Suchergebnisse

В предлагаемой Вашему вниманию статье представлен перевод второй главы книги Джона Киртона «Управление «двадцатки» в глобализированном мире». Перевод выполнен и публикуется на русском языке с согласия автора. Автор анализирует феномен «Группы двадцати», привлекая различные теории международных отношений: реализм, либеральный институционализм, политическую экономию Грамши, конструктивизм. Делается вывод о том, что ни одна из этих классических теорий в полной мере не объясняет особый способ управления, реализуемой «Группой двадцати». Объяснить способ управления «Группы двадцати» можно с помощью модели централизованного управления, которая опирается на модель концерта примерно равных по потенциалу держав «Группы восьми» и на концепции теории международных отношений школ реализма, либерального институционализма, политической экономии Грамши, конструктивизма, комплексных адаптивных систем, клубов и сетей. Особенностью «Группы двадцати» является то, что она представляет собой особый тип клуба, определяемый системной важностью всех его членов в мире, где наличие связей между ними, равно как и их относительные возможности являются центральной характеристикой системы. ; The presented article is a translation of the second chapter of the John Kirton's book "Governance for a Globalized World" made with the permission of the author. The author analyses the G20 phenomena drawing on various theories of international relations: realism, liberal institutionalism, Gramscian political economy, and constructivism. It is concluded that none of these classical theories is sufficient to explain the G20 governance. The G20 governance could be explained by a model of systemic hub governance, which adapts and extends the proven concert equality model of G8 governance by selectively drawing on concepts from international relations theories of realism, liberal institutionalism, Gramscian political economy, constructivism, complex adaptive systems, clubs, and networks. The G20 represents a special kind of club, defined by the systemic significance of its members in a world where the connectivity among as well as the relative capability across countries is a central feature of the system.

Представляем Вашему вниманию перевод статьи известного ученого и эксперта в области глобального управления и международных отношений, профессора Университета Торонто (Канада), директора Исследовательского центра «Группы восьми» Университета Торонто (Канада) Дж. Киртона. В статье проводится систематическое, аналитически обоснованное сопоставление саммитов «Группы восьми» и «Группы двадцати» для ответа на такие исследовательские вопросы, как: «Почему миру нужны саммиты «Группы восьми» и «Группы двадцати?» и «Какими станут их взаимоотношения?» в будущем. В предпринятом исследовании, во-первых, оба эволюционирующих института сопоставляются по таким параметрам, как способ учреждения, миссия, институционализация, членство, участие, повестка дня, механизмы подотчетности, продолжительность существования. Во-вторых, рассматривается, насколько эффективно функционировал каждый институт в рамках реализации собственной миссии, а также осуществления таких функций, как политическое управление на национальном уровне, обсуждение, определение направления действия, принятие решений, исполнение, а также содействие развитию глобального управления. В-третьих, статья определяет, какие именно задачи могут быть реализованы двумя институтами на саммитах в Мускоке 25-26 июня 2010 г., Торонто 26-27 июня 2010 г., и в Сеуле 11-12 ноября 2010 г. И, наконец, в-четвертых, в статье предпринимается прогноз развития отношений между двумя институтами в текущий период и после 2010 г. Подводя итог, статья резюмирует благоприятное развитие отношений между обоими институтами для создания глобального общественного блага. ; The article presents the translation of the paper Why the World Needs G8 and G20 Summitry: the Prospects from 2010 and Beyond prepared by John Kirton for the Center for Dialogue and Analysis on North America (CEDAN), Tecnologico de Monterrey (ITESM), Mexico City Campus, Mexico City in 11-12 March, 2010. The paper turns to the systematic, analytically grounded comparison of the G8 and G20 summits to answer two questions: Why does the world need the G8 and G20 summits? And what will be their relationship? It argues that the world needs both for the foreseeable future, because they do different jobs, because the G8 has proven it can do the job of both if need be, while the G20 has not yet shown it can do even its own job well. To develop this argument, the study first compares the two evolving institutions in their creation, mission, institutionalization, membership, participation, agenda, accountability, and durability, and finds that on most of these key institutional components, the G8 thus far has a superior claim. Second, it examines how well each institution has worked in accomplishing its core mission and in providing domestic political management, deliberation, direction setting, decision-making, delivery and the development of global governance. Third, it looks ahead to identify what the two institutions are likely to do at the G8 Muskoka Summit on June 25-26, the G20 Toronto Summit on June 26-27, and the G20 Seoul Summit on November 11-12. Fourth and finally, it looks at the prospective relationship between the two institutions, both now and beyond this year. The study concludes that they will work increasingly well with each other, for the greater global good.

Статья подготовлена для международного семинара «От Хайлигендамма до Хоккайдо. Глядя в будущее: Приоритеты будущей повестки дня «Группы восьми» и возможные модели реформирования», организованной Государственным Университетом Высшая Школа Экономики, в Москве с 15 по 16 мая 2008 г. Автор выражает благодарность за помощь в исследовании Дженили Гьюберт, признательность за вклад Исследовательского центра «Группы восьми». Автор благодарит Универсалия Менеджмент Групп, выступающую в качестве Канадского исполнительного агентства по реализации программы обменов и консультаций в области управления, инициированную правительством Канады, за финансовую помощь. ; The paper deals with the current debate over the Group of Eight (G8) architecture reform, which are taking place in political, public and scholarly worlds. The case for the G8 reform the criticisms of its supposed loss of effectiveness and legitimacy, lack of broad geographic representativeness and commanding global power. According to J. Kirton, there are no reform proposals justified by logical and empirical analysis considering how they would fit with and influence complex G8 system. The author aims to fill in this gap. In the paper on the basis of G8's 1975-2007 performance he analysis three important dimensions of the reform outreach, in-reach and down-reach, the latter two not featuring in the debate, and how the changes could affect G8's performance in the future. The first dimension outreach has long received most of attention in the G8 reform debate. It concerns a question of how many and what countries and international organizations should be invited to be a full permanent member or partial participant of the G8 summit. The second dimension of the reform debate in-reach is less deliberated and relates to thickening the structure of G8 by developing ministerial and official level institutions across many policy fields. And the third dimension analyzed by the author down reach deals with democratization of the G8 system by bringing a wide range of civil society sectors into the G8's global governance. Author argues that G8 reform strategy for the future should be based only on the simultaneous consideration of all these three components.

В статье рассматривается подход Японии к проведению саммита «Группы восьми». Автор дает прогноз итогов саммита «Группы восьми» 2008 г., на основе анализа истории участия Японии в клубе, сочетания таких факторов как внешние глобальные кризисы и внутри политические события в странах «Группы восьми» и странах участницах расширенного диалога. Автор уделяет большое внимание повестке дня и приоритетам председательства Японии, которая была сформулирована в течение подготовительного периода. Главными темами саммита «Группы восьми» 2008 года стали охрана окружающей среды, развитие Африки, мировая экономика, интеллектуальные права, ядерная безопасность и нераспространение. Автор анализирует ход подготовительного процесса, включающего цикл встреч министров, шерп, а также двусторонние визиты лидеров стран «Восьмерки». В статье рассматриваются факторы потенциального успеха саммита. Эти факторы включают террористические угрозы, расширяющиеся финансовый и продовольственный кризисы, экологический и энергетический шоки, несостоятельность многосторонних организаций. По мнению автора, спровоцированные сочетанием внешних глобальных шоков уравнивающиеся возможности стран-членов «Группы восьми» могут способствовать достижению успеха саммита. Автор также полагает, что успех саммита может быть определен такими факторами, как широкий круг участников, необходимость решать недавно возникшие проблемы, преемственность между глобальными вызовами, долговременными приоритетами «Группы восьми», а также повесткой саммита. ; The paper was prepared for the international seminar From Heiligendamm to Toyako Summit and Beyond: Priorities for the Future Agenda and Options for Reform sponsored by the International Organizations Research Institute of State University Higher School of Economics, which was held on 15-16 May 2008. The paper looks into Japan's approach to G8 Summitry. The author forecasts 2008 G8 Summit outcomes on the basis of the analysis of Japan's historic performance, external global shocks end internal events in G8 and O5 countries. The author also highlights Japanese host's agenda which was formulated over the preparatory period. The key topics for 2008 G8 Summit are environment, African development, world economy, intellectual property, nuclear safety and non-proliferation. The author considers the role of the preparatory process, embracing a series of ministerial meetings, a set of sherpa meetings and bilateral visits of G8 leaders. Most importantly, Dr. Kirton examines the propellers of the performance. According to him shocks-activated equalizing vulnerability of the G8 members may serve for the summit possible success. These vulnerabilities come from terrorists threats, contagious financial and food crisis, energy and ecological shocks, multilateral organizations' failure and poor domestic political situations in some G8 countries. And last but not least the author outlines prospects for the summit performance. He suggests that the summit success way may be further propelled by a wide range of participants, need to tackle the newly arising problems and continuity between the predominant global challenges, Japan's longstanding agenda and the summit agenda.

Выполняют ли ведущие мировые державы принимаемые на себя международные обязательства? Для того чтобы ответить на этот вопрос в представляемом вниманию читателей исследовании выстраивается и тестируется многоуровневая модель процесса разработки и оснований исполнения странами членами «Группы восьми» финансовых обязательств, принимаемых на ежегодных саммитах. В первую очередь проводится анализ выработки и согласования формулировок обязательств, в которые лидеры включают «катализаторы выполнения», предназначенные для того, чтобы повысить шансы исполнения обязательств в течение следующего года. Кроме того, исследуется деятельность министерств финансов, связанная с выполнением обязательств, взятых на себя лидерами стран-членов «Группы восьми». Наконец, проводится оценка баланса уязвимости и возможности международных институтов действовать свободно или под влиянием структуры системы международных отношений, принуждающей к исполнению «обещаний» «Группы восьми». Проведенный анализ, сфокусированный на сфере финансовых обязательств, дает основания полагать, что преимущественное значение для исполнения обязательств имеет индивидуальный характер деятельности и ее институционализация в рамках саммитов, тогда как система международных отношений оказывает на исполнение обязательств лишь косвенное влияние. Более высокий уровень исполнения обязательств наблюдается тогда, когда приоритеты и финансовые обязательства, отмеченные в декларациях лидеров «Группы восьми», подкрепляются графиками их выполнения. Уровень исполнения также растет, когда министры финансов повторяют те же обязательства в течение года до и в течение года после саммита. Сочетание равного уровня уязвимости и возможностей между странами-членами «Группы восьми» заставляет министров финансов помнить и повторять обязательства, но не обязательно ведет к росту уровня их исполнения. Таким образом, исполнение обязательств является эндогенным институту «Большой Восьмерки», определяется деятельностью лидеров и ее институционализацией, а не структурными фактами глобальной системы. Ведь несмотря ни на что, «Группа восьми» остается саммитом лидеров. ; Do the world's major powers keep the international commitments they make? To provide an answer, this study constructs and tests a multilevel model of the course and causes of member country's compliance with the finance commitments they make at the Group of Eight (G8) major democracies' annual summit. It first examines how G8 leaders deliberatively craft their commitments in ways that embed compliance catalysts'' designed to improve the chances that their commitments will be complied with during the following year. It then explores how the work of the G8's ministerial institution for finance improves the compliance the leaders' commitments receive. It finally assesses the distribution of vulnerability and capability in the international system to determine if agency and institutions act autonomously, or are predetermined or overwhelmed by system structure in causing G8 promises made'' to become G8 promises kept''. The analysis concludes that G8 agency and institutionalization matter, while system structure has only an indirect impact. When leaders at their summit embed their finance commitment with a specific timetable to be met, and with a priority placement in their declaration, greater compliance comes. When their G7/8 finance ministers remember and repeat the same commitment in the year before and in the year after the summit, compliance rises as well. A combination of increasingly equal vulnerability and capability among the G8 members inspires finance ministers to remember and repeat such commitments, but does not directly increase compliance. Thus compliance is largely endogenous to the G8, driven by agency and institutionalization, and not directly by structural forces in the wider world. The G8 remains a leader's summit after all.

Встреча лидеров стран-участниц «Группы восьми» на саммите в Санкт-Петербурге 15-17 июля 2006 года была посвящена, главным образом, вопросам в области энергетики, здравоохранения и образования. На саммите также были затронуты темы кризиса в Ливане и вопрос углубления демократии в России, где регулярный саммит «Группы восьми» проводился впервые. В статье представлен анализ основных достижений саммита, дается оценка роли личности президента РФ в реализации повестки дня саммита. В результате проведенного анализа саммит «Группы восьми» в Санкт-Петербурге оценивается автором как саммит значительных достижений. ; The G8 Summit in Saint Petersburg held in 15-17 July 2006, first time for the G8 Russia Presidency, was focused on a number of key topics including global energy security, healthcare and education, Lebanon crisis and democracy development process in Russia as well. Paper turns to the analysis of main outcomes achieved during the summit, its success where the role of RF President Vladimir Putin was highly indicative. Basing on results from the analysis author gives the overall assessment of the summitry as the summit of significant success.

Почему в одних региональных конфликтах члены «Группы восьми» одобряют использование материальных санкций, а в других применение военной силы?3 Будучи неформальным институтом безопасности, состоящим из крупнейших демократических сил Северной Америки, Европы и Азии, «Группа восьми» часто делала выбор в пользу применения санкций, в частности, в отношении Ирана в 1980 г., Афганистана в 1980 г., Судана в 2004 г., Северной Кореи в 2006 г. и Сирии в 2011 г. Также в последнее время организация все чаще делала выбор в пользу применения военной силы так было в Ираке в 1990 г., в Косово в 1999 г., в Афганистане в 2001 г., в Ливии в 2011 г. и в Мали в 2013 г. При этом выбор «Группы восьми», основания, приверженность обязательствам и их исполнение, а также внедрение и эффективность как санкций, так и военных операций каждый раз были разными. Военная сила выбиралась и эффективно использовалась лишь после «холодной войны», прежде всего, когда страна-объект была близка к Южной Европе. Высокое сравнительное превосходство членов «Группы восьми» над странами-объектами оказывает сильное влияние на выбор «Группы восьми» в пользу применения военной силы, а высокая, прямая, смертельная угроза, исходящая от стран-объектов в отношении стран «Группы восьми», не оказывает такого влияния. Географическая приближенность и взаимосвязь, оставшаяся от бывших колониальных отношений между членами «Группы восьми» и страной-объектом, слабо обуславливают выбор силы «Группой восьми». Поддержка со стороны наиболее влиятельной региональной организации НАТО, а также поддержка со стороны ООН в форме принятия резолюции Советом безопасности ООН или Генеральной Ассамблеей ООН имеют сильное и позитивное влияние на выбор силы «Группой восьми». Сопутствующие механизмы подотчетности со стороны самой «Группы восьми» имеют неоднозначное влияние, поскольку проработка проблем лидерами на последующих саммитах не улучшает выполнение обязательств «Группы восьми» по связанным с применением силы вопросам, однако последующее обсуждение проблем министрами иностранных дел в значительной степени оказывает положительное воздействие. ; Why do the Group of Eight (G8) members approve its members' use of material sanctions in some regional conflicts but military force in others?2 As an informal security institution composed of major democratic powers from North America, Europe and Asia, the G8 has often chosen sanctions, notably on Iran in 1980, Afghanistan in 1980, Sudan in 2004, North Korea in 2006, and Syria in 2011. It has increasingly chosen military force, notably in Iraq in 1990, Kosovo in 1999, the USSR over Afghanistan in 2001, Libya in 2011, and Mali in 2013. Yet the G8's choice, initiation, commitment, compliance, implementation and effectiveness of both sanctions and force has varied. Force was chosen and used effectively only in the post cold war period, primarily where the target was close to southern Europe. A high relative-capability predominance of G8 members over the target country strongly produces the G8's choice of force, but a high, direct, deadly threat from the target state to G8 countries does not. Geographic proximity and the connectivity coming from the former colonial relationship between G8 members and the target country only weakly cause the G8 to choose force. Support from the most relevant regional organization – the North Atlantic Treaty Organization – and support from the United Nations in the form of an authorizing UN Security Council or General Assembly resolution have a strong, positive effect on the G8's choice of force. Accompanying accountability mechanisms from the G8 itself have a variable impact, as leaders' iteration of the issue at subsequent summits does not increase compliance with G8 commitments on force-related cases, but their foreign ministers' follow up does to a substantial degree.

Предлагаемая Вашему вниманию статья является переводом работы Дж. Киртона и Дж. Кулик «Саммит значительных успехов: результаты саммита Группы восьми в Кэмп-Дэвиде в мае 2012 г.». Авторы статьи анализируют итоги саммита «восьмерки». 18-19 мая 2012 г. президент США Б. Обама принимал в своей резиденции в Кэмп-Дэвиде 38-й ежегодный саммит «Группы восьми». Лидеры обсудили вопросы глобального экономического роста, развития, мира и безопасности, и менее чем через 24 часа обнародовали краткое пятистраничное коммюнике. Несмотря на это, Кэмп-Дэвидский саммит завершился успешно. В ходе встречи лидеры обсудили наиболее актуальные вопросы, задав в то же время направление последующим встречам, в том числе саммиту НАТО в Чикаго, «Группы двадцати» в Лос-Кабосе и Рио+20 в Рио-де-Жанейро. Этот успех был обусловлен рядом причин. Первой стала серия сильных глобальных потрясений, обсуждение которых было включено в повестку дня саммита. В их числе новый этап кризиса в еврозоне, высокие цены на нефть и продовольствие, а также эскалация конфликта в Сирии. Второй причиной стала неспособность других важнейших международных институтов решить эти проблемы. Третья причина приверженность «восьмерки» продвижению демократии и ее роль в таких вопросах, как демократическая трансформация на Ближнем Востоке и в Северной Африке. Четвертой причиной стало укрепление относительных возможностей стран «Группы восьми», поддержанное сильными позициями доллара США, японской иены и британского фунта. Пятая причина наличие у присутствовавших лидеров политической власти, капитала, преемственности, компетенций и поддержки в их странах. Саммит в Кэмп-Дэвиде стал для ряда лидеров шестым или седьмым, а некоторые из них обладали поддержкой большинства граждан и контролем над законодательными собраниями своих стран. Наконец, еще одной причиной успеха стало ограниченное число участников саммита в Кэмп-Дэвиде, прошедшего в традиционной для «восьмерки» атмосфере уединенности, являющейся ее уникальным и оригинальным преимуществом и позволяющей лидерам общаться в более непринужденной обстановке. Совокупность этих факторов позволила «Группе восьми» вновь заявить о себе как о сильном центре эффективного глобального управления. ; On May 18-19, 2012, at the presidential retreat in Camp David in Maryland, U.S. president Barack Obama hosted the 38th annual G8 summit. The leaders discussed global economic growth, development, and peace and security. After less than 24 hours of face-to-face time among the leaders, they issued communiqué of only five pages. However, Camp David was a significant success. The leaders came together to effectively address the most pressing issues of the day while setting the direction for the summits that were to follow, including the summit of the North Atlantic Treaty Organization in Chicago, the G20 in Los Cabos, Mexico, and the Rio+20 Summit in Rio de Janeiro, Brazil. That success was propelled by several causes. The first is the set of strong global shocks were particularly relevant to a number of items on the agenda. This included the newest installment of the euro-crisis, spikes in oil and food prices, and the escalating violence in Syria. The second is the failure of the other major international institutions to address these challenges. The third is the club's dedication to the promotion of democracy and its significance on issues such as the democratic transition in the Middle East and North Africa. The fourth is the high relative capabilities of G8 members, fuelled by the strength of the U.S. dollar, the Japanese yen and the British pound. The fifth is the domestic political control, capital, continuity, competence and commitment of the leaders in attendance. Camp David saw several G8 leaders returning for their sixth or seventh summit and leaders with a secure majority mandate and control of their legislative houses at home. Finally, the constricted participation at the remote and secluded Camp David Summit, a unique and original advantage of the G8 summit style, allowed for more spontaneous conversation and interpersonal bonds. Together, these interconnected causes brought the G8 back, as a broader, bigger, bolder centre of effective global governance.

Настоящая статья обращается к рассмотрению ключевых характеристик, целей и задач, потенциала и способности к управлению «Группы восьми», на основании которых производится оценка важности и эффективности изменений в ходе расширения круга партнеров «Группы восьми», усилившиеся интенсивность и структурированность работы, равно как и укрепившиеся связи с бизнесом и гражданским обществом для улучшения деятельности «восьмерки» в прошлом и их способности положительного влияния в будущем. Статья показывает, что со времени своего создания в 1975 г., «Группа восьми», как современный демократический концерт, стремится и выполняет свою главную цель осуществления глобальной демократической революции, обеспечения внутриполитического управления, осуществление процедур обсуждения, определения ключевых направлений, принятия решений и их исполнения, становления нового поколения глобального управления для себя и для мира в целом. На основе детального анализа процесса расширения членства клуба, в том числе включения России в качестве полноправного члена, а также ряда многосторонних организаций и восходящих региональных держав в качестве участников ежегодных саммитов и иных встреч, последовательно доказывается способность «Группы восьми» к сохранению господствующего положения в системе глобального управления на протяжении всего периода своего существования, ее потенциал в содействии решению многих глобальных проблем современности за счет способности укрепления внутренней структуры через развитие различных механизмов и форматов встреч министерского и других уровней. ; This paper explores the G8's core character, mission, capabilities and governance, and assesses on this basis how changes in outreach, in-reach and down-reach have enhanced performance in the past and could in the years ahead. It finds that since its 1975 start, the G8 as a modern democratic concert has increasingly met its central goal of producing a global democratic revolution and providing domestic political management, deliberation, direction-setting, decision making, delivery and the development of a new generation of global governance for itself and the world. During this time the G8 has maintained its globally predominant capabilities, largely because it has broadened enormously in outreach, embracing Japan, Italy, Canada, an EU expanding to 27 states and Russia as full members, and a wide array of multilateral organizations and rising or regional powers as participants in its annual summit and institutions below. It has thickened its own structure through in-reach by developing a dozen ministerial and over 80 official-level institutions across many policy fields, if not yet ministerial forums for health, agriculture, industry, investment and defence

В статье представлен анализ динамики развития проблематики образования в приоритетах «Группы восьми» с 1977 по 2005 год, анализ уровня реализации обязательств, принятых в данной сфере и факторов, влияющих на уровень исполнения. В материале подробно исследуются этапные для тематики образования саммиты, а также причины особого внимания лидеров «Группы восьми» к проблемам образования в последнем цикле саммитов, и роль международных организаций в осуществлении решений, принятых «Группой восьми». В заключении автор, формулирует рекомендации для председательства Российской Федерации, направленные на обеспечение эффективного выполнения решений по образованию, которые могут быть приняты в рамках Санкт-Петербургского саммита. ; As an international institution founded in 1975 to promote globally the values of open democracy, individual liberty and social advance, the Group of Eight (G8) major market democracies since the start has had a potential interest in governing global education. As early as its 1977 Summit the then Group of Seven (G7) first proclaimed that we shall promote the training of young people in order to build a skilled and flexible labour force so that they can be ready to take advantage of the upturn in economic activity as it develops. Yet it was not until 1984, after the G7 Summit turned its focus to microeconomics, technology and research and development as the foundations for economic growth and social advance, that education became a regular and rising G8 concern. At the dawn of the twenty-first century, education moved to centre stage, with Japan hosting the first G8 meeting of ministers of education in 2000 and with Russia choosing education as a priority theme for the St. Petersburg Summit in 2006.