В настоящее время террористические организации, используя минимальные силы и средства, способны достичь значительных политических (идеологических) целей и оказать существенное влияние на формирование общественного сознания. Современный терроризм, как инструмент достижения политических целей, представляет собой многовекторную угрозу для любого современного общества и не имеет государственных границ. В статье на основе статистических данных проводится анализ влияния терроризма на развитие системы безопасности европейских стран. Показана необходимость дальнейшего совершенствования их системы безопасности, усиления специальных организаций, координация действий полиции, различных служб и общественных организаций по борьбе с терроризмом и его предотвращением. ; В даний час терористичні організації, використовуючи мінімальні сили і засоби, здатні досягти значних політичних (ідеологічних) цілей та здійснити істотний вплив на формування суспільної свідомості. Сучасний тероризм, як інструмент досягнення політичних цілей, являє собою багатовекторну загрозу для будь-якого суспільства і не має державних кордонів. У статті на основі статистичних даних проводиться аналіз впливу тероризму на розвиток системи безпеки європейських країн. Показана необхідність подальшого вдосконалення системи безпеки, посилення спеціальних організацій, координація дій поліції, різних служб і громадських організацій по боротьбі з тероризмом та його запобіганню. ; At present, terrorist organizations, using minimal forces and means, can achieve significant political (ideological) goals and have a significant influence on the formation of social consciousness. Modern terrorism, as an instrument for achieving political goals, represents a multi-vector threat to any modern society and does not have state boundaries. The article analyzes the impact of terrorism on the development of the security system of European countries on the basis of statistical data. It is shown that the conduct of new terrorist acts in Europe can seriously hampers the launched fight against terrorism and reduce its effectiveness. To a large extent, it applies to countries where the emergence of terrorist organizations is still in progress and the position of the so-called Islamic State is not strong enough. Taking into account social contexts (Europeans' desire for security primarily on their own territory), there may not be a common political will and consent of European governments to engage in antiterrorist operations outside their countries. The necessity of further improvement of their security system, strengthening of special organizations, coordination of actions of the police, various services and public organizations in combating and preventing terrorism is substantiated.
In the article there is presented one of the first attempts of consideration of the pedagogicalprojection of a phenomenon of youth terrorism, belonging to the known WestGerman theorist of political didactics H. Giesecke. There is characterized his estimationof specificity of mental bases of representatives of the left-extremist organizations whichperform the politically motivated violence, influence of external and internal factors of forming influence on personality of the potential terrorist ; В статье представлена одна из первых попыток рассмотрения педагогической проекции феномена молодежного терроризма, принадлежащая известному западногерманскомутеоретику политической дидактики Г. Гизеке. Характеризуется его оценка специфики ментальных оснований представителей левоэкстремистских организаций, осуществляющих политически мотивированное насилие, влияние внешних и внутренних факторов формирующего воздействия на личность потенциальноготеррориста.
The article detailed the peculiarities of cooperation between Georgia and the United States in the fight against terrorism. Attention has been paid to all the circumstances, facts, and events initiated by terrorists in the Pankisi Gorge that threaten Georgia's statehood and population security. The level of US direct support to Georgia, as well as the dangers and risks of possible terrorist penetration from Georgia to neighboring Armenia, Russia, Turkey, and Azerbaijan, are covered in detail. This article focuses on the real motives, objectives, methods, and mechanisms of counter-terrorism cooperation between the parties, as well as on the forms and sizes of participation and support by the Georgian Armed Forces in Afghanistan and Iraq. ; Հոդվածը նվիրված է Պանկիսի կիրճում ահաբեկչական գործունեության փաստերին, իրադարձություններին և հանգամանքներին: Նրանց ներկայությունն այնտեղ սպառնում է Վրաստանի պետականությանը և բնակչության անվտանգությանը: Մանրամասնորեն ընդգծվում են Հարավային Կովկասի երկրին Միացյալ Նահանգների անմիջական աջակցությունը, ինչպես նաև Վրաստանից ահաբեկիչների հնարավոր ներթափանցման վտանգներն ու ռիսկերը հարևան Հայաստան, Ռուսաստան, Թուրքիա և Ադրբեջան: Նրանք նաև քննարկել են ահաբեկչության դեմ պայքարում երկու երկրների համագործակցության իրական դրդապատճառները, նպատակները, մեթոդներն ու մեխանիզմները, ինչպես նաև Աֆղանստանում և Իրաքում վրացական զինված ուժերի կողմից ամերիկացիներին տրամադրված մասնակցության ձևերն ու մասնակցության շրջանակը: ; Статья посвящена фактам, событиям и обстоятельствам активности террористов в Панкисском ущелье. Само их присутствие там угрожает государственности Грузии и безопасности населения. Подробно освещена прямая поддержка США южнокавказской стране, а также опасности и риски возможного проникновения террористов из Грузии в соседние Армению, Россию, Турцию и Азербайджан. Рассмотрены также реальные мотивы, цели, методы и механизмы сотрудничества двух стран в борьбе с терроризмом, а также формы и масштабы участия и поддержки, которую оказывают американцам Вооружённые силы Грузии в Афганистане и Ираке.
The Wave (or, alternatively, the Four Waves) theory authored by Professor David Rapoport is among most widely cited theories giving «whys» and «hows» on complex problem of the root causes and transformation of terrorism. According to this theory, since the 1880s «modern terrorism» has moved through four consequent stages (waves) all of them being of global scale and each one being informed by the influence of a certain political and/or ideological impulse: anarchist wave; anti-colonial wave; «New Left» wave; and religious wave. All waves, Rapoport argues, last approximately forty years; all of them display internal homogeneity of political or ideological principles, strategy and tactics. According to Rapoport, even those terrorist organizations that emerge in the context alien to a dominating impulse are at least partially transformed by it (e. g., turning to tactical methods that appear with the arrival of a new wave of terrorist violence).Rapoport's theory may seem to be thorough and well-grounded theoretical construction, and it is understandable why it has gained wide recognition in academic circles. However, as one discovers after a critical in-depth analysis, this initial favorable impression is mistaken for the most part. To start with, highly objectionable is the very idea of universal political impulses (by definition external to the absolute majority of local political conflicts) being capable of somehow «overriding» solid inner logic and dynamics even of those local conflicts that do not belong to a current wave. Introducing the idea of a wave-forming world impulse and ignoring the key role of local political factors in the genesis and/or transformation of terrorist organizations Rapoport, one might say, lapses into something that can be called «political mysticism». Rapoport also does not give any convincing evidence of direct connection between particular political (ideological) impulses and specific terrorist tactics which further undermines his assertions of terrorist violence taking form of clear-cut uniform waves.The author has already published an article (from which some of aforementioned positions were borrowed) containing general critical observations on basic tenets of the Four Waves theory. The goal of the present article is to «narrow the focus» and test the Rapoportean theory against the particular case of so called homegrown jihadism (i. e. Islamic terrorism perpetrated mostly on the European soil by those Muslims who either were born in Europe or have been living there for a long time). Rapoport proposed his theory early in the 2000s, before European jihadism became clearly visible and highly dangerous phenomenon, and homegrown jihadists are never mentioned in Rapoportean writings. While it leaves the door open for the doubts about prognostic potential of the Four Waves theory, it is not this author's main intention to criticize Rapoport for his failing to see a new danger coming. As it is demonstrated in the article, testing Rapoport's suggestions against the case of homegrown jihadism first of all points at the already established fundamental weakness of the Four Waves theory. This weakness is in its inability to convincingly explain why and how different historic types of terrorism emerge and what forces behind particular cases of terrorist violence are. Even if Rapoport's theory included European jihadists, it still would be impossible to trace the genealogical link (except the trivial everything-is-connected-to-everything domino effect) between homegrown jihad (which by definition falls within the framework of the fourth, or religious, wave of terrorism) and those events Rapoport cites as the impulse driving this wave. In other words, it is one more example of «political mysticism» to argue that extremist ideas and terrorist actions of the 21st century Muslim youths in Britain or Netherlands could be sufficiently explained by connecting them to the events of the Iranian revolution or the Soviet invasion of Afghanistan (both dating back to1979). What else, except such «mysticism», could explain how that 1979 impulse retained its power to inform somebody's actions after 35 years and completely outside the original historical and geographical context? Yet, if we were to accept Rapoport's arguments, we should have favor these very explanations while ignoring such factors as political marginalization of the significant share of European Muslims and the growth of xenophobia on the part of non-Muslim Europeans, cultural alienation of young European Muslims and – to name some foreign impulses – not chronologically and psychologically distant events of the late 1970s but the U. S. invasion of Afghanistan and Iraq in the early 2000s, the Arab Spring and the Syrian civil war. ; На материале т. н. европейского «доморощенного джихадизма» в статье подвергается критике известная волновая теория трансформации терроризма, выдвинутая Д. Рапопортом. Автор исходит из того, что в том случае, если волновая теория работает, она должна убедительно объяснять феномен европейского джихадизма, представляющего собой, согласно логике Рапопорта, часть четвертой – религиозной – волны терроризма (последнего на данный момент всплеска террористического насилия). Однако проведенный анализ показывает, что волновая теория не способна этого сделать, что она лишена методологической глубины и является в лучшем случае схематичным – причем нередко искаженным – описанием сложных процессов генезиса и трансформации терроризма. ; На матеріалі т. зв. європейського «доморощеного джихадизму» у статті критикується відома хвильова теорія трансформації тероризму, висунута Д. Рапопортом. Автор виходить із того, що в тому разі, якщо хвильова теорія працює, вона повинна переконливо пояснювати феномен європейського джихадизму, який являє собою, згідно з логікою Рапопорта, частину четвертої – релігійної – хвилі тероризму (наразі останнього сплеску терористичного насильства). Однак проведений аналіз показує, що вона не здатна цього зробити, що їй бракує методологічної глибини і що вона в кращому випадку є схематичним – до того ж нерідко спотвореним – описом складних процесів ґенези та трансформації тероризму.
Раздел "Международные отношения" ; В статье рассматриваются понятия безопасности, жизненно важных национальных интересов в рамках теории международных отношений, основные причины, предпосылки и факторы распространения терроризма как главной угрозы безопасности на глобальном, региональном и национальном уровнях в XXI веке. Отмечено, что терроризм серьезно активизируется, когда социум находится в стадии глубокого кризиса (в частности, кризиса идеологии, государственно-правовой системы, обострения социально-экономических проблем). По мнению автора, влияют на распространение терроризма глобализация и многочисленные миграционные потоки, четко прослеживаемая в настоящее время взаимосвязь между терроризмом и наркобизнесом. При этом выделены четыре наиболее существенных, условия, порождающих терроризм – формирование информационного общества; влияние развития технологической среды человеческого существования; футурошок в сочетании с размыванием традиционного общества; возникающие в ходе исторического развития и имеющие политическое, культурное, социальное измерения реальные проблемы. Автор анализирует возможности и варианты эффективной борьбы с этим негативным явлением, отдавая приоритет сочетанию усилий национальных структур и международного сотрудничества. Особое внимание уделяется белорусской антитеррористической политике. = The article considers the concepts of security and vital national interests within the framework of international relations theory. It also explores the main causes, prerequisites and factors of the spread of terrorism as the major threat to security at the global, regional and national levels in the 21st century. It has been observed that terrorism gets especially active when society undergoes a severe crisis (in particular, a crisis of ideology, the state legal system and an acute aggravation of social and economic problems). In the author's view, the spread of terrorism is also affected by globalisation and numerous migration flows. There is also distinct connection between terrorism and drug trafficking which is now clearly traced. Four most essential conditions engendering terrorism are identified: information society emergence, the influence of the technological environment of human existence, the futuroshock accompanied by blurring of traditional society structures and real problems which emerge in the course of historical development and have political, cultural and social dimensions. The author analyses the possibilities and options of effective combatting this negative phenomenon and gives priority to the combination of the national structures efforts and international cooperation, with special attention paid to Belarusian antiterrorist policy.
Секция 1. Современные международные отношения и внешняя политика Республики Беларусь ; В статье установлены виды вызовов безопасности Евразии: международный терроризм, внутренняя политическая нестабильность, увеличение миграции; выявлены новые возможности для уничтожения почвы терроризма. Инициатива «Один пояс один путь» способствует углублению евразийской интеграции, направленной на преодоление бедности, обеспечение устойчивого развития. Сопряжение ЕАЭС и инициативы «Один пояс один путь» будет служить устойчивому росту и развитию, улучшению качества жизни. ШОС выступает гарантом мира и стабильности в зоне «Один пояс один путь». ; The article identifies the types of security challenges of Eurasia: international terrorism, domestic political instability, increased migration; revealed new opportunities for the destruction of the environment of terrorism. The One Belt One Way Initiative contributes to deepening Eurasian integration aimed at overcoming poverty and ensuring sustainable development. The combination of the EAEU and the "One Belt One Way" initiative will serve sustainable growth and development, and improve the quality of life. The SCO acts as a guarantor of peace and stability in the «One belt, one way» zone.
This article represents the analytical review of the main directions of work of the scientific conference «Counteraction to the ideology of the extremism and terrorism in the frame of the realization state youth policy», organized by South Federal University, National Anti-Terrorist Committee of RF, Anti-Terrorist Commission of Rostov region, South department of RAE, South (Rostov) regional department of Russian psychological society with the support of Frontier scientific center of FSS of RF and held on the 12th -14thof October 2009 in Rostov-on-Don. In the course of the conference the social, political, psychological and economical sense of the terrorism as the public phenomenon was analyzed. They characterized the main particularities of terrorist communities in the South of Russia; the particularities of social and psychological genesis of the terrorism in South Federal region were discovered. ; В статье представлен аналитический обзор основных направлений работы научно-практической конференции «Противодействие идеологии экстремизма и терроризма в рамках реализации государственной молодежной политики», организованной Южным федеральным университетом, Национальным антитеррористическим комитетом РФ, Территориальной антитеррористической комиссии Ростовской области, Южном отделением РАО, Южным (Ростовским) региональным отделением Российского психологического общества при поддержке Пограничного научно-исследовательского центра ФСБ РФ и проведенной 12-14 октября 2009 в г. Ростове-на-Дону. В ходе работы конференции проанализированы социальная, политическая, психологическая и экономическая сущность и основы терроризма как общественного явления. Охарактеризованы особенности террористических общностей на юге России, выявлены особенности социально-психологического генезиса терроризма в Южном федеральном округе.
The first outbreak of mass political terrorism in the 20th century took place in the Russian Empire, especially in the First Russian Revolution of 1905-1907. However, these events have not received proper attention in the historical memory of Russia and Europe and in the history of world terrorism. The author examines the factors enabling the continued existence of a huge "blank spot" in the memory of Russia and the world. The under-evaluation of the significance of terrorism in the first decade of the 20th century is closely connected with the under-evaluation of the First Russian Revolution as an independent revolution. In the Soviet Union, historians emphasized that the Revolution of 1905-1907 was "the dress rehearsal" for the Great October Socialist Revolution of 1917. In post-Soviet Russia, many historians and publicists consider the Revolution of 1905-1907 "the dress rehearsal" for the "Golgotha" of 1917. There is a strong tendency to idealize the autocracy and right-wing movements and to demonize socialists and liberals. Many solid monographs and articles about terrorism are now being published in Russia. However, we still do not have exhaustive investigations covering the entire period of terrorism between 1866 (attempted assassination of Tsar Alexander II on April 4, 1866 by the revolutionary D.V. Karakozov) and 1911, examining the ideologies and tactics of different parties and movements, the government's policies on political crimes, the relationships of society, especially among different political movements, to terrorism, and the differences between terrorism and other types of mass violence such as mass protest movements of different strata of the population and criminal violence. Only through a painstaking and multi-sided analysis of the terrorist phenomenon in the European-wide historical context we can determine the place of terrorism in the historical memory of Russia and Europe. ; Первая вспышка массового политического терроризма в ХХ в. имела место в Российской империи, особенно во время Первой русской революции 1905-1907 гг. Тысячи терактов, совершенных левыми революционерами, унесли жизни тысяч людей. Однако эти события еще не получили должного внимания ни в исторической памяти России и Европы, ни в истории мирового терроризма. Автор исследует факторы, способствовавшие сохранению большого «белого пятна» в памяти России и мира. Недооценка значения терроризма в первом десятилетии ХХ в. тесно переплетается с недооценкой Первой русской революции как самостоятельной революции. В Советском Союзе историки подчеркивали, что революция 1905-1907 гг. явилась «генеральной репетицией» Великой Октябрьской социалистической революции. В постсоветской России многие историки и публицисты считают Революцию 1905-1907 гг. «генеральной репетицией» «Голгофы» 1917 г. Прослеживается тенденция идеализировать самодержавие и правые движения и демонизировать социалистов и либералов. В России теперь публикуется много солидных монографий и статей о терроризме, но до сих пор нет исчерпывающих исследований, охватывающих период терроризма с 1866 г. (с покушения Д.В. Каракозова на жизнь царя Александра II 4 апреля 1866 г.) по 1911 г., касающихся идеологии и тактики разных партий и движений, правительственной политики в отношении политических преступлений, общественного отношения, особенно среди различных политических движений, к терроризму, а также различий между терроризмом и другими видами массового насилия — такими, как массовые протестные движения разных слоев населения и уголовное насилие. Только через кропотливый и всесторонний анализ явления терроризма в общеевропейском историческом контексте можно определить место терроризма в исторической памяти России и Европы.
В статье рассматривается смысловая нагрузка понятия Терроризм, выявляются основные семы, раскрывающие его значение. Терроризм понимается как нелегитимное целенаправленное насилие, применяемое с целью насаждения страха и ужаса среди мирного населения для достижения определенными силами политических целей. Деятельность террористов представляет собой своеобразный диалог между террористическими группировками и властью. Коммуникативная составляющая террористической деятельности определяет важную роль средств массовой информации в представлении образа того или иного события. При анализе корпуса немецкоязычного фактического материала проверялась гипотеза о возможности создания универсальной когнитивной модели концепта Терроризм, построенной по принципу номинативного поля. Были выявлены обязательные и второстепенные компоненты сценария события, характерные для исследуемого концепта. К обязательным компонентам относятся непосредственные участники противостоящие субъекты (террористы власти) и объект (жертвы) террористической деятельности, их действия, результат и пространственно-временная локализация события. Второстепенные элементы включают косвенных участников события, их действия, цель, средства, обстоятельства, оценку террористической деятельности. В результате анализа номинативных единиц различных лексико-семантических групп, вербализующих обязательные структурные компоненты концепта Терроризм в интернет-порталах ФРГ, были сделаны следующие выводы. Лексико-семантические средства выражения концепта Терроризм могут быть сгруппированы по сходным семантическим признакам и выстроены иерархически. Их система является открытой и динамичной. Созданию образа события в новостных сообщениях о террористических атаках служат лексико-синтаксические единицы разного уровня (от слов до предложений). ; The article deals with the semantic load of the concept of Terrorism, identifies the main schemes that reveal its meaning. Terrorism is understood as illegitimate, targeted violence used to spread fear and terror among civilians in order to achieve political goals by certain forces. Terrorist activities are a kind of dialogue between terrorist groups and the authorities. The communicative component of terrorist activities determines the important role of media in presenting the image of an event.During the analysis of the corpus of factual material in German, the hypothesis of possibility of creating a universal cognitive model of the concept Terrorism, built on the principle of the nominative field, was tested. The obligatory and secondary components of the scenario of the event characteristic for the investigated concept were revealed. The mandatory components include direct participants, namely the opposing subjects (terrorists authorities) and the object (victims) of terrorist activity, their actions, the result and spatial and temporal localization of the event. Secondary elements include indirect participants in the event and their actions, purpose, means, circumstances and assessment of terrorist activities.As a result of the analysis of nominative units of various lexical and semantic groups, verbalizing the mandatory structural components of the concept of Terrorism in the Internet portals of Germany, the following conclusions were made. Lexical and semantic means of expression of the concept Terrorism can be grouped by similar semantic features and arranged hierarchically. Their system is open and dynamic. Lexical and syntactic units of different levels (from words to sentences) serve to create an image of the event in news reports about terrorist attacks.
The article analyzes the main directions of interpretation of the phenomenon of terrorism in modern political science and political philosophy. In the public орinion terrorism as the most important factor of contemporary politics is often perceived very superficially. Many modern interpretations of terrorism, despite their apparent objectivity have consistently produced a stencil historical logic, based on purely external perception of terrorism as a subversive activity of individuals and small groups, guided by very different political motives. This trend is constantly reproduced by the media, creating conventional images of terrorists in political memory and thereby false perception of the true objectives they pursue and the real corporate structures that finance and direct their activities. Throughout the emerging dilemmas in the interpretation of terrorist activity in various regions of the world associated with the dominance of practices of violence, the lack of freedom and emergency situations in the modern political discourse. These practices constantly nourish the rhetoric of the "war on terror" imposing restrictions on the freedom of subjective judgments and contributing to the formation of "disciplinary power," the basic mechanisms of which had been once extensively considered in M. Foucault's political philosophy. The article proves the thesis that despite the stable liberal stereotypes, state terrorism should be viewed in theory as a universal matrix while all other forms of individual and group terrorism, regardless of their social, class or ideological orientation, are derived from this base. The paper proves the thesis according to which the adequate scientific definitions of terrorism contribute to the destruction of some historiosophical concepts, which in recent decades have transformed into a stable political myths. ; W artykule poddano analizie podstawowe kierunki interpretacji zjawiska terroryzmu we współczesnej nauce o polityce oraz filozofii politycznej. W świadomości społecznej terroryzm jako jeden z najważniejszych czynników współczesnej polityki traktuje się, na ogół, bardzo powierzchownie. Wiele współczesnych interpretacji terroryzmu, przy całym ich pozornym zewnętrznym obiektywizmie, w rzeczywistości stale odtwarza szablonową logikę historyczną, opartą na czysto zewnętrznym pojmowaniu terroryzmu jako akcji wywrotowych jednostek i niewielkich grup, kierujących się przeróżnymi motywami politycznymi. Dana tendencja stale posługuje się środkami masowej informacji, utrwalającymi w pamięci politycznej szablonowe obrazy terrorystów i tym samym fałszywe pojmowanie zarówno rzeczywistych celów, które starają się oni osiągać, jak i realnych struktur korporacyjnych, które finansują i ukierunkowują ich działalność. Powszechnie występujące dylematy w zakresie interpretacji aktywności terrorystycznej w wielu regionach świata wiążą się z panowaniem we współczesnym dyskursie politycznym praktyk przemocy, braku swobody i sytuacji nadzwyczajnych, stale zasilających retorykę "wojny z terrorem". Praktyki te same z siebie nakładają ograniczenia na subiektywną swobodę opinii, sprzyjając formowaniu struktur "władzy dyscyplinującej", której podstawowe mechanizmy były swego czasu wszechstronnie przebadane w filozofii politycznej M. Foucaulta. W artykule sformułowano tezę, zgodnie z którą, wbrew stabilnym stereotypom liberalnym, terroryzm państwowy należy rozpatrywać w planie teoretycznym w charakterze uniwersalnej zasady lub "matrycy", podczas gdy inne formy terroryzmu indywidualnego i grupowego, niezależnie od ich orientacji socjalnej, klasowej lub ideologicznej, jawią się jako wywodzące się z tejże podstawy. W artykule zauważa się, że adekwatne naukowe określenia terroryzmu sprzyjają zburzeniu niektórych koncepcji historiozoficznych, które w ciągu ostatnich dziesięcioleci przekształciły się w stabilne mity polityczne. ; В статье анализируются основные направления интерпретации феномена терроризма в современной политической науке и политической философии. В общественном сознании терроризм как важнейший фактор современной политики воспринимается, как правило, весьма поверхностно. Многие современные интерпретации терроризма, при всей их кажущейся внешней объективности, на самом деле постоянно воспроизводят трафаретную историческую логику, основанную на чисто внешнем восприятии терроризма как подрывных акций индивидов и небольших групп, руководствующихся самыми различными политическими мотивами. Данная тенденция постоянно используется средствами массовой информации, закрепляющими в политической памяти шаблонные образы террористов и тем самым ложное восприятие как истинных целей, которые они преследуют, так и тех реальных корпоративных структур, которые финансируют и направляют их деятельность. Повсеместно возникающие дилеммы в трактовках террористической активности в различных регионах мира связаны с господством в современном политическом дискурсе практик насилия, несвободы и чрезвычайных ситуаций, постоянно подпитывающих риторику «войны с террором». Эти практики сами по себе накладывают ограничения на субъективную свободу суждений, способствуя формированию структур «дисциплинарной власти», основные механизмы которой были в свое время всесторонне исследованы в политической философии М. Фуко. В статье обосновывается тезис, согласно которому вопреки устойчивым либеральным стереотипам, государственный терроризм следует рассматривать в теоретическом плане в качестве универсальной основы или «матрицы», в то время как все другие формы индивидуального и группового терроризма, независимо от их социальной, классовой или идеологической ориентации, являются производными от данной основы. В статье отмечается, что адекватные научные определения терроризма способствуют разрушению некоторых историософских концепций, которые в последние десятилетия превратились в устойчивые политические мифы.
The article is devoted to the improvement of the legal environment of the counterterroristoperation. On the basis of the Russian anti-terrorist and criminal law the author makesan attempt to show the need to balance security measures with terrorist offenses by administrativemeasures and temporary restrictions imposed under the legal regime of counterterrorismoperations. In order to improve the legal environment of the counterterrorist operationand administration of the legal regime of counter-terrorism operations the author asksto clarify certain provisions of the anti-terrorism legislation. The author comes to the conclusionon the possibility to indicate material factual basis of anti-terrorism security measuresby the concept of «act of terrorism». ; Статья посвящена совершенствованию правовых условий проведения контр-террористической операции. На основе российского антитеррористического и уго-ловного законодательства автором сделана попытка показать необходимость обес-печения баланса мер пресечения террористических преступлений с административ-ными мерами и временными ограничениями, вводимыми при правовом режимеконтртеррористической операции. Для совершенствования правовых условий про-ведения контртеррористической операции и введения правового режима контртер-рористической операции автором предложено уточнить отдельные положения ан-титеррористического законодательства. Автор приходит к выводу о возможностиобозначения материально-фактического основания антитеррористических мербезопасности с помощью понятия «акт терроризма».
The article is devoted to actual problems of the theoretical analysis of the revolutionary terrorism of the modern era. The paper considers the specific features of revolutionary terrorism in frames of a comparison of the historical experience of the French and Russian October Revolutions. In the course of a comparative analysis the authors assess critically the results of the interpretation of this experience in the general sociological theories of Michael Mann, Barrington Moore and Immanuel Wallerstein and political philosophy of Neo-Marxism (Michael Hardt, Antonio Negri, Roberto Mangabeira Unger, Terry Eagleton, Fredric Jameson). The article notes that the majority of explanatory macro-sociological models are limited to the «summing up» of the terrorist policy of the parties and States in the XVIII–XX centuries. The various aspects of the discussion around the very phenomenon of terrorism and the role of the state in its containment or, on the contrary, distribution are affected only indirectly, as the terror itself is reduced to the segment level of macro-processes and structures (more or less significant) that determine the evolution to an industrial and post-industrial type of society. The historical line of continuity between the different stages of the evolution of the political tradition of terror is treated in the macro-models very abstractly and often becomes barely visible. Analytical ideas of the philosophy of modern left-wing radicalism also suggest that the neo-Marxist ideologues in their analysis of modern terrorism are equally committed, in a certain respect, to the abstract philosophical constructs, as well as the scientists oriented to macro-theoretical paradigms of modern sociology and academic Marxism with all their characteristic undoubted advantages and unavoidable aberrations.
в данной статье рассматриваются вопросы организации оптимизации идентификации иностранных публичных должностных лиц в интересах противодействия легализации (отмывания) преступных доходов ; а также способы улучшения идентификации иностранных публичных должностных лиц на территории Российской Федерации с учетом Российского законодательства. ; this article discusses the issues of optimization organization of identification of foreign public officials with the aim of countering legalization (laundering) of criminal proceeds as well as the ways to improve identification of foreign public officials on the territory of the Russian Federation taking into account the Russian legislation.
