methodological refl ection, an analytical review of methods and concepts based on modern political and constitutional theory and used in the study of the institutional specifi cs of authoritarian liberalism has been carried out. Authoritarian liberalism is conceptualized as the neoliberal ideology and practice of de-democratization and restriction of democracy, which results in regionalization of protest against the supranational regime of liberal democracy and political integration in Europe. If authoritarian liberalism focuses on economic liberalism, then authoritarian ways of implementing policies are subject to the interests of private property: authoritarianism strengthens economic liberalism, which, in turn, reinforces the EU's "authoritarian transformation". In the context of the Euro-crisis, authoritarian liberalism restricts traditional forms of representative democracy, political struggle, and the legitimation of power, contributing to the reanimation of ethnic nationalism. In contemporary Europe, right-wing euroskeptics are gaining popularity. The authoritarian-liberal restriction of social democracy can lead not only to the strengthening of capitalism, but also to the revival of the reactionary forms of «new nationalism» and authoritarian illiberalism. The EU is developing today in the "neo-colonial paradigm" in accordance with the relations between the core and the periphery between creditor countries and debtor countries. Transnational solidarity suppressed by authoritarian liberalism can become a democratically legitimate tool for resolving a fundamental confl ict between market capitalism and representative democracy ; Автор проводит сравнительный анализ концепций авторитарного либерализма в современной политической теории. В статье анализируются основные направления интерпретации авторитарного либерализма в рамках методологических подходов и концептуальных моделей неолиберализма, ордолиберализма, политического либерализма Дж. Ролза, «ограниченной демократии» Я.-В. Мюллера, «кризиса легитимации» Ю. Хабермаса, «постдемократии» К. Крауча, «де-демократизации» М. Уилкинсона, «демократии участия» К. Макферсона, «кризиса демократического капитализма» В. Штреека, «криптофедерализма» Дж. Маджоне. Базовым аналитическим концептом является идея авторитарного экономического либерализма, впервые предложенная Г. Хеллером и К. Поланьи. В целях методологической рефлексии проведен аналитический обзор методов и концепций, опирающихся на современную политическую и конституционную теорию и применяющихся при изучении институциональной специфики авторитарного либерализма. Авторитарный либерализм концептуализируется как неолиберальная идеология и практика де-демократизации и ограничения демократии, результатом которой становится регионализация протеста против супранационального режима либеральной демократии и политической интеграции. Если авторитарный либерализм делает акцент на экономическом либерализме, то авторитарные способы реализации политики подчиняются интересам частной собственности: авторитаризм усиливает экономический либерализм, который, в свою очередь, усиливает «авторитарную трансформацию». В контексте еврокризиса авторитарный либерализм ограничивает традиционные формы представительной демократии, политической борьбы и легитимации власти, способствуя реанимации этнического национализма. В современной Европе правые евроскептики набирают популярность и в этой ситуации авторитарно-либеральное ограничение социал-демократии может привести не только к укреплению капитализма, но и к возрождению реакционных форм «нового национализма» и авторитарного иллиберализма. ЕС сегодня развивается в «неоколониальной парадигме» в соответствии с отношениями между ядром и периферией между странами-кредиторами и должниками; в этой ситуации демократически легитимным инструментом разрешения фундаментального противоречия между рыночным капитализмом и представительной демократией может стать подавляемая авторитарным либерализмом транснациональная солидарность.

The subject of study. The article examines certain aspects to realize freedom of thought and expression, as well as the acceptable limits. Freedom of thought, speech and expression issues are considered separately in the context of the religious component, its characteristics in the Islamic religion. The provisions of the main sources in the Muslim system of law – the Holy Quran and the Sunnah of the Prophet and Messenger of Muhammad (May Allah bless him) have been studied in sufficient details. The legal analysis on the issues under consideration was carried out based on doctrinal opinions, the current Russian and international legal acts, judicial practice, including the practice of the European Court of Human Rights. The article describes extremism through the prism of freedom of thought, speech and expression. It is noted that extremist activity is one of the consequences of misinterpretation, true awareness and perception of freedom of thought, speech and expression.The purpose of the study. The main purpose of the study is to clarify the origins of conflicts in the process of realizing freedom of thought, speech and expression, and substantiate the hypothesis that freedom of thought, speech and expression should have certain boundaries, especially in context of the influence of the religious factor.The methodology of the study. The study is based on a dialectical approach to the disclosure of legal phenomena and processes using general scientific methods (systemic method, logical method, method of analysis and synthesis) and special scientific methods. Among the latter there are formal legal method, linguistic method, comparative legal method, which have found their application in the legal analysis to realize freedom of thought, speech and expression.Conclusions. As a result, it is emphasized that freedom of thought, speech and expression is the achievement of modern mankind, one of the foundations of a democratic system and an element of civil society. The state-guaranteed opportunity for individuals to exercise these freedoms in society is a guarantee of a "healthy" society in the legal sense. However, as practice shows, unlimited freedom leads to its abuse, thereby infringing on the freedoms of other individuals and therefore, freedom of speech and its expression presupposes the existence of boundaries outlined by the state in the interests of society. The specifics of freedom of thought, speech and expression in the Muslim system of law based on the Holy Quran and the Sunnah of the Prophet (May Allah bless him), is that this freedom ends where the border line begins, designated by the law of the Most High. ; Предмет исследования. Исследуются отдельные аспекты реализациисвободы мысли, слова и выражения мнения, а также приемлемые границы ее ограничения. Отдельно рассматриваются вопросы свободы мысли, слова и выражения мнения в контексте религиозной составляющей, а именно ее характеристики в исламе. Достаточно подробно изучаются положения основных источников мусульманской системы права – Священного Корана и Сунны Пророка, да благословит его Аллах и приветствует. Юридический анализ по исследуемой проблематике проведен опираясь на доктринальные мнения, действующие российские и международные нормативно-правовые акты, позиции судебной практики, в том числе и Европейского Суда по правам человека. Приведена характеристика экстремизма через призму свободы мысли, слова и выражения мнения. Отмечено, что экстремистская деятельность выступает одним из последствий неверной интерпретации истинного осознания и восприятия свободы мысли, слова и выражения мнения.Цель исследования. Основной целью исследования является выяснение причин, являющихся источниками происхождения конфликтов в процессе реализации свободы мысли, слова и выражения мнения, и обоснование гипотезы о том, что свобода мысли, слова и выражения мнения должна иметь определенные границы, особенно в контексте влияния религиозного фактора.Методология исследования. Исследование построено на основе диалектического подхода к раскрытию правовых явлений и процессов с использованием общенаучных (системный, логический, анализ и синтез) и частнонаучных методов. В числе последних формально-юридический, лингво-юридический, сравнительно-правовой, которые нашли свое применение при правовом анализе проблематики реализации свободы мысли, слова и выражения мнения.Выводы. В качестве итога подчеркивается, что свобода мысли, слова и выражения мнения – это достижения современного человечества, одна из основ демократического строя и элемент гражданского общества. Гарантированная государством возможность реализации указанных свобод индивидами в социуме является залогом «здорового» в правовом смысле общества. Вместе с тем, как показывает практика, безграничная свобода приводит к ее злоупотреблению, тем самым к ущемлению свобод других индивидов, в связи с чем свобода слова и ее выражение предполагает наличие границ, которые очерчивает государство в интересах социума. Специфика реализации свободы мысли, слова и выражения мнения в мусульманской системе права, основанной на Священном Коране Сунне Пророка, да благословит его Аллах и приветствует, состоит в том, что такая свобода заканчивается там, где начинается линия границы, обозначенная посредством закона Всевышнего.

Problem. Nowadays providing administrative services of good quality is considered to be one of the most important conditions for establishing firm and democratic relations between local authorities and population The work for creating municipal institutions using the principle of a "single window" is being fulfilled in Dnipropetrovs'k. Two pilot projects have been done at the Department of Architectural Engineering and Design (Prydniprovs'ka State Academy of Construction and Architecture).Objective. To demonstrate peculiarities of two project proposals for CAS comparing them with the recommendations of State Administration and basic principles formed while designing similar objects in foreign practice.Main part. Basic principles for creating the Center for Administrative Services (CAS) were formulated regarding foreign experience and recommendations of State Administration. These principles are organized as three conceptual blocks: city-planning relevancy, functional arrangement, form making and artistic image peculiarities. CAS on the left bank of the river is situated on the territory that is being reconstructed at the moment. It is a functional and compositional landmark of social and administrative subcentre of the left bank. The Centre is designed in a 16-storey building with a build-in and build-on 2-floor block of the front-office. The front-office is designed for 121 working places and the back-office – for 440 ones. The general area of the front-office is 605 sq. m., the area of the back-office is 2130 sq. m. Artistic characteristics are designed according to traditional office planning schemes. CAS of the right bank is planned on a vacant site on Zaporiz'ke highway. Spacious parking lots are also provided on the territory. The building is positioned sideways on to the highway with its long axis. It can serve as a peculiar sign at the entrance to the city. The front-office is situated in a two-floor stylobate of the Center. Premises of the back-office are designed in a 10-19-storey U-shape building. Spatial arrangement of the front-office resembles a 'bird with outspread wings'. Volumetric and spatial calisthenics of the Center is connected with the typical concept of a 'single window'. The general area of the front-office is 8216 sq. m., the back-office – 13925 sq. m.Conclusion. Considering the absence of corresponding norms and domestic experience for designing CAS pilot proposals are an important stage of creating administrative institutions of a new type. In general, the reviewed functional and architectural design corresponds to the desired goals. Proposals concerning artistic characteristics are less unambiguous. Further research and pilot project elaboration should be focused on revealing the principles of interaction between city-planning factors and specific artistic characteristics of the object. ; Постановка проблемы. В настоящее время предоставление качественных административных услуг рассматривается как одно из важнейших условий установления прочных, демократичных отношений между органами местного самоуправления и населением. В Днепропетровске проводится работа по созданию муниципальных учреждений, использующих принцип «единое окно». На кафедре архитектурного проектирования и дизайна ПГАСА выполнены два поисковых проекта.Цель статьи - показать особенности проектных предложений ЦПАУН, сопоставив их с рекомендациями городской администрации и теми базовыми принципами, которые сложились в проектировании подобных объектов в зарубежной практике.Основная часть. На основе анализа зарубежного опыта и рекомендаций городской администрации были сформулированы базовые положения для создания ЦПАУН. Они сгруппированы в три понятийных блока: градостроительная обоснованность; функционально-планировочная организация; формообразование и образно- художественные особенности. Левобережный ЦПАУН размещается на реконструируемой территории, является функциональной и композиционной доминантой общественно-административного подцентра левобережья. Центр запроектирован в 16-этажном здании с встроенно-пристроенным двух этажным блоком фронт-офиса. Фронт-офис рассчитан на 121 рабочее место, бэк-офисной - 440. Общая площадь фронт-офиса- 605 м2, площадь бэк-офиса-2130 м2. Образные характеристики решаются в традиционной офисной стилистике. Правобережный ЦПАУН предлагается разместить на свободной площадке по Запорожскому шоссе. На территории предусмотрены обширные открытые автостоянки. Здание располагается своей продольной осью перпендикулярно к шоссе и может служить своеобразным въездным знаком в город. Фронт-офис располагается в двухэтажном стилобате центра. Помещения бэк- офиса запроектированы в 10-19-этажном П-образном здании. Пространственная организация фронт-офиса напоминает своеобразную «птицу с расправленными крыльями». Объемно-пространственная пластика здания центра связана с характерным понятием «единое окно». Общая площадь фронт-офиса 8 216 м2, бэк-офиса-13 925 м2.Вывод. В условиях отсутствия соответствующих норм и отечественного опыта проектирования ЦПАУН важным этапом создания нового типа административных учреждений являются поисковые предложения. Рассмотренные функционально-планировочные и градостроительные решения соответствуют поставленным целям. Менее однозначны предложения по формированию образно-художественных характеристик. Дальнейшие исследования и поисковые проектные проработки следует сосредоточить на выявлении закономерностей взаимодействия градостроительных факторов и специфических образно-художественных характеристик объекта. ; Постановка проблеми. В наш час надання якісних адміністративних послуг розглядується як одна з найважливіших умов установлення міцних демократичних відносин між органами місцевого самоврядування та населенням. У Дніпропетровську ведеться робота зі створення муніципальних закладів, які застосовують принцип «єдине вікно». На кафедрі архітектурного проектування та дизайну ПДАБА виконано два пошукові проекти. Мета статті - показати особливості двох проектних пропозицій Центру надання адміністративних послуг населенню (ЦНАПН), зіставивши їх із рекомендаціями міської адміністрації та тими базовими принципами, які склалися у проектуванні подібних об'єктів в зарубіжній практиці.Основна частина. На основі аналізу зарубіжного досвіду та рекомендацій міської адміністрації сформульовано базові положення для створення ЦНАПН. Вони згруповані в три понятійні блоки: містобудівна обґрунтованість; функціонально- планувальна організація; формоутворення і образно-художні особливості. Лівобережний ЦНАПН розміщується на території, що реконструюється, і є функціональною та композиційною домінантою суспільно- адміністративного підцентру лівобережжя. Центр запроектовано у 16-поверховій споруді з вбудовано- прибудованим двоповерховим блоком фронт-офісу. Фронт-офіс розраховано на 121 робоче місце, бек-офіс– на 440. Загальна площа фронт-офісу- 605 м2, площа бек-офісу– 2 130 м2. Образні характеристики вирішуються у традиційному офісному стилі. Правобережний ЦНАПН передбачається розмістити на вільному майданчику по Запорізькому шосе. На території передбачено великі відкриті автостоянки. Будівля розташовується своєю повздовжньою віссю перпендикулярно до шосе і може служити своєрідним в'їзним знаком у місто. Фронт-офіс розміщується у двоповерховому стилобаті центру. Приміщення бек-офісу запроектовані в 10–19-поверховій П - подібній будівлі. Просторова організація фронт-офісу нагадує своєрідного «птаха з розкинутими крилами». Об'ємно-просторова пластика будівлі центру пов'язана з характерним поняттям «єдиного вікна». Загальна площа фронт-офісу +8 216 м2, бек-офісу– 13 925 м2.Висновок. В умовах відсутності відповідних норм та вітчизняного досвіду проектування ЦНАПН важливим етапом створення нового типу адміністративних установ є пошукові пропозиції. Розглянуті функціонально-планувальні та містобудівні рішення відповідають поставленим цілям. Менш однозначні пропозиції щодо формування образно-художніх характеристик. Подальші дослідження і пошукові проектні опрацювання слід зосередити на виявленні закономірностей взаємодії містобудівних факторів і специфічних образно-художніх характеристик об'єкта.