Suchergebnisse

This article aims at analyzing the performance of international organizations in the sphere of peacemaking operations in the 2019-2020 years. During the detailed description of UN performance, the author concludes that every year the UN holds about 20 peacemaking operations with 180 000 persons involved. The main UN missions are situated in the African region. In general, the UN missions provide the region with stability and decrease confl ict. However, the region undergoes the consequences of COVID-19, which seems to be another option for the next peacemaking operations of the UN. Amid the performance of the UN, which is deeply involved in the peacemaking process, the measures of preventive diplomacy of OSCE do not look so successful. The level of confi dence between the states seems to be decreasing, which also results in the absence of regular reports on the military expenditure of states – members of the Organization. Except for the crisis of confi dence, the tensions between Russia and Europe are likely to rise, which also negatively infl uences the dialogue between the countries, unsuccessful attempts to stabilize the situation in Ukraine, and the resurgence of confl ict in Nagorny Karabakh. Referring to the history of NATO peacemaking operations, the author states, that despite 3 peacemaking operations only, being a regional Organization, NATO attracted the most number of personnel involved in the peacemaking process. At the same time, the peacemaking is not the only purposes of the Organization. NATO is also involved in Mediterranean sea patrolling, staff training in Iraq, air monitoring in Ukraine. Among the members of the Organization the military expenditures are also rising. One of the reasons for such situation lies in the crisis of relations between Russia and its European partners. Being also a military organization, NATO seems to be using this crisis in its political goals and in such a way intensifying its infl uence on international arena. The following circumstances should be taken into consideration for building a proper political course of the State as well as holding effective political dialogue with its partners. ; Данная статья представляет обзор и анализ деятельности международных организаций, связанных с миротворческим движением, на протяжении 2019-2020 гг. Анализируя деятельность ООН, автор приходит к выводу о том, что каждый год ООН проводит около 20 миссий, ради которых привлекает около 180 000 человек. Основные миссии ООН расположены в регионе Африка. В целом, миссии способствуют сохранению стабильности в регионе и снижению уровня конфликтности. Однако регион столкнулся с последствиями COVID-19, с чем в дальнейшем и предстоит бороться Организации. На фоне деятельности ООН, активно задействованной в миротворческих операциях, меры превентивной дипломатии ОБСЕ выглядят не такими впечатляющими: снижается уровень доверия между государствами, что также проявляется в нерегулярности обменов военной информацией между государствами-членами Организации. К уровню недоверия государств также прибавляется растущее напряжение отношений между Россией и Западом, что также негативно сказывается на результатах диалога между государствами: неудачные попытки стабилизировать ситуацию в Украине, возрождение конфликта в Нагорном Карабахе. Обращаясь к истории миротворческого движения НАТО, автор отмечает: несмотря на то, что в 2019 г. НАТО провела лишь три миротворческие операции, в качестве региональной организации она задействовала наибольшее количество персонала. Миротворческая деятельность не является единственной сферой для Альянса, НАТО также задействована в патрулировании Средиземного моря, подготовке кадров в Ираке, контроле за воздушным пространством Украины. Среди государств-членов Североатлантического альянса также наблюдается увеличение военных бюджетов. Одной из причин является усиление напряжения в отношениях между Россией и Западом. Являясь военной Организацией, НАТО стремится использовать данную ситуацию в своих интересах, тем самым расширив свою сферу влияния, что не может способствовать снижению напряжения и укреплению мер доверия на международной арене. Данные обстоятельства следует учитывать государствам в процессе выстраивания своей линии в диалоге с международным сообществом.

Introduction. Mongolia has participated in international peacekeeping processes since 2003 and for 10 years the number of peacekeepers has steadily increased despite the annual tightening security measures and admission checks of military personnel to peacekeeping missions.Materials and methods. The article considers Mongolian peacekeepers, assesses and compares their peacekeeping activities, improvement of their living conditions after the missions completion, and their further successes in military structures. The public opinion of Mongolian citizens on the participation of military personnel in UN peacekeeping missions is studied.Results. The study of public opinion examines issues related to the citizens positive and negative attitudes towards conducting a peacekeeping missions with the participation of Mongolian soldiers, influence of the public opinion on the general public, risk issues faced by Mongolian peacekeepers during their missions, as well as the comparison of the assessment of citizens and the military personnel themselves about the peacekeeping activity.Discussion. The study shows that the citizens and the military personnel evaluate this activity positively, although there are some negative attitudes associated with risks, the quality of training of military personnel, climatic conditions and family relationships.Conclusion. The mass media in the modern world has a great influence on the peacekeeping activity results. It spreads positive information not only to military personnel, but also to citizens, thus allowing to form not so negative attitude to peacekeeping activity. The mass media helps military personnel and their families to perceive this activity positively, and it depends on the reliability of information and news about peacekeeping activities. Recommendations on risk optimizations are made. ; Введение. Монголия, начиная с 2003 г., участвует в международных миротворческих процессах, и в течение 10 лет число миротворцев стабильно увеличивается, несмотря на ежегодные ужесточения мер безопасности и контроля по принятию военнослужащих в миротворческую деятельность.Материалы и методы. Рассмотрены монгольские миротворцы, проведены оценка и сравнение их миротворческой деятельности, улучшение их условий жизни после завершения миссий и их дальнейшие успехи в военных структурах. Исследовано общественное мнение граждан Монголии об участии военнослужащих в миротворческих операциях ООН.Результаты исследования. В исследовании мнений граждан затронуты вопросы, касающиеся их позитивного и негативного отношения к проведению миротворческой миссии с участием монгольских солдат, влияния этих мнений на общественные массы, затронуты проблемы рисков, возникающих у монгольских миротворцев во время выполнения их миссии, а также сделано сравнение оценки миротворческой деятельности гражданами и самими военнослужащими.Обсуждение. Показано, что население и военнослужащие оценивают эту деятельность положительно, хотя имеется и отрицательное восприятие, которое связано с рисками, качеством подготовки военнослужащих, климатическими условиями и семейными отношениями.Заключение. В современном мире СМИ оказывают большое влияние на результат миротворческой деятельности, распространяя положительную информацию среди не только самих военнослужащих, но и граждан, помогая сформировать не столь негативные понятия о миротворческой деятельности. В зависимости от достоверности информации и новостей о миротворческой деятельности СМИ помогают военнослужащим и их семьям воспринимать данную деятельность положительно. Высказываются рекомендации по оптимизации рисков.

В России после принятия Конституции РФ в 1993 г. сформировалась обширная судебная практика, отражающая реальную имплементацию отдельных конституционных прав и свобод человека. Особую значимость для построения правового и демократического государства имеет конституционная свобода мирных собраний, которая исследуется автором посредством анализа постановлений Конституционного суда РФ, принятых в период 1993-2018 гг. Автор приходит к выводу о том, что судебное право публичных собраний начало складываться только после того, как в России появился федеральный закон о свободе собраний, а именно в 2012-2018 гг., когда были приняты семь постановлений Конституционного суда РФ по ст. 31 Конституции РФ. В ходе анализа автор устанавливает, что при разрешении дел о свободе собраний Конституционный суд Российской Федерации часто использовал такую технику нормоконтроля, с помощью которой оспариваемые законоположения признавались в целом конституционными, однако при этом отмечались различные дефекты правового регулирования. В статье предпринята попытка установить, когда подобная техника нормоконтроля по делам о свободе собраний была оправданной, а когда нет. Автор приходит к выводу, что Конституционный суд РФ при рассмотрении дел о свободе мирных собраний отказывался от проявления судебного активизма и делал достаточно большие уступки в пользу законодателя и правоприменителей. Так, в постановлении по делу о реформе законодательства о свободе собраний Конституционный суд РФ в 2013 г. необоснованно «простил» законодателю обильные процессуальные нарушения в ходе законотворческой работы и признал оспариваемый пакет законов в целом конституционным. Автор считает, что подобное толерантное отношение Конституционного суда РФ к нарушению законодательных процедур негативно влияет на правовую определенность и стабильность конституционного законодательства. Аналогичным образом автор материала высказывает критику постановления Конституционного суда РФ по делу о встречах депутатов с избирателями, которые фактически приравнены к публичным мероприятиям, что нарушает баланс между законодательной и исполнительной ветвями власти, придавая последней доминирующий характер. Общий вывод автора сводится к тому, что в дальнейшем объем практики Конституционного суда РФ по делам о свободе собраний будет возрастать, что обусловлено ростом гражданской активности, а также общим рестриктивным характером российского законодательства о публичных мероприятиях, которые современные правоприменители, исходя из собственной конституционной культуры, интерпретируют в первую очередь в качестве угрозы общественному порядку и безопасности, а не рассматривают мирные собрания граждан в качестве обычной повседневной демократической практики. ; For twenty-five years, following the adoption of the Russian Constitution on 12 December 1993, the Constitutional Court of the Russian Federation has developed an extensive judicial practice reflecting the actual implementation of individual constitutional human rights and freedoms. Of particular significance for the building of a democratic state governed by the rule of law is the constitutional freedom of peaceful assembly, which is examined by the author through the analysis of the case-law of the Russian Constitutional Court over the 1993 to 2018 period. The author concludes that the Russian Public Assembly Law began to emerge after the enactment of the Federal Law on Asseblies, Meetings, Demonstrations, Processions and Picketings, namely, in 2012-2018, when the Russian Constitutional Court has adopted seven rulings concerning the Article 31 of the Russian Constitution. Based on the analyses of these rulings, the author holds that the Russian Constitutional Court has quite often used its own legal approach regarding review of the constitutionality of legal norms, when challenged regulations were declared to be constitutional in general, but the Court also critiсized legal defects of disputed regulations. This research paper tries to define when the application of this legal techniques was justified and when not. The author comes to the conclusion that in deciding the cases on the freedom of peaceful assembly the Russian Constitutional Court refrained from the use of the judicial activism and made rather big concessions to lawmakers and law enforcement authorities. Thus, in the ruling on reform of the legislation on the freedom of assembly, the Russian Constitutional Court unjustifiably turned a blind eye to serious procedural violations of due legislative process made by the Russian lawmakers and has declared the contested law to be constitutional for the most part. The author considers that this tolerant approach of the Russian Constitutional Court with regard to gross violations of the constitutional legislative procedures has a negative impact on the legal certainty and stability of the country's legal system. The author also criticizes the ruling of the Constitutional Court of Russia on the case regarding the MP's meetings with electors, which in general are equated with public events. These new legal provisions disturb the balance between the legislative and executive branches, giving the dominant character to the latter. The general conclusion of the author is that the number of corresponding cases of the Russian Constitutional Court on the freedom of peaceful assembly will continue to increase in the future. There are two main reasons for these expected developments: the raising of political and civic activeness in modern Russia on the one hand, and on the other – the general restrictive character of the Russian legislation on public events, which are mostly interpreted by the law enforcement agencies as the potential threat to public order and security, and not as the usual everyday practice of modern democracy.

Despite very developed international mechanisms and the great efforts made by the international community and non-governmental national and international human rights organization, there are still a lot of problems in the field of human rights at the national level. Some states are constantly neglecting and violating human rights. Hence, it is crucially relevant to modernize the process of implementation, which could be a useful tool for managing with states' reluctance and unwillingness to fulfill their obligations. The main purpose of this master's thesis is to critically analyze the role of the individual in increasing the effectiveness of the implementation of international human rights obligations at the national level at the present stage of development of international human rights law. The main objectives of the thesis are: to define the concept of \"implementation\"; identify application problems of Article 2 of the ICCPR in Belarus; determine the place of the individual in the implementation process; identify trends in the development implementation process. The object of the master's thesis is the social and legal status of the individual in the implementation process. The first chapter analyzes the concept of implementation, its essential content, and also using the example of the right to peaceful assembly implementation in the Republic of Belarus demonstrates the ineffectiveness of the current mechanism of implementing international obligations in the absence of the state to perform them in good faith. The second chapter deals the evolution of the status of an individual in international law in general, and in human rights law in particular. This chapter also analyzes the status of an individual under the Declaration on Human Rights Defenders (Declaration on the Rights and Obligations of Individuals, Groups, and Organs of the Society to Promote and Protect Generally Accepted Human Rights and Fundamental Freedoms). The third chapter considers education and training in the field of human rights as a worldwide phenomenon. In addition, it analyzes such a social phenomenon as a culture of human rights and its importance for the effectiveness of the process of implementing international human rights standards at the national legal system, as well as the importance of human rights education for the formation of such culture. On the basis of the conducted study, using such methods as historical comparison, formal-logical method, as well as the method of generalization and system analysis, the author comes to the conclusion that the at the present stage of human rights law development of the role of the individual has been conceptually rethought and the awareness of the importance of the role of the individual for the effective implementation of international human rights obligations and standards at the national level has increased significantly, especially when the political will for faithful observance of the state's international obligations is lacking. Traditionally, the fulfillment of implementation of international legal obligations imposed on state and, therefore, depends exclusively on its behavior. In a case when political will is lacking such concept of implementation leads to a deadlock, as it is demonstrated in the present thesis using the example of the right to peaceful assembly implementation in the Republic of Belarus. To break the deadlock the international community is taking action to enhance the human rights culture of individuals through human rights education and training aimed at all members of society. Due to the awareness of the human rights value, universal respect for and observance of them as well as the formation of relevant knowledge, skills and ideas among individuals and development of their abilities and courage to promote, defend and protect human rights, human rights culture must prevent the violation of human rights and their abuse.

Despite very developed international mechanisms and the great efforts made by the international community and non-governmental national and international human rights organization, there are still a lot of problems in the field of human rights at the national level. Some states are constantly neglecting and violating human rights. Hence, it is crucially relevant to modernize the process of implementation, which could be a useful tool for managing with states' reluctance and unwillingness to fulfill their obligations. The main purpose of this master's thesis is to critically analyze the role of the individual in increasing the effectiveness of the implementation of international human rights obligations at the national level at the present stage of development of international human rights law. The main objectives of the thesis are: to define the concept of \"implementation\"; identify application problems of Article 2 of the ICCPR in Belarus; determine the place of the individual in the implementation process; identify trends in the development implementation process. The object of the master's thesis is the social and legal status of the individual in the implementation process. The first chapter analyzes the concept of implementation, its essential content, and also using the example of the right to peaceful assembly implementation in the Republic of Belarus demonstrates the ineffectiveness of the current mechanism of implementing international obligations in the absence of the state to perform them in good faith. The second chapter deals the evolution of the status of an individual in international law in general, and in human rights law in particular. This chapter also analyzes the status of an individual under the Declaration on Human Rights Defenders (Declaration on the Rights and Obligations of Individuals, Groups, and Organs of the Society to Promote and Protect Generally Accepted Human Rights and Fundamental Freedoms). The third chapter considers education and training in the field of human rights as a worldwide phenomenon. In addition, it analyzes such a social phenomenon as a culture of human rights and its importance for the effectiveness of the process of implementing international human rights standards at the national legal system, as well as the importance of human rights education for the formation of such culture. On the basis of the conducted study, using such methods as historical comparison, formal-logical method, as well as the method of generalization and system analysis, the author comes to the conclusion that the at the present stage of human rights law development of the role of the individual has been conceptually rethought and the awareness of the importance of the role of the individual for the effective implementation of international human rights obligations and standards at the national level has increased significantly, especially when the political will for faithful observance of the state's international obligations is lacking. Traditionally, the fulfillment of implementation of international legal obligations imposed on state and, therefore, depends exclusively on its behavior. In a case when political will is lacking such concept of implementation leads to a deadlock, as it is demonstrated in the present thesis using the example of the right to peaceful assembly implementation in the Republic of Belarus. To break the deadlock the international community is taking action to enhance the human rights culture of individuals through human rights education and training aimed at all members of society. Due to the awareness of the human rights value, universal respect for and observance of them as well as the formation of relevant knowledge, skills and ideas among individuals and development of their abilities and courage to promote, defend and protect human rights, human rights culture must prevent the violation of human rights and their abuse.

В статье проводится сравнительное исследование конституционного законодательства о свободе мирных собраний России и Германии, в частности, изучается понятие публичного мероприятия и его главные элементы. Автор делает вывод, что в российском законодательстве о свободе собраний в качестве родового понятия выступает термин «публичное мероприятие», в то время как в ФРГ подобным родовым понятием является «собрание» (Versammlung). Важная особенность российского законодательства заключается в том, что в федеральном законе изначально были также закреплены все основные термины: публичное мероприятие, собрание, митинг, демонстрация, шествие, пикет. В праве публичных собраний ФРГ эти понятия длительное время отсутствовали; только спустя годы, благодаря практике Федерального конституционного суда ФРГ (постановления по делу Брокдорф 1984 г. и по делу «парада любви» 2001 г.), понятие «собрание» (Versammlungsbegriff) было в общих чертах сформулировано, и после реформы федерализма данный термин был закреплен в законах земель. Проведенное сравнительное конституционно-правовое исследование позволяет понять практическое значение юридической терминологии, а также выявить плюсы и минусы отечественного законодательства о свободе мирных собраний. На основании выполненного анализа автором были сделаны выводы относительно модернизации российского законодательства о свободе мирных собраний. ; This article systematically reviews the legal regulation of the freedom of peaceful assembly in Russia and Germany, in particular it shows how two states constitutes the definition of public event and its main elements. The author concludes that the Russian legislation about freedom of assembly use 'public event' as umbrella term, while the German law defines 'assembly' (Versammlung) as superordinate term. Another remarkable detail of Russian public event legislation is that the federal law contains all main legal terms: public event, assembly, meeting, demonstration, procession and picket. For a long time the German public assembly law lacked any legal terms of this kind. Finally the definition of assembly (Versammlungsbegriff) has been formulated in the case law of the Federal Constitutional Court of Germany, in particular in the Brokdorf-case (Brokdorf-Beschlu des BVerfG) in 1985 and in the Loveparade-case (Loveparade Loveparade-Beschlu) in 2001. After all the German federalism reform in 2006 has formalized the definition of public assembly in regional legislation of German federal states (Bundeslnder). The comparative research shows the practical importance of the legal terminology in the field of the public protest legislation and also it makes it possible to detect the positive and negative sides of the Russian legislation regulating the freedom of peaceful assembly. Based on the comparative constitutional research the author provides recommendations with regard to modernization of the Russian public assembly law.

The article is devoted to the organization of medical support for UN peacekeeping operations in modern conditions. Special attention is paid to the levels of medical care for military observers in UN missions. The main tasks of medical units, their composition of forces and means, as well as their state of the material and technical base located in missions and participating in the medical support of armed conflicts are disclosed. The main performance indicators of the medical unit based on the results of the work of 2017-2018 are analyzed. ; Статья посвящена вопросам организации медицинского обеспечения миротворческих операций Организации Объединенных Наций (ООН) в современных условиях. Особое внимание уделяется уровням медицинской помощи военным наблюдателям в миссиях ООН. Раскрыты основные задачи медицинских подразделений, находящихся в миссиях и участвующих в медицинском обеспечении вооруженных конфликтов, состав их сил и средств, а также состояние их материально-технической базы. Проанализированы базовые показатели деятельности медицинского подразделения по итогам работы 2017-2018 годов.

In this work transpor vehicles are considered, on which additional protection has been installed or can be installed against mine explosion, from the defeat of light weapons and grenade launchers. The experience of creating of military equipment protection can also be applied in the development of transport for the delivery of humanitarian supplies and the safe transportation of people. Special attention was paid to calculation design with using software products, which allowed obtaining preliminary results at any stage of designing of undercarriage, body, engine and any vehicle unit. The paper deals with the design features, general trends and concepts of mine protection system, based on the specifics of the requirements for special purpose equipment for humanitarian missions ; В работе рассмотрены транспортные средства, на которых уже установлена или может быть установлена дополнительная защита от минного подрыва, от поражения стрелковым оружием и гранатометами. опыт создания защиты армейской техники можно применить и при разработке транспорта для доставки гуманитарных грузов и безопасной транспортировки людей. уделено особое внимание расчетному проектированию с применением программных продуктов, что позволило получить предварительные результаты на любой стадии проектирования ходовой, корпуса, двигателя, любого узла транспортного средства. В статье рассмотрены особенности конструкции, общие тенденции и концепции системы противоминной защиты, исходя из специфики требований, предъявляемых к технике специального назначения гуманитарных миссий ; В роботі розглянуті транспортні засоби, на яких вже встановлений або може бути встановлений додатковий захист від мінного підриву, від ураження стрілецькою зброєю і гранатометами. Досвід створення захисту армійської техніки можна застосувати і при розробці транспорту для доставки гуманітарних вантажів та безпечного транспортування людей. Приділено особливу увагу розрахунковому проектуванню із застосуванням програмних продуктів, що дозволило отримати попередні результати на будь-якій стадії проектування ходової, корпусу, двигуна, будь-якого вузла транспортного засобу. У статті розглянуто особливості конструкції, загальні тенденції і концепції системи протимінного захисту, виходячи із специфіки вимог, що пред'являються до техніки спеціального призначення гуманітарних місій

Участие древнерусских архиереев в различных межкняжеских и внутригородских конфликтах неоднократно привлекало внимание исследователей. Однако при этом деятельность и усилия древнерусских архиереев идеализировались. Причины этого можно найти в неоправданном обобщении немногочисленных сообщений источников об участи архипастырей в примирении конфликтующих сторон. В представленной статье предпринята попытка понять причины крайне редкого упоминания источников о привлечении епископата к переговорам между противоборствующими сторонами. ; Участь давньоруських архієреїв у різних міжкнязівських і внутрішньоміських конфліктах неодноразово привертала увагу дослідників. Однак при цьому діяльність і зусилля давньоруських архієреїв ідеалізована. Причини цього можна знайти в невиправданому узагальненні нечисленних повідомлень джерел про долю архіпастирів в примиренні конфліктуючих сторін. У статті зроблено спробу зрозуміти причини вкрай рідкісної згадки джерел про притягнення єпископату до переговорів між протиборчими сторонами.

In this work transpor vehicles are considered, on which additional protection has been installed or can be installed against mine explosion, from the defeat of light weapons and grenade launchers. The experience of creating of military equipment protection can also be applied in the development of transport for the delivery of humanitarian supplies and the safe transportation of people. Special attention was paid to calculation design with using software products, which allowed obtaining preliminary results at any stage of designing of undercarriage, body, engine and any vehicle unit. The paper deals with the design features, general trends and concepts of mine protection system, based on the specifics of the requirements for special purpose equipment for humanitarian missions ; В работе рассмотрены транспортные средства, на которых уже установлена или может быть установлена дополнительная защита от минного подрыва, от поражения стрелковым оружием и гранатометами. опыт создания защиты армейской техники можно применить и при разработке транспорта для доставки гуманитарных грузов и безопасной транспортировки людей. уделено особое внимание расчетному проектированию с применением программных продуктов, что позволило получить предварительные результаты на любой стадии проектирования ходовой, корпуса, двигателя, любого узла транспортного средства. В статье рассмотрены особенности конструкции, общие тенденции и концепции системы противоминной защиты, исходя из специфики требований, предъявляемых к технике специального назначения гуманитарных миссий ; В роботі розглянуті транспортні засоби, на яких вже встановлений або може бути встановлений додатковий захист від мінного підриву, від ураження стрілецькою зброєю і гранатометами. Досвід створення захисту армійської техніки можна застосувати і при розробці транспорту для доставки гуманітарних вантажів та безпечного транспортування людей. Приділено особливу увагу розрахунковому проектуванню із застосуванням програмних продуктів, що дозволило отримати попередні результати на будь-якій стадії проектування ходової, корпусу, двигуна, будь-якого вузла транспортного засобу. У статті розглянуто особливості конструкції, загальні тенденції і концепції системи протимінного захисту, виходячи із специфіки вимог, що пред'являються до техніки спеціального призначення гуманітарних місій

In this work transpor vehicles are considered, on which additional protection has been installed or can be installed against mine explosion, from the defeat of light weapons and grenade launchers. The experience of creating of military equipment protection can also be applied in the development of transport for the delivery of humanitarian supplies and the safe transportation of people. Special attention was paid to calculation design with using software products, which allowed obtaining preliminary results at any stage of designing of undercarriage, body, engine and any vehicle unit. The paper deals with the design features, general trends and concepts of mine protection system, based on the specifics of the requirements for special purpose equipment for humanitarian missions ; В работе рассмотрены транспортные средства, на которых уже установлена или может быть установлена дополнительная защита от минного подрыва, от поражения стрелковым оружием и гранатометами. опыт создания защиты армейской техники можно применить и при разработке транспорта для доставки гуманитарных грузов и безопасной транспортировки людей. уделено особое внимание расчетному проектированию с применением программных продуктов, что позволило получить предварительные результаты на любой стадии проектирования ходовой, корпуса, двигателя, любого узла транспортного средства. В статье рассмотрены особенности конструкции, общие тенденции и концепции системы противоминной защиты, исходя из специфики требований, предъявляемых к технике специального назначения гуманитарных миссий ; В роботі розглянуті транспортні засоби, на яких вже встановлений або може бути встановлений додатковий захист від мінного підриву, від ураження стрілецькою зброєю і гранатометами. Досвід створення захисту армійської техніки можна застосувати і при розробці транспорту для доставки гуманітарних вантажів та безпечного транспортування людей. Приділено особливу увагу розрахунковому проектуванню із застосуванням програмних продуктів, що дозволило отримати попередні результати на будь-якій стадії проектування ходової, корпусу, двигуна, будь-якого вузла транспортного засобу. У статті розглянуто особливості конструкції, загальні тенденції і концепції системи протимінного захисту, виходячи із специфіки вимог, що пред'являються до техніки спеціального призначення гуманітарних місій