Suchergebnisse

A distinct characteristic of the judicial activity of integration courts is that it is aimed not only at resolving legal conflicts, but also at interpreting the law in order to fill the existing gaps. Filling legal gaps may be described as a key function of an integration court. This special characteristic leads to the phenomenon of judicial activism. The study of the case law of integration courts reveals the possibility to formulate activist legal findings using different methods of interpretation. The possibility to use the teleological method of interpretation, which is the most suitable in order to eliminate legal gaps, stems directly from the provisions of the Vienna convention on the law of international treaties. The analysis of the acts of the Court of Justice of the European Union allows to establish a strong correlation between activist approaches and the use of the teleological method of interpretation. However teleological interpretation does not necessarily mean the choice of the most progressive available options. Often the activism manifests itself in the search of a balance between the interests of the integration organization and its Member States. The Court of the Eurasian Economic Union develops activist approaches by using both traditional methods of interpretation and teleological interpretation as well as having recourse to constitutional traditions of the Member States.

The article deals with the history of the literary, cultural and political movement of Activism in Germany. Activism as an independent movement has developed in the framework of German Expressionism due to its politicization and dated back to denote the split among the young Expressionists. The relevance of Activism as an independent political movement has increased markedly during the war. ; Статья посвящена рассмотрению истории литературно- и культурно-политического движения активизма в Германии. Активизм как самостоятельное движение сложился в рамках немецкого экспрессионизма вследствие его политизации и относился ко времени обозначившегося раскола в среде молодых экспрессионистов. Актуальность активизма как самостоятельного политического течения заметно возросла в годы войны.

The analysis performed shows that there was far more than just one type of socio-political reaction to Verdi's operas in the 1840s (the decade before series of revolutions in Europe, including Italy), and that these operas could be used to construct different collective ideological narratives that could have brought people together for different purposes. Moreover, though the close connection between nineteenth-century Italian opera and Risorgimento nationalism has been taken for granted by many generations of scholars, a careful study of historical evidence of political manifestations during operatic performances clearly demonstrates the limitations of this "natural" view. Instead, I advance a new interactionist hypothesis of interpretive activism and interpretive activists. These activists were the minority in opera's audience that, nevertheless, utilised different resources and techniques to rally the whole audience of a theatrical operatic performance (or at least the large part of it) around a political ideology that was profitable for these activists. It could be Risorgimento republican nationalism in favour of a future Italian unified nation. But it also could be support of pope Pius IX as a possible future leader of the country or even sympathy for the Austrians. Documentary evidence shows that a number of times Verdi's operas were replaced with patriotic popular songs and hymns that were obviously considered "more patriotic" and "more popular" than Verdi's art. The best way to explain the various ways in which Verdi's operas were used as an ideological tool in the Risorgimento era, is to consider opera as an audio-visual "space" that serves as a background for activities that are usually perceived as distracting or disturbing (political demonstrations, public speeches, revolutionary gatherings etc.). That interpretive activists could use the structural (modular structure) and acoustic (enormous orchestral sound range) possibilities and resources of opera to construct an ideological "story", largely ...

Recent public opinion surveys offer an opportunity to reevaluate youth political engagement across the region, a decade after the 2011 Arab Uprisings and waves of subsequent protest movements.

The paper discusses the current processes for development and transformation of radical youth movements in Russia. The systematic character of youth radicalism associated with socio-economic, political and geopolitical processes is presented.The author notes that there are features that distinguish the phenomenon of youth activism in the identity formation of members of radical youth groups, which often leads to the exclusion of young people from the legal political process. ; В статье рассматриваются актуальные для РФ процессы генезиса и трансформации деятельности радикальных молодёжных движений. Автор опирался в исследовании на системный подход, а также комбинирование институционального анализа и сетевого подхода. В работе, наряду с традиционными методами политического анализа и прогнозирования, нашли применение также и методы интертекстуального анализа, интенти дискурс-анализа, что позволило адекватно отразить в исследовании особенности интерпретации ситуации постмодерна.Автор приходит к выводу о том, что радикальный молодёжный активизм характеризуется собственной спецификой. Он практически не институциализирован и лишь поверхностно связан с концепциями, принципами, научной методологией. Однако он ярок, непредсказуем, стихиен, энергичен и эксцентричен, кроме того, молодые активисты, как правило, не склонны к политическим компромиссам с оппонентами. Молодёжный радикализм часто предстаёт в постмодернистском формате и характеризуется использованием сетевых технологий. Представленный системный характер молодёжного радикализма, связанный с социально-экономическими, внутриполитическими и геополитическими процессами, при условии анализа со стороны институциональных структур государственной молодёжной политики, способен содействовать превенции деструктивных явлений и процессов в молодёжном движении.

В статье рассматривается историография женского движения в Российской империи второй половины XIX – начала ХХ в. на предмет использования терминов применительно к данному историческому явлению, классификации женщин-участниц движения и методологии исследования. Основными источниками являются наиболее значимые публикации современных отечественных и иностранных ученых, занимающихся указанной проблематикой. На основе анализа представленной в тексте историографии можно сделать вывод, что в исторической ретроспективе при изучении женской общественной деятельности использовались такие термины, как феминизм, эмансипация женщин, женский вопрос, суфражизм, женское движение. На сегодняшний день наиболее часто употребляемым термином является женское движение, а методологией – теории социологии общественного движения. В вопросе классификации женщин-участниц нет устоявшегося деления. Cуществующий терминологический и методологический инструментарий не позволяют осмыслить разнообразие форм протекания социальных процессов и реальных феминистских стратегий в позднеимперский период. Для анализа проблемы женской активности второй половины XIX – начала ХХ в. предлагается использовать более широкие термины – женская общественная деятельность, новая женщина, а также концепции Ю. Хабермаса, Х. Арендт о публичной и приватной сферах и теорию И. Гофмана о гендерном дисплее. При этом «политизацию» публичной сферы дляженской деятельности не политико-правового характера позволит произвести высказывание Кэрол Ханиш – «личное есть политическое». В этом ключе женская общественная деятельность будет «политическим» поступком в сфере публичной, поскольку происходит выход за рамки существующих патриархальных институтов и практик. В заключительной части статьи делаются выводы о том, что расширение терминологического и методологического аппарата за счет внедрения понятия женская общественная деятельность и применения теорий/концепций Ю. Хабермаса, Х. Арендт, И. Гофмана позволит заполнить лакуны региональной и общероссийской женской истории путем включения в историческую память женщин, вышедших из частной приватной сферы в публичное пространство и реализовавших себя через высшее образование, благотворительность, предпринимательство, получение профессий, считавшихся ранее сугубо мужскими.
The article deals with the historiography of the women's movement in the Russian Empire in the second half of the 19th – early 20th century. It addresses the terms related to this historical phenomenon, classification of women-members of the movement, and research methodology. The main sources are the publications of the most significant modern Russian and foreign researchers working on this rahge of problems. Based on the analysis of the historiography presented in the text, we can conclude that in historical retrospect, researchers used such terms as feminism, women's emancipation, the woman question, suffragism, and women's movement. Nowadays, the most commonly used term is women's movement. The most commonly used methodology rests upon the theories of social movement sociology. There is currently no well-established classification of female participants in social movements. The existing terminological and methodological tools do not allow us to comprehend the diversity of forms of social processes and real feminist strategies in the late imperial period. To analyze the problem of women's activism in the second half of the 19th and early 20th century, we suggest using broader terms women's social activism and the new woman, the concepts of J. Habermas and H. Arendt of the public and private spheres, and E. Goffman's theory of gender display. At the same time, the slogan "The Personal is Political" coined by Carol Hanisch allows us to make certain "politicization" of the public sphere for women's activism of a non-political and non-legal nature. In this regard, women's social activism will be a "political" act in the public sphere because it transcends the existing patriarchal institutions and practices. The final part of the article concludes that the expansion of terminological and methodological framework due to the introduction of the concept of women's social activismand the application of theories/concepts of J. Habermas, H. Arendt, and E. Goffman will make it possible to fill the gaps of regional and all-Russian women's history by including in the historical memory those women who went out of the private sphere into the public space and fulfilled their potential through obtaining higher education, charity, entrepreneurship, and acquiring the professions that had been considered exclusively male earlier.

The article aims to discuss the role of social sciences and, in particular, history in the memory discourse and the politics of the country. The article is comprised of 6 chapters: First World War, Second World War and the Holocaust, Civil Wars, Decolonization and class, race and gender in deindustrialization, each of them discussing a specific memory agenda and the role of historians in formulating it. By using the case study method and methods of historical analysis, authors draw conclusions on how countries with different culture and roles in international events cope with existing historical perspective and alter them for their policy goals. The authors also mention the change in the memory science itself, stating that, with the transition from the 20th century to 21, the memory politics changed focus from studying national history to studying relations between them or even transnational memory phenomena. All in all, the authors conclude, that the role of historians increased during the last century as they became one of the most influential actors among many who influence the social discourse and collective memory.For citation: Berger, S. (2020). Ideas in History, Philosophy and Religion: the Historical Sciences and Memory Activism in the Twentieth-Century. Tempus et Memoria, 1, 1–2, 8–24.Submitted: 30.10.2020Accepted: 02.12.2020 ; DOI 10.15826/tetm.2020.1-2.001Цель статьи — обсудить роль общественных наук, в частности истории, в дискурсе памяти и государственной политике. Статья состоит из 6 глав: Первая мировая война, Вторая мировая война и Холокост, гражданские войны, деколонизация и класс, раса и гендер в условиях деиндустриализации, каждая из которых обсуждает конкретную мемориальную повестку и роль историков в ее формулировании. Используя метод кейс-стади, автор делает вывод о том, как страны с различной культурой и позицией в международных отношениях справляются с существующей исторической перспективой и изменяют их для своих политических целей. Автор также упоминает об изменении самой науки о памяти, заявляя, что с переходом от XX века к веку XXI политика памяти изменила фокус с изучения национальной истории на изучение отношений между государствами или даже на анализ транснациональных мемориальных явлений. В целом, заключает автор, роль историков в прошлом веке возросла, поскольку они стали одним из самых влиятельных социальных акторов, влияющих на коллективный дискурс памяти.Для цитирования: Бергер Ш. Идеи в истории, философии и религии: исторические науки и активизация памяти в XX веке // Tempus et Memoria. 2020. Т. 1. № 1–2. С. 8–24.Поступила в редакцию: 30.10.2020Принята к печати: 02.12.2020

This article presents the results of the opinion poll conducted among young people living in rural areas of the Altai Territory in 2015. The aim of the research was to study the citizen activism of the rural youth. In recent years, there has been an increase in protest activity in Russian cities, expansion in the number of political parties according to new amendments to the electoral legislation. The pressing issue is the study of the manifestation of these processes in rural areas. As a result of the conducted research, the hypothesis about the activation of protest moods and high political activity based on the socio-economic factor was not confirmed. The above mentioned conclusion is supported by the respondents' answers to direct, open, as well as indirect questions. Thus, there is no need for authorities to take additional measures and review their policy in relation to youth. ; В данной статье представлены результаты социологического опроса, проведенного среди молодежи, проживающей в сельской местности на территории Алтайского края в 2015 г. Целью исследования являлось изучение гражданской активности сельской молодежи. В последние годы выросла протестная активность в городах РФ, согласно новым поправкам в избирательное законодательство увеличилось количество политических партий. Актуальным является изучения проявления данных процессов в сельской местности. В результате проведенного исследования не подтвердилась гипотеза об активизации протестных настроений и высокой политической активности, основанной на социально-экономическом факторе. Вышеуказанный вывод подтверждается ответами респондентов на прямые, открытые, а также косвенные вопросы.Таким образом, органам власти не требуется проводить дополнительных мероприятий и пересматривать свою политику в отношении молодежи.

В данной статье представлены результаты социологического опроса, проведенного среди сельской молодежи Алтайского края в 2015 г. Целью исследования являлось изучение влияния этно-конфессиональных факторов на протестную активность сельской молодежи. В последние годы выросло количество конфликтов основанных на этно-конфессиональном факторе (События на Манежной площади в 2010 г., Саратовская область г. Пугачев 2013 г.). В результате проведенного исследования не подтвердилась гипотеза об активизации протестных настроений и высокой политической активности, основанной на этно-конфессиональном факторе. Вышеуказанный вывод подтверждается ответами респондентов на прямые, открытые, а также косвенные вопросы. Таким образом, органам власти не требуется проводить дополнительных мероприятий и пересматривать свою политику в сфере национальных и этно-конфессиональных отношений. ; This article presents the results of the sociological survey conducted among the rural youth of the Altai region in 2015. The aim of the survey was to analyze the influence of ethno confessional factors on protest activity of the rural youth. The recent years witnessed an increase in the number of conflicts based on the ethno confessional factor (riots on Manezh Square in 2010, the Saratov region, Pugachev in 2013). The results of the research did not confirm the hypothesis about the rise of protest moods and high political activity based on ethno confessional factor. The above mentioned conclusion is confirmed by the respondents' answers to direct, open and indirect questions. Consequently, the authorities do not need to take additional measures and revise their policy in the sphere of national and ethno confessional relations.

Анализируется процесс роста политической активности американских мусульман, рассматриваются тенденции интеграционного и сепаратистского характера, присущие мусульманской общине США в современных условиях. Четко различается содержание политического активизма «черных мусульман» и мусульман-иммигрантов. Отмечается важная роль последних в дальнейшем развитии американской мусульманской общины. ; Political activism of the American Muslims is analyzed and the process of integration and separatism is under consideration as a feature of the American Muslim community nowadays. The article determines the differences of the political activism among black Muslims and immigrant Muslims as well as substantiates an important role of the latter in subsequent development of the American Muslim community.

Статья посвящена изучению студенческого политического движения в период Первой российской революции 1905—1907 гг. Раскрываются основные причины политической активности студенчества. Анализируется основные этапы и методы борьбы студенчества за политические права = The article enlightened the study of the student political movement during the First Russian revolution of 1905—1907 Reveals the main causes of political activism of students. Analyzes the main stages and methods of struggle of students for political rights.