Suchergebnisse

Теоретическое осмысление культуры включает в себя множество вопросов, варианты ответов на которые формируют определенную концепцию научной интерпретации феномена культуры. Иерархию вопросов определяет каждый ученый в соответствии со своим мировоззрением и восприятием культуры. Автор считает, что главным инструментом научного самоопределения являются индивидуальные познавательные интересы ученого. Соответственно, и авторская модель теории культуры отражает определенный историко-социологический подход к пониманию культуры. В ракурсе этой научной позиции автор ставит и решает следующие вопросы. Что такое культура, каковы ее основные социальные функции и морфология? Что является основной причиной исторической устойчивости культуры и наиболее значимым двигателем ее исторической изменчивости? Каковы возможные принципы научного познания культуры? Культуру автор определяет как поведенческую программу обеспечения коллективного характера жизнедеятельности людей. Таким образом, вопрос о сущности культуры расширяется до проблемы человеческого социального поведения, включающего в качестве главных составляющих и деятельность, и взаимодействие. Культура это основной инструмент нормативно-поведенческого и коммуникативного обеспечения человеческой жизнедеятельности в коллективных формах, т. е. главное проявление социальности людей. Структура культуры соответствует основным направлениям социальной практики. Основными причинами исторической устойчивости и изменчивости культуры являются устойчивость и изменчивость технологий деятельности человека и предпочитаемых форм продуктов (результатов) этой деятельности (как материальных, так и интеллектуальных, художественных, социальных, политических и пр.). Проблему разнообразия методологий научного познания культуры автор основывает на трех парадигмальных этапах развития рациональности (по В. С. Степину): классическом, неклассическом и постнеклассическом. Главная научная проблема культурологии, считает автор, состоит в поиске адекватного понимания культурных артефактов и их актуального интерпретирования. И здесь многое зависит от точности выбора познавательного ракурса исследования. ; Theoretical study of culture brings up many research questions, and the ways they are answered shape a specific interpretation of the phenomenon of culture. Scholars build their own hierarchies of questions in accordance with their general outlook and their understanding of culture. We suggest that individual cognitive interests of a scholar can be seen as the main instrument of scholarly self-determination. Correspondingly, an individual model of theory of culture is a reflection of a historical and sociological approach to culture. This research problem determines our take on the following issues: What is culture, its social functions and morphology? What is the main reason for the culture's historical stability and the most powerful factor of its enduring historical changeability? What are the possible principles of scientific study of culture? We define culture as a behavior program of providing the collective nature of human activity. Thus, the question of the essence of culture is expanded to cover the whole variety of human social behavior, including both activity and interaction as its main constituent parts. Culture is the major tool of normative and communicative support of human activity in its collective form, and thus the main manifestation of human sociality. The structure of culture matches the basic directions of social practice. Culture is historically both stable and changeable due to the stability and changeability of techniques of human activity and its preferred material, intellectual, artistic, social, political and other products (or results). We look at the problem of the variety of methodologies of scientific study of culture through the prism of V.S. Stiopin's theory of three paradigmatic stages in the development of rationality classic, non-classic and post-non-classic. The main research problem of culturology, as we believe, lies in searching for the adequate understanding of cultural artifacts and in their relevant interpretation. In the course of these, a lot depends on the correct choice of the cognitive perspective of study.

The paper considers the phenomenon of conspicuous consumption, its essential and symbolic meanings, the types of consumed objects, the variation of social distribution, and its historic evolution as well. The relevance of the paper is associated with the fact that the phenomenon of conspicuous consumption is still widespread in culture. The study is novel in that it is the first attempt to systematise various manifestations of this phenomenon.Forms of social conspicuousness in culture manifested an idea which was relevant during a certain era. In primeval times, its folk culture manifested the dependence of man on nature and his submission to this dependence, and was regulated by the principle "up to the average". In agrarian society, its elitist culture of landlords and clerics manifested social inequality and well-pronounced social hierarchy, and was guided by the principle "above the average". In industrial times, its mass culture of urban lower classes strived to manifest social equality of all strata, and was regulated by fashion.Nowadays, in post-industrial era, a new metaculture of the whole population manifests predominantly individual cultural independence, their political and intellectual freedom, and is regulated by this manifestation. ; В статье рассматривается феномен престижного потребления, его сущностные и символические значения, типология потребляемых предметов, варианты социального распространения, а также его историческая эволюция. Актуальность статьи связана с тем, что феномен престижного потребления распространен в культуре до сих пор и нуждается в теоретическом осмыслении, а новизна в том, что впервые предпринимается попытка систематизации различных проявлений этого феномена.В каждую эпоху формы социальной престижности в культуре манифестировали какую-то идею, наиболее актуальную в данный момент. В первобытную эпоху ее народная культура манифестировала зависимость человека от природы и его покорность этой зависимости и регулировалась принципом «не хуже, чем у других». В аграрную эпоху ее элитарная культура землевладельцев и священнослужителей манифестировала социальное неравенство людей и четкость существующей социальной иерархии и регулировалась принципом «лучше, чем у других». В индустриальную эпоху ее массовая культура городских низов стремилась манифестировать гражданское равенство всех сословий и регулировалась модой.Сейчас, в постиндустриальную эпоху, новая метакультура всего населения манифестирует преимущественно индивидуальную культурную независимость каждого, его политическую и интеллектуальную свободу и регулируется этой манифестацией.

В статье анализируется роль культуры в формировании как политической, так и общекультурной идеологии, основанной на оценочном отношении к элементам общественного устроения, базирующемся на дихотомии правильное/неправильное. Обосновывается авторская позиция как сторонника классического либерализма.Рассматривается роль социального окружения человека в формировании его оценочных взглядов в рамках концепции четырех кругов такого окружения, влияющих на индивида и составляющих его социальную среду и социальное пространство. Показано, какую роль в сложении культурной и политической идеологии человека играет уровень его профессиональной квалификации, его социальная конкурентоспособность, проявляющаяся в его уверенности в себе или доминирующем патернализме. Рассматривается роль низкоквалифицированных работников в истории России; при этом советская власть трактуется как диктатура низкоквалифицированных специалистов над высококвалифицированными. Все это формирует определенную идеологию тех и других. Исследуется либерализм и консерватизм как идеологические предпочтения высококвалифицированных и низкоквалифицированных специалистов.Культурные артефакты интерпретируются с позиций либерализма и консерватизма. В основании этих идеологических различий лежит разное отношение к историческому прогрессу и культурным формам его проявления.

The article discusses the role of culture in the formation of both political and general cultural ideology, based on an evaluative attitude to the elements of social organization, which, in its turn, is based on the right/wrong dichotomy. The author's position as a supporter of classical liberalism is substantiated.The author considers the role of a person's social environment in the formation of their evaluative views within the concept of the four circles of such an environment, affecting the individual and constituting their social environment and social space. He shows the role in the formation of a cultural and political ideology of a person that is played by their level of professional qualifications, their social competitiveness, manifested in their self-confidence or dominant paternalism. The role of low-skilled workers in the history of Russia is considered; the Soviet regime is interpreted as a dictatorship of low-skilled specialists over highly skilled ones. All this forms a certain ideology of both. Liberalism and conservatism are explored as ideological preferences of highly skilled and low-skilled specialists.Cultural artifacts are interpreted through the lens of liberalism and conservatism. A different attitude towards historical progress and the cultural forms of its manifestation underlies these ideological differences. ; В статье анализируется роль культуры в формировании как политической, так и общекультурной идеологии, основанной на оценочном отношении к элементам общественного устроения, базирующемся на дихотомии правильное/неправильное. Обосновывается авторская позиция как сторонника классического либерализма.Рассматривается роль социального окружения человека в формировании его оценочных взглядов в рамках концепции четырех кругов такого окружения, влияющих на индивида и составляющих его социальную среду и социальное пространство. Показано, какую роль в сложении культурной и политической идеологии человека играет уровень его профессиональной квалификации, его социальная конкурентоспособность, проявляющаяся в его уверенности в себе или доминирующем патернализме. Рассматривается роль низкоквалифицированных работников в истории России; при этом советская власть трактуется как диктатура низкоквалифицированных специалистов над высококвалифицированными. Все это формирует определенную идеологию тех и других. Исследуется либерализм и консерватизм как идеологические предпочтения высококвалифицированных и низкоквалифицированных специалистов.Культурные артефакты интерпретируются с позиций либерализма и консерватизма. В основании этих идеологических различий лежит разное отношение к историческому прогрессу и культурным формам его проявления.

В статье анализируются факторы и формы проявления прогресса в культуре в той или иной связи с видом деятельности и господствующей идеологией, ее социальной и символической обусловленностью и степенью ее новационности. Новизна статьи заключается в том, что прогресс в культуре никогда еще не был предметом специального научного исследования и никогда еще научно не систематизировался. Актуальность статьи связана с постоянно ведущейся в науке дискуссией о том, может ли быть в культуре какой-либо прогресс и в чем он может заключаться.В статье рассматриваются особенности культурного прогресса по сравнению с прогрессом в материально-производственной и социально-организационной деятельности. Проводится факторный анализ роли в культурном прогрессе непосредственной социальной и символической его обусловленности, а также опосредованной социальной и символической обусловленности. Эта проблема рассматривается на исторических примерах реформ Петра Великого, в которых активно и наглядно присутствовала как социальная, так и символическая обусловленность, и «идеологический поворот» в царствование Александра III, в котором имела место чисто символическая детерминация, не затрагивавшая основ государственной организации.В заключении даются универсальные признаки культурного прогресса, заключающиеся в усложнении культуры как системы и расширении степеней ее свободы и независимости от государственной власти и господствующей идеологии.

Статья является этапом работы автора над формулированием положений нормативной теории культуры как функциональной интерпретации ее свойств в качестве комплекса нормативов человеческого сознания и социального поведения. Особое внимание уделяется построению этой теории как системы с взаимосвязанными и взаимообусловленными компонентами. Эта теория названа нормативной, поскольку главный социальный результат функционирования человеческой культуры заключается в нормировании сознания и социального поведения человека.Культура — это сформировавшаяся в процессе эволюции жизни на Земле поведенческая программа, обеспечивающая коллективный характер деятельности и образа жизни людей, их взаимодействие и коммуницирование. В процессе антропогенеза человеческая культура эволюционировала из социального поведения животных, развиваясь по линии: инстинкт — обычай — рациональное поведение. Культурная деятельность, проявляет себя в двух основных формах: 1) социально-поведенческой, непосредственно обеспечивающей коллективный характер жизнедеятельности людей с помощью обычаев, нравов, этикета, гостеприимства, вежливости и пр., сигнализирующих о добрых намерениях участников коммуникации; и 2) символической, обеспечивающей социальную интеграцию опосредованно (через посредство разговорного языка и системы художественных, религиозных, идеологических и иных образов, воздействующих на сознание человека, обучающих его и создающих благоприятную психологическую атмосферу для коллективного образа жизни).В ходе исторического развития культуры сначала преобладала обыденная деятельность (культура-обычай) с абсолютной доминантой коллективности и традиционности в любой практике, ныне называемая народной культурой. Затем по мере развития городов от нее стала отпочковываться специализированная деятельность (культура-идеология), часто называемая элитарной, в которой преобладали индивидуальные формы и техническое новаторство. И наконец, в ходе урбанизации XIX–XX вв. развилась массовая культура (культура-референция), которая слабо влияет на продуктивную деятельность людей, но регулирует их потребление и досуг как в коллективной, так и индивидуальной форме.

В статье рассматривается динамика соотношения управляемой культуры, контролируемой и регулируемой культурной политикой, и стихийной культуры, которая развивается свободно в режиме социальной самоорганизации. Определяются параметры управляемости народной, элитарной и массовой культур. Особое внимание уделяется соотношению культуры и свободы и адаптации культуры к свободе как важнейшей тенденции ее современного развития. Актуальность статьи заключается в осмыслении научных оснований культурной политики, которая должна иметь научную основу. Новизна статьи в том, что впервые системно анализируется взаимосвязь культуры со свободой.Производится исторический обзор запретительных акций со стороны культурной политики. В первую очередь рассматривается история борьбы с ересями и роль государства в решении этой внутрицерковной проблемы. Затем рассматривается институт цензуры как другая запретительная акция культурной политики. Отдается должное и стимуляционным усилиям культурной политики, в частности кампаниям по внедрению в массовое сознание эталонных героев.Такая направленность культурной политики в истории характеризуется как борьба культуры со свободой. Однако изменившийся характер труда в новое время поменял и вектор отношения культуры к свободе. Теперь культура выступает главным борцом за свободу. Рассматривается, как эта перемена вектора отразилась на культурной политике и какие задачи у нее возникли в новых условиях.

В статье анализируются и систематизируются основные факторы, обеспечивающие историческую устойчивость локальной культуры и ее воспроизводство из поколения в поколение. Новизна статьи заключается в том, что в науке еще не делась попытка провести системный факторный анализ культурной устойчивости как исторической тенденции. Актуальность работы заключается в том, что культурная устойчивость обычно в науке сводится только к исполнению традиций, а здесь она рассматривается в гораздо более широком аспекте.Понимание культурной устойчивости в ее факторном анализе сводится к трем основным началам: 1) традиции, представляющей собой тип деятельности, основанной на повторении знакомых технологий и производящей продукцию с уже привычными формами, но отчасти адаптивной к меняющимся внешним условиям; 2) деятельности личностей, модальных традиционной культуре, акцентирующих в своей социальной активности коллективное начало во всякой деятельности и в своей индивидуальной самоидентификации обладающих «коллективным лицом»; 3) мифологии локальной культурной самобытности, сакрализующей ситуативное своеобразие композиции используемых в культуре оригинальных и тривиальных форм и создающей миф о национальной самобытности данной локальной культуры.В заключении проводится мысль о том, что культурная устойчивость, межпоколенно воспроизводящая локальную культуру, неотделима от культурной изменчивости, несущей в себе адаптивное начало данной культуры.

<p>В статье представлена анализ миф и мифологии как системообразующего контекста актуальной интерпретации культуры, как распространенная форма массового сознания.</p><p>Текст доклада автора на Всероссийской научной конференции «Культура между Логосом и Мифом: к проблеме бессознательного (к 80-летию А. Э. Воскобойникова)», которая прошла в Московском гуманитарном университете 26-27 октября 2017 года.</p>

В статье излагается авторский взгляд на основные цели и задачи культурной политики. Научная новизна статьи в том, что основные ее положения еще не высказывались в научной литературе с такой определенностью и четкостью. Актуальность статьи заключается в возможности использования ее положений в практике управления культурой и ее регулирования.Основная цель культурной политики, по мнению автора, состоит во внедрении в массовое сознание господствующей идеологии, причем в наиболее мягкой, ненасильственной форме. Господствующая идеология в современной России — это этатизм (государствоцентризм), реализуемый в сравнительно умеренной форме политической практики. В рамках этой идеологии главная задача культурной политики — обеспечить лояльность большинства населения к власти и ее политической программе.Население может быть аналитически разделено на четыре группы: активно лояльных, пассивно лояльных, фальшиво лояльных и нелояльных граждан. Основными адресатами культурной политики являются пассивно лояльные люди, которых нужно склонить к электоральной активности и поддержке действующей власти. Главным инструментом воздействия на сознание людей в рамках культурной политики выступают искусство и литература. При этом особый акцент делается на активизацию исторической памяти и чувства патриотизма.Такая культурная политика не является изобретением нашего времени, а известна из глубин истории, со времен появления первых государств.

The article gives the author's view of the main goals and objectives of cultural policy. The scientific novelty of the article is that its main provisions have not yet been expressed in scientific literature with such certainty and clarity. The relevance of the article lies in the possibility of using its provisions in the practice of culture management and its regulation.The main goal of cultural policy, according to the author, is to introduce the dominant ideology into the mass consciousness, and in its mildest non-violent form. The dominant ideology in modern Russia is statism (state-centrism), implemented in a relatively moderate form of political practice. Within the framework of this ideology, the main task of cultural policy is to ensure the loyalty of the majority of the population to the government and its political programme.The population can be analytically divided into four groups: actively loyal, passively loyal, falsely loyal, and disloyal citizens. The main recipients of cultural policy are passively loyal people who need to be persuaded into electoral activity and support for the current government. The main instrument of influence on people's consciousness within the framework of cultural policy is art and literature. At the same time, special emphasis is placed on the activation of historical memory and the feeling of patriotism.Such a cultural policy is not a modern invention, but is known from the depths of history, since the appearance of the first states. ; В статье излагается авторский взгляд на основные цели и задачи культурной политики. Научная новизна статьи в том, что основные ее положения еще не высказывались в научной литературе с такой определенностью и четкостью. Актуальность статьи заключается в возможности использования ее положений в практике управления культурой и ее регулирования.Основная цель культурной политики, по мнению автора, состоит во внедрении в массовое сознание господствующей идеологии, причем в наиболее мягкой, ненасильственной форме. Господствующая идеология в современной России — это этатизм (государствоцентризм), реализуемый в сравнительно умеренной форме политической практики. В рамках этой идеологии главная задача культурной политики — обеспечить лояльность большинства населения к власти и ее политической программе.Население может быть аналитически разделено на четыре группы: активно лояльных, пассивно лояльных, фальшиво лояльных и нелояльных граждан. Основными адресатами культурной политики являются пассивно лояльные люди, которых нужно склонить к электоральной активности и поддержке действующей власти. Главным инструментом воздействия на сознание людей в рамках культурной политики выступают искусство и литература. При этом особый акцент делается на активизацию исторической памяти и чувства патриотизма.Такая культурная политика не является изобретением нашего времени, а известна из глубин истории, со времен появления первых государств.

В статье разворачивается авторская гипотеза о том, что все исторические события являются, по существу, культурными артефактами и могут быть исследованы и реинтерпретированы культурологией в соответствующем ракурсе (параллельно с собственно историческим анализом), что позволит глубже и полнее понять культурную обусловленность социальной активности человека и детерминированность его поведения культурным контекстом. В этом заключаются практическая актуальность и научная новизна статьи.Событийная история исследует в основном динамические события социальной реальности и дает им по возможности рациональные объяснения, а антропология истории исследует устойчивые исторические состояния, т. е., по существу, культуру данного общества, и дает им объяснения, основанные на культурно-архетипических проявлениях общественного сознания. Это проявления культурной изменчивости и культурной устойчивости исторической культуры данного общества.Культурная детерминированность этих событий/артефактов связана с тем, что на вызовы истории каждый народ отвечает по-своему, в соответствии с установками своей локальной культуры, своего исторического опыта. Но помимо рациональных оснований в таких ответах большую роль играют и иррациональные соображения, заложенные в архетипическую ткань национальной культуры.Исследования проблемы «человек в истории» в ракурсе «человек в культуре» позволит гораздо глубже и более основательно проанализировать причинно-следственные основания тех или иных исторических событий.

В статье анализируется многообразие взглядов ученых на место культурологии в отечественной науке и образовании и выстраивается вариант ее структуры, складывающийся, по мнению автора, фактически в практике научных исследований в России.Рассматривается разнообразие существующих точек зрения на познавательные задачи культурологии, на разные сегменты социально важного знания, которое она добывает или должна добывать. Анализируются разные взгляды на то, с какими науками культурология имеет наибольшую общность.Выстраивается модельная схема содержательной структуры культурологического знания, не вполне соответствующая традиционной «академической» структуре этой области знания, но, по мнению автора, больше соответствующая фактической научной практике исследований. По авторской схеме культурологическое знание членится на три уровня: первый — отрасли знания, различающиеся главным образом методологически; второй — проблемные направления знания, различающиеся социальными проблемами, решаемыми в данном сегменте; и третий — предметные области знания, различающиеся сущностью изучаемых артефактов. По этому принципу рассматриваются семь основных сегментов современного культурологического знания и их связи со смежными отраслями современной науки.Актуальность предлагаемой модели заключается в том, что таким образом мы можем углубить свои представления об основаниях социальной интеграции человеческого общества, о причинах культурного многообразия человечества и о закономерностях исторической динамики культуры.

Статья посвящена рассмотрению взаимодействия и баланса коллективной и индивидуальной форм жизнедеятельности и соответствующих культур, исторических тенденций этого процесса и его связанности со становлением и развитием представлений о свободе, с доминантными формами идеологии. Обосновывается единство целей социального и символического сегментов культуры по обеспечению социальной интеграции, как непосредственного, так и опосредованного. Изначально культура была сосредоточена на апологии коллективного начала в жизнедеятельности. «Реабилитация» индивидуального начала в культуре начинается с искусства итальянского Ренессанса. В социальной жизни процесс индивидуализации начался с возникновения дуэли как акции по защите личного достоинства и системы идентификации человека по имени и фамилии. Современная эпоха отличается высоким уровнем развития индивидуальной культуры и сокращением сферы коллективной культуры.Но речь не идет о вытеснении одного другим, а только о балансе обоих начал. Этот баланс выражается в масштабе свободы. Свобода и есть выражение актуального психологически комфортного баланса коллективного и индивидуального начал в культуре. Расширение свободы — это усиление индивидуального начала. Наглядней всего этот баланс выражен в господствующей идеологии. Этот баланс исторически неустойчив и связан с преобладанием того или иного социально-политического сегмента в обществе. Но в любом случае общество нуждается в поддержании психологически комфортного соотношения между коллективной и индивидуальной культурами.

В статье интерпретируется сложная система соотношений культуры и идеологии, публичные и приватные варианты актуальной идеологии, культуры, идентичности человека, фрагментированное состояние его сознания. Особо анализируются две роли, исполняемые индивидом ситуативно в процессе социокультурных взаимодействий с окружением – «человека публичного» и «человека приватного». При этом культура личности трактуется как высоко театрализованная программа поведения, преследующая цели поддержания конструктивных отношений с властью и непосредственным социальным окружением.Рассматриваются культурные установки человека как имманентные формы внутренней нравственной идеологии личности, культура общества как спектакль социальных взаимодействий членов этого общества, а также роль культуры и идеологии в историческом процессе эволюции, в числе иных «локомотивов истории», определяющих динамику изменчивости социального устроения сообществ.Основная идея статьи заключается в том, что культура общества может толковаться как форма господствующей идеологии (если понимать последнюю не только в политическом ключе), но индивид в разных социальных ситуациях выступает с разными идеологическими императивами, которые, как правило, определяются его ролями «человека публичного» и «человека приватного», с чем связан и феномен множественной идентичности современного человека, и иные фрагментированные проявления его сознания.