Suchergebnisse

Данная публикация представляет собой попытку проанализировать реализацию управленческой функции советского государства на примере Алтайского края в период административно-территориального обособления региона. Отмечается, что главной объективной предпосылкой выделения Алтайского края в качестве самостоятельной административно-территориальной единицы страны являлась его возрастающая роль в союзной экономике. Показано, что в зависимости от обстановки, требующей закономерной смены политико-административных ориентиров, структура краевого партийного комитета постоянно изменялась. Усиление организационного централизма выразилось в переходе к отраслевой системе руководства решающими отраслями становящейся на военные рельсы экономики. Установлено, что процесс формирования партийных органов, Великая Отечественная война, послевоенный период восстановления экономики края и политика Центра, направленная на сокращение численности партийного аппарата и ослабление влияния партийных органов на хозяйственное развитие региона, определяли трансформацию партийных комитетов края в сторону расширения их структуры либо, наоборот, сокращения числа структурных подразделений. В связи с этим изменениям подвергался и количественный состав партийного аппарата при реализации управленческой функции государства на территории Алтайского края.DOI 10.14258/izvasu(2018)2-06 ; This publication is an attempt to analyze the implementation of the state's administrative function in the Soviet period on the example of the Altai Territory in the period of administrative and territorial isolation of the region. The authors note that the main objective prerequisite to distinguish the Altai Territory as an independent administrative-territorial unit of the country was its gradually increasing role in the union economy. The article shows that, depending on the situation, which requires a regular change of political and administrative landmarks, the structure of the regional party committee was constantly changing. The strengthening of organizational centralism was reflected in the transition to the sectoral system of leadership of the decisive sectors of the economy with the developing war sector. The authors established that the process of formation of party bodies, the Great Patriotic War, the post-war period of the restoration of the economy of the region and the policy of the Center aimed at reducing the number of the party apparatus and weakening the influence of party bodies on the economic development of the region, determined the transformation of party committees of the province in the direction of expanding their structure or on the contrary — a reduction in the number of structural units. In connection with this change, the quantitative composition of the party apparatus was also subjected to the implementation of the state's administrative function in the Altai Territory.DOI 10.14258/izvasu(2018)2-06

Опираясь на архивный материал, авторы подвергают анализу партийный стаж как социально-профессиональную характеристику партийной элиты Алтайского края в 1938−1955 гг. Незаменимым источником информации в данном случае является переписка Алтайского крайкома ВКП(б) — КПСС с ЦК ВКП(б) по кадровым вопросам, которая включает списки руководящих партийных работников по Алтайскому краю, что дает возможность изучить персональный состав партийной элиты. К сожалению, в настоящее время большинство документов данной группы имеют гриф секретности и являются недоступными для исследователей. Высокой степенью информативности обладают статистические отчеты отдела кадров крайкома о количественном и качественном составе занимающих номенклатурные должности. Особое внимание акцентируется на том, что в 1930−1940‑х гг. партийный стаж был одним из определяющих условий назначения на руководящую должность. Это выражалось во вступлении в ряды коммунистической партии руководящих работников краевых партийных комитетов в возрасте 20−25 лет, тем самым демонстрировалась политическая преданность власти. Партийный стаж служил показателем обновления партийной элиты края. Этот процесс был весьма динамичен в годы войны, а в послевоенные годы и в первой половине 1950‑х гг. наименее всего процесс обновления кадрового состава затронул краевой уровень власти, максимально — городской и районный.DOI 10.14258/izvasu(2015)3.2-13 ; Using the archival material, the authors analyze the party experience as social and professional characteristics of the party elite of the Altai Territory in 1938– 1955. An indispensable source of information in this case is the correspondence of the Altai Regional Committee of the CPSU (B) with the Central Committee of the CPSU (B) on personnel matters, which includes lists of leading party workers in the Altai Territory, which gives the opportunity to investigate the personnel composition of the party elite. Unfortunately, at present the majority of documents of this group are inaccessible to researchers. The most informative are the statistical reports of the personnel department of the Regional Committee on the quantitative and qualitative composition of the party nomenclature. An emphasis is made that in 1930–1940‑s the party experience was one of the defining terms of appointment to a managerial position. It was expressed through joining the Communist Party of the executives from the Regional Party committees aged 20– 25 which demonstrated the political devotion to power. Nevertheless, the party experience served as an indicator to update of the party elite of the region. This process was very dynamic during the war and in the postwar years and the first half of the 1950‑s. Least of all, the staff updating process affected the territorial level of government. Most of all, it affected the city and the district level.DOI 10.14258/izvasu(2015)3.2-13

The publication is devoted to the analysis of international standards for women's rights and the constitutional law of modern Russia. The authors have concluded that today human and civil rights have no gender asymmetry, in particular political rights enshrined in the Constitution. The constitutional norm of equality between men and women in the political sphere is fully consistent with the universal international standards. The authors have found that the law does not differentiate between men and women; does not allow direct or indirect restrictions or advantages on the basis of gender in the civil service. Moreover, women are numerically a dominant group of civil servants, but predominate in performing positions, thereby saving "gender pyramid" in government and administration. The article shows that the Russian legislation does not contain provisions infringing the political rights of women. However, the traditional idea of the social roles of men and women are a significant barrier that limits women's ability to enjoy all rights and freedoms, despite the fact that such representations are especially characteristic of the domestic standard of everyday living of society. However, it is not clear what gender discrimination means in the political sphere of life. We must assume that this is due to the absence of statement in the legislation of the Russian Federation "discrimination against women".DOI 10.14258/izvasu(2017)3-05 ; Публикация посвящена анализу международных стандартов прав женщин и конституционного законодательства современной России. Авторы констатируют, что сегодня права человека и гражданина не имеют гендерной асимметрии, в частности политические права, закрепленные в Конституции РФ. Конституционная норма равноправия мужчин и женщин в политической сфере полностью соответствует универсальным международным стандартам. Авторами установлено, что в законодательстве не проводятся различия между мужчинами и женщинами, не допускается прямых или косвенных ограничений или преимуществ по признаку половой принадлежности на государственной гражданской службе. Более того, женщины остаются численно доминирующей группой в составе государственных служащих, но преобладают на исполнительских должностях, тем самым сохраняется «гендерная пирамида» в органах власти и управления. В рамках настоящей статьи показано, что законодательство РФ не содержит норм, ущемляющих политические права женщин. Однако традиционные представления о социальных ролях мужчин и женщин являются существенным препятствием, ограничивающим возможности женщин пользоваться всеми правами и свободами, несмотря на то, что такие представления прежде всего характерны для бытового уровня жизни общества. Вместе с тем не совсем понятно, что означает дискриминация по признаку пола в политической сфере жизнедеятельности. Надо полагать, что это связано с отсутствием формулировок в законодательстве РФ «дискриминации в отношении женщин».DOI 10.14258/izvasu(2017)3-05