Suchergebnisse

CARIM-East: Creating an Observatory of Migration East of Europe ; This is the translated version of CARIM-East RR 2013/06 ; На примере Украины в статье рассматриваются некоторые исследовательские аспекты, связанные изучением феномена возвратной миграции и последующей социальной реинтеграции мигрантов в стране происхождения. В контексте статьи, под возвратившимися мигрантами имеются в виду те, у кого есть опыт легального или нелегального временного (на протяжении не менее трех месяцев) пребывания за границей (в данном случае, в странах ЕС) с целью трудоустройства в постсоветский период, и кто к настоящему времени вернулся на родину – в Украину. В предложенном анализе внимание сфокусировано на четырех основных аспектах реинклюзии возвратившихся мигрантов: 1) правовой реадаптации, 2) решении жилищных вопросов, 3) проблеме занятости / условиях для развития собственного бизнеса и 4) процессе воссоединения с семьей и социо-культурной реадаптации к местному сообществу. ; CARIM-East is co-financed by the European University Institute and the European Union.

В своей новейшей истории с болезненным явлением беженства и вынужденного переселения населения Армения впервые соприкоснулась в 1988г. Именно в начале этого года в страну прибыли спасавшиеся от армянских погромов в азербайджанском городе Сумгаит. С дальнейшим углублением межэтнического конфликта между Арменией и Азербайджаном, связанным с Нагорным Карабахом, проблема беженцев еще более усугубилась, их приток принял массовый характер. В общей сложности за период 1988-1991гг., Армения приняла более чем 360 тысяч беженцев из Азербайджана, при этом не только армянской национальности, но и некоторое количество представителей других национальных меньшинств, проживающих на территории Азербайджана. Одновременно, из-за резкого роста межэтнического недоверия и напряжённости, в 1989-1991гг. вынуждены были покинуть Армению, и перебраться в Азербайджан, примерно 170 тысяч этнических азербайджанцев, проживающих в Армении. ; Consortium for Applied Research on International Migration (CARIM-East) is co-financed by the European University Institute and the European Union ; Russian version of CARIM-East 2013/139

Что изменилось в постсоветский период в процессах образовательной эмиграции из Азербайджана? Безусловно, социально-политический и культурный контексты заметно отличаются от тех, которые существовали, например, в годы существования СССР. Между тем, нынешняя ситуация является прямым продолжением традиции отправки студентов за рубеж за «современным» знанием. Как и в предыдущие периоды, значительная (если не большая) часть интеллектуалов, получивших образование на «Западе», предпочитает эмиграцию возвращению в страну исхода. В этой связи надежды на успешный трансферт демократических ценностей в Азербайджан представляются сложно реализуемыми. Самым явным новшеством в постсоветский период становится активное вовлечение молодых людей, получающих/ получавших образование за рубежом, в политику диаспорастроительства. Последняя является частью политики азербайджанского политического режима по лоббированию своих интересов в странах ЕС, США и на постсоветском пространстве. ; Consortium for Applied Research on International Migration (CARIM-East) is co-financed by the European University Institute and the European Union ; Russian version of CARIM-East 2013/87

В данной работе циклическую миграцию мы рассматриваем как повторяющийся въезд (и последующий выезд) иностранных граждан в Республику Беларусь, а равно граждан Беларуси в другие государства на непродолжительное время, для трудоустройства и осуществления трудовой деятельности, а также для получения образования. Отметим, что в законодательстве Беларуси термин «циклическая миграция» не используется. Республика Беларусь заключила ряд международных соглашений, направленных на регулирование трудовой миграции, было принято ряд национальных нормативных правовых актов также посвященных трудовой миграции и иным видам миграции, которые мы можем отнести к циклической миграции. Так как, основной составляющей циклической миграции является трудовая миграция, то во многом ее законодательное регулирование обеспечивается законодательными актами по трудовой миграции (как международными, так и национальными), которые были нами подробно проанализированы в работе, посвященной непосредственно трудовой миграции. ; Consortium for Applied Research on International Migration (CARIM-East) is co-financed by the European University Institute and the European Union ; Russian version of CARIM-East 2012/71

В качестве приоритетного направления в «Концепции политики государственного регулирования миграции в Республике Армения» (2010 г.) рассматриваются такие области эмиграции, как трудовая эмиграция, нелегальная эмиграция из Армении и др. Эмиграционные потоки из Армении преимущественно состоят из трудовых эмигрантов, поэтому в данной работе мы проанализировали политику государства в отношении трудовой эмиграции. Иммиграция не выделяется в Концепции в качестве отдельного вопроса, что, вероятно, обусловлено низким уровнем иммиграции в Армению. В настоящее время Правительство Армении предпринимает меры по поддержанию связей с диаспорой. Конституционные поправки, одобренные на референдуме в 2005 году, отменили норму, запрещавшую двойное гражданство. В 2008 году было создано министерство диаспоры. В 2009 году правительство Армении приняло «Концепцию развития партнерства Армения-диаспора». Был разработан проект «Концепции организации процесса репатриации». ; Consortium for Applied Research on International Migration (CARIM-East) is co-financed by the European University Institute and the European Union ; Russian version of CARIM-East 2012/30

Рассмотрен вопрос автоматизации подготовки предложений к решению на ведение воздушной разведки подвижных объектов в горно-лесистой местности. В качестве объектов рассматриваются диверсионные разведывательные группы, незаконные вооруженные формирования. Задача поиска рациональных маршрутов ведения разведки формализуется с применением методов теории вероятности, теории графов и теории игр. ; Розглянуто питання автоматизації підготовки пропозицій до рішення на ведення повітряної розвідки рухомих об'єктів в гірничо-лісистій місцевості. Як об'єкти розглядаються диверсійні розвідувальні групи, незаконні озброєні формування. Завдання пошуку раціональних маршрутів ведення розвідки формалізується із застосуванням методів теорії вірогідності, теорії графів і теорії ігор. ; The question of automation of preparation of suggestions is considered to the decision on the conduct of air secret service of mobile objects in a woodland. As objects the diversionary groups of reconnaissances, illegal armed formings, are examined. The task of search of rational routes of conduct of secret service formalize with the use of methods of probability, theory of the graphs and game theory.

The valency of a component with verb semantics included in a German substantive compound can receive a distant realization in the text. This process has a direct effect on text formation. The study is based on modern fiction, mass media texts, and legislative acts. Distantly explicated arguments can be represented by separate words or built in the structure of another compound. In the case of filling several valencies, a combination of distant realization of some arguments and inclusion of other arguments in the direct syntactic environment of the compound is possible. A text indication of distant realization of an argument is possible, which is a specific characteristic of the legislative discourse. ; Հոդվածում քննարկվում է գերմաներենի բայական բարդություններում հանդես եկող բայական իմաստաբանությամբ բաղադրիչի արժութայնության յուրահատկությունը: Գերմաներենի անվանական բարդություններում ընդգրկված բայական իմաստաբանությամբ բաղադրիչի արժութայնությունը կարող է ստանալ տարածական իրացում, ինչն անմիջականորեն ազդում է տեքստակազմության վրա: Հետազոտությունը կատարվել է գեղարվեստական գրականությունից, մամուլից, ինչպես նաև օրենսդրական ակտերից վերցված համապատասխան նյութերի հիման վրա: Տարածականորեն իրացված փաստարկները կարող են ներկայացվել ինքնուրույն բառերով կամ ներառվել մեկ այլ բարդության կազմում: Մի քանի արժութայնություն համատեղու դեպքում հնարավոր է զուգակցել որոշ փաստարկների տարածական իրացումը կոմպոզիտի մեջ անմիջական շարահյուսական միջավայրում մյուսների ընդգրկմամբ։ ; Հոդվածում քննարկվում է գերմաներենի բայական բարդություններում հանդես եկող բայական իմաստաբանությամբ բաղադրիչի արժութայնության յուրահատկությունը: Գերմաներենի անվանական բարդություններում ընդգրկված բայական իմաստաբանությամբ բաղադրիչի արժութայնությունը կարող է ստանալ տարածական իրացում, 19 Gewerbeordnung // Öffentliches Recht, Baden-Baden, 2000, § 11. 95 ինչն անմիջականորեն ազդում է տեքստակազմության վրա: Հետազոտությունը կատարվել է գեղարվեստական գրականությունից, մամուլից, ինչպես նաև օրենսդրական ակտերից վերցված համապատասխան նյութերի հիման վրա: Տարածականորեն իրացված փաստարկները կարող են ներկայացվել ինքնուրույն բառերով կամ ներառվել մեկ այլ բարդության կազմում: Մի քանի արժութայնություն համատեղու դեպքում հնարավոր է զուգակցել որոշ փաստարկների տարածական իրացումը կոմպոզիտի մեջ անմիջական շարահյուսական միջավայրում մյուսների ընդգրկմամբ։ ; Валентность компонента с глагольной семантикой, включенного в состав не- мецкого субстантивного композита, может получать дистантную реализацию в тексте, что оказывает своё непосредственное влияние на процесс текстообразо- вания. Исследование выполнено на материале современных художественных произведений, текстов прессы и законодательных актов. Дистантно реалии- зованные аргументы могут быть представлены самостоятельными словами или встроены в структуру другого композита. В случае заполнения нескольких ва- лентностей возможно сочетание дистантной реализации одних аргументов с включением в непосредственное синтаксическое окружение композита других. Возможна текстовая индикация дистантной реализации аргумента, что характерно именно для законодательного дискурса.

Der Artikel definiert die Kultur in erweitertem Sinne, einschließlich Prozesse und Ergebnisse der Wechselwirkung zwischen Menschen und Organismen (Tieren, Pflanzen, Pilzen, Mikroben, Viren usw.) – in ihren natürlichen oder künstlichen Erscheinungsformen. Es werden Grenzwerte festgelegt, die der Entwicklung der komplexen zivilisatorisch-kulturellen Globalisierung heutzutage Schranken setzen. Der Begriff einer post-pragmatischen Strategie der kulturellen Einheit wird eingeführt. Das Konzept der Kultureinheit kommt aus der Anthropologie. Es bedeutet soziale Integrität, die als eine einheitliche Kultur beschrieben werden kann. Die Kultureinheit zeichnet sich durch etablierten Satz von Merkmalen, Kategorien, Mustern, Themen aus. Diese wiederholen sich von Generation zu Generation. Manchmal behandeln wir die Kultureinheit als ein Großsystem. Die Studie wird im Kontext der aufstrebenden intellektuellen Disziplin der Kulturhygiene mithilfe der Methodik der Kultureinheit durchgeführt. Diese Methodik wurde im Rahmen der oben genannten Disziplin erarbeitet. Das Ziel des Artikels ist es, methodische Fundamente für die Reaktion kultureller Einheiten und ihrer Komplexe zu schaffen, um den Kampf gegen Phänomene wie die COVID-19-Pandemie aufnehmen zu können. Das ist also die post-pragmatische Strategie. Sie ist altruistisch, frei von Lügen und Misstrauen. Infolge dessen überwindet sie die erwähnten Schranken. ; An extended definition of culture as a phenomenon that includes processes and results of human communities interaction with wildlife, e.g. viruses is propounded. An indicator of development limitations of Global civilization-cultural integrity is proposed. We put forward the concept of a post-pragmatic strategy of a cultural unit. The latter signifies social integrity that represents a separate culture – a stable set of traits, categories, patterns reproduced in series of generations. We believe a cultural unit to be a large-scale system. Our study is carried out in the context of the emerging intellectual discipline Hygiene of Culture with the help of methodology of sustainable reproduction of a cultural unit. The aim of the study is to form methodological bases for the reaction of cultural unit aimed at confronting phenomena similar to COVID-19. The result is altruistic post-pragmatic strategy, free of mistrust. We propose to supplement the known security dilemma as follows. Actors allocate their military budgets in proportion to confidence/mistrust rates to opponents while likelihood of risk events in the environment increases according to sandpile model and information noise rises. ; В настоящей работе - дано расширенное определение культуры, включающее процессы и результаты взаимодействия с человеком и человеческими общностями живой природы (животных, растения,грибы, микробов, вирусов и т.д.)– в ее естественных или искусственно культивируемых проявлениях. - указан абсолютный ограничитель пределов развития сформировавшейся к настоящему моменту сложной глобальной цивилизационно-культурно целостности; - введено понятие пост-прагматической стратегии культурной единицы. Она альтруистична, свободнаот лжи и недоверия.Благодаря этому она преодолевает выявленное ограничение.

The article is devoted to rather rare ritual secondary burials of Ingul catacomb culture (ICC) of the Middle Bronze Age. The purpose of work is a comprehensive description of these burials, their analysis and interpretation. Based on the goal, you experience the following tasks: 1) to characterize the degree of knowledge of the problem; 2) review all known burials of IСC and highlight those, that can be attributed to the group of secondary burials; 3) to analyze the funerary ritual; 4) to propose to attempt to interpret this complexes.Secondary burials represent a disposal or bones of the dead, or body, staying at different stages of decomposition. Most often, the bones are in order imitating anatomical, mimicking the traditional pose, or were folded compact bunch on the bottom of the grave.In this way were buried people who died far from home during grazing or military incursion. Because their bodies are not getting timely betray the earth, people were forced to bury the bones or not fully decomposed body. Thus it was desirable to make your body a traditional burial position, stretched out on his back. For this bone shape in order that somewhat resembles the anatomical. ; Статья посвящена довольно редкому ритуалу вторичного погребения в ингульской катакомбной культуре (ИКК) средней поры эпохи бронзы. Целью работы является всесторонняя характеристика данных комплексов, их анализ и интерпретация. Исходя из поставленной цели, возникают следующие задачи: 1) дать характеристику степени изученности проблемы; 2) пересмотреть все известные автору погребения ИКК и выделить те из них, которые можно отнести к группе вторичных погребений; 3) проанализировать погребальный ритуал; 4) предложить попытку интерпретации данных комплексов.Вторичные погребения представляют собой захоронения либо одних костей умерших, либо тел, находящегося на разных стадиях процесса разложения. Чаще всего останки выкладывались в псевдоанатомическом порядке, имитируя традиционную позу, либо были сложены компактной кучкой на дне могилы.Подобным способом погребались люди, умершие вдали от родных мест во время выпаса скота или военного набега. Поскольку их тела не получалось своевременно предать земле, соплеменники были вынуждены хоронить кости или не до конца разложившиеся тела. При этом желательно было придать телу традиционную при погребении позу – вытянуто на спине. Для этого кости складывались в порядке, который несколько напоминает анатомический.

Following the great emphasis scholars make on cityscape, it is legit to examine also the political aspects of living in the urban space. According to Jacques Rancière's notion of «politics» as the communicative confrontation of ideological constructs and social hierarchies, one can assume that the urban space is not homogenous. It is quite natural that the cityscape is usually fractioned: the can be zones of economic wealth, jurisdictions of city-planning regulation or even everyday beliefs of «good» and «bad» places. Besides, every social group existing in the city, being taken separately is the case for study. Nevertheless, in the political context the hierarchical system of the cityscape can be seen as more than mere combination of diverse economies. Hence, political zoning can be understood as the representation of the otherness constructed through negation of the communicative frames, which also creates its very own ideology. In the report are presented some examples of such phenomenon. Among them are: the reunification of ones divided Berlin, the notion of «safe space», spatial representations of political opposition in Russia et cetera. ; В связи с растущим интересом исследователей к городской среде актуализируются вопросы, связанные с политическими аспектами жизни в урбанизированном пространстве. Опираясь на понятие «политики» как коммуникативного противостояния идеологических конструктов и социальных иерархий, введенного Жаком Рансьером, имеет смысл предположить, что городское пространство не является однородным. Для города естественно разделение на зоны экономического благосостояния, действительных градостроительных регламентов, а также общебытовое различение «хороших» и «плохих» мест. Кроме того, предполагается, что урбанизированное пространство включает в себя множество непохожих социальных групп, каждая часть которого будучи локализованной представляет собой отдельный кейс. Тем не менее, в контексте политики город, как иерархическая система, представляет собой нечто большее, чем сумма включенных в городское пространство экономий. Политическое зонирование городского пространства является воплощением инаковости, конструируемой посредством отрицания коммуникативных рамок, на чем строится также собственная идеология. В статье рассматриваются примеры политического зонирования городского ландшафта. Среди них: проекты преобразования посткоммунистического Берлина, идеи «безопасного пространства», предлагаемые в публичной политической жизни США в связи с рядом произошедших преступлений от «эпидемии насилия» в американских университетах и до массовых стрельб в школах, а также примеры «работы с пространством» в отечественной политической жизни.

The article deals with some issues related to the understanding of the excesses of accomplices and the definition of the criminal legal consequences of crimes committed in the appropriate conditions. The current Criminal Code of the Russian Federation establishes a definitive rule on the excessive behavior of the perpetrator of the crime, but does not regulate the criminal liability of this accomplice in the excesses, as well as the responsibility of other accomplices in the crime. In this case, the excess of accomplices who are not co-perpetrators of the crime is not unreasonably taken into account. This explains the choice of the purpose of the study to determine the initial ideas of understanding the incident, not only the performer, but also other accomplices of the crime. Objectives of the article: to confirm the possibility of excesses of an accomplice who is not the perpetrator of the crime, to identify the limits of excesses of accomplices, to develop recommendations for improving the current legislation in this area of legal regulation, to formulate rules for the qualification of crimes in the conditions of excesses of accomplices. The main conclusions of the authors of the article on the understanding of the excesses of the accomplice without deviation from the conceptual ideas of the doctrine of complicity, the universality of the rules of the excesses and the need to differentiate the responsibility of the accomplices in the excesses of any of the accomplices. ; В статье рассматриваются некоторые вопросы, связанные с пониманием эксцесса соучастников преступления и определением уголовно-правовых последствий преступлений, совершенных в соответствующих условиях. В действующем Уголовном кодексе Российской Федерации закреплена дефинитивная норма об эксцессивном поведении исполнителя преступления, но не регламентируется уголовная ответственность этого соучастника при эксцессе, а также ответственность других соучастников преступления. При этом необоснованно не учитывается эксцесс соучастников, не являющихся соисполнителями преступления. Это объясняет выбор цели исследования определить отправные идеи понимания эксцесса не только исполнителя, но и других соучастников преступления. Задачи статьи: подтвердить возможность эксцесса соучастника, не являющегося исполнителем преступления, обозначить пределы эксцесса соучастников, разработать рекомендации по совершенствованию действующего законодательства в данной области правового регулирования, сформулировать правила квалификации преступлений в условиях эксцесса соучастников. Основные выводы авторов статьи о понимании эксцесса соучастника без отклонения от концептуальных идей учения о соучастии, об универсальности нормы об эксцессе и необходимости дифференциации ответственности соучастников при эксцессе любого из соучастников.

In the article the issue of research the problem of the study of social activity among modern youth, from which the effectiveness of the implementation of programs depends. The conclusions in this article based on the results of sociological survey by Scientific Research Center "Youth", which was in the second half of 2017 in the Republic of Kazakhstan. The study conduct using the questionnaire method with representative sample of 2000 people in all regions of the country. The article analyzes such indicators of social activity of youth as the weight of values of activity life in the minds of young people, social activity in the mind of young people with well-being, the degree of youth's interest in political and economic life in the country, the level of motivation of youth membership in youth organizations, the attitude and motivation toward volunteering, the participation of young people in elections, attitudes of youth towards patriotism, the level of youth's readiness for concrete action for their country, the level of protection interest. Information on the level analyzed through the prism of such socio-demographic characteristics as the age of the youth, the region of residence, income level, ethnicity, gender. ; В статье поднимается проблема исследования социальной активности среди современной молодежи, от степени которой во многом зависит эффективность реализации многих государственных программ. Выводы основаны на результатах социологического исследования, реализованного Научно-исследовательским центром «Молодежь» во второй половине 2017 г. в Республике Казахстан. Исследование проводилось методом анкетирования по репрезентативной выборке объемом 2000 человек во всех регионах страны. Проводится анализ таких показателей социальной активности молодежи, как значение ценности активной жизни в сознании молодежи, связь социальной активности в сознании молодежи с благополучием, степень интереса молодежи к политическим и экономическим событиям в стране, уровень активности молодежи в Интернете, уровень и мотивация членства молодежи в молодежных организациях, отношение молодежи к волонтерству и мотивация участия в нем, участие молодых людей в выборах, трактовка современной казахстанской молодежью понятия патриотизма, уровень готовности молодежи к конкретным действиям ради своей страны и приемлемые формы защиты молодежью своих интересов в случае нарушения ее прав. Данные показатели анализируются сквозь призму таких социально-демографических признаков, как возраст молодежи, регион проживания, уровень дохода, этническая принадлежность, пол.

Автор обращается к ретроспективе развития концепции неделимой вещи в отечественном праве советского периода. Указывается на то, что если ее существование до революции 1917 г. предопределялось позитивным правом, то после данного исторического события правовое регулирование объектов, подпадающих под правовой режим неделимой вещи, было довольно фрагментарным. Однако автором акцентируется внимание на том, что, несмотря на отсутствие в нормативных актах СССР легальной дефиниции понятия «неделимая вещь», законодатель обращался к нему в отдельных институтах, например солидарных обязательствах или общей собственности. Кроме того, критерии неделимости вещи становились предметом ряда цивилистических исследований. Например, особое внимание правоведов уделялось вопросу о возможности раздела жилой недвижимости. Указанные критерии неделимости использовались также правоприменительной практикой, что подтверждается в частности судебными актами Верховного суда СССР. Делается вывод, что законодательство и доктрина советского периода во многом продолжили традиции дореволюционной цивилистики и послужили базой для формирования правового режима неделимой вещи в гражданском праве Российской Федерации.DOI 10.14258/izvasu(2017)6-13 ; In this article the author refers to the retrospect of the concept of indivisible things in the domestic law of the Soviet period. It is indicated that before the revolution of 1917 its existence of this concept was determined by positive law while after it the legal regulation of the of objects, subject to the legal regime of the indivisible things, was quite fragmented. However, the author focuses on the fact that, despite the lack in the legislation of the legal definition of the "indivisible thing", the legislator referred to this term in certain institutions, such as solidary obligations or common ownership. In addition, the criteria of indivisibility were the subject of a number of civil research works. For example, particular attention was given to the issue about the splitting up of the possibility of residential real estate. The criteria of things indivisibility also were used in the law enforcement practice which is evidenced by judicial acts of the Supreme Court of the USSR. The author concludes that legislation and doctrine of the Soviet period largely continued the traditions of pre-revolutionary civil law and served as a base for the formation of the legal regime of the indivisible things in civil law of Russian Federation.DOI 10.14258/izvasu(2017)6-13

The article deals with the logical and theoretical structure of K. Marx's «Capital». In the «Theories of Surplus Value», there is the ascent from the concrete to the abstract in the history of economic thought. This ascent allowed to define the goods as a starting point for the political economy of the capitalist mode of production. But there is no direct way to the economic theory of Marx, whose subject is not the products labour activity, but the material production relations arising during these activities. While researching the goods, Marx uses the «power of abstraction», which allows separating «economic matter» from the «naturally tangible» material basis: use value, concrete labour, etc. An integral system of economic categories is based on the synthesis of natural historical thinking phenomena discovered by Aristotle; Hegel's understanding of purposive activity; specific goals of social production, which are realized in property relations. K. Marx introduces into scientific knowledge the notion of economic progress as a change of social formations. He considers the significance of different models of the division of labour for determining the concept of value. In A. Smith's model, the value is determined a posteriori, after market evaluation of the products or services produced. A unit of measurement is not working time in itself, but economic information on the effectiveness of its use, i.e. money. In the model of K. Marx, the value is determined a priori, in the form of labour costs in the physiological sense. Given a choice, the labour expended receives a marginal evaluation in the form of alternative costs (loss of profits). The meaning of the «absolute, universal law of capitalist accumulation» is identified as a causa finalis, which determines the value of the commodity labour, variable capital, surplus value. I conclude that the development of the dialectics of the topic and the focus of an economic study allows using the method of rational eclecticism if the corresponding material is subject to a subsequent dialectical-materialistic interpretation. © 2018 Economy of Region. All rights reserved. ; Рассмотрена логико-теоретическая структура "Капитала" Карла Маркса. Представлено значение различных моделей разделения труда для определения субстанции стоимости. Проанализирована диалектика предмета и объекта экономического исследования в "Капитале".

Статья посвящена анализу позиции и деятельности ведомственного руководства Алтайского округа в условиях регионального развития Февральской революции. Авторы рассматривают процесс признания старой администрацией округа вновь созданного Комитета общественного порядка. При отсутствии указаний из Кабинета его императорского величества Управление округа продолжало считать себя законной местной властью. Только после подтверждения своих полномочий Временным правительством Управление округа пошло на диалог с Комитетом общественного порядка. Главным результатом деятельности Управления Алтайского округа в первые дни революции стали решения Согласительной комиссии, анализу которых посвящено основное содержание статьи. Выводы комиссии были направлены на обеспечение общественного порядка в округе. Начавшаяся во второй декаде марта ликвидация кабинетской собственности и рост выступлений населения против чинов округа предопределили быструю потерю реальной власти Управлением округа. Авторы приходят к выводу, что после официальной ликвидации кабинетского землевладения попытки прежней кабинетской администрации Алтая сохранить властные полномочия оказывались бесполезными.DOI 10.14258/izvasu(2017)2-03 ; The article is devoted to the analysis of the position and activity of the departmental leaders of the Altai District in the conditions of regional development of the February Revolution. The authors consider the process of recognition by the old administration of the district of recreated Committee of Public Order. In the absence of instructions from the Cabinet of His Emperor Majesty the Administration of the district continued to consider itself as the legitimate local government. Only after confirmation of the powers by the Provisional Government, the Administration of the district started the dialogue with the Committee of Public Order. Decisions of Conciliation Commission analyzed in the article, became the main result of the activity of the Altai District Administration in the first days of the Revolution. Conclusions of the commission were aimed at providing public order in the district. The elimination of the Cabinet`s property which began in the second decade of March and growth of pprotests of the population against the officials in the district predetermined the loss of the real power of the district Administration. The authors come to a conclusion that after official elimination of the Cabinet`s land tenure the attempts of former Cabinet`s administration of Altai to keep powers of authority were obviously useless.DOI 10.14258/izvasu(2017)2-03