Актуальность. В процессе функционирования различных организационных экспертных систем – экономических, социальных, военизированных – возникает задача обнаружения, локализации и измерения уровня коррупции в системе. Эти задачи решают на основе разнообразных данных, получаемых в ходе наблюдений и экспериментов над системой. Однако единой методики обработки информации с целью решения указанных задач не существует. В работе предложена такая методика, основанная на сравнении оценок одних и тех же показателей оцениваемых объектов, даваемых различными экспертами.Цель статьи. Целью статьи является разработка полностью формализованного метода обнаружения, локализации и измерения уровня коррупции в организационной системе, состоящей из экспертов, на основе оценок, даваемых объектам.Метод. Предложенный в статье метод заключается в представлении организационной системы из m экспертов, проводящей экспертизу объекта с n показателями, посредством (m × n) -матрицы B = bij . Здесь bij – оценка, данная i -м экспертом j-му показателю объекта. При этом системе с идеальными (некоррумпированными) экспертами соответствует матрица B с равными элементами в любом столбце и, соответственно этому, с совпадающими строками. В системе с неидеальными (коррумпированными) экспертами матрица B не обладает таким свойством. Это позволяет ввести показатель абсолютного уровня коррупции в системе как сумму расстояний между результатами экспертизы у различных экспертов.Результат. Получено общее аналитическое выражение показателя абсолютного уровня коррупции в системах с произвольными B,m и n . Найдено максимальное возможное значение этого показателя. Дан алгоритм обнаружения коррупции ворганизационных системах, основанный на сравнении вычисленного абсолютного уровня коррупции и его предельно допус-тимого уровня. Решена также задача обнаружения коррупции в сложной системе, где экспертизу проходят объекты с несколь-кими показателями. Приведены примеры обнаружения и измерения коррупции в реальных экспертных системах.Выводы. Предложен новый подход к математическому моделированию коррупционных процессов в организационных экс-пертных системах, основанный на использовании матрицы оценок различных показателей оцениваемых объектов различнымиэкспертами системы. Этот подход, в отличие от сложившейся практики, позволяет подходить одинаково к решению различныхзадач изучения коррупции в системах этого типа. Таковы задачи обнаружения, локализации и измерения коррупции. Направ-ление в целом предложено называть корруметрией. ; Актуальність. В процесі функціонування різних організаційних експертних систем – економічних, соціальних, воєнізо-ваних – виникає завдання виявлення, локалізації та вимірювання рівня корупції в системі. Ці завдання вирішують на основірізноманітних даних, одержуваних в ході спостережень і експериментів над системою. Однак єдиної методики обробки інфор-мації з метою вирішення зазначених завдань не існує. В роботі запропонована така методика, заснована на порівнянні оці-нок одних і тих же показників оцінюваних об'єктів, які дають різними експертами.Мета статтi. Метою статті є розробка повністю формалізованого методу виявлення, локалізації та вимірювання рівнякорупції в організаційній системі, що складається з експертів, на основі оцінок, які дають об'єктам.Метод. Запропонований в статті метод полягає в поданні організаційної системи з m експертів, яка проводить експерти-зу об'єкта з n показниками, за допомогою (m× n) -матриці B = bij . Тут bij – оцінка, дана i -м експертом j-му показникуоб'єкта. При цьому системі з ідеальними (некорумпованими) експертами відповідає матриця B з рівними елементами в будь-якому стовпці і, відповідно до цього, з співпадаючими рядками. В системі з недосконалими (корумпованими) експертами мат-риця B не володіє такою властивістю. Це дозволяє ввести показник абсолютного рівня корупції в системі як суму відстанейміж результатами експертизи у різних експертів.Результат. Отримано загальний аналітичний вираз показника абсолютного рівня корупції в системах з довільними B,mі n . Знайдено максимальне можливе значення цього показника. Дано алгоритм виявлення корупції в організаційних системах,заснований на порівнянні обчисленого абсолютного рівня корупції та його гранично допустимого рівня. Вирішено такожзавдання виявлення корупції в складній системі, де експертизу проходять об'єкти з кількома показниками. Наведені при-клади виявлення та вимірювання корупції в реальних експертних системах.Висновки. Запропоновано новий підхід до математичного моделювання корупційних процесів в організаційних експертнихсистемах, заснований на використанні матриці оцінок різних показників оцінюваних об'єктів експертами системи. Цей підхід,на відміну від практики, що склалася, дозволяє підходити однаково до вирішення різних завдань вивчення корупції в систе-мах цього типу. Такі завдання виявлення, локалізації та вимірювання корупції. Напрямок в цілому названо корруметріей. ; Context. In the process of functioning of various organizational expert systems – economic, social, militarized – the task of detecting,localizing and measuring the level of corruption in the system arises. These tasks are solved on the basis of various data obtainedduring observations and experiments on the system. However, there is no single method for processing information to solve these problems.This paper proposes such a technique, based on a comparison of assessments of the same indicators of evaluated objects, givenby various experts.Objective. The purpose of the article is to develop a fully formalized method for detecting, localizing and measuring the level ofcorruption in an organizational system consisting of experts, based on the assessments given to objects.Method. The method proposed in the article consists in the presentation of an organizational system of m experts conducting anexamination of the object with n indicators by means of a (m× n) -matrix B = bij . Here bij – is the assessment given by the i -thexpert to the j-th indicator of the object. In this case a system with ideal (non-corrupted) experts corresponds to a matrix B with equalelements in any column and, accordingly, with matching lines. In a system with non-ideal (corrupt) experts, the matrix B does not havethis property. This allows you to enter an indicator of the absolute level of corruption in the system as the sum of the distances betweenthe results of the examination of various experts.Result. A general analytical expression is obtained for absolute level of corruption in systems with arbitrary B,m and n . The maximumpossible value of this indicator is found. An algorithm for detecting corruption in organizational systems is given, based on acomparison of calculated absolute level of corruption and its maximum allowable level. The problem of detecting corruption in a complexsystem, where objects with several indicators pass the examination, is also solved. Examples of detecting and measuring corruptionin real expert systems are given.Conclusions. A new approach to mathematical modeling of corruption processes in organizational expert systems, based on the useof a matrix of assessments of various indicators of evaluated objects by different experts of the system, is proposed. This approach, incontrast to the established practice, allows us to find uniform solutions of various problems of studying corruption in systems of thistype. These are tasks of detecting, localizing and measuring corruption. The direction as a whole is proposed to be called corrumetry.
Introduction. The main purpose of pre-university educational institutions of the Ministry of Defence ofRussia, e.g. Suvorov Military Schools, Nakhimov Naval Schools, presidential schools and cadet corps, is to educate graduates, who are highly motivated and sufficiently prepared for military vocational activities, including graduates' general physical fitness. Successful performance of the task is complicated by the fact that educational process in such organisations has a general educational orientation, which is common for the entire system of school education. However, it is obvious that the specifics of the mission of preuniversity educational institutions of the Ministry of Defence of the Russian Federation requires more intensive physical activities, which improve health and increase physical endurance of students, taking into account their age-specific physiological characteristics. In this regard, it is necessary to develop a variable methodological block as a supplement to an invariant part of the main programme of physical culture, which will be aimed at stimulating the development of motor and power capabilities, skills and professionally significant qualities of future military personnel.The aim of the research was to select and scientifically justify the introduction of appropriate and effective means for high-school students' physical education in pre-university educational institutions of the Ministry of Defence ofRussia.Methodology and research methods. To identify the appropriate ways of solution of the problems of profile physical education of potential officers at the stage pre-professional development, the methodological framework was based on the theory of physical culture and sport, individually-modular approach to the development of the system of professional and applied physical training, its principles and regularities, conceptual provisions of health preservation in adolescence and youth. In the course of the research, the authors thoroughly studied the scientific and methodological sources, regulatory and legal base of the organisation of educational process, questions of its planning and control of all forms and activities of students' physical training in military schools. The following methods were applied: interview, pedagogical observation, questionnaire survey, technique of entrance and final testing of selection of the research participants, formative experi ment, monitoring, comparative analysis and systematisation of indicators (resultant scores) of sports achievements of examinees. Experimental data were processed by the methods of mathematical statistics.Results and scientific novelty. The selection of means of physical training in pre-university all-service military and naval educational institutions was made on the basis of theoretical and statistical material of analytical review and collected empirical data and pedagogical experience in 17 pre-university educational institutions of the Ministry of Defence of Russia (n = 607). The list of the most productive means is made. The quantitative ratio of military-applied methods, which positively influence the system of physical training in the 10th-11th grades, is established. The pilot testing showed that systematic use of special training exercises of military-applied orientation significantly improves the indicators of physical training of students. The analysis of students' questionnaires before and after the experiment revealed strengthening of students' moral stability, growing interest in military science and motivation to studying of an applied training material, as well as significant increase in the number of applicants seeking to continue their training in higher educational institutions of the Ministry of Defence of the Russian Federation and to dedicate their lives to military service. The proposals and practical recommendations on purposeful introduction of complexes of specialised physical exercises and elements of disciplines of military-applied sports to educational process are formulated.Practical significance. The results of the research can be employed to plan and organise physical training of high-school students of pre-university educational institutions of the Ministry of Defence ofRussia as additional programme and methodological support at the initial stage of military-applied physical training of future military specialists. ; Введение. Главное предназначение довузовских образовательных учреждений Министерства обороны Российской Федерации (ДОУ МО РФ): суворовских, нахимовских, президентских училищ и кадетских корпусов - заключается в воспитании выпускников, обладающих высокой мотивацией к военно-профессиональной деятельности и достаточно подготовленных к ней, в том числе в физическом отношении. Успешное выполнение поставленной задачи осложняется тем, что процесс физвоспитания в подобных организациях имеет общеобразовательную направленность, типичную для всей системы на школьной ступени обучения. Однако очевидно, что специфика миссии ДОУ МО РФ требует более интенсивных спортивных нагрузок, укрепляющих здоровье и повышающих выносливость воспитанников, с учетом их возрастных физиологических особенностей. В этой связи необходима разработка дополнительного к инвариантной части основной программы физической культуры вариативного методического блока, стимулирующего развитие двигательно-силовых умений, навыков и профессионально значимых качеств будущих военнослужащих. Цель представленного в статье исследования состояла в формировании и научном обосновании внедрения в учебный процесс ДОУ МО РФ комплекса специализированных, соответствующих профилю образовательного учреждения средств физподготовки учащихся старших классов.Методология и методики. Методологической базой поиска оптимальных способов решения проблемы профильного физического воспитания потенциальных офицеров на этапе их предпрофессионального становления послужили теория физической культуры и спорта, индивидуально-модульный подход к построению системы профессионально-прикладной физической подготовки, ее принципы и закономерности, концептуальные положения здоровьесбережения в подростковом и юношеском возрасте. В ходе работы изучались научно методические источники, нормативная и правовая база организации учебного процесса, вопросы его планирования и контроля всех форм и мероприятий физподготовки суворовцев, нахимовцев и кадет. Применялись методы опроса, педагогического наблюдения, анкетирования, методики входного и итогового тестирования выборки участников исследования, формирующий эксперимент, мониторинг, сравнительный анализ и систематизация показателей (зачетных оценок) спортивных достижений испытуемых. Экспериментальные данные обрабатывались методами математической статистики. Результаты и научная новизна. С опорой на теоретический и статистический материал аналитического обзора, собранную в 17 ДОУ МО РФ (n = 607) эмпирическую фактологию и педагогический опыт произведена селекция средств физического воспитания контингента довузовских общевойсковых и военно-морских учебных заведений. Составлен перечень наиболее продуктивных из этих средств. Установлено количественное соотношение методов военно-прикладного профиля, положительно влияющих на систему физподготовки в 10-11-х классах. Экспериментальная проверка показала, что системное использование специальных упражнений военно-прикладной направленности существенно улучшает показатели физической подготовки воспитанников. Анализ анкетных опросов обучающихся до и после эксперимента выявил у них усиление морально-нравственной устойчивости, повышение интереса к военному делу и мотивации к изучению прикладного учебного материала, а также достоверное увеличение количества желающих продолжить свое обучение в вузах Минобороны России и связать свою дальнейшую жизнь с военной службой. Сформулированы предложения и практические рекомендации по целенаправленному внедрению в учебно-воспитательный процесс комплексов специализированных физических упражнений, а также элементов дисциплин военно-прикладных видов спорта. Практическая значимость. Результаты исследования могут быть использованы при планировании и организации физического воспитания учащихся старших классов ДОУ МО РФ в качестве дополнительного программнометодического обеспечения начального этапа военно-прикладной физической подготовки будущих военных специалистов.
Introduction. The main purpose of pre-university educational institutions of the Ministry of Defence ofRussia, e.g. Suvorov Military Schools, Nakhimov Naval Schools, presidential schools and cadet corps, is to educate graduates, who are highly motivated and sufficiently prepared for military vocational activities, including graduates' general physical fitness. Successful performance of the task is complicated by the fact that educational process in such organisations has a general educational orientation, which is common for the entire system of school education. However, it is obvious that the specifics of the mission of preuniversity educational institutions of the Ministry of Defence of the Russian Federation requires more intensive physical activities, which improve health and increase physical endurance of students, taking into account their age-specific physiological characteristics. In this regard, it is necessary to develop a variable methodological block as a supplement to an invariant part of the main programme of physical culture, which will be aimed at stimulating the development of motor and power capabilities, skills and professionally significant qualities of future military personnel.The aim of the research was to select and scientifically justify the introduction of appropriate and effective means for high-school students' physical education in pre-university educational institutions of the Ministry of Defence ofRussia.Methodology and research methods. To identify the appropriate ways of solution of the problems of profile physical education of potential officers at the stage pre-professional development, the methodological framework was based on the theory of physical culture and sport, individually-modular approach to the development of the system of professional and applied physical training, its principles and regularities, conceptual provisions of health preservation in adolescence and youth. In the course of the research, the authors thoroughly studied the scientific and methodological sources, regulatory and legal base of the organisation of educational process, questions of its planning and control of all forms and activities of students' physical training in military schools. The following methods were applied: interview, pedagogical observation, questionnaire survey, technique of entrance and final testing of selection of the research participants, formative experi ment, monitoring, comparative analysis and systematisation of indicators (resultant scores) of sports achievements of examinees. Experimental data were processed by the methods of mathematical statistics.Results and scientific novelty. The selection of means of physical training in pre-university all-service military and naval educational institutions was made on the basis of theoretical and statistical material of analytical review and collected empirical data and pedagogical experience in 17 pre-university educational institutions of the Ministry of Defence of Russia (n = 607). The list of the most productive means is made. The quantitative ratio of military-applied methods, which positively influence the system of physical training in the 10th-11th grades, is established. The pilot testing showed that systematic use of special training exercises of military-applied orientation significantly improves the indicators of physical training of students. The analysis of students' questionnaires before and after the experiment revealed strengthening of students' moral stability, growing interest in military science and motivation to studying of an applied training material, as well as significant increase in the number of applicants seeking to continue their training in higher educational institutions of the Ministry of Defence of the Russian Federation and to dedicate their lives to military service. The proposals and practical recommendations on purposeful introduction of complexes of specialised physical exercises and elements of disciplines of military-applied sports to educational process are formulated.Practical significance. The results of the research can be employed to plan and organise physical training of high-school students of pre-university educational institutions of the Ministry of Defence ofRussia as additional programme and methodological support at the initial stage of military-applied physical training of future military specialists. ; Введение. Главное предназначение довузовских образовательных учреждений Министерства обороны Российской Федерации (ДОУ МО РФ): суворовских, нахимовских, президентских училищ и кадетских корпусов - заключается в воспитании выпускников, обладающих высокой мотивацией к военно-профессиональной деятельности и достаточно подготовленных к ней, в том числе в физическом отношении. Успешное выполнение поставленной задачи осложняется тем, что процесс физвоспитания в подобных организациях имеет общеобразовательную направленность, типичную для всей системы на школьной ступени обучения. Однако очевидно, что специфика миссии ДОУ МО РФ требует более интенсивных спортивных нагрузок, укрепляющих здоровье и повышающих выносливость воспитанников, с учетом их возрастных физиологических особенностей. В этой связи необходима разработка дополнительного к инвариантной части основной программы физической культуры вариативного методического блока, стимулирующего развитие двигательно-силовых умений, навыков и профессионально значимых качеств будущих военнослужащих.Цель представленного в статье исследования состояла в формировании и научном обосновании внедрения в учебный процесс ДОУ МО РФ комплекса специализированных, соответствующих профилю образовательного учреждения средств физподготовки учащихся старших классов.Методология и методики. Методологической базой поиска оптимальных способов решения проблемы профильного физического воспитания потенциальных офицеров на этапе их предпрофессионального становления послужили теория физической культуры и спорта, индивидуально-модульный подход к построению системы профессионально-прикладной физической подготовки, ее принципы и закономерности, концептуальные положения здоровьесбережения в подростковом и юношеском возрасте. В ходе работы изучались научно методические источники, нормативная и правовая база организации учебного процесса, вопросы его планирования и контроля всех форм и мероприятий физподготовки суворовцев, нахимовцев и кадет. Применялись методы опроса, педагогического наблюдения, анкетирования, методики входного и итогового тестирования выборки участников исследования, формирующий эксперимент, мониторинг, сравнительный анализ и систематизация показателей (зачетных оценок) спортивных достижений испытуемых. Экспериментальные данные обрабатывались методами математической статистики.Результаты и научная новизна. С опорой на теоретический и статистический материал аналитического обзора, собранную в 17 ДОУ МО РФ (n = 607) эмпирическую фактологию и педагогический опыт произведена селекция средств физического воспитания контингента довузовских общевойсковых и военно-морских учебных заведений. Составлен перечень наиболее продуктивных из этих средств. Установлено количественное соотношение методов военно-прикладного профиля, положительно влияющих на систему физподготовки в 10-11-х классах. Экспериментальная проверка показала, что системное использование специальных упражнений военно-прикладной направленности существенно улучшает показатели физической подготовки воспитанников. Анализ анкетных опросов обучающихся до и после эксперимента выявил у них усиление морально-нравственной устойчивости, повышение интереса к военному делу и мотивации к изучению прикладного учебного материала, а также достоверное увеличение количества желающих продолжить свое обучение в вузах Минобороны России и связать свою дальнейшую жизнь с военной службой. Сформулированы предложения и практические рекомендации по целенаправленному внедрению в учебно-воспитательный процесс комплексов специализированных физических упражнений, а также элементов дисциплин военно-прикладных видов спорта.Практическая значимость. Результаты исследования могут быть использованы при планировании и организации физического воспитания учащихся старших классов ДОУ МО РФ в качестве дополнительного программнометодического обеспечения начального этапа военно-прикладной физической подготовки будущих военных специалистов.
The article is dedicated to the research of possibilities to use multivariate statistical analysis – cluster analysis – in developing measures for state management of the financial resources of agricultural sector in the Sakha (Yakutia) Republic.The research is based on the statistics methodology, theory of economics, and on the regional economics of the Sakha (Yakutia) Republic. Table methods of qualitative data visualization and statistical methods of social and economic phenomena and processes were used as a range of statistical tools in the research. Particularly, the method of cluster analysis was realized by the means of STATISTICA 10.0 application software package for the research purposes. It is known, that using the methodology of cluster analysis allows breaking the analyzed population into groups according similar indicators. For the research purpose, we managed to define the set of indexes, comprising the array of indicators, characterizing the development of agriculture in the region under research.It is noted that district clusterization in the analyzed Republic according to the indexes of agriculture development will enable to design the measures for financial resources management per each group of uluses of the region more effectively. This is the novelty of the research.It is noted that the obtained types are homogenous for their structure and meaningfully interpretable: Cluster 1 – districts with high level of agricultural production; Cluster 2 – districts with high financial indexes in agriculture; Cluster 3 – districts with low indexes of agriculture; Cluster 4 – the northern high-profitable districts; Cluster 5 – the northern districts with low indexes of agriculture; Cluster 6 – Yakutsk city, the capital of the Sakha (Yakutia) Republic.The main conclusion of the research is recommendation of the priority measures for agricultural financial resources management in the agricultural sector of the Sakha (Yakutia) Republic in order to arrange the conditions for sustainable financial support and social development of the regional agriculture. The research revealed that in the districts of the first cluster with high indexes of the main food resources production, management of the region should focus on the implementation of improvement programs for dairy and meat products processing and storage. Therefore, it is recommended to develop innovative investment activity to boost the level of technological infrastructure, needed for the mentioned measures. It is also emphasized, that the uluses (districts) of the second cluster need to specialize in manufacturing of crop and livestock farming products especially of industrial poultry production, which will eventually promote reasonable financial resources management. The management of the third cluster districts should review their financial expenses for the agricultural sector maintenance taking into account that each district has a great potential for the development of agriculture. In the districts of the fourth group, it is recommended to focus on the development of reindeer herders' bases, as they receive the most tangible government support among the other northern districts, allow to develop reindeer breeding industry, therefore, to increase the indicator of their own financial resources as the main factor of finance management.The districts of the fifth cluster are considered to be abnormal because of low level of agriculture development, by virtue whereof it is recommended to resolve problems of population employment, execution of investment projects; it is also recommended to focus on reindeer and horse breeding industry. The sixth cluster is represented by the region capital, where currently the government program for devoting grants on the agriculture development, which will become a primary factor for maximizing the financial resources of the sector under study. ; Статья посвящена исследованию возможностей применения многомерного статистического анализа – кластерного анализа при разработке мер государственного управления финансовыми ресурсами сельского хозяйства в Республике Саха (Якутия). Исследование базируется на методологии статистики, теории экономической науки, а также региональной экономики Республики Саха (Якутия). В качестве статистического инструментария для проведения исследования использовались табличные методы визуализации количественных данных, а также статистические методы анализа социально-экономических явлений и процессов. В частности, при помощи пакета прикладных программ STATISTICA 10.0 для целей исследования был реализован метод кластерного анализа. Известно, что применение методики кластерного анализа позволяет разбить исследуемую совокупность на группы по схожим индикаторам. В целях исследования удалось определить комплекс показателей, который включает в себя массив индикаторов, характеризирующих развитие сельского хозяйство в исследуемом регионе. Установлено, что кластеризация районов исследуемой республики по показателям развития сельского хозяйства как следствие позволит более качественно разрабатывать меры по управлению финансовыми ресурсами конкретно для каждой группы улусов региона. В этом и заключается новизна проведённого исследования.Отмечается, что полученные типы однородны по своему составу и содержательно интерпретируемы: 1 кластер – районы с высоким производством сельского хозяйства; 2 кластер – районы с высокими финансовыми показателями сельского хозяйства; 3 кластер – районы с низкими значениями показателей сельского хозяйства; 4 кластер – северные высокорентабельные районы; 5 кластер – северные районы с низкими значениями показателей сельского хозяйства; 6 кластер – столица республики Саха (Якутия) г. Якутск.Основным результатом исследования явилось то, что для каждой группы кластеров разработаны предложения приоритетных мер по управлению финансовыми ресурсами сельского хозяйства сельскохозяйственной отрасли Республики Саха (Якутия) с целью создания условий для устойчивого финансового обеспечения и социального развития сельского хозяйства региона.Исследование показало, что в районах, сформировавших первый кластер, где отмечаются высокие показатели по производству основных продовольственных ресурсов, руководству региона следует сконцентрироваться на программах по улучшению переработки и хранения молочных и мясных продуктов, тем самым рекомендательно развивать инновационно-инвестиционную деятельность для повышения уровня технического оснащения, необходимого для указанных направлений. Подчеркивается необходимость улусам второго кластера специализироваться на производстве продуктов земледелия и животноводства с особым развитием промышленного птицеводства, что, безусловно, в конечном итоге будет способствовать рациональному управлению финансовыми ресурсами. Районам третьего типа следует пересмотреть свои финансовые расходы на поддержание сельскохозяйственной отрасли с учетом того, что каждый район имеет большой потенциал для развития сельского хозяйства. В районах четвертой группы следует сконцентрироваться на развитие оленеводческих баз, так как у них наблюдается самая высокая государственная поддержка среди других северных районов, позволяющая развивать оленеводство, тем самым повышать индикаторы собственных финансовых ресурсов как основной фактор управления финансами. Районы пятого кластера считаются аномальными в связи с низким уровнем развития сельского хозяйства, в связи чем здесь рекомендуется решить проблемы занятости населения, выполнения инвестиционных проектов, также сконцентрироваться на развитии оленеводства и коневодства. Пятый кластер представила столица региона, где в настоящее время работает государственная программа по предоставлению грантов на развитие сельского хозяйства, что и станет первоочередным фактором для максимизации финансовых ресурсов исследуемой отрасли.
Many critics consider Richard Serra the leading sculptor of the 20th century. He is famous not only for inventing something new in sculpture (abstract sculpture compositions existed before him, having been opened by constructivist vanguard of the beginning of the 20th century). Material selections by Vladimir Tatlin and sculptures by Osip Tsadkin, as well as compositions by Henry Moor appeared before Serra. Serra is famous for transferring his works' accent from the works as they are, which could be installed in any place, to their environment. That is he saw in the sculpture a key to understanding the urban space. His crude metal sheets and profiles, rectangular and curvilinear, exceeding regular scale of sculpture, come closer to architecture. Richard Serra places them near architectural constructions as checkpoints of intermediate scale category of space located between so-called «street furniture» – lamp posts, stalls, fountains and benches – and buildings, especially huge modern ones.But the matter is not only in the scale. Serra's sculptures are not only abstract compositions that harmoniously add to the space with their spacious scale. They have some mystery, some implicit sense appearing before a pedestrian as an enigma. Their mystique opposes both street furniture and architecture. But first of all it opposes the historical sculpture with its enigma always overshadowed by historical or biographical topic. Krylov's sculpture in the Summer Garden or Minin and Pozharsky's monument on the Red Square do not strike us, because we know that those monuments are erected IN COMMEMORATION of prominent people, as fellow citizens' tribute to their great contribution to the national history. But the crude metal sheets welded at different angles – what are they for? Who needs them?As an art critic, Edward Goldman, said, fame came to Richard Serra in 1989, when the sculpture composition Tilted Arc erected eight years before it was demolished by request of the public, that did not understand its sense and was exasperated with the obvious absence of this sense. However, Serra sees his sculpture's sense not only in its filling a scale gap in the environment, but also in its instigating a man to think and to concern the environment and the space as a problem, linking this problem with a problem of human's being. Is there any other way to explain the public's indignation? Serra's sculpture compositions do not obstruct pedestrian flow and do not offend anyone's dignity or memory, do they? They act as Zen koans, as if mutely asking a spectator about the sense. Not knowing the answer, the citizen gets exasperated – not with his inability to answer, but with the sculptor (or city government), imposing this enigma to him. Only children are always happy to get an enigma. They like to train their mind in determining the sense, because they believe in the sense of being and consider themselves successors of this sense. A grown-up member of the state, both of a totalitarian one and of one with a market economy, loses this ability, believing neither in God nor in devil, neither in state officers nor in heroes. He only gets annoyed when reminded about a sense. This irritation can be explained in terms of a conflict between conviction in his right to freedom and real feeling of his fatality. He is not disposed to play with the world and the artist. He is willing only to take sedative pills, cheering drinks and all kinds of flattery. Seeing a hero made of bronze or cast iron, he feels free either to share his respect towards the hero, or to spit upon the false idol. In both cases the sense realized by him remains in his power. When this sense escapes, the illusion of his power disappears too, in other words the illusion of his rights in this world where he is kicked by those who have more power and rights.Reasoning from quite Utopian ideals of Democracy, Richard Serra believes that to train such play of mind is as necessary as to brush teeth or to button a shirt. A man with this ability not functioning falls out of the society, officially remaining its member though.But there is also another aspect – relation of such enigmas to architecture. Architecture differs from Richard Serra's sculptures not only in scale. The difference is also in the fact, that, being a plastic object like an abstract sculpture, architectural composition has social and functional status, and therefore it does not represent any special enigma. Looking at a grand construction we understand that it is a City Administration, or a Bank, or a Library, or a Museum, or… whatever having its own socially approved status and sense never doubted. So, one can treat it either with respect or with hatred, not losing the feeling of ability for sense orientation. But Serra's sculptures sometimes lead to this.Nevertheless, architecture has turned out to be sensitive to such things and it currently tries to propose an enigma to a citizen instead of suggesting its status. The Guggenheim Museum in Bilbao or the Hundertwasser Viennese House in this regard come closer to sculpture, as if crushing differences between architecture and fine arts and making needless an artistic gesture such as Serra's. The question is to what extent this architectural aping is appropriate. Or maybe it is better to leave the sense space to the sculptor, focusing on the senses peculiar to architecture, which are claimed neither by Serra nor by his possible progeny. Evidently Serra experienced those problems himself, appealing to the authorities and searching for their support. Probably he was looking for support not only as an artist in need of a client, but also as an artist confronting social determinancy of architecture in urban environment. Thus he was indirectly returning to architecture its sense space, which architecture is currently ready to play with, forgetting about its sense limits. So it is a big question: whether his sculpture does harm to architecture with its competition with the latter or releases it from plays that are not appropriate to it in order to perform its maybe more sublime mission – not only to ask but also to answer the questions on the sense of being?However, solution of this problem is to what extent architects and their clients are ready to give such answers, to what extent these answers are sincere and realistic, and to what extent the society is ready to ask itself about the sense of its own being. But it is another topic.
Introduction. In the modern educational space, an intensive digital transformation is currently taking place, which imposes new requirements for teacher competencies. This determines the relevance of setting goals and solving problems in order to develop up-to-date models for improving the qualifications of teachers of vocational education and training (VET). The paper discusses the current state of the development of digital competencies of teachers and teachers of Serbia and Russia in line with the European Digital Competence Framework (DigComp) and the European Digital Competence Framework for Educators (DigСompЕdu). The paper includes an analysis of the peculiarities of vocational education and training systems, as well as the directions of further training of teachers, conducted by participants in the international project "Professional Development of Vocation Education Teachers with European Practices (Pro-VET)". In order to better understand national contexts, the content of the reports of the participating countries of the project was analysed in the context of the EU policy and strategy for the development of digital competency of VET teachers. In this article, the authors focus on exploring digital competencies required of VET teachers within the European Digital Competence Framework for Educators (DigСompЕdu) to identify digital competencies and development needs of Serbian and Russian VET teachers when working in online learning environments.The aims of the research are the following: 1) to compare the educational needs of Russian and Serbian VET teachers in the development of their digital pedagogical competencies; 2) to identify the theoretical and practical base for VET teachers' digitally competent development programme design in the context of online learning according to the best European practices in the field of VET. Methodology and research methods. The development of the model was based on learning theories, didactics and practical approaches to soft skills development in online learning environments. The research has been conducted by the means of document analysis, theoretical analysis and synthesis methods, comparative method, modelling method and expert estimation method. Results and scientific novelty. Key aspects of VET teacher training systems in Russia and Serbia are compared and needs in development of digital pedagogical skills of Russian and Serbian VET teachers are identified. A developed model of VET teachers' digitally competent development programme design in the context of online learning according to best European practices in this fields is represented by two components: structural and functional. The structural component of VET teachers' digitally competent development model contains: learning theories and didactics, adult learning theories, soft skills development approaches in online learning, learning outcomes development approaches. The functional component of the model contains: national and European educational policy, strategies in the field of digitalisation of education and the development of digital competencies of teachers, European Union policies related to online learning; pedagogical, psychological and didactical design parameters of the content of advanced training programmes in the context of e-learning. Practical significance. The demonstrated model is being tested in the framework of the implementation of the international Pro-VET project supported by ERASMUS+. Methodological approaches, procedure and tools of VET teachers' digitally competent development are being developed and tested. The application of digitally competent development programmes ensures the transparency of training and allows for the correlation of national and international training programmes as well as the development of academic and professional mobility of VET teachers. The process of designing such educational training programmes in online environment for VET teachers has begun at some universities in Russia and Serbia (participants of the project). The developed online training programmes can be used as a basis to design more quality online courses beyond the Pro-VET project in the sphere of professional development for VET teachers. ; Введение. В современном образовательном пространстве происходит интенсивная цифровая трансформация, которая предъявляет новые требования к компетентности преподавателя. Это определяет актуальность постановки и решения проблемы разработки современных моделей повышения квалификации преподавателей профессионального образования и обучения (ПОО). В статье обсуждается текущее состояние развития цифровых компетенций преподавателей ПОО Сербии и России в соответствии с европейскими рамками цифровизации образования (DigComp) и цифровой компетентности преподавателей (DigCompEdu); представлен анализ особенностей систем профессионального образования и обучения, а также направлений повышения квалификации педагогов, проведенный участниками международного проекта «Повышение квалификации пре подавателей профессионального образования и обучения по европейским практикам (Pro-VET)». С целью лучшего понимания национальных контекстов проанализировано содержание докладов стран – участников данного проекта в контексте политики и стратегии ЕС в области развития цифровой компетентности преподавателей ПОО. Выявлены соответствующие образовательные потребности сербских и российских преподавателей ПОО и цифровые компетенции, которые, согласно европейской рамке цифровой компетентности преподавателей (DigCompEdu), необходимы педагогам ПОО для работы в онлайн-среде обучения. Цели исследования: 1) сравнить образовательные потребности российских и сербских преподавателей ПОО в развитии их цифровых педагогических компетенций; 2) определить теоретическую и практическую основы разработки модели развития цифровой компетентности педагогов в контексте онлайн-обучения в соответствии с лучшими европейскими практиками в области ПОО. Методология и методы исследования. Разработка указанной модели базировалась на теориях обучения, дидактики и практических подходах к развитию гибких навыков в онлайн-среде обучения. Исследование проводилось с помощью анализа документов, теоретического анализа, сравнительного метода, методов синтеза, моделирования и экспертной оценки. Результаты и научная новизна. Сопоставлены аспекты системы подготовки преподавателей ПОО в России и Сербии, определены их потребности в совершенствовании цифровых компетенций. Разработана модель развития цифровой компетентности преподавателей ПОО, включающая два компонента: структурный и функциональный. Структурный компонент, представленный теориями обучения и дидактики, теориями обучения взрослых, определяет подходы к вырабатыванию мягких навыков в онлайн-обучении и использованию его результатов. Функциональный компонент, который основывается на национальной и европейской образовательной политике, стратегиях в сфере цифровизации образования и развития цифровых компетенций педагогов, политике Европейского союза в области онлайн-обучения, содержит педагогические, психологические и дидактические параметры дизайна содержания программ повышения квалификации в контексте электронного обучения. Практическая значимость. Указанная модель тестируется в рамках реализации международного проекта Pro-VET. Разрабатываются и тестируются методологические подходы, процедуры и инструменты совершенствования цифровой компетентности преподавателей ПОО. Применение программ повышения квалификации в сфере цифровых технологий обеспечивает прозрачность и сопоставимость национальных и международных образовательных программ, а также способствует развитию академической и профессиональной мобильности преподавателей ПОО. В университетах России и Сербии (участниках проекта) создаются программы онлайн-обучения для преподавателей ПОО на базе разработанной модели. Данные программы могут стать основой для разработки эффективных онлайн-курсов за пределами проекта Pro-VET в сфере повышения квалификации педагогов ПОО. ; The research in Pro-VET project was funded by Education, Audio-visual and Culture Executive Agency, Erasmus+, ref. 598698-EPP- 1-2018-1-FI-EPPKA2-CBHE-JP. The authors are also grateful to all partners of Pro-VET team with their valuable contributions to discussions and verification of the developed procedures. The European Commission's support for the production of this publication does not constitute an endorsement of the contents, which reflect the views only of the authors, and the Commission cannot be held responsible for any use which may be made of the information contained therein. ; Исследования в рамках реализации проекта ProVET финансировались Исполнительным агентством по образованию, аудиовизуальным средствам и культуре, Erasmus+ (номер проекта 598698-EPP-1- 2018-1-FI-EPPKA2-CBHE-JP). Авторы также признательны всем партнерам команды Pro-VET за их ценный вклад в обсуждение и проверку разработанных процедур. Европейская комиссия, поддержавшая подготовку этой публикации, не несет ответственности за ее содержание и использование представленной в ней информации.
Introduction. For over two decades, Russian education has been in a state of permanent reform. Due to the long and unproductive nature of the modernisation process, researchers are paying special attention to systemic factors, noting that system optimisation processes are structured primarily around organisational and technological models derived from industry. The prevalence of the technological component over the axiological results in the consolidation of a pragmatic, narrowly functional, technocratic vector of education development. To overcome this situation and to break this deadlock, a profound reconsideration of the values underlying mechanisms of reform is required, taking into account multifaceted personal, social, national and universal relations, as well as unity of content, forms and means of education. The aims of the research were identified as follows: to analyse the current trends of modernisation in comprehensive schools and higher educational establishments; to justify humanistic mechanisms for improving the modernisation in the context of language education, which performs personally developing and socialising functions under ideological pluralism and opposition of value systems. Methodology and research methods. The research was conducted taking a person-activity-based approach, referring to cultural-historical concepts, ideas of philosophical hermeneutics and traditional principles of pedagogical methodology. The theoretical framework was based on the publications and philosophical foundations of Russian and foreign scholars, who define the key role of humanistic principles and value orientations in education. The following standard research methods were used: comparison, induction, deduction, abstraction, synthesis, specification, structural and logical modelling, content analysis of documents and scientific publications on the stated problem, observation, questioning, peer review and experiment. In addition, non-standard methods and research techniques such as metaphorical modelling, biographical method and interpretational techniques were used. Results and scientific novelty. Modernisation processes in Russian education were considered: regulatory base, purposes, priorities, problems and prospects. The following thesis was proposed: at the new stage of socio-historical transformation, it is necessary to overcome the negative effects of long-term practice in the reform of the national educational system through developing established traditions as well as updating the humanistic potential of education and ensuring its axiological enrichment. The authors consider pedagogical hermeneutics as a potentially productive means and methodological tool. Pedagogical hermeneutics implies a heuristic and poly-variable apperception of reality through education in order to understand and interpret different genres of cultural texts, providing simultaneous support both to the general public and to the individual, on the basis of rational and emotionally intelligent experience accumulated in science, religion, art, language and national traditions – i.e. culture as a whole. It was shown that language education based on principles of pedagogical hermeneutics is capable of establishing humanistic mechanisms of personactivity-based social norms and cultural models. The authors presented a number of modelling options for the realisation of the proposed hermeneutical approach: various experimentally-validated techniques, educational approaches and procedures designed by teacher-researchers were briefly described, focusing on the achievement of qualitative conformance of educational results to the humanistic appeals and urgent needs of society.Practical significance. The use of hermeneutical techniques as educational tools and procedures allows us to decode semiotic information of curricula subjects; in addition, when using meta-language, it is possible to expand the content by adding personal value-sense and dialogical subjectivity, as well as to transform it into a personal sign-symbol or behavioural template. The acquisition of language experience in the process of humanistic-centred education increases the immunity of a student to various manifestations of character defectivity, strengthening identity and resistance to manipulation of consciousness in political and ideological processes and mass media. Moreover, language experience resists the deformation of the communicative sphere and verbal-cognitive processes, encouraging personal self-realisation. ; Введение. Российское образование уже два десятилетия находится в состоянии перманентного реформирования. В комплексе причин затяжной и малопродуктивной модернизации авторы особое внимание уделяют системообразующим факторам, утверждая, что в настоящее время процессы оптимизации системы ориентированы преимущественно на организационно-технологические модели, скопированные из сферы производства. Преобладание технологической составляющей над ценностно-смысловой оборачивается упрочением прагматичного, узкофункционального, технократического вектора развития образования. Чтобы переломить ситуацию и изменить этот тупиковый для социума вектор, требуется глубинное аксиологическое переосмысление механизмов реформирования, которое должно проводиться с учетом всесторонних связей личности и общества, национального и общечеловеческого опыта, единства содержания, форм и средств обучения и воспитания. Цели изложенного в публикации исследования – обсуждение современных тенденций модернизации общеобразовательной и высшей школы; обоснование гуманитарных механизмов совершенствования образовательных процессов в контексте языкового образования, которое в условиях идейного плюрализма и противостояния ценностных систем выполняет личностноразвивающие и социализирующие функции. Методология и методы. Работа проводилась с опорой на взаимодополняющие друг друга деятельностно-личностный подход, положения культурноисторической концепции, идеи философской герменевтики и традиционные принципы методологии педагогики. Теоретической базой исследования являлись научные труды отечественных и зарубежных ученых, в том числе философские изыскания, в которых показана ключевая роль в образовании гуманитарных начал и ценностных ориентаций. Использовались классические исследовательские методы – сравнение, индукция, дедукция, абстрагирование, обобщение, конкретизация, структурно-логическое моделирование, а также контент-анализ документов и научных публикаций, наблюдение, анкетирование, экспертная оценка и опытная работа. Из инструментального арсенала неклассических методов и приемов исследования применялись метафорическое моделирование, биографический метод, интерпретационные техники. Результаты и научная новизна. Рассмотрены модернизационные процессы в российском образовании: нормативная база, цели, приоритеты, проблемы и перспективы. Выдвинут тезис о том, что на новом витке социально-исторических трансформаций необходимо преодоление отрицательных эффектов многолетней практики реформирования национальной образовательной системы посредством развития сложившихся в ней традиций, актуализации гуманитарного потенциала обучения и воспитания, его ценностно-смыслового обогащения. В качестве возможного продуктивного средства и методологического инструментария предлагается педагогическая герменевтика, подразумевающая эвристическое и поливариативное познание действительности через обучение пониманию и интерпретации разножанровых культурных текстов с одновременной опорой на общественный и индивидуальный, рациональный и эмоционально-чувственный опыт, накопленный в науке, религии, искусстве, языке, народных традициях – культуре в целом. Доказывается, что языковое образование, базирующееся на принципах педагогической герменевтики, способно запустить гуманитарные механизмы личностно-деятельностного освоения социальных норм и культурных образцов. Представлены некоторые варианты авторских моделей реализации герменевтического подхода: кратко описаны сконструированные педагогами-исследователями разнообразные, прошедшие опытно-экспериментальную апробацию методики, технологии и процедуры обучения и воспитания, ориентированные на достижение соответствия качества образовательных результатов гуманитарным запросам и насущным потребностям социума. Практическая значимость. Использование герменевтических технологий как процессуально-инструментальной основы образования позволяет декодировать знаково-семиотическую информацию учебных предметов, наполнять ее, используя метаязык, личностным ценностным смыслом и диалогической субъектностью и трансформировать в личностный знаково-символический или поведенческий текст. Приобретение языкового опыта в процессе гуманитарно ориентированного образования повышает иммунитет обучающегося к разнообразным проявлениям обезличенности, нивелирования индивидуальности и манипулирования сознанием – в частности, в политических и идеологических процессах, массовых формах коммуникации, в том числе сетевых, препятствует деформации коммуникативной сферы и речемыслительных процессов и позволяет достичь личностной самореализации. ; Russian Foundation for Basic Research (project № 18–013–00268 A) ; Российский фонд фундаментальных исследований (проект № 18–013–00268 А)
Introduction. For over two decades, Russian education has been in a state of permanent reform. Due to the long and unproductive nature of the modernisation process, researchers are paying special attention to systemic factors, noting that system optimisation processes are structured primarily around organisational and technological models derived from industry. The prevalence of the technological component over the axiological results in the consolidation of a pragmatic, narrowly functional, technocratic vector of education development. To overcome this situation and to break this deadlock, a profound reconsideration of the values underlying mechanisms of reform is required, taking into account multifaceted personal, social, national and universal relations, as well as unity of content, forms and means of education.The aims of the research were identified as follows: to analyse the current trends of modernisation in comprehensive schools and higher educational establishments; to justify humanistic mechanisms for improving the modernisation in the context of language education, which performs personally developing and socialising functions under ideological pluralism and opposition of value systems.Methodology and research methods. The research was conducted taking a person-activity-based approach, referring to cultural-historical concepts, ideas of philosophical hermeneutics and traditional principles of pedagogical methodology. The theoretical framework was based on the publications and philosophical foundations of Russian and foreign scholars, who define the key role of humanistic principles and value orientations in education. The following standard research methods were used: comparison, induction, deduction, abstraction, synthesis, specification, structural and logical modelling, content analysis of documents and scientific publications on the stated problem, observation, questioning, peer review and experiment. In addition, non-standard methods and research techniques such as metaphorical modelling, biographical method and interpretational techniques were used.Results and scientific novelty. Modernisation processes in Russian education were considered: regulatory base, purposes, priorities, problems and prospects. The following thesis was proposed: at the new stage of socio-historical transformation, it is necessary to overcome the negative effects of long-term practice in the reform of the national educational system through developing established traditions as well as updating the humanistic potential of education and ensuring its axiological enrichment. The authors consider pedagogical hermeneutics as a potentially productive means and methodological tool. Pedagogical hermeneutics implies a heuristic and poly-variable apperception of reality through education in order to understand and interpret different genres of cultural texts, providing simultaneous support both to the general public and to the individual, on the basis of rational and emotionally intelligent experience accumulated in science, religion, art, language and national traditions – i.e. culture as a whole. It was shown that language education based on principles of pedagogical hermeneutics is capable of establishing humanistic mechanisms of personactivity-based social norms and cultural models. The authors presented a number of modelling options for the realisation of the proposed hermeneutical approach: various experimentally-validated techniques, educational approaches and procedures designed by teacher-researchers were briefly described, focusing on the achievement of qualitative conformance of educational results to the humanistic appeals and urgent needs of society.Practical significance. The use of hermeneutical techniques as educational tools and procedures allows us to decode semiotic information of curricula subjects; in addition, when using meta-language, it is possible to expand the content by adding personal value-sense and dialogical subjectivity, as well as to transform it into a personal sign-symbol or behavioural template. The acquisition of language experience in the process of humanistic-centred education increases the immunity of a student to various manifestations of character defectivity, strengthening identity and resistance to manipulation of consciousness in political and ideological processes and mass media. Moreover, language experience resists the deformation of the communicative sphere and verbal-cognitive processes, encouraging personal self-realisation. ; Введение. Российское образование уже два десятилетия находится в состоянии перманентного реформирования. В комплексе причин затяжной и малопродуктивной модернизации авторы особое внимание уделяют системообразующим факторам, утверждая, что в настоящее время процессы оптимизации системы ориентированы преимущественно на организационно-технологические модели, скопированные из сферы производства. Преобладание технологической составляющей над ценностно-смысловой оборачивается упрочением прагматичного, узкофункционального, технократического вектора развития образования. Чтобы переломить ситуацию и изменить этот тупиковый для социума вектор, требуется глубинное аксиологическое переосмысление механизмов реформирования, которое должно проводиться с учетом всесторонних связей личности и общества, национального и общечеловеческого опыта, единства содержания, форм и средств обучения и воспитания.Цели изложенного в публикации исследования – обсуждение современных тенденций модернизации общеобразовательной и высшей школы; обоснование гуманитарных механизмов совершенствования образовательных процессов в контексте языкового образования, которое в условиях идейного плюрализма и противостояния ценностных систем выполняет личностноразвивающие и социализирующие функции.Методология и методы. Работа проводилась с опорой на взаимодополняющие друг друга деятельностно-личностный подход, положения культурноисторической концепции, идеи философской герменевтики и традиционные принципы методологии педагогики. Теоретической базой исследования являлись научные труды отечественных и зарубежных ученых, в том числе философские изыскания, в которых показана ключевая роль в образовании гуманитарных начал и ценностных ориентаций. Использовались классические исследовательские методы – сравнение, индукция, дедукция, абстрагирование, обобщение, конкретизация, структурно-логическое моделирование, а также контент-анализ документов и научных публикаций, наблюдение, анкетирование, экспертная оценка и опытная работа. Из инструментального арсенала неклассических методов и приемов исследования применялись метафорическое моделирование, биографический метод, интерпретационные техники.Результаты и научная новизна. Рассмотрены модернизационные процессы в российском образовании: нормативная база, цели, приоритеты, проблемы и перспективы. Выдвинут тезис о том, что на новом витке социально-исторических трансформаций необходимо преодоление отрицательных эффектов многолетней практики реформирования национальной образовательной системы посредством развития сложившихся в ней традиций, актуализации гуманитарного потенциала обучения и воспитания, его ценностно-смыслового обогащения. В качестве возможного продуктивного средства и методологического инструментария предлагается педагогическая герменевтика, подразумевающая эвристическое и поливариативное познание действительности через обучение пониманию и интерпретации разножанровых культурных текстов с одновременной опорой на общественный и индивидуальный, рациональный и эмоционально-чувственный опыт, накопленный в науке, религии, искусстве, языке, народных традициях – культуре в целом. Доказывается, что языковое образование, базирующееся на принципах педагогической герменевтики, способно запустить гуманитарные механизмы личностно-деятельностного освоения социальных норм и культурных образцов. Представлены некоторые варианты авторских моделей реализации герменевтического подхода: кратко описаны сконструированные педагогами-исследователями разнообразные, прошедшие опытно-экспериментальную апробацию методики, технологии и процедуры обучения и воспитания, ориентированные на достижение соответствия качества образовательных результатов гуманитарным запросам и насущным потребностям социума.Практическая значимость. Использование герменевтических технологий как процессуально-инструментальной основы образования позволяет декодировать знаково-семиотическую информацию учебных предметов, наполнять ее, используя метаязык, личностным ценностным смыслом и диалогической субъектностью и трансформировать в личностный знаково-символический или поведенческий текст. Приобретение языкового опыта в процессе гуманитарно ориентированного образования повышает иммунитет обучающегося к разнообразным проявлениям обезличенности, нивелирования индивидуальности и манипулирования сознанием – в частности, в политических и идеологических процессах, массовых формах коммуникации, в том числе сетевых, препятствует деформации коммуникативной сферы и речемыслительных процессов и позволяет достичь личностной самореализации.
Injuries are one of the most important medical and social problems of modern time for the majority of countries in the world. Injury rate around the world has been steadily increasing, causing a huge public social and economic damage. Traffic injuries (RTIs) are a significant proportion in its structure, being the most severe injuries. Traffic accidents are the only external cause of death, and one of the seven leading causes by the Global Burden of Disease (The Global Burden of Disease: 2004 update Geneva, World Health Organization, 2008). According to WHO, all over the world daily 3,000 people die from accident-associated injuries and injured or nearly 40 million become disabled per year (World Report on Road Traffic Injury Prevention, Geneva, 2014). Injuries, being preventable, are an important and very real reserve for reducing population mortality. For over 40 years the Department of Traumatology, Orthopedics and Military Surgery in Zaporozhye State Medical University has been studying the issues of road traffic injuries. The research results offer a number of proposals for the prevention and timely organization of qualified and specialized medical care. In recent years, we have set the goal to study the role of a woman-driver in the structure of road accidents and road traffic injuries. According to our data of the analysis of accident cases (12,706) in Zaporizhzhia and sections of the route Kharkiv — Simferopol in the range of 240 km from Zaporizhzhia region there were determined the most typical accidents provoked by male and female drivers. Japan is considered to have the lowest rate of traffic accidents. This is related to the fact, in particular, that female drivers are about 35 %, and the Japanese believe that this also reduces the rate of accidents on the roads. The analysis of 12 schools and courses for driving training in Zaporizhzhia region demonstrated a regular increase in the number of women who wish to acquire a driver's license among the students, with the exception for the candidates for a professional category. If the ratio of men and women on the courses in 1980th was 10 : 1, whereas in 2000 it was 10 : 4, and in 2015 — 10 : 7. To the instructors' opinion, the women learn the theoretical part of the traffic code much better than the men, but are also far behind in learning the practical driving. We hope that when the proportion of female drivers 35 % as in Japan the number and severity of road traffic injuries will significantly reduce in Ukraine as well. ; Травматизм является одной из важнейших медико-социальных проблем современности для большинства стран мира. Травматизм во всем мире неуклонно растет, нанося обществу огромный социальный и экономический ущерб. Значительную долю в его структуре составляют дорожно-транспортные травмы, относящиеся к наиболее тяжелым видам травматизма. Транспортные происшествия являются единственной внешней причиной смерти, входящей в семь ведущих причин по критерию «Глобального бремени болезней» (The Global Burden of Disease: 2004 update. — Geneva: World Health Oгganization, 2008). По данным Всемирной организации здравоохранения, в мире от травм, полученных в дорожно-транспортных происшествиях (ДТП), каждый день погибает в среднем 3 тыс. человек, а получают травмы или становятся инвалидами около 40 млн человек в год (Всемирный доклад предупреждения дорожно-транспортного травматизма. — Женева, 2014). Травматизм в связи с его предотвратимостью является важным и вполне реальным резервом снижения смертности населения страны. На протяжении более 40 лет кафедра травматологии, ортопедии и военно-полевой хирургии Запорожского государственного медицинского университета занималась изучением вопросов дорожно-транспортного травматизма. По результатам исследований сделан ряд предложений по профилактике и организации своевременной квалифицированной и специальной медпомощи пострадавшим при ДТП. В последние годы мы поставили себе цель изучить роль женщины за рулем в структуре дорожных происшествий и дорожно-транспортного травматизма. По данным нашего анализа случаев ДТП (12 706) по г. Запорожью и участку трассы Харьков — Симферополь в пределах 240 км по Запорожской области отмечены наиболее характерные ДТП, совершаемые водителями-мужчинами и водителями-женщинами. Считается, что самое низкое число аварий — в Японии, потому что женщин-автомобилистов в этой стране около 35 %. Японцы уверены, что это и снижает показатель аварийности на дорогах. При анализе 12 школ и курсов по подготовке водителей-автомобилистов в Запорожской области мы отметили, что среди курсантов, за исключением претендующих на категорию профессионалов, установлен закономерный рост количества женщин, желающих приобрести водительские права. Если в 1980 году соотношение мужчин и женщин на курсах было 10 : 1, то уже в 2000 г. — 10 : 4, а в 2015 г. — 10 : 7. Как отмечают инструкторы, женщины осваивают теоретическую часть правил дорожного движения значительно лучше, чем мужчины, но также значительно отстают в усвоении практики вождения. Остается надеяться, что, когда удельный вес женщин за рулем достигнет 35 %, как в Японии, количество и тяжесть дорожно-транспортных травм значительно снизятся и в Украине. ; Травматизм є однією з найважливіших медико-соціальних проблем сучасності для більшості країн світу. Травматизм у всьому світі неухильно зростає, наносячи суспільству величезний соціальний і економічний збиток. Значну частку в його структурі становлять дорожньо-транспортні травми, що належать до найбільш тяжких видів травматизму. Транспортні пригоди є єдиною зовнішньою причиною смерті, що входить у сім провідних причин за критерієм «Глобального тягаря хвороб» (The Global Burden of Disease: 2004 update. — Geneva: World Health Oгganization, 2008). За даними Всесвітньої організації охорони здоров'я, у світі від травм, отриманих у дорожньо-транспортних пригодах (ДТП), кожен день гине в середньому 3 тис. людей, а отримують травми або стають інвалідами близько 40 млн осіб на рік (Всесвітня доповідь запобігання дорожньо-транспортному травматизму. — Женева, 2014). Травматизм у зв'язку з його передбачуваністю є важливим і цілком реальним резервом зниження смертності населення країни. Протягом більше 40 років кафедра травматології, ортопедії та військово-польової хірургії Запорізького державного медичного університету займалася вивченням питань дорожньо-транспортного травматизму. За результатами досліджень зроблено ряд пропозицій щодо профілактики та організації своєчасної кваліфікованої та спеціальної меддопомоги постраждалим при ДТП. Останнім часом ми поставили собі за мету вивчити роль жінки за кермом у структурі дорожніх пригод і дорожньо-транспортного травматизму. За даними нашого аналізу випадків ДТП (12 706) по м. Запоріжжю та ділянкам траси Харків — Сімферополь у межах 240 км по Запорізькій області відзначені найбільш характерні ДТП, що здійснюються водіями-чоловіками і водіями-жінками. Вважається, що найнижча кількість аварій — в Японії, тому що жінок-автомобілістів в цій країні близько 35 %. Японці впевнені, що це і знижує показник аварійності на дорогах. Аналізуючи 12 шкіл і курсів із підготовки водіїв-автомобілістів Запорізької області, ми відзначили, що серед курсантів, за винятком тих, хто претендує на категорію професіоналів, установлене закономірне зростання кількості жінок, які бажають придбати водійські права. Якщо в 1980 році співвідношення чоловіків і жінок на курсах було 10 : 1, то вже у 2000 р. — 10 : 4, а у 2015 р. — 10 : 7. Як відзначають інструктори, жінки освоюють теоретичну частину правил дорожнього руху значно краще, ніж чоловіки, але також значно відстають у засвоєнні практики водіння. Залишається сподіватися, що, коли питома вага жінок за кермом досягне 35 %, як в Японії, кількість і тяжкість дорожньо-транспортних травм знач-но знизяться і в Україні.
Проблемне поле філософії та практики виконання замовлення на освітні послуги у дослідженні надається у форматі, що закріплений нормативно-правовими документами. Це державні принципи послідовності та наступності всіх ланок освіти. У статті аналізуються деякі аспекти міжнародної практики стандартизації та тестування, в тому числі в освітній галузі. Вивчається коло підходів до сучасних рейтингових оцінок. Характеризуються закономірності та ідентичності процесів, що відбуваються в системах освіти різних країн світу під час впровадження методик тестування. При висвітленні проблемних питань змістовної та організаційної складової оцінювання, тестування та моніторингових досліджень доведена необхідність перебудови філософії мислення як практика-керівника, так і практика-педагога. Орієнтиром для України повинні служити виклики зовнішньополітичного, євроінтеграційного курсу та вимоги сучасного ринку праці. Оцінено, в ряді випадків, негативний вплив стандартизованого тестування й рейтингових показників на характеристики діяльності навчальних закладів. Встановлено, що галузь тестування і підтримки освітнього процесу знаходиться на підйомі. Але проблем якості освіти це не вирішує, навпаки, призводить до комерціалізації освіти. Визначені шляхи вирішення цих проблем через перетворення стандартизації в систему ефективного оцінювання, яке дозволить підвищувати амбіції та досягати намічених цілей, зробити це не підсумком освітнього процесу, а необхідністю «освіти впродовж життя». Стандартизація – невід'ємна, але допоміжна частина шкільної культури. Досягнення такого балансу – одне з головних завдань управлінців від освіти. ; Проблемное поле философии и практики выполнения заказа на образовательные услуги в статье подается в формате, закрепленных нормативно-правовыми документами, государственных принципов последовательности и преемственности всех звеньев системы образования. Анализируются некоторые аспекты международной практики стандартизации и тестирования, в том числе, в сфере образования. Изучается ряд подходов к современным рейтинговым оценкам. Характеризуются закономерности и идентичности процессов, происходящих в системах образования разных стран мира, в ходе применения методик тестирования. При освещении проблемних вопросов содержательной и организационной составляющей оценивания, тестирования и мониторинговых исследований доказана необходимость перестройки философии мышления как для практика-руководителя, так и для педагога. Ориентиром для Украины должны служить вызовы внешнеполитического евроинтеграционного курса и требования современного рынка труда.Оценено, в ряде случав, отрицательное влияние стандартизованого тестирования и рейтинговых показателей на оценочные характеристики деятельности учебных заведений. Установлено, что отрасль тестирования и поддержки образовательного процесса находится на подъеме. Но проблем качества образования это не решает, а, наоборот, приводит к коммерциализации образования. Намечены ориентиры путей решения этих проблем через необходимость превращения стандартизации в систему эффективного оценивания, которое позволит повышать амбиции и достигать намеченых целей, делать этот процесс не итогом образовательного процесса, а потребностью «образования на протяжении всей жизни». Стандартизация – неотъемлемая, но все-таки дополнительная часть школьной культуры. Достижение такого баланса – одна из главных задач управленцев от образования. ; The European vector in the foreign policy of our state brought up a number of serious challenges for the system of domestic education. They include not only the reorganization of the philosophy of thinking, but also the conscious, objective study of the essence of our system's entering into the so-called European standards. It would be a mistake to think that the transfer of principles, approaches, forms and methods of work from the educational systems of different countries of the world will immediately produce a positive effect. Each system has its pros and cons. Practical experience of the use of different testing and standardization methods in different countries has already revealed a number of negative trends. Despite the fact that the testing industry is on the rise, the problems of the education quality still remain unsolved. In addition, politicians and officials are constantly tempted to give education assessments based on the results of rating and monitoring studies. Consequently, the objective picture of the essence and depth of the transformations, so necessary for the modern school, has disappeared from the analysis. Moreover, the competent evaluation of the activity of the main figure of the educational process – i.e. the teacher – has not been done. Testing, in a number of cases, turns a school into a training ground for testing tools, and it makes socialization, creativity, artwork and the formation of competencies to be a secondary task. Therefore, the critical view of the experience, which has been presented in the study, will tell practitioners how to enter the system of international standards and how to evaluate without repeating other people's mistakes. The expediency of such analysis becomes especially urgent on the eve of Ukraine's participation in 2018 PISA testing. At the same time, one cannot help paying attention to the undeniable conclusions about the direct connection between the results of testing the knowledge of the 15-year-old citizens of different countries of the world with the level of development of these states' economies. For example, the top ten testing leaders in 2012 were the following countries and cities: Shanghai, Singapore, Taiwan, Republic of Korea, Japan, and Finland. Study of the essence of these results has led to the conclusion that the problem is not in testing or standardization itself, but in what exactly is going to be standardized. One of the most authoritative educational systems in Finland tests schoolchildren once, upon graduation. But it's the state's job to standardize the preparation of the teacher. Singapore carries out two types of testing and examinations: at 12 years of age and when young people enter universities. Analyzing the education systems of these countries, attention should be paid to the fact that, without giving up testing, they already focus not on cognitive skills and academic knowledge of the fundamentals of sciences, but on the competence paradigm of education. The 46th International Economic Forum in Davos, held in January 2016, clearly formulated the demands of the modern international labor market for the new qualities of its employees. As a result, this new approach can provide such high GDP growth rates per capita that no reform of the economic sector is able to achieve even if it is aimed at the improvement of the technological and managerial production processes. Transfer of domestic education from academic to innovative rails must start from preschool and primary education. This is not only the compulsory observance of the principles of continuity and consistency enshrined by the state and the consistency of all levels of education, but also an objective conscious need to equip the entire system with clear guidelines for the modern standardization. Moreover, possible risks should be taken into account, the achievements and shortcomings should be analyzed and, as a result, the requirements of the international labor market should be achieved. Therefore, the most urgent task is to choose a path for one's reform. The end result should not be final testing as the end of the educational process, but it should rather bring up a person, who realizes the need for education throughout life and is able to achieve the set goals. The benefits of this study include the conclusions and analysis that in practice will allow managers determining the key points of application of forces while estimating the ways of fulfillment of the state order for the provision of educational services.
For the English abstract and full text of the article please see the attached PDF-File (English version follows Russian version).The study was carried out with the financial support of the Russian Research Foundation, project No. 14-02-00095. ABSTRACT The authors examine the mutual influence and interdependence of the human factor, the structure and competitiveness of the organization, the differences in the effectiveness of its individual elements, the features of such characteristics as the competencies of individual agents that make up the organization. The problems of occurrence of problem zones in the organization structure and ways of their elimination are analyzed. On the basis of the revealed regularities, the possibilities of managing the efficiency of organizations, including the example of the transport sector, are considered. Keywords: human resources, personnel management, internal communications, communication networks, organizational structure, transport sphere, competitiveness, organization efficiency. REFERENCES 1. Pismennaya, A. B. The Influence of the inhomogeneity characteristics of intra-organizational interactions on the efficiency of various types of companies [Vlijanie harakteristik neodnorodnosti vnutriorganizacionnyh vzaimodejstvij na effektivnost' razlichnyh vidov kompanij].Investicii i innovacii, 2014, Iss.6, pp.22-25. 2.Besley, T., Ghatak, M. Competition and incentives with motivated agents.American economic review, 2005, Iss.95 (3), pp.616-636. 3.Morris, S., Pandey, A., Raghuram, G., Gangwar, R. Introducing Competition in Container Movement by Rail.Indian Institute of Management. W.P., 2010, Iss.2010- 02-02, 32 p. 4.Vlasyuk, G.V., Gruzdeva, S. E. Competitiveness of a proposal as a factor of organization's competitiveness [Konkurentosposobnost' predlozhenija kak faktor konkurentosposobnosti organizacii].Trendy i upravlenie, 2014, Iss.1, pp.62-73. 5.Vlasyuk, G.V., Kurguzova, A. V. Analysis of the features of goal-setting and goal-achievement through the prism of intra-organizational relations [Analiz osobennostej celepolaganija i celedostizhenija cherez prizmu vnutriorganizacionnyh otnoshenij].Sovremennaja nauka: aktual'nye problemy teorii i praktiki, 2014, Iss.5-6, pp.65-73. 6.Leontiev, S.V., Masyutin, S.A., Trenev, V. N.Strategies of success.Generalization of the experience of reforming Russian industrial enterprises [Strategii uspeha. Obobshhenija opyta reformirovanija rossijskih promyshlennyh predprijatij].Moscow, Novosti publ., 2000, 336 p. 7.Filimonov, G. Yu., Tsaturyan, S. A. Social networks as an innovative mechanism of soft influence and management of mass consciousness [Social'nye seti kak innovacionnyj mehanizm mjagkogo vozdejstvija i upravlenija massovym soznaniem].Politika i obshhestvo, 2012, Iss.1, pp.65-75. 8.Vlasyuk, G.V., Pismennaya, A.B., Bestemyanova, A.A., Novoseltseva, E. V. Peculiarities of formation of communication networks on the basis of intra-organizational links [Osobennosti formirovanija kommunikacionnyh setej na baze vnutriorganizacionnyh svjazej].Innovacii i investicii, 2015, Iss.9, pp.96-104. 9.Shtompka, P. Trust - foundation of society [Doverie - osnova obshhestva].Moscow, Logos publ., 2012, 441 p. 10.Yu, A.Y., Khalifa, M.A Conceptual Model for Enhancing Intra-Group Knowledge Sharing.China: City University of Hong Kong. - Working Papers on Information Systems, 2007, Iss.7(15).http://sprouts.aisnet.org/7-15. 11.Quinn, R., Rohrbaugh, J.A spatial model of effectiveness criteria: towards a competing values approach to organizational analysis.Management science, 1983, Vol.29, Iss.3, pp.363-377. 12.Yu, T., Wu, N.A Review of Study on the Competing Values Framework.International Journal of Business and Management, 2009, Vol.4, Iss.7, pp.37-42. 13.Vlasyuk, G. V. Methods of identifying problem zones in the organization [Metody vyjavlenija problemnyh zon v organizacii].Sovremennaja nauka: aktual'nye problemy teorii i praktiki, 2013, Iss.7-8, pp.53-62. 14.Vlasyuk, G. V. Modern methods of identifying problem zones in the organization [Sovremennye metodiki vyjavlenija problemnyh zon v organizacii].Proceedings of the 4th international scientific-practical conference «World experience and domestic traditions of human resources management».Moscow, Max Press publ., 2013, pp.17-21. 15.Vlasyuk, G.V., Ivanov, Ya.G. Construction of effective internal connections as a basis of competitiveness of the organization [Postroenie effektivnyh vnutrennih svjazej kak osnova konkurentosposobnosti organizacii].Obrazovanie i nauka, 2014, Iss.5, pp.257-262. 16.Vlasyuk, G. V. Personnel demotivation as a factor of decreasing organizational effectiveness [Demotivacija personala kak faktor snizhenija organizacionnoj effektivnosti].Sovremennaja nauka: aktual'nye problemy teorii i praktiki, 2015, Iss.7-8, pp.58-64. 17.Nadezhdina, V. The effectiveness of staff.How to achieve the maximum result with a minimum of costs [Effektivnost' personala. Kak dobit'sja maksimuma rezul'tata pri minimume zatrat].Minsk, Harvest publ., 2007, 256 p. 18.Shprenger, R. Myths of motivation [Mify motivacii].Kaluga, Duhovnoe poznanie publ., 2004, 292 p. 19.Vlasyuk, G. V. Social skills as a reserve of organizational effectiveness [Social'nye navyki kak rezerv organizacionnoj effektivnosti].Sovremennaja nauka: aktual'nye problemy teorii i praktiki, 2015, Iss.№ 5-6, pp. 63-69. 20.Vlasyuk, G.V., Skudareva, V. O. On the issue of the features of non-material motivation [K voprosu ob osobennostjah nematerial'nogo motivirovanija] .Modernization vector of the development of science in XXI century: traditions, innovations, continuity: collection of scientific articles.St.Petersburg, KultInformPress, 2016, pp.122-125. 21.Pismennaya, A.B., Sharipova, M. R. On the conformity of the personnel motivation system to the organizational structure and company culture [O sootvetstvii sistemy motivacii personala organizacionnoj strukture i kul'ture kompanii].Modernization vector of the development of science in XXI century: traditions, innovations, continuity: collection of scientific articles.St.Petersburg, KultInformPress, 2016, pp.263-265. 22.Locke, Е.А., Latham, G. P. Building a Practically Useful Theory of Goal Setting and Task Motivation.University of Maryland, American Psychologist, September, 2002, pp.705-717. 23.Vlasyuk, G. V. Personnel involvement as a tool for increasing organizational competitiveness [Vovlechennost' personala kak instrument povyshenija organizacionnoj konkurentosposobnosti].Politika i obshhestvo, 2015, Iss.8, pp.1044-1053. 24.Bryson, A. Working with Dinosaurs? Union Effectiveness in Delivering for Employees.PSI Research Discussion Paper, 2003, Iss.11.http://www.newunionism.net/library/organizing/Bryson%20-%20Employee%20 Perceptions%20of%20Union%20Effectiveness%20 -%202003.pdf.Last accessed 15.07.2016. 25.Vlasyuk, G.V., Novoseltseva , E. V.Competitiveness of the organization from the standpoint of organizational effectiveness [Konkurentosposobnost' organizacii s pozicij organizacionnoj effektivnosti].Innovati v e transformations, priority directions and development tendencies in the economy, project management, etc .: collection of scientific articles.St.Petersburg, KultInformpress publ., 2014, pp.30-33. 26.Pismennaya, A. B. The Influence of informalized intra-organizational interactions on the efficiency of work of various companies [Vlijanie neformalizovannyh vnutriorganizacionnyh vzaimodejstvij na effektivnost' raboty razlichnyh kompanij].Agrarnyj nauchnyj zhurnal, 2015, Iss.8, pp.87-90. 27.Ivanov, Ya.G. The mechanism of growth of competitiveness of the organization due to conformity of the system of motivation to the organizational structure and culture [Mehanizm rosta konkurentosposobnosti organizacii za schet sootvetstvija sistemy motivacii organizacionnoj strukture i kul'ture].Sovremennaja nauka: aktual'nye problemy teorii i praktiki, 2015, Iss.7-8, pp.19-25. 28.Novoseltseva, E.V., Pismennaya, A. B. Influence of informalized intraorganizational interactions on organizational effectiveness [Vlijanie neformalizovannyh vnutriorganizacionnyh vzaimodejstvij na organizacionnuju effektivnost'].Sovremennaja nauka: aktual'nye problemy teorii i praktiki, 2015, Iss.9-10, pp.24-27. ; Текст аннотации на англ. языке и полный текст статьи на англ. языке находится в прилагаемом файле ПДФ (англ. версия следует после русской версии).Авторы исследуют взаимовлияние и взаимозависимости человеческого фактора, структуры и конкурентоспособности организации, различия в эффективности отдельных её элементов, особенности таких характеристик, как компетентностные предложения индивидуальных агентов, составляющих организацию. Анализируются вопросы возникновения проблемных зон в структуре организации и способы их устранения. На основе выявленных закономерностей рассмотрены возможности управления эффективностью организаций, в том числе на примере транспортной сферы. Исследование выполнено при финансовой поддержке РГНФ, проект № 14-02-00095.
The article describes radiation conditions in the Kaluga region 30 years after the Chernobyl NPP accident. The Chernobyl NPP accident caused radioactive contamination of nine Kaluga region territories: Duminichsky, Zhizdrinsky, Kuibyshevsky, Kirovsky, Kozelsky, Ludinovsky, Meshchovsky, Ulyanovsky and Hvastovichsky districts. Radioactive fallout was the strongest in three southern districts: Zhizdrinsky, Ulyanovsky and Hvastovichsky, over there cesium-137 contamination density is from 1 to 15Ci/km. According to the Russian Federation Government Order in 2015 there are 300 settlements (S) in the radioactive contamination zone, including 14 settlements with caesium-137 soil contamination density from 5 to 15 Ci/ km2 and 286 settlements with the contamination density ranging from 1 to 5 Ci/km2. In the first years after the Chernobyl NPP accident in Kaluga region territories, contaminated with caesium-137, there were introduced restrictive land usage, were carried out agrochemical activities (ploughing, mineral fertilizer dressing), there was toughened laboratory radiation control over the main doze-forming foodstuff. All these measures facilitated considerable decrease of caesium-137 content in local agricultural produce. Proceeding from the achieved result, in 2002 there took place the transition to more tough requirements SanPiN 2.3.2.1078-01. Analysis of investigated samples from Zhizdrinsky, Ulyanovsky and Hvastovichsky districts demonstrated that since 2005 meat samples didn't exceed the standard values, same for milk samples since 2007. Till the present time, the use of wild-growing mushrooms, berries and wild animals meat involves radiation issues. It was demonstrated that average specific activity of caesium-137 in milk samples keeps decreasing year after year. Long after the Chernobyl NPP accident, the main products forming internal irradiation doses in population are the wild-growing mushrooms and berries. Population average annual effective doses, caused90by Chernobyl fallouts, do not exceed 1 mSv/year. In 2014 AAEDmaximum calculated value for adultpopulation of 0,91 mSv was established in the following settlements:, Martynki village(Ulyanovsky district) and Lovatyanka village (Hvastovichsky district). The doses, accumulated in the period after the accident, are generally not high. According to calculations numerical value of forecasted accumulated doses varies from 0,23 to 21 mSv. Maximum calculated values of 21 mSv are established in Hvastovichsky district (Lovatyanka village) and Ulyanovsky district (Martynki village). Between 1986 and 2005, the effective irradiation doses did not exceed 29 mSv. Hence, in 70 years after the Chernobyl NPP accident standard value of 70 mSv will not be exceeded in the Kaluga region settlements. After 30 years, the main cause of population internal exposure is consumption of products from private subsidiary farms and especially of wild-growing products. There was conducted radiation monitoring of local agricultural foodstuff produce and of products from the forest. It demonstrated that caesium-137 average specific activity in samples of milk from private subsidiary farms in settlements of Zhizdrinsky, Ulyanovsky and Hvastovichsky districts decreased several-fold. It is between 20,0 Bq/l in 2007 and 1,7 Bq/l in 2015. In 2015, maximum levels of caesium-137 contamination in milk was 3,1% of the standard value, in potatoes - 4,7%, in meat - 4,4%.Average specific activity of caesium-137 in forest mushrooms samples from Zhizdrinsky, Ulyanovsky and Hvastovichsky districts doesn't decline. Peaks of average caesium-137 activity were observed in 2012, 2013 and 2014; they depend on mushrooms abundance, species, dry summer weather and locations of sampling in the forest. In 2015 in three southern districts, the maximum content of caesium-137 in mushrooms exceeded the permissible level (500 Bq/kg) 4,5-fold; about 2% of the samples do not correspond to it. The maximum contamination of berries with caesium-137 also exceeds the permissible level (160 Bq/kg) nearly 5-fold, and about 43% of samples don't correspond to it. Obtained results have demonstrated that long after the Chernobyl NPP accident (30 years) the main part of population internal exposure is caused by consumption of wild- growing mushrooms and berries. In the recent years, milk consumption does not play a considerable role in forming of internal dose any more. Conclusion: in 30 years since Chernobyl NPP accident in the Kaluga region radiation and environment conditions have considerably improved on the territories with radionuclides contamination. However, problems remain. The major task for mitigation of the Chernobyl NPP accident consequences is comprehensive radiation, social and economic rehabilitation of the contaminated territories. ; В статье рассматриваются радиационная обстановка на территории Калужской области спустя 30 лет после аварии на Чернобыльской АЭС. В результате аварии на Чернобыльской АЭС радиоактивному загрязнению подверглись 9 районов Калужской области - Думиничский, Жиздринский, Куйбышевский, Кировский, Козельский, Людиновский, Мещовский, Ульяновский, Хвастовичский. От радиоактивных выпадений наиболее пострадали три южных района - Жиздринский, Ульяновский, Хвастовичский с плотностью загрязнения цезием-137 от 1 до 15 Ки/км2. Постановлением правительства Российской Федерации 2015 г. в зону радиоактивного загрязнения входят 300 населенных пунктов (НП), из которых 14 населенных пунктов с плотностью загрязнения почвы цезием-137 от 5 до 15 Ки/км2 и 286 населенных пунктов от 1 до 5 Ки/км2. В первые годы после аварии на Чернобыльской АЭС на всех загрязненных цезием-137 территориях Калужской области были введены ограничительные меры по землепользованию, проводились агрохимические мероприятия (вспашка, внесение минеральных удобрений), ужесточен лабораторный радиационный контроль за основными дозообразующими продуктами питания, что привело к значительному снижению содержания цезия-137 в сельскохозяйственной продукции местного производства. Исходя из достигнутого результата, в 2002 г. осуществлен переход к более жестким требованиям СанПиН 2.3.2.1078-01. Анализ исследованных проб в Жиздринском, Ульяновском, Хвастовичском районах показал, что, начиная с 2005 г., пробы мяса, а с 2007 г. - пробы молока местного производства выше нормативных значений уже не регистрировались. До настоящего времени неблагоприятная радиационная обстановка складывается с использованием дикорастущих грибов, ягод и мяса диких животных. Показано, что средняя удельная активность содержания цезия-137 в пробах молока каждый год снижается. В отдаленный период после аварии на Чернобыльской АЭС основными продуктами, влияющими на формирование доз внутреннего облучения населения, являются дикорастущие грибы и ягоды. Средние годовые эффективные дозы населения, обусловленные чернобыльскими выпадениями, ни в одном населенном пункте не превышают 1 мЗв/год. В 2014 г. максимальное расчетное значение 90СГЭД для взрослого населения, равное 0,91 мЗв, установлено в населенных пунктах Ульяновского района, д. Мартынки и Хвастовичского района, д. Ловатянка. В целом, невелики и дозы, накопленные за весь послеаварийный период. Согласно расчетам, численное значение прогнозируемых накопленных доз варьирует от 0,23 до 21 мЗв. Максимальные расчетные значения, равные 21 мЗв, установлены в Хвастовичском районе (д. Ловатянка) и Ульяновском районе (д. Мартынки). За период 1986-2005 гг. эффективные дозы облучения не превышали 29 мЗв. Следовательно, за 70 лет после аварии на Чернобыльской АЭС нормативное значение, равное 70 мЗв, не будет превышено ни в одном населенном пункте Калужской области. Спустя 30 лет, потребление продукции из личных подсобных хозяйств и особенно дикорастущих продуктов дает основной вклад в дозу внутреннего облучения населения. Радиационный мониторинг сельскохозяйственных продуктов питания местного производства и даров леса показал, что средняя удельная активность цезия-137 в пробах молока из личных подсобных хозяйств в населенных пунктах Жиздринского, Ульяновского и Хвастовичского районов снизилась в несколько раз и составила от 20,0 в 2007 г. до 1,7 Бк/л в 2015 г. Максимальные уровни загрязнения молока цезием-137 в 2015 г. составляют 3,1%, картофеля - 4,7%, мяса - 4,4% от нормативного значения.Средняя удельная активность цезия-137 в пробах лесных грибов в населенных пунктах Жиздринского, Ульяновского, Хвастовичского районов остается без положительной динамики. Отмечаются скачки средних активностей содержания цезия-137 в 2012, 2013, 2014 гг., которые зависят от урожайности грибов, вида грибов, наличия сухого лета и территорий лесных массивов, где отбирались пробы. По данным 2015 г., в трех южных районах максимальное содержание цезия-137 в грибах в 4,5 раза превышает установленный норматив (500 Бк/кг) и около 2% проб ему не соответствуют. Максимальное загрязнение ягод цезием-137 также превышает норматив (160 Бк/кг) почти в 5 раз, не отвечают ему около 43% проб. Полученные результаты показали, что в отдаленный период после аварии на Чернобыльской АЭС (30 лет) основная доля внутреннего облучения населения обусловлена потреблением дикорастущих грибов и ягод. Употребление молока в последние годы уже не играет такой значительной роли в формировании дозы внутреннего облучения.За 30 лет с момента аварии на Чернобыльской АЭС радиационная обстановка и состояние природной среды на загрязненных радионуклидами территориях Калужской области значительно улучшилась. Однако проблемы остаются. Важнейшей задачей преодоления последствий аварии на Чернобыльской АЭС является комплексная радиационная и социально-экономическая реабилитация загрязненных территорий.
Abstract. Purpose. The purpose of this article is to give coverage to the rigid system of knowledge continuity. The article is dedicated to the priority tasks of foreign language teaching at school /college and non-philological higher educational institutions. A foreign language, according to E. I. Passov, has become a kind of productive power, and foreign language literacy – an economic category. The main purpose of foreign language teaching at school/college is to provide students with a basic sound language training in order to teach students later at a technical university to use relevant foreign literature in their specialty. It mean s that students must be taught to read, analyze and translate technical texts with different objectives (with /without a dictionary), it corresponds to the curriculum requirements in foreign languages for non-linguistic specialties. Methodology. The main objective of the methodology of the foreign language teaching is communication training. The methodological mechanism of foreign language mastering is based on reading, analysis, technical texts translation, ability to speak on the issues of future specialt y and social topics. The major methodological task of foreign language teaching at school and non-linguistic technical university is to help students in the shortest possible time to master comprehensive skills of reading, understanding and translating authentic texts in a foreign language. The urgency of foreign speech training requires the improvement of foreign language methodology taking into account the ongoing changes in the social, political, economic life of our country and abroad. Findings It is established that the ability to read a relevant literature, professional literature in order to get the necessary information, be able to translate, prepare an abstract and annotation, to conduct a simple business conversation, to make a speech and understand a foreign speech within the topics of university curricula remain extremely important aspects of the language mastering. At a technical University training, development, and improvemen t of different types of reading such as skimming, scanning, reading for full understanding is determined by the task set up while working at authentic sources. These sources include monographs, patents, scientific articles, transportation documents, different technical, business, popular science materials. Originality. Specific differences in the volume of meanings of the two languages being compared are determined. It is found out that in most cases the lack of understanding of scientific foreign texts is caused n ot only by difficult grammar rules but mainly by the lack of combinatory and polysemantic knowledge of the language being studied. Practical value. The implementation of the set purposes and tasks allows to develop and improve the language /speech knowledge of students and to acquire practical skills of translation from a foreign language into a native one; gives an opportunity to master the most typical grammatical structures and genres of technical and scientific styles of speech, frequently used types of vocabulary: basic, scientific, special, terms; to eliminate some lexical problems of translation as well as to master some strategies of reading and translation: a)reading for full and accurate understanding of the material, b) quick reading for finding specific information, c) scanning, d)reading for finding the most significant information in order to convey the meaning of the text in the form of a synopsis or an abstract (semantic cutting down of the text in the form of a synopsis translation and an abstract). ; Аннотация. Цель. Целью настоящей статьи является освещение строгой системы преемственности знаний. Статья посвящена приоритетным задачам обучения иностранному языку в средней школе / колледже и в учреждениях высшего образования нефилологического профиля. Иностранный язык, по мнению Е. И. Пассова, стал своеобразной производительной силой, а иноязычная грамотность – экономической категорией [15,с.12]. Основной целеустановкой при изучении иностранного языка в школе/колледже является обеспечение учащихся хорошей базовой языковой подготовкой для того, чтобы в техническом университете научить студентов пользоваться иноязычной литературой по профилю специальности. А это значит, что их следует учить читать, анализировать и переводить технические тексты с варьируемой целью (с/без использования словаря), что, в принципе, соответствует требованиям учебной программы по иностранным языкам для неязыковых специальностей [6, с.12]. Методика. Обучение общению является главной целью методики при изучении иностранного языка. Методический механизм усвоения иностранного языка базируется на чтении, анализе, переводе технических текстов, умении высказываться по вопросам своей будущей специальности и социально-бытовой тематике. Центральной методической задачей преподавания иностранного языка как в средней школе, так и в неязыковом вузе является помощь обучаемым в овладении ими в кратчайший срок всесторонними умениями сознательного чтения, понимания и перевода оригинальных текстов на изучаемом иностранном языке. Актуальность обучения иноязычной речи диктует необходимость совершенствования методики преподавания иностранных языков с учетом происходящих изменений в современной общественно политической и экономической жизни в стране и за рубежом. Результаты. Установлено, что чрезвычайно важным аспектом владения языком остается умение читать профильную литературу, литературу по специальности с целью получения необходимой информации, заниматься вопросами перевода, реферирования и аннотирования, вести несложную деловую беседу, делать сообщения и понимать иностранную речь на слух в пределах изученных тем программы. Обучение, развитие и совершенствование таких видов чтения в техническом университете, как ознакомительное, поисковое, просмотровое и изучающее определяется задачей, поставленной при работе с оригинальными аутентичными источниками такими как монографии, патенты, научные статьи, транспортная документация, материалы технического, делового, а также научно-популярного характера. Научная новизна. Определены специфические различия в объеме значений двух сравниваемых языков. Выявлено, что в большинстве случаев затруднения в понимании научно-технических текстов на иностранном языке вызваны не столько трудностями грамматического характера, сколько непониманием особенностей словарного состава изучаемого языка; отсутствием понимания важности проблемы многозначности слова и зависимости его значения от языкового контекста и ситуации; неумением учесть различные возможности сочетаемости слов в двух языках. Практическая значимость. Реализация намеченных целей и задач позволит развить и совершенствовать языковые/речевые знания обучаемых и приобрести практические переводческие навыки с иностранного на родной язык, обеспечит усвоение наиболее типичных грамматических явлений и структуры жанров научно-технического стиля речи, частотный слой лексики: общеупотребительной, общенаучной, специальной, терминологической, устранить некоторые лексические проблемы перевода и коммуникации, а также овладеть несколькими стратегиями чтения и перевода: а) чтение с полным и точным пониманием прочитанного текста; б) беглое чтение и нахождение конкретной информации; в) чтение текста с целью ознакомления с его содержанием; г) чтение текста, выделение в нем наиболее существенной информации и передача ее в форме реферата, аннотации (смысловое свертывание текста в форме реферативного перевода и аннотации). ; Анотація. Мета. Метою цієї статті є висвітлення суворої системи наступності знання. Стаття присвячена пріоритетним завданням навчання іноземної мови в середній школі / коледжі і в закладах вищої освіти нефілологічного профілю. Іноземна мова, на думку Е.І. Пассова, стала своєрідною продуктивною силою, а іншомовна грамотність - економічною категорією [15, с.12]. Основною целеустановкою при вивченні іноземної мови в школі / коледжі є забезпечення учнів хорошою базовою мовною підготовкою для того, щоб в технічному університеті навчити студентів користуватися іншомовної літературою за профілем спеціальності. А це означає, що їх слід вчити читати, аналізувати і переводити технічні тексти з варьируемой метою (с / без використання словника), а також вміти висловитися з питань своєї майбутньої спеціальності та соціально-побутової тематики, що, в принципі, відповідає вимогам навчальної програми з іноземних мов для немовних спеціальностей [6, с.12]. Методика. Навчання спілкуванню є головною метою методики навчання іноземним мовам. Методичний механізм засвоєння іноземної мови базується на читанні, аналізі, перекладі технічних текстів, умінні висловлюватися з питань своєї майбутньої спеціальності та соціально-побутової тематики. Центральної методичної завданням викладання іноземної мови як в середній школі, так і в немовних ВНЗ є допомога учнем в оволодінні ними в найкоротший термін всебічними вміннями свідомого читання, розуміння і перекладу оригінальних текстів на досліджуваному іноземною мовою. Актуальність навчання іноземної мови диктує необхідність вдосконалення методики викладання іноземних мов з урахуванням змін, що відбуваються в сучасній суспільно-політичного та економічнім житті в країні і за кордоном. Результати. Встановлено, що надзвичайно важливим аспектом володіння мовою залишається вміння читати профільну літературу, літературу за фахом з метою отримання необхідної інформації, займатися питаннями перекладу, реферування та анотування, вести нескладну ділову бесіду, робити повідомлення і розуміти іноземну мову на слух в межах вивчених тем програми. Навчання, розвиток і вдосконалення таких видів читання в технічному університеті, як ознайомлювальне, пошукове, переглядові та вивчає визначається завданням, поставленим при роботі з оригінальними автентичними джерелами. Це монографії, патенти, наукові статті, транспортна документація, матеріали технічного, ділового, а також науково-популярного характеру. Наукова новизна. Визначено специфічні відмінності в обсязі значень двох порівнюваних мов. Виявлено, що в більшості випадків труднощі в розумінні науково-технічних текстів на іноземній мові викликані не стільки труднощами граматичного характеру, скільки нерозумінням особливостей словникового складу мови, що вивчається; нерозумінням важливості проблеми многозначності слова і залежності його значення від мовного контексту і ситуації; невмінням врахувати різніможливості слів у двох мовах. Практична значимість. Реалізація намічених цілей і завдань дозволить розвинути і удосконалювати мовні / мовні знань учнів і набути практичних перекладацькі навички з іноземною на рідну мову, забезпечить засвоєння найбільш типових граматичних явищ і структури жанрів науково-технічного стилю мовлення, частотний шар лексики: загальновживаної, загальнонаукової, спеціальної, термінологічної, виправити деякі лексичних проблем і перекладу та комунікації, а також оволодіти кілька стратегій читання і перекладу: а) читання з повним і точним розумінням прочитаного тексту; б) побіжного прочитання і знаходження конкретній інформації; в) читання тексту з метою ознайомлення з його змістом; г) читання тексту, виділення в ньому найбільш суттєву інформації і передача ії в формі реферату, анотації (смислове згортання тексту в формі реферативного перекладу і анотації).
International audience ; In the mid-19th century, Emperor Alexander II was carrying out large scale liberal reforms in Russia. In the course of these reforms, a problem was put forward about public preservation of historical monuments and archaeological sites as national cultural heritage. A step to this direction was undertaken in 1859 when the Imperial Archaeological Commission (IAC) was organized in Saint-Petersburg. Over the second half of the 19th and beginning of the 20th century, the Commission remained the single State body concerned with archaeology and protection of sites and monuments on the territory of Russian Empire. In its activities, this Institution combined scientific research, organizational, monitoring and controlling functions. In the present monograph mainly created by the collective of the Institute for the History of Material Culture, Russian Academy of Sciences, the history of the first archaeological institution in Russia is systematically presented and analysis of its activities proposed for the first time. The organization of IAC was preceded by a long process of formation of the interest of the Russian society to the archaeology. The immediate precursor of IAC was the "Office of Archaeological Researches" founded in 1841 by the Minister for Home Affairs Lev Perovsky (1796–1856). The activities of the Office were concerned with investigations of archaeological sites of Kerch and Bosporos, Chersonesos, kurgans in the surroundings of Vladimir and Suzdal and settlements of the Golden Horde on the Volga River. During this period, the main principles which afterwards lay in the foundation of IAC were established. After the death of Lev Perovsky, the investigations were entrusted to Count Sergey Stroganov (1794–1882). The result of this appointment was that the assistant of Lev Perovsky and his nephew Count Alexey Uvarov (1824–1884), who planned to stand himself at the head of Russian archaeology, left Saint-Petersburg and moved to Moscow where in 1864 he founded the Moscow Archaeological Society in opposition to the Imperial Archaeological Commission. The confrontation between two Institutions however became actually a stimulus for the progressive advancement of the science and protection of monuments of antiquity. In 1857, Sergey Stroganov proposed to organize the "Main Archaeological Commission". That project became the basis of IAC, the statute of which was approved on February 2, 1859, by Emperor Alexander II. That statute secured for the Commission the right to conduct "earthen excavations", monitoring of the discoveries of hoards and archaeological objects in Russia and supervision over building activity at archaeological sites. The principles underlying the foundation of IAC were partly oriented to France and its "Commission des Monuments Historiques" (1837). The experience of the activities of IAC was used in organizing archaeological institutions in some European countries (Austria, Italy). The activity of IAC may be subdivided through three periods connected with its chairmen: 1859–1882 when Sergey Stroganov was the chairmen of IAC, 1882–1886 when it was headed by the Director of the Imperial Hermitage Museum Alexander Vasil'chikov (1832–1890), and 1886–1918 when the Commission was directed by Count Alexey Bobrinskoy (1852–1927). Originally, the staff of the Commission consisted of eight persons. In the activity of the Commission, such famous historians and archaeologists took part as Ivan Zabelin (1859–1876), Vladimir Tiesenhausen (1825–1902) and Nikodim Kondakov (1876–1891). Initially, the Commission was housed in the palace of Stroganov in Nevsky Prospect in Saint-Petersburg. The activities of the Commission have established the system of regulation of archaeological researches in Russia, which with several alterations existed until the beginning of the 21st century. This system was based on the "Otkryty list" (laissez-passer) as individual authorizations for researchers to conduct excavations with the indispensable submission of a report to the archives of the Commission. This practice has initiated the creation of the unique corpus of sources for the archaeology, architectural monuments and sites of different nations and modern states of East-Central Europe and Asia. The main activity of the Commission in 1859–1886 included excavations of sites of the Scythian culture and Classical Greek antiquities on the Taman Peninsula, in the Crimea (Kerch, Bosporos) and on some other territories, now in Ukraine. Nevertheless, the widespread opinion that the Commission studied exclusively the Classical and Scythian antiquities is incorrect: already then the first investigations in Siberia, Central Asia were conducted as well as studies of sites of the Bronze and Stone ages in Northern Russia. The finds came predominantly to the collections of the Imperial Hermitage Museum in Saint-Petersburg and Historical Museum in Moscow. Another important responsibility of the Commission was the acquisition of monetary hoards and treasures of historical objects found on the territory of Russian Empire. The first investigator of hoards was a curator of the Hermitage collections Julian Iversen (1859–1900). Simultaneously, the Commission consulted the restoration and conservation activities of the Ministry of Home Affairs, primarily for the monuments of the defensive architecture and church buildings. For that purpose, the staff of the Commission included a representative of the Academy of Arts Feodor Solntsev (1859–1892). Protection of the monuments of archaeology also was an important task of the Commission. In 1866, Sergey Stroganov achieved the prohibition of treasure-hunting in Russia. The Commission, as the central state institution, actively collaborated with provincial Statistic Committees and Archive Commissions in the field of studies and protection of local monuments and sites. During the chairmanship of Alexander Vasil'chikov, the reforms of the Commission's activities were prepared. These reforms took place already under Count Alexey Bobrinskoy. In 1886–1887, an interdisciplinary program for studies of Slavic-Russian archaeology, the eastern Black-Sea region, Siberia etc. was developed. During that period, the Commission was moved to an office in the Winter Palace in Saint-Petersburg. On March 11, 1889, Emperor Alexander III approved by his decree the exclusive right of the Commission to conduct archaeological excavations and to license their execution on state and public lands. Simultaneously, the Commission, together with the Academy of Arts, was charged with supervision over restoration and protection of objects of art and architectural monuments. In 1890, the "Regulations for the Archaeological Commission and Academy of Arts on the order of consideration of petitions about restoration of historical monuments" were approved. Beginning with 1894, special sessions of IAC began to consider projects of restorations an conservations. The main specialists of IAC in the branch of restoration were Petr Pokryshkin (1870–1922), Konstantin Romanov (1882–1942) and Dmitry Mileev (1878–1914). The Commission got also Vladimir Suslov (1857–1921), Nikolay Sultanov (1850–1908), Ieronim Kitner (1839–1929) and Georgy Kotov (1859–1942) to take part in the architectural restorations. These activities resulted in establishment of standards of modern scientific restoration, using primarily the archaeological approach, which are efficacious even in the 21st century. Among the most successful restoration projects of IAC, noteworthy are the Church of the Transfiguration of the Saviour on the Nereditsa hill near Novgorod, Church of the Transfiguration of the Saviour at Berestovo in Kyiv, the Saint Boris and Gleb church at Kolozha in Grodno, the Saint George church in Yuryev-Polskoy, Cathedral of the Dormition of Mother of God in the Moscow Kremlin, Ipatyevsky Monastery in Kostroma, Ferapontov Monastery in Vologda region, Bakhchisarai Palace in Crimea, Smolensk and Pskov city walls etc. Among the most important problems of IAC in the restoration issues were its relations with the Russian Orthodox Church. As early as 1893, the Ober-Procurator of the Holy Synod Konstantin Pobedonostsev (1827–1907) confirmed that restoration of churches must be conducted with permission of the Commission, however in practice many churches were disfigured by illiterately made repairs. Part of the difficulties proceeded from contradictions in Russian law. Notwithstanding the fact that the Commission had succeeded in developing an algorithm of its relations with the clergy, during the World War I, under the conditions of the general crisis of the Russian State and society, the Synod attempted to withdraw religious monuments from the public control.The new objectives and expansion of the geography of researches of IAC demanded a new staff of the Commission. That approval was received in 1888 and 1902. The membership of the Commission included Alexander Spitsyn (1858–1931), Nikolay Veselovsky (1848–1918), Vasily Latyshev (1855–1921), Boris Farmakovsky (1870–1928) and others. Alexey Bobrinskoy actively used his right of appointment of corresponding members and honorary members of the Commission. Among the corresponding members appointed in 1886–1917 were Vladimir Stasov (1824–1906), Vasily Radlov (1837–1918), Dmitry Samokvasov (1843–1911), Innokenty Lopatin (1839–1909), Alexander Bertier-Delagard (1842–1920), Alexander Lappo-Danilevsky (1863–1919), Yulian Kulakovsky (1855–1919), Nikolay Pantusov (1849–1909), Valentin Zhukovsky (1858–1919), Vladimir Malmberg (1860–1921), Sergey Zhebelev (1867–1941), Emil Roesler (?–?), Alexey Markov (1858–1920), Nikolay Marr (1864–1934), Mstislav Farmakovsky (1873–1946), Alexander Malein (1869–1938) and others. There was yet another category of assistants of the Commission — supernumerary members. They included Nikolay Pokrovsky (1848–1917) — an expert on Christian archaeology and Orthodox art, Vladimir Antonovich (1834–1908), Bohdan Khanenko (1849–1917), Ernst von Stern (1859–1924), Mikhail Rostovtsev (1870–1952), Alexey Shirinsky-Shikhmatov (1862–1930), Feodor Braun (1862–1942), Nikolay Bulychev (1852–1919) et al.In 1909, the 50th anniversary of the Commission and 25th anniversary of the activities of its chairman Alexey Bobrinskoy became something like summing up of the results of the works of IAC. The special role of the Commission is noteworthy regarding the studies of Scythian and Greek and Roman antiquities. The commission excavated about fifty 'Royal' kurgans containing rich Scythian burials from which the artistic gold objects are housed now in the Special Treasury of the State Hermitage Museum in Saint-Petersburg. Studies of Bosporan sites were continued: the Commission was in charge of the Kerch Museum of Antiquities which directed the archaeological excavations in this region. The museum was headed by Alexander Lyutsenko (1807–1884), Stepan Verebryusov (1819–1884), Fedor Gross (1822–1897), Karl Dumberg (1862–1931) and Vladislav Shkorpil (1853–1918). Funerary catacombs, important Classical, Jewish and Christian antiquities were here discovered. Since 1888, according to an order of Emperor Alexander III, IAC was entrusted with the direction of researches in the area of the Tauric Chersonesos and its surroundings. Karol Kościuszko-Waluszyński (1847–1907) was appointed the head of the excavations in Chersonesos. During the later years, the excavations were directed by Robert Loeper (1865–1918) and Leonid Moiseev (1882–1946). Under the direction of the Archaeological Commission, living blocks, buildings and necropolis dated to the Classical, Hellenistic, Roman and Byzantine periods had been discovered and investigated, as well as several dozens of Christian churches and basilicas. In 1902, the systematic excavations of Olbia began under the direction of Boris Farmakovsky, and in 1904 – the archaeological researches of Berezan Island began under the direction of Ernst von Stern. An expansive project came to be that of excavations in 1908–1914 of one of the first medieval stone church of Eastern Europe — the Church of the Tithe in Kyiv conducted under the direction of Dmitry Mileev. During the period of 1890–1914, the Commission was financing altogether up to twenty expeditions annually throughout more than fifteen provinces and regions of Russian Empire. It must be noted however that the level of understanding of archaeological evidence gained remained behind its accumulation. In the field of the archaeology of the Stone Age, the studies of the Commission revealed several important Neolithic sites of Eastern Europe. In 1905, Alexander Spitsyn discovered a Paleolithic site at Borshevo, Voronezh region. The same researcher also wrote in 1915 a synthetic and generalizing work on the Russian Paleolithic where he had summarized the results of archaeology of the Early Stone Age in Eastern Europe and comprehensively characterized the sites of Caucasus and Siberia. Nevertheless, it must be noted here that the major researches on the Stone Age were carried out the sphere of activities of the Commission.During investigations of archaeological sites of Siberia separated by thousands kilometers from the scientific centers of European Russia, the Commission maintained close relations with local archaeologists and ethnologists directing their efforts and licensing their excavations. At the funds and on the instructions of the Commission, the archaeological sites of Siberia were studied since the 1860s by Vasily Radlov (1837–1918), Dmitry Klements (1848–1914), Alexander Adrianov (1854–1920) and other scholars.Members of the Commission participated personally in investigations of antiquities of the Caucasus and Ciscaucasia. In 1887, Dmitriy Bakradze (1826–1890) proposed a program of archaeological exploration of the area of Sukhumi, and in 1889 IAC carried out description and photographing of objects of Georgian Christian art from sacristies of churches and monasteries in Georgia. Since 1892, Nikolay Marr conducted longstanding investigations of the ancient Armenian capital Ani, medieval towns, fortresses and churches (Dvin, Akhtamar). Simultaneously, the explorations of sites of the Bronze and Middle Ages (dolmens, the Maikop kurgan and the Koban culture) were carried out through the efforts of Nikolay Veselovsky and Emil Roesler.The initiative of studies of architectural and archaeological monuments in Central Asia also mainly belongs to IAC. In 1900s–1915, IAC just kept under control the works in this region, gathered and distributed local collections and stray finds through museums. Photographing of architectural, ethnographic and historical monuments was conducted. The first archaeological excavations are connected with the names of Nikolay Pantusov who investigated in 1860s–1890s Christian Nestorian cemeteries near the Syr-Darya River, and Nikolay Veselovsky who continued archaeological and architectural researches since 1884 until the beginning of the 20th century. In 1890 and 1896, Valentin Zhukovsky observed several archaeological sites. In the 1880s, Alexey Bobrinskoy and Vladimir Antonovich developed a program of interdisciplinary research in the field Slavic and medieval archaeology on the territory of Ukraine. Excavations of kurgans were started in the Dnieper River region, Bielorus' and Novgorod region. At Gnezdovo near Smolensk, the Commission organized in 1890s-1900s excavations of kurgans and the settlement which initiated researches in the Viking Age in Eastern Europe. The systematization of mediaeval Slavic archaeology was proposed by Alexander Spitsyn. Of note is the IAC's contribution to studies of mediaeval archaeological sites of Eastern Europe. These included the Malaya Pereshchepina hoard found in 1912 — the supposed funerary complex of Khan Kubrat, excavations of the settlement of Mayatskoe conducted by Nikolay Makarenko (1877–1938) in 1908–1909, sites of Ugro-Finnish and Baltic tribes — Lyadinsky and Lyutsinsky necropolis investigated in 1889–1891 by Evdokim Romanov (1855–1922), Vladimir Sizov (1840–1904), Vladimir Yastrebov (1855–1899) et al. The archaeology of the region of Perm of the 8th-9th centuries and sites of the Vyatka region also were included in the sphere of interests of IAC, inter alia due to the fact that a very rich collection of local archaeological materials belonged to Sergey Stroganov. Alexander Spitsyn proposed the first archaeological periodization of the Perm and Kama regions local history and distinguished a number of local archaeological cultures. By 1917, the Commission was a serious academic institution both in the branch of architectural and archaeological researches. It became the organizing centre of Russian archaeology actively collaborating with public structures and planning new directions of researches. It is exactly inside the academic community rather than at the communistic authority after the October 1917 that the idea sprang up to transform the Commission into the "Academy of Archaeological Sciences" in order to focus efforts of its members exclusively onto the scientific sphere. In October of 1918, Anatoly Lunacharsky (1875–1933) approves the new regulations of the Russian State Archaeological Commission. Nikolay Marr became its chairman whereas Alexey Bobrinskoy had to emigrate. On April 19, 1919, the decree on the foundation of the Russian Academy for the History of Material Culture was signed by the chairman of the Bolsheviks government Vladimir Ulyanov. In the early August, elections to the new Academy took place. The Academy was housed in the Marble Palace in Petrograd. We should regard August 7, 1919, as the first day of the Academy for the History of Material Culture and the last day of the history of the Archaeological Commission.On the basis of the Imperial Archaeological Commission and Academy for the History of Material Culture the modern archaeological institutions of Russia have emerged. The practices established by the Commission were put into the foundation of the present-day regulation of archaeological researches and the system of protection of archaeological sites. The experience of the Commission undoubtedly indicates that the protection of the cultural heritage may be effective only in the case where it is carried out within an academic system. The protection and restoration of historical monuments must be subdued to scientific goals and architectural researches. The role of IAC manifested in the establishing national archaeological and site protection systems of the European and Asiatic countries which once constituted the Russian Empire. The editorial activities of IAC have been reflected in 65 titles of periodicals and nonperiodicals: Reports of IAC, Proceedings of IAC, and Materials on the Archaeology of Russia etc. Nikodim Kondakov's publication "Russian Hoards" (1896) and Yakov Smirnov's "Oriental Silver" (1909) are special contributions to the Art history. The materials of IAC kept in the Manuscript and Photographic departments of Scientific archives of the Institute for the History of Material Culture, Russian Academy of Sciences, Saint-Petersburg (9,030 files and over 100,000 photographic imprints and negatives) conceal unique possibilities for future scientific discoveries and constitute an invaluable contribution of the Commission to studies and preservation of archaeological and cultural heritage of the World.
The article deals with the theoretical and source-related block of issues related to the Ottoman archaeology of the Crimea, as a special scientifi c discipline that studies the material antiquities of the Ottoman period in its history (about 1475–1783). The subject of research and the content of the term "Ottoman archaeology" and its relationship with other similar, but not identical, concepts in archaeological science are analyzed. The main stages of archaeological research of monuments of the late XV-XVIII centuries in the region are reconstructed. The paper presents an overview of the main directions of modern ottoman archaeology of the Crimea, starting from the 90s of the XX century. It is concluded that in recent decades, the greatest progress has been made in the study of the archaeology of Ottoman fortresses in the Crimea and the capital of the Crimean Khanate – the city of Bakhchisaray, as well as in the fi eld of archaeological material science, especially in relation to the structure of the ceramic complex of this time. ; В статье рассматривается теоритический и источниковедческих блок вопросов, связанный с османской археологией Крыма, как особой научной дисциплины, изучающей материальные древности османского периода в его истории (около 1475-1783 гг.). Анализируется предмет исследований и содержание термина «османская археология», его соотношение с другими близкими, но не идентичными, понятиями в археологической науке. Реконструируются основные этапы археологических исследований памятников конца XV-XVIII вв. в регионе. В работе представлен обзор основных направлений современной «османской археологии» Крыма, начиная с 90-х гг. ХХ в. Делается вывод о том, что за последние десятилетия наибольший прогресс достигнут при изучении археологии османских крепостей на территории Крыма и столицы Крымского ханства – города Бахчисарая, а также в области археологического вещеведения, особенно применительно к структуре керамического комплекса этого времени. Библиографические ссылки Адаксина С.Б., Мыц В.Л., Ушаков С.В. Некоторые итоги архитектурно−археологических исследований крепости Чембало в 2002−2011 гг. // Адаксина С.Б., Мыц В.Л., Ушаков С.В. Отчет об археологических исследованиях средневековой крепости Чембало (г. Балаклава) в 2011 г. СПб.; Симферополь: Издательство Государственного Эрмитажа, 2012. С. 58−98. Адаксина С.Б., Мыц В.Л. Отчет об археологических исследованиях средневековой крепости Чембало (г. Балаклава) в 2015 г. СПб.; Симферополь: Издательство Государственного Эрмитажа, 2016. 166 с. Адаксина С.Б., Мыц В.Л. Генуэзская крепость Чембало: этапы формирования оборонительной системы и инфраструктуры города в XIV−XV вв. // Труды Государственного Эрмитажа. Т. LXXXIX. Византия в контексте мировой культуры: материалы конференции, посвященной памяти А.В. Банк. СПб.: Издательство Государственного Эрмитажа, 2017. С. 103−139. Адаксина С.Б., Алексеенко Н.А., Гинькут Н.В., Мыц В.Л. Отчет об археологических исследованиях средневековой крепости Чембало (г. Балаклава) в 2017 г. СПб.; Симферополь: Издательство Государственного Эрмитажа, 2018. 217 с. Айбабина Е.А., Бочаров С.Г. Керамические подсвечники и светильники XV−XVIII вв. из Каффы // Херсонесский сборник. 1998. Вып. IX. С. 195−208. Акчокраклы О.Н. Новое из истории Чуфут−Кале // Известия Таврического общества истории, археологии и этнографии. 1928. Т. 2 (59). С. 158−172. Акчокраклы О.Н. Эпиграфические находки // Известия Таврического общества истории, археологии и этнографии. 1929. Т. 3 (60). С. 183−187. Алексеенко Н.А., Дьячков С.В., Неделькин Е.В., Ступко М.В. Османский гарнизон Балыклагу в начале XVI в. (по письменным источникам и археологическим данным) // Сборник материалов ХVII Международной научной конференции «Лазаревские чтения». Причерноморье: история, политика, география, культура / Под ред. О.А. Шпырко, В.В. Хапаева, А.В. Мартынкина, С.В. Ушакова, С.И. Рубцовой. Севастополь: Филиал МГУ в г. Севастополе, 2019. С. 38−40. Алядинова Д.Ю. Неглазурованная керамика позднесредневекового Судака: по материалам раскопок 2008−2010 гг. // Археологический альманах, №28. Древняя и средневековая Таврика: сборник статей, посвященный 1800−летию города Судака / отв. ред. В.В. Майко. Донецк: Донбасс, 2012. С. 247−257. Алядинова Д.Ю. Керамика османского времени из раскопок Партенита // Археологический альманах, №33. Древняя и средневековая Таврика. Сборник статей, посвященный юбилею Е.А. Паршиной / ред.−сост. И.Б. Тесленко. Киев: Видавець Олег Фiлюк, 2015. С. 451−481. Алядинова Д.Ю., Тесленко И.Б. Некоторые древности османского периода из селения Алушта // Terra Alustiana MMXI: сборник научных трудов / ред.−сост. В.Г. Рудницкая, И.Б. Тесленко. Симферополь: Антиква, 2015. С. 157−199. Алядинова Д.Ю., Тесленко И.Б., Майко В.В. Керамика из раскопок зольника османского периода в портовой части Сугдеи (по материалам исследований 2010 г.) // Археологический альманах, №33. Древняя и средневековая Таврика. Сборник статей, посвященный юбилею Е.А. Паршиной / ред.−сост. И.Б. Тесленко. Киев: Видавець Олег Фiлюк, 2015. С. 482−511. Баранов И.А. Главные ворота средневековой Солдайи // Архитектурно−археологические исследования в Крыму. Киев: Наукова думка, 1988. С. 81−97. Баранов В.И., Карлов С.В. Археологическое изучения поселения Мариамполис (предварительные итоги) // II Бахчисарайские научные чтения памяти Е.В. Веймарна: тезисы докладов и сообщений Международной научной конференции. Симферополь: Антиква, 2013. С. 8. Белик Ю.Л. Османские оборонительные сооружения на Керченском полуострове (XVII−XVIII вв.). Казань: ZurKazan, 2016. 236 с. Белый А.В., Белый О.Б., Лобода И.И. Позднесредневековые плитовые могильники Юго−Западного Крыма // История и археология Юго−Западного Крыма: сборник научных трудов Бахчисарайского государственного историко−культурного заповедника / сост. Ю.М. Могаричев. Симферополь: Таврия, 1993. С. 160−174. Бобровский Т.А., Чуева Е.Е. Спелео−археологические исследования 2006 года на территории Бахчисарайского Свято−Успенского монастыря // Сугдейский сборник. Киев; Судак: Академпериодика, 2008. Вып. III. С. 281−295. Боданинский У.А. Бахчисарайские памятники // Записки Крымского общества естествоиспытателей и любителей природы. 1917. Т. 6. С. 125−129. Боданинский У.А. Татарские «дурбе»−мавзолеи в Крыму. Из истории искусства крымских татар // Известия Таврического общества истории, археологии и этнографии. 1927. Т. 1 (58). С. 195−201. Боданинский У.А., Засыпкин Б.Н. Чуфут−Кале (по материалам раскопок 1928−1929 гг.) // Известия Таврического общества истории, археологии и этнографии. 1929. Т. 3 (60). С. 170−183. Боданинский У.А. Археологическое и этнографическое изучение татар в Крыму. Симферополь: 1−я Гостиполитография «Крымполиграфтреста», 1930. 31 с. Бочаров С.Г. Историческая топография Каффы (конец XIII в. – 1774 г.). Фортификация, культовые памятники, система водоснабжения. Автореферат диссертации на соискание ученой степени кандидата исторических наук. М., 2000. 21 с. Бочаров С.Г. Топография города Керчи XVI−XVIII вв. // Археологические записки / ред. В.Я. Кияшко. Ростов−на−Дону: ДАО, 2005. Вып. 4. С. 145−150. Бочаров С.Г. Картографические источники по топографии турецкого города Мангуп // Бахчисарайский историко−археологический сборник / ред. – сост. Ю.М. Могаричев. Симферополь: АнтиквА, 2008. Вып. 3. С. 191−211. Бочаров С.Г. Ак−Мечеть: историческая топография города Крымского ханства // Средневековые тюрко−татарские государства. 2015. №7. С. 5−10. Бочаров С.Г. Мечети города Каффа (Кефе) в 1340−1779 годах // Поволжская археология. 2016а. №2 (16). С. 120−137. Бочаров С.Г. Позднесредневековый могильник у античного городища «Чайка» в Северо−Западном Крыму // Очерки археологии Северо−Западного Крыма (по материалам городища «Чайка» и некрополя у поселка Заозерное): сборник научных статей. М., 2016б. С. 42−121. Бочаров С.Г. Балаклава: введение в историческую топографию османского города 1475−1774 годов на Крымском полуострове // Stratum plus. 2019. №6. С. 321−328. Бочаров С.Г., Кирилко В.П. Исторические и архитектурные метаморфозы Шейх−Коя // Stratum plus. 2016. №6. С. 371−392. Бочаров С.Г., Сейтумеров Ш.С. Бахчисарай – введение в историческую топографию столицы Крымского ханства // Средневековые тюрко−татарские государства. 2017. №9. С. 21−30. Бочаров С.Г., Ситдиков А.Г., Бездудный В.Г. Поиски загороднего дворца крымских ханов Ашлама−Сарай. Археологические и геофизические исследования // Междисциплинарные исследования в археологии, этнографии и истории Сибири: материалы Международной научной конференции, посвященной 125−летию ученого и общественного деятеля Н.К. Ауэрбаха / отв. ред. А.С. Вдовин, Н.П. Макаров. Красноярск: Издательство СФУ, 2017. С. 127−134. Веймарн Е.В. Середньовiчний комплекс фортецi Каламiта // Археологiчнi пам'ятки УРСР. Киïв: видавництво АН УРСР, 1963. Т. XIII: Стародавнi пам'ятки Iнкерманськоï долини. С. 74−89. Волков И.В. Керамика Азова XIV−XVIII вв. (классификация и датировка). Автореф. Дисс. канд. истор. наук. М., 1992. 24 с. Гаврилюк Н.А., Ибрагимова А.М. Тюрбе хана Хаджи Герая (по материалам археологических исследований 2003−2008 гг.). Киев; Запорожье: Дикое Поле, 2010. 176 с. Галенко О.I. Нiкiта/Сiкiта османського часу // Историческое наследие Крыма. 2004. №8. С. 79−91. Галенко А.И. Гончарное производство и торговля в османской провинции Кефе // Поливная керамика Средиземноморья и Причерноморья X−XVIII вв.: Сборник научных трудов. Том I / ред. С.Г. Бочаров, В.Л. Мыц. Киев: Стилос, 2005. С. 493−504. Герасимов В.Е., Ткаченко В.В. Разведки в районе поля Шумского сражения 1774 года на территории Изобильненского сельсовета Алуштинского горсовета // Terra Alustiana MMXI: сборник научных трудов / ред.−сост. В.Г. Рудницкая, И.Б. Тесленко. Симферополь: Антиква, 2015. С. 200−233. Герцен А.Г. Крепостной ансамбль Мангупа // Материалы по археологии, истории и этнографии Таврии. 1990. Вып. I. С. 87−166. Герцен А.Г. По поводу новой публикации турецкого источника о завоевании Крыма // Материалы по археологии, истории и этнографии Таврии. 2001. Вып. VIII. С. 366−387. Герцен А.Г. У истоков иудейской общины Мангупа // IV Боспорские чтения «Боспор Киммерийский и варварский мир в период античности и средневековья»: материалы Международной научной конференции. Керчь, 2003. С. 69−79. Герцен А.Г., Землякова А.Ю., Науменко В.Е., Смокотина А.В. Стратиграфические исследования на юго−восточном склоне мыса Тешкли−бурун (Мангуп) // Материалы по археологии, истории и этнографии Таврии. 2006. Вып. XII. С. 371−494. Герцен А.Г., Иванова О.С., Науменко В.Е., Смокотина А.В. Археологические исследования в районе церкви св. Константина (Мангуп): I горизонт застройки (XVI−XVIII вв.) // Материалы по археологии, истории и этнографии Таврии. 2007. Вып. XIII. С. 233−298. Герцен А.Г., Колтухов С.Г. Археологические работы в Арабатской крепости // Северное и Западное Причерноморье в античную эпоху и средневековье / под ред. С.Г. Бочарова, В. Кожокару. Симферополь: Таврия, 2009. С. 144−172. Герцен А.Г., Могаричев Ю.М. Крепость драгоценностей. Кырк−Ор. Чуфут−Кале. Симферополь: Таврия, 1993. 128 с. Герцен А.Г., Могаричев Ю.М. Восточная оборонительная стена Чуфут−Кале // Бахчисарайский историко−археологический сборник / ред. – сост. Ю.М. Могаричев, И.Н. Храпунов. Симферополь: Таврия−Плюс, 2001. Вып. 2. С. 279−319. Герцен А.Г., Могаричев Ю.М. Кырк−Ер – Чуфут−Кале. Крепость на краю седьмого климата: исследование, путеводитель, альбом. Симферополь: Антиква, 2016. 312 с. Герцен А.Г., Науменко В.Е. Поливная керамика из раскопок цитадели Мангупа // Поливная керамика Средиземноморья и Причерноморья X−XVIII вв.: сборник научных трудов. Т. I / под ред. С.Г. Бочарова, В.Л. Мыца. Киев: Стилос, 2005. С. 257−287. Герцен А.Г., Науменко В.Е. Октагональная церковь цитадели Мангупа (Крым): вопросы хронологии // Труды Государственного Эрмитажа. Т. LIII. Архитектура Византии и Древней Руси IX−XIII вв.: материалы международного семинара. СПб., 2010. С. 227−253. Герцен А.Г., Науменко В.Е. Стратиграфия Мангупского городища: антропогенный и природно−географический контекст // XVI Боспорские чтения «Боспор Киммерийский и варварский мир в период античности и средневековья. Географическая среда и социум»: материалы Международной научной конференции. Керчь, 2015а. С. 88−100. Герцен А.Г., Науменко В.Е. К изучению исторической топографии Мангупа: церковь Святого Константина // II Свято-Владимирские чтения: тезисы докладов и сообщений научной конференции, посвященной 1000−летию Святого равноапостольного князя Владимира. Севастополь: НЗ «Херсонес Таврический», 2015б. С. 16−18. Герцен А.Г., Науменко В.Е. К дискуссии о ранней этнической истории крымских караимов: археологический аспект // Этнография Крыма XIX−XXI вв. и современные этнокультурные процессы: тезисы IV Международной научно−практической конференции / отв. ред. Ю.Н. Лаптев, Л.А. Науменко. Симферополь: Антиква, 2017б. С. 21−23. Герцен А.Г., Науменко В.Е. Церковь Святого Георгия Мангупского городища. Общие итоги археологических исследований 2015−2016 гг. // Археология античного и средневекового города: сборник статей в честь С.Г. Рыжова / отв. ред. В.В. Майко. Севастополь; Калининград: РОСТ−ДОАФК, 2018. С. 12−44. Герцен А.Г., Науменко В.Е. Сакральная топография Мангупа: история изучения, каталог и периодизация культовых памятников городища // ΧΕΡΣΩΝΟΣ ΘΕΜΑΤΑ. Вып. 2. Миры Византии. Сборник научных трудов / отв. ред. Н.А. Алексеенко. Симферополь: ООО «Колорит», 2019. С. 115−176. Герцен А.Г., Науменко В.Е., Душенко А.А. Княжеский дворец Мангупского городища. Стратиграфия участка исследований 2006−2017 гг. (предварительное сообщение) // Х Международный Византийский семинар «ΧΕΡΣΩΝΟΣ ΘΕΜΑΤΑ: империя и полис: материалы научной конференции / отв. ред. Н.А. Алексеенко. Севастополь; Симферополь: ООО «Колорит», 2018. С. 53−58. Герцен А.Г., Науменко В.Е., Шведчикова Т.Ю. Население Дороса−Феодоро по результатам комплексного археолого−антропологического анализа некрополей Мангупского городища (IV−XVII вв.). М.; СПб.: Нестор−История, 2017а. 272 с. Герцен А.Г., Руев В.Л. Свинцовые пули из раскопок Мангупа // Материалы по археологии, истории и этнографии Таврии. 2008. Вып. XIV. С. 385−416. Гусач И.Р., Моисеев Д.А. Типология производства крымской черепицы – «татарки» в позднесредневековое и Новое время: предварительные выводы // V Бахчисарайские научные чтения памяти Е.В. Веймарна: тезисы докладов и сообщений / ред.−сост. О.М. Стойкова. Бахчисарай: ГБУ РК БИКАМЗ, 2017. С. 16−18. Джанов А.В. «Храм с аркадой» в Судаке // Сугдейский сборник. Киев; Судак: Академпериодика, 2005. Вып. II. С. 654−669. Душенко А.А. Нумизматический комплекс Мангупского княжеского дворца (раскопки 2006−2018 гг.): статистический обзор // ХII Международный Византийский семинар «ΧΕΡΣΩΝΟΣ ΘΕΜΑΤΑ: империя и полис: материалы научной конференции / отв. ред. Н.А. Алексеенко. Симферополь: Колорит, 2020. С. 91−98. Дьячков С.В. Консульский замок генуэзской крепости Чембало XIV−XV вв. (по материалам археологических раскопок 1999−2008 гг.) // Генуэзская Газария и Золотая Орда / ред. С.Г. Бочаров, А.Г. Ситдиков. Казань; Кишинев: Институт археологии АН РТ, 2019. Т. 2. С. 771−789. Засыпкин Б.Н. Памятники архитектуры крымских татар // Крым. Журнал общественно−научный и экскурсионный. 1927. №2 (4). С. 113−168. Зиливинская Э.Д. Архитектура Золотой Орды. Часть I. Культовое зодчество. Казань: Отечество, 2014. 228 с. Зиливинская Э.Д. Мечети Крымского ханства: опыт первичной классификации // Актуальные вопросы охраны и использования культурного наследия Крыма: материалы VII Всероссийской научно−практической конференции / ред.−сост. В. Е. Науменко, Т. А. Гогунская, Н. В. Кармазина. Симферополь: Ариал, 2020. С. 66−71. Ибрагимова А.М. Бахчисарайский Ханский дворец XVI−XVIII вв. Киев: Видавець Олег Фiлюк, 2015. 360 с. Исторический атлас Республики Крым. «Крепость драгоценностей. Кырк-Ор. Чуфут-Кале» / авт.−сост. А.А. Волошинов, Ш.А. Эмруллаев, А.Ю. Полканова, И.Р. Каримов, научн. ред. С.Г. Бочаров. Казань: Фолиант, 2015. 276 с. Кашовская Н.В. К итогам изучения караимского некрополя в ущелье Табана−дере (Мангуп): проблемы хронологии и периодизации // Материалы по археологии, истории и этнографии Таврии. 2017. Вып. XXII. С. 239–277. Кирилко В.П. Археологическое исследование мусульманских мавзолеев-дюрбе Бахчисарая // Stratum plus. 2009. №6. С. 439−466. Кирилко В.П. Мечеть в Эски-Сарае (Пионерское) // Stratum plus. 2012. №6. С. 261−297. Кирилко В.П. Михраб мечети в Шейх-Кой // Поволжская археология. 2016. №2 (16). С. 138−150. Коваль В.Ю., Волошинов А.А. Псевдо-селадон из Бахчисарая // Поливная керамика Средиземноморья и Причерноморья X−XVIII вв.: сборник научных трудов. Т. I / под ред. С.Г. Бочарова, В.Л. Мыца. Киев: Стилос, 2005. С. 457−461. Кондаков В.П. О Бахчисарайском дворце и его «реставрации» // Искусство и художественная промышленность. СПб, 1899. № 6. С. 435−452. Кутайсов В.А., Кутайсова М.В. Евпатория: Древний мир. Средние века. Новое время. Киев: Стилос, 2007. 284 с. Лавров В.В. Разведки мечети Шейх−Кой в 2018 г. // История и археология Крыма. 2019. Вып. XI. С. 161−174. Майко В.В. Кырк-Ерский клад городища Чуфут−Кале в Юго−Западном Крыму. Киев: Академпериодика, 2007. 190 с. Майко В.В., Джанов А.В. Археологические памятники Судакского региона Республики Крым. Симферополь: Ариал, 2015. 448 с. Майко В.В., Джанов А.В. Судак в период османского господства и некоторые вопросы исторической топографии (мечеть (?) Хаджи−бея) // Сугдейский сборник. Киев: вид. Филюк, 2016. Вып. VI. С. 14−43. Мастыкова А.В., Решетова И.К., Чаукин С.Н, Ганичев К.А. Исследования средневекового поселения и могильника Су−Баш 1 в Юго−Восточном Крыму // Крым – Таврида. Археологические исследования в Крыму в 2017−2018 гг. М.: Институт археологии РАН, 2019. Т. II. С. 96−115. МИРАС−НАСЛЕДИЕ. Татарстан – Крым. Город Болгар и изучение татарской культуры в Татарстане и в Крыму в 1923−1929 годах: в 3−х томах / сост. и отв. ред. С.Г. Бочаров, А.Г. Ситдиков. Казань: ООО «Астер Плюс», 2016. Мыц В.Л. Каффа и Феодоро в XV в. Контакты и конфликты. Симферополь: Универсум, 2009. 528 с. Мыц В.Л. Сарымамбаш−Кермен – укрепленная резиденция XIV−XVIII вв. беков Яшлавских – Сулешевых // Поволжская археология. 2018. №2 (24). С. 190−203. Науменко В.Е., Сейдалиев Э.И., Сейдалиева Д.Э. Новые материалы к изучению исторической топографии средневекового Бахчисарая: по результатам археологических исследований 2012−2013 гг. // Материалы Конгресса исламской археологии России и стран СНГ / отв. ред. Х.М. Абдуллин, А.Г. Ситдиков. Казань: Институт археологии АН РТ, 2016. С. 228−239. Науменко В.Е., Пономарев Л.Ю. Историческая топография Керчи конца XV−XVIII вв.: состояние источниковой базы и перспективы исследований // XIX Боспорские чтения «Боспор Киммерийский и варварский мир в период античности и средневековья. Традиции и инновации»: материалы Международной научной конференции. Симферополь; Керчь, 2018. С. 348−358. Науменко В.Е., Герцен А.Г., Ганцев В.К. Бахчисарайский Ханский дворе как объект культурного (археологического) наследия (по материалам раскопок 2018−2019 гг.) // Актуальные вопросы охраны и использования культурного наследия Крыма: материалы VII Всероссийской научно−практической конференции / ред.−сост. В. Е. Науменко, Т. А. Гогунская, Н. В. Кармазина. Симферополь: Ариал, 2020. С. 104−117 Руев В.Л. Турецкое вторжение в Крым в 1475 г. Симферополь: Антиква, 2014. 308 с. Ситдиков А.Г., Измайлов И.Л. Мусульманская археология: объем и содержание понятия // Поволжская археология. 2016. №2 (16). С. 8−17. Теплякова А.Н. Фрагменты бархата из мавзолея в Ханлы−дере (Бахчисарай) // Восток (Oriens). 2016. №5. С. 137−152. Тесленко И.Б. Турецкая керамика с росписью кобальтом в Крыму // Поливная керамика Средиземноморья и Причерноморья X−XVIII вв.: Сборник научных трудов. Том I / ред. С.Г. Бочаров, В.Л. Мыц. Киев: Стилос, 2005. С. 385−410. Тесленко И.Б. Керамика из раскопок христианского храма с некрополем в с. Малый Маяк (бывш. Биюк−Ламбат, Южный берег Крыма) // Археологический альманах, №28. Древняя и средневековая Таврика: сборник статей, посвященный 1800−летию города Судака / отв. ред. В.В. Майко. Донецк: Донбасс, 2012. С. 225−246. Тесленко И.Б. Одна из групп неполивной керамики Крыма XV в.: хронология и эволюция // История и археология Крыма. 2015. Вып. II. С. 428−436. Тесленко И.Б., Алядинова Д.Ю. Влияние османского завоевания 1475 г. на культуру жителей Южного Крыма (по материалам керамических комплексов конца XV−XVI в.) // Stratum plus. 2019. №6. С. 295−320. Тесленко И.Б., Лысенко А.В. Средневековый христианский храм на южной окраине с. Малый Маяк и его археологическое окружение // «О древностях Южного берега и гор Таврических»: сборник научных трудов по материалам конференции в честь 210−летия со дня рождения П.И. Кеппена / гл. ред. В.Л. Мыц. Киев: Стилос, 2004. С. 260−296. Тесленко И.Б., Майко В.В. Керамический комплекс позднесредневековых усадеб в портовой части Судака (по материалам раскопа VI, 2006−2010 гг.) // История и археология Крыма. 2020. Вып. XII. С. 291−332. Тур В.Г. Археологические исследования центрального квартала в Судакской крепости // Херсонесский колокол: сборник научных статей, посвященный 70−летию со дня рождения и 50−летию научной деятельности В.Н. Даниленко / под ред. Э.Б. Петровой. Симферополь: СОНАТ, 2008. С. 352−361. Филиппенко В.Ф. Новое в истории и археологии крепости Каламиты−Инкермана // Херсонесский сборник. 1996. Вып. VII. С. 143−152. Якобсон А.Л. Средневековый Крым. Очерки истории и истории материальной культуры. М.; Л.: Наука, 1964. 232 с. Baram U., Carroll L. The Future of the Ottoman Past // A Historical Archaeology of the Ottoman Empire. Breaking New Ground / eds. U. Baram, L. Carroll. New York; Boston; Dordrecht; London; Moscow: Kluwer Academic Publishers, 2002. P. 3−32. Bintliff J. Medieval and Post−Medieval // Encyclopedia of Archaeology / editor− in−chief D.M. Pearsall. Amsterdam: Elsevier; Oxford: Academic Press, 2008. P. 1280−1298. Çağlar F.T. The Historiography of Ottoman Archaeology: A Terra Incognita for Turkish Archaeologists // Cihannüma: Tarih ve Coğrafya Araştirmalari Dergisi. 2017. Sayi III/1. S. 109−122. Hayes J.W. Excavations at Saraçhane in Istanbul. Vol. 2. The Pottery. Princeton, N.J.: Princeton University Press; Washington, D.C.: Dumbarton Oaks Research Library and Collection, 1992. 445 p. Homann A. Battlefi eld Archaeology of Central Europe – With a Focus on Early Moderm Battlefi elds // Historical Archaeology in Central Europe / ed. N. Mehler. Rockville, 2013. P. 203−230. Insoll T. The Archaeology of Islam. Oxford: Blackwell Publishers, 1998. 274 p. Laszlovszky J., Rasson J. Post−Medieval or Historical Archaeology: Terminology and Discourses in the Archaeology of the Ottoman Period // Archaeology of the Ottoman Period in Hungary / eds. I. Gerelyes, G. Kovács. Budapest: Hungarian National Museum, 2003. P. 377−382. Lees W.B., Burke H., Orser Ch.E. Historical Archaeology // Encyclopedia of Archaeology / ed. D.M. Pearsall. Amsterdam: Elsevier; Oxford: Academic Press, 2008. P. 1438−1447. Northedge A. Archaeology and Islam // Companion Encyclopedia of Archaeology / ed. G. Barker. London; New York: Routledge, 1999. Vol. 2. P. 1077−1106. Papanikola−Bakirtzi D. Byzantine Glazed Ceramics. The Art of Sgraffi to. Athens: The Archaeological Receipts Fund, 1999. 270 p. Teslenko I. Turkish Ceramics in the Crimea on the Eve of the Porta Invasion (Problems of Chronology of a Certain Group of Vessels) // Archaeometric and Archaeological Approaches to Ceramics: Papers presented at EMAC'05, 8th European Meeting on Ancient Ceramics, Lyon 2005 / ed. by S.Y. Waksman. Oxford, 2007. P. 187−193 (BAR International Series 1691). Teslenko I. The Italian Majolica in the Crimea of the Turkish Supremacy Period (1475 – the Last Quarter of the 18th Century) // Atti del IX Congresso Internazionale sulla Ceramica Medievale nel Mediterraneo / a cura di S. Gelichi. Venezia, 2012. P. 212−214. Vroom J. Byzantine to Moderm Pottery in the Aegean. An Introduction and Field Guide. Utrecht: Parnassus Press, 2005. 223 p.
