Suchergebnisse

Главная проблема, возникающая при изучении военных реформ императора Константина I (306-337 гг.), состоит в том, что крайне трудно проследить и установить четкие различия в правовом положении и ранге тех войсковых соединений, которые были созданы Константином в ходе его многочисленных войн. Все источники, наиболее часто попадающие в поле зрения исследователей (произведения Зосима, Евсевия Кесарийского, латинские панегирики), к сожалению, ничего не сообщают о происхождении и названиях (технических, официальных наименованиях) военных отрядов, служивших в армии Константина. В этом плане сведения восточноримского (ранневизантийского) церковного историка Геласия Кизикийского, незаслуженно обойденного вниманием и находящегося в тени своих более именитых коллег (Сократ Схоластик, Гермий Созомен, Феодорит Киррский), могут пролить свет на все поставленные вопросы, внести в их решение определенную новизну и в то же время ясность. Примечательно, что сам текст источника («Церковной истории», главного и единственного произведения Геласия, дошедшего до наших дней) был введен в оборот еще в 1918 г. публикацией Г. Лешке, но вплоть до наших дней исследователи не привлекали эти сведения в военном контексте. На основе данных Геласия автор рассматривает происхождение войсковых соединений, обладавших рангом auxilia palatina, - эти отряды несли службу во дворце императора и были самыми привилегированными в военной иерархии поздней Римской империи.The main problem of research on the military reforms initiated by the Emperor Constantine I (306-337 A.D.) is that it is hard to trace differences between the legal status and rank of military units established by this ruler. All the sources most frequently cited by the scholars (Eusebius of Caesarea, Zosimus, Latin Panegyrics), unfortunately, specify nothing on the origin and titles of all the detachments, which fought together with Constantine against Maxentius and Licinius, his main rivals. In this respect, the data provided by Gelasius of Cyzicus in his neglected Ecclesiastical History may clarify some aspects of this problem despite that the text itself was published as early as 1918. However, this source has not drawn attention of the scholars, who traditionally relied on more famous ancient writers. On the basis of Gelasius' evidence, the origin of military units, which received the title of auxilia palatina in the Late Roman military hierarchy, was considered in this paper. Solution to the discussed problem is directly associated with the involvement and role of the German tribes in Constantine's army. The evidence presented by Gelasius help to understand the kinds of this involvement and how differences in service influenced the formation of auxilia palatina rank.

Развитие византийского фемного строя можно рассматривать как междисциплинарную проблему, стоящую на стыке двух дисциплин византинистики и востоковедения. Произведения греческих и восточных (арабских) авторов в равной степени дают нам основной массив сведений по фемной реформе и самому феномену фем в административной истории Византии. Два источника трактат арабского географа Ибн Хордадбеха и греческое «Житие Аморийских мучеников» позволили автору определить, что описание византийских провинций у Ибн Хордадбеха восходит к периоду после 838 г. (при этом исследователи-востоковеды едины во мнении, что текст трактата был написан в 885 г.), но сами фемы (военно-административные округа), перечисленные у этого автора, были созданы в разное время и совершенно не обязательно в 838 г. Так называемая фема «Опсикий» (область на северо-западе Малой Азии) в конце VII начале VIII в., когда этот регион впервые упоминается в источниках (протоколы шестого Вселенского Собора), еще не была фемой в собственном смысле слова, земли Опсикия служили всего лишь местом дислокации одной из центральных императорских армий, поскольку на рубеже VII-VIII вв. командующий этой армией в звании комита еще не обладал полномочиями гражданской власти, что будет характерной чертой развития фемного строя в более поздний период. ; The development of Byzantine theme order may be seen as inter-disciplinary point of studies, which stands on the border of two single disciplines Byzantine Studies and Oriental Studies. The works of Greek and Eastern (mainly Arabic) authors equally give us the basic evidences on the theme reform and the theme-phenomena within the administrative history of Byzantium itself. Two sources the treatise of Arabic Geographer Ibn Khordadbeh and the Greek "Life of Amorium's martyrs" made it possible for the author to define that Ibn Khordadbeh's description of Byzantine provinces goes back to the time after 838 (at the same time, as it is generally accepted by the Orientalist-scholars, the treatise was composed around 885), but the themes itself (as military-administrative districts), enumerated by this author, were established in different times, and not necessarily only in 838. At the border of VIIVIII A. D., when this region is mentioned in sources for the first time (the records of Sixth Ecumenical Council), the so-called Opsikion (the fields in north-west of Asia Minor) was not a theme in the narrow sense of this word the lands of Opsikion served as the garrison place of one of the central imperial armies, and equally the commander of this army in the count-grade didn't possess the duties of civic authorities at the border of VII-VIII A. D., which will characterize the theme-order development in the further times.

В статье рассматривается история соединения эмесенских лучников в позднеримской армии. На основе ряда эпиграфических, агиографических и папирологических документов автор выявляет процесс территориальных перемещений этих отрядов и изменения их военных рангов. Новизна исследования заключается в подробном анализе двух документов (надпись из Мезии и папирус из Панополиса), которые не получили должного внимания в предшествующей литературе. Главная идея состоит в том, что в позднеримской армии IV в. Было два отряда эмесенских стрелков, которые принадлежали к рангу пограничных гарнизонов и восходили по происхождению к эпохе Принципата — equitessagittarii в Паннонии (в прошлом cohorsImilliariaHemesenorumsagittaria) и RegiiEmeseni Iudaei (наследники подразделения Hemeseni из Северной Африки). Автор делает предположение, что в названии RegiiEmeseniIudaei наименования Regii и Iudaei отражают не социальное (Regii — «королевские») и не этническое (Iudaei) происхождение, но только территориальное (место дислокации), т.е. представляют собой топонимы (укрепленные форты Regiae и . The present article deals with the history of the Emesenian's archers units in Late Roman Army. On the ground of epigraphical, agiographical and papyrological documents the author reveals the process of territorial movements of this units and changes in their military ranks. The novelty of the research is in the detailed analysis of two documents (inscription from Moesia and the papyrus from Panopolis), which weren't systematically handled in previous literature. The main idea is that there were two units of Emesenian archers in Late Roman Army in IV A.D., which belonged to the frontier garrisons and came from the time of Principate — equitessagittarii in Pannonia (former cohors I milliariaHemesenorumsagittaria) and RegiiEmeseni Iudaei (the descendants of Hemeseni's unit from North Africa). The author proposed an idea that in the title RegiiEmeseniIudaei the names Regii and Iudaei reflect not the social (Regii means «royal») and ethnic (Iudaei) origin, but only the territorial (place of deployment), i.e. they denotate the toponyms (the garrisoned forts of Regiae and CastraIudaeorum).

The concept of Basileus chosen by god and holding unlimited power on Earth is the main point of all the Byzantine political thought but there is a reasonable question concerning the emergence of this idea as a political theory, as a teaching of a state's mechanism and functions. Referring to comparative analysis of three political treatises (Admonitions of a Duty of a Prince of Deacon Agapetus, Dialogue on Political Science and on Strategy), written between the 6— the first third of the 7century AD, the authors trace the changes in the meaning of the notion of Basileus-autocrat that is endued with unlimited power by God, and this is similar to God. Perceiving political thought as a teaching of the essence and forms of a state, the authors conclude that during the reign of Justinian, contrary to the previous scholars' views, there was only one clearly shaped political theory that consisted in the limitation of the Emperor's power by means of old Roman magistrates, such as Senate or lawful public acclamation. In this sense, all Agapetus's statements about the divine nature of Justinian's autocratic power seem mere rhetorical compilation, a collection of literary clichés, and do not claim to be called precise scholarly study. Only at the turn of the 7century AD these rhetorical calls took shape, and appropriate reasoning, and, as a result, transformed into an elaborate and unified political theory. ; Идея богоизбранного василевса, который обладает неограниченной властью на земле, проходит лейтмотивом через всю историю византийской политической мысли, но возникает закономерный вопрос – когда именно эта идея оформилась в полноценную политическую теорию, учение о механизме и функциях самого государства. На основе сравнительного анализа трех трактатов («Поучение» диакона Агапита, «Диалог о политической науке» и «О стратегии»), созданных в VI – первой трети VII вв., авторы прослеживают изменения в содержании тезиса о василевсе-самодержце, который наделен властью свыше и в этом подобен Богу. Следуя четкому критерию – политическая теория как учение о сущности и формах государства – авторы приходят к выводу, что в эпоху Юстиниана, вопреки распространенному в историографии мнению, в виде полноценной политической теории существовала только идея об ограничении власти императора системой традиционных римских магистратур. Все призывы диакона Агапита о небесном подобии и самодержавной власти Юстиниана, наоборот, можно рассматривать как чистую риторическую компиляцию, набор литературных штампов, без претензий на научное исследование. И только на рубеже VI–VII вв. эти риторические призывы получили полноценное научное оформление, аргументацию, превратились в целостную и системную политическую теорию.

The concept of Basileus chosen by god and holding unlimited power on Earth is the main point of all the Byzantine political thought but there is a reasonable question concerning the emergence of this idea as a political theory, as a teaching of a state's mechanism and functions. Referring to comparative analysis of three political treatises (Admonitions of a Duty of a Prince of Deacon Agapetus, Dialogue on Political Science and On Strategy), written between the 6th – the first third of the 7th century AD, the authors trace the changes in the meaning of the notion of Basileus-autocrat that is endued with unlimited power by God, and this is similar to God. Perceiving political thought as a teaching of the essence and forms of a state, the authors conclude that during the reign of Justinian, contrary to the previous scholars' views, there was only one clearly shaped political theory that consisted in the limitation of the Emperor's power by means of old Roman magistrates, such as Senate or lawful public acclamation. In this sense, all Agapetus's statements about the divine nature of Justinian's autocratic power seem mere rhetorical compilation, a collection of literary clichés, and do not claim to be called precise scholarly study. Only at the turn of the 7th century AD these rhetorical calls took shape, and appropriate reasoning, and, as a result, transformed into an elaborate and unified political theory. ; Идея богоизбранного василевса, который обладает неограниченной властью на земле, проходит лейтмотивом через всю историю византийской политической мысли, но возникает закономерный вопрос – когда именно эта идея оформилась в полноценную политическую теорию, учение о механизме и функциях самого государства. На основе сравнительного анализа трех трактатов («Поучение» диакона Агапита, «Диалог о политической науке» и «О стратегии»), созданных в VI – первой трети VII вв., авторы прослеживают изменения в содержании тезиса о василевсе-самодержце, который наделен властью свыше и в этом подобен Богу. Следуя четкому критерию – политическая теория как учение о сущности и формах государства – авторы приходят к выводу, что в эпоху Юстиниана, вопреки распространенному в историографии мнению, в виде полноценной политической теории существовала только идея об ограничении власти императора системой традиционных римских магистратур. Все призывы диакона Агапита о небесном подобии и самодержавной власти Юстиниана, наоборот, можно рассматривать как чистую риторическую компиляцию, набор литературных штампов, без претензий на научное исследование. И только на рубеже VI-VII вв. эти риторические призывы получили полноценное научное оформление, аргументацию, превратились в целостную и системную политическую теорию.