Suchergebnisse

В работе анализируются процессы преобразования идентичности в межвоенное время в Советской России на примере мифологизации образа Василия Ивановича Чапаева, командира дивизии в Граждан- ской войне 1917–1923 гг. В начале рассматриваются основные этапы биографии Чапаева как реальной исторической личности, а также различные оценки его деятельности в трудах ведущих историков Граж- данской войны в России. Основная часть работы посвящена проблеме мифотворчества и мифологизации личности Чапаева, с помощью чего сторонники новой власти в Советской России пытались создать своеобразный противовес образу офицера как символу имперской власти. В статье прослеживается процесс отрыва образа Чапаева от контекста политической идеологии и его трансформации в практи- чески фольклорный анекдотич- ный персонаж как свидетельство профанации коммунистической идеологии. В конце анализирует- ся литературно-художественный образ Чапаева, связанный со всеми перечисленными мифологически- ми образами, но одновременно отличающийся от них. ; This paper analyzes the process of identity transformation of the interwar period in Soviet Russia on the example of mythologization of Vasily Ivanovich Chapaev, division commander in the Russian Civil War of 1917–1923. In the beginning of the work main stages of Chapaev's biography as a real historical figure are considered, as well as various assessments of his activity in the works of leading historians of Civil War in Russia. The main segment of this paper is devoted to the problem of myth creation and mythologization of Chapaev's personality, with the help of which supporters of the new government in Soviet Russia tried to create a kind of counterbalance to the figure of officer as a symbol of earlier imperial power. The article also traces the process of separation of Chapaev's figure from the context of political ideology, and its transformation into a practically folklore anecdotical hero as evidence of the profanation of communist ideology. In the conclusion of the article an artistic and literary figure of Chapaev, related to all above mentioned mythological figures, but simultaneously different from them, is analyzed.

To regard Chinese popular culture of the Mao era as "propaganda" constructed through the ideological apparatus, is a common approach. However, one can take a different, soberer research position and try to discern other dimensions in the cultural texts of this era. Such a novel, more complex understanding allows us to see vibrant popular culture beyond the obvious ideologically-driven narratives of the Cultural Revolution. The efficacy of this multidimensional view of Maoist popular culture is demonstrated through discussion of several model dramas, especially Red Detachment of Women.

в статье рассматриваются вопросы признания материалов фото- и киносъемки ; звуко- и видеозаписи доказательствами в административном ; уголовном и гражданском судопроизводстве Российской Федерации. Проводится сравнительный анализ процессуальных норм. Автор приходит к выводу о проблемах признания в качестве фото- и киносъемки ; звуко- и видеозаписи ; связанные с отсутствием единого подхода к данному вопросу законодателя ; что является одним из факторов нарушения законности в полиции. ; The article deals with the recognition of the photographic materials ; film ; sound and video evidence in the administrative ; criminal and civil proceedings of the Russian Federation. A comparative analysis of the procedural rules. The author comes to a conclusion about the problems of recognition as a photographic ; film ; sound and video recordings related to the lack of a unified approach to the issue of the legislator ; which is one of the factors of violations of the law by the police.

The article discusses the fusion of postmodernist discursive elements with the models inherited from Socialist Realism in post-Soviet culture of the 2000s. This tendency emerges as a response to a neo-conservative turn in the cultural politics of 229 the period. The most significant aspect of this tendency is detected in the focus on the war (or war-like) chronotope and conflicts. The postmodernist features of this hybridized discourse can be seen in the transformation of the war condition into a performative ritual, engaging the reader/viewer in the ecstatics of violence. However, the postmodernist play undermines "positive" message of a post-sots text: the "truth" of the protagonist turns out to be a shallow and self-contradictory rhetorics intended to mask the self-contained character of rituals of violence. The hypothesis of post-sots is tested against a wide number of films and texts of the period. Alexei Balabanov film "War" is analyzed as a model text representative for this tendency.

Актуальность. Экспансия научно-технических изобретений в официальные и повседневные среды создает новое предметное поле для социогуманитарной рефлексии. Доступность и сравнительная простота в эксплуатации электронных инструментов создают опасную иллюзию неактуальности классических антропологических и социокультурных проблем, с которыми сталкивались практически все поколения людей. Это обуславливает постепенную деградацию общепринятых форм социальной коммуникации с одновременной эскалацией архаических форм социальной жизни. Цель: проанализировать диалектику человека и машины в голливудских антиутопических проектах. Методы: семиотические и психоаналитические подходы, позволяющие проанализировать художественный опыт визуализации острейших антропологических и социальных противоречий, связанных с современными ожиданиями будущего, представленными в американских фильмах ужасов. Результаты: противоречия между человеком и машиной являются краеугольным камнем преломления ведущих трендов современного общества. Степень драматизма этой проблемы как раз и визуализируется растущей катастрофичностью и безысходностью сюжетов американских фильмов ужасов, в которых конфликт природы, человека и машины оборачивается индивидуальными и вселенскими катастрофами. Ситуация оказывается еще более опасной, поскольку создается повсеместная иллюзия, что посредством внедрения искусственного интеллекта можно добиться качественного прогресса не только в производстве, но и в сфере социального управления, и в повседневности людей. Выводы: идеология антиутопических голливудских проектов выступает полноценным, серьезным предостережением ученым и политикам относительно опасных последствий необдуманного внедрения систем искусственного интеллекта в систему социальной коммуникации без полноценной социогуманитарной экспертизы, позволяющей оценить возможные антропологические риски. ; Relevance. The expansion of scientific and technical inventions into official and everyday environments creates a new subject field for socio-humanitarian reflection. The availability and relative ease of use of electronic tools create a dangerous illusion of the irrelevance of classical anthropological and socio-cultural problems that almost all generations of people have faced. This leads to the gradual degradation of generally accepted forms of social communication with the simultaneous escalation of archaic forms of social life. The aim of the research is to analyze the dialectic of man and machine in Hollywood dystopian projects. Methods. The article uses semiotic and psychoanalytic approaches to analyze the artistic experience of visualizing the most acute anthropological and social contradictions associated with modern expectations of the future, presented in American horror films. Results. The contradictions between a man and a machine are the cornerstone of the refraction of the leading trends in modern society. The degree of drama of this problem is precisely visualized by the growing catastrophism and hopelessness of the plots of American horror films, in which the conflict of nature, man and machine turns into individual and universal catastrophes. The situation is even more dangerous, because it creates a widespread illusion that through the introduction of artificial intelligence, it is possible to achieve qualitative progress not only in production, but also in the field of social management, and in people's everyday life. Findings. The ideology of dystopian Hollywood projects serves as a full-fledged, serious warning to scientists and politicians about the dangerous consequences of the rash introduction of artificial intelligence systems into the social communication system without a fullfledged socio-humanitarian expertise that allows assessing possible anthropological risks.

The article focuses on the development of the theme of ecological crisis and disaster in the fiction cinema of the Soviet period. The importance of the topic is determined by the significance of ecological problems in the modern world and high popularity of fiction cinema, and, consequently, a potentially strong resonance of fiction films.In the 1920s the plots of political fiction were dominating in the Soviet cinema. The reasons for the production of chemical or another kind of weapons dangerous for the nature environment are the aspiration to the political supremacy of certain groups, including fascist, or the desire for rapid enrichment of some individuals. Fiction films come close to displaying the destruction of the harmony of the environment. However, the natural environment is not yet a "character" in the films.Since the 1960s the visual images of environmental crisis and catastrophe used to appear in the Soviet sci-fi films. The ecosystem is perceived as an alive participant of large and diverse conflicts of mankind. The motives of fear of the arms race, the possibility of nuclear war, environmental pollution, and social deprivation are popular in the political fiction films, and even in the screen tales of the 1970s and 1980s. The fear of environmental disasters is shown as a part of the capitalist reality. However, it is more a way to speak about the problems of humanity as a whole than to criticize the world imperialism once again.Until the middle of 1980s, there was still a belief in the possibility of overcoming the environmental problems in the Soviet sci-fi films. The environmental crisis and disaster became the symbols of ill-being of society in general and the morality of separate individuals. The parabolic structure of the films is realized both in a comic and tragic tone. The Soviet cinema develops the theme of the environmental crisis as a spiritual and physical trial of a person. ; Данная статья посвящена развитию темы экологического кризиса и катастрофы в кинофантастике советского периода. Важность темы определяется не только актуальностью экологических проблем в современном мире, но и высокой популярностью фантастических жанров кинематографа, а следовательно, потенциально сильным резонансом фильмов означенной жанрово-тематической разновидности. В 1920-е годы в советском кино доминирует политическая фантастика. Причинами производства химического или иного опасного для окружающей среды оружия выступают либо стремление к политическому господству отдельных группировок, в том числе фашистских, либо жажда быстрого обогащения отдельных лиц. Фильмы вплотную подходят к отображению разрушения гармонии экосреды. Однако сама экосреда не является пока «действующим лицом» фильмов, последствия агрессивного воздействия на нее не визуализируются.В 1960-е годы в российском фантастическом кино появляются визуальные образы экологического кризиса и катастрофы. Экосистема начинает восприниматься как живая участница масштабных и разнохарактерных конфликтов человечества. В политической фантастике и даже в сказке 1970–1980-х годов возникает мотив страха перед гонкой вооружения, возможностью атомной войны, загрязнением окружающей среды, социальным неблагополучием. Мотив страха развивается в фильмах, действие которых происходит в капиталистической реальности. Однако это скорее способ высказаться о проблемах человечества в целом, нежели в очередной раз заклеймить мировой империализм. Вплоть до середины 1980-х годов сохраняется вера в возможность преодоления проблем экосреды. В середине 1980-х годов кризис и катастрофа экосреды выступают как символ неблагополучия социума в целом и нравственности отдельных индивидов. Притчевая структура картин реализуется и в комедийной, и в трагедийной тональности. Кино развивает тему кризиса экосреды как духовного и физического испытания человека.

This paper demonstrates an example of a successful upgrade of a JEOL JEM-2100 analytical
transmission electron microscope to a low-resolution cryo-electron microscope designed for
routine tasks of sample preparation and quality evaluation. As a result of the upgrade, the instrument allows the subnanometer resolution of protein molecule reconstructions (within 8 Å).
The influence of graphene and amorphous carbon support films to prevent the effect of preferred
orientation of protein particles in the frozen sample is discussed.

International audience ; L'article porte sur l'introduction dans l'industrie du film des réformes économiques en URSS (1965-1976). L'introduction de l'embauche sur contrat et la conception de la précarité comme moteur de créativité se révèlent être influencées par l'imitation des mécanismes du marché par les économistes soviétiques. Les réformes qui bouleversent l'économie du plan dans l'industrie cinématographique s'accompagnent d'une multitude de formes d'adaptation des cinéastes aux nouvelles contraintes professionnelles. L'article soulève plus largement la question de l'échec des réformes économiques libérales et scientistes de l'industrie du cinéma planifiée et arrimée aux injonctions politiques.

The article investigates the use of cinema as an instrument of political communication on the post-So- viet space. The authors analyze its qual- itative state, given the prospects and trends of modern cinema, as an aggre- gate for the manipulation of conscious- ness technologies. The article presents a comparative analysis of partial Holly- wood and Russian films in terms of its impact on the political consciousness of citizens. Particularly acute, this prob- lem concerns young people who acquire "political maturity", becoming voters. It was concluded that not all the tradition- al means of political communication lose their strength and ability to use. At this stage of development of the state there is a need to find new ways of commu- nication between the state and society. One of them is still cinema. ; Статья посвящена исследованию использования кинематографа как инструмента политичской коммуникации на постсоветском пространстве. Авторы анализируют его качественное состояние, учитывая перспективы и тенденции современного кинематографа, как совокупно- ститехнологий по манипулированию сознанием. В статье проводится частичный сравнительный анализ голливудского и российского кино с точки зрения его влияния на политическое сознание граждан. Особенно остро эта проблема касается молодежи, которая приобретает «политическую зрелость», становясь избирателями. Сделан вывод, что не все традиционные средства политической коммуникации утрачивают свою силу и возможность использования. На данном этапе развития государства возникает необходимость для нахождения новых путей общения между государством и обществом. Одним из них по- прежнему является кинематограф.

Creative sector consists of such areas as advertising, architecture, art, crafts, design, fashion, films, music, publishing, software, toys, television etc. The creative areas are de-scribed and grouped in different lists suggested both by government and by scholars. The workers in creative sector formate the creative class although the latter is a broader con-cept. Creative class covers economic and creative aspects. Here, we face the problems of definition and of demarcation. Scholars (R. Florida) identify the following features of the creative class: individuality, meritocracy, diversity and openness. Creative class can be de-fined only by comparing it with a less creative class but is is hardly possible in the context of creative society.

Creative sector consists of such areas as advertising, architecture, art, crafts, design, fashion, films, music, publishing, software, toys, television etc. The creative areas are de-scribed and grouped in different lists suggested both by government and by scholars. The workers in creative sector formate the creative class although the latter is a broader con-cept. Creative class covers economic and creative aspects. Here, we face the problems of definition and of demarcation. Scholars (R. Florida) identify the following features of the creative class: individuality, meritocracy, diversity and openness. Creative class can be de-fined only by comparing it with a less creative class but is is hardly possible in the context of creative society.

Статья посвящена использованию метода синемалогии в работе педагога-психолога с несовершеннолетними подозреваемыми, обвиняемыми, подсудимыми, признанными, в случае и в порядке, предусмотренными уголовно-процессуальным законодательством и особенностям его применения. Цель исследования заключается в определении возможностей и психолого-педагогических условий использования метода синемалогии в психокоррекционной работе с несовершеннолетними подозреваемыми, обвиняемыми, подсудимыми. В работе были использованы следующие методы исследования: анализ научной психолого-педагогической литературы, нормативно-правовых документов, изучение ресурсов образовательных порталов Интернета. В результате исследования выявлен действенный метод работы с несовершеннолетними подозреваемыми, обвиняемыми, подсудимыми – синемалогия, уточнены факторы формирования преступного поведения несовершеннолетних (наследственность, социальная среда, и внутриличностные факторы). На основе изучения психологических особенностей несовершеннолетних подозреваемых, обвиняемых, подсудимых определены причины совершения противоправных действий (стремление к самоутверждению, к завоеванию авторитета в среде сверстников, подражание авторитетам, желание получения запретного, запрещенного). В статье предлагаются методические рекомендации по организации тренинговых занятий с несовершеннолетними подозреваемыми, обвиняемыми, подсудимыми. Делается вывод о том, что важным условием психокоррекции названных категорий несовершеннолетних является работа с психоэмоциональными состояниями, ситуациями, оказывающими психотравмирующее воздействие на них, коррекция их мыслей, поведения. На наш взгляд, именно метод синемалогии способствует решению данных задач, а также изменению криминальных установок. ; The article is devoted to the use of the method of cinemalogy in the work of an educational psychologist with minor suspects, accused persons, defendants, recognized, in the case and under the terms set out in the criminal procedure legislation and the specifics of its application. The purpose of the study is to determine the possibilities and psychological and pedagogical conditions for using the method of cinemalogy in psychocorrection work with underage suspects, accused persons, and defendants. The following research methods were used in the article: analysis of scientific psychological and pedagogical literature, normative legal documents, study of the resources of educational Internet portals. As a result of the study, an effective method of working with underage suspects, accused persons, and defendants was identified, and the factors of the formation of criminal behavior of underage children (heredity, social environment, and intrapersonal factors) were clarified. Based on the study of the psychological characteristics of underage suspects, accused persons, and defendants, the reasons for the commission of illegal actions (the desire for self-affirmation, to gain authority among peers, imitation of authority, the desire to obtain the forbidden, forbidden) are determined. The article offers methodological recommendations for organizing training sessions with underage suspects, accused persons, and defendants. It is concluded that an important condition for the psychocorrection of these categories of minors is the work with psychoemotional states, situations that have a psychotraumatic effect on them, the correction of their thoughts and behavior. In our opinion, it is the method of cinemalogy that contributes to solving these problems, as well as changing criminal attitudes.

The article is devoted to the analysis of the pragmatics and semiotics in the productive comic genre of digital communication – the political meme. The empirical material consists of actual internet heterogeneous texts, created after the publication of Alexei Navalny's film "Palace for Putin". The comic content is viewed as a way of defusing the public tension of the sanctioned protest, an instrument for interpreting and discussing current social reality, as well as a method of demonizing a political subject "them". The research assumes multimodality of the media environment and its products. It considers verbal, iconic and metagraphic ways of realizing the pragmatic intentions of the participants in the communication process. The author examines the initial situation (proto situation) that caused a communicative reaction of the internet users in the form of memes, analyzes the essence of a political meme as a heterogeneous text. The article describes the structural organization of memes, the syntactic and semantic relations of the verbal and iconic parts, as well as the use of intertextuality to concisely and expressively transmit new meanings. ; The article is devoted to the analysis of the pragmatics and semiotics in the productive comic genre of digital communication – the political meme. The empirical material consists of actual internet heterogeneous texts, created after the publication of Alexei Navalny's film "Palace for Putin". The comic content is viewed as a way of defusing the public tension of the sanctioned protest, an instrument for interpreting and discussing current social reality, as well as a method of demonizing a political subject "them". The research assumes multimodality of the media environment and its products. It considers verbal, iconic and metagraphic ways of realizing the pragmatic intentions of the participants in the communication process. The author examines the initial situation (proto situation) that caused a communicative reaction of the internet users in the form of memes, ...