Suchergebnisse

North Africa has never been at the center of Russian foreign policy. On one side, this sub-region has always been seen as a part of the broader Middle East; at the same time, it is considered to belong to the Mediterranean world. This two-sided position defines the ambiguity of interpretations Moscow's actions towards specific North African nations can get. Nevertheless, in the recent years Russia has started to work more actively in the region, both in economic and (to a lesser extent) in political fields. The following article discusses Russia's relationships with the politically stable nations of North Africa as well as the policy towards Libya, looked into as a separate issue, the analysis of which requires a brief review of post-revolutionary political development inside the country. Comparing specific cases, one can define a variety of traits characterizing Russia's policy in North Africa both on sub-regional and country levels. ; Северная Африка никогда не находилась в центре российской внешней политики. Этот субрегион воспринимался всегда, с одной стороны, как часть расширенного Ближнего Востока, а с другой, как часть средиземноморского мира. Подобная двойственность восприятия определяет неоднозначность возможных интерпретаций действий, предпринимающихся Москвой в отношении отдельных стран региона. При этом в последние годы наблюдается рост российской активности в Северной Африке - как экономической, так и (хотя и в меньшей степени) политической. В статье рассматривается динамика отношений России со стабильными странами региона и отдельно - российская политика в Ливии. Анализ последней требует приведения краткого обзора внутриливийского политического развития в постреволюционный период. Сравнение отдельных кейсов позволяет выделить ряд специфических черт, характеризующих североафриканскую политику России как на субрегиональном, так и на страновом уровнях.