Focusing on Sverdlovsk region, the author traces the evolution of the party system. Two stages in the development of the party system of the Middle Urals are distinguished. A multiparty system was characteristic of the first stage, while on the second stage, a dominant party emerged and consolidated. The causes for the development of current party system in Sverdlovsk region are analyzed in detail. Among the relevant factors, the author highlights a conflict among regional elite factions, federal and regional reforms of the electoral system, administrative pressures exercised by regional officials.Keywords: political parties, party systems, Regional Council, Sverdlovsk region, the Middle Urals. ; На примере отдельно взятого региона – Свердловской области – проводится исследование эволюции партийной системы. Автор выделяет два этапа в развитии региональной партийной системы. Много внимания уделено причинам изменения партийной системы Свердловской области. Выделяются такие причины, как изменение избирательного законодательства, использование административного ресурса.Ключевые слова: политические партии, партийные системы, областная дума, Свердловская область, Средний Урал.
The reflection of geographical factors in the formation and functioning of federal system, territorial representation, party and electoral systems of theUnited Statesare observed. Evidences indicating the important role of geographic features in the country's political system are found. Particular attention of American establishment to geographical regularities of organizing political life is traced. The value of the federal system as a key element of the spatial organization of a democratic form of government in theUnited Statesis explored. Reflection of geographic differences in functioning of the electoral system is found. The importance of the Electoral College as an institution aimed at achieving greater territorial cohesion of the state is investigated. The role of majority voting in single-mandate constituencies as an element of territorial representation is analyzed. Special attention is paid to geographical principles in formation of administrative division of the country. The interrelation of the organization of territorial representation in theUnited Statesand the formation of a two-party political system is investigated. The territorial features of parties functioning and regional factors of intraparty differentiation of political views are characterized. It is concluded that there is a deep integration of elements of geographical knowledge and approaches of geographical science into political and electoral systems of theUnited States. The importance of these elements as factors of the territorial stability of theU.S.political model is stated. ; В статье рассматривается отражение географических факторов в формировании и функционировании федеративной системы США, территориального представительства, партийно-политической и электоральной систем государства. Найдены доказательства важности географических факторов в формировании политической системы страны, прослеживается особое внимание американского истеблишмента к географическим закономерностям организации политической жизни. Рассмотрено значение федеративной системы как ключевого элемента пространственной организации демократической формы правления в США. Охарактеризовано отражение географических различий в функционировании избирательной системы, в том числе рассмотрено значение коллегии выборщиков как института, направленного на достижение большей территориальной сплоченности государства. Проанализирована роль мажоритарного голосования по одномандатным округам как элемента территориального представительства. Отдельное внимание уделено географическим принципам формирования административно-территориального деления страны. Исследована взаимосвязь организации территориального представительства в США и формирования двухпартийной политической системы. Дана характеристика территориальным особенностям функционирования партий и региональным факторам внутрипартийной дифференциации политических взглядов. Сделаны выводы о глубокой интегрированности элементов географического знания и подходов географической науки в политическую и электоральную системы США, а также важной роли этих элементов как факторов территориальной стабильности политической модели США и государства в целом.
Main approaches to the studies of internal and external causes of colour revolutions in Georgia, Kyrgyzstan and the Ukraine are reviewed. The article considers colour revolutions in the context of the fourth wave of democratization and concludes that colour revolutions encouraged the development of the civil society, party systems, parliamentarianism, the transparency of state bodies, and electoral process. ; В статье дается обзор основных подходов к исследованиям внутренних и внешних факторов «цветных революций» в Грузии, Кыргызстане и в Украине. Рассматривая «цветные революции» в контексте четвертой волны демократизации, автор приходит к выводу, что «цветные революции» способствовали развитию гражданского общества, партийной системы, парламентаризма, прозрачности деятельности государственных органов и электорального процесса.
The article analyzes the programmatic ideas of the Social Democratic Party of Japan. The work is based on the program of the Social Democratic Party of Japan, books and articles on the SDP. The article considers the historical roots of their views, establishes a link between the ideas of the SDP and the main ideological systems of modernity, assesses the reform plans of the Social Democratic Party of Japan. Key words: Japan, social democracy, Social Democratic Party of Japan, democratic socialism. ; В статье проведен анализ программных установок Социал-демократической партии Японии (СДПЯ). Работа основывается на программе СДПЯ, книгах и статьях, посвященных ей. Рассматриваются исторические корни взглядов японских социал-демократов, устанавливается связь идей СДПЯ с основными идеологическими системами современности, дается оценка планов реформ Социал-демократической партии Японии.Ключевые слова: Япония, социал-демократия, Социал-демократическая партия Японии, демократический социализм.
The presidential and parliamentary elections in France have become one of the most notable events in the political life of Europe in the first half of 2017. The author analyzes the reasons for the convincing victory of E. Macron in the presidential elections as well as the winning of the absolute majority in parliament in June of 2017 by his party "Republic on the Move!" in the bloc with the F. Bayrou's party "Democratic Movement". The author pays special attention to the phenomenon of "macronism" as well as to the ideological platform and political style of the new head of state. The publication was prepared after the speech at the Institute of Europe of the Russian Academy of Sciences on June 28, 2017 at the meeting of the Scientific Council "Party-political systems of Europe of the XXI century". ; Президентские и парламентские выборы во Франции стали одним из наиболее заметных событий в политической жизни Европы первой половины 2017 г. Автор статьи анализирует причины убедительной победы Э.Макрона на президентских выборах, а также завоевания абсолютного большинства в парламенте в июне 2017 г. его партией «Вперёд, Республика» в блоке с партией «Демократическое движение» Ф.Байру. Особое внимание автор уделяет феномену «макронизма», а также идеологической платформе и политическому стилю нового главы государства. Публикация подготовлена по итогам выступления в Институте Европы РАН 28 июня 2017 г. на заседании Научного совета «Партийно-политические системы Европы ХХI века».
In operation of ground-based robotic systems for military purposes, due to target actions of an opposing party, numerous failures might occur that lead to a suddenly changed state of the system and, therefore, fall into the category of catastrophic failures. In this case, we face the question of providing the disaster tolerance as an ability of a group of robots to continue operations with partially lost efficiency. A significant but still unresolved issue regarding ground-based robot systems is their equipment with computing equipment developed on domestic microprocessors and software. The paper includes offered techniques and algorithms that serve as a basis for building of disaster-tolerant control systems of ground-based robot systems based on domestic computer systems and software. Authors have developed the algorithms to ensure tolerance of on-board control systems against catastrophic failures. Authors have received numerical results that show the increased operation time of groups of robots in case of catastrophic failures. The findings improve import substitution options in the field of robotics. ; В условиях эксплуатации групп наземных робототехнических комплексов (НРТК) военного назначения из-за целенаправленных действий противоборствующей стороны могут возникать многочисленные отказы, которые приводят к внезапному изменению состояния системы и, следовательно, относятся к категории катастрофических отказов. В этом случае встает вопрос обеспечения катастрофоустойчивости – способности к продолжению работы группы роботов с частичной допустимой потерей эффективности. Существенным, но не решенным вопросом создания НРТК является оснащение вычислительной техникой, разработанной на базе отечественных микропроцессоров и отечественного программного обеспечения. В данной статье предложены алгоритмы, являющиеся основой для создания катастрофоустойчивых систем управления НРТК на основе вычислительных комплексов и общего программного обеспечения (ОПО) отечественного производства. Разработаны алгоритмы для обеспечения устойчивости бортовых систем управления к катастрофическим отказам и получены численные результаты, показывающие повышение времени функционирования групп роботов при возникновении катастрофических отказов. Использование отечественных вычислительных средств и сертифицированного ОПО «Эльбрус» позволяет говорить о перспективах решения задач импортозамещения в области робототехники.
Статья посвящена исследованию динамики изменений российского законодательства, регулирующего применение избирательных систем на выборах муниципального уровня и влиянии изменений на состав и характер деятельности представительных органов муниципальных образований в условиях преобразования российской политической системы. Исследование основано на общем диалектическом методе познания и общих научных методах: анализе, синтезе, системном методе и методе формальной логики. Автор утверждает, что, с одной стороны, решение вопроса о применении типа избирательной системы требует взвешенного подхода, обеспечивая реализацию конституционных оснований формирования и функционирования органов местного самоуправления, а с другой – учитывая вектор развития многопартийной системы российского общества. = The Article is devoted to the dynamics of change in the legislation on electoral systems at the municipal level elections and the influence of changes on elections to representative bodies of municipalities in the conditions of reforming of the Russian political system. The research is based on the general dialectical method of cognition and particular scientific methods which derive from it: analysis, synthesis, system method and the method of formal logic. The author claims that the issue of a type of an electoral system demands the weighed approach, on the one hand, providing realization of the constitutional bases of local government, and on the other hand, – the development of a multi–party system of the Russian society subject to tendencies.
This article examines the evolution of electoral qualifications in Russia and European countries in the first third of the 20th century. The analysis of restrictions on voting in pre-revolutionary and Soviet Russia, as well as other countries, is made with reference to a wide range of sources: legislative acts, official statistics, and unpublished archival documents kept in the central and regional Russian archives. The author analyses typical documents (administrative documents, minutes and resolutions, reports, memoranda, information documents) from the funds of the People's Commissariat of Internal Affairs, the All-Russian Central Executive Committee, and the Central Committee of the Party, which helps her determine the number of persons subject to the deprivation of rights, the functions of qualifications in the Soviet electoral system, and the features of their application. Additionally, the author compares Russian and foreign voting qualifications, which clarifies the similarities and peculiar features of their respective electoral systems. It is demonstrated that the voting qualifications of pre-revolutionary Russia, though having certain characteristics of their own, were otherwise consistent with the main trends in the development of the electoral systems of the European states of the early 20th century, while Soviet voting qualifications were among the most original ones in the world and considerably differed from electoral systems elsewhere. Soviet voting qualifications did not comply with the established principles of suffrage limitations around the world. The Bolsheviks radically democratised and abolished the generally accepted qualifications and, simultaneously, introduced restrictions untypical of other electoral systems (employment restrictions making it impossible for the unemployed to vote). Voter eligibility requirements were not only different from the global ones in their content but functionally too. The body responsible for imposing electoral restrictions in Soviet Russia performed a number of functions that were not characteristic of an electoral system in general. Instead of preventing the institutionally disaffected groups from taking part in voting, it was used an instrument of social and political pressure on the economically active part of society, becoming a significant part of the discrimination policy of the state. This conditioned the connection of suffrage with limitations of a social and economic nature. ; Предметом исследования является эволюция избирательных цензов в России и европейских странах в первой трети XX в. Ограничения избирательных прав в дореволюционной и советской России, а также в зарубежных странах изучаются на основе широкого круга источников: законодательных актов, материалов официальной статистики, неопубликованных документов из центральных и региональных российских архивов. Анализ традиционных для делопроизводства государственной и партийной власти документов из различных фондов (распорядительных, протокольно-резолютивных, отчетных, докладных, информационных) позволяет определить численность лиц, подлежавших лишению прав, функции цензов в советской избирательной системе, особенности их применения. Компаративистский анализ российских и зарубежных цензов конкретизирует их общие и специфические черты, роль в избирательных системах. Показано, что избирательные цензы дореволюционной России, обладая рядом особенностей, соответствовали европейским электоральным практикам начала XX в. и выборным традициям России. Советские избирательные цензы разрывали сложившиеся принципы установления ограничений избирательных прав в мире. Большевики радикально демократизировали и отменили общепринятые в электоральной практике цензы, одновременно ввели ограничения прав, не свойственные другим избирательным системам (трудовой ценз). Избирательные цензы, помимо содержательных, имели значимые функциональные различия с мировой электоральной практикой. Институт лишения избирательных прав в Советской России выполнял не свойственные избирательной системе функции: вместо превентивного отстранения от участия в выборах нелояльных власти групп он использовался как способ социально-экономического давления на хозяйственно активные слои населения, став важной частью дискриминационной политики государства. Это обусловило взаимосвязь избирательных прав с ограничениями социально-экономического характера.
The article examines the features of a comparative analysis of interest groups and lobbying. This is a relatively new trend for political sociology and comparative politics that only begins to gain theoretical and methodological outlines. Nevertheless, despite the fact that the comparative analysis of interest groups and lobbying has gone beyond the scope of American political science and American studies, the scientific community still lacks understanding what should be the basis of the research. The variables for comparative analysis that are proposed in this paper are based on the revision of Gabriel Almond's views, as well as on the concepts that have been used in the study of lobbyism in the last two decades. The author shows that Almond's approach to comparative analysis of interest groups and interest groups systems has not lost its acuteness, but it requires actualization in the current stage of political systems' development. As a result, the author proposes the following variables: types of interest groups systems, the interrelationship of interest groups with the party system, the interaction of interest groups with bureaucracy, the influence of interest groups on public opinion, their role in public policy, the processes of lobbying institutionalization, types of strategies used by interests groups in interaction with authorities. This set of criteria covers the most part of theoretical and methodological spectrum of comparative studies of interest groups and lobbying which are conducted by different scientists in different countries. The article aims to show that a more comprehensive and in-depth comparative analysis of interest groups and lobbying brings new opportunities for studying contemporary political processes under the conditions of changing institutional, social and economic environment of the society. ; В статье рассматриваются особенности сравнительного анализа групп интересов и лоббизма. Это относительно новое направление для политической социологии и политической компаративистики, которое лишь начинает обретать теоретико-методологические очертания. Тем не менее, несмотря на то что сравнительный анализ групп интересов и лоббизма вышел за рамки американской политической науки и американистики, в научном сообществе все еще не хватает целостной дискуссии о том, на каких основаниях должны проводится подобные исследования. Переменные для сравнительного анализа, которые предлагаются в данной работе, основаны на ревизии взглядов Габриэля Алмонда, а также на концепциях, которые используются в изучении лоббизма в последние два десятилетия. Автором показано, что подход Г. Алмонда к сравнительному анализу групп интересов и систем групп интересов не потерял акутальности, но требует актуализации в условиях современного этапа развития политических систем. В итоге в качестве базовых критериев предлагается анализ типов систем групп интересов, взаимосвязи групп интересов с типом партийной системы, интеракции групп интересов с органами исполнительной власти и бюрократией, влияния групп интересов на общественное мнение, их роли в публичной политике, процессов институционализации лоббизма, типов стратегий, используемых группами интересов во взаимодействии с органами власти. Данный набор критериев охватывает практически весь теоретико-методологический спектр сравнительных исследований групп интересов и лоббизма, которые проводятся сегодня различными учеными в разных странах. Статья нацелена на то, чтобы показать, что более всесторонний и углубленный сравнительный анализ групп интересов и лоббизма открывает новые возможности для изучения современных политических процессов, складывающихся в условиях изменения институциональной, социальной, экономической среды общества.
Jednym z wyników działalności Karty 77 do połowy lat 80. było utworzenie w kraju protostruktur "równoległego społeczeństwa". Oczywiście, również w innych krajach "wspólnoty socjalistycznej" powstawały jego rozmaite modele i formy. Przede wszystkim dotyczy to Polski, gdzie społeczeństwo takie kreowało upolitycznioną strukturę, która następnie sprzyjała tworzeniu kontrelity. Na Węgrzech formowało się ono pod mocnym wp³ywem inicjatyw reformistycznie nastawionej frakcji partii rządzącej. Natomiast w Czechosłowacji, "równoległe społeczeństwo" działało pod silnym naciskiem struktur państwowych. Zmuszone była ono do dystansowania się od kwestii politycznych. Tym niemniej, struktury "równoległego społeczeństwa" oraz prowadzona przez nie "niepolityczna polityka" okazała się ważnym systemem ideowym oraz inicjatyw¹ organizacyjn¹. By³a ona zdolna do zapewnienia transformacji społeczeństwa pozostającego w stagnacji ostatnich lat polityki normalizacji. Sprzyjała również pojawieniu się w przyszłości struktur demokratycznych. ; One of the consequences of Charter 77 by the mid-1980s was the emergence of protostructures of a 'parallel society'. Diverse models and forms of a parallel society also came into existence in other countries of the 'socialist community'. This mainly refers to Poland, where this society created a politicized structure, which later pro- moted the emergence of the counterelite. In Hungary, the parallel society was formed under the strong influence of the pro-reform faction of the ruling party. In Czechoslovakia the 'parallel society' operated under the strong influence of state structures. It was forced to distance itself from political issues. Nevertheless, the structures of the 'parallel society' and its 'nonpolitical policy' turned out to provide a significant system of ideas and an organizational initiative. It was capable of transforming the society which was stagnant in the final years of the policy of normalization. It also promoted the future emergence of democratic structures.
One people reach the goals, find sense of the life, and others - don't reach, don't find. Attract attention that fact that together with logical, reasonable preconditions of results of achievement of the objectives there are irrational - good luck or fate.The purpose of this work consists in definition of contours of complete system of the theory of the risk consisting from objective (rational) and subjective (irrational) components, and also their harmonious combination at the decision-making, connected with risk.Object of research is the risk philosophy as system of knowledge and set of the relations based on philosophical approach to risk. philosophical approach to a risk problem also consists in concentrating attention on knowledge of and our opportunities, to increase probability of achievement of the objectives.In article to be considered questions which concern historical aspect of a problem of philosophy of risk: science development in the field of risk, cultures of risk, perception of risk the person.The researches devoted to single questions of philosophy of risk are present at works of domestic and foreign scientists, philosophers: V. Diyev, A.Algina, F.Knight, D. Kaneman, A.Tverski, D. Neumann and many others. However complete illumination of theoretical and applied questions of philosophy of risk it wasn't carried out. World financial and economic crisis showed that global and local control systems of risks and economic development on macro - and microlevels were not ready to modern calls.Historians say that the risk existed always, decision-making and risk exist from the moment of emergence of mankind. According to definition, the risk - the size of a possible deviation from the planned level of the purpose, in the phenomenon "risk" can be allocated the following elements which interrelation makes its essence: possibility of a deviation from the estimated purpose for the sake of which it was carried out the chosen alternative; probability of achievement of desirable result; absence of confidence of achievement of a goal; possibility of the material, moral and other losses connected with implementation in chosen conditions of uncertainty of alternative. stimulating and protective functions are inherent in risk. Stimulating function has constructive and destructive aspects. protective function too has two aspects: historical and genetic and social and legal.The professionals who are engaged in the prevention and elimination of emergency situations, sharply feel need to rely on the potential of modern science. Therefore works on creation and development of strategy of risk management with attraction of new approaches in recent years are actively conducted. In the different countries of the world there is a number of the specialized institutes which activity is risk research, the risk analysis, studying of problems of risk. Some of them place emphasis on rational, mathematical approach. Others, together with the rational suggest to consider at an assessment of risk and its subjective party, that is depending on a type of risk to form methodology of its assessment.At the present stage speech has to go about creation of a new paradigm in the field of management of risk.So, the philosophy of risk can be defined as system of knowledge and set of the relations based on philosophical approach to risk who allows to make the most optimum decisions.The mission of philosophy of risk consists in generalization saved up by mankind of knowledge, skills in management of personal, social risks, on the one hand, and with another - search of new models of risk management, their approbation and distribution for all comers.The special attention is paid to new approaches, ideas, methods which can be useful in the sphere of management of risk. Contours of the research program connected with creation of the mathematical theory of safety and risk are planned.On the basis of the experience of previous development saved up in the world the new science - the mathematical theory of safety and risk can be constructed. This theory has to be between level at which political and strategic decisions, and level of development of concrete technical means and systems are made. In this area the view of the prevention, the forecast and mitigation of the consequences of emergency situations forces to change a number of the reached results. ; Раскрывается сущность теории философии риска как системы знаний и совокупности отношений, основывающихся на философском подходе к риску, рассматриваются вопросы, которые касаються исторического аспекта проблемы философии риска, выявляються контуры целостной системы теории риска, состоящей из объективной (рациональной) и субъективной (иррациональной) составляющих, а также их гармоничного сочетания при принятии решения, связанного с риском. ; Розкривається сутність теорії філософії ризику як системи знань та сукупності відносин, які базуються на філософському підході до ризику, розглядаються питання історичного аспекту проблеми філософії ризику, визначаються контури цілісної системи теорії ризику, яка складається з об'єктивної (раціональної) та суб'єктивної (ірраціональної) складових, а також їхнього гармонічного поєднання при прийнятті рішення, пов'язаного з ризиком.
National identities, considered a guarantee of successful development, were among the priorities for the five newly independent states that emerged in the territory of what used to be the Soviet Central Asia and Kazakhstan-the Republic of Kazakhstan, the Kyrgyz Republic, the Republic of Tajikistan, Turkmenistan and the Republic of Uzbekistan. The process began when the Soviet Union still existed: the Soviet Central Asian republics and Kazakhstan adopted laws on language that allowed the Central Asian elites to pass decisions related to the languages used by titular nations. In the post-Soviet years the language policy moved to the fore as one of the key aspects of the gradually emerging national identities treated with special attention at the state level. No matter how similar the processes were, no matter how close the cultures and traditions, each of the Central Asian countries chose its own road, fine-tuned to the specifics of their domestic contexts and the interests of the elites in power. The processes unfolded in full compliance with social continuity, traditions, culture and national languages that survived under Soviet rule. The republics, however, had to take into account the national minorities, including the Russian-speaking populations, in all post-Soviet republics. Inherited from Soviet times, the Russian language was dominant in all of the Central Asian republics, and even preserved much of its influence in the newly independent post-Soviet Central Asian states. This means that they should have opted for a relatively balanced language policy up to and including the continual stage-by-stage contraction of the spheres in which Russian was predominantly used. For obvious reasons they could not push aside their trade and economic relations with Russia and ignore the role of the Soviet cultural and educational heritage. This cushioned the political effects of the Soviet Union's disintegration, partially limited the role of nationalist parties in the newly independent states and helped preserve their educational potential. Shaping national identities in the post-Soviet Central Asian countries was not a smooth, let alone easy, process: societies were far from homogenous, while the regions found it hard to agree to more or less reasonable compromises. This became especially apparent in Kyrgyzstan, which was divided into the southern and northern parts; in Kazakhstan, where the local society was divided into zhuzes; in Tajikistan, Turkmenistan, and Uzbekistan, where clans carried a lot of political weight. Thus the elites in power in all of the Central Asian states had no choice but to take into account very different or even clashing interests of informal groups and clans, and tune their policies accordingly. This means that the road towards national identities was far from simple: it meandered between contradictory trends and interests. This also explains the centuries-old mechanism of governance, namely, regional-clan approaches to various problems, which was in place in all of the Central Asian countries, functioning outside the party and state structures. While paying lip service to Communist ideology, leaders of the Central Asian republics invariably took the clan balance of power into account. From the very first days of independence, the Central Asian leaders remained loyal to the conceptual approach to national identities: they concentrated on historical heritage, culture, traditions and national language, the key element of national identity. Despite the fairly long history of their independence, the problem of national identity remains prominent in all of the Central Asian countries. It is intertwined with the problem of the emergence of statehood and development of political systems and the radical geopolitical shifts occurring against the background of mounting economic problems. This cannot but affect the situation in the Central Asian countries in which the process of shaping national identities has not yet been completed.
The article continues a comparative study on the determination of the cycles of evolution of electoral and geographic space in the countries of developed democracy. The cycle of evolution is expressed by the changing models of complementary activity of voters and depends on the form of government, party and electoral systems, etc. The subject of research is the electoral activity of the population of Portugal after 1975, by the country and by territorial districts, along with the circumstances that affect its level. It is established that in Portugal, list-number of voters is a factor having a downward effect on the index of electoral activity. In this country the list-number of voters greatly exceeds demo-migratory proportion. This circumstance is conditional upon the sustainable interests of territories, that does not permit reducing the number of elected representatives of those territories in the framework of a constitutional maximal number of members of Parliament and one-tier system of converting a list-number of voters in seats in elected bodies. At the regional level under the organization of national elections the principle of territorial representation dominates. The second feature of the country is that demographically unreasonable increase in the list-number of voters in Portugal is correlated with administrative-political interests of the regions and with their sizes. Historically feature of Portugal as a territorial unit of a global political space is the so-called "diaspora expansion." Activity in the elections showed that the political preferences of external electors are represented in Parliamentweightier than the preferences of the residents inside the country. Inside the country the trend "the more populous district, the higher the turnout" emerges with time. The Portuguese model of complementary activity does not reflect the interparty transitions of power. Before the reform of 1991 the chaotic interweaving of mutually reinforcing factors took place. After 1991, there is a stable dominance of the group of middle regions. The specific trend of complementary activity of regions indicates the completion of the two-disc cyclicity of the evolution of electoral and geographical space. ; Статья продолжает сравнительное исследование по определению циклов эволюции электорально-географического пространства в странах развитой демократии. Цикл эволюции выражается сменой моделей комплементарной активности избирателей и зависит от формы правления, партийной и избирательной систем и т. д. Предмет исследования – электоральная активность населения Португалии после 1975 г., в целом по стране и по территориальным округам, наряду с обстоятельствами, оказывающими влияние на ее уровень. Установлено, что в Португалии списочное число избирателей является фактором, оказывающим понижающее влияние на показатель электоральной активности. В этой стране списочное число избирателей значительно превышает демомиграционную пропорцию. Данное обстоятельство обусловлено устойчивыми интересами территорий, что в рамках механизма "конституционно максимального числа" депутатов парламента и одноуровневой системы конвертации списочного числа избирателей в места в выборных органах, не допускает уменьшения числа избранных представителей этих территорий. На уровне регионов при организации общенациональных выборов главенствует принцип территориального представительства. Вторая особенность страны – демографически необоснованный рост списочного числа избирателей в Португалии значимо коррелирует с административно-политическими интересами регионов и их величиной. Исторически сложившаяся черта Португалии как территориальной единицы глобального политического пространства – так называемая "диаспоральная экспансия". Активность на выборах показала, что политические предпочтения внешних избирателей представлены в парламенте весомее, чем предпочтения жителей внутри страны. Внутри страны с течением времени проступает тенденция "чем многолюднее округ, тем выше явка". Португальская модель комплементарной активности не отражает межпартийных переходов власти. До реформы 1991 г. имело место хаотическое переплетение взаимодополняющих друг друга факторов, до 1991 г., после отмечается стабильное преобладание группы средних регионов. Специфический тренд комплементарной активностии регионов указывает на завершение двухчастного цикла эволюции электорально-географического пространства.
In the article on the example of cooperative societies of the Middle Volga Region one of the ambiguous problems of the development of cooperative movement in Russia in the early XX century is raised: the participation of cooperation in the political life of the country. In domestic historiography, various points of view have developed on this subject: from the complete denial of the participation of cooperatives in political life to the proud recognition and even exaggerated their role in political processes. The latter, as a rule, characterized Soviet historiography, which declared the active participation of representatives of the Bolshevik Party in the work of cooperative organizations. In the pre-revolutionary period, representatives of gendarme offices were periodically informed about the danger of cooperation as a potential hotbed of revolutionary sentiment. Theorists and practitioners of cooperation themselves, as a rule, declared the apolitical nature of cooperation. The purpose of this article is to determine the place of politics in the life of cooperative organizations and the degree of actual participation of cooperative majority and leaders of cooperation in political life. To achieve this goal, an analysis of historiography was carried out, the experience of cooperative activity in the provinces of the Middle Volga Region was studied, and corresponding examples were given. From a methodological point of view, we proceed from the fact that cooperation is a dual phenomenon, which closely combines both economic and social functions. The article is based on the general scientific principles of knowledge, such as historicism and objectivity. These principles helped to assess the essence of the problem being studied, taking into account the different points of view of both scholars and contemporaries of the events studied. The dynamics of the processes that characterized the cooperative movement of the Middle Volga Region in the early XX century were studied using the statistical method. The systems approach allowed us to see the place of political processes in the life of cooperative societies and the cooperative movement as a whole. And to conclude that the closer the cooperation entered into interaction with the state, the more cooperative leaders were involved in political life. The latter, in turn, led to disagreements and even to a split in the cooperative ranks. ; В статье на примере Среднего Поволжья поднимается одна из неоднозначных проблем развития кооперативного движения России в начале ХХ века: участие кооперации в политической жизни страны. В отечественной историографии на этот счет сложились различные точки зрения: от полного отрицания участия кооператоров в политической жизни до гордого признания и даже преувеличения их роли в политических процессах. Последнее, как правило, характеризовало советскую историографию, заявлявшую об активном участии представителей партии большевиков в работе кооперативных организаций. В дореволюционный период об опасности кооперации как потенциального рассадника революционных настроений периодически сообщали представители жандармских управлений. Сами же теоретики и практики кооперации, как правило, декларировали аполитичность кооперации. Целью данной статьи является определение места политики в жизни кооперативных организаций и степени фактического участия кооперативного большинства и лидеров кооперации в политической жизни. Для достижения этой цели проведен анализ историографии, изучен опыт деятельности кооперативов в губерниях Среднего Поволжья, приведены соответствующие примеры. С методологической точки зрения мы исходим из того, что кооперация есть двуединое явление, тесно объединяющее в себе как экономические, так и социальные функции. В основу статьи положены общенаучные принципы познания, такие как историзм и объективность. Указанные принципы помогли оценить суть исследуемой проблемы, учитывая различные точки зрения как ученых, так и современников изучаемых событий. Динамика процессов, характеризовавших кооперативное движение Среднего Поволжья в начале ХХ в., изучалась с помощью статистического метода. Системный подход позволил увидеть место политических процессов в жизни кооперативных обществ и кооперативного движения в целом. И сделать вывод о том, что чем теснее кооперация входила во взаимодействие с государством, тем больше кооперативные лидеры включались в политическую жизнь. Последнее, в свою очередь, приводило к разногласиям и даже к расколу в кооперативных рядах.
