Suchergebnisse

Секция 2. Методологический потенциал современной философии ; Рассматривается взаимосвязь философии и социально-гуманитарных наук в двух основных аспектах. Диахронических аспект характеризует особенности становления и развития наук об обществе и статусе человека в нем, начиная с XVII века. Характеризуется специфика и проблемное поле четырех основных этапов в развитии обществознания – классический этап, этап институционализации социально-гуманитарных наук, этапы неклассического и современного постнеклассического обществознания. Синхронический (функциональный) аспект анализа темы предполагает экспликацию взаимодействия философии и социальных наук на основе существования у них взаимного прагматического интереса. Он осуществляется в трех ракурсах, Во-первых, существования исследовательских программ в обществознании, во-вторых, существования междисциплинарных систем знания об обществе – политической, экономической и др. философии, в-третьих, координации тематических разделов в программах и практике преподавания этих дисциплин. ; The article discusses correlation between philosophy and social science in two principal aspects. Diachronic aspect characterizes the special features in evolution of the branch of sciences studying society and human from XVII century. The specificity and problematic area of four main stages in history of social science is characterized (including classic stage, stage of social science institutionalization, stages of non-classic and post-non-classic social science). Synchronic (functional) aspect explicates the cooperation between philosophy and social science because of mutual pragmatic interest. It reveals in three ways: in research programs in social science; in cross-disciplinary systems of social knowledge such as political, economic philosophy, etc.; in coordination of thematic parts in programmes and practice of teaching of these courses.

The concept of scientific infrastructure in the interpretation adopted in the European Union is considered. It is indicated that this is a modern form of organization of scientific information services. The structure of European organizations and projects forming the scientific infrastructure of European organizations is described. The activities of European consortia of scientific infrastructure of social and humanitarian profile, including information resources and services implemented in these consortia, are described in particular detail. It is concluded that the European experience can be very useful for the development of scientific information services in Russia. ; Рассматривается понятие научной инфраструктуры в трактовке, принятой в Евросоюзе. Указывается, что это является современной формой организации служб научной информации. Описывается структура европейских организаций и проектов, образующих научную инфраструктуру европейских организаций. Подробно описывается деятельность европейских консорциумов научной инфраструктуры социального и гуманитарного профиля, в том числе, информационных ресурсов и сервисов, реализованных в этих консорциумах. Делается вывод, что европейский опыт может быть очень полезен для развития служб научной информации в России.

The article analyzes the definitions of the public as a subject of social sciences. The purpose of the paper is to operationalize the concept of the public for its practical application in the system of functioning of political institutions. The basis of the methodology is an instrumental approach. The methods used are comparative, legal analysis, description and generalization of data, a questionnaire survey of residents of a metropolitan Russian city to assess the potential of public activity in solving local issues. Various theories of domestic and foreign researchers focus their attention on particular aspects of the public. Representatives of the managerial approach formally divide the public into several groups: public organized structures (NGOs, professional community, etc.), acting on a permanent and legal basis, and active citizens acting situationally within a specific project to discuss it (interested citizens, expert councils, etc.). Within the framework of political theory, the public always focuses on a problem and forms through getting interested in a particular challenge. From the point of view of the law, the public is not designated as a concept but indirectly finds its expression in the legally established forms of realization of the right to local selfgovernment. In PR, the public is labile, dynamic and unstable to manipulation. The key characteristics of the concept under consideration, which is widely used in the Russian and foreign communication space, but not formed into a single definition, are highlighted. The author concludes that the public is heterogenic, dualistic, centred on a particular problem. The empirical study revealed a low level of public participation in projects associated with creating a comfortable urban environment. On the contrary, the level of willingness to get involved in other city problems is high. ; В статье проведен анализ определений общественности как предмета социальных наук. Цель статьи — операционализация понятия «общественность» для его практического применения в системе функционирования политических институтов. Основа методологии — инструментальный подход. В качестве методов применены сравнительный, правовой анализ, описание и обобщение данных, анкетный опрос жителей крупного российского города на предмет оценки потенциала общественной активности в решении вопросов местного значения. Различные теории отечественных и зарубежных исследователей фокусируют свое внимание на тех или иных аспектах общественности. Представители управленческого подхода формально разделяют общественность на несколько групп — организованные структуры общественности (НКО, профессиональное сообщество и др.), действующие на постоянной и юридической основе, и активных граждан, действующих ситуативно в рамках определенного проекта в целях его обсуждения (заинтересованные граждане, экспертные советы и т. д.). В рамках политической теории общественность всегда сосредоточена вокруг проблемы, и формируется она посредством возникновения интереса к определенной проблеме. С точки зрения права общественность как понятие не обозначается, но косвенно находит свое выражение в законодательно установленных формах реализации права на местное самоуправление. В PR общественность является лабильной, динамичной и неустойчивой к манипуляциям. Выделены ключевые характеристики рассматриваемого понятия, широко используемого в российском и зарубежном коммуникационном пространстве, но не оформленном в единое определение. Автор делает вывод о неоднородности, дуалистичности общественности, сосредоточенной вокруг определенной проблемы. В рамках эмпирического исследования выявлен низкий уровень общественного участия в проектах формирования комфортной городской среды при высоком уровне готовности включиться в решение других проблем города.

This article aims at analysing celebrations and commemorative days of Russian post-revolutionary emigration and its descendants with reference to some theoretical approaches of cultural history connected with the phenomenon of collective memory and the process of "the invention of traditions". The author defines the typology of "old" (mostly ecclesiastical) and "new" (cultural, historical, charitable, and political) celebrations and describes the ceremonies of specific commemorative days organised in the migrant communities. The article provides examples of different types of celebrations in the emigrant environment. The author underlines the idea about the revival of monarchical ideology, which found its new breath among Russian emigrants after the Civil War. The aspect of the cultural space and ceremonies of similar commemorative dates is also touched upon by the author. The author pays much attention to the new celebrations, which became the result of the invention of new traditions, such as the Day of Russian Culture, Day of the Russian Child, Day of Intolerance, Day of the Royal Family's Death. Such commemorations are considered from the point of view of the memory policy, which fulfilled the functions of forming a collective identity, establishing certain values and preserving traditions, developing participative culture, and the socialisation of emigrants in other countries. Another function of such celebrations was the designation of "us", participants of the celebration, and "them", i.e. friends and foes. Such celebrations, of course, helped emigrants in the process of their self-identification and approval in a different cultural environment. In addition, the article raises issues of further study of such emigrant commemorative practices. ; В статье на основе теоретических подходов культурной истории, связанных с феноменом коллективной памяти и процессом «изобретения традиций», анализируются праздники и памятные дни, отмечавшиеся в среде российской послереволюционной эмиграции и их потомков. Автор определяет типологию «старых» (в основном церковных) и «новых» (культурных, исторических, благотворительных и политических) праздников, описывая церемонии проведения конкретных памятных дней в тех или иных эмигрантских сообществах. В работе приводятся конкретные примеры организации и проведения отдельных праздников в эмигрантской среде. Подчеркивается тезис о возрождении монархической идеологии, которая обрела новое дыхание среди российских эмигрантов после Гражданской войны. Затронут аспект о культурном пространстве и церемониях подобных праздников или памятных дат. Автор уделяет значительное внимание новым праздникам как изобретенным традициям, к которым относились День русской культуры, День русского ребенка, День непримиримости, День гибели царской семьи. Подобные коммеморации рассматриваются с точки зрения политики памяти, выполнявшей функции формирования коллективной идентичности, утверждения определенных ценностей и сохранения традиций, развития партисипативной культуры, социализации эмигрантов в других странах. Еще одной функцией торжественных мероприятий являлось обозначение «своих», участников торжества, на фоне конструирования образов «чужих» и, конечно, образа врага. Проведение таких праздников, безусловно, помогало эмигрантам в процессе самоидентификации и утверждения в иной культурной среде. В заключении определяются перспективы дальнейшего исследования подобных эмигрантских коммеморативных практик.

This article attempts to reveal the contents of a relatively young concept of "scientiic diplomacy", which includes three dimensions (science in diplomacy, diplomacy for science, science for diplomacy), as well as to identify key practices of all three dimensions of science diplomacy. The author identiies key practices that illustrate the three dimensions of science diplomacy: development of recommendations to the international policy objectives (science in diplomacy); simpliication of the process of international scientiic cooperation (diplomacy for science); the use of scientiic alliances in order to improve international relations between countries (science for diplomacy). The author carries out a systematic analysis and gives a generalized description of their efectiveness and eiciency. The article analyzes the experience of the international cooperation of scientists through personal initiative and under the auspices of the National Science Foundation and other associations, such as the AAAS, GIS or LIGO. They have become a platform for studying the practices of the irst and second dimensions of science diplomacy – "science in diplomacy" and "diplomacy for science." Particular attention is paid to the Russell-Einstein Manifesto, which initiated the Pugwash Conferences on Science and World Afairs, and, accordingly, the development of such a dimension as a "science for diplomacy". Date of scientists who are in the movement, make a signiicant contribution to the development of international scientiic cooperation and create conditions to improve the political climate. The author proposes as a landmark example of the third dimension of science diplomacy consider the Union of Concerned Scientists – Union of Concerned Scientists, which was founded in 1969 by faculty and students at MIT. Also, special attention is paid to the periodization of the development of science diplomacy, as the author concludes that it was after World War II, when scientists themselves have become actively involved in the resolution of ...