Suchergebnisse

In Brothers and Enemies, Johannes Remy reveals that the roots of Ukrainian independence were planted fifty years earlier. Remy contextualizes the Ukrainian national movement against the backdrop of the Russian Empire and its policy of oppression in the mid-nineteenth-century

In 1863, the Russian imperial government decreed restrictions on book publishing in Ukrainian. The restrictions were then revised and were endorsed on several later occasions. They banned nonfiction literature directed at common people, children's literature, and translations from Russian. The restrictions were in force until the all-Russian revolution in 1905, although they were formally repealed only in 1907. This article discusses the books the censors authorized for publication despite the fact that their publication violated the restrictions on Ukrainian publishing. In the years 1863-1904, 125 such books were published in all. Most of them appeared during three periods: 1874-76, 1882-83 and 1896-1904. In the first period, most books were permitted by a corrupt censor in Kyiv who received bribes from the local Hromada, a Ukrainian society. In the second period, minor concessions to Ukrainian publishers were deemed politically expedient. In the third period, the censors took the general usefulness of the book into account; if they deemed the book useful, they permitted it even though its publication violated the restrictions. Ukrainian activists used these opportunities because they facilitated popular enlightenment in the Ukrainian national spirit through book publishing.

SUMMARY:
Предметом исследования в статье Йоханнеса Реми являются украинские алфавит и орфография как политическая проблема. Автор анализирует взгляды как активистов национального движения, так и представителей правительства. Начиная с 1820-х гг. многие украинские интеллектуалы воспринимали вопрос об украинской графике как политический, ибо он затрагивал взаимоотношения между украинским и русским языками, а также между самими их носителями. Если М. Максимович открыто стремился сохранить близость украинской орфографии русской, то П. Кулиш пытался как можно четче отделить первую от второй. Предложенная Кулишом орфография ("кулишовка") не сразу была принята деятелями украинского движения: к примеру, К. Шейковский выступил с собственной системой, М. Гатцук высказывался за использование церковнославянской азбуки, а М. Драгоманов желал сблизить украинское правописание с русским. Т. Падурра даже сумел легально издать двуязычную книгу – на польском и украинском, напечатанную латиницей.

Реми рассматривает и трактовку этой проблемы представителями правительственных кругов, которые видели в латинском алфавите потенциальную угрозу ополячивания. Употребление в украинской письменности кириллического алфавита, отличного от русского, на первых порах почти не привлекало их внимания. В связи с предложением применить латиницу к русскому языку в 1853 г. был установлен запрет на русскоязычные публикации латинскими буквами. Отдельная же украинская кириллическая орфография была в конце концов запрещена печально известным Эмским указом 1876 г., который еще и возбранял публикацию на украинском языке любой литературы, кроме художественной.

Реми ограничивается анализом текстов, легально напечатанных в Российской империи.