One of the peculiarities, at lexical level, of Katomyomakhia is that the Greek term for the cat is not widespread aílouros but káta. As in this work action is transmitted only from the point of view of the mice, it can be assumed that this would be the perspective with which the author wants to be identified their listener/reader(s), by circulating a parodic-political-critical message. ; Una de las particularidades, a nivel léxico, de la Catomiomaquía reside en que el término griego utilizado para designar al gato no es el muy extendido aílouros sino káta. Como en esta obra la acción es transmitida exclusivamente desde el punto de vista de los ratones, se puede conjeturar que esta sería la perspectiva con la que el autor quiere que se identifique(n) su(s) oyente/lector(es), haciendo circular un mensaje paródico-político-crítico.
Resumen: este artículo busca ofrecer una traducción española de la obra de Pródromos (s. XII), con una anotación filológica y un comentario que destaca el carácter de centón y el género dramático más allá de la intencionalidad satírica; sostiene la representabilidad de la pieza y su rango como mimo literario. ; Abstract: This paper offers a Spanish translation of this Prodromus' work (12th century) with philological notes and a commentary that underlines the character of cento and the dramatic genre of the piece, beyond its satyrical intention; the paper holds the feasible performance of the play and its status of literary mime.
Este artículo busca ofrecer una traducción española de la obra de Pródromos (s. XII), con una anotación filológica y un comentario que destaca el carácter de centón y el género dramático más allá de la intencionalidad satírica; sostiene la representabilidad de la pieza y su rango como mimo literario. ; This paper offers a Spanish translation of this Prodromus' work (12th century) with philological notes and a commentary that underlines the character of cento and the dramatic genre of the piece, beyond its satyrical intention; the paper holds the feasible performance of the play and its status of literary mime
This paper offers a Spanish translation of this Prodromus' work (12th century) with philological notes and a commentary that underlines the character of cento and the dramatic genre of the piece, beyond its satyrical intention; the paper holds the feasible performance of the play and its status of literary mime ; Este artículo busca ofrecer una traducción española de la obra de Pródromos (s. XII), con una anotación filológica y un comentario que destaca el carácter de centón y el género dramático más allá de la intencionalidad satírica; sostiene la representabilidad de la pieza y su rango como mimo literario.
John Apokaukos (ca. 1155–1233), the metropolitan of Naupaktos, was a church and political figure of the early thirteenth century and an outstanding Byzantine writer. So far the collection of Apokaukos' letters has been studied mainly as a historical source. This paper has made a philological analysis of his epistles with the question raised how the author's self is portrayed. This research has shown that Apokaukos' letters formed an individual image of the author extending beyond epistolary clichés. This image is not without internal contradictions: on the one hand, Apokaukos portrays himself as a decrepit old man, enduring punishment for his sins, and on the other, he appears proud of his achievements and erudition, ready to stand up for his rights or defend the interests of his eparchy. Moreover, when the author speaks of his weakness and insignificance, he is not always serious, for the self-abasement sometimes turns into a caricature: for example, the author emphasizes his gluttony using grotesque comparisons. The author's image is not static: Apokaukos often portrays himself as a doubter, hesitating over two opinions and changing his position under the influence of circumstances. This paper has analysed the author's image in Apokaukos' letters in the context of Byzantine epistolography in the Komnenian renaissance. Some common tendencies have been determined in the epistles of John Apokaukos, Michael Psellos, John Tzetzes, and Theodore Prodromos. ; Митрополит Навпактский Иоанн Апокавк (ок.1155–1233) – церковный и политический деятель начала XIII в., выдающийся византийский писатель. Эпистолярное собрание Апокавка, включающее 156 писем, до сих пор исследовалось в основном как исторический источник. В настоящей статье проводится филологический анализ писем – ставится вопрос о том, как в них изображается авторское «я». Исследование показывает, что в письмах Апокавка складывается индивидуальный образ автора, выступающий за рамки эпистолярных клише. Этот образ не лишен внутренних противоречий: с одной стороны, Апокавк изображает себя ветхим, больным и страдающим за свои грехи, а с другой – предстает гордым своими достижениями, ученостью, готовым вступиться за свои права или защищать интересы митрополии. При этом, когда автор говорит о своей слабости и ничтожности, он не всегда серьезен – самоуничижение порой превращается в карикатуру: например, автор подчеркивает свое чревоугодие, прибегая к гротескным сравнениям. Образ автора не статичен: Апокавк зачастую изображает себя сомневающимся, колеблющимся между двумя мнениями, меняющим свою позицию под влиянием обстоятельств. Образ автора в письмах Апокавка рассматривается в контексте византийской эпистолографии Комниновского ренессанса. Отмечается ряд общих тенденций в письмах Иоанна Апокавка, Михаила Пселла, Иоанна Цеца и Феодора Продрома.
