Suchergebnisse

The aim of the scientific research included in the paper was to show the issue of Polish women and the cultural changes in the Polish People's Republic in the end of 1980s. These transformations were reflected in women's magazines, including in «Zwierciadło», being also a platform for disseminating the activities of the only official women's movement at that time – League of Polish Women among readers. The research studies are new; so far scientific research on the importance of the women's press on the subject of «Zwierciadło» has been conducted only by the author of this study. The method of press analysis, analysing individual studies of the «Zwierciadło» magazine, and the historical method of analysing source documents and literature on the subject were used in the study. As a result of the study, an image of women achieving professional, social and, thus, personal success, disseminated in «Zwierciadło», was shown. The image also demonstrated some role models for women – what the women's success which Polish women should strive for can and should look like. «Zwierciadło: Pismo Ligi Kobiet Polskich», a magazine addressed to women, was published in 1982–1990 and promoted the organization and its achievements. The magazine sought to present issues concerning the life of Polish women, their everyday problems, but also successes to be enjoyed by Polish women and women from abroad. The magazine provided examples of women's careers. Professional work was to be a way to personal success and social advancement. The image of successful women presented in the magazine differed from the possibility to achieve the success by typical magazine's readers, including League of Polish Women members.

The paper is devoted to a comparative analysis of the popular culture of the Cold War in the United States and in the USSR, namely, to the genres, which were stimulated by the public moods of the Cold War (noir, spy detective, etc.). It is argued that despite the refusal of Soviet critics to use Western terminology, the genres of noir and spy detective existed in the Soviet literature and cinema, but had their own national and cultural content. In particular, the images of "fatal women" and "female adventurers", who were central in the noir poetics, were not typical in the Soviet popular culture, excluding works devoted to the life abroad (in particular, novels by A. Tolstoy "Emigrants", "Hyperboloid of engineer Garin", etc.), however, noir motifs have appeared in the Soviet literature and cinema since the mid-1950s, when the official optimism of the Soviet public culture has been replaced by emotions of disappointment and tragic past (after J. Stalin's death and denunciation of his personality cult). The novels of the little-studied writers L. Ovalov ("The Copper Button") and H.-M. Muguev ("Doll of Mrs. Bark", "The Quiet City", "Fire Paw") were analyzed in the context of the biographies of their authors, gender politics of the novels and the Soviet concepts of "freedom" and the opposition of "friend" and "enemy". It is proved that the images of "adventurers" and style in the spy novels by Ovalov and Muguev reproduce the poetics of "noir" in the Soviet literature, which looked as authentic view in depicting war, emigration, espionage, captivity, conspiracies, and other existential situations. It was argued that the noir motifs in the late Soviet cinema were used in depicting the bipolar and hostile world in the spy genre ("The Secret Agent's Blunder", "17 Moments of Spring"), and also in depicting the postwar period of Soviet culture, losses of ideals and destroying a large number of people' destinies. It was argued that the "Soviet project" was not separated from the cultural mainstream of the 20th century, it experienced the influences of Western popular culture and its values. ; Статья посвящена сравнительному анализу популярной культуры в США и в СССР периода Холодной войны, а именно жанрам, расцвет которых был стимулирован общественными настроениями Холодной войны (нуар, шпионский детектив, др.). Утверждается, что несмотря на отказ советской критики использовать западную терминологию жанров, нуар и шпионский детектив существовали в советской литературе и кино, однако обладали собственным национально-культурным содержанием. В частности, образы «роковых женщин» и «авантюристок», центральные для стиля нуар, были не характерны для советской популярной культуры, исключая произведения, посвященные заграничной жизни (в частности, А. Толстой «Эмигранты», «Гиперболоид инженера Гарина», др), однако мотивы нуар появляются в советской литературе и кино с середины 1950х, когда на смену официальному оптимизму советской публичной культуры приходят эмоции разочарования, трагизма (после смерти И. Сталина и разоблачения его культа личности). В статье проанализированы романы малоисследованных писателей Л. Овалова («Медная пуговица») и Х.-М. Мугуева («Кукла госпожи Барк», «В тихом городе», «Огненная лапа») в контексте биографий их авторов, гендерных политик романов и советских концептуализаций «свободы» и оппозиции «свой-чужой». Доказывается, что образы «авантюристок» и стиль шпионских романов Овалова и Мугуева воспроизводит поэтику «нуар» в советской литературе, которая оказывается востребованной при изображении экзистенциальных состояний войны, эмиграции, шпионажа, плена, заговоров, и т.д. Показано, что в позднесоветской культуре мотивы нуар используются в кино при изображении биполярного и враждебного мира в произведениях шпионского жанра («Ошибка резидента», «17 мгновений весны»), а также при изображении поствоенного периода советской культуры с точки зрения потери идеалов и разрушенных судеб большого количества людей. Утверждается, что «советский проект» не был отделен от культурного мейнстрима ХХ века, он испытывал культурно-стилевые и ценностные влияния западной популярной культуры, и сам оказывал определенные влияния на нее. ; Стаття присвячена порівняльному аналізу популярної культури в США і в СРСР періоду Холодної війни, а саме жанрам, розквіт яких був стимульований соціальними настроями Холодної війни (нуар, шпигунський детектив, ін.). Стверджується, що незважаючи на відмову радянської критики використовувати західну термінологію жанрів, нуар і шпигунський детектив існували в радянській літературі і кіно, проте мали власний національно-культурний зміст. Зокрема, образи «фатальних жінок» і «авантюристок», центральні для стилю нуар, були не характерні для радянської популярної культури, виключаючи твори, присвячені закордонному життю (наприклад, романи А. Толстого «Емігранти», «Гіперболоїд інженера Гаріна», ін ), проте мотиви нуару з'являються в радянській літературі і кіно з середини 1950х, коли на зміну офіційному оптимізму радянської публічної культури приходять емоції розчарування, трагізму життя (після смерті Й. Сталіна і викриття його культу особистості). У статті проаналізовано романи малодосліджених письменників Л. Овалова («Мідний гудзик») і Х.-М. Мугуева («Лялька пані Барк», «В тихому місті», «Вогняна лапа») в контексті біографій їх авторів, гендерних політик романів і радянських концептуалізацій «свободи» і опозиції «свій-чужий». Доводиться, що образи «авантюристок» і поетика шпигунських романів Овалова і Мугуева відтворює поетику «нуар» в радянській літературі, яка виявляється затребуваною при зображенні екзистенційних станів війни, еміграції, шпигунства, полону, і подібне. Доводиться, що в позднярадянській культурі мотиви нуару використовуються в кіно при зображенні біполярного і ворожого світу в фільмах шпигунському жанрі («Помилка резидента», «17 миттєвостей весни»), а також при зображенні поствоєнного періоду радянської культури з точки зору втрати ідеалів і зруйнованих доль великої кількості людей. Стверджується, що «радянський проект» не був відділений від культурного мейнстріму ХХ століття, він відчував культурно-стильові і ціннісні впливу західної популярної культури, і сам надавав певні впливи на неї.

Over the past year, protesters have sustained the revolutionary "Woman, Life, Freedom" uprising in Iran and throughout the diaspora.

This essay examines the activity of women in the Russian organized right between 1905 and 1917. It is particularly concerned with the scale of the female membership of the right-wing movement, and their connection to philanthropic and political roles. It examines the backgrounds of the women who joined the movement, the type of the activities that they became involved in, and where these women's clubs fitted into the social mission of the Russian right in the early twentieth century. It then considers the role of women in charity activities and what this can tell us about female agency in the right-wing movement. A final aim is to assess whether these organizations mirrored more radical characteristics emerging elsewhere in the right-wing movement, or whether they were mostly building on established trends in women's civic group formation. ; Анализируется политическая деятельность женщин в организованных российских правых объединениях в период между 1905 и 1917 г., в особенности масштаб женского участия в правом движении и связь с благотворительным и политическим аспектами движения. Изучаются политическая и социальная принадлежность женщин, принимавших участие в правом движении, виды их деятельности и то, в каком аспекте эта деятельность совпадала с социальной миссией русского правого движения начала XX в. Рассматривая роль женщин в благотворительной деятельности, автор уточняет различные ее аспекты в рамках правого движения. Цель статьи – рассмотреть, отражали ли подобные организации более радикальные настроения, возникавшие в рамках правого движения, или же они действовали рамках уже сложившихся тенденций формирования женских гражданских объединений.

The object of this master thesis is the problem of domestic violence against women. The goal of this thesis is to identify international legal standards in the field of combating domestic violence against women and ways to implement these standards in national legislation on the example of the Republic of Belarus and the Republic of Lithuania. The main tasks of the thesis are: to define the concept of domestic violence; define the importance of combating domestic violence; track the evolution of standards for combating domestic violence; to define the existing international legal standards for combating domestic violence at the universal and regional levels; find out how international legal standards on combating domestic violence against women are implemented in national legislation on the example of the Republic of Belarus and the Republic of Lithuania; identify problematic aspects of national legislation related to the regulation of combating domestic violence and propose changes based on established international standards in this area. The usage of such methods as sociological, feminist, and evolutionary, analysis, synthesis, deduction, and comparative legal method led to a conclusion that over the past few decades, there has been a radical transformation in the international community's attitude towards violence against women, including domestic violence. The consolidation of guarantees of protection against domestic violence against women at the international level, as well as the development of jurisprudence on this issue, have played a huge role in shaping international standards related to this problem. To eradicate domestic violence, it is necessary to require states to fulfill positive obligations to prevent domestic violence, and the adoption of a specialized law is the first step to combat domestic violence by complying with international obligations.

The object of this master thesis is the problem of domestic violence against women. The goal of this thesis is to identify international legal standards in the field of combating domestic violence against women and ways to implement these standards in national legislation on the example of the Republic of Belarus and the Republic of Lithuania. The main tasks of the thesis are: to define the concept of domestic violence; define the importance of combating domestic violence; track the evolution of standards for combating domestic violence; to define the existing international legal standards for combating domestic violence at the universal and regional levels; find out how international legal standards on combating domestic violence against women are implemented in national legislation on the example of the Republic of Belarus and the Republic of Lithuania; identify problematic aspects of national legislation related to the regulation of combating domestic violence and propose changes based on established international standards in this area. The usage of such methods as sociological, feminist, and evolutionary, analysis, synthesis, deduction, and comparative legal method led to a conclusion that over the past few decades, there has been a radical transformation in the international community's attitude towards violence against women, including domestic violence. The consolidation of guarantees of protection against domestic violence against women at the international level, as well as the development of jurisprudence on this issue, have played a huge role in shaping international standards related to this problem. To eradicate domestic violence, it is necessary to require states to fulfill positive obligations to prevent domestic violence, and the adoption of a specialized law is the first step to combat domestic violence by complying with international obligations.

Ongoing conflict has taken a toll on all Sudanese citizens, but it has been most severe for women.

Modern agriculture in the Russian Federation is characterized by the growth of entrepreneurial initiative on the part of women. In recent years, more and more Russian women have been focusing on using their entrepreneurial skills in the agro-industrial complex, agriculture, and agribusiness. Obviously, this state of affairs is due, first of all, to measures of state support for the industry by the government: grant support and the allocation of a number of subsidies in all areas of modern agribusiness. The study of regional characteristics of women's entrepreneurship in agriculture is of scientific interest. In this connection, the object of this study was the Kursk Region.

Bringing more women into national and state politics could be a significant step for women's representation, but several factors may threaten progress.

Careful attention to the information component of the complex interactions of
public health and modern medical and social environment is caused by appearance
new methodological possibilities of sociology of medicine, an important section of
which is the study of communicative activity of patients. Our work was focused at
women of reproductive age with different levels of reproductive health. The data
obtained revealed that the dimensions of the communicative field of reproductive age
women are directly dependent on the level of gynecological diseases. The extension
of the communicative field in women having 2 or more gynecological nosological
forms was observed as compared with healthy women were in such a communicative
channels as "Teachers" and "Health professionals"; and channel "Other members of
the opposite sex" was narrowed.

The article deals with the peculiarities of women promotion in executive and legislative branches inRussiaandFrance. Generalizations are made on the basis of 47 in-depth interviews with women in higher positions of power hierarchy, experts and chief executives. The study results reveal general and specific tendencies typical for the two countries. The research shows that inRussiathe promotion of women in power depends on the 'will of the chief executive' while inFrancethe promotion of women in power is the result of individual career strategies. ; В предлагаемой статье рассматриваются особенности продвижения женщин в исполнительной и законодательной власти в России и Франции. Обобщения строятся на материалах 47 глубинных интервью с женщинами, занимающими высшие позиции в иерархии власти, экспертами и кадровыми руководителями. Полученные результаты исследования позволяют вскрыть как общие, так и особенные тенденции, характерные для двух названных стран. В целом исследование позволяет убедиться в том, что если в России карьерное продвижение женщин во власти есть «воля первого лица», то во Франции карьерный рост женщин во власти в большей степени обусловлен осознанным выстраиванием ими персональной стратегии продвижения по карьерной лестнице.

The article provides the characteristics of the position, activities, moods socialistrevolutionary women in the Urals in 1920––1935; motives appeal to new members ofthe Socialist Revolutionary ideology SR organizations from among the women. It isshown that in the early Soviet period Socialist Revolutionary Party in October 1917,and the Left SR party in 1918 were in opposition to Bolshevism, the right and leftsocialist revolutionary women were forced to operate in an environment where theywere assigned to the «enemies of the people». Lit fate caught in exile in the Urals M.A. Spiridonova, A. A. Izmailovich, I. K. Kakhovskaya, M. L. Svirskaya-Girshevich,E. L. Olitzkaya, G. E. Zatmilova ets. The life story of the couple V. M. Chernov O. E.Chernova-Kolbasina and her daughters showed that kinsfolk close in the early 1920-swere political hostages. In finaile the conclusion that the main activities was the spreadsocialist revolutionary women political views, establishing and maintaining linksbetween scattered individual country Revolutionary groups, the sick comrades. ; В статье дана характеристика положения, деятельности, настроений эсерок на Урале в 1920––1935 гг., мотивы обращения к эсеровской идеологииновых членов эсеровских организаций из среды женщин. Показано, что вранний советский период Партия социалистов-революционеров с октября1917 г., а Партия левых эсеров с 1918 г. оказались в оппозиции большевизму,правые и левые эсерки вынуждены были действовать в условиях, когдаони были отнесены к «врагам народа». Освещены судьбы оказавшихся вссылке на Урале М. А. Спиридоновой, А. А. Измайлович И. К. Каховской,М. Л. Свирской-Гиршевич, Е. Л. Олицкой, Г. И. Затмиловой и др. На при-мере судьбы супруги В. М. Чернова О. Е. Черновой-Колбасиной и ее дочерейпоказано, что близкие эсеров в начале 1920-х гг. являлись политическимизаложниками. В заключении сделан вывод о том, что основными направле-ниями деятельности эсерок стало распространение политических взглядов,установление и поддержание связей между разбросанными по стране отдель-ными эсеровскими группами, помощь больным товарищам.