Suchergebnisse

Рассматривается проблема профессиональной подготовки журналиста в условиях дегитализации медиасреды и трансформации медиа. Исследуются приоритеты формирования компетенций и навыков журналистов с учетом глобального контекста и современных запросов медиаиндустрии. Как в профессиональной, так и в академической среде давно и широко ведутся дискуссии о характере и палитре современных специальных компетенций, механизме их формирования у студентов факультетов журналистики. Внедрение цифровых технологий, переход системы высшей школы на двухуровневую матрицу, в которой базовой и массовой ступенью высшего образования стал бакалавриат, придали полемике новые импульсы. Потребовался пересмотр образовательных и воспитательных практик, программ овладения технологическими основами профессии. Образование в контексте модификации технологий в первую очередь подразумевает определение диапазона компетенций, характера и объемов требований к будущим специалистам. Сравниваются концептуальные подходы и требования к подготовке профессионалов для медийной сферы, анализируются различные точки зрения на содержание и трансформацию журналистского образования, определяются основные критерии компетентности журналиста­международника, сформированности его профессиональных и личностных качеств, востребованных в современном медиапространстве. Подготовка компетентных и ответственных профессионалов в сфере информирования общества должна предполагать знания о современных методах подачи информации, умение работать на медийных платформах и готовность оперативно осваивать новые навыки анализа политических, экономических и социокультурных процессов с позиций государственных интересов. Необходим вариативный подход к обучению, при котором базовый образовательный стандарт оперативно меняется в соответствии с требованиями времени. При этом должна сохраняться и усиливаться базовая подготовка журналиста­международника, которая подразумевает овладение методологией поиска и осмысления событий, происходящих в стране и в мире, системный подход к анализу фактов. Параллельно должно идти освоение технологий подачи информации в разных форматах в зависимости от специфики медиаплатформ и социальных сетей. ; The article discusses the practical problem of training of journalist in the context of digitalizacije media environment and media transformation. The priorities of the formation of competencies and skills of journalists, taking into account the global context and the current demands of the media industry, a combination of new practices with experience in teaching the profession. In the professional and academic environment for a long time and widely held discussions about the nature and palette of modern special competencies, the mechanism of their formation among students of journalism. The introduction of digital technologies, as well as the transition in the higher school system to a two­level matrix, in which the basic and mass stage of higher education became a bachelor's degree, gave a new impetus to the debate. Obviously, these transformations required a revision of educational practices, programs of mastering the technological foundations of the profession. Education in the context of changing technologies primarily involves the definition of the palette of competencies, the nature and scope of requirements for future professionals. The author compares the conceptual approaches and requirements to the training of professionals for the media sphere, analyzes different points of view on the content and transformation of journalistic education and formulates the main criteria for the competence of an international journalist, the formation of his professional and personal qualities in demand in the modern media space. Training of competent and responsible professionals to inform the society should include familiarity with modern methods of presenting information, the ability to work on existing media platforms and the willingness to quickly learn new skills of analysis of political, economic and socio­cultural processes from the standpoint of public interests. In our opinion, we need a variable approach to learning, in which the basic educational standard is rapidly changing in accordance with the requirements of the time. At the same time, the basic training of an international journalist should be maintained and strengthened, which involves mastering the methodology of searching and understanding what is happening in the country and in the world to create content, a systematic approach to analyzing facts. In parallel, the development of information delivery technologies in different formats, depending on the specifics of media platforms and social networks, should be carried out.

The review covers the state of the problem of characteristics of the life and activities of Elector Augustus I of Saxony in the contemporary modern historiography. The materials of the collection "Kurfürst August von Sachsen. Ein nachreformatorischen "Friedensfürst" zwischen Territorium und Reich" which was published for the 500th anniversary of the Reformation. The basis of the collection consists of materials from a scientific conference that held in Torgau and Dresden from 9th to 11th July 2015 are analysed. It is shown that the authors of the articles paid attention to various aspects of Augustus' person such as: his activities as a politician who was "between territories and Empire"; decision of the problems of economic, administrative, church development of Saxony; representation of court life; features of musical art at the court of the Saxon elector. It is noted that the collection of materials reveals the role of Elector Augustus of Saxon as a representative of a new type of post-Reformation territorial princes – the ruler of the confessional state within the "Old Empire". The authors of the collection articles paid attention to the problems of the political, economic, social, church history of Saxony, the development of law, culture and art during the period of Augustus' ruling. It is concluded that the authors of the articles of the collection "Kurfürst August von Sachsen. Ein nachreformatorischen "Friedensfürst" zwischen Territorium und Reich" revealed a number of aspects of the activities of Augustus I that heretofore were studied in the historiography insufficiently. It is indicated that the long period of the Elector Augustus' ruling, during which a large-scale modernization of the foundations of the land statehood of Saxony took place, should be studied in the future more deeply. ; В рецензии рассмотрено состояние проблемы освещения жизни и деятельности курфюрста Августа I Саксонского в современной историографии. Проанализированы материалы сборника «Kurfürst August von Sachsen. Ein nachreformatorischen «Friedensfürst» zwischen Territorium und Reich», изданного к 500-летнему юбилею Реформации. Основу сборника составили материалы научной конференции, проходившей в Торгау и Дрездене 9–11 июля 2015г. Показано, что авторы статей уделили внимание различным сторонам личности Августа: его деятельности как политика, находившегося «между территориями и империей»; решению вопросов экономического, административного, церковного развития Саксонии; репрезентации придворной жизни; особенностям музыкального искусства при дворе саксонского курфюрста. Отмечено, что в материалах сборника раскрыта роль курфюрста Августа Саксонского как представителя нового типа послереформационных территориальных князей – правителя конфессионального государства в рамках «старой империи». Авторы помещенных в сборнике статей уделяют внимание проблемам политической, экономической, социальной, церковной истории Саксонии, развитию права, культуры, искусства в период пребывания Августа у власти. Сделан вывод о том, что авторы статей, помещенных в сборнике «Kurfürst August von Sachsen. Ein nachreformatorischen «Friedensfürst» zwischen Territorium und Reich» раскрыли ряд аспектов деятельности Августа І, ранее недостаточно изученных в историографии. Указано, что длительный период правления курфюрста Августа, во время которого происходила масштабная модернизация основ земельной государственности Саксонии, заслуживает дальнейшего углубленного изучения. ; У рецензії розглянуто стан проблеми висвітлення життя і діяльності курфюрста Августа I Саксонського в сучасній історіографії. Проаналізовано матеріали збірника «Kurfürst August von Sachsen. Ein nachreformatorischen «Friedensfürst» zwischen Territorium und Reich», виданого до 500-річного ювілею Реформації. Основу збірника склали матеріали наукової конференції, що проходила в Торгау і Дрездені 9-11 липня 2015 р. Показано, що автори статей приділяють увагу різним сторонам особистості Августа: його діяльності як політика, який перебував «між територіями і імперією»; вирішенню питань економічного, адміністративного, церковного розвитку Саксонії; репрезентації придворного життя; особливостям музичного мистецтва при дворі саксонського курфюрста. Зазначено, що в матеріалах збірки розкрита роль курфюрста Августа Саксонського як представника нового типу післяреформаційних територіальних князів – правителя конфесійної держави в межах «старої імперії». Автори вміщених у збірнику статей приділяють увагу проблемам політичної, економічної, соціальної, церковної історії Саксонії, розвитку права, культури, мистецтва в період перебування Августа при владі. Зроблено висновок про те, що автори статей, вміщених у збірнику «Kurfürst August von Sachsen. Ein nachreformatorischen «Friedensfürst» zwischen Territorium und Reich» розкрили низку аспектів діяльності Августа І, раніше недостатньо вивчених в історіографії. Наголошено, що тривалий період правління курфюрста Августа, протягом якого відбувалася масштабна модернізація основ земельної державності Саксонії, заслуговує на подальше поглиблене вивчення.

Introduction. Modern military servicemen quite often should cope with operational and military tasks in non-standard and sometimes extreme situations. Therefore, the problem of psychological and pedagogical support of professional development of the military personnel aimed at their valuable attitudes and readiness formation to perform professional duties under uncertainty is brought into focus. The effective solution of this problem requires studying of various psychological aspects of valuable orientations of the military personnel. The aim of the present article is to investigate the link between the interrelationships of values, socio-psychological attitudes of the military personnel and their personal readiness for change. Methodology and research methods. In the course of the work, the following theoretical methods of the research were used: an overview analysis of works in the field of value orientations, socio-psychological attitudes of the individual, personal readiness for change. Practical methods involve a questionnaire PVQ-R (Portrait Values Questionnaire – Revised) by Sh. Schwartz; a technique for diagnosing socio-psychological attitudes of the person by O. Potemkina; the methodology «Personal Change – Readiness Survey» (PCRS) developed by A. Rolnik, S. Hezer, M. Gold and K. Hall in the adaptation of N. Bazhanova and G. Bardier. The processing of the data obtained during the study was carried out using a statistical information processing program – SPSS version 19. Results and scientific novelty. Available studies have not treated the issue of psychological and pedagogical support of professional development of the military personnel in much detail. Thus, sufficient availability to study the interrelationships of values and socio-psychological attitudes of young military personnel in the process of their professional socialization has been revealed. The criteria of formation of this system are designated; significant correlations of values, social and psychological attitudes of the military personnel are revealed. Today, personal readiness for changes is one of the most important elements of psychological training of a soldier to accomplish combat service support tasks. Practical significance. The results of this research can be used by military psychologists to organize psychological and pedagogical assistance of the military personnel starting the career and holding the corresponding trainings and workshops; to develop recommendations for the senior command personnel and the educators of military educational institutions when planning and conducting educational work with young officers. ; Введение. Современным военным нередко приходится справляться со служебно-боевыми задачами в нестандартных, а иногда и в экстремальных ситуациях. В связи с этим актуализируется проблема психолого-педагогической поддержки профессионального становления военнослужащих в плане формирования их ценностных установок и готовности к исполнению своих профессиональных обязанностей в условиях неопределенности. Для эффективного решения данной проблемы требуется изучение различных психологических аспектов ценностных ориентаций военнослужащих. Цель представленного в статье исследования – установить взаимосвязь между системой ценностей, социально-психологическими установками молодых военнослужащих и их личностной готовностью к переменам. Методология и методики исследования. В ходе работы были использованы обзорный анализ и обобщение содержания работ, посвященных ценностным ориентациям, социально-психологическим установкам личности и индивидуальной готовности людей к переменам. На этапе эксперимента применялись «Портретный ценностный опросник (пересмотренный)» – PVQ-R (Portrait Values Questionnaire – Revised) Ш. Шварца; методика диагностики социально-психологических установок личности О. Ф. Потемкиной; методика PCRS («Личностная готовность к переменам»), разработанная А. Ролником, С. Хезером, М. Голдом и К. Халлом в адаптации Н. Бажановой и Г. Л. Бардиер. Обработка данных, полученных в ходе исследования, проводилась при помощи программы статистической обработки информации – SPSS версии 19. Результаты и научная новизна. Обоснована необходимость исследования системы ценностей и социально-психологических установок молодых военнослужащих в процессе их профессиональной социализации – пока работ подобной тематики очень мало. Обозначены критерии сформированности данной системы; выявлены значимые корреляции ценностей, социально-психологических установок личности военнослужащих и их личностной готовности к переменам, которая является сегодня одним из важнейших элементов психологической подготовки воина к выполнению служебно-боевых задач. Практическая значимость. Результаты данного исследования могут быть востребованы войсковыми психологами при организации психолого-педагогического сопровождения начинающих свою карьеру военнослужащих и проведении соответствующих тренингов; при разработке рекомендаций для командного состава военных подразделений и преподавателей военных образовательных учреждений по планированию и осуществлению воспитательной работы с молодыми офицерами.

The Georgian and Ukrainian tax systems both emerged after the collapse of the USSR, yet the tax reforms in the two countries pursued different trajectories and produced different outcomes. The article systematizes and compares the results of the tax reforms in Ukraine and Georgia. The study applies qualitative methods for historical analysis, for periodization of the reforms and for classifying their key priorities and the factors that influenced them. Quantitative methods are applied to compare the tax burden in Ukraine, Georgia and OECD countries. The success and failure of the tax reforms was measured by the index of economic freedom (including its component – the index of tax burden). The first hypothesis suggested that a reduction in the tax burden had a positive impact on the indicators of economic freedom; the second hypothesis stated that a reduction in the tax burden affected fiscal freedom but did not affect the index of economic freedom. Regression dependences of the average tax burden (including the tax burden resulting from social security contributions) and the index of economic freedom (including the index of tax burden) were built in the R environment. The regression analysis confirmed the first hypothesis for Ukraine and the second, for Georgia. This result can be explained by the fact that, unlike Ukraine, the Georgian tax reforms focused on institutional changes, which determined their success. In 1996–2018, Georgia rose in the ranking of economic freedom and joined the group of economically free countries. Moreover, this country has been steadily improving its position in the ranking. Ukraine, on the contrary, has remained in the group of economically unfree countries. Due to the unbalanced reforms and insufficient structural changes, the country's government failed to ensure the desired effect from the tax burden reduction.For citationBedianashvili G., Ivanov Yu. B., Paientko T. V. Tax Reforms in Ukraine and Georgia: Changing Priorities. Journal of Tax Reform. 2019;5(2):107–128. DOI:10.15826/jtr.2019.5.2.063Article infoReceived June 25, 2019; accepted July 27, 2019 ; Становление и развитие налоговых систем Грузии и Украины имели одну отправную точку – распад СССР, но пути реформирования были разными, что повлияло на результаты реформ. Целью статьи является систематизация и сравнительный анализ результатов налоговых реформ двух стран. Качественные методы исследования применены для исторического анализа и периодизации налоговых реформ в Украине и Грузии. Выявлены факторы и приоритеты налоговых реформ в исследуемых странах. Изменения налоговых систем структурированы в соответствии с выделенными этапами. Количественные методы использованы для аналитического сравнения налоговой нагрузки в Украине, Грузии и странах ОЭСР. В качестве индикатора результатов налоговых реформ выбран индекс экономической свободы, и его составляющая – индекс налоговой нагрузки. Сформулированы две гипотезы: (1) снижение налоговой нагрузки положительно отразилось на показателях экономической свободы; (2) снижение налоговой нагрузки повлияло на фискальную свободу, но не повлияло на индекс экономической свободы. С помощью программной среды R построены регрессионные зависимости средней налоговой нагрузки (включая налоговую нагрузку по взносам на социальное страхование) и индекса экономической свободы (включая индекс налоговой нагрузки). Результаты регрессионного анализа показали, что для Украины подтвердилась первая гипотеза, для Грузии – вторая. Полученный результат объясняется тем, что проводя налоговые реформы, Грузия, в отличие от Украины, сделала акцент на институциональных изменениях в сфере налогообложения. Как результат, грузинские налоговые реформы оказались более успешными, и страна за период с 1996 по 2018 г. в рейтинге экономической свободы смогла подняться в группу экономически свободных стран и ежегодно повышать рейтинг в этой группе. Украина так и осталась в группе экономически несвободных стран, поскольку несбалансированность налоговых реформ, недостаточные институциональные и структурные изменения не дали ожидаемого эффекта от снижения налоговой нагрузки.Для цитированияБедианашвили Г., Иванов Ю. Б., Паентко Т. В. Налоговые реформы в Украине и Грузии: эволюция приоритетов // Journal of Tax Reform. – 2019. – Т. 5, № 2. – С. 107–128. – DOI:10.15826/jtr.2019.5.2.063Информация о статьеДата поступления 25 июня 2019 г.; дата принятия к печати 27 июля 2019 г.

The article analyzes some aspects of British colonial policy evolution in India in the 1920s. Denote after the First World War, the crisis prompted the British leadership to take certain steps to reform the traditional colonial mechanism. The political and administrative changes that took place in the interwar period in British India, to a large extent laid the foundation formed within the political system of the independent Indian state. One of the important consequences of the First World War was a significant change in the old world order, as well as the formation of a fundamentally new features of world politics. Woodrow Wilson proclaimed the principle of national self-determination coupled with a general change in the balance of power in the international arena could not affect the status of the major colonial system and cause certain changes in relation to the colonies by the major European states.A typical example of systemic change have become the processes taking place in the largest colonial empire, created by the United Kingdom. They were limited mainly to the gradual strengthening of centrifugal tendencies that led, eventually, to the transformation of the British Empire in the British Commonwealth of Nations. In the case of "white" dominions, this evolution is quite fit into the outline of the liberal part of the British colonial ideology assumes empowering self-possession with a substantial part of the European population. Another was the policy in the case of most Asian and African colonies, where the population was considered a priori political and intellectual elite of the UK as a failure to the progressive development and independent political existence.In the first decades of XX in some colonies began the process of active folding of the ideological doctrine of national liberation and the formation of mass political organizations expressing these aspirations. At the same time, the United Kingdom, faced as a result of the war with certain internal difficulties and the limited financial and economic resources has been forced to adjust the form and control methods colonies towards their greater efficiency. Changes in the colonial policy followed by the clash of different political lines and very complex discussions at various levels and in various segments of the British social and political system. ; В статье проанализированы отдельные аспекты британской колониальной политики в Индии в 1920-е годы. Обозначившийся после Первой мировой войны кризис побудил британское руководство предпринять определенные шаги по реформированию традиционного колониального механизма. Политические и административные изменения, произошедшие в межвоенный период в Британской Индии, в значительной степени заложили фундамент формирования политической системы независимого индийского государства. Одним из важных последствий Первой мировой войны стало существенное изменение прежнего миропорядка, а также формирование принципиально новых черт мировой политики. Провозглашенный Вудро Вильсоном принцип национального самоопределения вместе с общим изменением баланса сил на международной арене, не могли не сказаться на состоянии колониальной системы и вызвали определенные изменения в отношении к колониям со стороны крупных европейских государств. Типичным примером подобных изменений стали процессы, происходившие в крупнейшей колониальной империи, созданной Великобританией. Они были связаны, главным образом, с постепенным усилением центробежных тенденций, приведших, в конечном счете, к превращению Британской империи в Британское Содружество Наций. В случае с «белыми» доминионами эта эволюция вполне вписывалась в контуры либеральной британской колониальной идеологии, предполагающей расширение прав и возможностей территорий со значительной частью европейского населения. Принципиально иной характер имела политика в отношении большинства азиатских и африканских колоний, население которых, по мнению политической и интеллектуальной элиты Великобритании, было неспособным к прогрессивному развитию и независимому политическому существованию. В первые десятилетия XX в. в некоторых британских колониях начался процесс активного складывания идеологической доктрины национального освобождения и формирования массовых политических организаций, выражающих эти устремления. В то же время Великобритания, в результате войны столкнувшаяся с определенными внутренними трудностями и ограниченными финансово-экономическими ресурсами, была вынуждена скорректировать форму и методы управления колониями в сторону их большей эффективности. Изменения в колониальной политике сопровождались столкновением различных политических линий и весьма сложными дискуссиями на различных уровнях и в различных сегментах британской общественно-политической системы.

In the article, based on the conducted studies, it is pointed out that in the context of the adoption of weapons and equipment based on digital technologies and achievements in their combat application, the problem of the quality of military training for students is being updated. The servicemen of the reserve must be ready for reproductive and creative activity during the entire period of their existence as part of the mobilization reserve and the mobilization human resource. With the use of the method of spiral-cyclical periodization, intellectual and spiritual discontinuities in the military preparation of students, which appeared when the socio-historical conditions changed, were first identified.It is pointed out that there is no complete system of values for students – reserve officers. The problem of the methodology of the quality of military training of students is considered in the process of research of the Soviet fading cycle and the Russian growing cycle of military training in the periods of the birth and formation of the national military school, based on the criteria "intellect-spirituality", "personality-education-status-income" as a transition from the doctrine of method to the doctrine of the organization of activity. It is revealed that the novelty of solutions in the growing cycle of military training is associated with the application of the principles of the identity of the individual and the state, the contract draft system of manning the reserve military. The tendencies favorably influencing the formation of a new methodology for the quality of military training of students are revealed: cohesion, stability in the social factor, moral and labor qualities, value orientations of the individual. They are embodied in the readiness to defend the Motherland. It is established that the military departments have the best intellectual conditions for the selection of students than the military training centers and military educational institutions, since the acquisition of the variable correlates with the quality of the selection of students for universities. During the formation of the national military school of the Ministry of Defense of Russia, the quality of military training of students is regulated by the quality of the educational process of the university, which allows students to be selected for military departments with a higher level of continuity of knowledge and the spiritual and moral state of the individual. ; В статье на основе проведённых исследований указывается, что в условиях принятия на вооружение армии и флота оружия и техники, создаваемой на базе цифровых технологий, достижений в их боевом применении актуализируется проблема качества военной подготовки студентов. Военнослужащие запаса должны быть готовы к репродуктивной и творческой деятельности в период всего нахождения в составе мобилизационного резерва и мобилизационного людского ресурса. С применением метода спиралециклической периодизации впервые выделены интеллектуально-духовные разрывы в военной подготовке студентов, возникшие при смене социально-исторических условий. Указано на отсутствие целостной системы ценностных установок студентов – офицеров запаса. Проблема методологии качества военной подготовки студентов рассматривается в процессе исследования советского угасающего цикла и российского растущего цикла военной подготовки в периоды зарождения и становления отечественной ВВШ, исходя из критериев «интеллект – духовность», «личность – образование – статус – доход» как переход от учения о методе к учению об организации деятельности. Выявлено, что новизна решений в растущем цикле военной подготовки связана с применением принципов совпадения личности и государства, контрактно-призывной системы комплектования военнослужащих запаса. Раскрыты тенденции, благоприятно влияющие на формирование новой методологии качества военной подготовки студентов: сплочённость, устойчивость по социальному фактору, нравственные и трудовые качества, ценностные ориентации личности. Они воплощаются в готовности к защите Отечества. Установлено, военные кафедры имеют лучшие интеллектуальные условия для отбора обучающихся, чем учебные военные центры и военно-учебные заведения, поскольку комплектование переменного состава коррелируются с качеством отбора студентов в университеты. В период становления ВВШ Минобороны России рост качества военной подготовки студентов регулируется качеством образовательного процесса университета, что позволяет отбирать на военные кафедры студентов с более высоким уровнем преемственности знаний и духовно-нравственного состояния личности.

As a result of the Kyrgyz Republic becoming a full-fledged member of the Organization for Security and Cooperation in Europe on the 30th of January, 1992 and signing up all fundamental documents of the Helsinki Final Act on the 8th of June, 1992 and the Charter of Paris for a New Europe on the 3rd of June, 1994, the Kyrgyz Republic administration has been showing commitment to fulfill all accepted obligations of the Organization and illustrating it with cooperation at military-political, social, economical and ecological fields as well as providing a space for organizing the OSCE events at the country. The OSCE' consultancy and expert assistance is heavily practiced in many fields. At the current moment, there is a high level of cooperation between Kyrgyzstan' government and OSCE's institutions that focuses on main aspects of the country's security. According to the mandate of the OSCE Head Office in Bishkek, any political or military cooperation should focus on three key points: development of political institutes, conflict prevention and anti-terror. At the current stage, the Kyrgyz Republic is focused on specifying cooperation plans in military-political field and security policy with the Organization for Security and Cooperation in Europe. The political leadership of the country insists on accelerating the Organization engagement in the military-political field and multifaceted security problems, even after disagreement with the Organization's senior management and downgrading the status of the OSCE in Kyrgyzstan from the Head Office to a Program Office. After becoming a Program Office, the OSCE senior management has intensified the cooperation in the military-political field. Apart from supporting military institute, the Organization started to provide consultancy and technical support to the law enforcement in terms of new law enforcement reforms. The necessity to shape new cooperation plans between the Kyrgyz Republic and the OSCE were, first of all, focused on improving cooperation in military-political field and security policy, and its' immediate implementation with close and active participation of military and law enforcement institutes of the Kyrgyz Republic. ; С принятием Кыргызской Республики полноправным членом Организации по Безопасности и Сотрудничеству в Европе 30 января 1992 года и подписания основополагающих документов — 8 июня 1992 года Хельсинкского Заключительного Акта и 3 июня 1994 года Парижской Хартии Европейской Безопасности, руководство Кыргызской Республики демонстрирует приверженность реализации принятых обязательств Организации, на практике взаимодействуя по всем направлениям в области военно- политического, человеческого, экономического и экологического измерений, в том числе, предоставляя площадку в стране для организации мероприятий ОБСЕ. Рекомендации и консультативно-экспертная помощь ОБСЕ находят практическое применение во многих областях. В настоящее время между Кыргызстаном и ОБСЕ (его органами и институтами) установился высокий уровень сотрудничества, затрагивающий важные аспекты безопасности страны. Согласно мандату Центра ОБСЕ в Бишкеке деятельность в области политического и военного сотрудничества концентрируется в трех ключевых сферах: развитие политических институтов, предотвращение конфликтов и борьба с терроризмом. На современном этапе Кыргызская Республика стремится активизировать усилия по конкретизации сотрудничества в военно-политическом направлении и политике безопасности с Организацией по Безопасности и Сотрудничеству в Европе. Политическое руководство страны, с возникновением конфликтных противоречий с руководством Организации и понижения статуса Центра ОБСЕ до Программного офиса, по-прежнему настаивает на активизации деятельности Организации в военно-политическом направлении по комплексным проблемам безопасности. В военно-политическом направлении руководство ОБСЕ, с преобразованием статуса в Программный офис усилило взаимодействие на данном направлении, где наряду содействия военным структурам, начала оказывать консультационную и техническую помощь правоохранительным органам в контексте начатой реформы правоохранительных органов. Необходимость выстраивания новой политики по конкретизации сотрудничества между Кыргызской Республики и ОБСЕ была направлена, в первую очередь, на активизацию развития сотрудничества с Организацией в военно-политической сфере и политике безопасности, непосредственно с ее практической реализацией на основе тесного и активного взаимодействия с военными и правоохранительными органами Кыргызской Республики.

The aim of the study is to analyze the extent of the presence of migrants and their behavior in the Russian labor market on the basis of largescale sociological surveys of migrants. This is especially important in the absence of reliable statistics on migrants in the labor market. The main attention is paid to the employment profiles of representatives of various socio-demographic and ethnic groups, illegal and informal employment, the intensity and wages of migrants from countries with a visa-free regime with Russia. Particular attention is paid to labor mobility of migrants. The main empirical basis for analysis was the results of sociological polls conducted by the Center for Ethnopolitical and Regional Studies for the Higher School of Economics in 2011. (8,5 thousand respondents) and in 2017 (8,6 thousand migrants in 19 regions of Russia). The study showed that education, qualifications, professional knowledge of migrants are not in demand on the Russian market, the typical path of migrants in the labor market is downward labor mobility – occupying a job that is worse than previously occupied in the homeland. At the same time, migrants are adapted to changes in the labor market, which is largely facilitated by the differentiation of migrant employment and the vertical mobility of some of them. Innovations in Russian legislation which came into force in 2015, as well as the integration process within the framework of the Eurasian Economic Union (EEA), which greatly facilitated access to jobs in Russia for citizens of the countries of the EEA, had a positive impact on the Russian labor market. The share of illegally employed migrants has significantly decreased in comparison with previous years. At the same time, the problem of informal employment of foreign citizens, excessive exploitation of migrant labor remains. The problems of combating forced labor of migrants and ensuring their decent labor come to the fore. Civilized conditions should be created for the legalization of labor activity of migrants, stimulating their reorientation to integrate into Russian society. The most serious attention should be paid to preventing the social exclusion of migrants to work in Russia, creating effective tools for their secondary socialization and adaptation to Russian realities. ; Цель исследования – анализ масштабов присутствия мигрантов и их поведения на российском рынке труда на основе масштабных социологических опросов мигрантов, что особенно важно в условиях отсутствия достоверной статистики о мигрантах на рынке труда. Основное внимание уделяется профилям занятости представителей различных социально-демографических и этнических групп, незаконной и неформальной занятости, интенсивности и оплате труда мигрантов из стран с безвизовым режимом с Россией. Ключевое внимание уделено трудовой мобильности мигрантов. Основной эмпирической базой для анализа являлись результаты социологических опросов Центра этнополитических и региональных исследований для НИУ-ВШЭ в 2011 г. (8,5 тысяч респондентов) и в 2017 г. (8,6 тысяч мигрантов в 19 регионах России). Исследование показало, что образование, квалификация, профессиональные знания мигрантов не востребованы на российском рынке, типичной траекторией мигрантов на рынке труда является нисходящая трудовая мобильность – занятие вакансии, худшей по сравнению с занимаемой ранее на Родине. В то же время мигранты адаптированы к изменениям на рынке труда, чему в немалой степени способствуют дифференциация занятости мигрантов и вертикальная мобильность части из них. Новации в российском законодательстве, вступившие в силу с 2015 года, а также процесс интеграции в рамках Евразийского экономического союза (ЕАЭС), существенно облегчивший доступ к рабочим местам в России гражданам стран ЕАЭС, позитивно сказались на российском рынке труда. Доля нелегально работающих мигрантов существенно снизилась по сравнению с предшествующими годами. В то же время сохраняется проблема неформальной занятости иностранных граждан, чрезмерной эксплуатации труда мигрантов. На первый план выходят проблемы борьбы с принудительным трудом мигрантов и обеспечения их достойного труда. Должны быть созданы цивилизованные условия для легализации трудовой деятельности мигрантов, стимулирования их переориентации на интеграцию в российское общество. Cамое серьезное внимание должно быть уделено предотвращению социальной исключенности приезжающих на заработки в Россию, созданию действенных инструментов их вторичной социализации и адаптации к российским реалиям.

The article analyses the issue of part-time work (precarious employment) of Russia' young people, which is currently widespread on the labor market. The youth is not considered as one single generation; it consists of several generation groups. The author defines the following groups of working young adults: the securely employed, successful freelancers, employed but badly-paid young specialists, and the precariously working youth. The latter group's income is hardly enough to make a living. These young people cannot change their professions or places of living; they often possess too little knowledge of laws to find a job and conclude a good contract. Their survival is dependent on their parents, or more successful relatives.The main feature of this group is their perception of the labor market as unconditionally hostile towards them. Unlike the low-income young people of the past, the contemporary representatives of the lowest precariously employed group are less prone to antisocial behavior, manifesting a low level of political and criminal activity.The precarization of youth as a phenomenon can be attributed to the development of acute generation conflicts acting in three social dimensions: in the system of education (between teachers and students), in the labor market (between employers and young specialists), and among young people themselves (role conflict).On the whole, it can be recommended that not only professional competencies should be developed within the educational process, but also that certain measures should be taken by employers. It is related to creating a search system for promising graduates and organizing vocational training sessions. The practice of employees collaborating with educational institutions proves to be successful in professional training of future employees.To sum up, the precarization of young people can be considered a negative phenomenon of the contemporary labor market. Its negative impact can be reduced by transforming the education process at educational institutions, and also by working more closely with prospective employers. This cooperation is enhanced through the activities of professional and business communities aimed at creating and improving professional standards. It is also conductive to young professionals developing extraprofessional competencies, which will eventually make it possible to overcome precarious employment among young people. ; В статье анализируется проблема временной занятости (прекаризации) молодежи России, которая распространилась сегодня на рынке труда. При этом молодежь не рассматривается как единое поколение, в ее составе есть различные поколенческие группы. Выделяются следующие категории работающей молодежи: стабильно занятые, успешные фрилансеры, работающие низкооплачиваемые молодые специалисты и прекаризованная группа молодежи. Заработков молодежи, относящейся к последней группе, хватает на выживание, но не более того. Молодежь этой категории не может сменить профессию или место жительства, она недостаточно грамотна с правовой точки зрения, чтобы найти работу и заключить хороший контракт. Выживание ей обеспечивают родители или более успешные родственники.Главная особенность этой группы — восприятие рынка труда как безусловно враждебного к ним. В отличие от молодых людей с низким доходом прошлого, современные представители низшей прекаризованной группы молодежи менее склонны к асоциальному поведению, проявляя низкую политическую и криминальную активность.Прекаризацию молодежи как явление можно связать с развитием острых поколенческих конфликтов, действующих в трех социальных плоскостях: в системе образования (между преподавателями и обучающимися), на рынке труда (между работодателями и молодыми специалистами) и в среде самой молодежи (внутриролевой конфликт).Общей рекомендацией может стать не только выработка профессиональных компетенций в рамках образовательного процесса, но и проведение мероприятий со стороны работодателей. Это касается разработки системы поиска перспективных выпускников и организация стажировок. Успешной показывает себя практика взаимодействия работодателей с учебными заведениями для целевой подготовки будущих сотрудников.В целом прекаризация молодежи может быть расценена как негативное явление современного рынка труда. Негативное влияние ее может быть снижено за счет трансформации образовательного процесса в учебных заведениях и более тесной работы с будущими работодателями. Такое взаимодействие усиливается через деятельность профессиональных и бизнес-сообществ по созданию и корректировке профессиональных стандартов и развитию у молодых специалистов надпрофессиональных компетенций, что в конечном счете позволит преодолеть прекаризацию занятости молодежи.

Referring to a large number of journalistic works of the turn of the 20th century that reflect the views of different business, political, and social groups, the author analyses the narrative strategies underlying the representation of both implemented and hypothetical Trans-Siberian transportation projects. The article aims to explicate the cultural attitudes and political goals of the authors of the transportation projects which formed their strategies of mental appropriation of territories. The author singles out and analyses three aspects related to the perception of Siberian space: imperial, regional, and transnational. According to the first aspect, Siberian space was regarded as an enormous geopolitical bridge meant to connect the centre of the country with remote Russian territories (the Far East) and Russia's spheres of influence (Manchuria, Northeast China). This approach was implemented when the Great Siberian Railway was built and came to represent a horizontal distribution of power, connecting the imperial centre and the periphery. The regional idea of Siberia was a metaphor of its closedness: this was not induced by its nature but rather by artificial economic reasons. The Russian government favoured the export of Siberian butter but not that of grain. The Great Siberian Railway was thus regarded as a means of improving foreign trade. However, this route for Siberian grain was closed following the introduction of the Chelyabinsk railway tariff in 1896. Under such circumstances, Siberians had to resort to the idea of the 1860s–1870s of organising a transit trade route from Siberia to Europe. At the turn of the 20th century, there appeared two approaches to how this could be fulfilled: by joining the basins of Siberian and Central Russian rivers (Siberian River Routes) or establishing a connection between these rivers by means of the Kara Sea (Northern Sea Route). According to the third – transnational – aspect, all three routes were regarded as elements of global transit routes to be established. Following the 1904–1905 Russo-Japanese War, the Russian authorities considered it a national communication system which was not only of economic but also of military and strategic importance. On the eve of World War I, the idea of the Northern Sea Route as an international route was replaced by the idea of it as a "natural monopoly" of the Russian state. ; На основе широкого круга публицистических работ конца XIX – начала XX в., отображающих взгляды различных деловых, политических и общественных групп, анализируются нарративные стратегии репрезентации как реализованных, так и оставшихся на бумаге транссибирских транспортных проектов данного периода. Целью исследования является экспликация культурных установок и политических устремлений авторов транспортных проектов, лежащих в основе их стратегий ментального присвоения территории. Выделяются и анализируются три аспекта восприятия сибирского пространства: имперский, областнический и транснациональный. В первом сибирское пространство виделось как гигантский геополитический мост, предназначенный соединить центр с удаленными от него российскими территориями (Дальний Восток) и сферами влияния (Маньчжурия, Северо-Восточный Китай). Этот подход был реализован благодаря строительству Великой Сибирской железнодорожной магистрали, своеобразной «горизонтали власти», связавшей имперский центр и окраины. Центральной метафорой областнического воображения Сибири было представление о «закрытости» последней, вызванной не столько естественными, сколько искусственно созданными экономическими причинами. Российское правительство способствовало сбыту сибирского масла, но не поощряло хлебный экспорт. Надежды на подъем внешней торговли Сибири связывались в первую очередь с Великим Сибирским железнодорожным путем. Однако с введением в 1896 г. Челябинского тарифного перелома этот путь для сибирского хлеба был фактически закрыт. В этих условиях сибирские производители вернулись к идее 1860–1870-х гг. о транзитном торговом пути из Сибири в Европу. На рубеже XIX–XX вв. обозначились два основных подхода к его созданию: соединение бассейнов сибирских и центрально-российских рек (Великий Сибирский речной путь) vs установление сообщения этих рек через Карское море (Северный морской путь). В третьем, транснациональном аспекте, все три названных пути воспринимались как элементы будущих глобальных транзитных сетей. После Русско-японской войны 1904–1905 гг. российские правящие круги все чаще видели в нем национальную коммуникационную систему, имевшую не только экономическое, но и военно-стратегическое значение. Накануне Первой мировой войны характерное для конца XIX в. представление о Северном морском пути как международной магистрали сменилось представлением о нем как о своего рода «естественной монополии» российского государства.

In modern conditions of dynamic development of the market environment, deployment of informatization and globalization processes, and tightening of economic confrontation of companies, development of framework conditions for efficient competition and ensuring on this basis the current and long-term business competitiveness takes on particular significance. Competitive policy plays a significant role for solving this problem, which under modern economic conditions is one of the most important tools for economic processes state management aimed at formation and development of highly efficient economy with a significant growth potential and allowing to solve the whole range of social and economic problems. The results of studying the foreign experience in development and nature of the main provisions of antimonopoly and competition laws are presented in the article, and the main stages of its evolution are outlined. It was determined that qualitative changes in the world economy, active globalization and in-formatization processes, development of new economy and network structures had a significant impact on the modern model of competition policy. The key aspects of competition economic policy formation in the regional integration countries unions (EU, APEC, NAFTA, OECD, CIS, EAEU, etc.) are highlighted. It was determined that the EU legislation was considered one of the best examples of efficient international competition law. The main directions of the EU's competition policy and peculiarities of its promotion to other countries were revealed; peculiarities of developing a single competitive economic policy within the framework of EAEU were studied. The conducted researches allowed to determine that processes in the world economy had a significant impact on competition law, which during its formation has undergone significant changes, had become more flexible and targeted and acquired systemic character. Systematic study of the world experience, the EU's experience first of all, is obviously of a great interest for the Republic of Belarus with the market economy at the stage of active formation, as well as the corresponding policy for competition and competitiveness support. Learning this experience is important for successful integration of the country into the European and Global trade and economic area. The theoretical basis of the modern competition policy is formed by a number of conceptual approaches, which have to be learned to understand its key characteristics and accents, directions and methods, and also to predict the forms of its further modernization. ; В современных условиях динамического развития рыночной среды, развертывания процессов информатизации и глобализации, ужесточения экономического противоборства компаний особое значение приобретает формирование рамочных условий для эффективной конкуренции и обеспечение на этой основе текущей и долгосрочной конкурентоспособности бизнеса. Существенную роль в решении этой задачи призвана играть конкурентная политика, которая в современных условиях хозяйствования выступает одним из важнейших инструментов государственного управления экономическими процессами, направленными на формирование и развитие высокоэффективной экономики, обладающей значительным потенциалом роста и позволяющей решать весь комплекс социально-экономических задач. В статье представлены результаты исследования зарубежного опыта развития и содержания основных положений антимонопольного и конкурентного законодательства, выделены основные этапы его эволюции. Установлено, что качественные изменения мирового хозяйства, активно происходящие процессы глобализации и информатизации, развитие новой экономики и сетевых структур оказали существенное воздействие на современную модель конкурентной политики. Выделены ключевые аспекты формирования конкурентной экономической политики в региональных интеграционных объединениях стран (ЕС, АТЭС, НАФТА, ОЭСР, СНГ, ЕАЭС и др.). Установлено, что одним из лучших примеров эффективного международного законодательства о конкуренции считается законодательство ЕС. Раскрыты основные направления конкурентной политики ЕС и особенности ее продвижения в другие страны; исследованы особенности формирования единой конкурентной политики в рамках ЕАЭС. Проведенные исследования позволили установить, что процессы, происходящие в мировой экономике, оказали существенное влияние на конкурентное законодательство, которое за время своего становления претерпело существенные изменения, стало более гибким и целенаправленным, приобрело системный характер. Систематизированное изучение мирового опыта, прежде всего ЕС, представляет несомненный интерес для Республики Беларусь, рыночная экономика которой, как и соответствующая политика поддержки конкуренции и конкурентоспособности, находится в стадии активного формирования. Освоение этого опыта важно для успешной интеграции страны в общеевропейское и глобальное торгово-экономическое пространство. Теоретическую основу современной конкурентной экономической политики образует ряд концептуальных подходов, без освоения которых невозможно уяснить ее ключевые характеристики и акценты, направления и методы, а также прогнозировать формы ее дальнейшей модернизации.

Current study focuses on the analysis of the impact of the deposit insurance system on the functioning of national banking system. Literature review reflects the difference in the opinions of analytics about the character of this impact. Summarizing points of view one may conclude that in unstable periods deposit insurance system may strengthen the banking system and prevent customers run. At the same time, during periods of economic growth deposit insurance may lead to the additional moral hazard. This research focuses on the banking systems of the BRICS countries: Russia is part of it, and, according to some analysts, the BRICS countries have good prospects for development. However, this association, in the authors' opinion, is rather artificial which is supported by the fact that development trajectories of its members as well as the achieved results are very different. Nevertheless, there is a common element - intensive transitions leading to significant instability in the economy and the presence of serious social problems, in particular poverty, a strong stratification of society and corruption. First part of the article presents comparative analysis of deposit insurance systems in the BRICS countries. Its results demonstrate that the approaches to organization of deposit insurance among members of the association are somewhat different. For example, in South Africa, the deposit insurance system functions in an implicit manner (i.e., not legislated). In some countries it is privately owned (or has no state guarantees). The second part introduces mathematical and statistical analysis of the impact that deposit insurance system has on the level of risks that banks of BRICS take. Online availability and quality of data on the state of the banking systems and activities of deposit insurance systems allowed for a full-fledged analysis only for the Russian Federation and Brazil. As for the rest of member-countries, the authors performed brief analysis. The results of estimating models for panel data made it possible to conclude that the effect of increasing the amount of insurance cover on the level of risks depends significantly on the characteristics of the crisis situation (if any), the level of control of the banking environment by the regulator and the proportion of deposits in the balance currency that fall under the jurisdiction of the deposit insurance system. ; Настоящее исследование посвящено анализу влияния системы страхования вкладов (ССВ) на функционирование банковских систем. Приведенный в работе обзор отражает разнообразие мнений аналитиков относительно характера данного влияния. Обобщение исследований позволяет сделать вывод о том, что в периоды нестабильности ССВ способствует укреплению банковской системы, предотвращая, в частности, «набеги» вкладчиков на банки. В то же время в периоды роста экономики страхование вкладов может привести к росту морального риска. В центре внимания данного исследования банковские системы стран БРИКС: Россия входит в нее, и по мнению ряда аналитиков, страны БРИКС имеют неплохие перспективы развития. При этом нельзя не отметить, что объединение это, на взгляд авторов, достаточно искусственное и, как показывает реальная практика, пути развития стран-участниц и достигнутые результаты сильно различаются. Тем не менее общим является наличие интенсивных переходных процессов, ведущих к существенной нестабильности в экономике и наличию серьезных социальных проблем, в частности бедности, сильного расслоения общества и коррупции. В первой части работы проведен сравнительный анализ систем страхования вкладов в странах БРИКС. Его результаты показывают, что подходы к организации страхования вкладов у членов ассоциации весьма различны. Так, в Южно-Африканской Республике система страхования вкладов функционирует в неявном виде (то есть законодательно не закреплена). В некоторых странах она находится в частной собственности (или не имеет государственных гарантий). Во второй части работы дается математико-статистический анализ влияния системы страхования вкладов на уровень рисков, которые принимают на себя банки в странах БРИКС. Наличие и качество данных о состоянии банковских систем и деятельности систем страхования вкладов в открытом доступе позволили провести полноценный анализ только для двух стран - России и Бразилии. Для прочих участников ассоциации был проведен сокращенный анализ. Результаты оценивания моделей для панельных данных позволили заключить, что влияние увеличения суммы страхового покрытия на уровень рисков существенно зависит от характеристик кризисной ситуации (при наличии таковой), уровня контроля банковской среды регулятором и доли депозитов в валюте баланса, которые попадают под юрисдикцию ССВ.

International tourism as a form of regional integration takes a specific place in numerous research projects which analyse complicated processes of modern social development. That fully relates to the East Asian region where the dialectics of relations between local governments has a compound historical heritage. Experts consider international tourism in East Asia to be a very serious integration factor assisting to overcome old regional contradictions. The article makes an attempt to present the real state and prospects of integration space development in South East Asia, including the sphere of international tourism.East Asian market of tourist services is one of the most competitive in the world. Its specific feature is that it creates trends that later on appear on the global level. Practically all countries in East Asia lay emphasis on internal and entrance kinds of tourism, thus developing the countries' national infrastructure and making significant contributions to local budgets. Internal tourism is based on visiting historic sites, monuments of ancient culture, on pilgrimage missions connected with religious traditions, while entrance tourism of foreigners is orientated mainly to receiving cheap, highly qualified medical services within the framework of the programmes implying conducting complex diagnostics and treating complicated diseases.In PRC they strongly believe that by uniting regional independent states it will be possible to create a common tourist industry which could stimulate the instilling of the single Confucian civilization ideas in people's consciousness. Recently Chinese authorities on all levels have started to advocate the so-called internationalization considering it to be an exclusively East Asian regional project as opposed to the Western concept of globalism.East Asian tourism reflects the natural and cultural variety of countries in the region, their economic achievements, aspiration to preserve the thousand-year-old heritage. It is tourism in the region that has become an important channel of acquaintance with achievements of human spirit, respect for human virtues and individuality, acknowledgement of cultures' peculiarity and the moral values of East Asian nations. East Asian tourism stimulates education and scientific activity, which enables to comprehend the essence of regional cultural heritage and prospects of its further development in a philosophic manner. ; Международный туризм как форма региональной интеграции занимает специфическое место в многочисленных исследовательских проектах, анализирующих сложные процессы современного общественного развития. Это в полной мере относится к Восточноазиатскому региону, где диалектика взаимоотношений местных государств имеет весьма сложное историческое наследие. Специалисты рассматривают международный туризм в Восточной Азии в качестве весьма серьезного интегрирующего фактора, способствующего эффективному преодолению застарелых региональных противоречий. В статье предпринята попытка показать реальное состояние и перспективы развития восточноазиатского интеграционного пространства, в том числе в сфере международного туризма.Восточноазиатский рынок туристических услуг является одним из самых конкурентных в мире. Его отличительной особенностью выступает то, что он задает тренды, которые затем проявляются уже на глобальном уровне. Практически все государства Восточной Азии преимущественно делают ставку на внутренний и въездной виды туризма, развивая таким образом национальную инфраструктуру и заметно пополняя местные бюджеты. Внутренний туризм базируется на посещении исторических мест, памятников древней культуры, на паломнических миссиях, связанных с религиозными традициями, тогда как въездной туризм иностранцев ориентирован прежде всего на получение недорогих высококвалифицированных медицинских услуг в рамках программ проведения комплексной диагностики и лечения сложных заболеваний.В КНР весьма рассчитывают через объединение региональных суверенных государств создать общую туриндустрию, которая бы способствовала внедрению в сознание широких народных масс идеи единой конфуцианской цивилизации. В последнее время китайские власти на всех уровнях стали пропагандировать так называемую интернационализацию, понимая ее исключительно как восточноазиатский региональный проект и противопоставляя его западной концепции глобализма.Восточноазиатский туризм отображает природное и культурное многообразие стран региона, их экономические достижения, стремление сохранить тысячелетнее наследие. Именно туризм стал в регионе важным каналом ознакомления с достижениями человеческого духа, уважения человеческих достоинств и индивидуальности, признания самобытности культур и моральных ценностей восточноазиатских наций. Восточноазиатский туризм стимулирует образование и научную деятельность, что позволяет философски осмыслить сущность регионального культурного наследия и перспективы его дальнейшего развития.

The aim of the article is to analyze the 1970 constitutional changes influence on the Buryat ASSR authorities functioning with the use of systematic and comparative approaches, and institutional method of research, and also unpublished archival materials. The text of the Fundamental Law of the autonomous republic was promulgated in mass media with a total amount of more than 170 thousand copies. Broad and purposeful explanatory work was carried out by members of the Constitutional commission of the republic, the ideological core group and editorial offices of newspapers, radio and television. The new Buryat ASSR Constitution was officially adopted on May 30, 1978 at the session of the supreme body of the government. Its text included new sections and chapters, and a number of articles were changed and added. The Buryat ASSR was proclaimed a socialist public state. The legal status was determined in detail, as well as the order and forms of activities of the Supreme Council, its Presidium and Council of ministers of the ASSR were regulated. People's Deputies of all levels constituted a single system of the government. The national statehood of Buryatia was limited. The declared and expanded political and social rights of citizens remained declarative in many respects. The unique political party won the constitutional status of leading and directing force of society denying all principles of separation of the authorities and turned into the main element of government institution. At the same time, the system of the state was not ideal. There followed a painful process of familiarizing working people with implementation of government and management. The local councils (sovjets) were supposed to represent workers' power but remained considerably the power over working masses. Bureaucratization of the councils' activities grew stronger, the councils were substituted by party committees, stability of personnel turned into their irremovability, stagnation and gerontocracy, Councils' control over the work of executive bodies required cardinal strengthening. A serious adjustment of the electoral system and democratization of political life of the society was needed. The considered materials can be used for a comparative analysis of activity of public organs of different levels. ; Целью статьи является анализ влияния конституционных изменений 1970-х гг. на функции органов власти Бурятской АССР с использованием системного, компаративистского подходов, институционального метода исследования, а также неопубликованных ранее архивных материалов. Текст проекта Основного Закона автономной республики был обнародован в печатных средствах массовой информации общим объемом более 170 тыс. экземпляров. Широкую и целенаправленную разъяснительную работу проводили члены Конституционной комиссии республики, идеологический актив, редакции газет, радио, телевидение. На сессии высшего органа государственной власти 30 мая 1978 г. была официально принята новая Конституция Бурятской АССР. В ее текст были включены новые разделы и главы, а ряд статей изменен и дополнен. Бурятская АССР объявлялась социалистическим общенародным государством. Подробно определялось правовое положение, регламентировался порядок и формы деятельности Верховного Совета и его Президиума, а также Совета Министров АССР. Советы народных депутатов всех уровней составляли единую систему государственной власти. Национальная государственность Бурятии была ограничена. Заявленные и расширенные политические и социальные права граждан во многом оставались декларативными. Единственная политическая партия обрела конституционный статус руководящей и направляющей силы общества и, отрицая все принципы разделения властей, превратилась в главный элемент государственной структуры. Вместе с тем система государственного устройства не была идеальной. С большими трудностями шло приобщение людей труда к осуществлению государственной власти и управления, благодаря чему Советы, являясь по своей сути органами власти через трудящихся, оставались в значительной мере властью над трудящимися массами. Нарастала бюрократизация деятельности Советов, подмена их партийными комитетами, стабильность кадров превращалась в их несменяемость, застой и геронтократию, требовал кардинального усиления контроль Советов за работой исполнительных органов. Все острее ощущалась необходимость серьезной корректировки избирательной системы, демократизации общественно-политической жизни общества. Рассмотренные материалы могут быть использованы для сравнительного анализа деятельности государственных органов различных уровней.

The paper presents the problem of the Siberian Cossacks crisis in the period of socio-political upheavals of the revolution and Civil War in 1917–1920. The aim of the paper is to examine the reasons and the essence of the regional Cossack community crisis in the course of the 1917 revolution and the Civil war as well as to identify the options and results of its resolution. The problem is investigated on the basis of the dialectical-materialistic method of cognition: each position is examined through the light of historicism, in connection with other historical events of the era and with specific historical experience. The "Cossack issue" took shape in the early XXth century amid the civil transformation of the Russian society. In Siberia the issue received internal and external content. The internal content of the issue is made up of the contradictions between the rank-and-file Cossacks and the officers due to the inequality of landholdings, as well as between the Cossack mainstream, on the one hand, and the Cossack troops' lieutenant colonels, on the other, because of the problem of the land reserve exploitation and compliance with the rights and obligations equivalence in the Cossack community. The external constituent is made up of the contradictions between the privileged Cossack community in Siberia and the peasantry and minority peoples of the region concerning the land issue. Moreover, the "Cossack issue" included also a general historical tendency – the search for optimal ways to abolish the Cossack class privileges and to equalize them in rights and responsibilities with the rest of the population of Russia. Since in this period there was no class-caste unity of the Cossacks de facto, this fact was to be established de jure. And it was the 1917 revolution that was responsible for it. The "Cossack issue" resolution resulted in the acute social-political opposition both within the regional Cossack community and in the civil war of the Siberian Cossacks with the bulk of the Siberian population. The results of the study can be used when writing generalized works on the history of Siberia, lecturing on Russian history of this period, teaching courses on the history of the 1917 revolution and the Civil war. ; Представлена проблема кризиса сибирского казачества в период социально-политических катаклизмов революции и Гражданской войны 1917–1920 гг. Цель исследования – изучить причины и сущность кризиса областной казачьей общины в ходе революции 1917 г. и Гражданской войны в регионе; выявить варианты и результаты его разрешения. Проблема исследуется на основе диалектико-материалистического метода познания: каждое положение изучается на принципах историзма, в связи с другими историческими событиями эпохи и конкретным опытом истории. В начале ХХ века в ходе цивилизационной трансформации общества России в стране оформился «казачий вопрос». В Сибири он получил внутреннее и внешнее содержание. Его внутреннюю сторону составили противоречия между рядовыми казаками и офицерами из-за неравенства размеров земельных наделов, а также между основной массой казаков, с одной стороны, и казачьей старшиной, с другой стороны, – из-за проблемы эксплуатации земельного резерва войска, соблюдения равенства обязанностей и прав в казачьей общине. Внешнюю сторону составляли противоречия привилегированной казачьей общины Сибири по земельному вопросу с крестьянством и малыми народами региона. Кроме того, «казачий вопрос» включал в себя и общеисторическую тенденцию – поиск оптимальных путей отмены сословных привилегий казаков и их уравнивание в правах и обязанностях с остальным населением России. Так как в этот период сословно-кастового единства казаков уже не существовало де-факто, это требовалось оформить де-юре. Данную историческую роль взяла на себя революция 1917 г. Разрешение «казачьего вопроса» вылилось в острое социально-политическое противостояние как внутри областной казачьей общины, так и в гражданскую войну сибирских казаков с основной массой населения Сибири. Итоги исследования могут быть использованы при написании обобщающих работ по истории Сибири, чтении курса истории России данного периода, спецкурсов по истории революции 1917 г. и Гражданской войны.