Suchergebnisse

The choice of the audience and content of Russia's humanitarian message calls into question the effectiveness of domestic humanitarian policy in the post-Soviet space. In domestic strategic planning documents, the target audience is the ruling elites of the post-Soviet states, compatriots, and the "Russian world". The choice of the elite as the addressee leads to the fact that Russia's humanitarian policy forms the dependence of interstate relations on maintaining the positions of the ruling elite, which forces us to sacrifice resources and, possibly, reputation to hold the status of a politician declaring a "pro-Russian" position. The appeal to compatriots, in turn, problematizes inter-elite interaction, arousing the concern of the post-Soviet elites, whose efforts to build nations and assert their legitimacy on a nationalist basis. The target audience's choice is reflected in the content of the humanitarian message, which seems situational and internally contradictory due to the specifics of the addressees. Overcoming these contradictions, according to the author, is only possible if the choice of the final addressees and the humanitarian message's content is revised, which requires a clear definition of the goals, forms, and methods of Russia's humanitarian policy in the post-Soviet space. ; Выбор аудитории и содержания гуманитарного послания России, ставит под вопрос эффективность отечественной гуманитарной политики на постсоветском пространстве. В отечественных документах стратегического планирования, в качестве целевой аудитории выделяются, во-первых, властвующие элиты постсоветских государств, а, во-вторых, соотечественники и «русский мир». Выбор элиты в качестве адресата приводит к тому, что гуманитарная политика России формирует зависимость межгосударственных отношений от сохранения позиций властвующей элиты, что заставляет нас жертвовать ресурсами и, возможно, репутацией для сохранения позиций политика, декларирующего «пророссийскую» позицию. Обращение к соотечественникам, в свою очередь, проблематизирует межэлитное взаимодействие, вызывая озабоченность постсоветских элит, чьи усилия по построению наций и утверждению своей легитимности на националистической основе. Выбор целевой аудитории отражается на содержании гуманитарного послания, которое представляется ситуативным и внутренне противоречивым, ввиду специфики адресатов. Преодоление указанных противоречий, по мнению автора, возможно лишь при условии пересмотра выбора конечных адресатов и содержания гуманитарного послания, что требует четкого определения целей, форм и методов гуманитарной политики России на постсоветском пространстве.

The concept of «soft power» has long been the subject of domestic social, political and scientific discourses. At the same time, the current specificity of the Russian understanding of "soft power" as "comprehensive toolkit" for achieving country's foreign policy objectives without the use of armed violence leads to attempts to define its structure, measure its effectiveness and further optimization. Such an approach has a number of consequences. Firstly, it impoverish the scientific discussion, secondly, it leads to an inefficient building of a communication system with the foreign policy environment. An instrumental approach that prevailed in the domestic political science and foreign policy practice deflect the attention and the resources to create channels and forms of communication to the detriment of its content. The key problem, according to the author, is the content of communication channels, the use of historical memory, as the main resource of "soft power". An appeal to a common historical past makes it difficult to communicate in the Post-Soviet space, especially during the creation by the Post-Soviet community their national versions of the "long" history and it causes the alarm among political elites in Post-Soviet space. ; Концепция «мягкой силы» давно уже стала предметом отечественного общественно-политического и научного дискурса. Вместе с тем сложившаяся в России специфика понимания «мягкой силы», как «комплексного инструментария» решения внешнеполитических задач без применения средств вооруженного насилия, приводит к попыткам выявления ее структуры, измерения ее эффективности и последующей оптимизации. Подобный подход порождает целый ряд последствий. Во-первых, он обедняет научную дискуссию, а, во-вторых, приводит к неэффективному выстраиванию системы коммуникаций с внешнеполитическим окружением. Инструментальный подход, сложившийся в отечественной политической науке и внешнеполитической практике, отвлекает внимание и ресурсы на создание каналов и форм коммуникации в ущерб ее содержанию. Ключевая же проблема, по мнению автора, заключается в содержании каналов коммуникации, использовании исторической памяти, как основного ресурса «мягкой силы». Апелляция к общему историческому прошлому затрудняет затрудняют коммуникацию на постсоветском пространстве, особенно в период создания постсоветским государствами национальных версий «длинной» истории и вызывает настороженность у политических элит на постсоветском пространстве.

Aus sowjetischer Sicht

Aus sowjetischer Sicht

Aus sowjetischer Sicht