The article raise the question about models of cultural policy, about the relationship of this policy with the status of the state in the international arena; considers the special role of culture in strengthening Russian statehood. Russia has repeatedly demonstrated the fruitfulness of the state to care for culture. State investment in culture, education and science has always produced a qualitative leap in the development of the country, allowing for a short period of time to catch up and overtake other countries and survive in a competitive geopolitical struggle. The difficult political conditions of the present time dictate the need to return to traditional for our country state-centric model of governance and to state support for her culture. ; В статье ставится вопрос о моделях культурной политики, о связи этой политики со статусом государства на международной арене; рассматривается особая роль культуры в укреплении русской государственности. Россия неоднократно демонстрировала миру плодотворность государственной заботы о культуре. Вложение государственных средств в культуру, образование и науку всегда производило качественный скачок в развитии страны, позволяя за короткий промежуток времени догнать и перегнать другие страны и выстоять в конкурентной геополитической борьбе. Непростые политические условия настоящего времени диктуют необходимость возврата к традиционной для нашего отечества государственно-центричной модели управления страной и к государственной поддержке ее культуры.
The subject. The author's research methodology of social processes is represented, by establishinga bond between the ways of property organization and governmental form – especiallyits political regime.The analysis of methodology is based on the historical materials devoted to Russian statehoodin terms of its transition states during the appropriate industrialization of domesticproduction.The results, scope of application. Since 1861, the Russian statehood during its existence hasexperienced a number of important transitional states, where the successful process offorming the traditional foundations of the corresponding society in different periods (pre-Soviet, Soviet and post-Soviet) in terms of the author's methodology was and still is untenable.The basis of this methodology is the existing relationship between the concrete wayof property organization and its social function. Thus, a private way of property organizationreproduces the function of social development. A mixed (corporate) way provides a functionof social compromise (convergence). Finally, the common (collective) way of propertyorganization can be determined by the function of social security. A concrete way of propertyorganization arries out only a specific social function. An attempt to change this dependenceleads the corresponding society to the destruction of the foundations of its existence.Thus, the liquidation (abolition) of the private way of property organization objectivelyforms the impossibility of realizing the functions of social development and the functionsof social compromise (convergence) in the society by the common (collective) way ofits organization. There is another aspect of the relationship between a particular way oforganizing property and its social function. Each of the above methods of property organization,reaching a monopoly state that goes into rent, provides for self-destruction andtransformation of its social function as opposed to: from development to degradation, fromcompromise to confrontation, from social provision of society to the provision of clans. Abrief historical digression in the article makes it possible to disclose the content of thismethodology when analyzing the facts of life of Russian statehood, including its latest historyuntil 2017.Conclusions. The modern post-Soviet statehood in its various foundations: economic, political,social and cultural, when realizing the appropriate tendencies of segregation of theprivate way of property organization and the growing monopolization of state property,largely casts doubt on the future development of our society. ; В статье предлагается авторская методология исследования общественных процессов посредством установления зависимости между способами организации собственности и формой государства, особенно его политического режима. Анализ методологии происходит на историческом материале российской государственности в условиях ее переходных состояний во время соответствующих индустриализаций отечественного производства.
Brief terminological analysis of the statehood concept as political science category comprises examination of the historiсal, systematic, general scientific and activitative approaches to studying state and statehood issues at various development stages of these public institutes. Discussed in the article are also issues of the statehood as they are treated by domestic science today. ; Краткий терминологический анализ понятия государственности в контексте политологической категории включает рассмотрение исторического, системного, общенаучного и деятельностного подходов к исследованию государства и государственности в различные периоды развития данных общественных институтов. В статье показано, как современная отечественная наука трактует вопросы государственности.
Раскрываются юридическая природа, назначение и система публичной власти в современной России, носителем которой выступает ее многонациональный народ. Анализ положений Конституции РФ, постановлений и определений Конституционного Суда РФ, мнений ведущих российских конституционалистов позволяет сформулировать такие самостоятельные подвиды публичной власти, как государственная власть и местное самоуправление (местная власть). При этом подчеркивается, что государственная власть закрепляется конституционными положениями и как система органов государства (органы государственной власти Российской Федерации и иные федеральные государственные органы, органы государственной власти субъектов РФ и иные государственные органы субъектов РФ), и как совокупность полномочий, реализуемых органами власти соответствующих уровней. Современная российская государственность, характеризующаяся активным «встраиванием» местного самоуправления в систему государства, формирует требования к обязательной структуре органов местного самоуправления (представительный орган, глава муниципального образования, местная администрация), а также демонстрирует увеличение объема отдельных государственных полномочий, реализуемых органами местного самоуправления, в том числе путем предоставления государственных услуг. Представлен авторский вариант общих признаков федерального, регионального и муниципального пространственных уровней, что по существу характеризует публичную власть как родовое понятие. Делается вывод о том, что закрепление в Конституции РФ категории «публичная власть» позволит сформировать современную модель взаимодействия государственной власти и местного самоуправления, обеспечить конституционные гарантии предоставления государственных и муниципальных услуг в целях реализации конституционных прав личности.DOI 10.14258/izvasu(2016)3-17 ; The article reveals the legal nature, the purpose and system of public authority in modern Russia with Russian multinational people being its supporter. The analysis of the constitutional provisions of the Russian Federation, the decisions and orders of the Constitutional Court of the Russian Federation, the opinions of the leading Russian constitutionalists make it possible to define some separate subtypes of the public authority such as state authority and local government. It is stated that state authority is established by the constitutional provisions both as a the system of state bodies (state bodies of the Russian Federation and other federal state bodies, state governments of the Russian Federation and other state governments of the Russian Federation) and as a complex of powers realized by the corresponding bodies. Modern Russian statehood, which is characterized by active building of the local government in the governmental system, forms the demands to the mandatory structure of the local government bodies (representative body, head of the municipality, local administration) and shows the increase in some separate state powers which are realized by the local government bodies and on the basis of the granting of the public services. The author presents the variant of the common features of the federal, regional and municipal space levels which basically, characterizes public authority as a generic term. It is concluded that the establishment of such category as public authority by the Constitution of the Russian Federation makes it possible to form a modern model of the interaction between state authority and local government, provide constitutional guarantees in the provision of the state and municipal services in order to realize individual constitutional rights.DOI 10.14258/izvasu(2016)3-17
This paper studies the state government of Ukraine. It analyzes the key factors which have been shaping the outlook of the Ukrainian elite for over two decades of the state development. The events going on in the southeastern areas in 2014-2015 and the approaches of the present Ukrainian powers to addressing this issue are studied. ; В статье рассматривается проблема государственного устройства Украины. Проанализированы ключевые факторы, которые определяли позиции представителей украинских политических элит на протяжении более чем двадцатилетнего периода развития государства. Проанализированы события в юго-восточных областях 2014-2015 годов, а также подходы нынешних украинских властей по данному вопросу.
The article discusses the features of the evolution of political and legal values of a traditional society in the conditions of nomadic statehood on the example of a cultural and legal monument — the Epic of Manas. The topic of Eurasian nomadic civilization, the legal life of Kirghiz, signs of statehood, culture and customs of the people are actively considered by scientists in connection with the growth of the nation's identity and identity since along with Kirghiz and Kazakhs other modern massifs historically coexisted in the Eurasian nomadic civilization. The subject of the research is political and legal values in a nomadic society on the example of a cultural and legal monument — the Epic of Manas. The object of the research is the formation of individual political and legal values of a traditional society in the context of nomadic statehood and the characteristics of the evolution of the national legal culture. In the study of the problems were used: universal and private scientific methods of cognition: analysis and synthesis, deduction and induction, historical and legal and comparative. The results of the study allow to conclude about the need for further study, preservation and popularization of historical and cultural monuments, allowing people to identify themselves in the world community, in this case, the Epic of Manas, which concentrates a complex of social, cultural, political, legal and other information about life and Kirghiz life.
The concept of creation of the common Old Russian state of the eastern Slavs is dominant in belorussian historical science. According to the concept Kiev united described in chronicles tribal unions in one territorial and political structure and had been the center of the state. Centers of the tribal unions being part of the state ruled over individual regions, and during the period of its fragmentation (XII-ХШ centuries), the appanage principalities - the lands.A new concept of formation and development of early state formations of the eastern Slavs is based on the new facts. Three main territorial and political centers of the tribe period, Kiev, Novgorod and Polotsk became the local base of statehood of the eastern Slavs. Polotsk was the center of the early state formation "the Polotsk land" that had its own territory and ruling dynasty. The Polotsk land covered the territory of modern North and Central Belarus. The aims of external and internal policy of this formation were strengthening its political and economic prestige, preservation of integrity during X – first half of XIII centuries.Lands of South and West Belarus during above mentioned period on different terms and at different times had been part of early state formation "Kievan Rus".Communicated by Corresponding Member Aleksandr A. Kovalenia ; В отечественной исторической науке до настоящего времени превалирует концепция о создании единого Древнерусского государства у восточных славян, согласно которой центром государства был Киев, объединивший в IX-X вв. летописные племенные княжения в одну территориально-политическую структуру. Их центры в составе государства управляли отдельными волостями, а в период его дробления (XII-ХШ вв.) удельными княжествами - землями.На новом фактическом материале обосновывается иная концепция формирования и развития раннегосударственных образований у восточных славян. Три ведущих территориально-политических центра племенной эпохи: Киев, Новгород и Полоцк на местной основе заложили фундамент государственности у восточных славян. Полоцк был центром раннегосударственного образования «Полоцкая земля», имеющего собственную территорию, правящую княжескую династию. Полоцкая земля охватывала территорию современной Северной и Центральной Беларуси. Внешняя и внутренняя политика этого образования направлена на упрочение его политического и экономического престижа, сохранение целостности на протяжении X - первой половины XIII в.Земли Южной и Западной Беларуси на протяжении указанного периода на разных условиях и в разное время входили в состав раннегосударственного образования «Киевская Русь».Представлено членом-корреспондентом А. А. Коваленей
The article is devoted to the role of Islam and the Muslim Ummah in the development of Russian federal statehood after the collapse of the USSR. The author shows that the most important task for Russia is to preserve its sovereignty and determine its own path for development as one of the independent poles of a multipolar world, with the right to its own integration project in Eurasia. To achieve this, the Russian government should recognize the revival of Islam as a factor in the stable development of the country and see in Islamic culture an important part of Russian society and state. ; Статья посвящена роли ислама и мусульманской уммы в становлении российской федеративной государственности после распада СССР. Автор показывает, что для России важнейшей задачей становится сохранение суверенитета, территориальной целостности и определение собственного пути развития в качестве одного из независимых полюсов многополярного мира, имеющего право на собственный интеграционный проект в Евразии. Для достижения этого российскому государству следует признать возрождение ислама фактором стабильного развития страны и видеть в исламской культуре важную составляющую часть жизни российского общества и государства.
In this article the author analyzes approaches to the theoretical and legal conceptualization of theocratic statehood, presents a systematic analysis of the various theories, concepts and doctrines of theocracy, taking place in the history of political and legal doctrines and in modern legal literature. The content of the work deals with the correlation of such concepts as «theocracy», «theocratic state», «theocratic statehood». The main elements and subsystems of theocratic statehood are identified and considered in detail, it defines the definition of the latter as a political and legal phenomenon, and key characteristics and features theocracy. ; В статье исследуются подходы к теоретико-правовой концептуализации теократической государственности, представлен системный анализ различных теорий, концепций и доктрин теократии, имеющих место в истории политических и правовых учений и в современной юридической литературе. Автором рассматривается соотношение таких понятий, как «теократия», «теократическое государство», «теократическая государственность». Выделяются основные элементы и подсистемы теократической государственности, формулируется определение последнего как политико-правового феномена, а также представляются ключевые характеристики и особенности теократии.
The paper deals with questions regarding the formation of the modern Ukrainian nation and, particularly, the impact of the political activities and writings of G. A. Poletika (1725-1784). The author reconstructs the context of the genesis of Poletika's views of the history of "Malorossiya" and the Zaporozhian Host. The paper shows that the debates about the rights and duties of the nobility, in which Poletika was deeply involved, could not produce radically new political language capable of questioning the integrity of the Russian Empire. This, in turn, derives from the fact that preservation of "Malorossiyan rights" was an important element of political bargaining for the Ukrainian Cossack elite. The purpose of this bargain was to consolidate the privileged position of the Cossack elite. In Poletika's writings, the ideal of the "Hetmanate" or independent "Ukrainian Cossack state," as well as feelings about the loss of the "Ukrainian state," was absent, even though this concept was common to all Malorossiyan social groups. The Cossack past was considered by Poletika as an "age of misfortune," in contrast to the Polish times. The author concludes that there were significant ruptures in the process of building the modern Ukrainian nation.
In the domestic policy of modern Japan, one can notice the influence not only ofNeo Confucian dogma, but also of the German interpretation of the idea of centralized statehood. This dates back to the period of the Emperor Meiji reign (1868–1912) when the Japanese elite became interested in the ideas of Prussian chancellor Otto von Bismarck. The Meiji period was marked by the beginning of the Japanese Empire formation as a great world power with primacy of national interests.The Meiji Restoration was to stimulate overcoming the country's disunity. The work on the Japanese constitution involved an active part of German jurists. The ruling Japanese elite proved greatly receptive towards the German idea of creating in Japan a tough authoritative power system reinforced with specific recommendations of an ideological nature.Apart from that, a military reform was being implemented. The Prussian ideological doctrine of military service in the name of the Emperor was a very convenient form, whose real content was represented by a developing effective dialectic unity of the traditional Shinto values and Neo-Confucian moral norms.The Japanese school of that period became a basis of the new statehood formation with its national peculiarities, but it also copied the existing Prussian pedagogical experience in details.The deep inoculation of the Prussian experience and crushing defeat in World War II played a noticeable role in giving Japan, like during the Meiji Restoration, another chance to find its own inimitable way toward national revival. Unlike in Germany, the tendency to return a so-called "normal statehood" was gaining momentum in Japan. Therefore, an interest in the philosophical values of the Meiji Restoration is increasing everywhere today. ; Во внутренней политике современной Японии заметно не только влияние неоконфуцианских догматов, но и германской трактовки идеи централизованной государственности. Это восходит к годам правления императора Мэйдзи (1868–1912), когда японская элита заинтересовалась идеями прусского канцлера Отто фон Бисмарка. Период Мэйдзи ознаменовался и началом становления Японской империи в качестве великой мировой державы с приматом национальных интересов.Реставрация Мэйдзи должна была стимулировать преодоление раздробленности страны. В работе над японской конституцией активное участие принимали немецкие правоведы. Правящая японская элита оказалась весьма восприимчива к германской идее создания в Японии жесткой авторитарной системы правления, подкрепленной конкретными рекомендациями идеологического характера.Помимо этого, проводилась военная реформа. Прусская идеологическая доктрина военной службы во имя императора послужила весьма удобной формой, реальным содержанием которой стало развивающееся эффективное диалектическое единство традиционных синтоистских ценностей и неоконфуцианских моральных норм.Японская школа этого периода стала основой формирования новой государственности со своими национальными особенностями, но детально скопировавшей сложившийся прусский педагогический опыт.Глубокая «прививка» прусского опыта и сокрушительное поражение во Второй мировой войне сыграли свою заметную роль с точки зрения того, что снова, как и в период Реставрации Мэйдзи, предоставили шанс Японии найти собственный неповторимый путь национального возрождения. В отличие от Германии, в Японии постепенно набирала силу тенденция непременно вернуть себе «нормальное государство». Поэтому сегодня вновь повсеместно возрастает интерес к философским ценностям периода Реставрации Мэйдзи.
автор статьи отмечает ; что изучение централистской деятельности большевиков убедительно приводит к выводу о том ; что знамя единой России было поднято И.В. Сталиным для решения конкретных геополитических проблем новой России ; связанных с иностранной интервенцией и Гражданской войной ; а также осознанием пагубности сепаратистских процессов для стабильного развития новой российской государственности. ; the author considers ; that the Central activities of the Bolsheviks study convincingly leads to the conclusion that the banner of United Russia was raised by Stalin to solve the specific geopolitical problems of the new Russia-related foreign intervention and Civil war ; as well as awareness of the separatist processes disutility for the stable new Russian statehood development.
The article shows how to use the situation of globalization to prevent cultural values of the nation from a destructive impact successfully. In the situation of globalization when the crisis of many social identities arose we need to refresh learning of those parts of multidimensional phenomenon of identities, which have distanced from the historical roots for some reasons. The authors call attention to philosophical and historical analysis of a regulatory category of social justice as morally government-mandated order of interaction between members of society. We came to the conclusion that the ideal and the value of social justice as a part of the philosophy of law framed by Belarusian Constitution are on trend of progressive sects of the modern world's opinion, they unite past and present of Belarusian statehood. = В статье показывается, каким образом в современном мире можно успешно использовать условия глобализации для защиты национально-культурных ценностей от деструктивных влияний. В условиях глобализации, когда возник кризис многих коллективных идентичностей, необходимо актуализировать изучение тех составляющих многомерного феномена идентичности, которые по каким-то причинам дистанцированы от исторических корней и истоков. Авторы акцентируют внимание на философско-историческом анализе нормативной категории социальной справедливости как нравственно санкционированного порядка взаимодействия между членами общества на основе прав, выражающих равное достоинство каждого человека. Делается вывод, что идеал и ценность социальной справедливости на уровне философии права, заданные текстом нашей Конституции, находятся в русле тенденций, характерных для прогрессивных течений современной мировой общественной мысли, соединяя в себе прошлое и настоящее нашей государственности.
This paper reviews the history and evolution of the legal framework, as well as describes the legal steps and legal facts, which are directly related to and served as the basis for the formation of structure and development of statehood of the peoples of Russia. ; В статье анализируется история и эволюция правовой базы формирования государственности народов России, а также описываются правовые этапы и юридические факты, которые напрямую связанны и послужили базой для формирования построения и развития государственности народов России.
The article analyzes the evolution of monarchical power in Moscow Rus' from the 14th to the first half of the 16th centuries. The first stage of the process began when Moscow entered the struggle for the yarlyk and title of Grand Prince. The final stage happened when Moscow princes acquired the title of tsar. We pay special attention to the understanding and interpretation of the monarch's power by both public thinkers and official ideology.The rise of Moscow has been interpreted in the light of various approaches and trends in historiography. We stress the role of church and its leaders in obtaining the yarlyk by the grand princes of Moscow. The 14th and 15th centuries were the time of transitioning from compromise to direct opposition between Rus' and the Horde.In the middle of the 16th century the evolution of power was hotly debated by such thinkers as Fyodor Karpov, Maxim Grek and Ivan Peresvetov. The subject of the debate was the historical mission of Russia, as well as the nature and role of the samoderzhaviye (autocratic rule of the sovereign). Where and how did this power find support — through royal grace, good advisors, army and other instruments of power? Each of the thinkers came up with an answer of his own.Originally, the power of the khans had been regarded legitimate, and the khan himself as a tsar. Military confrontation between Rus' and the Horde during the reign of Dmitry Ivanovich (Donskoy) was mainly due to the usurpation of the Chingizids' power by Mamai. Mamai's status in Rus' was equaled to that of the Grand Prince, no higher; the legality of his power was generally doubted.By the mid-15th century the title of tsar had been increasingly often unofficially applied to Russian princes. It marked the start of the transformation of the power of Grand Princes into that of the tsars, which completed in the mid-16th century with the coronation of Ivan IV. By the start of the century, the concept of Moscow as 'the third Rome' had become dominant in the general understanding of the royal power. The idea of Russian rulers' descent from those of Roman Empire and Byzantium was actively promoted as the foundation of the tsar status. The title "sovereign" first appeared under Ivan III and proved to mark an interim stage of power growth. It could never be equaled to that of the tsar or king.Overall, the concepts developed by official ideologists and public thinkers went through several stages, each linked to a new step in the evolution of royal power. We will be only slightly inaccurate if we assert that every century of our period (14th, 15th and 16th) had its own dominant concept of power shaped by both official ideology and public thought. ; В статье проанализирован процесс эволюции монаршей власти Московской Руси в период XIV — первой половины XVI в. Начальный этап связан со вступлением Москвы в борьбу за ярлык на великое княжение. Финальный этап характеризуется обретением московскими князьями царского титула. Основное внимание уделяется проблеме понимания и трактовки монаршей власти общественными мыслителями и официальной идеологией.Проблема феномена возвышения Москвы трактуется сквозь призму различных подходов, сложившихся в историографии. Подчеркивается роль церкви и церковных лидеров в приобретении московскими князьями ярлыка на великое княжение. XIV–XV вв. — время перехода от компромисса к противостоянию Руси и Орды. Пути эволюции власти в середине XVI в. — предмет полемики современников, таких как Федор Карпов, Максим Грек, Иван Пересветов. Предмет споров — историческая миссия России, сущность и роль самодержавия. Что является опорой власти — милость, добрые советники, войско (сила)? — различные мыслители решали по-своему.Изначально ханская власть в представлениях современников являлась легитимной, рассматривалась как царская. Военное противостояние Руси и Орды в правление князя Дмитрия Ивановича (Донского) стало возможным во многом в силу узурпации власти Чингизидов Мамаем. Власть Мамая на Руси не считали выше власти великого князя, ее законность ставили под сомнение.К середине XV в. на Руси на неофициальном уровне все чаще стали употреблять титул «царь» по отношению к своим правителям. Начался процесс трансформации великокняжеской власти в царскую, завершившийся в середине XVI в. венчанием на царство Ивана IV. К началу XVI в. важнейшим концептом трактовки власти стала идея «Москва — Третий Рим». Создавалась и утверждалась мысль о преемственности власти русских правителей от правителей Римской империи и Византии, а также о царском статусе власти. Титул «государь», появившийся при Иване III, оказался промежуточной стадией усиления власти. Он не мог быть приравнен к царскому или королевскому достоинству.В целом концепции официальных идеологов и общественных мыслителей прошли ряд этапов, связанных с каждым новым витком эволюции власти. С небольшой погрешностью можно утверждать, что каждому веку (XIV, XV XVI) был свойственен особый властный концепт, формировавшейся как официальной идеологий, так и общественной мыслью.
