Suchergebnisse

The article is about the features of the socio-economic control as a form of social control. The author reveals specific methods of socio-economic control, which applicable to different control objects. Particular attention is paid to methods of solving problems arising in the implementation of socio-economic control.

Artykuł ma na celu zbadanie, w jakim stopniu wydarzenia międzynarodowe z lat 1885–1887 znalazły odzwierciedlenie na kartach gazety narodowej "Bukowina". Wraz z pojawieniem się tego czasopisma zapoczątkowany został nowy etap w rozwoju ukraińskiej prasy periodycznej tego regionu. Pismo publikowano w Czerniowcach od 1 stycznia 1885 do 13 stycznia 1910 roku, a następnie, po kilkuletniej przerwie – od 1 stycznia do 10 czerwca 1915 roku. Po tej dacie, do 3 maja 1918, tytuł ukazywał się w Wiedniu. 15 maja 1918 wraz z ustąpieniem wojsk rosyjskich redakcję gazety przeniesiono ponownie do Czerniowiec. Stan ten trwał do 10 grudnia, kiedy to pismo zniknęło z rynku wydawniczego. U schyłku XIX wieku periodyk ten stanowił główne źródło informacji dla ludności Bukowiny Północnej (z wyraźnym naciskiem na Ukrainę Naddniestrzańską). Na jego łamach poruszano istotne w tamtym czasie tematy o charakterze społecznym i politycznym. Tytuł pozostawił znaczący ślad w dziedzinie literatury pięknej, krytyki i publicystyki, a także księgarstwa. Przyczynił się nadto do popularyzacji zachodnioukraińskiej prasy periodycznej. "Bukowina" przesycona była rozmaitymi informacjami prezentowanymi z wielu perspektyw. Redaktorzy oraz autorzy współpracujący z czasopismem próbowali wszechstronnie i kompleksowo ukazywać wydarzenia mające miejsce nie tylko na Ukrainie, ale również za granicą. Spośród 70 numerów, które ukazały się w ciągu pierwszych lat historii pisma, wyekscerpowano 35, w których opisane zostało życie międzynarodowe – najczęściej w ramach rubryki Що нового въсвƀтƀ (Co nowego w świecie?). Ogólnie biorąc, w latach 1885–1887 w dziale tym daje się odnaleźć 178 drobnych wiadomości o charakterze międzynarodowym. Wszystkie mają podłoże polityczne i należą do następujących obszarów tematycznych: – stosunki bułgarsko-tureckie; – stosunki grecko-tureckie; – kwestia polska; – wiadomości europejskie oraz innych krajów; – rosyjska wizja wydarzeń świata oraz sytuacja polityczna w samej Rosji. Jak wskazuje autorka artykułu, rok 1885 nie był bogaty w wiadomości ze świata, prawdopodobnie ze względu na brak stałych korespondentów mogących dostarczać świeżych informacji na ten temat. Najbardziej owocnym pod względem wieści międzynarodowych okazał się natomiast rok następny (1886). Wówczas rubryka Що нового въсвƀтƀ? pojawiała się niemal w każdym numerze gazety, a zamieszczone w niej materiały podawano w odrębnych akapitach, przyporządkowanych do każdego kraju. Można zatem konstatować, że w tym czasie wydarzenia międzynarodowe znacząco umocniły swoją pozycję na stronach "Bukowiny". Każde kolejne wydanie zawierało kilka takich drobnych informacji, rozpoczynających się od nazwy kraju, o którym wiadomości publikowano. W 1887 roku rubryka uległa przekształceniu – od krótkich nowin do nieszczegółowego przeglądu sytuacji politycznej, głównie w krajach Europy. W artykule szczegółowo przedstawiona została jej merytoryczna (problemowo-tematyczna) oraz strukturalna analiza. ; The article aims to examinate in what degree international events from 1885-1887 period were reflected in pages of national newspaper "Bukowina". With the appearance of this periodical the new phase of development of Ukrainian press of this region was begun. The journal was published in Chernivtsi from January, 1-st 1885 till January, 13-th 1910, then – after break of several years – from January, 1-st till June, 10-th 1915. After this date, till May, 3-rd 1918, the title was issued in Vienna. May, 15-th 1918, with the withdrawal of Russian army, the editorial office was moved again to Chernivtsi. This lasted until December, 10-th when journal disappeared from the publishing market. At the end of 19-th century periodical was main source of information for people of North Bukovina (with the emphasis on Pridnestrovian Ukraine). In it there were dealt important political and social topics of that time. The title left significant mark in field of literature, criticism, opinion journalism and bookselling. Moreover it has contributed to popularisation of Western-Ukrainian periodical-press. During its existence "Bukowina" was consistently suffused with the various information, presented from many perspectives. Publishers and authors cooperating with journal have tried to present comprehensively the events not only from Ukraine but also from abroad. Among the 70 issues which were launched durring the firs years of journal`s history, 35 were extracted which reffers to international affairs – mainly from section entitled Що нового въсвƀтƀ (What`s new in the world?) Generally, in this section it is possible to find 178 news related with international subject. All of tchem have international background and reffers to following fields: – Bulgarian-Turkish relations; – Greek-Turkish relations; – Polish issue; – news from Europe and world; – international affairs from Russian perpective and political situation in Russia. As the Author shows, the year 1855 was not so rich in news reffered to international events, probably because of lack of permanent correspondent who would be able to provide proper information. However the most fruitful in terms of international news was the next year (1886). Then section Що нового въсвƀтƀ (What`s new in the world?) appeared in almost every issue of newspaper and materials were located into separate paragraphs, assigned to each country. It can therefore be ascertained, that in that time international events significantly cosolidated their position on "Bukowina" pages. Each succeeding issue contained several such minor information, started from the name of country, which they reffer to. In 1887 the section has been reconfigured – from short news into general rewiev of political situation, mainly in European countries. In article is presented in detail the substantial (problems and subject) and formal analysis of the section.

The purpose of the article is to substantiate the validity of introducing the concept of 'portrait genre' into the field of danceology using the example of productions by choreographer Rudolf Kharatyan. Methodology. Through the art history analysis of choreographer Rudolf Kharatyan's ballets 'Hypostases', 'Bach Passion' (The Passion of Bach) and 'La Boheme', comparing the choreographic solutions of the portrait genre in these ballets, the specifics of the interpretation of the images of the composers Mozart and Bach, as well as the chansonnier Charles Aznavour were revealed. Scientific novelty. For the first time, based on the analysis of three ballets by Rudolf Kharatyan, the concept of 'portrait genre' was introduced into danceology, by which we mean a choreographic performance or a separate number, the hero of which is a historical person (and not a fictional character), a representative of art. Conclusions. The portrait genre is not identical to that in painting or sculpture, but closer to works of literature or cinema. In them, as in a choreographic performance, not only the one about whom they narrate comes to the fore, but most importantly – how. In the ballet 'Hypostases' the diverse spiritual world of Mozart, his hypostases as the images of the characters in the operas created by him are conveyed. They are in complete harmony with him, then they empathize with him, then they are rejected from their creator. In 'Bach Passion', besides Bach himself, thirteen more ballerinas and dancers take part, but there are no specific characters. This is the figurative decision of the musical world of Bach. In 'La Boheme', the action is concretized – this is Charles Aznavour's path to recognition, but the ballet cannot be called a story ballet. It is rather a portrait of a chansonnier in the interior of Montmartre. In the future, the portrait genre can be considered more broadly as a choreographic performance or a separate number, the hero of which is a historical person (and not a fictional character), regardless of whether he is a representative of art, politics, science, clergy, etc. ; Цель статьи – обосновать правомерность введения в область дансологии понятия «жанр портрета» на примере постановок балетмейстера Рудольфа Харатяна. Методология. Путем искусствоведческого анализа балетов хореографа Рудольфа Харатяна «Ипостаси», «Bachpassion» (Страсти Баха) и «La Boheme», сравнения хореографических решений жанра портрета в названных балетах выявлено специфику интерпретации образов композиторов Моцарта и Баха, а также шансонье Шарля Азнавура. Научная новизна. Впервые на основе анализа трех балетов Рудольфа Харатяна в дансологию введено понятие «жанр портрета», под которым подразумеваем хореографический спектакль или отдельный номер, героем которого является историческая личность (а не вымышленный персонаж), представитель искусства. Выводы. Жанр портрета не идентичен таковому в живописи или скульптуре, но ближе к произведениям литературы или кинематографа. В них, как и в хореографическом спектакле, на первый план выходит не только тот, о ком они повествуют, а главное – как. В балете «Ипостаси» передан многообразный духовный мир Моцарта – его ипостаси, как образы действующих лиц, созданных им опер. Они то находятся с ним в полной гармонии, то сопереживают ему, то отторгаются от своего создателя. В «Bachpassion», кроме самого Баха, принимают участие еще 13 балерин и танцовщиков, но нет конкретных персонажей – такое образное решение музыкального мира Баха. В «La Boheme» действие конкретизировано – это путь Шарля Азнавура к признанию, однако назвать балет сюжетным нельзя. Это скорее портрет шансонье в интерьере Монмартра. В перспективе жанр портрета может быть рассмотрен более широко, как хореографический спектакль или отдельный номер, героем которого является историческая личность (а не вымышленный персонаж), безотносительно к тому, представитель ли он искусства, политики, науки, духовенства и др. ; Мета статті – обґрунтувати правомірність уведення в галузь дансологіі поняття «жанр портрета» на прикладі постановок балетмейстера Рудольфа Харатяна. Методологія. Шляхом мистецтвознавчого аналізу балетів хореографа Рудольфа Харатяна «Іпостасі», «Bachpassion» (Пристрасті Баха) і «La Boheme», порівняння хореографічних рішень жанру портрета в назвах балетів виявлено специфіку інтерпретації образів композиторів Моцарта і Баха, а також шансоньє Шарля Азнавура. Наукова новизна. Уперше на основі аналізу трьох балетів Рудольфа Харатяна в дансологію введено поняття «жанр портрета», під яким розуміємо хореографічний спектакль або окремий номер, героєм якого є історична особистість (а не вигаданий персонаж), представник мистецтва. Висновки. Жанр портрета не ідентичний такому в живопису або скульптурі, але ближчий до творів літератури чи кінематографу. У них, як і в хореографічній виставі, на перший план виходить не тільки той, про кого вони оповідають, а головне – як. У балеті «Іпостасі» переданий різноманітний духовний світ Моцарта – його іпостасі як образи дійових осіб створених ним опер. Вони то знаходяться з ним у повній гармонії, то співпереживають йому, то відриваються від свого творця. У «Bachpassion», крім самого Баха, беруть участь ще 13 балерин і танцівників, але немає конкретних персонажів – таке образне рішення музичного світу Баха. У «La Boheme» дію конкретизовано – це шлях Шарля Азнавура до визнання, протее назвати балет сюжетним не можна. Це швидше портрет шансоньє в інтер'єрі Монмартра. У перспективі жанр портрета може бути розглянутий більш широко, як хореографічний спектакль або окремий номер, героєм якого є історична особистість (а не вигаданий персонаж), безвідносно до того, представник він мистецтва, політики, науки, духовенства та ін.

The purpose of the article is to substantiate the validity of introducing the concept of 'portrait genre' into the field of danceology using the example of productions by choreographer Rudolf Kharatyan. Methodology. Through the art history analysis of choreographer Rudolf Kharatyan's ballets 'Hypostases', 'Bach Passion' (The Passion of Bach) and 'La Boheme', comparing the choreographic solutions of the portrait genre in these ballets, the specifics of the interpretation of the images of the composers Mozart and Bach, as well as the chansonnier Charles Aznavour were revealed. Scientific novelty. For the first time, based on the analysis of three ballets by Rudolf Kharatyan, the concept of 'portrait genre' was introduced into danceology, by which we mean a choreographic performance or a separate number, the hero of which is a historical person (and not a fictional character), a representative of art. Conclusions. The portrait genre is not identical to that in painting or sculpture, but closer to works of literature or cinema. In them, as in a choreographic performance, not only the one about whom they narrate comes to the fore, but most importantly – how. In the ballet 'Hypostases' the diverse spiritual world of Mozart, his hypostases as the images of the characters in the operas created by him are conveyed. They are in complete harmony with him, then they empathize with him, then they are rejected from their creator. In 'Bach Passion', besides Bach himself, thirteen more ballerinas and dancers take part, but there are no specific characters. This is the figurative decision of the musical world of Bach. In 'La Boheme', the action is concretized – this is Charles Aznavour's path to recognition, but the ballet cannot be called a story ballet. It is rather a portrait of a chansonnier in the interior of Montmartre. In the future, the portrait genre can be considered more broadly as a choreographic performance or a separate number, the hero of which is a historical person (and not a fictional character), regardless of whether he is a representative of art, politics, science, clergy, etc. ; Цель статьи – обосновать правомерность введения в область дансологии понятия «жанр портрета» на примере постановок балетмейстера Рудольфа Харатяна. Методология. Путем искусствоведческого анализа балетов хореографа Рудольфа Харатяна «Ипостаси», «Bachpassion» (Страсти Баха) и «La Boheme», сравнения хореографических решений жанра портрета в названных балетах выявлено специфику интерпретации образов композиторов Моцарта и Баха, а также шансонье Шарля Азнавура. Научная новизна. Впервые на основе анализа трех балетов Рудольфа Харатяна в дансологию введено понятие «жанр портрета», под которым подразумеваем хореографический спектакль или отдельный номер, героем которого является историческая личность (а не вымышленный персонаж), представитель искусства. Выводы. Жанр портрета не идентичен таковому в живописи или скульптуре, но ближе к произведениям литературы или кинематографа. В них, как и в хореографическом спектакле, на первый план выходит не только тот, о ком они повествуют, а главное – как. В балете «Ипостаси» передан многообразный духовный мир Моцарта – его ипостаси, как образы действующих лиц, созданных им опер. Они то находятся с ним в полной гармонии, то сопереживают ему, то отторгаются от своего создателя. В «Bachpassion», кроме самого Баха, принимают участие еще 13 балерин и танцовщиков, но нет конкретных персонажей – такое образное решение музыкального мира Баха. В «La Boheme» действие конкретизировано – это путь Шарля Азнавура к признанию, однако назвать балет сюжетным нельзя. Это скорее портрет шансонье в интерьере Монмартра. В перспективе жанр портрета может быть рассмотрен более широко, как хореографический спектакль или отдельный номер, героем которого является историческая личность (а не вымышленный персонаж), безотносительно к тому, представитель ли он искусства, политики, науки, духовенства и др. ; Мета статті – обґрунтувати правомірність уведення в галузь дансологіі поняття «жанр портрета» на прикладі постановок балетмейстера Рудольфа Харатяна. Методологія. Шляхом мистецтвознавчого аналізу балетів хореографа Рудольфа Харатяна «Іпостасі», «Bachpassion» (Пристрасті Баха) і «La Boheme», порівняння хореографічних рішень жанру портрета в назвах балетів виявлено специфіку інтерпретації образів композиторів Моцарта і Баха, а також шансоньє Шарля Азнавура. Наукова новизна. Уперше на основі аналізу трьох балетів Рудольфа Харатяна в дансологію введено поняття «жанр портрета», під яким розуміємо хореографічний спектакль або окремий номер, героєм якого є історична особистість (а не вигаданий персонаж), представник мистецтва. Висновки. Жанр портрета не ідентичний такому в живопису або скульптурі, але ближчий до творів літератури чи кінематографу. У них, як і в хореографічній виставі, на перший план виходить не тільки той, про кого вони оповідають, а головне – як. У балеті «Іпостасі» переданий різноманітний духовний світ Моцарта – його іпостасі як образи дійових осіб створених ним опер. Вони то знаходяться з ним у повній гармонії, то співпереживають йому, то відриваються від свого творця. У «Bachpassion», крім самого Баха, беруть участь ще 13 балерин і танцівників, але немає конкретних персонажів – таке образне рішення музичного світу Баха. У «La Boheme» дію конкретизовано – це шлях Шарля Азнавура до визнання, протее назвати балет сюжетним не можна. Це швидше портрет шансоньє в інтер'єрі Монмартра. У перспективі жанр портрета може бути розглянутий більш широко, як хореографічний спектакль або окремий номер, героєм якого є історична особистість (а не вигаданий персонаж), безвідносно до того, представник він мистецтва, політики, науки, духовенства та ін.

Introduction. Apart from classical academic musicology, sociology, social anthropology and related disciplines such as sociolinguistics, philology, and cultural studies contributed to the development of research of music and its role in social, interpersonal relations, and individual experiences. The aim of this research is to investigate musical and singing traditions within the context of social relations, historical challenges, and sub-cultures by sociological and social anthropological approaches. In the last decades these research is of relevance for scholars interested in creativity and creative individuals whose impact effect is ambient in current social and political processes. The main tradition can be approached as a socio-cultural phenomenon emerging in the form of sub-culture.Methodology and sources. Methodological b ackground o f t his r esearch i s o f s tructuralfunctional character. Within this framework art and creativity can be approached by various sets of research techniques. Culture of music can be studies both as an object and as a text; hence, textual and contextual approaches are of significance. In result, we can discover reasons motivating people to influence social relations and preconceptions within certain groups and societies. This approach allows the analysis the connections between individual and collective perceptions of people regarding their identities and place in a society. Finally, not only music shapes the context of sociolultural phenomena, but it is the context itself per se. For this paper I used texts and bibliographic data of singers such as follows: Son House, Robert Johnson, Skip James, William Samuel McTell, Edward W. Clayborn.Results and discussion. The analysis of social history of blues in the end of the nineteenth and in the beginning of the twentieth centuries as well as biographies of bluesmen along with the texts of their songs clearly demonstrates poetic motifs, individual and social reflections of different communities. The images such as love and flirt, manqué love, rest from hard work, roads, railways, trains, abandoned home with simultaneous lack of home, prison, illness, death and cemetery as well as the demonstration of all the listed images by socially oriented creativity in music, represents deep forms of marginality of those who sing it out in front of respected citizens living normal lives.Conclusion. The material scrutinized in this paper clearly shoes that blues as a genre of music along with bluesmen who are representatives of a certain sub-culture, constitute a coherent social system which can be characterized a s a c ounter-culture. This social and cultural phenomenon in a way we encounter it derived from marginal status of its representatives. This marginal status becomes visible in blues as emotion and soulreflection to a large degree contradictory to the idea of respectable citizens and so-called "right way of life". ; Введение. Вклад, внесенный в изучение музыки широким кругом дисциплин вне академического музыковедения, таких к ак социология, антропология, социолингвистика, филология, культурология, способствовал развитию социокультурных исследований о роли музыки в общественных, межличностных отношениях и индивидуальных переживаниях. Целью изучения в статье являются социологические и антропологические исследования музыкально-песенных традиций в контексте социальных отношений, исторических потрясений, субкультур. В последние десятилетия данные исследования представляют научный и методологический интерес для ученых, анализирующих творческую деятельность человека, ее результаты и влияние на изменения в социальных отношениях государств и народов. Блюзовую традицию можно рассматривать как социокультурное явление, и в данном контексте она выступает как контркультура.Методология и источники. Методологическую основу исследования составляет структурно-функциональное направление в социальных науках, в рамках которого искусство, его разновидности и творчество как необходимая деятельность человека могут изучаться целым набором методик. Музыкальная культура может изучаться как объект и как текст, что предполагает наличие соответствующих подходов: текстового и контекстуального. Результатом их использования является выявление смысловых отношений, которые через творческую активность людей влияют на социальные связи и отношения отдельных индивидов, групп, этнических сообществ. Подобный подход позволяет анализировать связь музыки и индивидуальных или коллективных представлений людей, формирование их идентичностей. Музыка и вложенные в нее значения формируют контекст социокультурных явлений, но также музыка сама является их контекстом. В статье использовались тексты и биографические данные таких исполнителей, как Son House, Robert Johnson, Skip James, William Samuel McTell, Edward W. Clayborn.Результаты и обсуждение. В результате изучения и анализа социальной истории блюза конца XIX – начала XX вв., биографий блюзменов, а также текстов исполняемых песен были выявлены ведущие поэтические мотивы, отражающие личностные и социальные отношения представителей данной социальной группы. Такие образы, как любовь-флирт, несчастная любовь, отдых от работы (лучше сбежать от нее), образы сельской дороги Дельты, железнодорожные пути, вокзалы, товарные вагоны, уход из дома и одновременно тоска по его отсутствию, тюрьма, болезнь, смерть и кладбище, и их демонстрация через социально-ориентированное творчество формируют в глазах добропорядочных граждан маргинализацию тех, кто поет об этом.Заключение. Рассмотренный материал наглядно показал, что блюз как музыкальный жанр, а также блюзмены как его исполнители и как носители культуры этого жанра представляют собой слаженную социальную систему, которую можно обозначить как контркультуру. Данный социальный и культурный феномен во многом сложился благодаря маргинальному положению его представителей, что выражалось в первую очередь в том, что блюз – состояние души, которое входило в противоречие с представлениями о респектабельности и «правильном» образе жизни.

The purpose of the article is to substantiate the validity of introducing the concept of 'portrait genre' into the field of danceology using the example of productions by choreographer Rudolf Kharatyan. Methodology. Through the art history analysis of choreographer Rudolf Kharatyan's ballets 'Hypostases', 'Bach Passion' (The Passion of Bach) and 'La Boheme', comparing the choreographic solutions of the portrait genre in these ballets, the specifics of the interpretation of the images of the composers Mozart and Bach, as well as the chansonnier Charles Aznavour were revealed. Scientific novelty. For the first time, based on the analysis of three ballets by Rudolf Kharatyan, the concept of 'portrait genre' was introduced into danceology, by which we mean a choreographic performance or a separate number, the hero of which is a historical person (and not a fictional character), a representative of art. Conclusions. The portrait genre is not identical to that in painting or sculpture, but closer to works of literature or cinema. In them, as in a choreographic performance, not only the one about whom they narrate comes to the fore, but most importantly – how. In the ballet 'Hypostases' the diverse spiritual world of Mozart, his hypostases as the images of the characters in the operas created by him are conveyed. They are in complete harmony with him, then they empathize with him, then they are rejected from their creator. In 'Bach Passion', besides Bach himself, thirteen more ballerinas and dancers take part, but there are no specific characters. This is the figurative decision of the musical world of Bach. In 'La Boheme', the action is concretized – this is Charles Aznavour's path to recognition, but the ballet cannot be called a story ballet. It is rather a portrait of a chansonnier in the interior of Montmartre. In the future, the portrait genre can be considered more broadly as a choreographic performance or a separate number, the hero of which is a historical person (and not a fictional character), regardless of whether he is a representative of art, politics, science, clergy, etc. ; Цель статьи – обосновать правомерность введения в область дансологии понятия «жанр портрета» на примере постановок балетмейстера Рудольфа Харатяна. Методология. Путем искусствоведческого анализа балетов хореографа Рудольфа Харатяна «Ипостаси», «Bachpassion» (Страсти Баха) и «La Boheme», сравнения хореографических решений жанра портрета в названных балетах выявлено специфику интерпретации образов композиторов Моцарта и Баха, а также шансонье Шарля Азнавура. Научная новизна. Впервые на основе анализа трех балетов Рудольфа Харатяна в дансологию введено понятие «жанр портрета», под которым подразумеваем хореографический спектакль или отдельный номер, героем которого является историческая личность (а не вымышленный персонаж), представитель искусства. Выводы. Жанр портрета не идентичен таковому в живописи или скульптуре, но ближе к произведениям литературы или кинематографа. В них, как и в хореографическом спектакле, на первый план выходит не только тот, о ком они повествуют, а главное – как. В балете «Ипостаси» передан многообразный духовный мир Моцарта – его ипостаси, как образы действующих лиц, созданных им опер. Они то находятся с ним в полной гармонии, то сопереживают ему, то отторгаются от своего создателя. В «Bachpassion», кроме самого Баха, принимают участие еще 13 балерин и танцовщиков, но нет конкретных персонажей – такое образное решение музыкального мира Баха. В «La Boheme» действие конкретизировано – это путь Шарля Азнавура к признанию, однако назвать балет сюжетным нельзя. Это скорее портрет шансонье в интерьере Монмартра. В перспективе жанр портрета может быть рассмотрен более широко, как хореографический спектакль или отдельный номер, героем которого является историческая личность (а не вымышленный персонаж), безотносительно к тому, представитель ли он искусства, политики, науки, духовенства и др. ; Мета статті – обґрунтувати правомірність уведення в галузь дансологіі поняття «жанр портрета» на прикладі постановок балетмейстера Рудольфа Харатяна. Методологія. Шляхом мистецтвознавчого аналізу балетів хореографа Рудольфа Харатяна «Іпостасі», «Bachpassion» (Пристрасті Баха) і «La Boheme», порівняння хореографічних рішень жанру портрета в назвах балетів виявлено специфіку інтерпретації образів композиторів Моцарта і Баха, а також шансоньє Шарля Азнавура. Наукова новизна. Уперше на основі аналізу трьох балетів Рудольфа Харатяна в дансологію введено поняття «жанр портрета», під яким розуміємо хореографічний спектакль або окремий номер, героєм якого є історична особистість (а не вигаданий персонаж), представник мистецтва. Висновки. Жанр портрета не ідентичний такому в живопису або скульптурі, але ближчий до творів літератури чи кінематографу. У них, як і в хореографічній виставі, на перший план виходить не тільки той, про кого вони оповідають, а головне – як. У балеті «Іпостасі» переданий різноманітний духовний світ Моцарта – його іпостасі як образи дійових осіб створених ним опер. Вони то знаходяться з ним у повній гармонії, то співпереживають йому, то відриваються від свого творця. У «Bachpassion», крім самого Баха, беруть участь ще 13 балерин і танцівників, але немає конкретних персонажів – таке образне рішення музичного світу Баха. У «La Boheme» дію конкретизовано – це шлях Шарля Азнавура до визнання, протее назвати балет сюжетним не можна. Це швидше портрет шансоньє в інтер'єрі Монмартра. У перспективі жанр портрета може бути розглянутий більш широко, як хореографічний спектакль або окремий номер, героєм якого є історична особистість (а не вигаданий персонаж), безвідносно до того, представник він мистецтва, політики, науки, духовенства та ін.

In article internal political development of Ukraine which happened for more than quarter of the century of modern history is investigated and also the main directions of foreign policy of the country are analyzed. For the period which has passed from the moment of the collapse of the USSR in 1991 political development of Ukraine was followed by the conflicts, cardinal changes of the constitution. Bitter struggle went between executive and legislative branches of the power which sought to strengthen the positions due to redistribution of powers. Besides, heated debates went between supporters of the unitary device of Ukraine and adherents of federalization. The last saw a guarantee of maintaining territorial integrity of the country and a way of achievement of political stability in transition to the federal beginnings. This problem was especially relevant for the Ukrainian state which owing to historical development and formation of the modern territory, has inherited interregional contradictions. It was especially accurately shown during the periods of political events of 2004 and 2014, having fully reflected the available problems connected with fight of regional elite. Despite political shocks, the Ukrainian elite of the western and east regions supported unitary development of Ukraine, seeing in it a possibility of receiving complete control over the state institutes and financial flows. Ignoring of opportunities of the federal device was shown in 2014 when tough rejection of the radical nationalist parties which have carried out a coup in Kiev has caused a wave of protest performances in southeast regions. The subsequent political struggle between Kiev and regions of the East of Ukraine has developed into armed conflict. However, despite it, the official Ukrainian authorities haven't changed the negative attitude to a possibility of federalization of the state. It is difficult and contradictory the foreign policy of Ukraine which generally carried a westernized course was formed. Despite the short periods of rapprochement with Russia that strengthened criticism from opposition forces, the Ukrainian power adhered to a pro-European course, considering him as a guarantee of independent development and creation of a counterbalance of Russia. Similar approach has affected foreign policy priorities of Ukraine which expanded cooperation with the countries taking a hard line in relation to Russia. Finally, strengthening of the anti-Russian rhetoric from official Kiev has led to cooling of the Russian-Ukrainian relations which have ceased to have character of strategic partnership, and then and has led to tough opposition of two countries. In recent years the attention of the Ukrainian policy is directed to strengthening of the relations with the European countries. This vector has amplified after change of the power in Ukraine in 2014 when the Ukrainian authorities have headed for expansion of cooperation with the EU, of the USA and began to make efforts for rapprochement with NATO. ; В статье исследуется внутриполитическое развитие Украины, которое происходило за более чем четверть века современной истории, а также анализируются основные направления внешней политики страны. За период, который прошел с момента распада СССР в 1991 году, политическое развитие Украины сопровождалось конфликтами, кардинальными изменениями конституции. Острая борьба шла между исполнительной и законодательной ветвями власти, которые стремились усилить свои позиции за счет перераспределения полномочий. Кроме того, острые дискуссии шли между сторонниками унитарного устройства Украины и приверженцами федерализации. Последние видели в переходе к федеративным началам гарантию сохранения территориальной целостности страны и пути достижения политической стабильности. Данная проблема была особенно актуальной для украинского государства, которое в силу исторического развития и формирования современной территории, унаследовало межрегиональные противоречия. Это особенно четко проявилось в периоды политических событий 2004 и 2014 годов, в полной мере отразив имеющиеся проблемы, связанные с борьбой региональных элит. Несмотря на политические потрясения, украинские элиты западных и восточных регионов выступали за унитарное развитие Украины, видя в этом возможность получения полного контроля над государственными институтами и финансовыми потоками. Игнорирование возможностей федеративного устройства проявилось в 2014 году, когда жесткое неприятие радикальных националистических партий, осуществивших государственный переворот в Киеве, вызвало волну протестных выступлений в юго-восточных регионах. Последующая политическая борьба между Киевом и регионами востока Украины переросла в вооруженный конфликт. Впрочем, несмотря на это, официальные украинские власти не изменили своего негативного отношения к возможности федерализации государства. Сложно и противоречиво формировалась внешняя политика Украины, которая в основном носила прозападный курс. Несмотря на непродолжительные периоды сближения с Россией, что усиливало критику со стороны оппозиционных сил, украинская власть придерживалась проевропейского курса, рассматривая его в качестве гарантии независимого развития и создания противовеса России. Подобный подход сказался на внешнеполитических приоритетах Украины, которая расширяла сотрудничество со странами, занимающими жесткую позицию по отношению к России. В конечном итоге, усиление антироссийской риторики со стороны официального Киева привело к охлаждению российско-украинских отношений, которые перестали носить характер стратегического партнерства, а затем и привело к жесткому противостоянию двух стран. В последние годы внимание украинской политики направлено на укрепление отношений с европейскими странами. Этот вектор усилился после смены власти на Украине в 2014 году, когда украинские власти взяли курс на расширение сотрудничества с ЕС, США и стали прилагать усилия для сближения с НАТО.

Introduction. The socio-philosophical and philosophical-legal analysis of the processes of law components exchange (legal norms, articles, prin­ciples, parts of legislation, legal ideology, etc.) be­tween legal systems (legal spheres) of different coun­tries has shown that this exchange takes place both in history and modernity. Its comprehension first of all began in Western law, starting from the Middle Ages. The assimilation of law components by some coun­tries from other countries is called the legal recep­tion. Historically, from the Middle Ages to the present day, the reception of Roman law componets by Euro­pean states has been the first and most widespread. But in the XX and especially at the beginning of the XXI centuries (in the era of globalization), the recep­tion of the components of law in the system of inter­actions of simultaneously existing states, as well as the interactions of countries and the international le­gal environment, developed significantly. In this case, it became necessary to study the legal mechanisms and patterns of legal interchange of the law compo­nents on an international interaction scale, in the era of globalization. The purposes of the article are: to consider some patterns of interactions between legal systems of different countries and other legal enti­ties, in the context of globalization (including legal receptions) from the standpoint of social philosophy; to identify the necessary categorical apparatus, to show the significance of introducing the results into professional legal (law) education. Methodology and research methods: dialectical and system-philosoph­ical approaches, methods of legal comparative studies, induction and deduction, analysis and synthesis, integration of the results. Results. There have been investigated the interstate processes of legal systems components interchange which lead to carrying out the reception of law by some countries and donation of legal components from other countries and legal entities. This type of diverse supranational legal rela­tions is designated and investigated in the article as the dialectic of the processes of legal receptivity and legal donation. Legal entities, participants in these processes, are designated as legal recipients and le­gal donors. The historically formed stages of legal re­ceptivity are defined: in time parameters from the past to the present; in the time parameters of the present. Different types of classifications of legal receptions have been grouped (ten such types have been iden­tified). The process of legal donation from leading countries and from international law has also been investigated; its main forms are defined as friendly, aggressive-aggressive, manipulative and competitive legal donation. It is shown that countries – non-inde­pendent legal recipients – are in the most dependent position. The specifics of legal reception – donation processes in modern Russian constitutionalism and in Russian law as a whole have been identified. Conclu­sion. The relevance of including the main laws of le­gal receptivity and legal donation as separate topics in professional legal education in the era of global­ization is substantiated. ; Введение. Социально-философский и философско-правовой анализ процессов обме­на компонентами права (юридическими нормами, статьями, принципами, частями законодатель­ства, правовой идеологии и пр.) между правовыми системами (правовыми сферами) разных стран показал, что этот обмен имеет место в истории и современности. Его осмысление раньше всего началось в западном праве, начиная со Средневеко­вья. Ассимиляция одними странами компонентов права от других стран получила название правовой рецепции. Исторически первой и наиболее распро­страненной стала рецепция государствами Европы, начиная со Средневековья и вплоть до настоящего времени, компонентов римского права. Но в ХХ в. и особенно в начале ХXI в. (в эпоху глобализации) зна­чительное развитие получили рецепции компонентов права в системе взаимодействий одновременно су­ществующих государств, а также взаимодействий стран и международно-правовой среды. В этом слу­чае появилась необходимость исследовать правовые механизмы и закономерности правового взаимооб­мена компонентами права в масштабах междуна­родных взаимодействий в эпоху глобализации. Цель статьи: с позиций социальной философии рассмо­треть некоторые закономерности взаимодействий правовых систем разных стран и др. правовых субъ­ектов в условиях глобализации (включающие пра­вовые рецепции), выявить необходимый для этого категориальный аппарат, показать значимость внедрения полученных результатов в профессио­нальное правовое (юридическое) образование. Методология и методы исследования: диалектический и системно-философский подходы, методы право­вой компаративистики, индукции и дедукции, анали­за и синтеза, интеграции полученных результатов. Результаты. Исследованы межгосударственные процессы взаимообмена компонентами правовых систем, в результате которых осуществляются рецепции права одними странами и донорство пра­вовых компонентов от других стран и правовых субъектов. Этот вид разнообразных надгосудар­ственных правовых отношений обозначен и иссле­дован в статье как диалектика процессов правового рецепторства и правового донорства. Правовые субъекты, участники данных процессов, обозначены как правовые реципиенты и правовые доноры. Опре­делены исторически сложившиеся этапы правового рецепторства: во временных параметрах от про­шлого к настоящему; во временных параметрах настоящего времени. Сгруппированы разные виды классификаций правовых рецепций (выявлено десять таких видов). Также исследован процесс правового донорства от лидирующих стран и от междуна­родного права; определены его основные формы: содружественное, агрессивно-захватническое, ма­нипулятивное и конкурентное правовое донорство. Показано, что в наиболее зависимом состоянии ока­зываются страны – несамостоятельные правовые реципиенты. Выявлениа специфика процессов пра­вового рецепторства – донорства в современном российском конституционализме и в целом в россий­ском праве. Заключение. Обоснована актуальность включения основных закономерностей правового рецепторства и правового донорства в эпоху гло­бализации в качестве отдельных тем в профессио­нальное юридическое образование.

Introduction. In the educational systems of different countries, much experience has been gained regarding the use of project-based learning. This method is an alternative to traditional lecture-based learning: it helps to pull together a theoretical training material with real life; additionally, it changes the roles of pupils and teachers: students become active fully-competent subjects of an educational process, whereas teachers organize, supervise and direct this process, but do not transfer readily available information. The aim of the publication is an analytical review of the cases of application of project-based learning in Finland, France, Australia, China and the USA, which were described in the articles of foreign peer-reviewed journals. Methodology and research methods. The methodological framework of the present research is based on systemic and active approaches. The general scientific methods of comparative analysis, synthesis and generalization were applied. The case study method was chosen as a basic tool of the research.Results. A brief background to the history of the genesis and development of project-based learning is given. The emphasized features of various approaches to project-based learning application are different in their orientation towards the solution of certain tasks, as well as in the possibilities for selecting goals and means for implementing specific projects. The case studies in Finnish universities are worked out for the development of social skills of students; however, students can choose both the goals and tools of project activities by themselves. The industrial project method has gained a wide popularity in France; the method is focused on the market, therefore, the choice of the goals and instruments is made on account of the needs of a particular employer. The experience of some Australian universities shows that the project-based learning is used to develop professional skills; the choice of instruments occurs with an orientation towards the latest technological advances. In China the key objectives of the project-based learning are various social projects (for example, environmental projects) which are declared at the governmental level. A broad range of versions of project-based learning have been practised for more than one decade in the leading United States universities, colleges and schools: social competences of students are formed by the means of this method; there is an introduction of innovative technologies into educational process; partnerships are build between educational organizations and market; comprehensive ecological programs are created; etc. However, at this stage, the project-based learning is singled out for serious criticism; the analysis of previous experience and the search for solutions are conducted in order to increase the efficiency of education and improve academic performance of students. Scientific novelty. In the Russian Pedagogy, this paper is the first attempt for understanding and generalizing the experience of international project-based learning application. Practical significance. The materials of the publication provide a possibility for education administrators and educators-practitioners to get familiarized with the educational potential and a variety of approaches of project-based learning in order to adopt the best and most appropriate methods towards the Russian realias and the Russian educational institutions. ; Введение. В образовательных системах разных стран накоплен большой опыт по использованию проектного метода в обучении. Данный метод является альтернативой традиционному лекционному обучению: он помогает сблизить теоретический учебный материал с реальной жизнью; меняет роли учеников и учителей: обучающиеся становятся активными полноправными субъектами образовательного процесса, а педагоги организуют, курируют и направляют этот процесс, а не транслируют готовую информацию. Цель статьи – аналитический обзор описанных в зарубежных рецензируемых журналах вариантов реализации проектного обучения студентов Финляндии, Франции, Австралии, Китая и США. Методология и методы. Методологическую базу исследования составили идеи системного и деятельностного подходов; общенаучные методы сравнительного анализа, синтеза и обобщения. В качестве основного инструментария работы была избрана методика кейс-стади. Результаты исследования. Дан краткий экскурс в историю возникновения и развития проектного метода обучения. Выделены основные характеристики различных подходов к его применению, отличающиеся установками на решение определенных задач, выбором целей и средств осуществления учебных проектов. Кейсы вузов Финляндии разрабатываются прежде всего для развития социальных навыков обучающихся, при этом конкретные цели и инструменты проектной деятельности студенты вправе определять самостоятельно. Во Франции получил распространение индустриальный проектный метод, ориентированный на интересы рынка, поэтому выбор целей проектов и средств их достижения происходит исходя из потребностей работодателей. В австралийских вузах рассматриваемый метод используется для приобретения будущими специалистами профессиональных навыков; а предпочтения при выборе проектного инструментария отдаются последним технологическим новшествам. В Китае набирающее популярность проектное обучение направлено в первую очередь на решение социальных задач (например, экологических проблем), которые декларируются на государственном уровне. В американских университетах, колледжах и школах самые разнообразные версии проектного метода обучения практикуются не одно десятилетие. Посредством данного метода формируются социальные компетенции учащихся, происходит внедрение в учебный процесс инновационных технологий, устанавливаются партнерские связи между образовательными организациями и рынком, создаются комплексные экологические программы и т. д. Однако на данном этапе проектный метод в США подвергается серьезной критике, рефлексируется накопленный методический багаж и ведется поиск способов повышения эффективности обучения на основе проектов. Научная новизна. Статья является первой в российской педагогике попыткой осмысления и обобщения мирового опыта по применению проектного метода в образовании. Практическая значимость. Материалы публикации предоставляют возможность руководителям системы образования разных уровней и педагогам-практикам ознакомиться с потенциалом и многообразием практик проектного обучения, с тем чтобы перенять лучшие из них и наиболее приемлемые для российских реалий, адаптировав к условиям конкретных образовательных учреждений.

The article is devoted to the study of the tax reforms in modern Russia. Tax reforms carried out since the beginning of the 1990s are analyzed in connection with the cyclical repetition of the stages of the electoral process, or the so-called electoral cycle. The research methodology includes the calculation of indicators characterizing the change in the tax system and the analysis of their dynamics at various stages of the electoral cycle. The main quantitative and qualitative indicators are: the tax burden on the economy as a whole (nominal and real); the tax burden on individual elements of GDP (on wages, on gross profit, on actual final consumption); the number of changes made to tax legislation; terms and procedure of tax amnesty. Three stages of tax reforms have been identified (1993–1996, 1997–2000, 2001–present) for research in modern history of Russia. The first two stages of tax reforms directly coincided with the electoral cycles. The third modern stage of tax reforms is implemented during several electoral cycles. The revealed influence of elections on the tax system of Russia results in a cyclical increase of the tax burden on the main elements of GDP in the first years of cycles and lowering of the tax burden in the final years of electoral cycles. In the elective period for elections to the State Duma, the nominal tax burden on the economy is always reduced. In the election year and next year of the electoral cycle, there is an increase in effective rates for profit, consumption and labor. In the final years of the electoral cycle, there is a decrease in effective rates for profit, consumption and labor. Thus, the results of the study confirmed the assumption on the existence of a relationship between tax reforms and elections in Russia and the possibility of increasing the tax burden in the short termHighlights 1. The relationship between tax reforms and electoral cycles in Russia is unambiguously present. The intensity of the relationship is determined by the degree of competition in the elections2. The electoral cycles for the elections to the State Duma of the Russian Federation have a stronger impact on tax reforms in Russia3. Legislative activity on reforming the tax system of the Russian Federation is associated with the stages of the electoral cycle (declining in the election year in the State Duma and increasing in the pre-election period)4. Tax amnesties are unambiguously connected with the electoral process and their conduct is confined to the elective periodFor citationMayburov I. A., Kireenko A. P. Tax reforms and elections in modern Russia. Journal of Tax Reform, 2018, vol. 4, no. 1, pp. 73–94. DOI:10.15826/jtr.2018.4.1.046Article infoReceived March 12, 2018; accepted April 15, 2018 ; Статья посвящена исследованию налоговых реформ в современной России. Проведенные с начала 1990-х гг. налоговые преобразования анализируются во взаимосвязи с циклическим повторением этапов выборного процесса, или так называемым электоральным циклом. Методика исследования включает в себя расчет показателей, характеризующих изменение налоговой системы и анализ их динамики на разных этапах электорального цикла. В качестве основных количественных и качественных показателей выбраны: налоговое бремя на экономику в целом (номинальное и реальное); налоговое бремя на отдельные элементы ВВП (на оплату труда, на валовую прибыль, на фактическое конечное потребление); количество изменении, внесенных в налоговое законодательство; сроки и порядок проведения налоговых амнистий. Для исследования в современной истории России выделены три этапа налоговых реформ (1993–1996 гг.; 1997–2000 гг.; 2001 г. — настоящее время). Первые два этапа налоговых реформ прямо совпадали с электоральными циклами. Третий современный этап налоговых реформ реализуется в течение нескольких электоральных циклов. Выявленное влияние выборов на налоговую систему России заключается в циклическом повышении налоговой нагрузки на основные элементы ВВП в первые годы циклов и понижении налоговой нагрузки в завершающие годы электоральных циклов. В выборный период по выборам в ГД РФ всегда снижается номинальное налоговое бремя на экономику. В год выборов и следующий год электорального цикла наблюдается повышение эффективных ставок на прибыль, потребление и труд. В завершающие годы электорального цикла отмечается понижение эффективных ставок на прибыль, потребление и труд. Таким образом, результаты исследования подтвердили предположение о существовании взаимосвязи между налоговыми преобразованиями и выборами в России и возможность повышения налоговой нагрузки в ближайшей перспективеОсновные положения 1. Взаимосвязь между налоговыми преобразованиями и электоральными циклами в России однозначно присутствует. Интенсивность взаимосвязи определяется степенью конкуренции на выборах2. Более сильное влияние на налоговые реформы в России оказывают электоральные циклы по выборам в Государственную Думу РФ3. Законодательная активность по реформированию налоговой системы РФ связана с этапами электорального цикла (снижается в год выборов в ГД и возрастает в предвыборном периоде)4. Налоговые амнистии однозначно связаны с электоральным процессом и их проведение приурочено к выборному периодуДля цитирования Майбуров И. А. Налоговые реформы и выборы в современной России / И. А. Майбуров, А. П. Киреенко // Journal of Tax Reform. — 2018. — Т. 4, № 1. — С. 73–94. — DOI:10.15826/jtr.2018.4.1.046Информация о статьеДата поступления 12 марта 2018 г.; дата принятия к печати 15 апреля 2018 г.

In article internal political development of Ukraine which happened for more than quarter of the century of modern history is investigated and also the main directions of foreign policy of the country are analyzed. For the period which has passed from the moment of the collapse of the USSR in 1991 political development of Ukraine was followed by the conflicts, cardinal changes of the constitution. Bitter struggle went between executive and legislative branches of the power which sought to strengthen the positions due to redistribution of powers. Besides, heated debates went between supporters of the unitary device of Ukraine and adherents of federalization. The last saw a guarantee of maintaining territorial integrity of the country and a way of achievement of political stability in transition to the federal beginnings. This problem was especially relevant for the Ukrainian state which owing to historical development and formation of the modern territory, has inherited interregional contradictions. It was especially accurately shown during the periods of political events of 2004 and 2014, having fully reflected the available problems connected with fight of regional elite. Despite political shocks, the Ukrainian elite of the western and east regions supported unitary development of Ukraine, seeing in it a possibility of receiving complete control over the state institutes and financial flows. Ignoring of opportunities of the federal device was shown in 2014 when tough rejection of the radical nationalist parties which have carried out a coup in Kiev has caused a wave of protest performances in southeast regions. The subsequent political struggle between Kiev and regions of the East of Ukraine has developed into armed conflict. However, despite it, the official Ukrainian authorities haven't changed the negative attitude to a possibility of federalization of the state. It is difficult and contradictory the foreign policy of Ukraine which generally carried a westernized course was formed. Despite the short periods of rapprochement with Russia that strengthened criticism from opposition forces, the Ukrainian power adhered to a pro-European course, considering him as a guarantee of independent development and creation of a counterbalance of Russia. Similar approach has affected foreign policy priorities of Ukraine which expanded cooperation with the countries taking a hard line in relation to Russia. Finally, strengthening of the anti-Russian rhetoric from official Kiev has led to cooling of the Russian-Ukrainian relations which have ceased to have character of strategic partnership, and then and has led to tough opposition of two countries. In recent years the attention of the Ukrainian policy is directed to strengthening of the relations with the European countries. This vector has amplified after change of the power in Ukraine in 2014 when the Ukrainian authorities have headed for expansion of cooperation with the EU, of the USA and began to make efforts for rapprochement with NATO. ; В статье исследуется внутриполитическое развитие Украины, которое происходило за более чем четверть века современной истории, а также анализируются основные направления внешней политики страны. За период, который прошел с момента распада СССР в 1991 году, политическое развитие Украины сопровождалось конфликтами, кардинальными изменениями конституции. Острая борьба шла между исполнительной и законодательной ветвями власти, которые стремились усилить свои позиции за счет перераспределения полномочий. Кроме того, острые дискуссии шли между сторонниками унитарного устройства Украины и приверженцами федерализации. Последние видели в переходе к федеративным началам гарантию сохранения территориальной целостности страны и пути достижения политической стабильности. Данная проблема была особенно актуальной для украинского государства, которое в силу исторического развития и формирования современной территории, унаследовало межрегиональные противоречия. Это особенно четко проявилось в периоды политических событий 2004 и 2014 годов, в полной мере отразив имеющиеся проблемы, связанные с борьбой региональных элит. Несмотря на политические потрясения, украинские элиты западных и восточных регионов выступали за унитарное развитие Украины, видя в этом возможность получения полного контроля над государственными институтами и финансовыми потоками. Игнорирование возможностей федеративного устройства проявилось в 2014 году, когда жесткое неприятие радикальных националистических партий, осуществивших государственный переворот в Киеве, вызвало волну протестных выступлений в юго-восточных регионах. Последующая политическая борьба между Киевом и регионами востока Украины переросла в вооруженный конфликт. Впрочем, несмотря на это, официальные украинские власти не изменили своего негативного отношения к возможности федерализации государства. Сложно и противоречиво формировалась внешняя политика Украины, которая в основном носила прозападный курс. Несмотря на непродолжительные периоды сближения с Россией, что усиливало критику со стороны оппозиционных сил, украинская власть придерживалась проевропейского курса, рассматривая его в качестве гарантии независимого развития и создания противовеса России. Подобный подход сказался на внешнеполитических приоритетах Украины, которая расширяла сотрудничество со странами, занимающими жесткую позицию по отношению к России. В конечном итоге, усиление антироссийской риторики со стороны официального Киева привело к охлаждению российско-украинских отношений, которые перестали носить характер стратегического партнерства, а затем и привело к жесткому противостоянию двух стран. В последние годы внимание украинской политики направлено на укрепление отношений с европейскими странами. Этот вектор усилился после смены власти на Украине в 2014 году, когда украинские власти взяли курс на расширение сотрудничества с ЕС, США и стали прилагать усилия для сближения с НАТО.

Лаборатория исторической информатики Нижнетагильского государственного социально-педагогического института с 2000 г. работает над проектом «Gedenkbuch: Книга памяти репрессированных российских немцев», в рамках которого изданы коллективные монографии по ИТЛ Урала и создана электронная база данных объемом около 100 тыс. персоналий, основанная на материалах учетных картотек лагерей принудительного труда. Целью настоящей статьи является ознакомление читателей с результатами сравнительного анализа социального портрета трудмобилизованных нескольких лагерей Урала по общепринятым параметрам, связанным с содержанием первоисточника - учетных картотек спецконтингента в архивах силовых ведомств. Информационной базой создания социального портрета репрессированных и сравнительного анализа являются архивные источники ИТЛ ГУЛАГа и электронные базы данных, сформированные в процессе создания Книг памяти в период с 1999 по 2021 г. В качестве основных методологических средств исследования используются понятийный аппарат новой социальной истории, просопографический и историко-сравнительный методы, методы исторической информатики. Определены источники, динамика и этапы поступления трудмобилизованных; выявлен спектр национальностей, составивших этот контингент, проведен анализ половозрастного состава, места рождения, социального происхождения, уровня образования, партийной принадлежности, трудовых занятий до мобилизации, причин и масштабов убытия из лагеря и смертности; установлен процент арестованных и осужденных; прослежена динамика демобилизации и освобождения из ИТЛ. В результате исследования выявлена специфика социального портрета в зависимости от места, времени и производственного предназначения ИТЛ. Сложный состав спецконтингента всех лагерей был представлен такими категориями, как заключенные, трудмобилизованные, военнопленные, интернированные. В численном отношении преобладали заключенные и трудармейцы. Несмотря на особый статус трудармейцев, призванный несколько облегчить их положение, все они были заняты принудительным трудом и находились в условиях лагерного режима в общем составе спецконтингента. Труд вольнонаемных составлял незначительный процент от участников строительства промышленных объектов и лесных разработок. В статье сделан акцент на реконструкции социального портрета трудмобилизованных в рамках конкретных ИТЛ Урала. Решение этой задачи позволило выявить обобщенные характеристики социального портрета трудармейцев в целом. Основные социо-демографические характеристики этой категории спецконтингента связаны с российскими немцами и практически совпадают с результатами переписи 1939 г. Однако принципиально важным отличием является то, что наши наблюдения концентрируют внимание не на немецком национальном меньшинстве в составе СССР, а на российских немцах как одной из составных частей спецконтингента лагерей принудительного труда. В соответствии с этой задачей выявлены обобщенные характеристики трудмобилизованных. Значение проведенного исследования определяется введением в историографический оборот просопографических баз данных, объединенных на основе сравнительного анализа.
Since 2000, the Laboratory of Historical Informatics of Nizhny Tagil State Socio-Pedagogical Institute has been working on the project "Gedenkbuch: Book of Memory of the Repressed Russian Germans." Within the framework of the project, collective monographs on the corrective labor camps (ITLs) of the Urals were published and an electronic database of about 100 000 persons was created based on the materials of record files of forced labor camps. The purpose of this article is to familiarize readers with the results of the comparative analysis of social portrait of the persons mobilized for labor in several camps in the Urals according to the generally accepted parameters related to the contents of the primary source, the latter being registration cards of special contingent in the archives of law enforcement agencies. Archival sources of the corrective labor camps of the Gulag and electronic databases that were compiled in the process of preparing the Books of Memory in the period from 1999 to 2021 constitute the information basis for creating a social portrait of repression victims and comparative analysis. The conceptual apparatus of new social history, prosopographical and historical comparative methods as well as methods of historical informatics are the main methodological tools of the research. The sources, dynamics and stages of the intake of persons mobilized for labor were determined; the range of nationalities that made up this contingent was identified, age and sex, place of birth, social origin, level of education, party affiliation, employment before mobilization were analyzed as well as causes and level of departure from the camp and mortality rate; the percentage of the arrested and convicted was established; the dynamics of demobilization and release from labor camps was traced. As a result of the study, the specific features of social portrait were revealed depending on the place, time, and production purpose of the camp. The composition of the special contingent of all camps was complex. It was represented by such categories as prisoners, persons mobilized for labor duty, prisoners of war, and internees. Numerically, prisoners and labor armyists predominated. Despite the special status of labor armyists, which was intended to somehow alleviate their situation, all of them were engaged in forced labor in the conditions of the camp regime together with the rest of special contingent. The labor of free employees constituted an insignificant percentage in the construction of industrial facilities and timber harvsting. The article focuses on the reconstruction of the social portrait of the persons mobilized for labor duty in certain labor camps of the Urals. The solution of this problem made it possible to reveal the generalized characteristics of the social portrait of labor armyists as a whole. Main socio-demographic characteristics of this category of special contingent are associated with Russian Germans and practically coincide with the results of the 1939 census. However, a fundamentally important difference is that our observations focus not on the German national minority within the USSR but on Russian Germans as a part of special contingent of forced labor camps. In accordance with this task, generalized characteristics of the persons mobilized for labor duty were revealed. The significance of the study is determined by the introduction into the historiographical circulation of prosopographical databases that were combined on the basis of comparative analysis.

The article deals with various aspects of historical and legal reality of the middle of the XV - beginning of the XVIII centuries, related to the formation of the political course of the Moscow state concerning the Kazakh Khanate. Dynamics of formation and realization of expansionist aspirations of the Moscow monarchy concerning the Kazakh statehood from the moment of its foundation in 1465 up to the beginning of its liquidation in 1731 is traced. It is proved that from the end of the XV century the Moscow kingdom, and then the Russian empire took the course on destabilization of political situation in the Kazakh Khanate. Special attention is paid to the analysis of peculiarities of collection and accumulation of diverse and extensive information about Kazakhs by the Russian side. Special attention is paid to the use by the Moscow side of the imperfections of the state system of the Kazakh Khanate in order to discredit it. The peculiarities of the establishment of the Russian presence in the Central Asian steppes, as well as the means of political, economic and cultural influence used in this process are highlighted in details. Dynamics of change of political course of the Moscow state concerning Kazakhs in connection with changes of its strategic interests at different stages of history is also shown, on the basis of which the author of the article developed and substantiated the author's periodization of this process. It is noted that the quintessence of the expansionist aspirations of the autocracy in Kazakhstan was the period of the first quarter of the XVIII century, when under the reign of Peter the Great there was an assertion of the foundations of the foreign policy of the Russian Empire. The author concludes that Tsarism resorted to the gradual colonization of economically and politically advantageous territories of the Kazakh Khanate by discrediting its power, interfering in domestic political processes and further encouraging the Khan's power to accept Russian citizenship. Gradual loss of sovereignty by the Kazakh state in the first half of the XVIII century is explained as a consequence of systematic and multi-vector destructive influence of Moscow monarchs. The study of this experience is particularly relevant in the current conditions of the hybrid war waged by the Russian Federation against the international community. ; В статье рассматриваются различные аспекты историко-правовой реальности середины XV - начала XVIII вв., связанные с формированием политического курса Московского государства относительно Казахского ханства. Прослеживается динамика формирования и реализации экспансионистских устремлений московской монархии касательно казахской государственности от момента её зарождения в 1465 г. и до начала ликвидации в 1731 г. Доказано, что с конца XV в. Московское царство, а затем и Российская империя взяли курс на дестабилизацию политической ситуации в Казахском ханстве. Особое внимание уделяется анализу особенностей сбора и накопления разноплановых и обширных сведений о казахах российской стороной, использованию московской стороной несовершенств государственного строя Казахского ханства с целью его дискредитации. Подробно освещены особенности установления российского присутствия в среднеазиатских степях, а также использованные при этом средств политического, экономического и культурного воздействия. Показана также динамика изменения политического курса Московского государства относительно казахов в связи с изменениями его стратегических интересов на различных этапах истории, исходя из чего автором статьи разработана и обоснована авторская периодизация этого процесса. Отмечается, что квинтэссенцией экспансионистских устремлений самодержавия в Казахстане стал период первой четверти XVIII в., когда при правлении Петра І происходило утверждение основ внешнеполитического курса Российской империи. Автор приходит к выводу, что царизм прибегнул к постепенной колонизации экономически и политически выгодных территорий Казахского ханства путём дискредитации его власти, вмешательства во внутриполитические процессы и дальнейшего побуждения ханской власти к принятию российского подданства. Постепенная утрата суверенитета казахским государством в первой половине XVIII в. объясняется как следствие планомерного и многовекторного деструктивного воздействия московских монархов. Изучение этого опыта представляется особенно актуальным в современных условиях гибридной войны, которую ведёт Российская Федерация против международного сообщества. ; У статті розглядаються різні аспекти історико-правової реальності середини XV - початку XVIII ст., пов'язані з формуванням політичного курсу Московської держави щодо Казахського ханства. Простежується динаміка формування і реалізації експансіоністських устремлінь московської монархії щодо казахської державності від моменту її зародження в 1465 р. і до початку ліквідації в 1731 р. Доведено, що з кінця XV ст. Московське царство, а потім і Російська імперія взяли курс на дестабілізацію політичної ситуації в Казахському ханстві. Особлива увага приділяється аналізу особливостей збору та накопичення різнопланових і обшир-них відомостей про казахів російською стороною. Особливу увагу приділено використанню московською стороною недосконалостей державного ладу Казахського ханства з метою його дискредитації. Детально висвітлено особливості встановлення російської присутності в середньоазійських степах, а також використані при цьому засоби політичного, економічного і культурного впливу. Показана також динаміка зміни політичного курсу Московської держави щодо казахів у зв'язку зі змінами її стратегічних інтересів на різних етапах історії, на основі чого автором статті розроблена і обґрунтована авторська періодизація цього процесу. Зазначається, що квінтесенцією експансіоністських устремлінь самодержавства в Казахстані став період першої чверті XVIII ст., коли за правління Петра І відбувалося утвердження засад зовнішньополітичного курсу Російської імперії. Автор доходить висновку, що царизм вдавався до поступової колонізації економічно й політично вигідних територій Казахського ханства шляхом дискредитації його влади, втручання у внутрішньополітичні процеси і подальшого спонукання ханської влади до прийняття російського підданства. Поступова втрата суверенітету казахською державою в першій половині XVIII ст. пояснюється як наслідок планомірного і багатовекторного деструктивного впливу московських монархів. Вивчення цього досвіду є особливо актуальним в сучасних умовах гібридної війни, яку веде Російська Федерація проти міжнародного співтовариства.

The article explores two main areas of the policy of the Russian Empire in the Caucasus at the end of the 18th century. Addressing this problem allows us to consider the management mechanisms by which a pro-Russian policy was carried out aimed at integrating the region into the Russian state. The author sets a goal to reveal the interaction of two main areas related to the foreign and domestic policies of the Russian Empire in the Caucasus. The relevance of the study is due to interest in this problem from the research audience.The purpose. The main goal of the study is to conduct a comparative analysis of the foreign and domestic policies of the Russian state in the Caucasus by the end of the 18th century. Based on the purpose of the study, the tasks associated with the study of the main directions in Caucasian politics are outlined.Method or methodology of the work. The methodological base of the article is based on the principles and methods of historical research. In the course of the work, two principles were applied: scientific and historicism. The article was prepared on the basis of collections of documents and literature on this issue with the involvement of legislative acts from the Complete Collection of Laws of the Russian Empire. Exploring the policy of Russia in the Caucasus, it is hardly possible to ignore the work of Soviet researchers M.M. Bliev, T.Kh. Kumykov, N.A. Smirnov, A.V. Fadeev, etc., as well as contemporary authors Z.M. Blieva, V.V. Degoev, E.I. Kabakhidze, A.S. Kandrashov, G.N. Malakhova, etc., who in their works examined in detail many questions regarding the specifics of Russian policy in the region.Results. The study examined historical events related to the peculiarities of the military-political rivalry of Turkey, Iran and Russia, for establishing their control over the main water and land routes, which reveals the geopolitical and economic importance of this territory. Addressing this problem allows us to consider the management mechanisms by which a pro-Russian policy was pursued in the Caucasus aimed at integrating the region into the Russian state. Particular attention is paid to the foreign policy situation in the Caucasus; changes in approaches to managing it after strengthening the positions of Russia are indicated. As a result of the study, the author concludes that the Russian Empire, in order to consolidate territorial acquisitions in the Ciscaucasia, should continue to strengthen its position in the region. For this, ten more fortifications were built to the already existing Kizlyar-Mozdok line, which formed the basis of the Azov-Mozdok line. By the end of the XVIII – first quarter of the XIX century. Fortresses of the Caucasian defensive line closed the Caucasian border from sea to sea, becoming strong outposts for securing and developing the southern lands of the Russian state. Culminated in the establishment by 1785 of the First Caucasian Viceroyalty.Scope of the results. The results of this article can be used in the research activities of historians, graduate students, university professors, students, as well as researchers and readers interested in the history of the Caucasus and Russia as a whole. ; В статье исследованы два основных направления политики Российской империи на Кавказе в конце XVIII в. Обращение к данной проблеме позволяет рассмотреть механизмы управления, с помощью которых проводилась пророссийская политика, направленная на интеграцию региона в состав Российского государства. Автор ставит перед собой цель раскрыть взаимодействие двух основных направления связанных с внешней и внутренней политикой Российской империи на Кавказе. Актуальность исследования обусловлена интересом к данной проблеме со стороны исследовательской аудитории.Цель. Основная цель исследования заключается в проведении сравнительного анализа внешней и внутренней политики Российского государства в конце XVIII в. на Кавказе. Исходя из цели исследования, обозначены задачи связанные с изучением основных направлений в кавказской политики.Метод или методология проведения работы. Методологическая база статьи основана на принципах и методах исторических исследований. В ходе работы применялись два принципа: научность и историзм. Статья подготовлена на основе сборников документов и литературы по данной проблеме с привлечением законодательных актов из Полного собрания законов Российской империи. Исследуя политику России на Кавказе вряд ли возможно обойти вниманием работы советских исследователей М.М. Блиева, Т.Х. Кумыкова, Н.А. Смирнова, А.В. Фадеева и т.д., а также современных авторов З.М. Блиеву, В.В. Дегоева, Е.И. Кабахидзе, А.С. Кандрашову, Г.Н. Малахову и т.д., которые в своих работах подробно исследовали многие вопросы касающиеся особенностей проведения российской политики в регионе.Результаты. В ходе исследования рассмотрены исторические события, связанные с особенностями военно-политического соперничества Турции, Ирана и России, за установление своего контроля над основными водными и сухопутными путями, что раскрывает геополитическое и экономическое значение данной территории. Обращение к данной проблеме позволяет рассмотреть механизмы управления, с помощью которых на Кавказе проводилась пророссийская политика, направленная на интеграцию региона в состав Российского государства. Особое внимание уделяется внешнеполитической ситуации на Кавказе, обозначены изменения в подходах по управлению им после укрепления позиций России. В результате исследования автор приходит к выводу, что Российская империя для закрепления территориальных приобретений в Предкавказье должна была и дальше укреплять свои позиции в регионе. Для этого к уже существующей Кизляро-Моздокской линии было построено еще десять укреплений, которые составили основу Азово-Моздокской линии. К концу XVIII – первой четверти XIX в. крепости кавказской оборонительной линии замкнули кавказскую границу от моря до моря, став прочными форпостами по закреплению и освоению южных земель за Российским государством. Завершившиеся учреждением к 1785 г. Первого Кавказского наместничества.Область применения результатов. Результаты данной статьи могут быть использованы в исследовательской деятельности специалистов-историков, аспирантов, преподавателей вузов, студентов, а также исследователям и читателям, интересующимся историей Кавказа и России в целом.

Purpose. The purpose of this article is to show the complexity and ambiguity of relations between Kazakhs and Russian military (primarily Cossacks) during the advance of Russia in the Kazakh steppe and Central Asia, as well as a reflection of this problem in different sources.Methodology. In the course of the work, we have used diverse sources that shed light on this issue. Among them, documents of XVIII–XIX centuries, mainly from the State archive of Orenburg region (GAOO), as well as from the military historical archive (RGVIA). Used the documents collected by the Lieutenant of the General staff, A.D. Ryabinin, the importance of which is associated with the fact that the archive of the Ural Cossack troops lost during the civil war. Not less important are two major works of officers, military historians and theorists M.I. Iva­nin and M.A. Terentyev directly involved in the campaigns through the Kazakh steppe and the annexation of Central Asia. To a lesser extent the materials used other "sources" of the XIX century the Ural Cossack officers I.I. Zheleznov, N.G. Makushin, and also serving at the Orenburg military Governor V. I. Dahl. An important source is and "Uralskiye voiskoviye vedomostie" – the only newspaper published in the Ural Cossack army in the last third of the XIX century.Results. All these sources allow us to draw some important conclusions. They clearly indicate that the South-Eastern outskirts of Russia was long subjected to raids "nomads", and it has developed most of the border of the Cossack population sustained hostility to the nomadic neighbors. The hostility persisted for a long time, but during the nineteenth century it was gradually decreasing due to the socio-political and economic changes in parallel decreased and the number of conflicts. The Russian military sometimes showed excessive cruelty, and their commanders, carrying out orders from above, was not always true in the Kazakh population. But it was not the main trend. Tthe Kazakh society was not monolithic. Not all members of the nobility enjoyed respect and authority among the common people; many khans and sultans needed a personal guard from their own wards, which was carried out by Cossacks. The mores of various Kazakh tribes and clans often had significant differences, caused by different factors, including geographical. Most often, conflicts, unrest and rebellion occurred in Western Kazakhstan (the Kazakh Small Zhuz) and the rebellious and warlike, there was a kind of "Adai". Difficult was the attitude of the Kazakhs not only with the Cossacks (or in General with the Russians), but also with other neighbors – Uzbeks, Turkmen and other, sometimes leading to bloody clashes. At the same time, sources reveal that took place and positive cooperation with the Kazakhs and their elites in different fields – political, military, economic, cultural.Practical implications. The information in this article can be used by historians, ethnographers, other scientific and scientific-pedagogical employees, as well as all those interested in the history of Russian-Kazakh relations. ; Цель. Цель данной статьи – показать сложность и неоднозначность отношений между казахами и русскими военными (прежде всего казаками) в период продвижения России в казахскую степь и Среднюю Азию, а также отражение данной проблемы в различных источниках.Метод или методология проведения работы. В ходе проведения работы были использованы разноплановые источники, проливающие свет на данную проблему. Среди них документы XVIII–XIX веков, в основном, из Государственного архива Оренбургской области (ГАОО), а также из военно-исторического архива (РГВИА). Использованы также документы, собранные поручиком генштаба А.Д. Рябининым, важность которых связана и с тем, что архив Уральского казачьего войска пропал в годы гражданской войны. Не менее важными представляются две крупные работы офицеров, военных историков и теоретиков М.И. Иванина и М.А. Терентьева, принимавших непосредственное участие в походах через казахскую степь и в присоединении Средней Азии. В меньшей степени использованы материалы других «живых источников» XIX века – уральских казачьих офицеров И.И. Железнова и Н.Г. Мякушина, а также служившего при Оренбургском военном губернаторе В.И. Даля. Важным источником являются и «Уральские войсковые ведомости» – единственная газета, издававшаяся в Уральском казачьем войске в последней трети XIX века.Результаты. Все эти источники позволяют сделать ряд важных заключений. Они ярко свидетельствуют, что юго-восточные окраины России долго подвергались набегам «степняков», и это выработало у большинства пограничного казачьего населения устойчивую неприязнь к кочевым соседям. Неприязнь сохранялась долгое время, но в течение XIX века она постепенно снижалась вследствие социально-политических и экономических изменений, параллельно сокращалось и число конфликтов. Российские военные иногда проявляли излишнюю жестокость, а их командиры, выполняя указания свыше, не всегда были справедливы в отношении казахского населения. Но это не было основной тенденцией. Казахское общество было отнюдь не монолитно. Далеко не все представители знати пользовались уважением и авторитетом у простых людей; многие ханы и султаны нуждались в личной охране от своих же подопечных, которую осуществляли казаки. Нравы различных казахских родов и жузов порой имели существенные различия, обусловленные разными факторами, в том числе географическими. Чаще всего конфликты, волнения и мятежи происходили в Западном Казахстане (в Младшем казахском жузе), а самым непокорным и воинственным здесь был род «адай». Сложными были отношения казахов не только с казаками (или в целом с русскими), но и с другими соседями – узбеками, туркменами и прочими, порой приводившие к кровавым столкновениям. В то же время, источники свидетельствуют, что имело место и позитивное сотрудничество с казахами и их знатью в разных областях – политической, военной, хозяйственной, культурной.Область применения результатов. Данные этой статьи могут использоваться историками, краеведами, другими научными и научно-педагогическими работниками, а также всеми, кто интересуется историей русско-казахских отношений.