The article substantiates the thesis that the appearance and adaptation of innovations cannot be considered as purely economic problems. Proceeding in his argumentation from classification of societies depending on the ways of legitimating the innovations inherent in them, V. Sergeev shows that the very fact of "adopting" the innovations has a deep social nature and is inseparably linked with the society's general ability to change. Based on the analysis of political, economic and social aspects of the process of legitimizing the innovations, he makes a conclusion regarding unavoidably political nature of innovation activities. In his opinion, such conclusion is of a fundamental meaning for understanding social evolution, which turns the study of innovation activities into one of the central dimensions of political science.
Англо-русские межгосударственные отношения во второй половине XIX — начале ХХ в. отличались сложным характером и резкими перепадами от сотрудничества к конфронтации и наоборот. На их состояние оказывали влияние разные обстоятельства и факторы, в том числе и уровень торгово-экономических связей двух стран. Рассматриваются основные этапы в истории развития этих связей от Крымской войны до англо-русского соглашения 1907 г., анализируется их роль и влияние на политические отношения между Англией и Россией в этот период времени. ; English-Russian state-to-state relations in the second half of the 19 th/ beginning of the 20 th century are distinguished by complex character and dramatic shifts from cooperation to confrontation and vice versa. Different circumstances and factors, including the level of trade and economic contacts, affected the condition of English-Russian relations. The author analyses the principal stages of the evolution of trade and economic contacts between Great Britain and Russia from the Crimean war to the agreement of 1907 and identifies their role and influence on the political English-Russian relations of that period.
В статье обсуждается фундаментальная роль внутриэлитных конфликтов в процессе модернизации России на протяжении последних трехсот лет. В процессе модернизации выделяются две группы элиты: "инноваторы" и "охранители". На трех разделенных значительными промежутками времени примерах – конфликте научно-технической элиты с партийным руководством в 1960-1980-х годах, движении декабристов и его судьбы после 1825 г., падении "верховников" в конце первой трети XVIII в. – показана основополагающая роль этих конфликтов в определении политического курса страны. В России во всех трех случаях победу одержали "охранители" – противники политических и социально-экономических инноваций, что и привело к значительному отставанию страны от трендов мирового развития. Показано, что результатом "охранительной" политики стали действия, направленные на делегитимацию политического режима через репрессии против "инноваторов". При этом глубинной причиной конфликта было то, что как "инноваторы", так и "охранители" оказались неспособны к когнитивной деконструкции заимствуемых инноваций, к отделению их научно-технологической составляющей от обретенных ими на Западе социально-политических форм. Результатом во всех трех случаях было разрушение в общественном мнении России имиджа власти как силы, ведущей к политическому успеху на международной арене, который предполагал также и лидерство страны в научно-техническом и социальном прогрессе.
Цель статьи – проанализировать соотношение сил между великими державами внутри "Группы 20" путем применения одного из вариантов метода многомерного шкалирования. На базе анализа связанных понятий "гегемония" и "сила" в международных отношениях в рамках неореалистских, неолиберальных и мир-системных теорий глобальной гегемонии были вычленены восемь критериев глобального лидерства: ВВП на душу населения, ППС; военные расходы (% от ВВП); общий объем резервов (включая золото); экспорт товаров и услуг (в долларах США); прямые иностранные инвестиции, чистый приток (в % от ВВП); численность населения в городских агломерациях, в которых проживает более 1 млн человек (% от общей численности населения); статьи в научно-технических журналах; патентные заявки, сделанные резидентами стран. В ходе исследования была проведена проверка устойчивости расчетов конфигурации глобального лидерства при изменении числа рассматриваемых государств (с 19, включая всех членов "Группы 20", кроме ЕС, не являющегося государством, на 14 государств, а также путем исключения из расчетов тех или иных государств "двадцатки"). Полученная модель демонстрирует, что позиции КНР резко усилились к 2009 г., в последующем Китай стал претендовать на абсолютное лидерство. Тем не менее, анализ характера (профиля) лидерства показывает, что США все еще обладают лидирующими позициями по большинству выбранных показателей, тогда как КНР имеет достаточно четко ограниченный профиль глобального лидерства, связанный с ускоренным (во многом догоняющим) экономическим и технологическим развитием. Также КНР еще достаточно далеко до глобального лидерства с точки зрения развитости социальных структур и даже с точки зрения военной. По многим количественным параметрам США уже стало тяжело эффективно осуществлять в мире свою гегемонию, но Китай еще не способен их заместить (прежде всего, по качественным параметрам). Разные варианты расчетов показывают, что конфигурация глобального лидерства зависит, фактически, только от соотношения сил между КНР и США, и не меняется при убавлении или прибавлении того или иного государства.
Целью статьи является выявление механизма взаимосвязи между, с одной стороны, наблюдающимся в настоящее время кризисом экономической глобализации, а с другой стороны, упадком американской гегемонии и ростом международных конфликтов. С этой целью проводится синтез теорий гегемонии в рамках неореализма, неолиберализма и мир-системного подхода. Указанный синтез проводится на основе теории транзакционной экономики (Д. Норт) и теории мегаполисов – "глобальных ворот", представляющей собой анализ территориального распределения связей в транзакционной экономике (Д. Андерссон). С этой теоретической перспективы видны недостатки распространенной модели глобализации как территориально однородного процесса (модели "глобальной деревни"). Эта модель не дает объяснения того, почему после наблюдавшихся успехов глобализации в 1990-х – начале 2000-х годов мир перешел в этап роста различных конфликтов. Глобализация, с нашей точки зрения, предполагает территориальную неоднородность связей, за которой стоит социальная неравномерность распределения ресурсов в мире. Поддержание этой неоднородности требует гегемонии в мировой политике. В периоды снижения темпов экономического роста это приводит к особому росту конфликтов. Если период снижения роста и роста конфликтов совпадает с кризисом гегемонии (а именно это мы наблюдаем в настоящее время, особенно при администрации Д. Трампа), то усиливается кризис экономической глобализации. Возникает большой разрыв между потребностями мировой экономики в стабильности и неспособностью системы мировой политики ее обеспечить. В свою очередь, рост конфликтности за счет снижения степени предсказуемости, уменьшения взаимного доверия, гонки вооружений и т.п. создает новые вторичные циклы нестабильности. Указанные выше процессы составляют основу разворачивающегося многоуровневого кризиса глобализации. Проведенный анализ позволяет сформулировать три сценария развития кризиса глобализации (переход к "многополярному" глобальному управлению, частичный возврат на определенный период к американской гегемонии и "гегемоническая холодная война" между США и Китаем). Эти сценарии ранжированы по степени конфликтности и степени негативного влияния на мировую экономику. В зоне риска на период кризиса глобализации оказываются территории, находящиеся в "сфере экономического притяжения" разных групп "глобальных ворот". К ним можно отнести постсоветское пространство.
В статье рассматривается современный конструктивизм как методология, направленная на изучение "субъективных" аспектов международных отношений: идентичностей, ценностей, верований, картин мира. Понятие "конструктивизм" используется в широком смысле и включает как умеренные варианты конструктивизма в узком смысле, делающие уступку сциентизму, так и более радикальные теории, такие как постмодернизм, феминизм, постколониализм и "критические теории". Сквозь призму понятий, связанных с изучением "субъективных" и "объективных" аспектов международных отношений, проводится анализ дискуссий между конструктивистами и сторонниками неолиберализма и неореализма. Авторы исследуют причины кризиса конструктивизма и приходят к выводу, что он связан с общим кризисом теории международных отношений, который проявляется через: (1) упадок престижа университетской экспертизы и тенденцию к переносу ее в "фабрики мысли", (2) распространение методологического эклектизма в экспертной деятельности, 3) понижение престижности международно- региональных исследований в университетах, (4) упадок общегуманитарной культуры исследований и (5) приоритетность количественных методов при решении большинства задач. Несмотря на кризис, некоторые особенности политической культуры Европы привели к тому, что в Старом Свете (в противоположность США) конструктивизм продолжает играть важную роль. Поскольку большую актуальность в мировой политике приобрели вопросы культурных и межцивилизационных конфликтов, столкновения идеологий, систем ценностей и связанных с этим информационных войн, а это соответствует тематике конструктивизма, в статье защищается точка зрения об актуальности изучения теории и методологии конструктивизма в России.
