Suchergebnisse

Stichwortauswahl: + - Organisationsformen + - Die friedens- und sicherheitspolitischen Auffassungen + Soziale Basis, ideologische Grundlagen und politische Auffassungen der "Grünen". Deskriptiv-interpretative Einschätzung und Einordnung ihrer Anhängerschaft und Kursrichtung aus sowjetischer Sicht. + - Soziale Basis der "Grünen" + - Die ökologische Ideologie + BIOst/Hat. + - Alternative Bewegungen im Westen

The article presents materials of the semantic reconstruction of ideas of various forms of social protest among young people of two age groups based on the materials of an empirical study conducted in 2020. In the course of the study representatives of two socio-demographic groups of youth from Vladivostok (Primorsky Territory) were interviewed: higher education students aged 18–24 and young adults aged 25–30. The carried out semantic reconstruction allowed to formulate the structural and content characteristics of the young people ideas about the five significant forms of the collective protest: petition, rally, strike, riot and rebellion. The semantic connections of the protest forms with the existential and political values of the young people were revealed. The study also succeeded in reconstructing the emotional component of the protest phenomena ideas. The category structure of the semantic space of ideas about the forms of protest has been determined. Common categories identified on the basis of associations include "values and goals", "subjects", "emotions", "characteristics of a phenomenon", "protest", and "cultural and historical connotations". The general categories of protest assessment, according to the semantic differential (SD), include "iintellectuality and honesty", "hypocrisy and self-interest (honesty)", "peace – aggressiveness", "strength". These categories, identified on the material of associations, in comparison with the categories of thinking obtained using factor analysis of the semantic differential data, allow to reconstruct both rational and unconscious levels of ideas about protest. Comparative analysis of ideas about different forms of protest demonstrates that on an emotional level a rally is the closest to youth. On a rational level, the petition is also positively assessed, while the youth of both groups are dissatisfied with the ineffectiveness of this form in practice. Young people do not associate radical forms of protest (riot and rebellion) with values and goals significant to them. At the affective level, they are perceived mostly negatively.

In general, the identified categories allow to reconstruct the structure of the organization of the subjective experience of perceiving different forms of political and social protest in two age groups of young people. The data obtained in this study can be useful for further study of protest moods, used by state authorities and political parties in practical work.

Исследованы форма и содержание агитационно-пропагандистских материалов, созданных организаторами акций политического протеста и предназначенных для массового тиражирования. Изученные материалы использовались в ходе проведения протестных акций 26 марта, 12 июня и 7 октября 2017 г. Теоретико-методологическая база исследования выстроена на основе использования элементов дескриптивного политического анализа, концепции социальной идентичности Г. Тэшфела и Дж. Тернера и модели массового сознания Д.В. Ольшанского. Автор приходит к выводу, что создатели агитационных материалов конструируют образ власти за счет синтеза фантомных угроз, устоявшихся негативных стереотипов и репрезентации ущерба для общества в персонально значимых бытовых категориях. Проецирование на истеблишмент образа врага способствует формированию ингруппового фаворитизма, закрепляя внутри протестной аудитории представление о том, что они превосходят власть и ее сторонников в моральном отношении.

The article presents the results of applied political research, the purpose of which is to determine the scale, mobilization potential, social base, and digital communication technologies of protest-oriented information flow in the Russian segment of social media on the eve of the Single Voting Day of 2021. The cognitive mapping implemented in the study made it possible to identify the meaningful characteristics of the information flow. The social media analysis made it possible to determine the dynamic and structural characteristics of the information flow, the gender and age specifics of the users involved in it, as well as quantitative characteristics of the activity of key communities forming protest information flows. The method of social
graphs revealed the structure of interaction between the opposition and protest communities of Telegram in 2021. The event analysis carried out during the study made it possible to fix the key peaks of growth in the dynamics of user activity around protest events and discourses. On this basis, it was possible to identify the triggers used to involve users in protest information flows (elections, law enforcement agencies, vaccination, socio-economic problems), typologize the communities forming the protest information flow (protest aggregator communities, news aggregator communities, local analytics communities), and model of mass protest mobilization (primary trigger — secondary trigger — offline protest).

Статья посвящена поиску перспектив взаимной трансформации онлайн и офлайн форм гражданского протеста в современной России. Исследование основано на критическом анализе отечественной и зарубежной литературы, посвященной проблемам цифровизации и виртуализации политики, в том числе и протестных практик. Помимо этого, авторами использовался качественный контент анализ, позволивший подтвердить тезис о доминировании «диванного активизма» как основной формы онлайн-активности участников протестного сообщества в сети.
В статье показано, что развитие интернета и кризис традиционных социально-политических институтов приводят к возникновению новых форм взаимодействия между государством и гражданским обществом по вопросам решения общественно-значимых задач. Пандемия коронавируса привела к вынужденному ускорению процессов цифровизации. Однако увеличение активности в социальных сетях и появление специфических форм онлайн-активности не приводит к замещению офлайн протеста его онлайн аналогом. Виртуальные протесты, по-прежнему, представляются менее значимыми как со стороны активистов, так и со стороны государства, что является следствием попадания виртуальных форм участия «в слепую зону». Акции незамеченные «случайными прохожими» не имеют возможностей к быстрому росту, а значит и не приводят к тому общественному резонансу, необходимому для решения обозначенной проблемы.

The article is devoted to the current problem of student and youth protest actions that took place in South Africa in 2015-2017. The author shows their influence on the political life of the country. The socioeconomic and ideological reasons for the initiation of the student riots are analyzed. The connection of protests with the general crisis of higher education in South Africa is traced. The study is based on the analysis of the South African print media of recent years. The author analyzes main events and results of the protests that took place in the autumn of 2015, the aggravation of the situation in the sphere of higher education in connection with the student riots in the autumn of 2016, and the unsuccessful attempt to hold the Higher Education National Convention in March 2017. These events became the stages of the movement "Fees must fall" for the abolition of universities fees. The author evaluates the participation of modern youth and student parties and associations in the protests. It is noted that youth and student protests are used by the left and radical parties of the South African political spectrum in the struggle for influence in the country.

The article evaluates the fundamental social factors which influence the formation of the axiological component of Russian youth's political consciousness. The authors have set a goal to find out to what extent the traditional moral and spiritual values are rooted in the minds of young people. These values need to be cultivated in accordance with the goals set in National Security Strategy of Russia, approved by the Decree of the President of the Russian Federation. Using the method of selective associations, the authors have identified the actual set of values, which form the stereotypes of political thinking of young citizens of the Volgograd region. It consists of such values as strong family, patriotism, strong state, love for neighbour, fortitude and faith. It's been found out that search for truth and collectivism, which once were the fundamental values for the spiritual life of the Russian people, ceased to be so for the young generation of Russian citizens. The authors point to the revival of the dualism of the concepts of patriotism and pride, which was dominant in the public consciousness of the Soviet people. Nihilistic and protest moods are peculiar of only a small share of youth (no more than 3 %). Many traditional moral and spiritual values remain rooted in the political consciousness of young people in Volgograd, and this is a positive factor of national security in the region. The authors have concluded that despite a number of negative societal factors that have a significant impact on the formation of value-semantic attitudes and stereotypes of political thinking of Russian youth, the traditional spiritual and moral values are still the important social regulators of political behavior.

V.N. Gulyaikhin describes the main traditional values of the Russian people and reveals a number of fundamental factors of public life that have a significant impact on the formation of values and stereotypes of the political thinking of Russian youth. E.V. Galkina gives an assessment of the ideological context of the document "The National Security Strategy of the Russian Federation" and formulates the initial thesis about the need to view the youth as an active subject of the national security system. O.E. Andryushchenko develops a questionnaire for a mass survey of representatives of two age groups of young people, makes a sample for a mass questionnaire, and carries out an empirical study of the value-semantic attitudes and stereotypes of political thinking in the two main age groups of the Volgograd youth. P.P. Fantrov carried out a comparative analysis of stereotypes of thinking of these age groups.

The article discusses the evolution of theories of social revolution from the mid-nineteenth to the late twentieth centuries. The author analyzes the basic concepts of theorists and practitioners of the armed revolutionary struggle - from the founder of the classical Communist theory of Karl Marx to the Mexican guerrilla leader Subcomandante Marcos. The author focuses on the analysis of changes in the understanding of the subject ("driving forces") of the left political revolution, as well as the strategy of armed revolutionary struggle. The author comes to the conclusion about the historical evolution of the subject of the revolutionary struggle from major sustainable macro-groups ("classes"), targeted at the armed struggle, to self-born (by the network principle) unstructured protest groups, situational leaders, mild forms of the revolutionary struggle, which minimize the armed violence, though do not eliminate it completely. The author substantiates the conclusion about the absence in the modern protest movement of social forces, able to become the subject of revolution socialist orientation. This increases the danger of dominance of the social protest of extremist nationalist and religious political spectra. The author offers two models of response to this threat: the growing influence of the reigning centre-right conservative parties of Russia; return to center-left positions of the social democratic movement of the countries of the European Union.

Установлено, что специфика политологического подхода к изучению феномена оппозиции заключается в том, что он делает акцент на основных атрибутивных характеристиках оппозиции как носителя протестных, «альтернативных» интересов, а именно на ее организованности и стремлении к обретению власти как средству их реализации. Связь политического участия и политической оппозиции носит двойственный характер. С одной стороны, политическая оппозиция выступает одним из институтов участия, неким посредником, благодаря которому граждане получают возможность участвовать в политической жизни страны, с другой – оппозиция является одним из групповых агентов участия. Основным каналом приобретения политического капитала для оппозиционных субъектов является электоральный процесс как период наибольшей интенсификации политической жизни страны, проявления гражданами своих политических ориентаций.

Таким образом, авторами статьи обозначен политологический дискурс к изучению оппозиции как субъекта политики и определены детерминанты участия политической оппозиции в электоральном процессе (характер политического режима, социокультурный контекст, состояние конкурентной среды, параметры самоидентификации субъектов политики). Доказано, что субъектность политической оппозиции в рамках электорального процесса проявляется в формировании консолидированного «негативного консенсуса» по отношению к власти с целью мобилизации протестных настроений населения. При формировании единой электоральной стратегии действий оппозиция использует информационные возможности с целью артикуляции «новой» повестки дня и организации различного рода уличных акций.

Е.В. Ефанова обозначила подходы к операционализации феномена «оппозиция», систематизировала типы политической оппозиции. Н.Ю. Веремеев определил характеристики оппозиции как субъекта электорального процесса, раскрыл факторы участия политической оппозиции в выборах.