Search results

Рассматриваются особенности осуществления гражданских прав с учетом новелл гражданского законодательства. Авторы анализируют новеллы гражданского законодательства о порядке осуществления субъективных прав участниками гражданского оборота, в частности нормы, регламентирующие принципы и пределы осуществления гражданских прав, а также нормы, устанавливающие последствия нарушения предписанных законом правил поведения. В контексте изменения гражданского законодательства заметно усиление принципа добросовестности участников гражданского оборота на всех стадиях развития гражданского отношения, в том числе при заключении и исполнении договорного обязательства. В качестве общего последствия недобросовестного поведения стороны правоотношения выступает возможность для другой стороны требовать возмещения причиненных убытков, в качестве специального - отказ в защите права. Кроме того, важное значение приобретает принцип непротиворечивого поведения (estoppel) и сотрудничества участников в процессе осуществления своих прав и исполнения обязанностей. Рассмотренные принципы осуществления гражданских прав являются существенными гарантиями реализации субъективных гражданских прав и нуждаются в дальнейшем развитии и внедрении в специальные нормы ГК РФ.DOI 10.14258/izvasu(2017)3-18 ; The article examines the specifics of the implementation of civil rights, taking into account the novels of civil legislation. The authors analyze the novels of civil legislation on the procedure for exercising of subjective rights by the participants of civil turnover, in particular, the norms regulating the principles and limits of the exercise of civil rights, as well as the norms establishing the consequences of violation of the rules of conduct prescribed by law. In the context of the change in civil law, strengthening is obvious of the principle of conscientiousness of participants in civil turnover at all stages of the development of civil relations that include concluding and executing of contractual obligation. As a general consequence of the dishonest conduct of a party to a legal relationship, it is possible for the other party to demand compensation for the losses, while a special consequence implies the refusal to protect the right. In addition, the special emphasis is made on the principle of consistent behavior (estopel) and cooperation of participants in the process of exercising their rights and performing of their duties. The considered principles of the exercise of civil rights are essential guarantees for the implementation of subjective civil rights and need further development and implementation in special norms of the Civil Code of the Russian Federation.DOI 10.14258/izvasu(2017)3-18

The article is devoted to abolitionism in Great Britain at the end of the 18th and the beginning of the 19th century - a movement which aimed to put an end to the infamous slave trade and, eventually, to slavery in general in the country that played a leading role in the transatlantic human traffic at that time. While working out the problem, the author has endeavoured to explain the reasons of emergence of abolitionism, as well as of its success. ; Статья посвящена аболиционизму в Великобритании в конце XVIII - начале ХІХ века - движению, направленному на ликвидацию позорной работорговли и, в конечном итоге, на полное искоренение рабства в стране, игравшей ведущую роль в трансатлантической торговле людьми в то время. При разработке проблемы автор излагает причины появления аболиционизма, а также причины его успеха.

The article is devoted to the problematic aspects of the minors' participation in civil proceedings in Russian Federation. The relevance of the research is based on the fact that the civil procedural status of under-aged remains virtually unstudied. The author states that children have the right to judicial protection of their rights and legitimate interests. The attention is paid to the need to establish clear procedures for judicial protection of children's rights and legal interests in the existing Russian legislation in conformity with international law. Special attention is given to studying of the problem of determining the civil procedure status of a minor (including the emergence of the civil procedural legal capacity) in terms of the norms of the civil procedural legislation of Russian Federation, as well as a variety of scientific views on this problem solution. The author concludes that the possibilities of the active participation of minors in civil proceedings should be expanded in Russian legislation standards. Particular attention should be paid to the possibility of child's self-involvement in civil proceedings for disputes arising from family and work relations ; Статья посвящена проблемным аспектам участия несовершеннолетних лиц в гражданском процессе на территории Российской Федерации. Актуальность исследования обосновывается тем, что гражданско-процессуальный статус несовершеннолетнего остается практически неизученным. Автор констатирует, что дети имеют право на судебную защиту своих прав и законных интересов. Обращается внимание на необходимость в соответствии с нормами международного права установления в действующем российском законодательстве четких процедур, предназначенных для судебной защиты прав и законных интересов детей. Особое внимание уделено исследованию проблемы определения гражданского процессуального статуса несовершеннолетнего (в том числе возникновения гражданской процессуальной правоспособности и гражданской процессуальной дееспособности) с точки зрения норм действующего гражданского процессуального законодательства Российской Федерации, а также различных научных взглядов на решение данного вопроса. Автор приходит к выводу, что в нормах российского законодательства нужно расширить возможности активного участия несовершеннолетних лиц в гражданском процессе. Особое внимание при этом должно быть уделено возможности самостоятельного участия ребенка в гражданском процессе по спорам, вытекающим из семейных и трудовых отношений

The subject of the study is the institution of digital rights, which has recently been enshrined in Russian legislation. This topic is relevant since the definition of digital rights causes numerous discussions and disputes. Practice on this issue has not yet developed, and there are conflicts in the current legislation. The purpose of the article is to consider the scope of digital rights and define the category "digital rights", given that there is a deep difference between its broad and narrow definitions. The following tasks have been solved to achieve this goal: (1) to consider the regulatory framework governing digital rights; (2) to analyze the main approaches to the definition of digital rights; (3) to study various definitions of digital objects; (4) to highlight the main characteristics of digital objects; (5) to propose original definitions of "digital rights" and "digital objects".Methodology. The authors use the general scientific dialectical method, as well as formallegal, system-structural, formal-logical methods and methods of cognition. The synergetic method is used to clarify the main features of digital rights. It allows isolating new rules and reality from the creative potential of chaos.The main results and the scope of the study. Considering law as a variable phenomenon, it has been proved that it is constantly changing. Analysis allows the authors to conclude that digital rights are an independent special type of rights that arise only in relation to digital objects created in digital form. The features of digital rights include: digital format, occurrence only in the cyber-physical space, consolidation in the form of software algorithms, the accounting system is carried out without an intermediary, the owner's digital rights are realized with access to the Internet and a key in the form of login.The main qualitative characteristics of digital objects include the following: digital objects are not material; in some cases, they cannot be materialized and there is no need for that; digital objects are created using modern high-tech systems; it is possible to make transactions with digital objects only in the cyber-physical space; the right of inheritance for some digital objects is limited to inheritance by will due to the peculiarities of ownership of these objects; digital objects can be disposed of without the participation of third parties and intermediaries; transactions with digital assets are confidential.Conclusions. Based on the study results, original definitions of "digital rights" and "digital objects" have been proposed. Digital right is a digital algorithm that enshrines the powers of individuals and legal entities to own, use, and alienate digital objects of civil rights in hightech systems, given that technical means provide the owner with the opportunity to exercise their powers. Digital objects represent an independent legal category, which is a cryptographic code that gives the owner the right to perform any actions with it - to own, dispose of, alienate, make transactions, and other actions not prohibited by law. Legislative amendments to the current Russian legislation are developed. ; Предметом исследования является институт цифровых прав в гражданском праве России. Цель статьи – рассмотреть объем цифровых прав и дать определение категории «цифровые права», учитывая, что между широким и узкоспециальным определением существует глубокое различие. Для реализации поставленной цели решаются следующие задачи: 1) рассмотреть нормативную базу, регламентирующую цифровые права; 2) проанализировать основные подходы к определению цифровых прав; 3) изучить различные дефиниции определения «цифровые объекты»; 4) выделить основные характеристики цифровых объектов; 5) предложить авторские определения «цифровых прав» и «цифровых объектов». В исследовании использован общенаучный диалектический метод, а также формально-юридический, системно-структурный, формально-логический методы познания. Синергетический метод использовался для выяснения особенностей и основных признаков цифровых прав, он позволил из созидательного потенциала хаоса вычленить новые правила и новую реальность. Проведенный анализ позволил сделать вывод, что цифровые права являются самостоятельным особым видом прав, которые возникают только в отношении цифровых объектов, созданных в цифровой форме. К особенностям цифровых прав следует отнести: цифровой формат, возникновение только в киберфизическом пространстве, закрепление в виде программного алгоритма, осуществление системы учета без посредника, реализация цифровых прав собственника при наличии доступа к сети «Интернет» и ключа в виде логина. Авторы дали узкоспециальные опредления «цифровых прав» и «цифровых объектов», предложили законодательные поправки.

The urgency of the paper considering issues of future teachers' civil responsibility development is substantiated by transformations occurring nowadays in the spiritual sphere of Russian society that demand intellectual, active citizens as strengthening of state foundations and public life depends in many respects on higher school students' participation in political life, on political and legal culture of future voters. The paper aims to reflect the problem of future teachers' civil responsibility development as today the objective of higher school students' education has to be the formation of a citizen of a free democratic state who is provided with all rights and conferred all commitments allowing them to develop freely within civil society space. The leading research methods to this problem are theoretical (comparative and logical analysis, synthesis, generalization, modeling) and empirical (study of archival and normative documents on the problem, study and synthesis of innovativ

This article analyzes the principles of civil procedural form such as flexibilityand versatility. The author comes to the conclusion of the necessity todistinguish between two concepts of the "features of the civil procedural form"and "principles of civil procedural." In addition, it is noted that the flexibilityof the civil procedural form is manifested in the domestic legislation in the followingway: 1) protection of the rights of other types of civil procedure on thebasis of claim form; 2) the introduction of a wide range of discretionary powersof the court to the law. As a result, the flexibility of the civil procedural form isdefined as the possibility of civil parties to influence on the selection of optimallegal proceedings arising from the circumstances of a particular civil case andto protect the rights and legitimate interests of individuals and legal entities. ; Статья посвящена анализу таких принципов гражданской процессу-альной формы, как гибкость и универсальность. Автором делается выводо необходимости разграничения двух понятий «признаки гражданскойпроцессуальной формы» и «принципы гражданской процессуальной фор-мы». Кроме того, отмечается, что гибкость гражданской процессуальнойформы проявляется в отечественном законодательстве достаточно широ-ко следующим образом: 1) создание на основе исковой формы защитыправ иных видов гражданского судопроизводства; 2) введение в законширокого спектра дискреционных полномочий суда. В итоге гибкостьгражданской процессуальной формы определяется как закрепленная взаконе возможность влияния субъектов гражданского процесса на выбороптимальных процессуальных действий, обусловленных обстоятельства-ми конкретного гражданского дела и направленных на защиту прав и за-конных интересов физических и юридических лиц.

Torture is prohibited under art. 5 of the Universal Declaration of Human Rights and art. 7 of the International Pact on civil and political rights, the Convention against torture and other cruel, Inhuman or degrading treatment or punishment, other international acts, including the European Convention on Human Rights. However, torture continues to be applied in many states, including the Republic of Moldova. This article is devoted to the fight against torture, the role of civil society in this process is mentioned. It is about the creation by non-commercial organizations of an international network of prison education in the countries of the Eastern Partnership and Central Asia, which also includes organizations from Moldova, including the Institute for Democracy.

The socially useful effect of broadcasts by broadcasting organizations aimed at distributing creative objects and information to representatives of the public is rewarded by the recognition of exclusive rights to the results of their intellectual activity by these organizations. Although illegal rebroadcasting of radio and television broadcasts on the air or by cable are not excluded, most violations of the exclusive rights of broadcasting organizations are currently committed in information and telecommunications networks, including the Internet. The purpose of this article is to identify problematic aspects in the protection of the rights of broadcasting organizations in court. The article analyzes the Russian legislation concerning the activities of broadcasting organizations, as well as judicial practice in cases of violation of the exclusive rights of broadcasting organizations. In case of violations of the exclusive rights of broadcasting organizations on the Internet, broadcasting organizations use, among other things, protective mechanisms provided for by the legislation on information, information technologies and information protection, and may also apply to the Moscow City Court for the application of preliminary interim measures of copyright and related rights protection against illegally used objects. However, broadcasting on the Internet around the world remains a gray area from the point of view of law, and legal relations with the participation of broadcasting organizations require additional legal regulation. There is no unambiguous answer in Russian legislation to the question whether the rebroadcasting on the Internet can be considered as making to the public, or such rebroadcasting should be considered as an independent way of using broadcasting that is not reflected in the Civil Code of the Russian Federation. ; Общественно полезный эффект от трансляций организаций вещания, направленных на распространение творческих объектов и информации представителям публики, вознаграждается признанием за данными организациями исключительных прав на результаты их интеллектуальной деятельности. Хотя не исключены инеправомерные ретрансляции радио- ителепередач вэфир или по кабелю, большинство нарушений исключительных прав организаций вещания внастоящее время совершается в информационно-телекоммуникационных сетях, включая интернет. Цель настоящей статьи— выявление проблемных аспектов при защите прав организаций вещания всудебном порядке. В статье анализируются российское законодательство, касающееся деятельности организаций вещания, атакже судебная практика по делам о нарушении исключительных прав организаций вещания. Вслучае нарушений исключительных прав организаций вещания винтернете организации вещания пользуются втом числе защитными механизмами, предусмотренными законодательством об информации, информационных технологиях и о защите информации, атакже могут обратиться вМосковских городской суд за применением вотношении неправомерно используемых объектов предварительных обеспечительных мер защиты авторского права и смежных прав. Однако вещание винтернете во всем мире остается сточки зрения права серой зоной, аправоотношения сучастием организаций вещания требуют дополнительного правового регулирования. Вроссийском законодательстве отсутствует однозначный ответ на вопрос, может ли ретрансляция сообщения передач винтернете рассматриваться как доведение до всеобщего сведения или такую ретрансляцию следует рассматривать как самостоятельный способ использования сообщений, не нашедший отражение вГражданском кодексе Российской Федерации.

Автором анализируются современные проблемы российского гражданского (арбитражного) судопроизводства и процессуального права, которые носят интернациональный характер. Это связано с тем, что развитие права в современный период характеризуется сближением гражданского процессуального законодательства. Оно является предметом рецепции во многих государствах. В то же время, если законодательство сближается, то практика применения не имеет такой тенденции. Парадокс заключается в том, что в настоящее время граница различий одной процессуальной системы от другой лежит не в области законодательства или доктрины, а в основном – в сфере практики и правовой культуры и, того, что мы называем «духом закона». В этой новой ситуации в процессуальном праве особое значение приобретает обмен реальным юридическим опытом. Это означает, что мы, устремляя свои взоры на соответствующее законодательство, юридическую литературу, юридическую практику, должны сосредоточить свой анализ на деятельности законодательных органов, ведущих ученых, адвокатов и судей. Без усилий всего процессуального сообщества не могут получить адекватного отображения охарактеризованные в настоящей статье разрывы и изменения, и тем более не могут быть объективно определены смысл и направление реформирования российского гражданского процесса, протекающего в условиях глобализации и сближения законодательства разных стран. ; The author analyzes a number of modern challenges existing in the Russian civil (arbitration) procedure and Procedural Law, mostly bearing international character. It is connected with the fact that the development of law at present is characterized by the approximation of the civil procedural legislation, being the subject of reception in many states. At the same time, whereas legislation is being approximated, the practical application is out of this trend. The irony of the situation is that currently various procedural systems are differentiated not in the sphere of legislation or doctrine, but mostly in the sphere of practice and legal culture, and, moreover, of what one knows as the spirit of law. In the current situation the special significance in the procedural law is given to the exchange of the effective legal experience. This means that referring to certain legislation, legal sources and practice, one should analyze the activity of legislation bodies, prominent scholars, lawyers and judges. The gaps and changes in the legislation, touched upon in the present article, can not be properly comprehended without the efforts of the whole legal community, moreover, the essence of the reforms needed in the Russian civil procedure system can not be defined in an appropriate way.

The article is dedicated to the memory of MSU Professor Sergei Mikhailovich Korneev in connection with the 100th anniversary of his birth. Grateful memory allows the author to turn over the pages of his life history, emphasizing the huge contribution to the training of students working at universities in various parts of our country today. With the versatility of scientific interests and the presence of numerous works, S. M. Korneev, according to the author, had a special attitude to the doctrine of state property law created by him. Having singled out the fundamental characteristics of state property law as an economic phenomenon from the works of Professor Korneev, the author made an attempt to search for their development in the works of modern foreign civilists. And this attempt was crowned with success, because on the pages of the publication it was possible to prove that the professor's ideas, even if not in an absolute form, are making their way, demonstrating the development in the research of modern foreign authors.

This article focuses on copyright and related rights related to music and near-music works (literary, scientific) in the media environment. The key legal issues of right holders and users are investigated on the basis of the modern Russian law (Civil Code), and on examples from practice of broadcasters, leading music education institutions and scientific databases. The emphasis is on the music art, literature and science in the digital space of Internet, which today is associated with the largest number of creative innovation, and in which accordingly, there is the greatest number of violations of copyright and related rights. In this regard, the author proposes to amend the current Russian legislation to allow the creation of the organization managing the intellectual property rights in the web on a collective basis.http://mediamusic-journal.com/Issues/4_6.html

Introduction. The issues of legal regulation of the accounting procedure for scientific research, experimental design and technological work for civil purposes (hereinafter — R&D, work) plays an important role in the implementation of governmental science & technological policy. Such accounting not only stimulates the identification and registration of rights to the results of intellectual activity (hereinafter referred to as RIA) created during the work — it also contributes to improving the quality of rights management for such RIAs, their commercialisation and their wider involvement in civil law turnover. It also creates conditions for accessing the effectiveness of budgetary expenditures for such work. In addition, the system for recording the results of R&D for civil purposes simplifies the implementation and administration of tax benefits associated with their performance. The aim of this study is to monitor current legislation for regulating civil R&D accounting procedures and to identify its shortcomings in order to determine further measures for improvement. Methods. The analytical research methods employed include systemic, structural, functional, specific and sociological, formal and legal, as well as technical and legal methods along with methods for interpreting legal rules. Results. The procedure for state registration of civil R&D projects carried out with federal budgetary funding is regulated by a set of regulatory legal acts of the Russian Federation. The technical basis for accounting is the state information system for recording scientific research results, experimental design and technological work for civil purposes (hereinafter referred to as the System). This system is accessible online. A list of accounting objects, forms of sending information for accounting and the procedure for interacting with customers and project executioners from the Ministry of Education and Science of Russia in the implementation of accounting have been established. The information contained ...

Civil law States that the legal capacity of individuals is defined as the ability of the individual to have rights and obligations. This legal category arises from birth and ceases with death, it characterizes a person as a living being and does not depend on age and health. However, it is necessary to pay attention to the fact that it can be limited by a court decision, in particular in criminal proceedings it can be expressed in deprivation of the right to engage in certain activities, to occupy certain positions. The article reveals the content of legal capacity in private international law, the basic powers included in the legal capacity, in particular, the right to a name, its use and protection, analyzes the foreign legislation concerning the procedure of recognition as missing and the Declaration of a person as dead. The article deals with the conflict issues arising in the foreign and Russian legislation in the regulation of relations included in the content of legal capacity, the study of international legislation characterizing the legal status of the person.

Civil war inUkrainecalled forth the appearance of new means in the repertoire of publicistic means in Russian mass media. These means present new realia brought about by the "orange revolution" in the country that used to be friendly towardsRussiaonce. These means maintain ethical, social and civic propositions of conflicting social movements. They characterize new positioning of forces on the world arena. The object of the research is to analyze speech strategies and tactics used by the leaders of mass social movements and instigators of information war in conditions of turning political opposition into the outbreak of hostility. The paper evaluates the role of the mass media technology in stirring an international conflict to action; it determines main replenishment sources which "verbalize" discussion devoted toUkrainein publicistic repertoire of Russian mass media. The authors focus on the fact that Russian journalists in their sketches, editorials and reports use a lot of linguistic elements borrowed from the Russian-speaking community inUkraine. While creating new words and word combinations employing well-known foreign and native lexical units, journalists actively use words from the Ukrainian language. New meanings are usually formed through metaphor and metonymy. Derogatory names appear for realia on both sides of the armed conflict: e.g., names and nicknames of armed conflict participants: military leaders, political figures; military units, operations, weapons. The authors draw attention to the suggestive force of specific publicistic means: slogans, rallying cries and symbolic representations of conflicting groups. The research resulted in identification of specific usage of linguistic units that lead to escalation of the social and political conflict, and description of the linguistic means contributing to the peaceful resolution of the conflict. ; Гражданская война на Украине способствовала выработке в русских СМИ арсенала публицистических средств, которые отражают новые реалии, вызванные оранжевой революцией в некогда дружественной нам стране; кратко формулируют этические, социальные и гражданские требования противоборствующих общественных движений; характеризуют изменившуюся расстановку сил на международной арене. Цель исследования – анализ речевых стратегий и тактик, применяемых лидерами массовых общественных движений и вдохновителями информационной войны в условиях превращения политического противостояния в вооружённый конфликт. В статье оценивается роль информационных технологий в разжигании межнациональной розни; выявляются основные источники пополнения русского публицистического арсенала, «вербализующего» украинскую тему. Авторы акцентируют внимание читателя на том, что российские газетчики, радиои тележурналисты в своих публицистических статьях, очерках, репортажах заимствуют множество языковых единиц, возникших на Украине в русскоязычной среде. Создавая неологизмы на базе давно усвоенных иноязычных лексем и исконно русских слов, представители прессы параллельно широко используют и украинский лексический фонд. При этом новая семантика обычно формируется за счёт приёмов метафоризации и метонимии. Так возникли уничижительные взаимные наименования участников вооружённых столкновений и воинских подразделений; названия боевых операций и видов оружия; клички политических лидеров и псевдонимы командиров. Особое внимание авторы уделяют суггестивной силе специфического разряда публицистических средств – лозунгов и призывов, а также визуальной символики противоборствующих сторон. Полученные результаты позволили выявить специфические признаки языковых средств, ведущих к обострению социально-политических конфликтов, а также определить принципы структурирования публицистического арсенала, способствующего мирному разрешению назревших проблем.