Suchergebnisse

Introduction. The increased interest to the history of book cultures, cultural linkages, and expanding international contacts between libraries has led to the search for new models for book and cultural exchange. Library as a social institution is one of the important elements of society, integrated into its socio-political, ideological and valuable structure. In addition to cultural historical documents it provides socially meaningful information to various segments of the population, is engaged in archiving of information, identify its importance and validity. Thereby satisfying the diverse needs of the meaningful information becomes a mediator between knowledge and society, between author and reader. Changes in the political, social and spiritual spheres, impact on activities of libraries. The study of the communicative practices acquires special importance. International cooperation can be attributed to forms of cultural interaction, as example it can be the exchange of not only books but also of information technology.Methodology and sources. Methodologically, the work is based on cultural-historical and socio-philosophical analysis of the research literature.Results and discussion. Library is considered as a medium of intercultural communication as a form of relationship cultures. Its main function is to preserve and promote the cultural diversity, the development of ethnic and national traditions of the society. Libraries are a form of cultural and information exchange. Therefore, the information approach needs to be supplemented with socio-philosophical and culturological approach, considering the library as a form of interrelation of cultures. Their reorganization on this basis will facilitate the formation of intellectually and culturally educated humanity, which will solve the conflict peacefully through dialogue and cooperation. The result of this research is the understanding of the role of libraries in the extension and development of the world communities in the Search for optimal ways of meeting the reader and the book, effective methods of development of texts contributes to the solution of problems of intercultural communication.Conclusion. Globalization and digitization are changing the ways of communication, reading and understanding the information. Increase diversity of resources stimulate interest in selfeducation and distance learning. Currently, the role of libraries in the document-information processes, archiving and reporting. They become an effective platform for self-learning and online learning. The reader perceives a book together text and visual forms, using as a search tool of information and interactive technology, and various Internet resources. In addition, libraries are focused on international cooperation and cultural dialogue. The organization of visiting exhibitions, creation of global information resources, book presentations and publishing projects promote the cultural heritage and book collections. ; Введение. Усиление интереса к истории книжной культуры, изучению культурных связей, а также расширение международных контактов между библиотеками привело к поиску новых моделей книжного и культурного обмена. Библиотека как социальный институт является одним из важных элементов общества, интегрированной в его социально-политическую, идеологическую и ценностную структуру. Помимо культурно-исторических документов она предоставляет социально значимую информацию различным слоям населения, занимается архивированием информации, выявлением ее значимости и достоверности. Тем самым библиотека удовлетворяет разнообразные потребности в значимой информации, становится посредником между знаниями и обществом, между автором и читателем. Изменения, происходящие в политической, социальной и духовной сферах, отражаются и на деятельности библиотек. Особую значимость обретает исследование коммуникативных практик. К формам культурного взаимодействия можно отнести международное сотрудничество, обмен не только книгами, но и информационными технологиями.Методология и источники. Методологически работа базируется на культурноисторическом и социально-философском анализе исследовательской литературы.Результаты и обсуждение. Библиотека рассматривается как медиум межкультурной коммуникации, как форма взаимосвязи культур. Ее главной функцией становится сохранение и популяризация многообразия культур, развитие этнических и национальных традиций общества. Библиотеки являются одной из форм культурного и информационного обмена. Поэтому информационный подход должен быть дополнен социально-философским и культурологическим подходом, рассматривающим библиотеку как форму взаимосвязи культур. Их реорганизация на этой основе будет способствовать становлению интеллектуально и культурно образованного человечества, которое будет решать конфликты мирным путем диалога и сотрудничества. Используя терминологию Е. Ю. Гениевой, автор на примере истории распространения книг выявляет различные коммуникативные практики и формы культурного взаимодействия. К ним можно отнести международное сотрудничество, обмен знаниями и культурными ценностями, собрание своих и чужих текстов, библиотечное краеведение. Результатом исследования является осмысление роли библиотек в расширении и развитии мирового сообщества. Поиск оптимальных способов встречи читателя и книги, эффективных способов освоения текстов способствует решению проблемы межкультурной коммуникации. Заключение. Глобализация и цифровизация изменяют способы общения, чтения и восприятия информации. Увеличение многообразия ресурсов стимулирует интерес к самообразованию и дистанционному обучению. В настоящее время возрастает роль библиотек в документально-информационных процессах, архивировании и представлении информации. Они становятся эффективной платформой для самообразования и онлайн-обучения. Читатель воспринимает книгу в совокупности текстовых и визуальных форм, используя при этом в качестве инструмента поиска информационные и интерактивные технологии, различные интернет-ресурсы. Помимо этого, библиотеки ориентированы на международное сотрудничество и культурный диалог. Организация выездных экспозиций, создание общих информационных ресурсов, презентации книг и издательские проекты способствуют раскрытию культурного наследия и книжных фондов.

Introduction. The formation of responsibility for one's health in the youth environment is one of the tasks of the institution of education that determines the process of socialization. The future of sustainable development of country is determined, among other things, by the formation of negative social attitudes towards drug use. The aim of the publication is to study the specifics of the social orientation among young people on drug use and to justify the need for prevention in the educational environment.Methodology and research methods. Methodological basis of work involves classical theories of social installation; anomies; cultural conflict; subcultures; stigmatizations; social control; social space. The analysis and synthesis of scientific publications and data of the government statistics, including results of a number of social researches of 2010–2015 conducted in the Tyumen region are used. Sociological methods, including poll, questioning and the formalized interviews are applied at an experimental investigation phase. Data processing is carried out in technique of the factorial and classification analysis.Results and scientific novelty. Drug abuse among young people is a result of the contradiction between youth attitudes and social norms. It is shown that the prevention of drug abuse in Russia is institutionally ineffective. The social attitudes and motives connected with drug abuse among young people aged 18–30 years are revealed. It is established that acceptance of drug abuse experience is not defined by a gender, social and/or material status. The main types of the attitude to drug abuse experience are designated: 1) complete negation of a possibility of drug abuse; 2) refusal of drug abuse, but indifference or loyal attitude to drug abuse by others; 3) readiness for periodic drug usage; 4) steady stereotype of regular use of narcotic substances. The necessity of flexible forms of influence on youth for formation of sustainable social barriers is justified.The need of adequate public opinion formation which does not enable exclusion and criminalization among youth having some drug abuse experience is approved. Repressive practices of work with such young people only exacerbate the problem. The recommendations on organization regulation of a drug abuse situation in the country are formulated.Practical significance. The materials of the present article can be used for creation of effective system of drug abuse prevention in the educational environment taking into account age characteristics of pupils. ; Введение. Формирование у молодежи ответственности за свое здоровье, в том числе отрицательного отношения к потреблению наркотиков, – одна из задач института образования. Эта задача тесно переплетается с проблемой социализации молодых людей, а ее решение в определенной мере является условием будущего устойчивого развития страны. Цель представленного в статье исследования – изучить специфику социальных установок молодежи на потребление наркотиков и обосновать необходимость профилактики в образовательной среде. Методология и методики. Методологической основой работы являются классические теории социальной установки; аномии; культурного конфликта; субкультур; стигматизации; социального контроля; социального пространства. Использовались анализ и обобщение научных публикаций и данных государственной статистики, в том числе результаты ряда социологических исследований 2010–2015 гг., проведенных в Тюменском регионе. На экспериментальном этапе исследования применялись социологические методы, в том числе опрос, анкетирование и формализованные интервью. Обработка данных выполнялась в технике факторного и классификационного анализа. Результаты и научная новизна. Потребление наркотиков в молодежной среде – результат деформированных взаимоотношений с социальными нормами и институтами. Показано, что профилактика наркопотребления, практикующаяся в России, институционально неэффективна. Выявлены социальные установки и мотивы, связанные с наркопотреблением среди молодых людей в возрасте 18–30 лет. Установлено, что одобрение наркоопыта не определяется гендером, социальным и/или материальным статусом. Обозначены основные типы отношения к наркоопыту: 1) полное отрицание возможности потребления наркотиков; 2) отказ от их использования, но равнодушие или лояльное отношение к употреблению наркотиков другими; 3) готовность к периодическому потреблению; 4) устойчивый стереотип регулярного использования наркотических веществ. Обоснована необходимость гибких форм воздействия на молодежь для формирования устойчивых социальных барьеров, препятствующих наркотизму и развитию наркомании. Утверждается необходимость формирования адекватного общественного мнения, не допускающего эксклюзии и криминализации молодежи, соприкоснувшейся с наркотиками. Репрессивные практики работы с такой молодежью только усугубляют проблему. Сформулированы рекомендации по организации урегулирования наркоситуации в стране. Практическая значимость. Материалы статьи могут быть использованы при создании эффективной системы профилактики в образовательной среде с учетом возрастных особенностей учащихся. ; The work was supported by the Russian Humanitarian Scientific Foundation, project № 16–03–00500 «Options and restrictive guidelines of a new industrialization, сontradictions of the socio-cultural space: The example of the Tyumen region», Tyumen State University. ; Работа выполнена при финансовой поддержке Российского гуманитарного научного фонда, проект № 16–03–00500 «Возможности и ограничения новой индустриализации и противоречия социокультурного пространства: на примере Тюменского региона», Тюменский государственный университет.

В предлагаемой статье авторы задались целью рассмотреть вопрос: остались ли у Содру- жества Независимых Государств (СНГ) ресурсы для новой реинтеграции. Вопрос этот поставлен уже давно лидерами и политическими элитами стран-членов СНГ, историей становления и развития Содружества, специалистами и экспертами, внутренними и вне- шними условиями и обстоятельствами, связанными в самых невероятных комбинациях с прошлым, настоящим и будущим СНГ. Решали задачу по классификации и анализу име- ющейся в открытом доступе информации: документов, событий и фактов, представлений и воззрений лидеров и элит, экспертов и специалистов. Такая широкая задача имеет су- щественное ограничение – только политологический взгляд на события, факты, оценки и суждения. Результаты исследования выражены в следующих терминах: а) настоящее и будущее СНГ находится в тисках противоречия между благоприятными для эффек- тивного развития стран природно-материальными и человеческими ресурсами, с одной стороны, и устойчивыми пороками и слабостями политического правления и управления – с другой; между естественными интересами и желаниями народов стран-содружест- ва развивать интеграцию с пользой для общего блага и по своему рациональными олигархически-элитными запросами и эгоистичной политикой, объективно ведущих лишь к извлечению прибыли любыми способами; б) к настоящему времени СНГ, несмотря на ободряющие заявления со стороны лидеров и части политической элиты, стоит на поро- ге системного кризиса как следствия некритической и запоздалой реакции на причины кризиса и неадекватных внутренним и внешним вызовам реакций и руководства России, и лидеров и элит ряда стран-членов СНГ; в) построение обновленной и эффективной сис- темы отношений в рамках СНГ во многом будет зависеть от уровня и качества изменений в политико-экономическом сегменте Российской Федерации и других стран Содружества; г) признаки имперско-силовой модели поведения России на постсоветском пространстве, усиливая конфликтогенность политических процессов в рамках Содружества, показы- вают возможности как разрушения СНГ, так и актуальность замены имперски-силовой политики на имперско-духовную и просвещенную; СНГ еще актуально-политическое понятие, постепенно обретающее значение и смыслы сугубо исторического понятия, ко- торое в своей трансформации остается ресурсом и потенциальным основанием рождения новой организации – Большой Евразии с включением в него всех государств Содружес- тва и региона. ; In the proposed article, the authors set out to consider whether the Commonwealth of Independent States (CIS) still has the resources for a new reintegration. This question has been raised for a long time by the leaders and political elites of the CIS member States, the history of the formation and development of the Commonwealth, experts and experts, internal and external conditions and circumstances related to the most incredible combinations with the past, present and future of the CIS. We solved the problem of classification and analysis of information available in the public domain: documents, events and facts, representations and views of leaders and elites, experts and specialists. Such a broad task has a significant limitation-only a political view of events, facts, assessments and judgments. Such a broad task has a significant limitationonly a political view of events, facts, assessments and judgments. The results of the study are expressed in the following terms: a) the present and future of the CIS is in the grip of a contradiction between the favorable for the effective development of the countries' natural, material and human resources, on the one hand, and the stable vices and weaknesses of political governance and governance, on the other; between the natural interests and desires of the peoples of the Commonwealth countries to develop integration for the benefit of the common good and in their rational oligarchic elite demands and selfish policies that objectively lead only to profit by any means; b) to date, the CIS, despite encouraging statements from the leaders and part of the political elite, is on the verge of a systemic crisis as a consequence of a non-critical and delayed reaction to the causes of the crisis and inadequate internal and external challenges reactions and leadership of Russia, and the leaders and elites of a number of CIS member countries; c) the construction of an updated and effective system of relations within the CIS will largely depend on the level and quality of changes in the political and economic segment of the Russian Federation; g) the signs of the Imperial power of the model of behaviour of Russia in the former Soviet Union, increasing the conflict potential of the political processes in the Commonwealth, show the possibility of the destruction of the CIS, and the urgency of replacing Imperial-the Imperial power politics, the spiritual and the enlightened; the CIS is still relevant-political concept, gradually acquiring value and meaning purely historical concept, which in its transformation remains a resource and a potential birth of a new organization – greater Eurasia with the inclusion of all States of the Commonwealth and the region.

Identity is a constant sign of social groups in peace and stability, but it is problematic in times of crisis (war, revolution, civil conflict, social crisis, etc.) when community is aware not only who he is, but also rethinking who it wants or should be. Especially when an enemy appears, or at least «the image of theenemy». Identity is the birth of a political subjectivity in a community that is geopolitically considered anobject of international relations. In the literature, the cliché has already become a kind of statement about the fact that Ukraine is an object and not a subject of international relations, a change card in foreign geopolitical games. That is, the self-consciousness of the nation is worthless and does not affect anything. To refute this statement is the main purpose of this article. The objective of the article is to integrate, unbiased, objective analysis of the formation of the Ukrainian political nation, conducted from different points of view. In this regard, the article consists three parts, devoted to three different aspects of the problem: a purely geopolitical review of the works of the most well-known and influential scholars on the problem of Ukrainian-Russian relations after the revolutionary events in Ukraine and their futurological predictions; identity problems associated with the war on the Donbass; the influence of modern mass media into the formation of the ideology of the hybrid war and the hybrid world. The theoretical basis of the article is based, first of all, on the geopolitical postulates of freedom from ethical assessments and, on the contrary, the importance of geographical dates. The search and articulation of these data is the main scientific novelty of the article. In many respects, we relied on the methodology of geopolitical analysis introduced by John Friedman and Samuel Huntington, and tried to combine their positions into acoherent and holistic picture. The main conclusions of the work can be summarized in approximately these theses. Culture, not just politics and geography, matters. Identity is not a constant, it is a variable and super-complicated construct, aimed more for the future than the past. The ideology of nationalism can be both useful in the process of becoming a nation and state creation, and erroneous when it contradicts thepicture of the post-modern world of the XXI century and the principles of democracy. ; Идентичность представляет собой устоявшуюся самооценку социальной группы или общности в условиях мира и стабильности, но она проблематизируется в кризисных условиях (война, революция, социальный кризис и т. п.). Часто идентичность связана с появлением врага или хотя бы «образа врага». В рамках статьи идентичность рассматривается как рождение политической субъектности (политической нации) в обществе, которое многие геополитики считают объектом международных отношений. Мы стремимся опровергнуть это мнение. Задачей статьи является непредвзятый и объективный анализ становления украинской политической нации, проведенный в разных аспектах (геополитика, война, медиа). ; Ідентичність є сталою ознакою соціальних груп за умов миру та стабільності, але вона проблематизується в кризових умовах (війна, революція, громадянський конфлікт, соціальна криза тощо), коли людина усвідомлює не лише те, ким вона є, але й переосмислює те, ким вона хоче або має бути. Тоді, коли з'являється ворог, або хоча б «образ ворога». Ідентичність є народженням політичної суб'єктності в спільноті, яку геополітично вважають об'єктом міжнародних відносин. Улітературі вже стало своєрідним кліше висловлювання стосовно того, що Україна – об'єкт, а не суб'єкт міжнародних відносин, розмінна карта у чужих геополітичних іграх. Тобто самосвідомість нації нічого не варта й ні на що не впливає. Спростувати це твердження і є головною метою даної статті. Завдання статті полягає в цілісному, неупередженому, об'єктивному аналізі становлення української політичної нації, проведеному на ґрунті різних поглядів. У зв'язку з цим стаття складається з трьох частин, які присвячені трьом різним аспектам проблеми: суто геополітичний огляд робіт найбільш знаних і впливових науковців на проблему україно-російських відносин після революційних подій в Україні та їхні футурологічні прогнози; проблеми ідентичності, пов'язані з війною на Донбасі; вплив сучасних мас-медіа на формування ідеології гібридної війни та гібридного миру. Теоретичний базис статті ґрунтується передусім на геополітичних постулатах свободи від етичних оцінок та, натомість, важливості географічних даностей. Пошук і артикуляція цих даностей і складає головну наукову новизну статті. Багато в чому ми спиралися на методологію геополітичного аналізу, запровадженому Джоном Фрідманом та Самюелем Гантінгтоном, інамагалися поєднати їхні позиції у цілісну та несуперечливу картину. Основні висновки роботи можна підсумовувати приблизно у таких тезах. Культура, а не лише політика й географія, має значення. Ідентичність не є константою, вона є змінюваним і надскладним конструктом, націленим більше на майбутнє, ніж на минуле. Ідеологія націоналізму може бути як корисною в процесі становлення нації та державотворення, так і помилковою, коли вона суперечить картині світу пост-постмодерного світу XXI сторіччя та засадам демократії.

Okoliczności społeczno-historyczne zrodziły silne więzi pomiędzy życiem religijnym Bukowiny a sytuacją polityczną w Austro-Węgrzech na początku XX wieku. Wskazaną analogię potwierdzają materiały publikowane w czasopismach regionalnych, między innymi w "Nowej Bukowinie" («Нова Буковина»), 1912–1914. Analiza większości kwestii religijnych odbywała się przez pryzmat sytuacji społeczno-politycznej w regionie, co potwierdza aktualność kwestii badawczej. Wśród ukraińskich badaczy zagadnień religijnych w kontekście procesów historycznych można wymienić Ałłę Bojko (Алла Бойко), Stepana Kostię (Степан Костя), Marię Rozhiłę (Марія Рожило), Mariana Łozynskiego (Мар'ян Лозинський), Elenę Kanczałabę (Олена Канчалаба), Alionę Ignatuszę (Альона Ігнатуша) oraz innych. Tym niemniej określone wyżej kwestie badawcze potrzebują bardziej dokładnych badań. Problem utworzenia na Bukowinie odrębnej ukraińskiej Cerkwi prawosławnej, niezależnej od Cerkwi rumuńskiej, można określić jednym z najbardziej aktualnych dla mieszkańców Czerniowiec na początku XX wieku. Pozycja miejscowej inteligencji regionalnej otrzymała wsparcie ze strony niektórych miejscowych mediów. W roku 1885 w Czerniowcach powstała ukraińska gazeta "Bukowina". Przez cały okres istnienia (do 1910 roku) wydanie to popierało ideę stworzenia Cerkwi ukraińskiej. Politycy regionu w znacznym stopniu przyczynili się do popularyzacji idei Cerkwi dla Ukraińców, mimo że niektórzy z nich byli grekokatolikami. Między innymi Omelian Popowycz (Омелян Попович), Jerotej Pigulak (Єротей Пігуляк) oraz Stepan Smal-Stocki (Степан Смаль-Стоцький) na łamach "Bukowiny" często podkreślali potrzebę uregulowania kwestii religijnej. Zawirowania polityczne rozproszyły jednak proukraińskie siły patriotyczne. Konflikt między Stepanem Smal-Stockim a Mykołą Wasylko (Микола Василько) doprowadził do zamknięcia "Bukowiny", zaś redakcja podzieliła się. Niektórzy badacze, między innymi Arkadij Żywotko (Аркадій Животко) oraz Myrosław Romaniuk (Мирослав Романюк), określają "Nową Bukowinę" (1912–1914) spadkobiercą idei "Bukowiny". W rzeczywistości była to podjęta przez M. Wasylkę, który opiekował się czasopismem, próba odnowienia poprzedniej gazety, która ze względu na nowy zespół autorów oraz pogorszenie relacji ze Stapanem Smal-Stockim nie przyniosła sukcesu. Pierwszy numer "Nowej Bukowiny" ukazał się 13 stycznia 1912 r. Gazeta została wydrukowana w drukarni Iwana Zacharki (Іван Захарко), wydawcą został Jerotej Pigulak (Єротей Пігуляк), redaktorem odpowiedzialnym Osyp Dik (Осип Дік). Gazeta przetrwała do połowy 1914 r. Niezbyt trwały sukces "Nowej Bukowiny" w zakresie tematyki religijnej wynikał zarówno z naśladowania polityki redakcyjnej "Bukowiny" (1885–1910), jak i ze starań Jeroteja Pigulaka. Wiadomości na tematy religijne w "Nowej Bukowinie", a nawet bohaterowie publikacji wyraźnie przywodzili na myśl materiały i bohaterów z odpowiednich rubryk poprzedniej gazety. W publikacjach czasopisma z lat 1912–1914 odnotowaliśmy 66 różnych informacji o tematyce religijnej. W porównaniu z "Bukowiną" liderem pozostały tematy rumunizacji Cerkwi (25 materiałów), kwestia podziału diecezji prawosławnej (17 publikacji, aktualność wzrosła), "kwestia ukraińska" w kościele (8 materiałów), moskalofilstwo (5 materiałów), religia oraz państwo i polityka (4 materiały), religia na skali światowej (4 materiały), dyskusyjne aspekty religii w mediach (3 materiały). Kwestie religijne na pierwszych stronach "Nowej Bukowiny" były dosyć zróżnicowane tematycznie. Przyczynił się do tego cały szereg czynników społeczno-politycznych, w tym relacje narodowościowe i religijne w kraju, sytuacja polityczna oraz pozycja prawosławnego konsystorza. Analiza koncepcji "Nowej Bukowiny" świadczy o wyraźnym wpływie prekursora, czyli gazety "Bukowina", co można zauważyć także w materiałach na tematy religijne, m.in. w publikacjach o rumunizacji Kościoła prawosławnego. Podstawowy problem dotyczył nie tyle różnorodności wyznaniowej, ile przymusowego wprowadzania przez konsystorz obcego języka i kultury. To w sposób naturalny wywoływało kolejne kwestie, a mianowicie podział diecezji (jako warunek rozwoju Ukraińców na Bukowinie) oraz określenie roli Ukraińców w procesie powstania odrębnego kościoła. Oczywiste jest, że podobne materiały wyglądały jak swoisty apel autorów piszących o ukraińskiej tożsamości narodowej, ponieważ w tym okresie Kościół był traktowany jako jeden z wyznaczników tej tożsamości. ; Social and historical circumstances created close ties between the religious life of Bukovina and the political situation in Austro-Hungary at the beginning of the 20th century. The indicated analogy is confirmed by materials published in regional magazines, including "Nowa Bukovina" ("Нова Буковина"), 1912–1914. Most religious issues were analyzed through the prism of the socio-political situation in the region, which confirms the topicality of the research issue. Ukrainian researchers of religious issues in the context of historical processes include Alla Boyko (Алла Бойко), Stepan Kostia (Степан Костя), Maria Rozhiła (Марія Рожило), Marian Łozynski (Мар'ланян Лаланане Лаланянасалалане (Альона Ігнатуша) and others. Nevertheless, the research issues defined above require more detailed research. The problem of establishing a separate Ukrainian Orthodox Church in Bukovina, independent of the Romanian one, can be called one of the most relevant for the inhabitants of Chernivtsi at the beginning of the 20th century. The position of the local regional intelligentsia received support from some local media. In 1885, the Ukrainian newspaper "Bukovina" was established in Chernivtsi. Throughout its existence (until 1910), this edition supported the idea of creating a Ukrainian church. The politicians of the region largely contributed to the popularization of the idea of the church for Ukrainians, even though some of them were Greek Catholics. Among others, Omelian Popowycz (Омелян Попович), Jerotej Pigulak (Єротей Пігуляк) and Stepan Smal-Stocki (Степан Смаль-Стоцький) often stressed the need to regulate the religious issue in the pages of "Bukovina". However, the political turmoil scattered pro-Ukrainian patriotic forces. The conflict between Stepan Smal-Stocki and Mykola Wasylko (Микола Василько) led to the closure of "Bukovina", and the editors split. Some researchers, including Arkadij Żywotko (Аркадій Животко) and Myrosław Romaniuk (Мирослав Романюк) define "Nowa Bukovina" (1912–1914) as the heir to the idea of "Bukovina". In fact, it was an attempt by M. Wasylek, who looked after the magazine, to renew the previous newspaper, which, due to the new team of authors and the deterioration of relations with Stapan Smal-Stocki, did not bring success. The first issue of "Nowa Bukovina" was published on January 13, 1912. The news-paper was printed in the printing house of Ivan Zacharek (Іван Захарко), the publisher was Jerotej Pigulak (Єротей Пігуляк), and the responsible editor was Osyp Dik (Осип Дік). The newspaper survived until mid-1914. The not very lasting success of "Nowa Bukovina" in the field of religious topics resulted both from imitating the editorial policy of "Bukovina" (1885–1910), and thanks to the efforts of Jerotej Pigulak. The materials on religious topics in Nowa Bukowina, and even the heroes of the publication, were very similar to materials and characters from the relevant columns of the previous newspaper. In the publications of the journal from 1912–1914, we noted 66 different materials on religious topics. Compared to "Bukovina", the leader remained the topics of the Romanianization of the church (25 materials), the issue of the division of the Orthodox diocese (17 publications, the topicality increased), the "Ukrainian question" in the church (8 materials), Muscovy (5 materials), religion, state and politics (4 materials), religion on a global scale (4 materials), controversial aspects of religion in the media (3 materials). Religious issues on the front pages of "Nowa Bukowina" were quite varied thematically. A whole range of socio-political factors contributed to this, including national and religious relations in the country, the political situation and the position of the Orthodox consistory. The analysis of the concept of "Nowa Bukovina" shows a clear influence of the precursor, ie the predecessor – the newspaper "Bukowina", which can also be seen in materials on religious topics, including publications on the Romanianization of the Orthodox Church. The fundamental problem concerned not so much religious diversity as the situation when the consistory forcibly introduced a foreign language and culture. This naturally triggered other topics, namely the division of the diocese (as a necessary agreement for the development of Ukrainians in Bukovina) and the role of Ukrainians in the process of establishing a separate church. It is obvious that similar materials looked like a peculiar appeal of authors writing about Ukrainian national identity, because during this period the church was treated as one of the determinants of identity.

Институциональная история российских политических партий не в почете у отечественных исследователей, несм В статье рассматриваются организация и деятельность Заграничной организации и Заграничного комитета партии эсеров в начале ХХ века. Именно институциональная история политических партий, на взгляд автора, представляет интерес, так как структурный анализ и сравнительно-исторический метод дают не меньше для представления об их характере, чем анализ партийных программ. В первый период существования структура заговорщической партии эсеров была удивительно простой: считаное число членов ЦК объезжали российские организации и переписывались с ними. После арестов конца 1902 начала 1903 гг. первый, гершуневский ЦК прекратил свое существование. В августе 1903 г. стараниями Е.К. Брешко-Брешковской были созданы Заграничная организация и Заграничный комитет партии. До поздней осени 1905 г. они играли роль центральных партийных институтов: ЗО являлась главным резервуаром кадров партийных функционеров, ее съезды, по существу, играли роль общепартийных форумов. ЗК сосредотачивал многие функции ЦК: издательство и распространение литературы, связь с российскими организациями, командировки в Россию партийных функционеров и т. д. Благодаря ЗО и особенно ЗК сформировалась относительно разветвленная сеть партийного руководства. ЗО была объединением аморфным, дрязги и склоки раздирали ее. В ЗК наряду с ортодоксальными эсерами входили диссиденты. В ноябре 1905 г. ЗК прекратил свою деятельность, а ЗО была распущена. В конце 1906 г. ЗО и ЗК реанимировали. Новая ЗО не желала считаться партийной, и эсеровское руководство отмежевалось от нее. Сфера деятельности ЗК ограничивалась пределами эмиграции. Начиная с 1909 г. процесс деморализации охватил как партию эсеров в целом, так и эмиграцию. Весной 1909 г. делегаты самой многочисленной парижской группы содействия партии эсеров покинули III Конференцию Заграничной Федерации. После V Совета партии (май 1909 г.) парижская группа содействия вышла из рядов партии. В 19101914 гг. упадок Заграничной организации прогрессировал. Усилились раздоры, Областной Заграничный комитет конфликтовал с ЦК. Таким образом, к началу Первой мировой войны эсеровская эмиграция представляла собой совокупность разрозненных и враждующих фракций. В годы войны ЗО окончательно разбилась на противостоящие группы и как целое прекратила существование. отря на то, что структурный анализ дает не меньше для представления об их характере, чем анализ партийных программ. В первый период существования структура партии эсеров, заговорщической по своей сути, была удивительно простой: считанное число членов ЦК объезжали российские организации и переписывались с ними. После арестов конца 1902 начала 1903 гг. первый, гершуневский ЦК прекратил свое существование. Партийные связи были прерваны. В августе 1903 г. стараниями главным образом Е.К. Брешко-Брешковской была создана Заграничная Организация (ЗО) и Заграничный Комитет (ЗК) партии эсеров. До поздней осени 1905 г. они играли роль центральных партийных институтов: ЗО являлась главным резервуаром кадров партийных функционеров, ее съезды, по существу, играли роль общепартийных форумов. ЗК сосредотачивал многие функции ЦК: издательство и распространение литературы, связь с российскими организациями, командировки в Россию партийных функционеров и т.д. Благодаря ЗО и особенно ЗК сформировалась относительно разветвленная сеть партийного руководства. ЗО была объединением аморфным, дрязги и склоки раздирали ее. В ЗК, наряду с ортодоксальными, если можно так сказать, эсерами входили диссиденты. В ноябре 1905 г. ЗК прекратил свою деятельность, а ЗО была распущена. В конце 1906 г. ЗО и ЗК реанимировали. Новая ЗО не желала считаться партийной, и эсеровское руководство отмежевалось от нее. Сфера деятельности ЗК ограничивалась пределами эмиграции. Начиная с 1909 г. ЗО охватил процесс деморализации. В годы Первой мировой войны она раздробилась на противоборствующие группы и как целое перестала существовать. ; The article examines the organization and activities of the Foreign Organization and the Foreign Committee of the Socialist-Revolutionary Party at the beginning of the XX century. It is the institutional history of political parties, in the authors opinion, that is of interest, since the structural analysis and the comparative historical method provide no less for an idea of their nature than the analysis of party programs. In the first period of its existence, the structure of the conspiratorial party of the Social Revolutionaries was surprisingly simple: a few Central Committee members traveled around Russian organizations and corresponded with them. After the arrests of the late 1902 - early 1903. the first, the Gershunev Central Committee, ceased to exist. In August 1903, through the efforts of E.K. Breshko-Breshkovskaya, the Foreign Organization and the Foreign Party Committee were created. Until late autumn 1905, they played the role of central party institutions: the Foreign Organisation was the main reservoir of cadres of party functionaries, its congresses, in essence, played the role of general party forums. The Foreign Organization concentrated many functions of the Central Committee: publishing and distribution of literature, communication with Russian organizations, business trips to Russia of party functionaries, etc. Thanks to the Foreign Organization and especially the Foreign Party Committee, a relatively ramified network of party leadership was formed. The Foreign Organisation was an amorphous union, squabbles and squabbles tore it apart. The Foreign Party Committee, along with the orthodox Socialist-Revolutionaries, included dissidents. In November 1905, the Foreign Party Committee ceased its activities, and the Foreign Organisation was disbanded. At the end of 1906, the Foreign Organisation and Foreign Party Committee were reanimated. The new Foreign Organisation did not want to be considered party, and the Socialist-Revolutionary leadership dissociated itself from it. The sphere of activity of the Foreign Party Committee was limited to the limits of emigration. Beginning in 1909, the process of demoralization embraced both the Socialist-Revolutionary Party as a whole and the emigration. In the spring of 1909, the delegates of the most numerous Parisian group for the promotion of the Socialist-Revolutionary Party left the III Conference of the Foreign Federation. After the Fifth Party Council (May 1909), the Paris assistance group withdrew from the ranks of the party. In 19101914. the decline of the Overseas Organization progressed. Disputes intensified, the Regional Foreign Committee was in conflict with the Central Committee. Thus, by the beginning of the First World War, the Socialist-Revolutionary emigration was a collection of scattered and warring factions. During the war years, the Central Committee finally broke up into opposing groups and as a whole ceased to exist.