Suchergebnisse

Цель исследования – анализ тенденций развития мирового фармацевтического рынка и перспектив его развития.Материалы и методы исследования. Методы исследования – обзор литературных данных и обобщение материала, методы анализа и синтеза, маркетингового, системного, логико-структурного и сравнительного ана-лиза, прогнозирования и программирования.Результаты и их обсуждение. Определено, что в современных условиях на мировом фармацевтическом рынке огромное значение приобретает усиление взаимодействия между производственным, оптовым и розничным звеньями. Их нынешние взаимоотношения характеризуются постоянным поиском новых форм сотрудничества, что в сложившихся условиях вполне закономерно, так как оно должно быть взаимовыгодным и высокоэффективным, приносящим максимальную прибыль всем участникам товаропроводящей сети, с одной стороны, и максимально обеспечивать все потребности населения, с другой стороны. По результатам анализа статистических данных определено, что максимальный ежегодный прирост объемов фармацевтического рынка (107,0 %) достигнут в 2016 году, но в последние годы наблюдается его замедление. Изменение объемов рынка в среднем составляет 5-6 %. Анализ динамики мирового экспорта и импорта лекарственных средств характеризует динамичность фармацевтического рынка (темп прироста экспорта – 7,7 %, импорта – 10,1 %). Наблюдается мировая тенденция к увеличению объемов производства фармацевтической продукции (на 29 %), расходов на научно-исследовательские и опытно-конструкторские работы (на 58 %), рыночной стоимости лекарственных средств по розничным ценам (на 24,1 %) и их оплаты по государственному медицинскому страхованию (на 298,48 %). Мировой тенденцией здравоохранения является увеличение расходов на генерические лекарственные средства (до 36 % от общего объема фармацевтического рынка). Темпы прироста объемов продаж лекарственных средств в стоимостном выражении в целом на мировом фармацевтическом рынке по терапевтическим группам не равномерны. К проблемам мировой фармации отнесено недостаточное количество научно-исследовательских и опытно-конструкторских работ, появление новых юридических и регуляторных ограничений, политическая напряженность и экономический кризис в мире.Выводы. По результатам исследования установлены основные тенденции развития и недостатки мирового фармацевтического рынка. На основании анализа сформулированы ключевые задачи его развития. ; Aim. To analyze trends of the global pharmaceutical market development and its prospects.Materials and methods. The following methods of research were used: the review of literature data and generalization of the material, methods of analysis and synthesis, marketing, system, logical-structural and comparative analysis, forecasting and programming.Results and discussion. It has been determined that in the present-day conditions the intensification of the interaction between production, wholesale and retail links is of great importance at the global pharmaceutical market. Their current relationships are characterized by a constant search for new forms of cooperation; it is quite logical today since they should be mutually beneficial and highly effective, bringing the maximum profit to all members of the commodity network, on the one hand, and maximally providing all the needs of the population, on the other hand. According to the results of the statistical data analysis, it has been determined that the maximum annual increase of the volume of the pharmaceutical market (107.0 %) was achieved in 2016, but in recent years it has been slowed down. The average market volume changes by 5-6 %. The analysis of the dynamics of the world exports and imports of medicines characterizes the dynamics of the pharmaceutical market (the growth rate of exports is 7.7 %, and imports – 10.1 %). There is a worldwide tendency to increase the volume of production of pharmaceutical products (by 29 %), research and development costs (by 58 %), the market value of medicines in retail prices (by 24.1 %), and their payment by the state medical insurance (by 298.48 %). The global trend of healthcare is to increase the cost of generic drugs (up to 36 % of the total pharmaceutical market). The growth rates of sales of medicines in terms of value in general at the world pharmaceutical market by therapeutic groups are uneven. The problems of world pharmacy include insufficient number of research and development work, the emergence of new legal and regulatory constraints, political tension and the economic crisis in the world.Conclusions. According to the results of the study the main trends of development and disadvantages of the world pharmaceutical market have been identified. Based on the analysis the key tasks of its development have been formulated. ; Мета дослідження – аналіз тенденцій розвитку світового фармацевтичного ринку і перспектив його розвитку.Матеріали та методи. Методи дослідження – огляд літературних даних і узагальнення матеріалу, методи аналізу і синтезу, маркетингового, системного, логіко-структурного і порівняльного аналізу, прогнозування і програмування.Результати та їх обговорення. Визначено, що в сучасних умовах на світовому фармацевтичному ринку величезного значення набуває посилення взаємодії між виробничою, оптовою і роздрібною ланками. Їх нинішні взаємини характеризуються постійним пошуком нових форм співпраці, що на сьогоднішній день є цілком закономірним, так як вони повинні бути взаємовигідними і високоефективними, що принесе максимальний прибуток усім учасникам товаропровідної мережі, з одного боку, і максимально забезпечить усі потреби населення, з іншого боку. За результатами аналізу статистичних даних визначено, що максимальний щорічний приріст обсягів фармацевтичного ринку (107,0 %) досягнуто в 2016 році, але в останні роки спостерігається його уповільнення. Зміна обсягів ринку в середньому становить 5-6 %. Аналіз динаміки світового експорту й імпорту лікарських засобів характеризує динамічність фармацевтичного ринку (темп приросту експорту – 7,7 %, імпорту – 10,1 %). Спостерігається світова тенденція до збільшення обсягів виробництва фармацевтичної продукції (на 29 %), витрат на науково-дослідні та дослідно-конструкторські роботи (на 58 %), ринкової вартості лікарських засобів за роздрібними цінами (на 24,1 %) і їх оплати за державним медичним страхуванням (на 298,48 %). Світовою тенденцією охорони здоров'я є збільшення витрат на генеричні лікарські засоби (до 36 % від загального обсягу фармацевтичного ринку). Темпи приросту обсягів продажів лікарських засобів у вартісному виразі в цілому на світовому фармацевтичному ринку за терапевтичними групами є нерівномірними. До проблем світової фармацією віднесено недостатню кількість науково-дослідних та дослідно-конструкторських робіт, появу нових юридичних і регуляторних обмежень, політичну напруженість і економічну кризу в світі.Висновки. За результатами дослідження встановлені основні тенденції розвитку та недоліки світового фармацевтичного ринку. На підставі аналізу сформульовані ключові завдання його розвитку.

A university campus is not only a complex of living, education and auxiliary facilities. It is a certain style of life. It is developed to fulfill a certain task: knowledge preservation and generation.The system of preservation and processing of the society's knowledge has functions similar to the nervous system. The stronger the society's scientific and academic network is, the more intellectual, advanced, diverse and flexible is the society's response to extrinsic stimuli. The nervous system of present day states is similar to the nervous system of insects – with ganglions and different sense organs.A university campus is an elaborate complex of "sense organs" (research laboratories) and "ganglions" (theoretic groups, seminars etc.). The nervous tissue is the most delicate and volatile of all tissues in the organism. Under nutritional deficiency, too strong or too light external effects, the nervous system fails. Its signals malfunction, and either neuralgia or anesthesia occurs. If disorders in the nervous system become more serious, they can lead to a complete paralysis.A university campus is to provide comfortable working conditions for scientists – preservers and generators of knowledge. Comfort is a special thing for them. The level of material needs among campus residents is usually not very high. Their food, clothing and housing requirements are rather modest. Certainly, the sense of security is necessary – any violation in the campus is very painful, like touching a naked nerve. But the most important and vital thing in the campus is a constant and intense flow of all kinds of information.The Internet, libraries, scientific conferences, symposiums and forums are necessary to the campus as the breath of life. It makes dying gasps without it. At the same time, all these "adventures of a thought" are outwardly almost undistinguished. Intensively thinking people look lazy and even inert. A true brainwork is not intension of the Thinker by Roden, but relaxation and meditative calm. (Isn't it the reason why mental workers seem to be idlers in the eyes of administrators?.)In the Late Medieval and Renaissance eras, first universities adopted from monasteries the practice of creating the forms of life comfortable for the society's "nervous system". It is difficult to add something crucially new to this millenarian experience. Therefore, modern campuses (or modern elements of old campuses) are built on the same principles as in the 13th century.Cambridge, one of the oldest university complexes in Europe, can serve as a fine example of an effectively organized campus. Its image is less aristocratic and more applicable than the image of its eternal competitor – Oxford. But they are organized almost equally. Their financial and political independence protects them from economical fluctuations and governmental crises, like a skull protects brain from strokes and cold. The campuses' interior is traditional, comfortable and calm. Their intellectual life is full of intense flows of new knowledge.What is the life like in the Cambridge campus? The article "On the English Land, on Another Planet… Interview with a resident of Cambridge" by Ekaterina Antipina contains an interview from the first person. ; Университетский кампус – это не просто комплекс жилых, учебных и вспомогательных строений. Кампус – это определенный образ жизни. Он формируется для выполнения вполне определенной задачи – сохранения и производства знаний. Система хранения и обработки знаний социума по своим функциям аналогична нервной системе организма.Чем мощнее научно-университетская сеть в сообществе, тем оно «умнее», технологичнее, разнообразнее и гибче в своих реакциях на внешние стимулы. Нервная система современных государств устроена аналогично нервной системе насекомых – с узлами (ганглиями) и разнообразными органами чувств.Университетский кампус это сложный комплекс «органов чувств» (исследовательских лабораторий) и «ганглий» (теоретических групп, семинаров и так далее). Нервная ткань – самая нежная и капризная из всех тканей организма. При недостатке питания, чересчур сильных или наоборот, слишком слабых воздействиях извне нервная система отказывает. Ее сигналы искажаются, возникают либо невралгии, либо анестезии. Если же нарушения в работе нервной системы станут еще серьезнее, то недалеко и до полного паралича.Университетский кампус призван обеспечить комфортные условия для работы ученых – хранителей и производителей знаний. Комфорт для этих людей составляет понятие особое. Как правило, уровень материальных потребностей у обитателей кампуса невысок. В требованиях к еде, одежде, жилище житель кампуса очень неприхотлив.Разумеется, необходимо чувство безопасности – любое насилие в кампусе, как прикосновение к обнаженному нерву, очень болезненно. Но самое важное, жизненно необходимое в кампусе – это постоянный, мощный поток информации во всех возможных видах. Интернет, библиотеки, научные конференции, симпозиумы и прочие форумы необходимы кампусу как воздух. Без них он задыхается и умирает. При этом внешне, для постороннего наблюдателя, все эти «приключения мысли» почти незаметны. Напряженно мыслящие люди выглядят какими-то ленивыми, даже вялыми. Настоящая работа мысли – это не напряжение, как у роденовского «Мыслителя», а расслабленность и медитативный покой. (Может быть, поэтому работники умственного труда в глазах администраторов иногда выглядят просто бездельниками?.)В позднем Средневековье и в эпоху Ренессанса первые университеты переняли у монастырей опыт создания укладов жизни, комфортных для «нервной системы» социума. К этому тысячелетнему опыту трудно добавить что-то принципиально новое, поэтому современные кампусы (или современные элементы старых кампусов) строятся по тем же принципам, что и в тринадцатом веке.Один из старейших университетских комплексов Европы – Кембридж представляет собой замечательный пример и образец эффективно устроенного кампуса. Его имидж менее аристократичный и более прикладной, чем у вечного соперника – Оксфорда. Но устроены оба почти одинаково. Финансовая и политическая независимость защищает их от экономических колебаний и правительственных кризисов, как череп укрывает головной мозг от ударов и холода. Внутреннее пространство кампусов традиционно, уютно и спокойно. Интеллектуальная жизнь их насыщена мощными потоками новых знаний.Каково жить в кампусе Кембриджа? Интервью от первого лица – в статье Екатерины Антипиной «На английской стороне, на чужой планете. Разговор с резидентом Кембриджа».

Раздел "Международные отношения" ; The Faculty of International Relations of the Belarusian State University united all the achievements of the Departments of International Relations (Faculty of History), International Law (Faculty of Law) and International Economic Relations (Faculty of Philosophy and Economics) when it was set up by the order of the Rector of the Belarusian State University on October 1, 1995. Yet, the history of the Faculty may be traced back to September 1992 when the Department of International Relations was created within the Faculty of History of BSU. The first 14 graduates from the Department of International Relations received their Graduation Certificates in June 1995. Ever since, the Faculty has been pursuing an active policy of creating new departments, of bringing together leading specialists in history, economics, foreign policy and diplomacy, law and of developing its technological and material resources. Following the rapid growth of the number of students and staff, the Faculty moved to a separate building at 25, Academicheskaya St. in autumn 1997. Since the start of its work the Faculty has become one of the most prestigious faculties of the Belarusian State University and, further, among the higher education establishments of Belarus. Currently 1it trains over 2000 students for Bachelor and Specialist Degrees and provides master's, post-graduate and doctorate courses for over 50 students. Together with Belarusian citizens about 130 foreign students from 20 countries are trained in the theory and practice of international relations. Highly qualified specialists are trained at the Departments of International Relations, International Public, Private and European Law, International Economics, International Tourism Management, Customs Affairs, Oriental Languages and Country Studies, Modern Foreign Languages and Cultural Studies. The educational process at the Faculty is provided by 16 departments with more than 240 lecturers; among them there are 10 professors, 70 associate professors, holding academic degrees and titles. Besides the faculty, 60 members of staff are involved in administration and in running the computer and multimedia centers of the Faculty. The faculty invites experts and visiting scholars from other faculties and universities, the National Academy of Sciences of Belarus, Ministries and State departments, as well as famous politicians and public figures to hold classes and deliver lectures. The Faculty graduates have proved to be highly skilled specialists. They successfully put the knowledge and skills acquired at the University into practice at the Ministry of Foreign Affairs of the Republic of Belarus and in other bodies dealing with foreign economic and political affairs. Many of them have defended their degree of Candidate of Science and continue their career at the Faculty. The curricula for all specializations of the Faculty envisage intensive studies of foreign languages. At present 6 departments provide training in 16 modern languages. The possibilities for language training trips and sandwich courses are constantly being expanded. Training the practical professional skills of the students during the whole period of study is crucial. The faculty students take their internships at the Ministry of Foreign Affairs, the Ministry of Justice, the Ministry of Internal Affairs, the Ministry of Education and other state bodies and organizations, as well as in banks and companies. The faculty is engaged in advanced academic research. During the period from 1998 to 2004 professors and lecturers of the Faculty published 53 monographs; 13 course books, approved and recommended for use by the Ministry of Education; 113 textbooks and manuals, 10 of which were approved and recommended for use by the Ministry of Education; 695 academic papers were also published. In the period from 1998 to 2004 40 Candidate of Science dissertations and 7 Doctor of Science dissertations were defended at the Faculty. The Faculty of International Relations takes part in the implementation of the State Programme on Fundamental Research of the National Academy of Sciences of Belarus. The most significant output of the Faculty research is the publication of the seven-volume collection of documents and materials «The Foreign Policy of Belarus». The Journal of International Law and International Relations is published quarterly. The Faculty is involved in various international projects. Among the most important ones are the following: TEMPUS JEP «Integrating European Studies in International Relations Education» (Department of International Relations); «Strategy of Developing Ecological Tourism on the Territories of Specially Protected Natural Sites», funded by the UN Global Fund (Department of International Tourism). Every year the Faculty organises various academic and research events, such as: the Round-table «Belarusian-Russian Relations: Challenges and Prospects» (starting in 1998); the National conference «Belarus in the Modern World» (starting in 2002); students' conference «Diplomatic Readings» on the Faculty Foundation Day (starting in 2002); «Belarusian International UN Model» (starting in 2003). There are two Councils for the Defense of Doctor of Science and Candidate of Science academic degrees: in History of International Relations and Foreign Policy and in International Law, European Law. The Faculty is involved in a wide international academic network. Among the partner universities are Moscow State University, Kiev State University, Vilnius University, Moscow State Institute of International Relations, Wroclaw University, Free University of Berlin, Vienna Diplomatic Academy, Asser Institute of International Public and Private Law, Beijing University of Linguistics and Culture, Cairo State University and other educational and research institutions of the countries of the CIS, Europe, Asia and America. At present an Agreement on Cooperation with the Diplomatic Academy of the Ministry of Foreign Affairs of the Russian Federation is being worked out. The Faculty representatives take an active part in various international projects and programs, research and teaching methodology training workshops. The Faculty of International Relations is developing successfully. Its faculty, students, and staff would not be content with the results achieved and every year they add new bright pages to its emerging history.

Институциональная история российских политических партий не в почете у отечественных исследователей, несм В статье рассматриваются организация и деятельность Заграничной организации и Заграничного комитета партии эсеров в начале ХХ века. Именно институциональная история политических партий, на взгляд автора, представляет интерес, так как структурный анализ и сравнительно-исторический метод дают не меньше для представления об их характере, чем анализ партийных программ. В первый период существования структура заговорщической партии эсеров была удивительно простой: считаное число членов ЦК объезжали российские организации и переписывались с ними. После арестов конца 1902 начала 1903 гг. первый, гершуневский ЦК прекратил свое существование. В августе 1903 г. стараниями Е.К. Брешко-Брешковской были созданы Заграничная организация и Заграничный комитет партии. До поздней осени 1905 г. они играли роль центральных партийных институтов: ЗО являлась главным резервуаром кадров партийных функционеров, ее съезды, по существу, играли роль общепартийных форумов. ЗК сосредотачивал многие функции ЦК: издательство и распространение литературы, связь с российскими организациями, командировки в Россию партийных функционеров и т. д. Благодаря ЗО и особенно ЗК сформировалась относительно разветвленная сеть партийного руководства. ЗО была объединением аморфным, дрязги и склоки раздирали ее. В ЗК наряду с ортодоксальными эсерами входили диссиденты. В ноябре 1905 г. ЗК прекратил свою деятельность, а ЗО была распущена. В конце 1906 г. ЗО и ЗК реанимировали. Новая ЗО не желала считаться партийной, и эсеровское руководство отмежевалось от нее. Сфера деятельности ЗК ограничивалась пределами эмиграции. Начиная с 1909 г. процесс деморализации охватил как партию эсеров в целом, так и эмиграцию. Весной 1909 г. делегаты самой многочисленной парижской группы содействия партии эсеров покинули III Конференцию Заграничной Федерации. После V Совета партии (май 1909 г.) парижская группа содействия вышла из рядов партии. В 19101914 гг. упадок Заграничной организации прогрессировал. Усилились раздоры, Областной Заграничный комитет конфликтовал с ЦК. Таким образом, к началу Первой мировой войны эсеровская эмиграция представляла собой совокупность разрозненных и враждующих фракций. В годы войны ЗО окончательно разбилась на противостоящие группы и как целое прекратила существование. отря на то, что структурный анализ дает не меньше для представления об их характере, чем анализ партийных программ. В первый период существования структура партии эсеров, заговорщической по своей сути, была удивительно простой: считанное число членов ЦК объезжали российские организации и переписывались с ними. После арестов конца 1902 начала 1903 гг. первый, гершуневский ЦК прекратил свое существование. Партийные связи были прерваны. В августе 1903 г. стараниями главным образом Е.К. Брешко-Брешковской была создана Заграничная Организация (ЗО) и Заграничный Комитет (ЗК) партии эсеров. До поздней осени 1905 г. они играли роль центральных партийных институтов: ЗО являлась главным резервуаром кадров партийных функционеров, ее съезды, по существу, играли роль общепартийных форумов. ЗК сосредотачивал многие функции ЦК: издательство и распространение литературы, связь с российскими организациями, командировки в Россию партийных функционеров и т.д. Благодаря ЗО и особенно ЗК сформировалась относительно разветвленная сеть партийного руководства. ЗО была объединением аморфным, дрязги и склоки раздирали ее. В ЗК, наряду с ортодоксальными, если можно так сказать, эсерами входили диссиденты. В ноябре 1905 г. ЗК прекратил свою деятельность, а ЗО была распущена. В конце 1906 г. ЗО и ЗК реанимировали. Новая ЗО не желала считаться партийной, и эсеровское руководство отмежевалось от нее. Сфера деятельности ЗК ограничивалась пределами эмиграции. Начиная с 1909 г. ЗО охватил процесс деморализации. В годы Первой мировой войны она раздробилась на противоборствующие группы и как целое перестала существовать. ; The article examines the organization and activities of the Foreign Organization and the Foreign Committee of the Socialist-Revolutionary Party at the beginning of the XX century. It is the institutional history of political parties, in the authors opinion, that is of interest, since the structural analysis and the comparative historical method provide no less for an idea of their nature than the analysis of party programs. In the first period of its existence, the structure of the conspiratorial party of the Social Revolutionaries was surprisingly simple: a few Central Committee members traveled around Russian organizations and corresponded with them. After the arrests of the late 1902 - early 1903. the first, the Gershunev Central Committee, ceased to exist. In August 1903, through the efforts of E.K. Breshko-Breshkovskaya, the Foreign Organization and the Foreign Party Committee were created. Until late autumn 1905, they played the role of central party institutions: the Foreign Organisation was the main reservoir of cadres of party functionaries, its congresses, in essence, played the role of general party forums. The Foreign Organization concentrated many functions of the Central Committee: publishing and distribution of literature, communication with Russian organizations, business trips to Russia of party functionaries, etc. Thanks to the Foreign Organization and especially the Foreign Party Committee, a relatively ramified network of party leadership was formed. The Foreign Organisation was an amorphous union, squabbles and squabbles tore it apart. The Foreign Party Committee, along with the orthodox Socialist-Revolutionaries, included dissidents. In November 1905, the Foreign Party Committee ceased its activities, and the Foreign Organisation was disbanded. At the end of 1906, the Foreign Organisation and Foreign Party Committee were reanimated. The new Foreign Organisation did not want to be considered party, and the Socialist-Revolutionary leadership dissociated itself from it. The sphere of activity of the Foreign Party Committee was limited to the limits of emigration. Beginning in 1909, the process of demoralization embraced both the Socialist-Revolutionary Party as a whole and the emigration. In the spring of 1909, the delegates of the most numerous Parisian group for the promotion of the Socialist-Revolutionary Party left the III Conference of the Foreign Federation. After the Fifth Party Council (May 1909), the Paris assistance group withdrew from the ranks of the party. In 19101914. the decline of the Overseas Organization progressed. Disputes intensified, the Regional Foreign Committee was in conflict with the Central Committee. Thus, by the beginning of the First World War, the Socialist-Revolutionary emigration was a collection of scattered and warring factions. During the war years, the Central Committee finally broke up into opposing groups and as a whole ceased to exist.

The purpose of this paper is to develop a comprehensive approach to evaluating digitalization of interaction of the state and citizens in the sphere of providing state services. The objectives of the study include the analysis of current Russian and foreign approaches to assessing the digitalization of interaction between the state and citizens; development and testing of a composite indicator methodology for conducting such an assessment in the provision of public services. Materials and methods. When preparing the paper, the authors studied Russian and foreign theoretical and practical approaches to evaluating digitalization of interaction between the state and citizens. The approbation of the digitalization index of interaction between the state and citizens proposed in the article was carried out on the basis of data from a selective federal statistical observation of the Federal State Statistics Service on the use of information technologies, information and communication networks by the population, as well as the data from the Ministry of Economic Development of the Russian Federation. To achieve the objective, theoretical methods (comparative analysis, synthesis, and generalization), modelling, and correlation analysis were used. Results. Based on the analysis of foreign and Russian approaches, their advantages and limitations, the article substantiates the methodology for calculating the digitalization index of interaction between the state and citizens, taking into account the immediate results (the availability of state and municipal services in the electronic form), intermediate results (the demand for the electronic form of service provision) and the final results of digital transformation in the provision of public services (satisfaction of citizens with the quality of services provided in the electronic form), as well as the risks of digital interaction (the level of digital trust of citizens in the interaction with the state). Approbation of the digitalization index of interaction between the state and citizens in the regional context was carried out. To assess the applicability of the proposed index, the correlation dependence of its values and the values of the index components on the level of education of the population, employment, income and urbanization, as well as differences in the availability of information and communication technologies infrastructure was investigated. At the same time, the level of digitalization correlation of interaction between the state and citizens with social factors is higher than with infrastructural ones. This means that to solve the problem of digital inequality in Russian regions, it is not enough to provide universal access to the Internet; factors of human capital development also play an important role in promoting digital channels of interaction. Conclusion. Assessing the digitalization of interaction between the state and citizens requires taking into account various indicators that reflect the immediate, intermediate and final results of such an interaction, as well as the risks associated with the transition to "digit". In terms of the provision of public services for such an assessment, it is advisable to use the digitalization index of interaction between the state and citizens. Further promising areas of research in the field of assessing the digitalization of interaction between the state and citizens are related to the study of the influence of citizens' trust in government bodies on the level of digitalization of interaction between the state and citizens, as well as taking into account the interaction of citizens and the state within the framework of other types of state functions (development and implementation of state policy, regulation, control and supervisory activities). The implementation of these directions will require the expansion of the currently available information base. ; Целью исследования является выработка комплексного подхода к оценке цифровизации взаимодействия государства и граждан в сфере оказания государственных услуг. В задачи исследования входит анализ действующих российских и зарубежных подходов к оценке цифровизации взаимодействия государства и граждан; разработка и апробация методологии комплексного показателя для проведения такой оценки в сфере оказания государственных услуг. Материалы и методы. При подготовке статьи авторами изучены российские и зарубежные теоретические и практические подходы к оценке цифровизации взаимодействия государства и граждан. Апробация предложенного в статье индекса цифровизации взаимодействия государства и граждан проведена на основе данных выборочного федерального статистического наблюдения Федеральной службы государственной статистики по вопросам использования населением информационных технологий и информационно-коммуникационных сетей, а также данных Министерства экономического развития Российской Федерации. Для достижения цели использованы теоретические методы (сравнительный анализ, синтез, обобщение), моделирование и корреляционный анализ. Результаты. Исходя из анализа зарубежных и российских подходов, их преимуществ и ограничений, в статье обоснована методология расчета индекса цифровизации взаимодействия государства и граждан, учитывающего непосредственные результаты (наличие государственных и муниципальных услуг в электронном виде), промежуточные результаты (востребованность электронной формы оказания услуг) и конечные результаты цифровой трансформации в сфере оказания государственных услуг (удовлетворенность граждан качеством оказываемых услуг в электронном виде), а также риски цифрового взаимодействия (уровень цифрового доверия граждан при взаимодействии с государством). Проведена апробация индекса цифровизации взаимодействия государства и граждан в региональном разрезе. Для оценки применимости предложенного индекса исследована корреляционная зависимость его значений и значений компонентов индекса от уровня образования населения, занятости, доходов и урбанизации, так и различиями в доступности инфраструктуры информационно-коммуникационных технологий. При этом уровень корреляции цифровизации взаимодействия государства и граждан с социальными факторами выше, чем с инфраструктурными. Это означает, что для решения проблемы цифрового неравенства российских регионов недостаточно обеспечить универсальный доступ к сети Интернет; важную роль в продвижении цифровых каналов взаимодействия играют и факторы развития человеческого капитала. Заключение. Оценка цифровизации взаимодействия государства и граждан требует учета различных показателей, отражающих непосредственные, промежуточные и конечные результаты такого взаимодействия, а также риски, связанные с переходом к «цифре». В части оказания государственных услуг для такой оценки целесообразно использовать индекс цифровизации взаимодействия государства и граждан. Дальнейшие перспективные направления исследований в сфере оценки цифровизации взаимодействия государства и граждан связаны с изучением влияния доверия граждан к органам государственного управления на уровень цифровизации взаимодействия государства и граждан, а также с учетом взаимодействия граждан и государства в рамках иных видов государственных функций (выработки и реализации государственной политики, регулирования, контрольно-надзорной деятельности). Реализация этих направлений потребует расширения имеющейся в настоящее время информационной базы.

Introduction. In recent decades, competency-based approach is considered to be the leading one in the system of vocational education in Russia. However, the preparation for future employment cannot be limited to competencies. This is particularly true for anthropocentric professions, for example, the training of medical workers. In such fields of employment, the personal qualities of a specialist are extremely important, i. e. his or her ability to communication, productive interaction, which implies a certain type of reflection.The aim of the present research was to identify the role of reflection, when forming the social orientation of physicians at different stages of their specialty training and realisation of oneself in this or that specialty – from university education to the end of career.Methodology and research methods. In the course of the research, psychodiagnostic methods based on the questionnaire "Differential Type of Reflection" by D. A. Leontiev et al. and FIRO – Fundamental Interpersonal Relations Orientation questionnaire by A. Schutz in the adaptation of A. A. Rukavishnikov were employed, taking into account the key provisions of theories concerning personality psychology and social behaviour. Automated neural networks based on the architecture of a multilayer perceptron according to the type of regression analysis and analysis of Kendall's tau correlation coefficient were used to process the data.Results. Reflective processes among future physicians and physicians-practitioners were studied on the sample of 384 people (aged from 17 to 76 years old) – 169 students of medical universities and 215 employees of stationary and outpatient clinics of Chelyabinsk region. It was revealed that at different stages of mastering the profession, the level of productive (systemic) reflection turned out to be different, but it was growing according to the increased degree of professionalisation. However, this level did not reach normative values in all groups, pointing to the need for psychological correction of self-determination and self-distancing. The identified ways of respondents' social orientation demonstrate the contradictory nature of relations to oneself and to others; and such relations were mostly expressed at the beginning of training. Along with the fear of being rejected, manifested at an unconscious level, the respondents took the conscious decisions to preserve own individuality and to maintain the distance with other people. This contradiction means the presence of intra-personal conflict, which, like dissatisfaction with individual needs for interpersonal communication, provokes the prevalence of unproductive types of reflection – introspection and quasi-reflection.Scientific novelty. The integration of ideas about the role, structure, content and determinants of reflection can be represented as follows: traditional understanding from the perspective of inter-individual approach as a mechanism of social perception and interpretation from the point of view of intra-individual (personal) and subject-activity approaches as the higher mental process, which is formed in the process of the acquired profession. This integration allowed the authors to identify the relationships between the level of reflection development, personal peculiarities, experience and medical specialisation.Practical significance. The research materials and the authors' conclusions can serve as a basis for the development of recommendations for the correction and prevention of unproductive forms of reflection at the initial stages of education in a medical university (e.g. specially organised extracurricular classes), as well as in the system of advanced training of practicing physicians. ; Введение. В последние десятилетия ведущим в российской системе профессионального образования постулируется компетентностный подход. Однако подготовка к будущей трудовой деятельности не может ограничиваться исключительно формированием компетенций, особенно если речь идет об освоении профессий антропоцентрированного типа, например, об обучении медицинских работников. В таких сферах занятости крайне важны личностные качества специалиста, его способности к общению, продуктивному взаимодействию, что предполагает наличие определенного вида рефлексии. Целью представленного в статье исследования было выявление роли рефлексии в формировании социальной ориентации врачей на разных стадиях освоения ими своей специальности и реализации себя в ней – от студенческой скамьи до завершения карьеры.Методология и методики. В работе, выполненной с учетом ключевых положений теорий психологии личности и социального поведения, применялись психодиагностические методы, базирующиеся на опроснике «Дифференциальный тип рефлексии» (Д. А. Леонтьев и др.) и опроснике межличностных отношений FIRO – Fundamental Interpersonal Relations Orientation (В. Шутц, в адаптации А. А. Рукавишникова). При обработке данных были задействованы автоматизированные нейронные сети на архитектуре многослойного персептрона по типу регрессионного анализа и корреляционный анализ τ-Кендалла.Результаты. Рефлексивные процессы у будущих и действующих врачей изучались на выборке из 384 человек (возраст от 17 до 76 лет) – 169 студентов медицинских вузов и 215 сотрудников стационарных и амбулаторнополиклинических учреждений Челябинской области. На разных этапах освоения профессии уровень продуктивной (системной) рефлексии оказался различным, но имел тенденцию к повышению по мере усиления профессионализации. Тем не менее во всех группах испытуемых он не достигал нормативных значений, что указывает на необходимость психологической коррекции самодетерминации и самодистанцирования. Выявленные способы социальной ориентации испытуемых продемонстрировали противоречивость отношений к себе и другим, наиболее выраженную в начале обучения. Наряду со страхом быть отвергнутыми, проявляющимся на бессознательном уровне, вполне осознанным было стремление респондентов сохранить свою индивидуальность, установить дистанцию с другими. Это противоречие означает присутствие внутриличностного конфликта, который, как и неудовлетворенность потребностей индивида в межличностном общении, провоцирует преобладание непродуктивных видов рефлексии – интроспекции и квазирефлексии. Научная новизна. Интеграция представлений о роли, структуре, содержании и детерминантах рефлексии: традиционного понимания ее с позиций интериндивидного подхода как механизма социальной перцепции и трактовки с точки зрения интраиндивидного (личностного) и субъектно-деятельностного подходов как высшего психического процесса, складывающегося по мере овладения профессией, – позволила определить взаимосвязи между уровнем развития рефлексии, личностными особенностями, опытом и специализацией в медицинской деятельности.Практическая значимость. Материалы исследования и сделанные авторами выводы могут служить основой для разработки рекомендаций по коррекции и профилактике непродуктивных форм рефлексии как на начальных этапах обучения в медицинском вузе, например на специально организованных факультативных занятиях, так и в системе повышения квалификации практикующих врачей. ; The present article is published under the support of the Government of the Russian Federation (the Decree of 16.03.2013 № 211; Agreement № 02.A03.21.0011). ; Статья выполнена при поддержке Правительства РФ (постановление от 16.03.2013 № 211 ; соглашение № 02.A03.21.0011).

Цель статьи – выявление мероприятий, которые определили становление государственных архивов Беларуси. Для достижения поставленной цели необходимо было решить ряд задач: 1) установить источники, содержащие информацию о собирании документальных комплексов, комплектовании документами централизованных государственных архивохранилищ и организации системы архивных учреждений; 2) определить круг лиц, принимавших участие в создании Центрального архива при Народном комиссариате просвещения БССР (Центрархива); 3) выявить комплекс нормативных документов, которые предшествовали первому закону об архивах БССР. Актуальность исследования определяется неразработанностью обозначенных проблем в белорусском архивоведении. Впервые вводятся в научный оборот источники о комплектовании первых государственных архивохранилищ, дается информация о фондах учреждений, сохраненных благодаря усилиям Д. И. Довгялло, Н. П. Шкляева, А. А. Савича, М. А. Вахаева. Раскрывается механизм передачи архивных комплексов в состав Центрархива, приводятся сведения об организационных и методических основаниях деятельности по организации архивной отрасли в БССР. Рассматривается деятельность подотдела охраны памятников старины и искусства отдела искусства Наркомпроса БССР и академического центра Наркомпроса БССР в качестве учреждений – предшественников Центрархива. Делается вывод, что деятельность Наркомпроса и самоотверженные усилия историков-архивистов стали также основанием для создания Национального архива Республики Беларусь, Национального исторического архива Беларуси. На основе выявленной информации предлагается уточнить историю архивных учреждений и пересмотреть даты их основания. В результате сравнительного анализа нормативных актов об архивах РСФСР и БССР выявлено сходство формулировок первоначальных редакций и теоретических установок, характерных для законопроектов первых нормативных актов об архивах. Заключается, что архивное дело в БССР формировалось под влиянием нормативных актов РСФСР. Однако практическая работа по сохранению архивов, их объединению в крупные комплексы и созданию в итоге сети государственных архивных учреждений в начале 1920-х гг. в БССР осуществлялась исключительно внутренними силами на основании нормативных правовых актов, издаваемых республиканскими органами управления. ; The purpose of the article was to identify the activities that determined the formation of the state archives of Belarus. To achieve this goal, it was necessary to solve several problems: 1) identification of sources containing information on the collection of documentary complexes, the acquisition of documents from centralized state archives and the organization of the system of archival institutions; 2) identification of persons who participated in the creation of the Central Archive of the People's Commissariat of Education of BSSR (Central Archive of BSSR); 3) identification of regulatory documents that preceded the first law on the archives of the BSSR. The relevance of the study is determined by the lack of development of the problems identified in the Belarusian archival studies. The article for the first time introduces into the scientific circulation sources about the acquisition of the first state archives, provides information about the funds of institutions, saved thanks to the efforts of D. I. Dovgyallo, N. P. Shklyaev, A. A. Savich, M. A. Vakhayev. The mechanism of transfer of archival complexes to the Central Archive of BSSR structure is revealed. Information is provided on the organizational, methodological foundations of the organization of the archival industry in the BSSR. As the predecessor institutions of the Central Archive of BSSR, the activities of the subdivision of the protection of monuments of antiquity and art of the art department of the People's Commissariat of Education of the BSSR and the academic center of the People's Commissariat of Education of the BSSR are considered. It is concluded that the activities of the People's Commissariat of Education and the dedicated efforts of historians and archivists were also the basis for the creation of the National Archives of the Republic of Belarus, the National Historical Archives of Belarus. Based on the information revealed, it is proposed to clarify the history of archival institutions and revise the dates of their establishment. As a result of a comparative analysis of the normative acts on the archives of the RSFSR and the BSSR, a similarity of the wording of the original editions and theoretical guidelines of the first normative acts on the archives was revealed. It is concluded that the archives in the BSSR was determined under the influence of the regulations of the RSFSR. However, it is noted that the practical work on the preservation of archives, their unification into large complexes and the creation of a network of state archival institutions in the early 1920s in the BSSR was carried out exclusively by internal forces, on the basis of normative legal acts issued by republican government bodies. = Мэта артыкула – выяўленне мерапрыемстваў, якія вызначылі станаўленне дзяржаўных архіваў Беларусі. Для дасягнення пастаўленай мэты неабходна было вырашыць шэраг задач: 1) вызначыць крыніцы, якія змяшчаюць інфармацыю аб збіранні дакументальных комплексаў, камплектаванні дакументамі цэнтралізаваных дзяржаўных архівасховішчаў і ўтварэння сістэмы архіўных устаноў; 2) вызначыць асоб, якія прымалі ўдзел у стварэнні Цэнтраль нага архіва пры Народным камісарыяце БССР (Цэнтрархіва); 3) выявіць комплекс нарматыўных дакументаў, якія папярэднічалі першаму закону аб архівах БССР. Актуальнасць даследавання вызначаецца нераспрацаванасцю акрэсленых праблем у беларускім архівазнаўстве. Упершыню ўводзяцца ў навуковы абарот крыніцы аб камплектаванні першых дзяржаўных архівасховішчаў, даецца інфармацыя аб фондах устаноў, захаваных дзякуючы намаганням Д. І. Даўгялы, М. П. Шкляева, А. А. Савіча, М. А. Вахаева. Раскрываецца механізм перадачы архіўных комплексаў у склад Цэнтрархіва. Прыводзяцца звесткі аб арганізацыйных, метадычных падставах дзейнасці па арганізацыі архіўнай галіны ў БССР. У якасці ўстаноў – папярэднікаў Цэнтрархіва разглядаецца дзейнасць пададдзела аховы помнікаў даўніны і мастацтва аддзела мастацтва Наркамасветы БССР і акадэмічнага цэнтра Наркамасветы БССР. Робіцца выснова, што дзейнасць Наркамасветы і самаадданыя намаганні гісторыкаў-архівістаў сталі таксама падставай для стварэння Нацыянальнага архіва Рэспублікі Беларусь, Нацыянальнага гістарычнага архіва Беларусі. На аснове выяўленай інфармацыі прапануецца ўдакладніць гісторыю архіўных устаноў і перагледзець даты іх заснавання. У выніку параўнальнага аналізу нарматыўных актаў аб архівах РСФСР і БССР было выяўлена падабенства фармулёвак першапачатковых рэдакцый і тэарэтычных установак, характэрных для законапраектаў першых нарматыўных актаў аб архівах. Робіцца выснова, што архіўная справа ў БССР вызначалася пад уплывам нарматыўных актаў РСФСР. Адзначаецца, што практычная праца па захаванні архіваў, іх аб'яднанні ў буйныя комплексы і стварэнне ў выніку сеткі дзяржаўных архіўных устаноў на пачатку 1920-х гадоў у БССР ажыццяўлялася выключна ўнутранымі сіламі, на падставе нарматыўных прававых актаў, якія выдаваліся рэспубліканскімі органамі кіравання.

International audience ; The institutional frame into which N. K. Roerich and his collaborators wished to fit their actions has attracted little attention from historians, even though if one wants to understand how Roerich planned to fulfill his ideals, one cannot neglect the complex web created during his life in America, Europe, and Asia. This article aims to shed light on one of Roerich's numerous organizations, the "Association française du Roerich Museum de New York," created in Paris in June 1929. Relying on unpublished correspondence, this essay examines the network created by Roerich in his effort to persuade governments in Europe and elsewhere to ratify the so-called Roerich Pact. The Association's Russian section, consisting of a political branch and Siberian, Ossetian, Kalmyk, and Caucasian Muslim branches, attempted to win support from the French military, political, and scientific worlds, as well as from the Catholic Church. The three managers of the Association faced several obstacles which eventually doomed their work to failure. First, despite the stated mission of the Association to promote Franco-American cultural relations, it could not obtain official support from the United States because of the private status of the Roerich Museum, whose subsidiary it was. Second the methods of operation and, particularly, self-promotion imposed on the Association by the Roerich Museum proved entirely unsuited to the European context or to European tastes. Finally, the financial crisis and the revival of international tensions in the mid-1930s rendered the ideals promoted by the Roerich Pact obsolete in Europe. Meanwhile, discussions about Roerich's nationality, as well as about his political persuasion, implicitly cast doubt on the supposed neutrality of his Pact. Rumours spread in Paris by one of his ex-adepts raised suspicions that he was a Bolshevik, a Buddhist, or a Freemason. Moreover, his self-portraits in the guise of a wise Asian and the mysterious Banner of Peace symbol sparked incomprehension in the Vatican as well as in the Belgian and French Catholic worlds--just as the famed French Sinologist Paul Pelliot directed hostile skepticism at the claims made by Roerich and his son George to have discovered evidence of Christ's apocryphal sojourn in Ladakh. In order not to prejudice European governments against the Association, the Roerichs voluntarily curtailed the diffusion of Agni Yoga, with its advocacy of religious syncretism, in France. Two of the Association's managers appear not to have known anything about Roerich's spiritual teachings, or about his changing stance toward the Soviet Union. While adding to our understanding of the Russian emigration in France, this study of the Association between its creation in 1929 and the 1935 resignation of the two abovementioned managers, also shows the forced and artificial nature of its mission. Given the utopian project that underlay it, could things have been otherwise? ; Le cadre institutionnel dans lequel Roerich et ses collaborateurs ont souhaité inscrire leurs actions n'a guère suscité l'attention des historiens. Pourtant qui veut cerner la façon dont Roerich entendit réaliser ses idéaux ne peut négliger la nébuleuse d'organisations créées de son vivant en Amérique, en Europe et en Asie. Le présent article entend présenter l'une de ces organisations, celle créée en juin 1929 à Paris sous le nom d'" Association française du Roerich Museum de New York ". S'appuyant sur des correspondances inédites, cette présentation examine le mode de constitution d'un réseau de sociabilité dont le propos fut de contribuer à faire ratifier le Pacte Roerich par plusieurs États européens et extra-européens. Si l'Association disposa d'une section russe (composée d'une branche exclusivement politique et de branches sibérienne, ossète, kalmouke et musulmane du Caucase), elle visa essentiellement à s'intégrer à la société française et à se concilier les mondes militaire, politique et scientifique français, de même que l'Église catholique. Les trois collaborateurs de Roerich qui œuvrèrent au sein de l'Association furent confrontés à une série d'obstacles qui, à terme, marqua l'échec de leur action. D'une part, l'Association ne put espérer un soutien officiel des États-Unis en raison du caractère privé du Roerich Museum dont elle était la filiale (ce fait amène d'ailleurs à s'interroger sur ses prétentions à promouvoir les relations culturelles franco-américaines). D'autre part, les méthodes de travail imposées par le Roerich Museum s'avérèrent inadaptées à l'Europe. Enfin, avec la crise financière et la résurgence des tensions internationales, les idéaux pacifistes défendus par le Pacte Roerich devinrent, dès le milieu des années 1930, obsolètes en Europe. Dans le même temps, les interrogations sur la nationalité du peintre et sur son engagement politique remirent implicitement en cause la soi-disant neutralité de ce pacte. Des rumeurs répandues dans Paris par une ancienne adepte de Roerich l'accusèrent d'être bolchévique, mais aussi bouddhiste et franc-maçon. Il est un fait que ses portraits en sage asiatique tout comme l'intrigante symbolique de la Bannière de la Paix suscitèrent l'incompréhension. Les réactions du Vatican et des milieux catholiques français et belges en fournissent des exemples. À la même époque, les prétendues découvertes faites par Roerich et son fils Georges sur le séjour du Christ au Ladakh lui valurent l'hostilité d'un sinologue comme Paul Pelliot. Afin de ne pas nuire à l'action menée par l'Association auprès des gouvernements européens, la diffusion en France de l'Agni Yoga - qui prône un syncrétisme religieux - fut volontairement restreinte par Roerich et certains de ses collaborateurs. Deux des dirigeants de l'Association, Marie de Vaux Phalipau et Michel de Taube, semblent d'ailleurs n'avoir jamais rien su de cet enseignement spirituel, pas plus qu'ils ne semblent avoir été au courant du revirement de Roerich à l'égard de l'Union soviétique. Tout en apportant un éclairage original à l'histoire de l'émigration russe en France, l'étude de cette Association pour la période 1929 à 1935 (année de la démission des deux dirigeants évoqués plus haut) révèle le dynamisme exagéré et le caractère finalement artificiel de son action. Étant donné le projet utopique non-avoué qui la sous-tendit, pouvait-il vraiment en être autrement ?

Purpose. The most ambitious economic and geopolitical project at present is the New Silk Road initiative, which can radically modify transport and cash flows in Eurasia and around the world. It includes the Silk Road Economic Belt and 21st Century Maritime Silk Road projects and involves the creation of an extensive infrastructure network on the way from the western borders of China through the countries of Central Asia and Iran to Europe. Therefore, the purpose of this work is a detailed comprehensive study and analysis of the development of the Belarusian-Chinese cooperation on the Silk Road Economic Belt project, as well as determination of its further prospects. Methodology In the course of the study, we used statistical, territorial-sectoral and retrospective analysis with elements of economic and mathematical modeling of the functioning of economic systems. Findings. The Republic of Belarus has become the most important link in the creation of the Silk Road Economic Belt. It has a unique geographical advantage, extremely convenient economic and cultural conditions, being a key country in Eastern Europe, located at the junction of the European Union, and the Eurasian Economic Union. The country attracts with a developed transport infrastructure, a high level of education and professional resources. The New Silk Road project is focused primarily on railway communication. The main potential for the Republic of Belarus in transit traffic is associated with the use of containers. It is containerized cargo transportation that is actually the only way to transport goods in Eurasian transit. Originality. At this stage of project development, the construction of a full-scale functional, effective model that would allow predicting the results of the implementation of a specific subproject with the required accuracy is currently impossible. However, at the present stage, the originality is the so-called «problem statement» based on the obtained analytical data. They allow identifying existing problems during project implementation, formulating possible solutions and using them during economic analysis of the efficiency of other international projects of the analytical type (solving analytical economic problems). Practical value. The article discusses the prospects and difficulties of the development of transportations by express container trains of goods and cargo from the People's Republic of China (PRC) to the Republic of Belarus. To overcome the imbalance in foreign trade with China, measures were proposed to solve this problem; attention was paid to the project for the construction of Eurasia high-speed highway (HSR), which should connect China with Western Europe through Russia and Belarus. ; Цель. Наиболее грандиозным экономическим и геополитическим проектом в настоящее время является инициатива «Новый шелковый путь», которая может радикальным образом модифицировать транспортные и денежные потоки в Евразии и во всем мире. Она включает проекты «Экономический пояс Шёлкового пути» и «Морской шёлковый путь XXI века» и предполагает создание обширной инфраструктурной сети по пути от западных границ Китая через страны Центральной Азии и Иран в Европу. Поэтому целью данной работы является подробное разностороннее изучение и анализ развития белорусско-китайского сотрудничества по проекту «Экономический пояс Шелкового пути», а также определение дальнейших его перспектив. Методика. В процессе исследования использован статистический, территориально-отраслевой и ретроспективный анализ функционирования экономических систем. Результаты. Республика Беларусь стала важнейшим звеном в создании «Экономического пояса Шелкового пути». Она обладает уникальным географическим преимуществом и чрезвычайно удобными экономическими и культурными условиями, будучи ключевой страной в Восточной Европе, находясь на стыке Европейского Союза и Евразийского экономического союза, привлекает развитой транспортной инфраструктурой, высоким уровнем образования и профессиональными ресурсами. Проект «Новый шелковый путь» ориентирован в первую очередь на железнодорожное сообщение. Основной потенциал для Республики Беларусь в транзитных перевозках – использование контейнеров (фактически единственного способа транспортировки товаров в евразийском транзите). Научная новизна. На данной стадии развития проекта построение полномасштабной функциональной и эффективной модели для прогнозирования результатов реализации конкретного подпроекта невозможно. Однако на современном этапе научную новизну представляет так называемая «постановка задачи» на основе полученных аналитических данных. Они позволяют определить существующие проблемы при реализации проекта, сформулировать возможные решения и использовать их при проведении экономического анализа эффективности других международных проектов аналогичного типа (решения аналогичных экономических задач). Практическая значимость. Рассмотрены перспективы и сложности развития перевозок ускоренными контейнерными поездами товаров и грузов из Китайской Народной Республики (КНР) в Республику Беларусь. Для преодоления дисбаланса во внешней торговле с Китаем предложены меры по решению этой проблемы, уделено внимание проекту строительства высокоскоростной магистрали (ВСМ) «Евразия», которая должна соединить Китай с Западной Европой через Россию и Беларусь. ; Мета. Найбільш грандіозним економічним і геополітичним проектом у наш час є ініціатива «Новий шовковий шлях», яка може радикальним чином модифікувати транспортні та грошові потоки в Євразії і в усьому світі. Вона включає проекти «Економічний пояс Шовкового шляху» та «Морський шовковий шлях XXI століття» й передбачає створення великої інфраструктурної мережі на шляху від західних кордонів Китаю через країни Центральної Азії й Іран у Європу. Тому мета цієї роботи – докладне різнобічне вивчення й аналіз розвитку білорусько-китайської співпраці за проектом «Економічний пояс Шовкового шляху», а також визначення подальших його перспектив. Методика. У процесі дослідження використано статистичний, територіально-галузевий та ретроспективний аналіз функціонування економічних систем. Результати. Республіка Білорусь стала найважливішою ланкою у створенні «Економічного поясу Шовкового шляху». Вона має унікальну географічну перевагу й надзвичайно зручні економічні й культурні умови, є ключовою країною в Східній Європі, перебуває на стику Європейського Союзу та Євразійського економічного союзу, привертає увагу розвиненою транспортною інфраструктурою, високим рівнем освіти та професійними ресурсами. Проект «Новий шовковий шлях» орієнтований у першу чергу на залізничне сполучення. Основний потенціал для Республіки Білорусь у транзитних перевезеннях – використання контейнерів (фактично єдиний спосіб транспортування товарів у євразійському транзиті). Наукова новизна. На цій стадії розвитку проекту побудова повномасштабної функціональної та ефективної моделі для прогнозування результатів реалізації конкретного підпроекту неможлива. Проте на сучасному етапі наукову новизну представляє так звана «постановка задачі» на основі отриманих аналітичних даних. Вони дозволяють визначити наявні проблеми під час реалізації проекту, сформулювати можливі рішення та використати їх під час проведення економічного аналізу ефективності інших міжнародних проектів аналітичного типу (розв'язання аналітичних економічних задач). Практична значимість. Розглянуто перспективи й трудності розвитку перевезень прискореними контейнерними поїздами товарів і вантажів із Китайської Народної Республіки (КНР) у Республіку Білорусь. Для подолання дисбалансу в зовнішній торгівлі з Китаєм запропоновано заходи щодо вирішення цієї проблеми, приділено увагу проекту будівництва високошвидкісної магістралі (ВСМ) «Євразія», яка повинна з'єднати Китай із Західною Європою через Росію та Білорусь.

Purpose. The most ambitious economic and geopolitical project at present is the New Silk Road initiative, which can radically modify transport and cash flows in Eurasia and around the world. It includes the Silk Road Economic Belt and 21st Century Maritime Silk Road projects and involves the creation of an extensive infrastructure network on the way from the western borders of China through the countries of Central Asia and Iran to Europe. Therefore, the purpose of this work is a detailed comprehensive study and analysis of the development of the Belarusian-Chinese cooperation on the Silk Road Economic Belt project, as well as determination of its further prospects. Methodology In the course of the study, we used statistical, territorial-sectoral and retrospective analysis with elements of economic and mathematical modeling of the functioning of economic systems. Findings. The Republic of Belarus has become the most important link in the creation of the Silk Road Economic Belt. It has a unique geographical advantage, extremely convenient economic and cultural conditions, being a key country in Eastern Europe, located at the junction of the European Union, and the Eurasian Economic Union. The country attracts with a developed transport infrastructure, a high level of education and professional resources. The New Silk Road project is focused primarily on railway communication. The main potential for the Republic of Belarus in transit traffic is associated with the use of containers. It is containerized cargo transportation that is actually the only way to transport goods in Eurasian transit. Originality. At this stage of project development, the construction of a full-scale functional, effective model that would allow predicting the results of the implementation of a specific subproject with the required accuracy is currently impossible. However, at the present stage, the originality is the so-called «problem statement» based on the obtained analytical data. They allow identifying existing problems during project implementation, formulating possible solutions and using them during economic analysis of the efficiency of other international projects of the analytical type (solving analytical economic problems). Practical value. The article discusses the prospects and difficulties of the development of transportations by express container trains of goods and cargo from the People's Republic of China (PRC) to the Republic of Belarus. To overcome the imbalance in foreign trade with China, measures were proposed to solve this problem; attention was paid to the project for the construction of Eurasia high-speed highway (HSR), which should connect China with Western Europe through Russia and Belarus. ; Цель. Наиболее грандиозным экономическим и геополитическим проектом в настоящее время является инициатива «Новый шелковый путь», которая может радикальным образом модифицировать транспортные и денежные потоки в Евразии и во всем мире. Она включает проекты «Экономический пояс Шёлкового пути» и «Морской шёлковый путь XXI века» и предполагает создание обширной инфраструктурной сети по пути от западных границ Китая через страны Центральной Азии и Иран в Европу. Поэтому целью данной работы является подробное разностороннее изучение и анализ развития белорусско-китайского сотрудничества по проекту «Экономический пояс Шелкового пути», а также определение дальнейших его перспектив. Методика. В процессе исследования использован статистический, территориально-отраслевой и ретроспективный анализ функционирования экономических систем. Результаты. Республика Беларусь стала важнейшим звеном в создании «Экономического пояса Шелкового пути». Она обладает уникальным географическим преимуществом и чрезвычайно удобными экономическими и культурными условиями, будучи ключевой страной в Восточной Европе, находясь на стыке Европейского Союза и Евразийского экономического союза, привлекает развитой транспортной инфраструктурой, высоким уровнем образования и профессиональными ресурсами. Проект «Новый шелковый путь» ориентирован в первую очередь на железнодорожное сообщение. Основной потенциал для Республики Беларусь в транзитных перевозках – использование контейнеров (фактически единственного способа транспортировки товаров в евразийском транзите). Научная новизна. На данной стадии развития проекта построение полномасштабной функциональной и эффективной модели для прогнозирования результатов реализации конкретного подпроекта невозможно. Однако на современном этапе научную новизну представляет так называемая «постановка задачи» на основе полученных аналитических данных. Они позволяют определить существующие проблемы при реализации проекта, сформулировать возможные решения и использовать их при проведении экономического анализа эффективности других международных проектов аналогичного типа (решения аналогичных экономических задач). Практическая значимость. Рассмотрены перспективы и сложности развития перевозок ускоренными контейнерными поездами товаров и грузов из Китайской Народной Республики (КНР) в Республику Беларусь. Для преодоления дисбаланса во внешней торговле с Китаем предложены меры по решению этой проблемы, уделено внимание проекту строительства высокоскоростной магистрали (ВСМ) «Евразия», которая должна соединить Китай с Западной Европой через Россию и Беларусь. ; Мета. Найбільш грандіозним економічним і геополітичним проектом у наш час є ініціатива «Новий шовковий шлях», яка може радикальним чином модифікувати транспортні та грошові потоки в Євразії і в усьому світі. Вона включає проекти «Економічний пояс Шовкового шляху» та «Морський шовковий шлях XXI століття» й передбачає створення великої інфраструктурної мережі на шляху від західних кордонів Китаю через країни Центральної Азії й Іран у Європу. Тому мета цієї роботи – докладне різнобічне вивчення й аналіз розвитку білорусько-китайської співпраці за проектом «Економічний пояс Шовкового шляху», а також визначення подальших його перспектив. Методика. У процесі дослідження використано статистичний, територіально-галузевий та ретроспективний аналіз функціонування економічних систем. Результати. Республіка Білорусь стала найважливішою ланкою у створенні «Економічного поясу Шовкового шляху». Вона має унікальну географічну перевагу й надзвичайно зручні економічні й культурні умови, є ключовою країною в Східній Європі, перебуває на стику Європейського Союзу та Євразійського економічного союзу, привертає увагу розвиненою транспортною інфраструктурою, високим рівнем освіти та професійними ресурсами. Проект «Новий шовковий шлях» орієнтований у першу чергу на залізничне сполучення. Основний потенціал для Республіки Білорусь у транзитних перевезеннях – використання контейнерів (фактично єдиний спосіб транспортування товарів у євразійському транзиті). Наукова новизна. На цій стадії розвитку проекту побудова повномасштабної функціональної та ефективної моделі для прогнозування результатів реалізації конкретного підпроекту неможлива. Проте на сучасному етапі наукову новизну представляє так звана «постановка задачі» на основі отриманих аналітичних даних. Вони дозволяють визначити наявні проблеми під час реалізації проекту, сформулювати можливі рішення та використати їх під час проведення економічного аналізу ефективності інших міжнародних проектів аналітичного типу (розв'язання аналітичних економічних задач). Практична значимість. Розглянуто перспективи й трудності розвитку перевезень прискореними контейнерними поїздами товарів і вантажів із Китайської Народної Республіки (КНР) у Республіку Білорусь. Для подолання дисбалансу в зовнішній торгівлі з Китаєм запропоновано заходи щодо вирішення цієї проблеми, приділено увагу проекту будівництва високошвидкісної магістралі (ВСМ) «Євразія», яка повинна з'єднати Китай із Західною Європою через Росію та Білорусь.

Israel is a country in the Near East consisting for 95% of the arid regions in which 60% of the territory are covered by the Negev Desert. Therefore, the water resources are scant here and formed mostly by atmospheric precipitations. In the period from 1989 to 2005 the average precipitations were 6 billion cu. m, of which 60–70% were evaporated soon after rainfalls, at least 5% run down by rivers into the sea (mostly in winter) and the remaining 25% of precipitations infiltrated into soil from where the greater part of water got into the sea with ground waters. In Israel there are two groups of water resources: surface and underground. Israel is not rich in surface waters. The natural reservoir of surface fresh water is the Kinneret Lake in the northeast of the country. It gets water from the Jordan River and its tributaries. The average annual amount of available water of this lake is around 370 million cu. m, which accounts for one-third of the country's water needs and still higher share of the drinking water needs. The greater part of fresh waters (37% of water supply of Israel as of 2011) in this country is supplied from ground water sources. Owing to insufficiency of available natural resources, unevenness of precipitations by years and seasons and with the growth of the population and economic development the issues of provision with the quality drinking water of the population as well as agriculture and industry, rehabilitation of natural environment cause permanently growing concern. In view of the water shortage untiring efforts have been taken to improve the irrigation efficiency and to reduce water use by improving the efficacy of irrigation techniques and application of advanced system management approaches. Among the water saving technologies applied in Israel there are: drop irrigation, advanced filtration, up to date methods of water leak detection from networks, rainwater collection and processing systems. At the same time such measures as water flow measurements, policy of water price formation, changeover to cultivation of valuable crops, thermal water recycling, computer-based and remotely controlled irrigation are also applied. The search for new techniques of fresh water production is going on. Water saving is considered the most reliable and less costly method to increase water resources of the country, And this task is being accomplished in all sectors. In 1964 the National Water Carrier of Israel was constructed. The main task of this project is to achieve the reliable compensation of the difference between water income in various regions (north and south), in different seasons (summer and winter) and in different years (with sufficient and insufficient precipitations). In 1999 the Israel government initiated the long-term large-scale program of sea water desalination for production of drinking water for internal use. Reverse osmosis was adopted the basic technique for desalination of brackish and sea water. Currently there are five sea water desalination plants producing about 600 million cu. m of desalinated water per year which is equivalent to approximately 42% of the country's drinking water needs. Israel adopted the General Plan of Water Economy Development for 2010–2050, which envisages complete coverage of water deficit by way of entire wastewater treatment and construction of additional sea water desalination facilities with a capacity to 1500 million cu. m by 2050. Any additional desalinated water that may become available in these years will be used for replenishing the water supply in Israel. ; Израиль — страна на Ближнем Востоке, состоящая на 95% из засушливых районов, где более 60% территории занимает пустыня Негев. Поэтому водные ресурсы страны крайне ограничены и формируются в основном за счет атмосферных осадков. Средний объем атмосферных осадков за период с 1989 по 2005 год составил 6 млрд. м³. Из этого количества 60–70% испаряется вскоре после выпадения дождя, не менее 5% по руслам рек стекает в море (в основном зимой). Из оставшихся 25% влаги, которая впитывается в почву, значительное количество также попадает в моря с подземным стоком. Общие запасы воды в Израиле можно разделить на два природных водных источника: поверхностный и подземный. Израиль небогат поверхностными водами. Природный резервуар поверхностной пресной воды, один — это расположенное на северо-востоке страны озеро Кинерет, питающееся в основном за счет р. Иордан и его притоков. Среднегодовой объем доступной воды озера составляет примерно 370 млн. м³, что обеспечивает одну треть потребностей страны в воде и более высокую долю потребностей в питьевой воде. Большая часть пресной воды (37% водоснабжения Израиля в 2011 г.) в Израиле добывается из подземных источников. Ввиду ограниченности доступных природных ресурсов, неравномерности осадков по годам и сезонам, по мере роста населения и экономического развития возрастает актуальность проблемы обеспечения населения качественной питьевой водой, а также сельского хозяйства, промышленности и реабилитации природных объектов. Из-за нехватки водных ресурсов предпринимались постоянные усилия по повышению эффективности орошения и сокращению использования воды за счет повышения эффективности методов орошения и использования передовых методов управления системой. В числе водосберегающих технологий в Израиле стоит упомянуть: капельное орошение, продвинутая фильтрация, прогрессивные методики обнаружения утечек воды из сетей, системы сбора и обработки дождевой воды, а также измерение расхода воды, политика ценообразования на воду, переход на высокоценные культуры, повторное использование термальных вод, компьютеризация и дистанционное управление ирригацией. Постоянно осуществляется поиск новых методов получения пресной питьевой воды. Водосбережение является самым надежным и наименее дорогостоящим способом расширения водных ресурсов страны, и эта задача выполняется во всех секторах. В 1964 г. в Израиле завершил сооружение системы водоснабжения — Национальный Всеизраилский водовод, который учитывал следующие факторы: добиваться надежной компенсации разницы в поступлении воды в различных регионах (север и юг), в различные времена года (зима и лето) и в различные годы (с достаточным и недостаточным количеством осадков). Израильское правительство инициировало в 1999 г. долгосрочную крупномасштабную программу опреснения морской воды для производства питьевой воды для внутреннего потребления. Обратный осмос был принят как ведущий метод опреснения солоноватой и морской воды. В настоящее время существует пять опреснительных установок для морской воды, которые обеспечивают около 600 млн. м³ опреснительной воды в год, что эквивалентно примерно 42% потребностей страны в питьевой воде. В Израиле принят Генеральный план развития водного хозяйства на период 2010–2050 гг., который покроет водный дефицит за счет полной очистки сточных вод и строительства дополнительных объектов опреснения морской воды до 1500 млн. м³ к 2050 г. Любая дополнительная опресненная вода, которая станет доступной в течение этих лет, будет использоваться для пополнения природных систем водоснабжения Израиля.

Kryzys druku – spowodowany, jak się wydaje, digitalizacją i transformacją mediów cyfrowych – stanowi jeden z problemów współczesnego dziennikarstwa. Z tej też przyczyny w ciągu trzech ostatnich lat na Ukrainie gwałtownie (o 3 mln egzemplarzy, tj. 27%) spadł obieg prasy drukowanej. W najtrudniejszej sytuacji znajdują się lokalne środki przekazu, które od 2016 roku z rąk władz stopniowo przechodziły do sektora własności prywatnej. Spóźniona reforma doprowadziła do sytuacji, w której wydawnictwa bez doświadczenia w biznesie mierzą się z poważną recesją: niektóre już ogłosiły koniec działaności, inne ledwo przetrwały we współczesnych warunkach rynkowych. Konwergencja mediów niesie ze sobą groźbę marginalizacji mniejszych publikatorów i – co za tym idzie – ich odbiorców, których głosy nie zostaną wysłuchane. Dzieje się to już w sektorze prasy centralnej, ponieważ najpotężniejsze media drukowane należą do największych spółek: Star Light Media, UMH Group, Inter Media Group, 1 + 1 Media i Media Group Ukraine, których właściciele angażują się w ukraińską politykę. Odmawia się natomiast wsparcia lokalnej niezależnej prasie. Ukraina może pójść drogą wielu innych krajów europejskich stosujących się do teorii "spirali cyrkulacyjnej". Według niej gazety o najwyższym nakładzie otrzymują więcej środków pochodzących z reklam oraz prenumeraty, natomiast mniejsze tytuły otrzymują pomoc państwa w celu zachowania pluralizmu myśli, zapobiegania zanikaniu małych publikacji oraz uniknięcia zbyt dużej koncentracji środków masowego przekazu. Projekt ten opracowano w 2016 roku, аle nie został zatwierdzony przez rząd, utrzymywał bowiem zależność gazet od władz publicznych i korupcjogenny model dystrybucji funduszy. Sytuacja niepewności jest korzystna dla władz, ponieważ pozwala wpływać na wydawców, zwłaszcza podczas wyborów. W czasie recesji finansowej wydawnictwa łatwo poddają się sugestiom polityków i dokonują nadużyć polegających na wypuszczaniu materiałów obliczonych na wsparcie wizerunkowe działaczy. Badacze mediów odnotowali 28,1% tego rodzaju publikacji w prasie regionalnej. Negatywny wpływ na sektor medialny mają również stały wzrost taryfy pocztowej za dostarczanie prasy oraz redukcja stacjonarnych oddziałów Ukrposzty, które także znajdują się w recesji finansowej. Innym problemem jest brak regulacji w sprawie statusu mediów elektronicznych, które często zaangażowane są w piractwo własności intelektualnej, co negatywnie wpływa na media drukowane. Odbiorcy w młodym і średnim wieku rzadko są czytelnikami gazet, dlatego czasopisma muszą przekształcać swoje treści w materiały dostępne online. Prasa szuka dodatkowych kanałów przyciągających uwagę czytelników w Internecie, korzysta ze stron internetowych, sieci społecznościowych, hostów wideo, różnych modeli konwergencji, rozmaitych technologii. Centralne środki przekazu – w przeciwieństwie do mniejszych, regionalnych – szybko dostosowały się do panujących trendów. Ponad połowa lokalnych mediów nadal jednak nie ma witryny internetowej. Z powodu niskiego poziomu tabloidyzacji mediów drukowanych mało przydatne jest tworzenie popularnych kanałów informacyjnych, takich jak infotainment. Ledwie w odosobnionych przypadkach wydawnictwa podejmują starania przejścia od tradycyjnej informacji do komunikacji z czytelnikami, a redaktorzy próbują wykorzystywać modele crowdsourcingu i croudfundingu do generowania treści oraz zbiórki funduszy na wsparcie i rozwój nowych pomysłów. Od 2017 roku Lokalna Agencja Wsparcia Mediów uczy kreowania nowoczesnych treści i zarabiania na reklamach – rezultatem są 23 witryny internetowe agencji, liczące sobie 130 700 użytkowników i 620 000 wyświetleń (2018 rok). Mimo kryzysu potrzeba informacji nie maleje, czas pokaże zatem, w jakim formacie istnieć będzie ukraińska prasa. Możliwe, że – podobnie jak w Polsce – będzie to już przede wszystkim gazeta internetowa. ; The print crisis – caused, it seems, by the digitization and transformation of digital media – is one of the problems of contemporary journalism. For this reason, over the past three years, the circulation of the printed press in Ukraine has sharply decreased (by 3 million copies, ie 27%). The most difficult situation is that of local media, which since 2016 have gradually been transformed into private ownership by the authorities. The delayed reform has led to a situation where publishing houses with no experience in business are going through a serious recession: some have already closed, some have barely survived under modern market conditions. The convergence of the media carries the risk of marginalization of smaller publishers and, consequently, of their recipients, whose voices will not be heard. This is already the case with the central press, as the most powerful print media belong to the largest companies: Star Light Media, UMH Group, Inter Media Group, 1 + 1 Media and Media Group Ukraine, whose owners are involved in Ukrainian politics. On the other hand, support for the local independent press is refused. Ukraine can follow the path of many other European countries following the "circular spiral" theory. According to her, the highest circulation newspapers receive more advertising funds and subscriptions, while smaller titles receive state aid in order to maintain pluralism of thought, prevent the disappearance of small publications and avoid excessive media concentration. This project was developed in 2016, but it was not approved by the government as it maintained the news-papers' dependence on public authorities and a corrupt model of fund distribution. The situation of uncertainty is beneficial for the authorities as it allows publishers to be influenced, especially during elections. During a financial recession, publishing houses easily succumb to politicians' suggestions and make abuses consisting in releasing materials designed to support their image. Media researchers recorded 28.1% of such publications in the regional press. The media sector is also negatively affected by the steady increase in the postal tariff for delivering the press and the reduction of Ukrposzta's stationary branches, which are also in the financial recession. Another problem is the lack of regulation on the status of electronic media, which is often involved in piracy of intellectual property, which negatively affects the print media. Young and middle-aged audiences are seldom readers of newspapers, so they need to transform their content into online material. The press is looking for additional channels, attracting readers' attention on the Internet, using websites, social networks, video hosts, various convergence models, various technologies. Central media – as opposed to smaller, regional ones – quickly adapted to the prevailing trends. More than half of the local media still doesn't have a website. Due to the low tabloidization of printed media, it is of little use to create popular news channels such as infotainment. Only in isolated cases do publishers make an effort to shift from traditional information to communicating with readers, and editors try to use crowdsourcing and croudfunding models to generate content and raise funds to support and develop new ideas. Since 2017, the Local Media Support Agency has been teaching how to create modern content and profit on advertisements - the result is 23 agency websites with 1,307,000 users and 6,200,000 views (2018). Despite the crisis, the need for information has not diminished, so time will show the format in which the Ukrainian press will exist. It is possible that – as in Poland – it will be primarily an online newspaper.

The analysis of articles and normative documents for quality control and regional origin of wines was carried out. Chemical composition of the grapes and the wine has been considered, qualitative and quantitative changes during vinification, maturation and aging of wine were shown. The basic group of compounds contents and ratios which determine the qualitative characteristics of wines, as well as have an important role in the formation of aroma and taste of the drink was found. The prerequisites for the development of the market of counterfeit products and wine falsification methods were discussed. The analysis of scientific literature and regulatory framework governing the quality of the wines on the territory of Russia and the European Union and the existing approaches to determine their authenticity was conducted, the advantages and disadvantages are shown. The examples of using different criteria for the establishment of natural and adulterated wines have been discussed, as well as their approaches to identify and create a comprehensive system of wine production quality evaluation using methods of physicochemical analysis. The main methodological approaches to establish a wine regional origin, combining the capabilities of modern methods of analysis, mathematical modeling and statistics are analyzed, examples of their use in practice are shown.Keywords: wine, methods of analysis, quality, authenticity, regional origin, falsification, mathematical modeling (Russian)DOI: http://dx.doi.org/10.15826/analitika.2014.18.4.001 Yu.F. Yakuba1, A.A. Kaunova2, Z.A. Temerdashev2, V.O. Titarenko2, A.A. Halafjan2 1North Caucasian Regional Research Institute of Horticulture and Viticulture of the Russian Academy of Agricultural Sciences, Krasnodar, Russian Federation2 Kuban State University, Krasnodar, Russian FederationREFERENCES1. Oganesiants L.A., Panasiuk A.L. [Statistical data on world production of wine]. Vinodelie i vinogradarstvo [Wine-making and Viticulture], 2007, no. 2, pp. 6-7 (in Russian).2. Egorov E.A., Guguchkina T.I., Adzhiev A.M., Oseledtseva I.V. Geograficheskie zony proizvodstva vin i natsional'nykh kon'iakov (brendi) vysokogo kachestva na iuge Rossii [Geographical areas and national wine production of cognac (brandy) High quality in southern Russia]. Krasnodar: GNU SKZNIISiV; Prosveshchenie-Iug, 2013. 155 p. (in Russian).3. Ageeva N.M., Guguchkina T.I. Identifikatsiia i еkspertiza vinogradnykh vin i kon'iakov [Identification and examination of wines and brandies]. Krasnodar: GNU SKZNIISiV; Prosveshchenie-Iug, 2008. 174 p. (in Russian).4. Kosiura V.T., Donchenko L.V., Nadykta V.D. Osnovy vinodeliia [Basics of wine]. Moscow, DeLi print, 2004. 440 p. (in Russian).5. Demin D.P., Zinchenko V.I., Zagoruiko V.A., Kosiura V.T. [Ways to improve the stability of port wines]. Trudy In-ta Magarach [Proceedings. Magaraci Institute], 1991, pp. 55-58 (in Russian).6. Nilov V.I., Skurikhin I.M. Khimiia vinodeliia i kon'iachnogo proizvodstva [Chemistry of winemaking and cognac production]. Moscow, Pishchepromizdat. 1960. 272 p. (in Russian).7. Sobolev E.M. Tekhnologiia natural'nykh i spetsial'nykh vin [Technology of natural and special wines]. Maikop: GURIPP «Adygeia», 2006. 400 p. (in Russian).8. Nuzhnyi V.P. [Modern ideas about the toxic properties of wine and food]. Vinograd i vino Rossii [Grapes and wine Russia], 1996, no. 2, pp. 29-32 (in Russian).9. Savchuk S.A. [Quality control and identification authentication cognacs chromatographic methods]. Metody otsenki sootvetstviia [Methods for assessing compliance], 2006, no. 8, pp. 18-25 (in Russian).10. Kozub G.I., Mamakova Z.A., Skorbanova E.A., Maksimova A.S. [Changing components of the chemical composition of sherry at his endurance]. Sadovodstvo, vinogradarstvo i vinodelie Moldavii [Horticulture, viticulture and winemaking Moldova], 1982, no. 1, pp. 33-36 (in Russian).11. Kishkovskii Z.N., Skurikhin I.M. Khimiia vina [Wine chemistry]. Moscow, Agropromizdat, 1988. P. 45-67 (in Russian).12. Filippovich Iu.B. Osnovy biokhimii [Fundamentals of Biochemistry]. Moscow, Agar, 1999. 507 p. (in Russian).13. Iakuba Iu. F. Analitika i tekhnologiia vinogradnykh distilliatov [Research and Technology grape distillates]. Moscow, Moscow University Publ., 2013. 168 p. (in Russian).14. Joon-Young J., Yun H. S., Lee J., Oh M.-K. Production of 1,2-Propanediol from Glycerol in Saccharomyces cerevisiae. J. Microbiol. Biotechnol., 2011, vol. 21, no. 8, pp. 846-853. doi:10.4014/jmb.1103.03009.15. Karpov S.S., Valuiko G.G., Nalimova A.A., Keptine A.I. [Some features of the formation of esters during fermentation of grape must]. Sadovodstvo, vinogradarstvo i vinodelie Moldavii [Horticulture, viticulture and winemaking Moldova], 1982, no. 2, pp. 31-33 (in Russian).16. Rodopulo A.K. Osnovy biokhimii vinodeliia [Fundamentals of Biochemistry winemaking]. Moscow, Legkaia i pishchеvaia promyshlеnnost' Publ., 1983. 240 p. (in Russian).17. Stabnikov V.N. Peregonka i rektifikatsiia еtilovogo spirta [Distillation and Rectification of ethyl alcohol]. Moscow, Pishchеvaia Promyshlennost' Publ., 1969. 456 p. (in Russian).18. Marinchenko V.A., Smirnov V.A. Tekhnologiia spirta [Technology of alcohol]. Moscow, Legkaia i pishchеvaia promyshlеnnost' Publ., 1981. 416 p. (in Russian).19. Strukova V.E. Karbonilamidnye reaktsii i ikh intensifikatsiia pri teplovoi obrabotke kreplenykh vin. Avtoref. diss. kand. [Reaction of carbonilamid and their intensification during the thermal treatment of fortified wines. Cand. sci. diss. abstract.]. Krasnodar, 1983. 26 p. (in Russian).20. Shol'ts E.P., Ponomarev S.V. Tekhnologiia pererabotki vinograda [Technology conversion of grapes]. Moscow, Agropromizdat, 1990. 447 p. (in Russian).21. Negrul' A.M., Gordeeva L.N., Kalmykova T.I. Ampelografiia s osnovami vinogradarstva. Uchebnoе posobiе dlia tekhnolog. vuzov [Ampelography the basics of viticulture. Textbook for technological universities]. Moscow, Vysshaia shkola Publ., 1979. 199 p. (in Russian).22. Pazo M., Almitfro E., Traveao C. Perfil de ammoacidos libres de los vinos Albarino у Godello. Alimfiitami, 2004, vol. 41, no 357, pp. 111-117.23. Khristiuk V.T., Uzun L.M., Baryshev M.G. [Ferment grape juice and pulp after treatment with extremely low frequency electromagnetic field range]. Izvеstiia vuzov. Pishchevaia tekhnologiia [Proceedings of the universities. Food technology], 2002, no. 5-6, pp.43-44 (in Russian).24. Herbert P., Barros P., Alves A. Detection of port wine imitation by discriminant analysis using free amino acids profiles. Amer. J. Enol. And Viticult., 2000, vol. 51, no.3, pp. 262-268.25. Ough C.S., Stashak R.M. Further studies on proline concentration in grapes and wines. Am. J. Enol. Vitic., 1974, vol. 25, no. 1, pp. 7-12.26. Iakuba Iu.F. [Direct determination of the basic amino acids of wine]. Zavodskaia laboratoriia. Diagnostika materialov [Industrial Laboratory. Diagnostics of materials], 2010, vol. 76, no. 4, pp.12-14 (in Russian).27. Iakuba Iu.F. [Direct determination of phenylalanine, tryptophan and tyrosine residues in wines]. Zavodskaia laboratoriia. Diagnostika materialov [Industrial Laboratory. Diagnostics of materials], 2008, vol. 74, no. 2, pp. 15-18 (in Russian).28. Bakker J., Bridle P., Timberlake C.F. The colours, pigment and phenol contents of young port wines: Effects of cultivar, season and site. Vitis, 1986, vol. 25, pp. 40-52.29. Etievant P., Schlich P., Bertrand A. Varietal and geographic classification of French red wines in terms of pigments and flavonoid compounds. J. Sci. Food Agric., 1988, vol. 42, pp. 39-54.30. Jackson M.G., Timberlake C.F., Bridle P. Red wine quality: Correlations between colour, aroma and flavor and pigment and other parameters of young Beaujolais. J. Sci. Food Agric., 1978, vol. 29, pp. 715-727.31. Joslyn M. A., Little A. Relation of type and concentration of phenolics to the color and stability of rose wines. Am. J. Enol. Vitic., 1967, vol. 18, pp. 138-148.32. Ramos R.A, Andrade P.В., Seabra R., Pereira C., Ferreira M.A., Faia M.A. Preliminary study of noncoloured phenolics in wines of varietal white grapes (codega, gouveio and malvasia fina): effects of grape variety, grape maduration and technology of winemaking. Food Chem., 1999, vol. 67, pp. 39-44.33. Valuiko G.G. Biokhimicheskie osnovy tekhnologii krasnykh vin. Avtoref. diss.dokt. tekhn. nauk [Biochemical basis of technology red wines. Dr. techn. sci. diss. abstract]. Krasnodar, 1972. 74 p. (in Russian).34. McDonald M.S., Hughes M.M., Burns J., Lean M.E.J., Matthews D., Crozier A. Survey of the free and conjugated myricetin and quercetin content of red wines of different geographical origins. J. Agric. Food Chem., 1998, vol. 46, pp. 368-375.35. Delgado R., Pedro M. Evolucion de la composicion fenolica de las uvas tintas durante la maduracion. Alimenlaria, 2001, vol. 38, no. 326, pp. 139-145.36. Christie P.J., Alfenito M.R., Walbot V. Impact of low-temperature stress on general phenylpropanoid and anthocyanin pathways: Enhancement of transcript abundance and anthocyanin pigmentation in maize seedlings. Planta, 1994, vol. 194, pp. 541-549.37. Macheix J.J., Sapis J.C., Fleuriet A. Phenolic compounds and polyphenoloxidase in relation to browning in grapes and wines. Crit. Rev. Food Sci. Nutr., 1991, vol. 30, pp. 441-486.38. Graham T.L. Flavonoid and isoflavonoid distribution in developing soybean seedling tissue and in seed and root exudates. Plant Physiol., 1991, vol. 95, pp. 594-603.39. Kliewer W.M. Influence of temperature, solar radiation and nitrogen on coloration and composition of emperor grapes. Am. J. Enol. Vitic., 1977, vol. 28, pp. 96-103.40. Tiutiunik V.I. Dinamika antotsianov pri sozrevanii i khranenii iagod nekotorykh standartnykh i gibridnykh sortov vinograda v predgornoi zone Kryma. Avtoref. diss. kand. biol. nauk [Anthocyan dynamics in berries ripening and storage of some standard and hybrid grape varieties in the foothill zone of Crimea. Kand. biol. sci. diss. abstract]. Kishinev, 1969. 21 p. (in Russian).41. Yinrong Lu., Yeap Foo L. Unexpected rearrangement of pyranoanthocyanidins to furoanthocyanidins. Tetrahedron Letters, 2002, vol. 43, pp. 715-718.42. Dallas C., Laureano O. Effect of SO2 on the extraction of individual anthocyanins and colored matter of three Portuguese grape varieties during winemaking. Vitis, 1994, vol. 33, pp. 41-47.43. Revilla I., Gonzalez-Sanjose M. Compositional changes during the storage of red wines treated with pectolytic enzymes: low molecular-weight phenols and flavan-3-ol derivative levels. Food Chemistry, 2003, vol. 80, pp. 205-214.44. Piermattei B., Amatti A., Castellari M. Preliminary studies on the use of dried grape stems in red winemaking. Vitis: Viticult., 2000, vol. 39, no. 1-2, pp. 4-46.45. Oganesiants L.A. Dub i vinodelie [Oak and winemaking]. Moscow, Agropishchepromizdat, 2001. 359 p. (in Russian).46. del Alamo Sanza M., Dominguez I. Nevares, Corcel L.M. Analysis for low molecular weight phenolic compounds in a red wine aged in oak chips. Anal. Chim. Acta, 2004, vol. 513, pp. 229-237.47. Atanasova V., Fulcrand H., Cheynier V. Effect of oxygenation on polyphenol changes occurring in the course of wine-making. Anal. Chim. Acta, 2002, vol. 458, pp. 15-27.48. Mateus N., Freitas V. De Evolution and stability of anthycyanin-derived pigments during port wine aging. J. Agr. and Food Chem., 2001, vol. 49, no. 11, pp. 5217-5222.49. Magomedov Z.B., Makuev G.A. [Coloring and phenolics substances varieties of grapes and the dynamics of their content in wines with aging]. Khranenie i pererabotka sel'khozsyr'ia [Storage and processing of agricultural], 2001, no. 10, pp. 51-50 (in Russian).50. GOST R 55242-2012. Vina zashchishchennykh geograficheskikh ukazanii i vina zashchishchennykh naimenovanii mesta proiskhozhdeniia. Obshchie tekhnicheskie usloviia [State Standard 55242-2012. Wines from protected geographical indications and wines with a protected place of origin. General specifications]. Moscow, Standartinform Publ., 2013. 12 p. (in Russian).51. GOST R 52523–2006. Vina stolovye i vinomaterialy stolovye. Obshchie tekhnicheskie usloviia [State Standard 52523–2006. Table wines and wine materials. General specifications]. Moscow, Standartinform Publ., 2008. 12 p. (in Russian).52. GOST R 52195–2003. Vina aromatizirovannye. Obshchie tekhnicheskie usloviia [State Standard 52195–2003. Flavored wine. General specifications]. Moscow, Standartinform Publ., 2009. 8 p. (in Russian).53. GOST R 52404–2005. Vina spetsial'nye i vinomaterialy spetsial'nye. Obshchie tekhnicheskie usloviia [State Standard 52404–2005. Wines and special wine materials. General specifications]. Moscow, Standartinform Publ., 2006. 8 p. (in Russian).54. GOST R 51158–2009. Vina igristye. Obshchie tekhnicheskie usloviia [State Standard 51158–2009. Sparkling wines. General specifications]. Moscow, Standartinform Publ., 2009. 8 p. (in Russian).55. SanPiN 2.3.2.1078–01. Gigienicheskie trebovaniia bezopasnosti i pishchevoi tsennosti pishchevykh produktov [Sanitary Standard 2.3.2.1078–01. Hygienic safety and nutritional value of foods]. 144 p. (in Russian).56. Nikolaeva M.A., Polozhishnikova M.A. Identifikatsiia i obnaruzhenie fal'sifikatsii prodovol'stvennykh tovarov: uchebnoe posobie [Identification and determination of falsification of food products: a tutorial]. Moscow, «FORUM»: INFRA-M Publ., 2009. 464 p. (in Russian).57. Holmberg L. Wine fraud. International Journal of Wine Research, 2010, vol. 2, pp. 105-113. doi:10.2147/IJWR.S14102.58. Martin G.J. The chemistry of chaptalization. Endowour, New Series, 1990, vol. 14, no. 3. pp. 137-143. doi:10.1016/0160-9327(90)90007-E.59. Ogrinc N., Kosir I.J., Spangenberg J.E., Kidric J. The application of NMR and MS methods for detection of adulteration of wine, fruit juices, and olive oil. A review. Anal. Bioanal. Chem., 2003, vol. 376, pp. 424-430. doi:10.1007/s00216-003-1804-6.60. Savchuk S.A., Vlasov V.N. [Identification of wine products using high performance liquid chromatography and spectrometry]. Vinograd i vino Rossii [Grapes and wine Russia], 2000, no. 5, pp. 5-13 (in Russian).61. GOST R 51149–98. Produkty vinodel'cheskoi promyshlennosti. Upakovka, markirovka, transportirovanie i khranenie [State Standard 51149–98. Wine industry products. Packaging, labeling, transportation and storage]. Moscow, Standartinform Publ., 2009. 6 p. (in Russian).62. GOST R 51074-2003. Produkty pishchevye. Informatsiia dlia potrebitelia. Obshchie trebovaniia [State Standard 51074-2003. Foodstuffs. Information for Consumers. general requirements]. Moscow, Standartinform Publ., 2006. 23 p. (in Russian).63. GOST R 51653-2000. Alkogol'naia produktsiia i syr'e dlia ee proizvodstva. Metod opredeleniia ob«emnoi doli еtilovogo spirta [State Standard 51653-2000. Alcoholic products and raw materials for its production. Method of determining of the ethanol volume fraction]. Moscow, Standartinform Publ., 2009. 6 p. (in Russian).64. GOST 13192-73. Vina, vinomaterialy i kon'iaki. Metod opredeleniia sakharov [State Standard 13192-73. Wine, brandy and wine materials. Method of sugars determination]. Moscow, Standartinform Publ., 2011. 10 p. (in Russian).65. GOST R 51621-2000. Alkogol'naia produktsiia i syr'e dlia ee proizvodstva. Metody opredeleniia massovoi kontsentratsii titruemykh kislot [State Standard 51621-2000. Alcoholic products and raw materials for its production. Methods of determination of the mass concentration of titratable acid]. Moscow, Standartinform Publ., 2009. 5 p. (in Russian).66. GOST R 51654-2000. Alkogol'naia produktsiia i syr'e dlia ee proizvodstva. Metod opredeleniia massovoi kontsentratsii letuchikh kislot [State Standard 51654-2000. Alcoholic products and raw materials for its production. Method of determination of the mass concentration of volatile acids]. Moscow, Standartinform Publ., 2009. 7 p. (in Russian).67. GOST R 51620-2000. Alkogol'naia produktsiia i syr'e dlia ee proizvodstva. Metod opredeleniia massovoi kontsentratsii privedennogo еkstrakta [State Standard 51620-2000. Alcoholic products and raw materials for its production. Method of determination of the mass concentration of the powered extract]. Moscow, Standartinform Publ., 2009. 6 p. (in Russian).68. GOST R 52391-2005. Produktsiia vinodel'cheskaia. Metod opredeleniia massovoi kontsentratsii limonnoi kisloty [State Standard 52391-2005. Wine products. Method of determination of the mass concentration of citric acid]. Moscow, Standartinform Publ., 2007. 8 p. (in Russian).69. GOST R 51655-2000. Alkogol'naia produktsiia i syr'e dlia ee proizvodstva. Metod opredeleniia massovoi kontsentratsii svobodnogo i obshchego dioksida sery [State Standard 51655-2000. Alcoholic products and raw materials for its production. Method of determination of free and total sulfur dioxide]. Moscow, Standartinform Publ., 2009. 6 p. (in Russian).70. GOST R 51766-2001. Syr'e i produkty pishchevye. Atomno-absorbtsionnyi metod opredeleniia mysh'iaka [State Standard 51766-2001. Raw materials and food products. Determination of arsenic using Atomic absorption spectroscopy]. Moscow, Standartinform Publ., 2011. 10 p. (in Russian).71. GOST R 51823-2001. Alkogol'naia produktsiia i syr'e dlia ee proizvodstva. Metod inversionno-vol'tamperometricheskogo opredeleniia soderzhaniia kadmiia, svintsa, tsinka, medi, mysh'iaka, rtuti, zheleza i obshchego dioksida sery [State Standard 51823-2001. Alcoholic products and raw materials for its production. Determination of cadmium, lead, zinc, copper, arsenic, mercury, iron and total sulfur dioxide using voltamperometry]. Moscow, Standartinform Publ., 2009. 18 p. (in Russian).72. GOST 26927-86. Syr'e i produkty pishchevye. Metody opredeleniia rtuti [State Standard 26927-86. Raw materials and food products. Methods of determination of mercury]. Moscow, Standartinform Publ., 2010. 15 p. (in Russian).73. GOST 26930-86. Syr'e i produkty pishchevye. Metod opredeleniia mysh'iaka [State Standard 26930-86. Raw materials and food products. Method of the determination of arsenic]. Moscow, Standartinform Publ., 2010. 6 p. (in Russian).74. GOST 26932-86. Syr'e i produkty pishchevye. Metody opredeleniia svintsa [State Standard 26932-86. Raw materials and food products. Methods of determination of lead]. Moscow, Standartinform Publ., 2010. 11 p. (in Russian).75. GOST 26933-86. Syr'e i produkty pishchevye. Metody opredeleniia kadmiia [State Standard 26933-86. Raw materials and food products. Methods of determination of cadmium]. Moscow, Standartinform Publ., 2010. 10 p. (in Russian).76. GOST 30178-96. Syr'e i produkty pishchevye. Atomno-absorbtsionnyi metod opredeleniia toksichnykh еlementov [State Standard 30178-96. Raw materials and food products. Determination of toxic elements using atomic absorption spectroscopy]. Moscow, Standartinform Publ., 2010. 8 p. (in Russian).77. GOST 30538-97. Produkty pishchevye. Metodika opredeleniia toksichnykh еlementov atomno-еmissionnym metodom [State Standard 30538-97. Foodstuffs. Analysis of toxic elements using atomic-emission methods]. Moscow, Standartinform Publ., 2010. 27 p. (in Russian).78. Panasiuk A.L., Babaeva M.I. [Quality criteria for white wines of the New World]. Vinodelie i vinogradarstvo [Wine-making and Viticulture], 2013, no. 5. pp. 22-24 (in Russian).79. Tochilina R.P. [About improvement of methods for the identification of wine production]. Vinodelie i vinogradarstvo [Wine-making and Viticulture], 2007, no. 2. pp. 14-15 (in Russian).80. Tochilina R.P [Wine production quality and the problem of its identification]. Vinodelie i vinogradarstvo [Wine-making and Viticulture], 2001, no. 3, pp. 8-9 (in Russian).81. GOST R 52813-2007. Produktsiia vinodel'cheskaia. Metody organolepticheskogo analiza [State Standard 52813-2007. Wine products. Sensory analysis methods]. Moscow, Standartinform Publ., 2008. 13 p. (in Russian).82. GOST R ISO 3972–2005. Organolepticheskii analiz. Metodologiia. Metod issledovaniia vkusovoi chuvstvitel'nosti [State Standard 3972–2005. Sensory analysis. Methodology. Methods of investigation of taste sensitivity]. Moscow, Standartinform Publ., 2006. 7 p. (in Russian).83. Kushnereva G.K., Guguchkina T.I., Pankin M.I., Lopatina L.I. [Investigation of table wines quality from physical and chemical parameters using mathematical]. Vinodelie i vinogradarstvo [Wine-making and Viticulture], 2011, no. 4. pp. 18-21 (in Russian).84. Vina i alkogol'nye napitki. Direktivy i reglamenty Evropeiskogo Soiuza [Wines and alcoholic drinks. EU directives and regulations]. Moscow, IPK Standards Publ., 2000. 616 p. (in Russian).85. International Organisation of Vine and Wine http://www.oiv.int/ (accessed 02.07.14)86. Yakuba Yu. F., Guguchkina T.I., Ageeva N.M., Lopatina L.M. Sposob opredeleniia kachestva vinogradnogo vina [A method of determining of the wine quality]. Patent RF, no. 2310192, 2007. (in Russian).87. Kushnereva E.V., Guguchkina T.I. [Development of criteria for authenticity naturally semi-sweet and semi-dry wines]. Vinodelie i vinogradarstvo [Wine-making and Viticulture], 2012, no. 5-6, pp. 70-72 (in Russian).88. Panasiuk A.L., Kuz'mina E.I., Zakharov M.A., Kharlamova L.N., Kornilina I.A. ["Ash and alkalinity" as indicators in the system of the authentication criteria of table wines]. Vinodelie i vinogradarstvo [Wine-making and Viticulture], 2011, no. 1, pp. 20-21 (in Russian).89. Cliff M.A., King M.C., Schlosser J. Anthocyanin, phenolic composition, colour measurement and sensory analysis of BC commercial red wines. Food Research International, 2007, vol. 40, pp. 92–100. doi:10.1016/j.foodres.2006.08.002.90. González G., Peña-Méndez E.M. Multivariate data analysis in classification of must and wine from chemical measurements. Eur. Food Res. Technol., 2000, vol. 212, pp. 100–107. doi:10.1007/s002170000207.91. Lunina L.V., Guguchkina T.I., Ageeva N.M., Iakuba Iu.F. [The criteria of determining of the authenticity of wines]. Partnery i konkurenty [Partners and competitors], 2005, no. 5, pp. 27-29 (in Russian).92. Ageeva N.M., Guguchkina T.I., Markovskii M.G. [Once again about falsification of wines]. Vinodelie i vinogradarstvo [Wine-making and Viticulture], 2002, no. 4, pp. 22-23 (in Russian).93. Valgina L.V., Zhirova V.V., Smirnova E.A. [Identification of wine production]. Vinodelie i vinogradarstvo [Wine-making and Viticulture], 2010, no. 1, pp. 10-11 (in Russian).94. Sеn'kina Z.E., Arbuzov V.N., Aleshkin B.M. [Instrumental methods of analysis for the identification of grape wines]. Vinodelie i vinogradarstvo [Wine-making and Viticulture], 2004, no. 1, pp. 25-27 (in Russian).95. Dergunov A.V., Lopin S.A., Il'iashenko O.I. [Influence of the biochemical composition of perspective white wine grapes on the quality of wine production]. Vinodelie i vinogradarstvo [Wine-making and Viticulture], 2012, no. 4, pp. 22-25 (in Russian).96. Valgina L.A. Razrabotka kompleksnoi tovarovednoi otsenki i identifikatsii stolovykh polusladkikh vin. Dis. kand. tеkhn. nauk [Development of a comprehensive assessment and identification semi sweet wines Cand. tehn. sci. diss.]. Moscow, 2011. 147 p. (in Russian).97. Larionov A.B., Tokmin D.G., Sarvarova N.N., Marchenko I.A., Gerasimov M.K. [5-hydroxymethyl content as an additional indicator of the quality of alcoholic beverages]. Vinodelie i vinogradarstvo [Wine-making and Viticulture], 2013, no. 5, pp. 25-27 (in Russian).98. Yakuba Yu. F., Guguchkina T.I., Ageeva N.M., Lopatina L.M., Lunina L.V. Sposob opredeleniia kachestva stolovogo vinogradnogo vina [Method of determining the quality of table grape wine]. Patent RF, no. 2312342, 2007 (in Russian).99. Sobolev Е.M., Kudlai D.V. Sposob opredeleniia natural'nosti belykh vin [Method of determining of the naturalness of white wines]. Patent RF, no. 2271000, 2006 (in Russian).100. Sarvarova N.N., Marchenko I.A., Rizvanov I.Kh., Tokmin D.G. [Determination of polyols by GC-MS without extraction for quality evaluation of the table wines]. Vinodelie i vinogradarstvo [Wine-making and Viticulture], 2012, no. 6, pp. 16-20 (in Russian).101. Panasiuk A.L., Kuz'mina E.I., Kharlamova L.N., Zakharov M.A., Kadykova N.E., Babaeva M.V. [Controlled parameters of the natural wines. White wines of Chile]. Vinodelie i vinogradarstvo [Wine-making and Viticulture], 2008, no. 4, pp. 8-11 (in Russian).102. Iakuba Iu.F., Lozhnikova M.S. [Improving of the analytical control of wine products]. Analitika i kontrol' [Analysis and control], 2011, vol. 15, no. 3, pp. 309-312 (in Russian).103. Kushnereva E.V., Markovskii M.G., Guguchkina T.I., Ageeva N.M. [Determination of biogenic amines in the vines]. Izvestiia vuzov. Pishchevaia tekhnologiia [Proceedings of the universities. Food technology], 2012, no. 1, pp. 106-108 (in Russian).104. Martuscelli M., Arfelli G., Manetta A.C., Suzzi G. Biogenic amines content as a measure of the quality of wines of Abruzzo (Italy). Food Chemistry., 2013, vol. 140, pp. 590–597. doi:10.1016/j.foodchem.2013.01.008.105. Leitгo M. C., Marques A. P., San Romгo M. V. A survey of biogenic amines in commercial Portuguese wines. Food Control., 2005, vol. 16, pp. 199-204. doi:10.1016/j.foodcont.2004.01.012.106. Soufleros E.H., Bouloumpasi E., Tsarchopoulos C., Biliaderis C.G. Primary amino acid profiles of Greek white wines and their use in classification according to variety, origin and vintage. Food Chem., 2003, vol. 80, no. 2, pp. 261-273. doi:10.1016/S0308-8146(02)00271-6.107. Zakharova A.M., Kartsova L.A., Grinshtein I.L. [Determination of organic acids, carbohydrates or sweeteners in food products and dietary supplements using HPLC]. Analitika i kontrol' [Analysis and control], 2013, vol. 17, no. 2, pp. 204-210 (in Russian).108. GOST R 52841-2007. Produktsiia vinodel'cheskaia. Opredelenie organicheskikh kislot metodom kapilliarnogo еlektroforeza [State Standard 52841-2007. Wine products. Determination of organic acids by capillary electrophoresis]. Moscow, Standartinform Publ., 2008. 7 p. (in Russian).109. Skorbanova E.A., Kairiak N.F., Mamakova Z.A. [Modern methods of detection of falsified wines]. Vinodelie i vinogradarstvo [Wine-making and Viticulture], 2005, no. 6, pp. 26-27 (in Russian).110. Jackowetz J.N., Mira de Orduсa R. Survey of SO2 binding carbonyls in 237 red and white table wines. Food Control, 2013, vol. 32, pp. 687-692. doi:10.1016/j.foodcont.2013.02.001.111. Bodorev M.M., Subbotin B.S. [Chromatographic analysis of aromatic aldehydes and acids in wine]. Vinodelie i vinogradarstvo [Wine-making and Viticulture], 2001, no. 1, pp. 19-21 (in Russian).112. Polozhishnikova M.A., Perelygin O.N. [Determination of the biological value and identification of red wines using content of flavanols phenolic acids]. Vinodelie i vinogradarstvo [Wine-making and Viticulture], 2005, no. 6, pp. 22-24 (in Russian).113. Bridle P., Garcia-Viguera C. A simple technique for the detection of red wine adulteration with elderberry pigments. Food Chemistry, 1996, vol. 55, no. 2, pp. 111-113. doi:10.1016/0308-8146(95)00179-4.114. Tochilina R.P., Peschanaia V.A., Poznanskaia E.V., Goncharov S.A., Larina S.M. [About the problem of wines identifying. Effect on total pentose sugars in table wines]. Vinodelie i vinogradarstvo [Wine-making and Viticulture], 2011, no. 1, pp. 13 (in Russian).115. GOST R 53193-2008. Napitki alkogol'nye i bezalkogol'nye. Opredelenie kofeina, askorbinovoi kisloty, konservantov i podslastitelei metodom kapilliarnogo еlektroforeza [State Standard 53193-2008. Alcoholic and non-alcoholic drinks. Determination of caffeine, ascorbic acid, preservatives, and sweeteners by capillary electrophoresis]. Moscow, Standartinform Publ., 2010. 11 p. (in Russian).116. Fauhl C, Wittkowski R, Lofthouse J, Hird S, Brereton P, Versini G, Lees M, Guillou C. Gas Chromatographic/Mass Spectrometric Determination of 3-Methoxy-1,2-Propanediol and Cyclic Diglycerols, By-Products of Technical Glycerol, in Wine: Interlaboratory Study. Journal of AOAC International, 2004, vol. 87, no. 5, pp. 1179-1188.117. Nieuwoudt H.H., Prior B.A., Pretorius S., Bauer F.F. Glycerol in South African Table Wines: An Assessment of its Relationship to Wine Quality. S. Afr. J. Enol. Vitic., 2002, vol. 23, no. 1, pp. 22-30.118. GOST R 53154-2008. Vina i vinomaterialy. Opredelenie sinteticheskikh krasitelei metodom kapilliarnogo еlektroforeza [State Standard 53154. Wine and wine materials. Determination of synthetic dyes by capillary electrophoresis]. Moscow, Standartinform Publ., 2010. 11 p. (in Russian).119. Zhirov V.M., Presniakova O.P., Neudakhina O.K., Doronin M.B. [Qualitative and quantitative analysis of elements in wines using ICP-MS]. Vinodelie i vinogradarstvo [Wine-making and Viticulture], 2012, no. 6, pp. 30-31 (in Russian).120. Kolesnov A.Iu., Filatova I.A., Zadorozhniaia D.G., Maloshitskaia O.A. [Mass spectrometry of stable oxygen isotopes 18O/16O in wine production to establish its authenticity]. Vinodelie i vinogradarstvo [Wine-making and Viticulture], 2012, no. 6, pp. 10-15 (in Russian).121. Zhirova V.V., e.a. Sposob opredeleniia proiskhozhdeniia organicheskikh oksikislot v vinakh i sokosoderzhashchikh napitkakh [Determination of the origin of organic hydroxy acids in wine and juice drinks]. Patent RF, no. 2487348, 2013. 12 с. (in Russian).122. Calderone G., Guillou C. Analysis of isotopic ratios for the detection of illegal watering of beverages. Food Chemistry, 2008, vol. 106, pp. 1399-1405. doi:10.1016/j.foodchem.2007.01.080.123. Guyon F., Gaillard L., Salagoïty M.-H., Médina B. Intrinsic ratios of glucose, fructose, glycerol and ethanol 13C/12C isotopic ratio determined by HPLC-co-IRMS: toward determining constants for wine authentication. Anal. Bioanal. Chem., 2011, vol. 401, pp. 1551-1558. doi:10.1007/s00216-011-5012-5.124. Cabaňero A.I., Recio J.L., Rupérez M. Isotope ratio mass spectrometry coupled to liquid and gas chromatography for wine ethanol characterization. Rapid Commun. Mass Spectrom., 2008, vol. 22. pp. 3111-3118. doi:10.1002/rcm.3711.125. Cabaňero A.I., Recio J.L., Rupérez M. Simultaneous stable carbon isotopic analysis of wine glycerol and ethanol by liquid chromatography coupled to isotope ratio mass spectrometry. J. Agric. Food Chem., 2010, vol. 58, pp. 722-728. doi:10.1021/jf9029095.126. Versinia G., Camina F., Ramponia M., Dellacassa E. Stable isotope analysis in grape products: 13C-based internal standardization methods to improve the detection of some types of adulterations. Analytica Chimica Acta, 2006, vol. 563, pp. 325-330. doi:10.1016/j.aca.2006.01.098.127. Kravchenko S.N., Kagan E.S., Stoletova A.A. [Development of mathematical model for assessing the quality of products]. Izvestiia vuzov. Pishchevaia tekhnologiia [Proceedings of the universities. Food technology], 2011, no. 4, pp. 105-109 (in Russian).128. Perelygin O.N. Ustanovlenie podlinnosti sukhikh vinogradnykh vin na osnove fiziko-khimicheskikh pokazatelei. Diss. kand. tekhn. nauk [Authentication of the dry wines using physical and chemical parameters. Cand. tehn. sci. diss.]. Moscow, 2004. 140 p. (in Russian).129. Charlton A. J., Wrobel M.S., Stanimirova I., Daszykowski M., Grundy H. H., Walczak B. Multivariate discrimination of wines with respect to their grape varieties and vintages. Eur. Food Res. Technol., 2010, vol. 231, pp. 733-743. doi:10.1007/s00217-010-1299-2.130. Košir I. J., Kocjancic,M., Ogrinc N., Kidrič J. Use of SNIF-NMR and IRMS in combination with chemometric methods for the determination of chaptalisation and geographical origin of wines (the example of Slovenian wines). Analytica Chimica Act, 2001, vol. 429, pp. 195-206. doi:10.1016/S0003-2670(00)01301-5.131. Gavrilina V.A. Metodologiia kontrolia vina raspoznavaniem. Diss. Dokt.tekhn. nauk [Methodology control wine using recognition. Dr. tehn. sci. diss.]. Orel, 2013. 259 p. (in Russian).132. Sidorova A.A., Ganzha O.V. Sposob identifikatsii ob«ekta putem postroeniia ego kharakteristicheskogo еlektroforeticheskogo profilia [Method of object identification by building its characteristic electrophoretic profile]. Patent RF, no. 2327978, 2008. 7 с. (in Russian).133. Ageeva N.M., Guguchkina T.I., Iakuba Iu.F. Sposob ustanovleniia natural'nosti vina [Method for establishing natural wine]. Patent RF, no. 2156976, 2000 (in Russian).134. Markosov V.A., Ageeva N.M., Guguchkina T.I., Iakuba Iu.F., Gaponov A.I. [Evaluation of the quality of special wines "Anapa strong" and "Cahors"]. Vinograd i vino Rossii [Grapes and wine Russia], 2001, no. 4, pp. 45-46 (in Russian).135. Gavrilina V.A., Mal'tseva O.I., Bulgakov D.S., Sychev S.N., Sychev K.S. [Application of principal component analysis to identify and compare natural wines. Part 2: Criteria of identity and similarity of dry red wines using a combination of principal component analysis and HPLC with spectrophotometric detection]. Vinodelie i vinogradarstvo [Wine-making and Viticulture], 2007, no. 3, pp. 30-32 (in Russian).136. Petrov V.I. Razrabotka skhemy identifikatsii natural'nykh vin po rezul'tatam ikh mul'tiеlementnogo analiza. Diss. kand. khim. nauk [Development of natural wines identification scheme based on the results of their multielement analysis. Cand. chem. sci. diss.]. Krasnodar, 2013. 157 p. (in Russian).137. Aramina A.A., Sadovoi V.V. [Assessment of compliance with regulatory requirements of wine production]. Izvestiia vuzov. Pishchevaia tekhnologiia [Proceedings of the universities. Food technology], 2011, no. 5-6, pp. 92-94 (in Russian).138. Duchowicz P.R., Giraudo M.A., Castro E.A., Pomilio A.B. Amino acid profiles and quantitative structure–property relationship models as markers for Merlot and Torrontes wines. Food Chemistry, 2013, vol. 140, pp. 210-216. doi:10.1016/j.foodchem.2013.02.064.139. Urbano M., Luque de Castro M. D., Pérez P. M., García-Olmo J., Gómez-Nieto M. A. Ultraviolet–visible spectroscopy and pattern recognition methods for differentiation and classification of wines. Food Chemistry. 2006, vol. 97, pp. 166-175. doi:10.1016/j.foodchem.2005.05.001.140. Guilln D., Palma M., Natera R., Romero R., Barroso C. G. Determination of the Age of Sherry Wines by Regression Techniques Using Routine Parameters and Phenolic and Volatile Compounds. J. Agric. Food Chem., 2005, vol. 53, pp. 2412-2417. doi:10.1021/jf048522b.141. Gerzhikova V.G., Zagoruiko V.A. [Quality control methods of the wine products]. Vinodelie i vinogradarstvo [Winemaking and Viticulture], 2003, no. 5, pp. 24-26 (in Russian).142. Arozarena I., Casp A., Marin R., Navarro M. Multivariate differentiation of Spanish red wines according to region and variety. Journal of the Science of Food and Agriculture. 2000, vol. 80, pp.1909-1917. doi:10.1002/1097-0010(200010)80:133.0.CO;2-U.143. Stupakova R.K., Sergeev E.N. [Wine quality control]. Vinodelie i vinogradarstvo [Winemaking and Viticulture], 2001, no. 4, pp. 15 (in Russian).144. Seeber R., Sferlazzo G., Leardi R., Dalla Serra A., Versini G. Multivariate data analysis in classification of musts and wines of the same variety according to vintage year. J. Agric. Food Chem., 1991, vol 39, no. 10, pp 1764-1769. doi:10.1021/jf00010a014.145. Perestrelo R., Barros A.S., Cámara J.S., Rocha S.M. In-Depth Search Focused on Furans, Lactones, Volatile Phenols, and Acetals As Potential Age Markers of Madeira Wines by Comprehensive Two-Dimensional Gas Chromatography with Time-of-Flight Mass Spectrometry Combined with Solid Phase Microextraction. J. Agric. Food Chem., 2011, vol. 59, pp. 3186-3204. doi:10.1021/jf104219t.146. Paneque P., Álvarez-Sotomayor Ma T., Clavijo A., Gómez I.A. Metal content in southern Spain wines and their classification according to origin and ageing. Microchemical Journal, 2010, vol. 94, pp. 175-179. doi:10.1016/j.microc.2009.10.017.147. Cuadros-Inostroza A., Giavalisco P., Hummel J., Eckardt A., Willmitzer L., Penfia-CorteÏs H. Discrimination of wine attributes by metabolome analysis. Analytical Chemistry, 2010, vol. 82, pp. 3573-3580. doi:10.1021/ac902678t.148. Khiabakhov T.S. [Basic conditions for the development of good practice winemaking]. Vinodelie i vinogradarstvo [Winemaking and Viticulture], 2011, no. 5, pp. 8-9 (in Russian).149. Galitskaia Iu.N., Martynova T.A. [Perspectives of development of the wine industry on Kuban]. Izvestiia vuzov. Pishchevaia tekhnologiia [Proceedings of the universities. Food technology], 2006, no. 4, pp. 9-12 (in Russian).150. Kaishev V.G., Usachev A.M. [Viticulture and winemaking Russia. Development of production for 1999-2003., problems and prospects]. Vinodelie i vinogradarstvo [Winemaking and Viticulture], 2004, no. 2, pp. 4-8 (in Russian).151. Tolokov N.R. [Legal regulation of wines by origin in Russia]. Vinodelie i vinogradarstvo [Winemaking and Viticulture], 2005, no. 2, pp. 9-10 (in Russian).152. Di Paola-Naranjo R.D, Baroni M.V, Podio N.S, Rubinstein H.R, Fabani M.P, Badini R.G, Inga M, Ostera H.A, Cagnoni M, Gallegos E, Gautier E, Peral-Garcia P, Hoogewerff J, Wunderlin D.A. Fingerprints for Main Varieties of Argentinean Wines: Terroir Differentiation by Inorganic, Organic, and Stable Isotopic Analyses Coupled to Chemometrics. J. Agric. Food Chem., 2011, vol. 59, pp. 7854-7865. doi:10.1021/jf2007419.153. Kallithraka S., Arvanitoyannis I.S., Kefalas P., El-Zajouli A., Soufleros E., Psarra E. Instrumental and sensory analysis of Greek wines; implementation of principal component analysis (PCA) for classification according to geographical origin. Food Chemistry, 2001, vol. 73, pp. 501-514. doi:10.1016/S0308-8146(00)00327-7.154. Nuñez M., Peсa R.M., Herrero C., Garcia-Martin S. Analysis of some metals in wine by means of capillary electrophoresis. Application to the differentiation of Ribeira Sacra Spanish red wines. Analusis, 2000, vol. 28, pp. 432-437. doi:10.1051/analusis:2000129.155. Galgano F., Favati F., Caruso M., Scarpa T., Palma A. Analysis of trace elements in southern Italian wines and their classification according to Provenance. LWT—Food Science and Technology, 2008, vol. 41, pp. 1808-1815. doi:10.1016/j.lwt.2008.01.015.156. Díaz C., Conde J.E., Estévez D., Pérez Olivero S.J., Pérez Trujillo J.P. Application of multivariate analysis and artificial neural networks for the differentiation of red wines from the Canary Islands according to the Island of origin. J. Agric. Food Chem., 2003, vol. 51, pp. 4303-4307. doi:10.1021/jf0343581.157. Soler F., Garcia-Rodrigues G., Perez-Lopez M., Hernandez-Moreno D. Characterization of "Ribera del Guadiana" and "Mйntrida" Spanish red wines by chemometric techniques based on their mineral contents. Journal of Food and Nutrition Research, 2011, vol. 50, no. 1, pp. 41-49.158. Frías S., Pérez Trujillo J., Peña E., Conde J. E. Classification and differentiation of bottled sweet wines of Canary Islands (Spain) by their metallic content. Eur. Food Res. Technol., 2001, vol. 213, pp. 145-149. doi:10.1007/s002170100344.159. Frías S., Conde J.E., RodrıÏguez-Bencomo J.J., GarcıÏa-Montelongo F., Pérez Trujillo J.P. Classification of commercial wines from the Canary Islands (Spain) by chemometric techniques using metallic contents. Talanta, 2003, vol. 59, pp. 335-344. doi:10.1016/S0039-9140(02)00524-6.160. Kruzlicova D., Fiket Ź., Kniewald G. Classification of Croatian wine varieties using multivariate analysis of data obtained by high resolution ICP-MS analysis. Food Research International, 2013, vol. 54, pp. 621-626. doi:10.1016/j.foodres.2013.07.053.161. Mar Castiñeira Gómez del M., Feldmann I., Jakubowski N., Andersson J.T. Classification of German white wines with certified brand of origin by multielement quantitation and pattern recognition techniques. J. Agric. Food Chem., 2004, vol. 5, pp. 2962-2974. doi:10.1021/jf035120f.162. Boschetti W., Rampazzo R.T., Dessuy M.B., Vale M.G., de Oliveira Rios A., Hertz P., Manfroi V., Celso P.G., Ferrгo M.F. Detection of the origin of Brazilian wines based on the determination of only four elements using high-resolution continuum source flame AAS. Talanta, 2013, vol. 111, pp. 147-155. doi:10.1016/j.talanta.2013.02.060.163. Moreno I.M, González-Weller D., Gutierrez V., Marino M., Cameán A.M., González A.G., Hardisson A. Differentiation of two Canary DO red wines according to their metal content from inductively coupled plasma optical emission spectrometry and graphite furnace atomic absorption spectrometry by using Probabilistic Neural Networks. Talanta, 2007, vol. 72, pp. 263-268. doi:10.1016/j.talanta.2006.10.029.164. Rodrigues S.M., Otero M., Alves A.A., Coimbra J., Coimbra M.A., Pereira E., Duarte A.C. Elemental analysis for categorization of wines and authentication of their certified brand of origin. Journal of Food Composition and Analysis, 2011, vol. 24, no. 4–5, pp. 548-562. doi:10.1016/j.jfca.2010.12.003.165. Bentlin F.R.S., Pulgati F.H., Dressler V.L., Pozebon D. Elemental analysis of wines from South America and their classification according to country. Journal of the Brazilian Chemical Society, 2011, vol. 22, no. 2, pp. 327-336. doi:10.1590/S0103-50532011000200019.166. Gonzalvez A., Llorens A., Cervera M.L., Armenta S., de la Guardia M. Elemental fingerprint of wines from the protected designation of origin Valencia. Food Chemistry, 2009, vol. 112, pp. 26-34. doi:10.1016/j.foodchem.2008.05.043.167. Geana I., Iordache A., Ionete R., Marinescu A., Ranca A., Culea M. Geographical origin identification of Romanian wines by ICP-MS elemental analysis. Food Chemistry, 2013, vol. 138, pp. 1125–1134. doi:10.1016/j.foodchem.2012.11.104.168. Coetzee P.P., Steffens F.E., Eiselen R.J., Augustyn O.P., Balcaen L., Vanhaecke F. Multi-element analysis of South African wines by ICP-MS and their classification according to geographical origin. J. Agric. Food Chem., 2005, vol. 53, pp. 5060-5066. doi:10.1021/jf048268n.169. Cozzolino D., Cynkar W.U., Shah N., Smith P.A. Can spectroscopy geographically classify Sauvignon Blanc wines from Australia and New Zealand?. Food Chemistry, 2011, vol. 126, pp. 673-678. doi:10.1016/j.foodchem.2010.11.005.170. Liu L., Cozzolino D., Cynkar W.U., Dambergs R.G., Janik L., O'Neill B.K., Colby C.B., Gishen M. Preliminary study on the application of visible–near infrared spectroscopy and chemometrics to classify Riesling wines from different countries. Food Chemistry, 2008, vol. 106, pp. 781-786. doi:10.1016/j.foodchem.2007.06.015.171. Heberger K., Csomos E., Simon-Sarkadi S.L. Principal component and linear discriminant analyses of free amino acids and biogenic amines in hungarian wines. J. Agric. Food Chem., 2003, vol. 51, pp. 8055-8060. doi:10.1021/jf034851c.172. Galgano F., Caruso M., Perretti G., Favati F. Authentication of Italian red wines on the basis of the polyphenols and biogenic amines. European Food Research and Technology, 2011, vol. 232, pp. 889-897. doi:10.1007/s00217-011-1457-1.173. Jaitz L., Siegl K., Eder R., Rak G., Abranko L., Koellensperger G., Hann S. LC-MS/MS analysis of phenols for classification of red wine according to geographic origin, grape variety and vintage. Food Chemistry, 2010, vol. 122, pp. 366-372. doi:10.1016/j.foodchem.2010.02.053.174. Arozarena I., Casp A., Marin R., Navarro M. Differentiation of some Spanish wines according to variety and region based on their anthocyanin composition. European Food Research and Technology, 2000, vol. 212, pp. 108-112. doi:10.1007/s002170000212.175. Rastija V., Srečnik G., Marica-Medić-Šarić. Polyphenolic composition of Croatian wines with different geographical origins. Food Chemistry. 2009, vol. 115, pp. 54-60. doi:10.1016/j.foodchem.2008.11.071.176. Li Z., Pan Q., Jin Z., Mu L., Duan C. Comparison on phenolic compounds in Vitisvinifera cv. Cabernet Sauvignon wines from five wine-growing regions in China. Food Chemistry, 2011, vol. 125, pp. 77-83. doi:10.1016/j.foodchem.2010.08.039.177. Bellomarino S.A., Conlan X.A., Parker R.M., Barnett N.W., Adams M.J. Geographical classification of some Australian wines by discriminant analysis using HPLC with UV and chemiluminescence detection. Talanta, 2009, vol. 80, pp. 833-838. doi:10.1016/j.talanta.2009.08.001.178. Rebolo S., Peсa R.M., Latorre M.J., GarcıÏa S., Botana A.M., Herrero C. Characterization of Galician (NW Spain) Ribeira Sacra wines using pattern recognition analysis. Analytica Chimica Acta, 2000, vol. 417, pp. 211-220. doi:10.1016/S0003-2670(00)00929-6.179. Gremaud G., Quaile S., Piantini U., Pfammatter E., Corvi C. Characterization of Swiss vineyards using isotopic data in combination with trace elements and classical parameters. Eur. Food Res. Technol., 2004, vol. 219, pp. 97-104. doi:10.1007/s00217-004-0919-0.180. Dutra S.V, Adami L, Marcon A.R, Carnieli G.J, Roani C.A, Spinelli F.R, Leonardelli S, Ducatti C, Moreira M.Z, Vanderlinde R. Determination of the geographical origin of Brazilian wines by isotope and mineral analysis. Analytical and Bioanalytical Chemistry, 2011, vol. 401, pp. 1571-1576. doi:10.1007/s00216-011-5181-2.181. Almeida C.M., Vasconcelos M.T.S.D. ICP-MS determination of strontium isotope ratio in wine in order to be used as a fingerprint of its regional origin. J. Anal. At. Spectrom., 2001, vol. 16, pp. 607-611. doi:10.1039/B100307K.182. Liu L., Cozzolino D., Cynkar W.U., Gishen M., Colby C.B. Geographic Classification of Spanish and Australian Tempranillo Red Wines by Visible and Near-Infrared Spectroscopy Combined with Multivariate Analysis. J. Agric. Food Chem., 2006, vol. 54, pp. 6754-6759. doi:10.1021/jf061528b.183. Brescia M.A, Kosir I.J, Caldarola V., Kidric J., Sacco A. Chemometric Classification of Apulian and Slovenian Wines Using 1H NMR and ICP-OES Together with HPICE Data. J. Agric. Food Chem., 2003, vol. 51, pp. 21-26. doi:10.1021/jf0206015.184. Adami L, Dutra S.V, Marcon A.R, Carnieli G.J, Roani C.A, Vanderlinde R. Geographic origin of southern Brazilian wines by carbon and oxygen isotope analyses // Rapid Communications in Mass Spectrometry. 2010, vol. 24, no. 20, pp. 2943-2948. doi:10.1002/rcm.4726.185. Dutra S.V., Adami L., Marcon A.R., Carnieli G.J., Roani C.A., Spinellia F.R., Leonardelli S., Vanderlinde R. Characterization of wines according the geographical origin by analysis of isotopes and minerals and the influence of harvest on the isotope values. Food Chemistry, 2013, vol. 141, no. 3, pp. 2148-2153. doi:10.1016/j.foodchem.2013.04.106.186. Kaunova A.A., Petrov V.I., Tsiupko, T.G., Tеmеrdashеv Z.A., Pеrеkotii V.V., Luk'ianov A.A. [Identification of wine provenance by ICP-AES multielement analysis], Journal of Analytical Chemistry, 2013, vol. 68, no. 9, pp. 917-922. doi:10.7868/S0044450213090065. ; Проведен анализ опубликованных работ и нормативных документов, посвященных вопросам контроля качества и региональной принадлежности вин. Рассмотрен химический состав винограда и изготавливаемой из него винодельческой продукции, показано его качественное и количественное изменение в процессе винификации, созревания и выдержки вин. Установлены основные группы соединений, содержания и соотношения которых определяют качественные характеристики вин, а также играют важную роль в формировании аромата и вкуса напитка. Обсуждены предпосылки развития рынка поддельной продукции и способы фальсификации вин. Проведен анализ научной литературы и нормативной базы, регламентирующей качество вин на территории России и стран Европейского союза, существующих подходов к определению их подлинности, указаны достоинства и недостатки. Обсуждены примеры использования различных критериев для установления натуральных и фальсифицированных вин, а также подходов их комплексной идентификации и создания системы оценки качества винодельческой продукции с помощью методов физико-химического анализа. Проанализированы основные методические подходы к установлению региональной принадлежности вин, сочетающие возможности современных методов анализа, математического моделирования и статистики, продемонстрированы примеры их использования на практике.Ключевые слова: вина, методы анализа, качество, подлинность, региональная принадлежность, фальсификация, математическое моделированиеDOI: http://dx.doi.org/10.15826/analitika.2014.18.4.001